Умирающая Земля (№4) - Риалто Великолепный

Специальный пьедестал поддерживал Яйцо: сфероид трех футов в поперечнике. Оконце на одном его конце позволяло видеть Персиплекс, голубую призму высотой в четыре дюйма, изнутри покрытую выгравированным текстом Монстрамента. Через окошко Персиплекс отражал разборчивую картинку текста на вертикально установленную доломитовую пластину. Магическая защита предохраняла Персиплекс от падения даже во время землетрясения или любого другого несчастного случая. Едва сдвинувшись с изначальной позиции, Персиплекс немедленно принимал прежнюю позицию, дабы не вывести на пластину неверную картинку и не ввести в заблуждение того, кто пришёл посоветоваться с Монстраментом.

Таков он был раньше, таков он был теперь.

Айделфонс возглавлял процессию. С одной стороны шёл Эйч-Монкур, сдержанный и молчаливый, с другой — Хуртианкц, эмоционально жестикулировавший. Вслед за ними кучно шли остальные, оставив Риалто плестись в хвосте.

Маги вошли в вестибюль, затем направились в центральную комнату. До Риалто, идущего последним, вдруг донёсся изумлённый и испуганный вскрик Эйч-Монкура, а затем и недоуменные возгласы остальных магов. Пробравшись ближе, Риалто увидел, что в комнате ничего не изменилось со времён его последнего визита: пьедестал поддерживал Яйцо, Персиплекс отливал яркой голубизной, а текст Монстрамента отражался на доломитовой пластине. Тем не менее кое-что было не так: текст документа на пластине был изображён.в зеркальном отражении.

Риалто ощутил лёгкий укол где-то под ложечкой, и почти в тот же миг услышал голос Айделфонса:

— Что за наглое нарушение приличий! Кто посмел наложить на нас заклятье Остановки времени?!

— Это возмутительно! Кто бы это ни был, пусть он выйдет и объяснит своё поведение! — вскричал Эйч-Монкур.

Никто не отозвался на его вызов, но Мун Философ воскликнул:

— Монстрамент! Разве он не был показан нам в зеркальном отражении? А теперь он в полном порядке!

— Странно! Очень странно! — пробормотал Айделфонс. Эйч-Монкур мрачным взором обвёл всех собравшихся.

— Подобные подлые трюки просто оскорбительны! Они унижают достоинство каждого из нас! Я лично намерен разобраться во всем происходящем, но позднее, поскольку сейчас мы собрались здесь по делу Риалто. Давайте обратимся к Монстраменту.

Риалто ледяным тоном произнёс:

— А почему ты игнорируешь столь вопиющее нарушение приличий? Ведь Монстрамент только что отражался задом на-перед.

Эйч-Монкур недоуменно обратил свой взор к доломитовой пластине.

— По-моему, он стоит прочнее прочного! Похоже, у тебя был обман зрения. Такое бывает, когда глаза ещё не привыкли к темноте. Что ж, с огромным сожалением я вынужден теперь обратиться к отрывку в Секции 3, Параграфа Д, который гласит…

— Минуточку. Я тоже видел обратное отражение Монстрамен-та. Что же это было в действительности? — спросил Айделфонс.

Эйч-Монкур криво усмехнулся.

— Ну, всякое бывает. Возможно, ты просто объелся маринованных слив за обедом или выпил слишком много своего замечательного эля! Ха! Расстройством желудка страдают многие! Так мы продолжим разбирательство?

— Ни в коем случае! Мы отправимся в Бумергарф для дальнейшего расследования всех деталей, ибо дело все больше усложняется, —отрывистым голосом заявил Айделфонс.

Продолжая обсуждать странное положение Монстрамента, маги покинули храм. Риалто, задержавшийся осмотреть Яйцо, отвёл Наставника в сторону и произнёс:

— Может, тебя заинтересует тот факт, что там не подлинный Персиплекс? В храме лежит подделка.

— Что! Этого не может быть! — вскричал Айделфонс.

