Google. Прорыв в духе времени

Там уже не будет ни любимчиков, ни раздачи акций родственникам и друзьям, ни «полюбовных» сделок. Принять участие в аукционе смогут даже новички с относительно скромными финансовыми возможностями, обычно игнорируемые Уолл-стрит, – при условии что приобретут не меньше пяти акций. Такой минимальный пакет акций еще никто не устанавливал (обычно в минимальный пакет входит гораздо больше акций), брокерские фирмы поначалу не хотели давать на него «добро», но Google настояла на своем.

Вдруг оказалось, что миллионы американских пользователей Google, которые никогда до этого не участвовали в торгах на фондовой бирже, теперь имеют возможность приобрести несколько акций компании (если, конечно, им это по карману). Они не получат от ворот поворот только лишь потому, что живут не в роскошном особняке и не знакомы с нужными людьми. В этом была вся Google. Брин и Пейдж хоть и не горели желанием выводить свою компанию на фондовую биржу, решили, что сделают это максимально демократично.

Друзьям очень не нравилась «гонорарная» монополия Уолл-стрит. Какую фирму ни возьми, все называли одну и ту же сумму за управление процессом подготовки к IPO, независимо от того, насколько хорошо будут продаваться акции компании. Фирмы, в которые они обращались, неизменно просили 7%. Это означало, что, предлагая акции на общую сумму 2 млрд. долл., посредники заработают 140 млн. долл. Теоретически они просили такие гонорары потому, что существовал риск того, что часть акций останется непроданными. Этот принцип лежал в основе так называемого «андеррайтинга»: уоллстритовские фирмы гарантировали компаниям, выходившим на торги, что они получат за свои акции сумму, соответствующую оговоренной цене акций, а те, в свою очередь, платили фирмам за риск, что им по той или иной причине не удастся сбыть все акции. Однако на практике все фирмы всегда просили одну фиксированную сумму гонорара и предварительно продавали крупные пакеты акций. Ларри и Сергей не видели в этом никакой логики, – особенно учитывая ажиотаж вокруг акций Google.

Поэтому они решили, что оплатят услуги Уолл-стрит по ставке, в два раза ниже стандартной. Те брокерские фирмы, которые сочтут это условие неприемлемым, никто не будет уговаривать сотрудничать с Google. Помимо этого, Брин и Пейдж до мелочей разработали план взятия под контроль процессов ценообразования и распределения акций, породивших на Уолл-стрит не один десяток скандалов, а также сохранили за собой право отменить IPO в последний момент, если вдруг передумают. Этим основатели Google как бы отправляли Уоллстрит «черную метку». Если компании удастся осуществить задуманное, вполне возможно, что гонорары и роль посредников при подготовке к публичному размещению акций резко сократятся.

Ларри и Сергей также не будут называть имя того, кто станет выполнять функции председателя совета директоров Google в процессе выхода компании на фондовую биржу, эта позиция останется вакантной. Такое решение было продиктовано стремлением сохранить контроль над компанией. Генеральный директор Эрик Шмидт будет выступать как председатель исполнительного комитета, что позволит ему выполнять все формальные и юридические процедуры, которые предполагает статус ОАО. Брин и Пейдж останутся президентами и держателями контрольного пакета акций. Эти двое, удерживая Шмидта на коротком поводке, будут вместе управлять Google. Имя председателя совета директоров они назовут позднее, когда у них появится больше свободного времени.

Представители брокерских контор, которые встречались с руководителями Google, чтобы обсудить процесс подготовки к IPO, должны были подписать соглашение о неразглашении конфиденциальной информации. После того как Google остановила свой выбор на Credit Suisse First Boston и Morgan Stanley, Брин и Пейдж потребовали, чтобы представители этих фирм перед началом каждого совещания подписывали отдельное соглашение о неразглашении конфиденциальной информации. Помимо этого, компания предоставляла им минимум информации о финансовых результатах и объемах операций, в течение довольно долгого времени держа их в неведении. Google также довела до сведения всей Уолл-стрит, что правовые последствия утечки информации до или после IPO, будут весьма серьезными. Инвестиционные банкиры и юристы сетовали на то, что такие несносные типы, как руководители Google, им еще не встречались.

