Дорога ярости

— Гм… — Хорт выскользнула из ночной рубашки и начала натягивать одежду. — Ладно. Оповестите всех командиров крепостей. Времени достаточно, но я хочу, чтобы все форты были в готовности к десяти ровно. Свяжитесь с адмиралом Маратом. Как только у него будут готовы оценки возможностей «альфа-синта», сразу передать их мне. — Она продолжала одеваться. — Адмирал Гомес еще не вернулась?

— Нет, мэм. Маневры продлены до завтра.

— Черт. Вице-адмирал Бринкман?

— Он уже на первой орбите, прибыл на утреннюю конференцию.

— Попросите его немедленно прибыть ко мне на командный пункт. Но будить губернатора я пока не вижу причины.

— Да, мэм.

Хорт выключила связь. Она была сильно обеспокоена. Они не смогли помешать этой лунатичке удрать с «альфа-синтом». Конечно, после этого система обороны была модернизирована… но сомнительно, что они смогут удержать ее от нападения.

Внушительные орбитальные форты Франконии ожили и начали подготовительное тестирование. Люди есть люди, и чокнутая десантница стала темой множества шуток и анекдотов разной степени пристойности, но сейчас она возвращалась, и ее безумие вдруг перестало казаться смешным.

Искалеченный корабль несся сквозь туннель коридорного космоса с недопустимой перегрузкой, вибрируя под дребезжащую музыку поврежденного привода. Один из бортов прорван, скрученные бимсы, искореженные системы оружия, оплавленные переборки, ошлакованные остатки грузового «шаттла» застывшим хаосом торчали во мраке.

Настроение на посту управления отвечало состоянию корабля. Искусственный интеллект упивался своей безмолвной печалью, а четырехтысячелетний бестелесный дух, оторванный от своего времени, размышлял о том зле, которое сотворил. Все молчали, потому что сказать было нечего. Аргументы давно исчерпаны, женщина в командном кресле больше к ним не прислушивалась. Грязная, немытая и нечесаная, Алисия исступленно смотрела вперед воспаленными глазами, в которых горел неугасимый изумрудный огонь.

Астролет «Мегера» несся вперед, подгоняемый безумием.

— Гляньте-ка на этого паиньку. — Лейтенант Андерс наблюдал за образцовым оборотом первого из новоприбывших. Теперь он двигался с субсветовой скоростью в девяноста трех световых минутах от первой орбиты, замедляясь в темпе тысячи трехсот «же». Кто бы это ни был, спешил он здорово: даже при таком ускорении он должен был проскочить Суассон почти на световой час.

Диспетчерский катер был набит битком. Кейта даже не просил Таннис остаться, потому что всегда видел невозможность невозможного. Инспектор Суарес был почти так же настойчив. Кейта не нуждался в нем, так как его собственные полномочия простирались достаточно далеко для выполнения предстоявших неприятных, но неизбежных процедур. Однако главный инспектор уголовного отдела не мешал для придания дополнительного веса. Бен Белькасем вообще ни на чем не настаивал. Он просто прибыл на борт катера с таким выражением лица, что Кейта сделал вид, что ничего не заметил.

Все это значило, что почти неделю они теснились, как сельди в бочке: катер с командой из восьми человек был рассчитан только на двух пассажиров. Они как-то разместились, а сейчас все толпились в рубке управления.

— Что мне отвечать, сэр Артур? — спросил командир катера. — Еще полчаса они от нас ничего не ждут, но наша спешка наверняка вызовет у них вопросы.

— У вас срочные сообщения, — проворчал Кейта. — Ни слова о том, кто на борту. Если спросят напрямую, врите. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что мы здесь, до момента высадки.

— Да, сэр. — Лейтенант вдруг прижал гарнитуру к виску, затем указал на экран. Диспетчерский катер не имел богатого разнообразия устройств отображения информации, характерного для крупных судов, но его дисплей мог из видового превращаться в индикатор обстановки. Так произошло и сейчас. Лейтенант указал на отметку, быстро двигающуюся по направлению к ним на сверхсветовой скорости. Числа побежали по низу дисплея и замерли в наиболее вероятной оценке бортового компьютера.