— Взгляни сам. Призма слишком мала для гнёзда. Грубо сработано. А самое главное то, что настоящий Персиплекс не мог бы показывать текст в зеркальном отражении. Смотри! Я раскачаю Яйцо и сдвину призму с места. Подлинный Персиплекс немедленно примет прежнее положение.

Риалто так качнул Яйцо, что Персиплекс упал на бок и остался лежать.

Айделфонс недоуменно изучал Яйцо.

— Вершитель! Говори! Айделфонс Наставник приказывает тебе!

Не послышалось никакого ответа. Снова Айделфонс воззвал:

— Вершитель! Сарсем! Приказываю тебе — говори! Снова тишина.

Наставник отвернулся.

— Возвращаемся в Бумергарф. Тут все слишком запутанно. Дело перестаёт быть тривиальным.

— Оно и не было таковым, — вставил Риалто.

— Не имеет значения. Оно приобрело совершенно иное значение. Скорее в Бумергарф!

Глава шестая

Собравшись в Большом Зале, маги открыли коллоквиум. Поначалу Айделфонс, никого не перебивая, выслушивал мнения собравшихся. Взгляд его бледно-голубых глаз скользил по лицам коллег по ассоциации, а пальцы Наставника нервно теребили седую бороду.

Страсти накалялись. Больше всех бушевал Туман Зачарованной Воды: маленький сгусток плоти, покрытый зеленой кожей, с пожелтевшей ивовой листвой вместо волос. Он уже перестал контролировать свои движения, перебегал из одного угла комнаты в другой, выкрикивая бессвязные фразы.

— Так или иначе, какая разница! Голубые Принципы есть Голубые Принципы! Как нам уже сообщил Эйч-Монкур, в тексте говорится о том, что Риалто совершил преступление — а чего ещё надо знать? Я с удовольствием встану с ног на голову, чтобы услышать что-то новенькое, или посмотрю сквозь зеркало!

Туман все говорил и говорил, глаза его загорелись безумным огнём, и маги уже начали опасаться, что с ним может случиться припадок, или, не дай бог, он выкрикнет бессознательно какое-нибудь страшное заклинание. Потеряв терпение, Айделфонс наложил на разошедшегося члена ассоциации заклятье Ласкающей Тишины. Забавно было наблюдать, как Туман продолжал метаться по комнате, а его голос уже не был слышен ни собравшимся, ни ему самому. В конце концов он успокоился и сел на своё место.

Пухлый Неженка Лоло вспомнил о странном положении призмы в святилище:

— Я подозреваю, что Сарсем Вершитель недосмотрел, и Пер-сиплекс отражал текст Монстрамента наоборот. Увидев же наше замешательство, он воспользовался заклинанием остановки времени и исправил положение призмы.

Айделфонс степенно поднялся на кафедру.

— Я должен сделать важное заявление. Призма, которую мы все сегодня видели, — подделка, и не более. Поэтому вопрос о зеркальном отражении текста теряет свою актуальность.

Дарвик Миаантер, обычно молчаливый, издал возмущённый вопль:

— Тогда почему же ты заставил нас попусту ездить к Священной Реликвии, зная, что Персиплекс не настоящий?!

Шру добавил:

— Вопрос Миаантера заслуживает внимания! Айделфонс, твоё поведение оскорбительно!

Айделфонс высоко поднял руки.

— Вы не услышали то, что я хотел донести до вас! Повторяю ещё раз: Монстрамент, фундамент нашей ассоциации, исчез из Яйца! Нас оставили без законодательства, и теперь мы беззащитны перед лицом таинственного злоумышленника, устроившего козни против Риалто. Мы не можем заниматься ничем иным, пока не выработаем стратегию поведения и защиты. Эйч-Монкур с мягкой улыбкой произнёс:

— Айделфонс, дорогой друг! Стоит ли впадать в такое отчаянние? Наша ассоциация базируется на мудрости своих членов!

Вермулиан Путешествующий По Сновидениям медленно протянул:

— У меня есть предположение, возможно, объясняющее сегодняшнее происшествие. Наверняка это Сарсем решил почистить призму и на время поставил в Яйцо копию. В любом случае, копия содержит ту же информацию, что и оригинал, а значит, может служить доказательством.