Юрисконсульты из Wilson Sonsini Goodrich & Rosati, авторитетной фирмы, проводившей подготовку практически всех крупнейших сделок для Силиконовой долины и Уолл-стрит, проинформировали Ларри и Сергея о том, что после подачи документов в Комиссию по ценным бумагам и биржам для компании наступит так называемый «период молчания». В это время им нельзя будет говорить ничего такого, что может повлиять на рост стоимости акций. Однако Брин и Пейдж не понимали, почему же в «период молчания» можно проводить выездные презентации – встречи за закрытыми дверями с финансовыми тузами, представителями организаций-инвесторов и «тяжеловесами» с Уолл-стрит, в рамках которых топ-менеджеры рассказывают о своей компании и отвечают на вопросы. А как насчет обычных инвесторов? Как насчет простых пользователей Google, которые, наверное, тоже хотят вложить в компанию свои средства? Почему они должны вилять хвостом перед акулами бизнеса и забыть о существовании средних и мелких инвесторов? Эта традиция, по их мнению, была типично уоллстритовской (то есть несправедливой), и они решили сломать (или хотя бы согнуть) ее в процессе подготовки к выходу на биржу. Всю ту информацию о Google, которую они будут предоставлять в рамках выездных презентаций, они выложат в Интернете.

Google – вовсе не традиционная компания. И мы не собираемся меняться.

Этими словами начиналось письмо Брина и Пейджа, сопровождавшее заявку на IPO, поданную Комиссии в середине апреля 2004 года. Идея о приложении к пакету отчетов и документов письма философского содержания была одобрена Wilson Sonsini. С содержанием письма основателей Google могли ознакомиться и интернет-пользователи: его оперативно разместили в Сети. Брин и Пейдж были исполнены решимости направить свое письмо Комиссии, их абсолютно не интересовало, что об этом думают их главные инвесторы, Джон Дерр и Майкл Мориц. Они хотели продемонстрировать, что у Google есть свое лицо, что она как коммерческое предприятие и работодатель отличается от других. Большинство частных компаний, готовившихся к IPO, ограничивались подачей стандартных документов со стандартным набором юридической и финансовой информации. Основателям Google хотелось удивить весь мир необычным письмом, в котором описывалась культура компании и излагалось их мировоззрение, а также звучали предостережения в адрес не разделявших их позицию Уолл-стрит и инвесторов – им рекомендовали не вмешиваться в процесс.

Мориц, обеспокоенный возможными последствиями обнародования чернового варианта письма, начал действовать. За день до опубликования ему все-таки удалось добыть у Пейджа текст. Кое-что убрав, а кое-что добавив, Мориц придал ему более сдержанный тон, сгладив острые углы и внеся ряд поправок, и, самое главное, определил роль Эрика Шмидта после преобразования компании в ОАО.

Дерр и Мориц, заставившие основателей Google взять Шмидта, меньше всего хотели, чтобы его значимость как генерального директора теперь, в преддверии IPO, преуменьшали. Они по своему опыту знали: чтобы быть уверенными в будущем компании и добиться надлежащей оценки стоимости акций на торгах, им необходимо убедить инвесторов в двух вещах. Что основатели, движимые стремлением изменить мир к лучшему, будут сосредоточены на разработке инноваций, а толковый и опытный менеджер позаботится о том, чтобы в ОАО уделяли должное внимание акционерам, внедрили механизмы сдерживания и противовесов и осуществляли рациональное управление финансами.

Брин и Пейдж в своем письме подчеркнули, что в управлении открытым акционерным обществом они намерены придерживаться тех же принципов, которые они исповедовали тогда, когда Google была ЗАО. К примеру, они не будут молиться на священные для Уолл-стрит квартальные прибыли – они будут делать то, что сочтут наиболее целесообразным для развития Google в свете долгосрочной перспективы.

Toп-менеджерам компании отвлекаться на краткосрочные цели столь же бессмысленно, как человеку, сидящему на диете, подходить к весам каждые полчаса, писали они. Как сказал Уоррен Баффет, «мы не будем «сглаживать» квартальные или годовые отчеты. Если они поступают в штаб-квартиру угловатыми, то они должны остаться угловатыми и тогда, когда поступают к вам».

Свое письмо они назвали «Инструкция для акционеров Google». Это название, по их словам, было навеяно письмами, сопровождавшими годовые отчеты Berkshire Hathaway – крупной страховой компании, возглавляемой гуру в сфере инвестиций Уорреном Баффетом. Вот так, одним взмахом пера, Ларри Пейдж и Сергей Брин приравняли себя к Баффетту, самому успешному американскому инвестору наших дней и миллиардеру.

Google, в отличие от некоторых своих конкурентов (в том числе Yahoo!), базировалась исключительно на ПО, она не владела контентом и не создавала его. Но при этом она получала доход от размещения рекламы, как классическая медиакомпания. В своем письме основатели Google сообщали, что планируют выпустить акции двух классов: предназначенные для акционеров акции класса А, каждая из которых дает право на один голос, и класса В, предназначенные для них самих, каждая из которых дает право на десять голосов. Такая двухклассовая структура сделает поглощение компании без их согласия невозможным, лишит государственных инвесторов возможности оказывать влияние на ее топ-менеджеров и позволит им управлять компанией, не опасаясь вмешательства извне. Этот вариант руководителям Google показался оптимальным.