Когда это судно совершит единственно теперь возможный аварийный оборот, оно окажется в шестидесяти четырех минутах на дальности в две целых и восемь десятых светового часа.

— Так, отметка один — диспетчерский катер, как и ожидалось, — объявил лейтенант Андерс, когда субсветовые сенсоры подтвердили результаты гравитационного анализа.

Вахтенный офицер кивнул и повернулся, чтобы ввести данные в орбитальную систему данных. Андерс вернулся к наблюдению отметки два. Он не имел представления о цели прибытия диспетчерского катера, но не мог избавиться от убеждения, что прилет обоих взаимосвязан. А что представляла собой отметка два, он знал.

— Дьявол, — кинул он женщине за соседней консолью, наблюдая, как отметка два рвется к астральному пределу Пауэлла Франконии. — Если она не обернется в течение пятнадцати секунд, у нее будет жареный привод на ленч.

— Мы готовы, адмирал?

— Насколько возможно, губернатор. — Вице-адмирал Хорт сидела в своем командном кресле, уже в гарнитуре, и наблюдала за обстановкой. — Хотела бы я знать, что она собирается натворить в этот раз.

— Думаю, это не имеет значения, Бекки, — заметил сэр Амос Бринкман, и Хорт согласилась со вздохом:

— Да, Амос, ты прав.

<Подходим к обороту, безнадежно пробормотала Мегера. Пожалуйста, может быть…>

— Нет! — Контральто Алисии было таким же грубым и желчным, как и ее лицо. Где-то в глубине она раскаивалась в своей грубости, но слезы были давно растрачены. — Выполняй!

— Конечно, это она. Но как она успела?

— Не знаю, Таннис, — ответил Кейта. — Прийти отсюда, после того как она ушла в совсем другом направлении… кажется невозможным. Она весь путь прошла на пределе привода.

— Нужно ли нам предупредить первую орбиту? — спросил Бен Белькасем.

Кейта немного помолчал, затем отрицательно покачал головой:

— Нет. Они уже вычислили ее курс. Мы ничего не добавим для изменения их оборонительной реакции. А правда только дезорганизует их командную структуру в решающий момент. — Он посмотрел на лейтенанта. — Продолжайте замедление, командир, и держите связь наготове. Мы попробуем с ней связаться, когда она выйдет на субсветовую.

Бен Белькасем поднял голову, затем взглянул на Таннис. Она стояла ссутулившись и смотрела на экран. Инспектор подвинулся к Кейта и спросил тихо, чтобы Таннис не услышала:

— Вы надеетесь, что сможете ее отговорить, сэр Артур?

— Честно? — Кейта вздохнул. — Вряд ли. Она слишком низкого мнения об имперском правосудии. Не без оснований, надо признать. А то, что вы рассказали о ее состоянии… — Он еще раз вздохнул. — Нет, я не думаю, что смогу ее отговорить. Но я должен попытаться.

— А вот и она… — Лейтенант Андерс почесал бровь. — Оборот! Вот это да!..

«Мегера» обернулась на грани саморазрушения привода. Скорость резко упала, уменьшаясь в направлении периметра коридорного пространства. Системы и механизмы грохотали. Алисия чувствовала вибрацию, чувствовала боль корабля своими нервными окончаниями, но ее взгляд не колебался.

— Отметка два перешла на субсветовой, — прозвучало сообщение в пункте управления. — Замедление постоянно на уровне двадцать три километра на секунду в квадрате.

Хорт кивнула и откинулась в кресле, потирая подбородок. Странно. Де Фриз слишком старалась замедлиться, если учесть, с какой спешкой она направлялась сюда.

«Мегера» вгрызалась в пространство на пределе перегрузки привода, ее скорость резко падала. В глазах Алисии отражался вектор, простиравшийся на миллиард с третью километров к точке, невидимой на таком расстоянии, и ее улыбка напоминала оскал черепа.