Хуртианкц сразу же одобрил слова Вермулиана:

— Я тоже так думаю! Не забывайте, что мы обнаружили в Персиклексе — копии или оригинале — сведения, которые позволяют осудить возмутительное поведение Риалто! Теперь его требования о возмещении убытков безосновательны!

Айделфонс постучал по кафедре молоточком, пытаясь восстановить тишину.

— Хуртианкц, твои замечания не относятся к делу. Если ты помнишь, Риалто с абсолютной достоверностью доказал нам свою невиновность, а там, где не нашлось прямых доказательств, просто отрицает свою причастность.

Хуртианкц пробормотал:

— Я лишь хочу придти к консенсусу.

— Твои рассуждения несвоевременны. Риалто, ты не сказал ни слова — каково твоё мнение?

— Я пока не готов выступить.

— А что скажешь ты, Шру?

— Только одно: потеряв Монстрамент, мы должны сохранить хотя бы статус-кво и не натворить никаких глупостей.

— Нафареддин, у тебя есть что сказать нам? Нафареддин, известный в Старом Ромаре как Полосатый Страдалец, уже обдумывал планы на будущее:

— Если Персиплекс действительно исчез, то, взяв копию за основу, мы должны создать новый Монстрамент, назвав его Оранжевыми Принципами.

— Или Бледно-зелёными, или даже Розово-фиолетовыми, чтобы сочетать блеск и торжественность! — с энтузиазмом предложил Неженка Лоло.

Айделфонс мрачно возразил:

— Твоё предложение бессмысленно. Зачем создавать новый документ неизвестного цвета, когда Голубые Принципы так долго служили нам верой и правдой? Документ Риалто, хотя и немного потрёпанный, может послужить нам точкой опоры.

Хуртианкц снова возмутился:

— Если мы примем образец Риалто, то он восторжествует над нами! С новым же Персиплексом, созданным на основе копии, все предыдущие обвинения, включая требования Риалто о трехкратном возмещении ущерба, будут отвергнуты. Думаю, тогда Риалто придётся отвечать за свои злодеяния.

— Это очень важно! Хуртианкц указал нам, оказавшимся в тупике, верный путь — он, скажем так, вонзил свои великолепные зубы в самое сердце проблемы! — вскричал Тчамаст, указывая на отличные белые протезы, замещающие во рту Хуртианкца природные зубы. Хуртианкц вежливо кивнул, принимая комплимент.

Вермулиан Путешествующий По Сновидениям, высокий и худой, словно шест, мужчина, с торчавшими в разные стороны густыми чёрными волосами, никогда не отличался болтливостью. Его выпуклые глаза, ни на чем не сосредотачиваясь, смотрели, казалось, на кончик его носа и часто бывали полуприкрыты веками — необходимое условие для путешествия по снам. В карательной фазе обвинений, выдвинутых против Риалто, он пользовался столь непонятной для других лексикой, что магам приходилось подолгу задумываться о смысле его фраз. Теперь же, словно очнувшись ото сна, Вермулиан выпрямился и резко заговорил, избегая цветистых метафор:

— Я облекаю идею Хуртианкца в форму официального заявления.

— Все не так просто, как вам кажется, друзья мои. Наша задача заключается, во-первых, в том, чтобы разузнать все возможное о судьбе Персиплекса! Нельзя отклоняться от главного! — возразил Айделфонс.

Эйч-Монкур выступил вперёд.

— Я полностью согласен с Айделфонсом! Я лично предприму все возможное, чтобы подробно расследовать все произошедшее с Персиплексом. Остальным же предлагаю заняться повседневными вопросами, а значит, можно обсудить предложение Вермулиана.

Риалто пристально посмотрел на Наставника. Он поднёс руку к губам, словно намереваясь прикрыть зевок, но вместо этого подал секретный знак. Айделфонс сморщил недовольную гримасу, но тем не менее сотворил заклинание Остановки Времени.

Глава седьмая

Риалто и Наставник молча осмотрели комнату, в которой в неподвижных позах сидели их коллеги по ассоциации.