Обосновывая свое решение о выпуске акций двух классов, Брин и Пейдж сопоставили шестилетнюю Google с тремя ведущими американскими газетами – The Washington Post, The New York Times и The Wall Street Journal. Семьи, контролировавшие эти газеты, тоже выпустили акции двух классов, чтобы оградить их редакционные коллективы от возможного влияния извне. Парочка ученых и борцов со стереотипами, обожавших Силиконовую долину и отвергавших традиции Уолл-стрит, понимала: чтобы их доводы звучали как можно убедительнее, им необходимо провести четкую линию между принципами и пожеланиями.

Эта структура позволит нашей команде, в особенности Сергею и мне, сохранить контроль над компанией, после того как акции Google сменят владельцев. Двухклассовую структуру внедрили The New York Times Company, The Washington Post Company и Доу Джонс, издатель газеты The Wall Street Journal. Мы считаем, что двухклассовая структура даст возможность ОАО Google сохранить максимум позитивных аспектов, характерных для ЗАО.

В предложенной двухклассовой структуре было предусмотрено отсутствие подотчетности основателей кому-либо. Подотчетность – один из тех принципов, которые Брин и Пейдж ввели в Google для обеспечения должного отношения к работе у сотрудников компании. Кандидат на свободную вакансию должен получить одобрение Брина, Пейджа или кого-либо из топ-менеджеров компании. Те даже просили предоставить им приложение к диплому и результаты тестов. А вот основатели Google, обладавшие решающим голосом в отношении кадровых вопросов, не были связаны подобной подотчетностью, когда стояли во главе закрытого акционерного общества, и не видели необходимости менять что-либо, после того как компания превратится в открытое акционерное общество. Это означало, что они могут уволить Эрика Шмидта так же легко, как и недавно принятого на работу программиста.

Как инвестор вы делаете потенциально рискованную долгосрочную ставку на нашу команду, писали они. Мы считаем, что здоровое общество должно иметь неограниченный, бесплатный и неискаженный доступ к высококачественной информации. Следовательно, у Google есть обязательства перед обществом. Двухклассовая структура позволит выполнить эти обязательства.

Брин и Пейдж отметили, что в отношении Google они руководствуются принципом «Не навреди!». Они пояснили, что это значит применительно к поиску.

Результаты поиска – это лучшее из всех наших творений. Мы не помещаем сайты в списки результатов за деньги, не обновляем копии веб-страниц в нашем индексе раньше времени за определенную плату. Мы размещаем рекламные объявления на страницах с результатами поиска, но стараемся сделать их максимально релевантными и четко отделяем их от самих результатов. Наш сайт организован по принципу серьезной газеты, на страницах которой все рекламные макеты четко отделены от информационных материалов и рекламодатели не оказывают влияния на содержание статей.

Этим нескромным заявлением они, как тот кулик, похвалили свое болото и одновременно бросили пару камешков в огород Yahoo! и Microsoft, своих главных конкурентов. Основатели Google назвали Yahoo! популярный веб-сайт и поисковую систему номер два в США, «злом», поскольку она брала деньги за помещение сайтов на более высокие позиции в списках результатов. Суть их заявления сводилась к следующему: результаты поиска Google адекватны и беспрестрастны, результаты поиска Yahoo! предвзяты.

Однако разграничение было далеко не столь очевидным. Как выяснилось, большинство компьютерных пользователей даже не догадываются, что на страницах с результатами поиска Google есть рекламные объявления. Именно поэтому многие и не понимают, как же компания зарабатывает деньги. Согласно результатам исследования, проведенного организацией Pew Charitable Trusts, 62% пользователей Google не видят различий между собственно результатами поиска и рекламными объявлениями, располагающимися справа от них. Люди, которые знают, что маленькие текстовые объявления в колонке справа – это реклама, меньше кликают по ним, утверждают специалисты по маркетингу. Благодаря неопределенности, характерной для новой среды, прибыль Google росла быстрее.

Озаглавив колонку для рекламных объявлений «Рекламные ссылки», Google тем самым избежала конкретики. Это словосочетание, в отличие от слова «Реклама», не имеет негативной смысловой окраски, а потому по рекламным ссылкам кликает больше пользователей. «Рекламные объявления Google необычайно эффективны потому, что большинство людей принимают их за обычные ссылки. Разве это не зло?» – вопрошал Алан Дойчмен в статье в журнале Fast Company.

