Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Россия в средние века

ModernLib.Net / История / Вернадский Георгий Владимирович / Россия в средние века - Чтение (стр. 18)
Автор: Вернадский Георгий Владимирович
Жанр: История

 

 


      Король Сигизмунд Август, удовлетворенный военной доблестью Курбского, наградил его должностью «старосты» Крево и даровал ему в полное владение земельные угодья в Литве и на Волыни, в том числе богатый город Ковель. Хорошо обосновавшись, Курбский начал в Западной Руси новую жизнь.
      Война, по существу, зашла в тупик. Дипломатические переговоры между Москвой и Литвой продолжались, но не приносил мира, поскольку ни одна из сторон не хотела отказаться от своих притязаний. В 1566 г. царь созвал в Москве земский собор, чтобы решить дилемму: либо оставить Ливонию, либо возобновить войну. Собор проголосовал за продолжение войны.
      Одновременно в Вильно собрался литовский сейм (1565-1566 гг.). На этом сейме привилегии и политические права шляхты Великого княжества Литовского были наконец полностью признаны. Затем эти права были утверждены Вторым Литовским Статутом 1566 г.
      В то же время снова стал обсуждаться вопрос о союзе меж Польшей и Литвой. Шляхта из русских областей великого княжества (из Подляшья и Волыни) всецело поддерживала союз. Необходимость этого союза они объясняли тем, что, поскольку их земли находятся на границе с Польшей, они постоянно страдают от вторжений польских землевладельцев, а правительство великого княжества не в состоянии им помочь. Они верили, что если союз станет реальностью, польское правительство защит их лучше.
      В результате совещаний на сейме Сигизмунд Август согласился как можно скорее созвать совместный польско-литовский сейм, чтобы вынести решение о союзе с Польшей. Этот судьбоносный сейм собрался в Люблине.

2. Люблинская уния 1569 г.