— Это нонсенс! Каждый в группе держит при себе монитор, чтобы не быть обманутым соседом. Надо бы теперь собрать все мониторы и проверить, кто среди нас жульничает! — прогремел Айделфонс.

— Неважно. Я изобрёл новую технику, которая с лёгкостью вводит монитор в заблуждение. Для этого надо лишь пару квампов и одного красноглазого Слугу.

Айделфонс сделал особый жест рукой, и в воздухе появилось отверстие, похожее на дверь. Из двери высунулась мордочка с ярко-красными глазами.

— Это Ошерл. Он не так ловок, как Слуги, но достаточно умен и быстр, правда, иногда подвержен депрессии. Его достоинства сводятся к пяти очкам, — произнёс Айделфонс.

— Счёт слишком уж велик. Тут явно закралась ошибка…— пробормотал Ошерл.

— А по-моему, это правильно. Впрочем, я проверю записи. Риалто спросил Ошерла:

— Ты способен понижать свои очки?

— Конечно.

— Достаточно было бы простого да или нет.

— Как вам угодно. Мне-то все едино. Риалто продолжил:

— Сегодня Айделфонс и я в хорошем настроении. Если ты исполнишь несколько несложных поручений, то можешь заработать целое очка…

— Что? Риалто, ты так запросто обещаешь очки моим Слугам? — прорычал Наставник.

— Я действую из здравых побуждений. Помни, мне позволено получить трехкратный размер потерянной собственности и провести как минимум одну конфискацию… Пока я согласен с тем, что ты не украл, а лишь взял на сохранение мои камни Иона, и не намерен выдвигать требований вернуть их втрое больше…— мягко произнёс Риалто.

Айделфонс заговорил значительно спокойнее:

— Тогда пользуйся на здоровье. Можешь поступать с Ошерлом по своему усмотрению.

Ошерл задумчиво протянул:

— Одно очко — не больно уж лакомый кусок… Риалто повернулся к Айделфонсу:

— По-моему, твой Ошерл переутомился, да и выглядит как-то апатично. Давай воспользуемся услугами более расторопного Слуги.

Ошерл встрепенулся и поспешно возразил:

— Может, я просто немного поторопился. Какие будут указания?

— Для начала подойди к каждому магу в комнате и сделай так, чтобы их мониторы не отразили заклинания Остановки Времени.

— Ну, это не так уж сложно.

Серая тень скользнула вдоль сидящих членов ассоциации.

— Все готово. Где честно заработанное мной очко?

— Не торопись. Очко станет твоим, когда ты выполнишь все мои указания, — ответил Риалто.

Ошерл скорчил кислую гримасу и недовольно протянул:

— Так я и знал…

— Тем не менее начал ты хорошо. Разве не ясно, что чем усерднее ты будешь, тем больше выгоды для себя извлечёшь? — заметил Айделфонс.

— Ну чем щедрее ты будешь, тем большее усердие я готов проявить. Так что ещё я должен сделать? — спросил Ошерл.

Риалто продолжил давать указания:

— Теперь ты подойдёшь к каждому магу по очереди. Очень тщательно собери образцы пыли, грязи и мельчайших частичек с их обуви, исключая мою и Айделфонса. Помести образцы в отдельные банки и обозначь на них имена владельцев.

— Но я не знаю ваших имён — для меня вы все выглядите одинаково, — заметил Ошерл.

— Хорошо. Ты можешь просто пометить банки, а я назову тебе имена магов. Сначала Херард Вестник… Эо Хозяин Опалов… Пэргастин… Неженка Лоло… Шру…— Риалто поочерёдно назвал всех сидящих в комнате, и Ошерл выставил перед ним шеренгу стеклянных баночек, содержащих образцы пыли и грязи с обуви членов ассоциации.

— Проще простого. Что ещё от меня требуется? — поинтересовался Ошерл.

— Следующее задание может потребовать от тебя покинуть Бумергарф. В любом случае, не слоняйся без дела и не отвлекайся на пустяки — наше время ограничено, — произнёс Риалто.