Два астролета летели навстречу друг другу, направляясь к отдаленной звезде Франконии, и в пространство между ними понеслось сообщение. Даже свет на таком расстоянии казался ползущим, но «Мегера» шла ему навстречу, даже замедляясь. Системы управления огнем наружного кольца орбитальных фортов были в состоянии готовности, искали ее, пытались преодолеть ее электронное противодействие, и искусственный интеллект заметил изменения в их оснащении. Пока корабль был вне пределов досягаемости, но неизбежность встречи не вызывала сомнений. Модификация, произведенная за последние три месяца, уменьшала эффективность ее средств электронной войны на сорок процентов.

Мегера хотела доложить Алисии, но в этом не было смысла.

— Смотрите, она все еще замедляется! — воскликнула Таннис Като. — Может быть, мы ошибались?

— Может быть, — сказал Кейта, но увидел глаза Бен Белькасема и покачал головой.

— Вице-адмирал Хорт, отметка один излучает сигнал.

— Что они передают? — Хорт внимательно посмотрела в глаза офицеру связи. Что-то в его голосе насторожило ее.

— Пока не знаем, мэм. Луч остронаправленный, сообщение не нам, мы только уловили край несущей. К тому же оно зашифровано.

— Зашифровано! — Голос Тредвелла прозвучал резко, и офицер кивнул:

— Да, сэр. Мы над ним работаем, но пока не поддается. Код имперский, но ничего подобного нам не встречалось.

— Сообщение шло на «альфа-синт»?

— Да, мэм.

Вице-адмирал кивнула. Она увидела, как Тредвелл и Бринкман обмениваются взглядами, и удивилась. Что здесь происходит?

«Мегера» находилась в зоне обстрела трех внешних фортов, и они запустили сверхсветовые ракеты. Грубое негромкое рычание послышалось из горла Алисии, когда она заметила их смертоносные искры. Они были прекрасны. Их угроза растворялась в стихийной роскоши разрушения, и часть ее стремилась объединиться с ними, приобщиться к их великолепию. Но она не могла. Следовало танцевать с ними, избегая объятий, прорваться сквозь них и добраться до объекта своей ненависти.

Она наблюдала, как Мегера флиртует со смертью, своими электронными хитростями сбивая ракеты с курса, уклоняясь от тех, которые не поддавались на уловки, и боль искусственного интеллекта была ее болью. Но ей было все равно. Боль только вела ее жажду, вне зависимости от источника.

Тисифона хранила молчание, беспомощно болтаясь в мозгу Алисии. Она могла только удерживать слепую ожесточенность Алисии от проникновения в Мегеру. Это предохраняло молниеносные рефлексы искусственного интеллекта от пагубного тумана и позволяло им пока оставаться в живых.

Она никогда не задумывалась, что она создала, что за монстр у нее получился. Она видела мощь разума Алисии, не задаваясь вопросом, что же держит эту мощь в узде. Только сейчас она начинала понимать, что случилось.

Она разрушила сдерживающие факторы. Сострадание и жалость, которые ей мешали, теперь исчезли. Осталась лишь раскаленная, бушующая жажда. Но было и худшее. Она нашла дыру, которую Алисия проделала под стеной, сдерживавшей ее внутреннюю ярость, и не могла ее заделать. Каким-то образом, даже не сознавая этого, Алисия вышла за свои пределы. Она следовала за фурией и подключилась к ее резервуарам ярости, ее разрушению, присвоила себе ее непредсказуемую мощь.

Впервые за тысячелетия Тисифона противостояла другому существу, такому же могущественному, как она сама, смертному разуму, похитившему мощь фурий. И эта мощь свела его с ума.

Вице-адмирал Ребекка Хорт сидела молча, со сжатыми губами и наблюдала, как бунтарский «альфа-синт» увиливает от ее ракет. Стреляли и другие форты, некоторые почти попадали, но… «почти» не считалось.