      21 декабря 1568 г. Сигизмунд Август выдал литовским представителям указание касательно плана работы совместного польско-литовского сейма. Заседания сейма начались в январе 1569 г.
      В начале первого совместного заседания посланники польской шляхты потребовали, чтобы во всех дискуссиях участвовали обе стороны, и никто не проводил отдельных совещаний. Поляки на опыте прежних сеймов опасались, что литовские вельможи, собираясь отдельно, смогут подавить оппозицию со стороны своей шляхты. Литовцы отказались принять польское требование, и на первом своем самостоятельном собрании попытались сформулировать свой план унии. Как того и опасались посланники польской шляхты, окончательным вариантом литовской программы стала программа вельмож. В итоге каждая из двух сторон – поляки и литовцы – представляла на рассмотрение совместных заседаний свой собственный проект унии, и существенные расхождения обеих сторон в отношении характера унии приводили в тупик.
      Поляки настаивали на полном включении Великого княжества Литовского в состав Польши. Даже само название Литва должно было быть исключено, и у монарха должен был быть единственный титул – «король Польши».
      Литовцы, наоборот, предлагали тесную федерацию Польши и Литвы. Общего правителя должен выбирать совместный сейм, который следует проводить на границе между двумя странами, и в Кракове монарха будут короновать королем Польши, а в Вильно – великим князем литовским. Для решения вопросов внешней политики, войны, и других важных дел, касающихся интересов обеих стран, должен будет собираться по очереди то в Польше, то в Литве совместный польско-литовский сейм. Местные дела каждого из государств должны будут обсуждаться отдельно на польских и литовских сеймах. Литва сохранит свои собственные законы и систему правосудия. Только коренные жители великого княжества смогут быть назначены на официальные должности в великокняжеском правительстве и администрации. Однако полякам и литовцам будет позволено покупать земельные угодья в другой стране-участнице договора.
      Литовский план вызвал у польских депутатов негодование. Поляки доказывали, что во времена первой унии между двумя государствами, принятой в 1385 г., Литва входила в состав Польши, и что последующие изменения статуса унии и уступки Литве отменили основного принципа этой унии. Польский подход к проблеме, таким образом, был скорее юридическим, нежели практическим. Польский делегат Иероним Оссолинский заявил, что «уния Великого княжества Литовского (с Польшей) была установлена и скреплена клятвой давным-давно. Польские короли на этом основании правили Литвой и даровали ей различные свободы. Нам остается только внести такие коррективы (в детали договора об унии), которые представляются необходимыми, а затем провести в жизнь все положения прежней унии».
      Двумя главными ораторами от литовской делегации были воевода Вильно Николай Радзивилл Рудый и судебный исполнитель Ян Иеронимович Ходкевич. Во время совещания между польскими сенаторами и литовскими членами совета вельмож Ходкевич сказал, что «наши народы (т.е. литовцы и русские) и мы (т.е. члены совета вельмож) – честные и достойные люди, а что касается наших свобод, то мы равны любому другому народу, включая и вас, господа поляки. Нам бы не хотелось заключать унию, прежде чем мы установим добрый порядок в нашем содружестве и покажем вам, что вы заключаете союз с друзьями, равными вам по достоинствам и внутреннему устройству. В первую очередь, мы должны решить этот вопрос с нашим собственным государем (т.е. Сигизмундом Августом, как великим князем литовским). Только после этого мы будем рады обсудить унию с вами. Король (т.е. Сигизмунд Август, как король Польши) ничего в вопросе об унии нерешает. Это исключительно наше дело, поскольку мы свободные люди и христиане. Никто не может вести наших дел, кроме нас самих как это делали наши предки».
      Николай Радзивилл, отвечая Оссолинскому, прибавил и замечание исторического характера: "Ваша честь, вы сказали, что польские короли долгое время правили Литвой. Я не думаю, что уже отпет реквием по усопшему великому князю литовскому или что Литва получила свободы только тогда, когда король Польши начал править ею".
      Защита литовской автономии Ходкевичем и Радзивиллом сильно разгневала поляков. Как отмечает автор «Дневника» сейма, «такие беседы приносили больше взаимного раздражения, чем результатов».
      Положение литовцев действительно было серьезным, поскольку большинство поляков не желало идти на какие-либо уступки, а сложная военная и дипломатическая ситуация диктовала необходимость немедленного соглашения с ними. 29 января Николай Радзивилл сказал с горечью: «Когда мы уезжали на сейм, враг (т.е. московиты) был у нас за спиной. Мы мечтали о том, что уния с вами будет скреплена взаимной любовью. Мы почти бежали сюда, чтобы заключить ее, в то время как наши праотцы в таких же случаях обычно ходили медленно».