— Для навозного жука помёт бронтотабуса — дело первостепенной важности, — заметил Ошерл.

Риалто нахмурил брови.

— Мы с Айделфонсом несколько удивлены твоим намёком. Не потрудишься ли ты пояснить свои слова?

— Сравнение абстрактно. Так в чем состоит задание? — Ошерл поспешил сменить тему.

— Вершитель, состоящий на страже Священной Реликвии, которого мы называем Сарсемом, отсутствует на своём посту. Приведи его сюда для консультации.

— И это всего за одно очко? По-моему, оплата несколько занижена.

— Это почему же? Я лишь попросил тебя привести сюда Слугу.

— Да, но задание довольно утомительное. Сначала мне предстоит отправиться в Ла, чтобы разузнать, где сшиваются десять тысяч Слуг, потом запомнить характеристики Сарсема.

— Неважно. Ради целого очка можно и потрудиться. Выполнив задание, ты честно его заработаешь, — возразил Айделфонс.

Риалто добавил:

— Я скажу вот что: если ты все сделаешь хорошо, то не пожалеешь о затраченных усилиях. Учти, я больше ничего не обещал!

— Прекрасно. Но вы должны снять заклятье Остановки Времени. Я полечу на волне времени, как корабль, чьи паруса наполняет ветер.

— Последнее слово! Время пойдёт своим чередом, но вот для тебя секунда мало отличается от столетия. Мы же гораздо чувствительнее к бегу минут, так что поторопись!

Риалто, увидев, что Айделфонс готовится снять действие заклинания, вскричал:

— Подожди! Надо сначала спрятать банки с образцами. У Хуртианкца глаза совы, и он может заинтересоваться банкой со своим именем. Поставь их под полку с ретортами!… Хорошо. Айделфонс, не забудь, мы должны не допустить вынесения мне обвинительного приговора!

— Я помню. Ты готов?

— Не совсем. Осталось ещё кое-что, — Риалто забрал себе словарь, который Вермулиан прихватил в Фалу. Затем вместе с Анделфонсом. торопясь и хихикая, словно школьники, Риалто создал копию словаря, содержащую массу абсурдных выражений, забавных оговорок и неточностей. Эту копию они и вложили в руки застывшему Вермулиану.

— Вот теперь я готов! — радостно воскликнул Риалто. Айделфонс снял действие заклинания, и собрание продолжилось, словно никогда и не было прервано.

Слова Эйч-Монкура повисли в воздухе:

— …и поэтому предложение Вермулиана может быть принято к обсуждению.

Риалто подскочил на своём месте.

— Я настаиваю, чтобы собрание было продолжено после того, как Эйч-Монкур проведёт своё расследование. Только тогда мы будем обладать всей полнотой информации.

Вермулиан проворчал что-то в знак протеста; Айделфонс быстро перебил его и заявил:

— Вермулиан поддерживает предложение. Все согласны? Похоже, никто не против. Предложение принято, и собрание откладывается до момента завершения расследования. Солнце уже садится, и я порядком устал. Всем спокойной ночи.

Участники коллоквиума мрачно покосились в сторону Риал-то, а затем маги неохотно разъехались по домам.

Глава восьмая

Риалто и Айделфонс немного расслабились. Наставник выставил двойную стражу снаружи особняка, и некоторое время маги потягивали глинтвейн, вытянув ноги к камину.

— Грязное дельце! Оно оставляет на душе неприятный осадок! — заговорил Аи дел фоне. — Будем надеяться, что удастся найти ориентир в банках с пылью или извлечь пользу из разговора с Сарсемом. Если же нет — мы окажемся в тупике.

Риалто ухватился за подлокотники кресла, словно приготовившись встать.

— Может, займёмся образцами? Или ты хочешь немного отдохнуть?

Наставник поднялся на ноги и бодро ответил:

— Я не знаю усталости! Идём в кабинет. Мы изучим каждую крупинку и пылинку, рассмотрим образцы со всех сторон и под всеми углами зрения, пока не выясним истину. А после этого займёмся Сарсемом.