Она снова проверила сходящиеся векторы и нахмурилась. Диспетчерский катер должен пройти в нескольких тысячах километров от Суассона, чтобы встретиться с «альфа-синтом», но, если «альфа-синт» будет замедляться таким же образом, он пройдет мимо планеты, пересекая орбиту Суассона. Что было непонятно, если только…

Она застыла в своем кресле и начала пересматривать экстраполяцию проводки. Ее лицо побледнело.

Бен Белькасем стоял молча, сжевывая в кровь нижнюю губу, и чувствовал напряжение вокруг себя. Скорость диспетчерского катера упала до семидесяти двух процентов световой, тогда как более мощный привод Алисии замедлил «Мегеру» до восьмидесяти восьми процентов скорости света, несмотря на много более короткий промежуток замедления.

Все молчали, и инспектор сомневался, сознавал ли Кейта, что делал. А Таннис? Он посмотрел в ее бледное, напряженное лицо и отвел глаза. Она боится мысли об этом, но начинает догадываться.

Его глаза вернулись к экрану индикатора. Слава Богу, он оставил Мегере коды отдела «О». Теперь они могут общаться тайно от командования кольца обороны — и, главное, от Тредвелла.

— Какого… — Лейтенант Андерс с удивлением поднял глаза на свое начальство. — Сэр, отметка два сделала еще один оборот. Она сменила знак ускорения на положительный. — Бесстрастные компьютеры обсчитали измененные данные и выдали результат.

— Бог мой! — взвился Андерс. — Курс столкновения с первой орбитой!

Таннис застонала, когда «Мегера» обернулась еще раз и направила свой привод Фассета на точку пространства, в которой окажется орбитальная крепость через сорок две минуты и шестнадцать секунд. Это превращало привод в щит от противонаправленных ракет внутреннего кольца, и в момент встречи с первой орбитой «альфа-синт» наберет фактически всю потерянную скорость. В момент тарана скорость Алисии будет 0,985 световой.

Через пятьдесят семь минут после отсылки сообщение Кейта попало в антенны «альфа-синта». Алисия без интереса взглянула на оживший экран. Она узнала лицо, но человек, которого она знала и уважала — даже любила, — этот человек был мертв, и его мощный голос значил меньше, чем вибрации перенапряженного корпуса «Мегеры».

— Алли, я знаю, что ты делаешь. Но это ни к чему. У нас есть подтверждения из независимых источников. Мы знаем, за кем ты охотишься, я клянусь, он от нас не уйдет. Ты сделала достаточно. Теперь тебе надо отвернуть. — Глаза сэра Артура просили, его голос был хриплым от напряжения и боли, но тихим и мягким. — Пожалуйста, Алли, отверни. Тебе не нужно убивать девять тысяч человек. Не превращайся в то, что ты сама ненавидишь.

<Алли? это была Мегера, ее просящий мысленный голос. Алли, они знают о Тредвелле. Тебе не надо…>

— Это ничего не значит. Они знали о Ваттсе и оставили гада в живых.

<Но дядя Артур дал слово. Пожалуйста, Алли. Не заставляй меня помогать тебе в самоубийстве.>

Алисия только прорычала в ответ. Она отвернулась от экрана, на котором Кейта еще упрашивал ее отступить. Она была глуха к его голосу, а где-то в глубине, так глубоко, что она уже не могла слышать, потерянная душа рыдала в муках. Она сосредоточила внимание на первой орбите, игнорируя еще вспыхивавшие сверхсветовые ракеты. Единственным чем-то значимым была сфера из брони, мерцавшая в отдалении. Ее дымящаяся кровожадность стремилась приблизить момент разрушения, а последние умирающие фрагменты личности, которой она когда-то была, стремились к тому же самому как к единственному спасению.

— Она не отвернет, — прошептала Таннис, и Кейта кивнул. Прошло десять минут с момента, когда Алисия получила их сообщение, а «Мегера» не изменила курс. Он посмотрел на экран. Диспетчерский катер пересек орбиту Суассона одиннадцать минут назад. Дальность до «Мегеры» уменьшилась до тридцати световых минут. Несколько военных кораблей направлялись к «альфа-ситу», но все они были слишком далеко.