      В феврале, чтобы выйти из тупика, король приказал литовцам прекратить их сепаратные совещания и провести общее заседание с поляками. Вместо того, чтобы подчиниться приказу, литовские вельможи решили бойкотировать дальнейшие собрания. Один за другим они начали уезжать домой. Большинство делегатов от литовской шляхты последовало за ними. К 1 марта на сейме остались одни поляки.
      Вскоре выяснилось, что литовцы недооценили возникшую ситуацию. Поляки были полны решимости и так просто дела оставлять не собирались. Кроме того, что было более существенно, готовность отделиться от великого княжества выразила русская (украинская) шляхта Волыни и Подляшья.
      Возможно, что в то время как все еще шли заседания сейма, между поляками и посланниками от украинской шляхты из этих двух областей велись тайные дружеские переговоры. Во всяком случае, поляки были хорошо осведомлены о теплом отношении к унии делегатов Волыни и Подляшья и решили воспользоваться этим.
      5 марта Сигизмунд Август выпустил Эдикт о «возвращении» Польше Волыни и Подляшья и немедленном включении этих двух областей в состав Польши. Через три дня он отдал приказ вельможам и посланникам шляхты Волыни и Подляшья 27 марта явиться на сейм и присягнуть на верность польской короне.
      Первой реакцией литовцев было желание оказать королю вооруженное сопротивление. В Подляшье и Волынь советом вельмож, были разосланы приказы о мобилизации на войну с Польшей. Поляки также собрались объявить военный сбор. Однако вскоре литовцы поняли, что их сил недостаточно, особенно после того, как шляхта тех двух областей, которые у них были отняты, отказалась сотрудничать с ними.
      Утрата Волыни и Подляшья стала для Литвы суровым ударом, лишившим великое княжество значительной части его военных и финансовых ресурсов. Более того, многие литовские вельможи владели в тех областях земельными угодьями и занимали там административные должности. От них незамедлительно потребовали принести клятву верности Польше на основании указа Сигизмунда Августа от 8 марта.
      Наиболее показательным примером противоречия указа Сигизмунда желаниям литовских вельмож был случай с Остафием Воловичем, помощником канцлера великого княжества. Когда литовцы в феврале покинули сейм, они оставили Воловича и помощника казначея великого княжества Николая Нарушевича в Вильно в качестве наблюдателей. Волович не владел наследственными поместьями в Подляшье, но ему было даровано там три бенефиция в качестве награды за его заслуги перед великим княжеством. Сразу же после указа от 8 марта король приказал Воловичу принести присягу верности Польше. Волович умолял короля «открыть свое второе ухо» (т.е. выступить в качестве великого князя литовского) и позволить ему (Воловичу) посоветоваться другими литовскими вельможами. Сигизмунд остался глух к его просьбам, и Волович отказался принести присягу, за что был наказан конфискацией его бенефициев в Подляшье.
      Литовские вельможи решили сделать последнюю попытку защитить права великого княжества. 5 апреля польский сенат принял особую литовскую делегацию, состоявшую из Яна Ходкевича, Остафия Воловича и еще трех вельмож. Они выступили с протестом против решения короля присоединить к Польше Подляшье и Волынь и потребовали нового избрания депутатов и всестороннего обсуждения этой проблемы другим сеймом. Поляков не устраивали срочные выборы и возобновление заседаний сейма к 29 мая, но, хотя и неохотно, они согласились, потребовав «возвращения» Польше еще двух областей – Киева и Браслава. 6 июня Сигизмунд Август издал указ о возвращении Киевской земли и включении ее в состав Польши. Что касается Браслава, король решил, что специально предпринимать что-либо не имеет смысла, поскольку раньше Браслав был частью Волыни и его включение в состав Польши являлось всего лишь делом административного порядка. 16 июня шляхта из Браславской и Винницкой земель дали присягу верности польской короне.
      К 6 июня, когда литовские вельможи и посланники шляхты вернулись на сейм, Великое княжество Литовское уже лишилось всех своих украинских владений – то есть, примерно трети своего населения. Дальнейшее сопротивление Польше было невозможно. Представ перед сеймом, Ходкевич слезно просил о возвращении Литве незаконно отобранных областей и настаивал на некоторых изменениях в пользу Литвы в польском проекте договора; но дело великого княжества было проиграно. Отчаяние литовских вельмож в полной мере проявляется в письме Николая Радзивилла Нарушевичу, в котором автор горько сожалеет о «похоронах и уничтожении навсегда ранее свободного и независимого государства, известного как Великое княжество Литовское».
      1 июля 1569 г. договор об унии был подписан как поляками, так и литовцами. 4 июля Сигизмунд Август утвердил его.
      В своей основе договор представлял собой польский план унии. Пожелания литовцев были приняты в расчет только в некоторых деталях. Основные принципы были следующими:
      1. Польша и Литва должны были составить единое содружество (res publica), единое государство (unum regnum), единый народ (unus populus).
      2. Они должны иметь единого суверена, с титулом «король Польский, Великий князь Литовский».