Маги отправились в рабочий кабинет.

— Так-так! Вот и наши банки!

Изучив содержимое нескольких сосудов, Наставник разочарованно протянул:

— Тут нет ничего ценного…

— Не делай поспешных выводов. Нам понадобятся лучшие линзы и последнее издание «Характеристики веществ: Пыль и Частицы Последних Эонов», — заметил Риалто.

— Я так и думал. Все у нас под рукой. Я также приказал принести автоматический классификатор, чтобы сократить рутинную работу.

— Превосходно.

Дальнейшие исследования пошли гораздо быстрее. Одна за другой банки подверглись опустошению, а их содержимое — тщательнейшему анализу. Уже светало, когда маги закончили изучение образцов, и, изнурённые бессонной ночью, вышли на террасу подышать свежим воздухом.

По мнению Айделфонса, поиски мало к чему привели, и Наставник пребывал в мрачном расположении духа. После недолгого молчания он произнёс:

— В основном, мы практически ничего не выяснили. Ничего не доказали и не опровергли. Непонятного слишком много: ocoбенно любопытна пыль с ботинок Вермулиана, Хуртианкца, Эйч-Монкура, Неженки Лоло и Бизанта. Кроме того, непонятное на самом-то деле может оказаться вполне объяснимым.

Риалто кивнул.

— Частично ты прав. И все же я не разделяю твоего пессимизма. Каждая неясность кое-что говорит о себе, кроме одного-единственного примера.

— Ага! Ты имеешь в виду Вермулиана — частички с его обуви имеют уникальную форму, цвет и состав. Они отличаются от всех других образцов.

Риалто, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

— Я имел в виду совсем не Вермулиана. В его случае частички принесены из путешествий по сновидениям, а там, как известно, свой, неповторимый ландшафт. Просто наши каталоги отличаются неполнотой. Что же до Хуртианкца, то он использует медицинскую пудру для уничтожения грибка на ногах, так что его пыль можно отнести к разряду обычных. На ботинках Бизанта содержатся остатки фосфорической извести, ведущие своё происхождение из вполне естественных для него областей. Каталоги просто обходят эту тему молчанием. У Неженки Лоло обнаружились многочисленные разноцветные частицы. Помнится, когда он участвовал в Шараде Безумств, ему выпал фант нарисовать на лице разноцветные физиономии.

— Как тогда можно объяснить наличие частиц на ногах? — удивлённо спросил Айделфонс.

— Его роль в спектакле состояла в том, чтобы, высоко задирая ноги, петь на два голоса — фальцетом и басом. Частицы красок могли попасть на его обувь. Так что его образец тоже можно причислить к разряду обычного.

— А Эйч-Монкур?

— Его пыль, хотя и необыкновенная, вряд ли может дать нам какую-либо информацию. Мы страдаем от недостатка сведений, любит ли Эйч-Монкур посещать пещеры и катакомбы?

Айделфонс принялся теребить бороду.

— Насколько я знаю — нет. Но это ещё ни о чем не говорит. Только на прошлой неделе я узнал, что Закулик-Кнутц — старейший в Хубе и сам контролирует продолжительность своего существования.

— Странно, но любопытно! Так вот, возвращаясь к Эйч-Монкуру — его обувь хранит частицы грязи, которая существует лишь в нескольких подземных укрытиях мира.

— Хм. И что бы это значило?

— Точно не знаю, но я склонён подозревать именно Эйч-Монкура.

Айделфонс вяло усмехнулся.

— Чтобы доказать его вину, нам надо сначала переговорить с Сарсемом.

— Само собой. Надеюсь, Ошерл проинформирует нас, как только узнает новости.

— Я тоже надеюсь на его сознательность, — Айделфонс задумчиво перевёл взгляд в сторону рабочего кабинета. — Я отлучусь на минуту.