Он закрыл глаза, а открыв их, обратился к командиру катера:

— Мне нужны два добровольца. Один в машине, один в рубке. Остальных людей погрузите в свой «шаттл» и отправляйтесь отсюда.

Лейтенант непонимающе заморгал, но Бен Белькасем понял сразу:

— Я очень неплохой рулевой, сэр Артур.

— Как? — Глаза Таннис расширились и уставились на Кейта. Бригадир выдержал ее взгляд, и она закусила губу.

— Отправляйся, Таннис, — мягко сказал он.

— Нет. Дай мне с ней поговорить! Я могу ее остановить, я знаю, могу…

— Времени не остается. И «шаттл» только один. Если сейчас не отправишься… то все.

— Пусть, — сказала она. Кейта собрался было отдать ей приказ, но только вздохнул.

— Вице-адмирал, «шаттл» диспетчерского катера отделился.

Вице-адмирал Хорт отвлеклась от интенсивного и неэффективного огня своих систем и увидела, как отделившийся «шаттл» удалялся от диспетчерского катера. Он был в четырнадцати световых минутах от Суассона, по инерции устремляясь вне планетной системы со скоростью около шестидесяти пяти процентов световой. Никакой «шаттл» не в состоянии погасить такую скорость, значит, команда рассчитывает на помощь извне. И значит, они имели основательную причину покинуть судно.

Вектор диспетчерского катера слегка изменился, и Хорт вдруг все поняла. Их курс и раньше сходился с курсом «альфа-синта», но теперь схождение было полным, и диспетчерский катер перестал замедляться.

Синяя точка стремительно разбухала перед Мегерой на внутреннем дисплее Алисии, много больше и мощнее, чем любая сверхсветовая ракета. Ее ноздри раздулись, зубы оскалились в приливе ненависти. Она поняла, что это такое, и знала, что, в отличие от сверхсветовой ракеты, эта штука может маневрировать.

Она сгорбилась в командном кресле. Ее дикие глаза были подернуты кровавой пеленой, в ней бушевали эмоции, но курс «Мегеры» не изменился. Она достанет Тредвелла — или погибнет, пытаясь сделать это, и смерть станет ее триумфом.

Сэр Артур Кейта смотрел на хронометр. Бен Белькасем следил за курсом. Командир катера обслуживал силовую установку, а Таннис наблюдала за связью. На борту больше никого не было, да и у них оставалось всего лишь восемь и девять десятых минуты — даже семь, из-за диктата законов относительности. Казалось несправедливым, что древние уравнения старика Эйнштейна отнимают эти драгоценные секунды, но Кейта подавил эту мысль.

— Поговори с ней, Таннис, — сказал он неторопливо.

— Алли, здесь Таннис, Алли…

Глаза Алисии вернулись к экрану связи, и гнев ее поколебался. В воздухе повис странный звук, и она поняла, что это ее суть, рычание неугасимой животной жестокости. Она нахмурилась, в медленной, мучительной конвульсии пытаясь понять: Таннис? Что Таннис делает здесь? Как сюда попала?

— Я в диспетчерском катере перед тобой, Алли, — сказала Таннис, и сердце Алисии сжалось. На лице Таннис сверкали слезы, слезы звучали в ее тихом голосе, и истрепанный лоскут души старой Алисии терзался вместе с Таннис. — Со мной дядя Артур и Бен Белькасем… Мы… мы не дадим тебе сделать это, сержант.

Алисия попыталась что-то сказать, она хотела закричать на Таннис, прогнать ее, чтобы никто не мешал ей удовлетворить свою жажду разрушения. Но губы Алисии лишь шевельнулись беззвучно, Таннис продолжала говорить, а их корабли продолжали сближение со скоростью, в полтора раза превышающей скорость света.

— Пожалуйста, Алли, — умоляла Таннис. — Мы знаем всю правду, дядя Артур знает. У нас с собой ордера на арест. Мы возьмем их, Алли, клянусь тебе. Не надо, Алли. Не заставляй нас убивать тебя.