      3. Суверен должен избираться сенатом и шляхтой объединенного народа.
      4. Избирательный сейм должен будет собираться в Польше, а не в Литве.
      5. Вновь избранный король, после того как примет корону, должен дать клятву защищать свободы обоих народов.
      6. Король должен быть коронован в Кракове. Отдельной церемонии посажения на великое княжение литовское не будет.
      7. Будет существовать лишь один сенат и один сейм; и тот и другой будут установлениями польской короны («коронными»).
      8. Внешняя политика будет одной и той же для обоих народов.
      9. Земельные угодья могут приобретаться поляками в Литве и литовцами в Польше.
      Легче было провозгласить эти принципы, чем воплотить их в реальную действительность. Полностью Литва в состав Польши так и не вошла и сохранила свою автономию даже после Люблинской унии.
      Показательно, что противоречия в этом отношении были в самом тексте договора. Хотя слияние двух народов – поляков и литовцев и было провозглашено, в договоре все-таки упоминались «два народа», пусть и объединенные. Все еще продолжал использоваться титул «Великий князь Литовский». Все должности в правительстве и высшей администрации великого княжества остался нетронутыми. Великое княжество все еще сохраняло свой государственный герб. Литве было позволено пользоваться ее собственным сводом законов (статутом), хотя ей и были даны указания, пересмотреть его для координации с польским законодательством.
      Примечательно также, что на сейме было решено определи статус Ливонии, как включенной и в Польшу и в Литву. Такое решение тоже подразумевало существование двух разных государств, хотя и объединенных.
      В дальнейшем развитии взаимоотношений между Польшей и Литвой автономия последней подтверждалась часто и во многих аспектах. Договор об унии, как уже было сказано, запрещал дальнейшую деятельность литовского сейма. Фактически же, это учреждение было возрождено в качестве предварительного совещания литовских депутатов перед поездкой на совместный сейм в Польше. Это совещание называлось «Головной Сейм» великого княжества. Сейм принял характер конгресса польской и литовской делегаций, на котором должны были улаживаться их разногласия. Во многих случаях литовцы выражали свои «протесты» сейму. Автономный статус Великого княжества Литовского явно ощущался во время междуцарствия, когда литовский Головной Сейм фактически управлял страной.
      Хотя, согласно Люблинской Унии, литовский свод законов, должен был быть пересмотрен для того, чтобы приспособить литовские законы к польским, эта ревизия была проведена в Литве литовско-русскими юристами и продолжала традиции первых двух статутов. Новый статут – третий – был одобрен королем Сигизмундом III в 1588 г. Характерно, что существование унии даже не было упомянуто в Третьем Статуте. Как и первые два, Третий Статут был написан по-русски (по-западнорусски). Впервые его напечатали в Вильно сразу же после принятия.
      В своем предисловии к первому изданию Третьего Статута его издатель, Лев Сапега, писал: «Из всех народов нам было бы особенно стыдно не знать своих законов, поскольку они написаны нами на нашем собственном, а не на иностранном языке».
      Русский язык оставался официальным языком правительства, администрации и законотворчества Великого княжества Литовского на протяжении более чем столетия после Люблинской унии. Только в 1697 г. литовское правительство повелело заменить в официальных документах русский язык на польский.
      Даже после совершенной полонизации в конце XVII века Литва сохраняла свою автономию еще на протяжении почти столетия. Лишь в соответствии с положениями польской конституции от 3 мая 1791 г. остатки литовской конституции были аннулированы, и полное вхождение Литвы в состав Польши состоялось окончательно. Однако это произошло накануне падения самой Польши. Оба народа пережили свое возрождение после первой мировой войны в качестве двух отдельных государств.
      Хотя Литва и оставалась автономной после Люблинской унии, ее мощь значительно ослабла из-за присоединения к Польше украинских областей великого княжества. Последнее сохранило за собой только белорусские земли.
      Что касается взаимоотношений между социальными группами в Литве, то привилегированное положение вельмож в значительной степени поколебалось. Теперь в политическом отношении на передний план выдвинулась шляхта, и совет вельмож вынужден был с этим смириться.
      Но, как это ни странно, главный удар был нанесен унией по русским. До нее только Галиция и часть Подолии находились под непосредственным господством Польши. Теперь вся Западная Русь была разделена на две части, одна из которых оставалась присоединенной к Литве, а другая находилась под властью Польши. Белоруссия и Украина в политическом отношении были отделены друг от друга.
      Постепенно полякам удалось распространить свое влияние на основную часть украинского дворянства, но они не смогли добиться того же с украинскими казаками и крестьянами. Вскоре стало очевидным, что в Люблине Польша «проглотила» больше чем она могла «переварить».