Наставник покинул террасу и почти тотчас же возглас удовлетворения послышался из кабинета. Маг снова вышел на улицу в сопровождении Ошерла и второго Слуги, в облике голубой птицеподобной твари около шести футов ростом. Айделфонс с возмущением заявил:

— Ты только посмотри на эту парочку! Они могут обойти десять Эонов с той же лёгкостью, с какой мы обходим обеденный стол, и тем не менее ни один из них и не подумал сообщить о своём прибытии. Я нашёл Ошерла спящим в скорлупе, а Сар-сём уселся на балку под потолком!

— Не стоит унижать нас! В общении с существами, подобными вам, следует соблюдать точность. Я не привык действовать без подробных инструкций. Стоит проявить инициативу, и ты набросишься на меня с массой обвинений. Меня отправили на задание из кабинета; выполнив поручение, я вернулся в кабинет. Если ты хотел, чтобы я потревожил вас за столь вульгарным занятием, как приём пищи, следовало сказать об этом заранее, — проворчал Ошерл.

Айделфонс возмущённо надул щеки.

— По-моему, наглость в твоих словах бьёт через край!

— Неважно! Главное, что он привёл Сарсема и выполнил задание. Ошерл, ты неплохо потрудился! — заметил Риалто.

— Как насчёт моего заработанного очка?

— Это зависит от разговора с Сарсемом. Сарсем, ты не хочешь присесть?

— В моем настоящем обличье удобнее разговаривать стоя.

— А почему бы тебе тогда не принять человеческие формы, и не присоединиться к нам за столом?

— Хорошая идея, — почти мгновенно Слуга превратился в обнажённое бесполое существо с лиловой кожей и розовыми полосками на позвоночнике, отдалённо напоминающее человека. Он уселся за стол, но отказался от угощений.

— В конце концов человеческое обличье — лишь форма. Если я начну отправлять внутрь всякую дрянь, то наверняка заболею.

— Как хочешь. А теперь перейдём к делу. Где Голубой Персиплекс, который тебе поручено охранять?

Сарсем осторожно спросил:

— Ты говоришь о голубой призме, стоящей на пьедестале? Этот объект можно найти на том же месте — он не лишился ни капли заключённой внутри мудрости.

— А почему ты покинул свой пост?

— Святая простота! Один из магов прислал новый официальный Персиплекс для замены старой версии, утратившей значимость.

Риалто усмехнулся.

— Откуда ты узнал, что он говорит правду?

— Благодаря показаниям вашего представителя, — Сарсем откинулся в кресле. — Мне думается, если солнце погаснет, новый Персиплекс будет излишней роскошью…

— Рассказывай дальше.

— Я обратил внимание мага на тот факт, что отныне мне предстоит охранять целых два священных предмета. Он ответил, что новый Персиплекс займёт место старого, который отправится на хранение в надёжное место. Туда его должен был доставить ваш представитель. В любом случае мои услуги более не требовались.

Риалто подался вперёд.

— Обсуждался ли вопрос о твоих очках?

— Припоминаю, что такой разговор действительно состоялся

— Какое же количество было у тебя изъято в связи с понижением в должности?

— Собственно говоря, все.

— Как такое возможно, если твой чаг (Чаг — обладающий меньшими способностями подвид Слуги, задача которого — контролировать деятельность одного из Слуг. Само слово «чаг» ненавистно любому Слуге.) всегда находится в моем рабочем кабинете?

Сарсем нахмурился и вяло протянул:

— Не знаю, не знаю…

Поражённый внезапной догадкой, Айделфонс встал на ноги и вышел на террасу. Через минуту он вернулся и упал в кресло. С обречённым видом Наставник обратился к Риалто:

— Чаг Сарсема исчез. Ты когда-нибудь слышал о подобном? Риалто задумчиво спросил:

— Когда это могло случиться?

— Наверняка в момент действия заклинания Остановки Времени.

Айделфонс повернулся к Сарсему.

— Мы оба стали жертвами обстоятельств! Конфискация твоих очков не санкционирована! Сарсем, над тобой жестоко подшутили. Конфискация недействительна! А мы потеряли Персиплекс… Я не одобряю твоего поведения, Сарсем!