Алисия разрывалась во внутренней борьбе. Она хотела бы сказать Таннис, что смерть — то, что нужно, что ее надо убить. Не опасность смерти вызвала у нее слезы, а голос Таннис, печаль Таннис и понимание единственного способа, которым невооруженный диспетчерский катер мог ее уничтожить.

— Пожалуйста, — прошептала она в переборку. — Пожалуйста, Таннис. Только не ты.

Но ее передатчик молчал, только Мегера и Тисифона слышали ее и чувствовали ее переживания, и Таннис глубоко вздохнула.

— Ладно, Алли, — прошептала она. — Все-таки не кто-то чужой.

Алисия Де Фриз взвилась из командного кресла и набросилась на экран с кулаками. Раздробленный пластик резал ей руки, и ее животный вопль перекрыл даже надрывное завывание привода. Она вырвала прибор из стойки и грохнула его об пол. Но она не могла убить память, не могла погасить понимание, кого она собирается убить. Ее ненависть, чувство потери и скорбь были такой агонией, которую не в силах прекратить даже смерть.

— Нет, она не отвернет, — прошептал Кейта бескровными губами. Таннис тихо всхлипнула.

Бен Белькасем только кивнул и слегка подкорректировал курс.

У существа по имени Тисифона не было глаз. Оно никогда не плакало, не зная печали, сострадания и любви. Эти понятия были чуждыми для Тисифоны, они не были частью задачи, ради которой она создавалась.

Так было раньше.

Она чувствовала отчаяние и горе Мегеры за барьером, который воздвигла, чтобы защитить искусственный интеллект от безумия хозяйки. Она ощущала их как бледную, хилую тень той агонии, которая охватила Алисию. Агонии, созданной ею, Тисифоной, и мучающей невинную жертву. Лишь тень былой Алисии пока еще жила, и вина лежит на Тисифоне. Она превратила величайшего из всех встреченных ею воинов в животное с помутившимся разумом, которое может остановить только смерть. А еще хуже, что Алисия сознает, что с нею стало. Где-то в глубине души она ужасается своему новому обличью и жаждет смерти как избавления.

Тисифона пригляделась к своему творению и содрогнулась в ужасе. Она сломила Алисию Де Фриз, разбила ее понятия о справедливости, милосердии и чести. Но, отняв их у жертвы, она сама заразилась ими. Она с самого начала видела себя в Алисии. Сейчас фурия в Алисии доведена до совершенства, но она сама стала другой, и то, что было перед ней, ее ужасало.

Она поборола парализующее презрение к самой себе. Бездонная ненависть и кровожадность новой Алисии шипели и трещали перед ней. Ее охватил страх. Она, никогда не знавшая страха, испугалась, стоя перед равной себе. Проще всего было выждать несколько быстротекущих минут и позволить смерти отделить ее от этой бурлящей бездны. Ибо Алисия Де Фриз была фурией, способной погубить даже бессмертную.

Но Тисифона слишком много узнала, слишком сильно изменилась. Ее была вина, ей и расплачиваться.

Она выждала еще одно бесконечное мгновение, собираясь с силами, и ринулась в бездну.

Алисия Де Фриз завыла и взвилась в воздух, окровавленными кулаками барабаня себя по голове. Она извивалась в агонии, отскакивая от переборок, упала на колени, ударившись лицом о палубное покрытие, хаос и безумие царили в ее голове.

Кровавая жестокость безумия всколыхнулась от вторжения Тисифоны, хлестнула в нее молниями первобытной мощи, вонзила шипы агонии. Фурия противостояла фурии, готовая ответить ударом на удар, готовая ударить, не дожидаясь удара. В Алисии не было милосердия. Она бушевала, стремясь убить, разрушить, отомстить за все потери и муки, готовая утопить вселенную в крови, и Тисифона беззвучно закричала от боли под натиском лавины ненависти.

Она не могла ответить тем же, она не хотела. Она говорила, что ее предназначение — ранить, а не лечить, и это было правдой. Но в этот раз ей предстояло исцелить или погибнуть. Она не отвечала на атаки, поглощая убийственные удары без сопротивления, и направила частицу своей терзаемой сути к ране в разуме Алисии, к той кровоточащей дыре, из которой шло безумие.