3. Рост влияния украинских казаков

 

Карта 7. Излучина Днепра в XVI в.

 
      Казачество как социальное явление возникло в ситуации постоянной пограничной жизни между лесами и степями, между славянскими государствами на севере и татарскими ханствами на юге. Казачество было порождением «украины» в первоначальном значении слова, т.е. «окраины», «пограничной земли». Именно от этого слова произошло название Украины со всеми этническими политическими оттенками.
      По южной границе Московского государства тянулась полоса состоявшая из цепи «украин». Можно говорить о Рязанской украине, Тульской украине, Путивльской и Северской украине (Северская земля в этническом отношении была украинской землей) Западнее название «украина» применялось по отношению к южным пограничным землям Великого княжества Литовского, присоединенных к Польше в 1569 г. Украиной также назывались земли к югу от Киева и Подолия, и эта область стала ядром собственно Украины в национальном и политическом смысле.
      Жители пограничных земель назывались казаками. Название «казак» (возможно написание «козак») использовалось как русскими, так и татарами. В тюркских диалектах XV и XVI веков «казак» обозначало «свободный человек», «вольнонаемный воин», «искатель приключений».
      Это слово происходит от этнического названия Каз, древнего северокавказского народа, известного сейчас как адыгейцы или черкесы. Последнее название в первоначальной форме звучало как, Чахар-Каз, что значит «четыре клана Каз». В русском языке, начиная с XV века, это название употреблялось в форме «черкасы». Это название появляется в Codex Cuinanicus в форме cosac (написан около 1294 г.). Сугдейский Synaxarion XII века содержит дополнительную запись, датированную 17 мая 1308 г., о молодом христианине, убитом казацким мечом. По моему мнению, здесь опять имеются в виду касоги (черкесы).
      В московских документах XVI и XVII веков черкасами назывались как черкесы, так и украинские казаки. Что касается последних, то это название шло, по-видимому, от города Черкассы на реке Днепр к югу от Киева, а тот, в свою очередь, был одним из центров днепровско-казацкого региона. Вероятно, город Черкассы был первоначально черкесским поселением. Следует принять во внимание образование подобным же способом названия города Яссы (по-румынски, Jasi), старой столицы Молдавии, который был первоначально основан аланами. По-древнерусски «ясы» значило «аланы».
      Черкесское поселение в районе Черкасс, вероятно, было основано в XI веке, если не раньше. В то время у князя Мстислава Черниговского и Тмутараканского была личная охрана из черкесов. Вероятно, новые черкесские поселенцы были приведены в этот район монгольским ханом Ногаем в конце XIII века. Именно в район Черкасс бежал от гнева своего брата Махмудека в конце 1445 г. царевич Касим (позднее, первый хан Касимова), и именно из Черкасс он пришел на помощь великому князю Василию II в конце 1446 г.
      В источниках, относящихся к концу XV века, упоминаются как русские, так и татарские казаки. Во многих случаях татарские казаки воевали с русскими или грабили русские торговые караваны. Однако как московское, так и литовское правительства понимали выгоды использования этих татарских казаков для укрепления их армий. Следует вспомнить, что татарские вспомогательные войска были расселены в Литве в конце XIV века и XV веке, и что одна из их групп называлась «татарскими казаками». Московское правительство также использовало татарские вспомогательные войска. Такая практика получила развитие в период правления Василия II и продолжалась в дальнейшем.
      Одновременно с выдвижением татарских казаков появилось несколько групп русских казаков. Первое упоминание о них в летописях относится к 1444 г. и касается Рязанской украины.
 

Карта 8. Днепр: острова, укрепления и пороги, XVI в.

 
 