— Ха! — вскричал Сарсем, отрицательно помахав бледным лиловым пальцем с серебряным ногтем у себя перед носом. — Я не так глуп, как вы думаете!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я принадлежу к тем редким индивидуумам, которые могут одновременно проанализировать все стороны происходящего! Неважно, что мною тогда двигало, но я решил оставить старый Персиплекс у себя.

— Ха-ха! Браво, Сарсем!…

— Тем не менее ваш представитель…

— Выражайся точнее, Сарсем — он не являлся нашим представителем.

— Хотя он выглядел разочарованным, я припрятал старую призму в надёжном месте. Думаю, он мог проследить за мной…

— С чего ты взял?

— Потому что, как и я сам, он заинтересован в сохранности старого Персиплекса и не успокоится, пока не обнаружит, куда я его спрятал.

Риалто усмехнулся.

— Ты спрятал его в пещере?

— Да. Но как ты узнал?

— Ну, мы тоже не лыком шиты. В общем, ты передал Персиплекс преступнику.

— Вовсе нет. Я положил призму в известное мне одному место, куда может проникнуть только очень маленькое существо. Чтобы удвоить надёжность укрытия, я отправил призму в Шестнадцатый Эон.

— А как ты узнал, что преступник не отправился за тобой и туда и не забрал Персиплекс?

— Разве он может проникнуть в расщелину, куда вам не просунуть даже руку? Кроме того, я присматриваю за пещерой с той же лёгкостью, с которой вы сейчас можете наблюдать за поверхностью своего стола. Ничто не появлялось и не исчезало оттуда. Из этого я делаю вывод, что Персиплекс лежит на месте в целости и сохранности.

Риалто поднялся на ноги.

— Идём. Надо ещё раз посетить Священную Реликвию! Ты отправишься в Шестнадцатый Эон и вернёшь настоящий Персиплекс на место. Айделфонс, ты готов? Мы поедем на твоей воздушной карете.

Глава девятая

Риалто, Айделфонс и Сарсем с кислыми минами стояли на вершине холма Священной Реликвии. Сарсем разочарованно говорил:

— Очень сложная дилемма! Я обыскал пещеру — но безуспешно. Готов поклясться, что Персиплекс не могли вынести тем же путём, которым я спрятал его там. Странно!

Риалто выдвинул предположение:

— Возможно, есть ещё один вход в пещеру. Как ты думаешь, Сарсем?

— Вероятно… Я сделаю обход по Эонам, — ответил Слуга. Почти мгновенно он вернулся с отчётом.

— Пещера была открыта для входа на протяжении короткого времени в Шестнадцатом Эоне. Сейчас вход не виден. Это хорошая новость — если я немного сбит с толку, то преступник должен сходить с ума от безысходности.

— Вовсе не обязательно, — заметил Риалто. Сарсем снова принялся за поиски.

— В Шестнадцатом Эоне, как мне запомнилось, три чёрных утёса рухнули вниз, и река потекла в долину… В то время этот холм едва высовывался из-под воды… Теперь я абсолютно уверен — нам надо спуститься в долину.

Сарсем первым направился вниз по каменистому холму в сторону узкого ущелья, заваленного камнями.

— Многое изменилось. Скала в форме бычьего рога обрушилась вниз. Другая — вон туда, ещё одна — туда, где сейчас виднеются округлые холмики. Быть может, между теми камнями?.. Вот это место, хотя вход завален детритом. Стойте в стороне, пока я обыщу заваленное ущелье.

Сарсем создал мощный поток воздуха, переворачивавший каменные завалы и расчищавший вход внутрь пещеры. Затем все трое подошли. Айделфонс направил сгусток света в проход и направился к пещере, но Риалто удержал его.

— Минуту! — он указал на двойную цепочку следов, оставшуюся на песочном полу пещеры.

— Сарсем, это твои следы?

— Конечно, нет! Когда я покидал пещеру, на песке не было никаких следов.

— Тогда можно предположить, что кто-то приходил сюда после тебя. Этим кем-то вполне мог быть Эйч-Монкур, если принимать во внимание образец пыли с его ботинок.

Сарсем вошёл внутрь пещеры, не оставляя за собой следов, и почти сразу же вернулся.