Тисифона лишь прикоснулась к ней — и была отброшена. От нее отлетали куски ее собственного «я», поглощаемые вихрем, стремящимся уничтожить ее, а она рвалась навстречу потоку, прямо в зубы чудовищу. Где-то перед собой она слышала плач девочки, маленькой смертной, заблудившейся в адской тьме. И она ощупью искала ее руку.

Таннис Като молча сидела перед экраном связи. Рядом стоял сэр Артур, положив руку ей на плечо. Дисплей у локтя Бен Белькасема в обратном отсчете показывал секунды оставшейся им жизни.

Девяносто секунд. Восемьдесят. Семьдесят пять. Семьдесят. Шестьдесят пять. Шестьдесят. Пятьдесят пять. Пятьдесят…

Но тут несущийся навстречу привод отвернул в сторону, и Бен Белькасем мгновенно отвернул в другую сторону, а сэр Артур Кейта прыгнул к терминалу связи, выкрикивая команды о прекращении огня вице-адмиралу Хорт.

Эпилог

Дверь подъемника открылась, на палубу обновленного астролета «Мегера» ступил Фархад Бен Белькасем. Алисия Де Фриз поднялась из командного кресла, расправляя несуществующие складки на безукоризненной темно-синей с серебром форме. Ее волосы снова приобрели естественный цвет, рассыпаясь по плечам, как лучи восходящего солнца, и Бен Белькасем решил, что этот цвет даже лучше сочетается с формой, чем прежний темный. Он приветственно поднял руку.

— Фархад. — Она взяла его руку и крепко пожала. Инспектор снова подивился, как ее улыбка проникает в душу. Фанатизм и ненависть исчезли, но они оставили след. В ее прохладных зеленых глазах была новая глубина и мягкость. Не слабость, а, возможно, новая сила. Сила того, кто понимает, до чего может дойти человек, даже самый замечательный.

— Алисия. — Он огляделся, тоже улыбаясь. — Как прошел пробный рейс?

— Почему бы не спросить того, кто знает лучше? — заговорил вдруг динамик оповещения, и его улыбка превратилась в ухмылку. — На самом деле все прошло даже лучше, чем ожидалось. — Громкоговоритель хмыкнул. — Я говорила им, что можно увеличить массу привода.

— Представляю, что чувствовали на верфи, когда корабль их поучал.

— Ничего, это им на пользу, — не сдавалась Мегера.

— Пожалуй, — согласился инспектор. Он посмотрел на кресло, стоявшее рядом с командным, и сел в него с легким вздохом. — Уж не чаял снова сидеть в нем, — спокойно сказал он, нежно поглаживая подлокотники.

— К тому и шло, — согласилась Алисия. Она спокойно говорила о событиях недавних бурных дней, испытывая лишь легкий налет печали. Она помнила самые ужасные моменты, но воспоминания не ужасали ее. Они были лишь воспоминаниями — и предупреждениями.

— Как поживает Тисифона? — через мгновение спросил инспектор, и Алисия едва заметно улыбнулась, бессознательно поглаживая висок:

— Пока здесь, хотя я не уверена, что Таннис и дядя Артур в нее действительно верят, даже сейчас.

— Верят-верят! Император не раздает наград — даже секретных — плодам воображения. Они могут не быть уверенными, что она собою представляет, но они знают, что она здесь. — Он наклонил голову и посмотрел на Алисию со странным выражением. — У меня было впечатление, что она, закончив работу… сменит квартиру, что ли.

<Я сама так думала,> суховато раздалось в мозгу Алисии.

<Сказать ему?>

<Конечно, малышка. Я предпочла бы не иметь от него секретов. Да я и не слишком уверена, что это возможно, даже если попытаться.>

— Боюсь, что она не может «сменить квартиру», — сказала Алисия Бен Белькасему. Инспектор поднял брови, и она вздохнула. — Что-то произошло… Я даже не понимаю что. И не уверена, что Тисифона сама до конца понимает, но мы так сплотились, ну… — Она замялась, и Бен Белькасем кивнул. — Она как-то остановила меня… Во мне была какая-то дыра… внутри. Не уверена, что смогу это объяснить…

<Думаю, что я смогу, малышка. Позволь?..> Алисия моргнула, затем кивнула и откинулась на спинку кресла, чтобы послушать собственный голос.