      Помимо приграничных – «внешних казаков» – как в Восточной, так и в Западной Руси были казаки иного типа, которых можем обозначить как «внутренние казаки». Применительно к ним название «казак» использовалось не в военном смысле, а для о значения социальной категории. Таким образом, казак (или козак) был свободным человеком, не обремененным налогами и другими обязательствами по отношению к государству. Казак не был тяглым. Он мог быть земледельцем, погонщиком, матросом на торговом речном корабле или членом ватаги – объединенной компании для рыбной ловли или охоты. На севере России еще в XIX веке казаком называли круглогодично работающего мастерового или земледельца.
      Когда община «внешних казаков» в Южной Руси и Южной Украине начала расти, многие «внутренние казаки» присоединились к ним. Таким образом, увеличение численности «внешних казаков» в приграничных регионах некоторым образом зависело от притока «внутренних казаков».
      Как в Московии, так и в Польше подъем приграничных казаков был тесно связан с сельскохозяйственной славянской колонизацией зоны степей. Несмотря на постоянную опасность татарских набегов, новые земли на юге привлекали население природными богатствами – черноземом, обилием рыбы и зверя – и климатом, который был мягче, чем на севере. Кроме того, крестьяне в приграничных регионах не были так сильно отягощены налогами и обязательствами, как на севере.
      В 1590 г. польский автор с восхищением описывал Украину: «Богатейшая часть Польского государства. Ее поля столь же блаженны, что и Елисейские... Здесь так много скота, дикого зверя и различных птиц, что можно подумать: она – место рождения Дианы и Цереры. На украинских пасеках делается так много меда, что забываешь сицилийскую Гелу и аттический Гиметт... Трудно сосчитать украинские озера, изобилующие рыбой. Короче говоря Украина подобна той земле, которую Господь обетовал евреям, земле, по которой текут молоко и мед» .
      Казаки в Западной и Восточной Руси были первыми славянами, переселявшимися в степные земли. Обычно они передвигались по рекам, и их первые поселения располагались на речных берегах и островах. В Киевской Украине наиболее удобным путем был Днепр. В Подолии – Южный Буг и Днестр. Казацкие первопроходцы вначале вели натуральное хозяйство и занимались рыбной ловлей, охотой, пчеловодством. Они образовывали ватаги, обычно в апреле отправлялись вниз по реке и в октябре возвращались с добычей. Каждая ватага метила свою территорию на речном берегу, и каждая группа должна была быть хорошо оснащенной для выполнения своей работы. Ватаге нужно было подготовить лодки, рыболовные неводы и сети, снасти, разнообразные емкости для засолки и копчения большого количества рыбы. Соль нужно было покупать заранее. Во многих случаях ватага, перед тем как вернуться домой, строила там, где промышляла, амбар, в котором зимой хранилось снаряжение. Несколько человек оставляли охранять имущество. Такие зимние жилища (зимовники) со временем стали типичным явлением.
      Снаряжение большой ватаги требовало затраты значительных средств. Те члены ватаги, которые и трудились и вкладывали в общее дело свои деньги, становились руководителями и получали большую долю дохода. Таким образом возникало разделение на «владельцев» и работников; которое со временем определило и неравенство между двумя слоями казацких военных общин – офицерами (старшинами) и рядовыми.
      Одним из самых ранних документов, в котором упоминается рыболовный промысел днепровских казаков, является Киевский городской статут 1499 г., в котором устанавливается сумма таможенной пошлины на рыбу, продаваемую казаками в Киеве.
      В глухих степных поселениях к рыбной ловле вскоре добавилось скотоводство, а затем и земледелие. Колонизацию Южной Украины в XVI веке можно охарактеризовать следующими тремя этапами: хаотическим движением на юг казаков и крестьян, привлеченных сказочными богатствами этой страны; размещением на этих землях дворянских угодий и переселением туда крестьян с арендаторами; и учреждением в приграничных областях новых пунктов государственной администрации, берущей на себя заботу о защите южных границ от татар.
      Казаки принимали активное участие в этой колонизации; более того, к концу XVI века им удалось организовать собственную военную общину еще южнее, за пределами территории оседлой сельскохозяйственной жизни.
      Вельможи и мелкопоместное дворянство охотно приобретали земельные угодья в новом регионе. Когда это было необходимо, они подкрепляли свои права, заручившись особой грамотой великого князя. После Люблинской Унии польские дворяне расширили свои владения до Украины. Но еще до 1569 г. некоторые из польских дворян, связанных с польской Подолией, например Ланцкоронские, принимали участие в казацких делах.
      Приобретая земли на Украине, дворяне стремились занять должности в местной администрации, что возлагало на них ответственность за защиту Украины от татар. Великий князь не помогал им финансами, лишь направлял в эти районы небольшие отряды военных. Дворяне, входившие в администрацию, должны были для строительства крепостей и содержания вооруженного ополчения использовать доходы от местных налогов и поместий. Казаки вполне подходили для такого ополчения, и «старосты» (наместники) украинских земель стали формировать из них вооруженные отряды.
      Одним из наиболее выдающихся деятелей Южной Украины был князь Богдан Федорович Глинский, староста Черкасс. В 1493 г. он с отрядом казаков совершил набег на турецкую крепость Очаков. Позднее предводителем приграничных казаков был Остафий Дашкевич, потомок киевских бояр. В 1503 г. он бежал в Москву от опалы великого князя Александра и поступил на службу к Ивану III. В 1508 г. сын и наследник Ивана III, Василий III, послал Дашкевича в Литву на помощь князю Михаилу Львовичу Глинскому, выступившему против великого князя литовского. После поражения Глинского Дашкевич перешел на сторону литовцев. В 1514 г. он был назначен наместником Черкасс и занимал эту должность вплоть до своей смерти в 1535 г. Чтобы отражать набеги татар, Дашкевич собрал казачье войско, которое иногда участвовало и в военных действиях против Московии. В 1515 г. он присоединился к походу крымского хана на Москву, взяв на себя взятие Чернигова и Новгорода-Северского. Однако это ему не удалось. Дашкевич поддерживал хана и в 1521 г. Среди наместников польской Подолии, которые в тот период организовывали казаков для защиты Украины, были Предслав Ланцкоронский, наместник Хмельника, и Бернат Претвич, наместник Бара. И литовское и польское правительства, желая использовать казаков как пограничные вооруженные силы, не позволяли создавать им собственную независимую организацию. Но отказывая казакам в этом, трудно было сделать из них постоянную военную силу.
      Первым западнорусским вельможей, который не только расценивал казаков в качестве потенциальной военной машины на службе у литовского правительства, но и увидел в них независимую социальную группу, был наместник Черкасс князь Дмитрий Иванович Вишневецкий. Более того, он сам считал себя казаком и хотел стать их предводителем. Это дает нам ключ к пониманию характера его авантюрных и трудно поддающихся объяснению поступков. Вишневецкий был назначен наместником Черкасс в 1551 г. Через два года он направился в Константинополь и предложил свои услуги султану. О мотивах этого шага можно только догадываться. Грушевский думает, что Вишневецкий пытался найти у султана защиту от крымских татар. Если это так, то он, должно быть, вскоре разочаровался, потому что в 1554 г. вернулся в Черкассы. Как уже было сказано, Вишневецкий сотрудничал с Москвой на протяжении пяти лет (1556-1561 гг.), а затем вновь вернулся в Черкассы. Но ненадолго: в 1562 г. он отправился в Молдавию и вмешался в борьбу между двумя соперничающими претендентами на молдавский трон. Группа молдаван предложила стать господарем самому Вишневецкому, но те, кто его поддерживал, вскоре потерпели поражение. Вишневецкий был взят в плен и отправлен в Константинополь, где в 1563 г. был казнен.
      Из этого краткого очерка его карьеры может показаться, что он был политическим авантюристом, свободно менявшим господ. Однако во всех его действиях ясно различим один мотив: организовать казаков для борьбы против татар и турок (он понимал, что их следует рассматривать как единое целое). Он сотрудничал с Москвой, планируя уничтожить Крымское ханство. Увидев, что внимание царя переключилось с Крыма на Ливонию, он покинул Москву и вернулся в Литву. Здесь он столкнулся с той же политикой: литовцы также ориентировались на Ливонию. Затем он отправился в Молдавию, которая находилась под протекторатом султана. Посадив подходящего человека на трон господаря или обеспечив этот трон для себя, Вишневецкий мог надеяться, что удастся отделить Молдавию от Турции.
      Личность Вишневецкого поразила воображение украинского народа, и он стал любимым героем казацкого эпоса под именем Байда. Несмотря на провал его плана создания казацкой твердыни в районе Днепровских порогов, он вдохновил на это дело новых казаков. Мы располагаем точными свидетельствами, что через двадцать пять лет после попытки Вишневецкого казацкая сечь прочно утвердилась «за порогами» (Запорожье). Время от времени сечь перемещалась с одного днепровского острова на другой, она существовала как постоянное образование. Название происходит от соответствующего глагола, обозначающего «сечь», «py6ить»: место, защищенное срубленными деревьями, «деревянная крепость», как объясняет это название Д.И. Дорошенко.
      В 1581 г. сечь располагалась на днепровском острове Томаковка, ниже Хортицы. К 1594 г. ее переместили на остров Базавлук, еще ниже по течению. Именно здесь обнаружил казаков посланник императора Рудольфа II Эрих Ласота (Ляссота) и заключил с ними договор.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21