— Сначала я не понимала, что делает Алисия, инспектор, — сказала эриния, воспользовавшись речевым аппаратом Алисии, и инспектор, надо отдать ему должное, даже не повел бровью. — Я заблокировала участок ее разума, и это ее чуть не погубило, потому что она не из тех, кто спокойно переносит трансгрессии.

Бен Белькасем кивнул, с интересом наблюдая, как Алисия порозовела.

— Она разрушила возведенный мной барьер и на этом не остановилась. Я была создана триединой, инспектор. Между моими «я» существовали связи, но я потеряла их, когда потеряла сестер. Или я так думала, но на самом деле они существуют. Часть этих связей я протянула к Мегере, даже не сознавая этого. Это нам дало возможность многого добиться. Эти связи я могла контролировать, опять же даже не сознавая этого.

Но я оказалась неподготовленной к тому, что Алисия откроет другие. Сэр Артур, насколько я знаю, однажды высказал предположение, что я — что-то вроде вторичной индивидуальности, созданной в результате осознания Алисией своих врожденных экстрасенсорных способностей. Он ошибался, но не совсем. У нее были такие способности, скрытые и не получившие развития, но мощные, а я их и не заметила. Я склонна к некоторому высокомерию, вы, наверное, обратили внимание. Я не извиняюсь, это моя природа. Но из-за этого высокомерия я всегда презирала человеческий разум.

Теперь это не так. — Алисия почувствовала, как ее голос изменился. — Алисия излечила меня. Мое присутствие пробудило ее способности, и она использовала канал, о котором я забыла, и проникла в мою основную структуру. Даже лучшим человеческим умам, даже Алисии этого не вынести. Я многому научилась у Алисии, но моя природа не изменяется, и я свела Алисию с ума. — Тисифона помолчала мгновение, затем продолжила: — Чтобы излечить Алисию и компенсировать нанесенный ущерб, мне нужно было ликвидировать эту связь. Но она стала слишком мощной, и я потерпела бы поражение и погибла, если бы маленькая часть ядра Алисии не устояла и не боролась на моей стороне. Мы вместе залечили эту рану, но наши силы и наша природа срослись. Теперь я привязана к Алисии. Я не могу ее покинуть и не смогу долго существовать без связи с ней.

— Вы хотите сказать, что стали смертной? — осторожно спросил Бен Белькасем.

— Я не знаю, — спокойно ответила Тисифона. — Надеюсь, еще долго не узнаю, потому что намерена заботиться о своей сестре Алисии.

— И это… не беспокоит вас?

— Нескромный вопрос, Фархад Бен Белькасем, — заметила Тисифона, и Алисия улыбнулась выражению лица инспектора. — И ответ, как и на многие другие вопросы, — я не знаю. Мои сестры исчезли очень давно. Без Алисии и Мегеры я снова буду одинока, а одиночество не приносит удовольствия. Я останусь с моими друзьями и встречу все, с чем встретятся они.

— Понимаю. — Бен Белькасем, очевидно, собирался сменить тему. — Все сказанное кажется мне хорошим введением. Перейдем теперь к официальным причинам моего визита. — Он открыл принесенный с собой чемоданчик и вытащил старомодного вида пергамент. — Во-первых, ваша официальная персональная амнистия, Алисия. — Он, сияя, вручил ей документ. — Извините, что так долго. Не обошлось без выкручивания рук на Старой Земле. Особенно из-за «бенгала». Мне кажется, некоторым хотелось, чтобы вы хотя бы его вернули. Но когда Император вручает Орден Знамени Земли за выдающиеся заслуги, очень неловко притянуть получателя ордена к суду за воровство, каким бы оно там крупным ни казалось.