Многие считали, что рассуждения Брина и Пейджа о добре и зле носят корыстный характер, поскольку их суть сводилась к утверждению, что только Google все делает правильно. Но именно благодаря этому утверждению компания засияла на фоне других и привлекла к себе внимание всего мира. Оно также оказало положительный эффект на специалистов из других компаний и сотрудников Google. Один из них даже написал об этом на доске в одном из кабинетов Googleplex. Многим из первоклассных программистов отнюдь не чужды такие философские вопросы, как «Что такое хорошо и что такое плохо?», «Что такое добро и что такое зло?». Технология сама по себе может нести свет или тьму. Талантливые инженеры инстинктивно тянулись к компании, которая достойные ценности ставила превыше необходимости увеличивать прибыль и расширять долю рынка. На фоне вереницы исков и многолетних судебных разбирательств, закрепивших за Microsoft репутацию жадного монополиста, позиция Google очень повысила ее авторитет.

Финансовые результаты Google, представленные в ее заявке на IPO, поразили аналитиков, конкурентов и инвесторов. Можно сказать, что высокоскоростная поисковая система обладала даром царя Мидаса. По итогам первой половины 2004 года, объем продаж компании составил 1,4 млрд. долл., а прибыль —143 млн. долл., тогда как за аналогичный период 2003 года объем продаж был равен 560 млн. долл., а прибыль – 58 млн. долл. Динамика увеличения прибыли однозначно указывала на высокие темпы роста. Если бы финансовые результаты, обнародованные компанией, не были столь впечатляющи, на слова Брина и Пейджа мало кто обратил бы внимание. Но в мире, где богатых и могущественных слушают внимательнее, чем бедных и слабых, такие финансовые результаты определенно придали вес аргументам основателей.

В конце 1990-х годов, когда на фондовую биржу одна за другой выходили интернет-компании с мизерным объемом продаж и нулевой прибылью, Google оставалась закрытым акционерным обществом. Компания «раскрылась» лишь за считанные дни до крайнего срока. За это время она трансформировалась в машину по зарабатыванию денег, не раз и не два попадавшую на первые полосы газет во всем мире, став лакомым кусочком для инвесторов. «Приближается самое ожидаемое IPO столетия. Документ, содержавший финансовые подробности, бизнес-стратегию и факторы риска поискового монстра, мгновенно оттеснил книгу Боба Вудворта о подготовке войны с Ираком на второе место в списке самых обсуждаемых произведений в стране», – писал журнал Newsweek.

Брин и Пейдж, идеалисты по натуре, отодвинули финансовые детали на второй план. В описании целей компании они выразили надежду, что ее ресурсы и инновации будут задействованы в решении серьезных проблем мирового масштаба.

Мы стремимся сделать Google организацией, которая изменит жизнь к лучшему. Мы работаем над созданием Фонда Google и планируем вложить в него значительные ресурсы, в том числе рабочее время и примерно 1% акционерного капитала и прибыли Google. Мы надеемся, что в один прекрасный день эта организация затмит саму Google no степени влияния в масштабах планеты.

Но вот члены Комиссии по ценным бумагам и биржам от заявки Google были отнюдь не в восторге, В приватных письмах они засыпали компанию вопросами относительно основных принципов функционирования аукциона по продаже акций и критиковали философское по характеру письмо основателей за слишком непринужденный стиль.

«Пожалуйста, подкорректируйте или удалите фразы «оказываем обществу огромную услугу», «делать то, что действительно важно», «усиление позитивного влияния», «не навреди!» и «изменим жизнь к лучшему», – говорилось в письме Комиссии, адресованном Google и ее юрисконсультам. – Внесите коррективы в раздел «Изменим жизнь к лучшему»: в нем следует указать негативные моменты, связанные с вашими продуктами. К примеру, опасения относительно защиты конфиденциальности информации, вызванные внедрением сервиса Gmail». Комиссия также поставила несколько десятков вопросов финансового и правового характера. Некоторые из них касались утверждений, которые могли сформировать у инвесторов неверное или неполное представление о рисках Google. «Ваше утверждение о том, что иск Overture Services слабо аргументирован, является правовым заключением, а правовые заключения Google делать неправомочна. Пожалуйста, подкорректируйте это утверждение или удалите его».

Комиссия не собиралась давать «добро» на IPO, если в заявку не будут внесены поправки. Ларри и Сергей пошли на определенные уступки, однако отдельные «фирменные» фразы и элементы убирать не стали. Так, членам Комиссии особенно не понравилось то, что имена основателей, Шмидта и других менеджеров упоминаются в неформальном стиле. «Во всем документе исполнительных директоров, директоров и основных акционеров вы называете по имени, – писали они. – Для ясности, пожалуйста, внесите в него коррективы, чтобы в документе присутствовали только полные имена или фамилии». Ларри и Сергей отказались сделать это.

Плейбои

Проблемы начались 4 мая 2004 года, буквально через несколько дней после обнародования финансовых результатов Google. Geico, компания, специализирующаяся на страховании автомобилей, подала против поискового гиганта иск о нарушении прав на торговую марку. Она заявила, что Google незаконно получает прибыль от рекламы, в которой используются названия торговых марок, принадлежащих Geico. Поскольку реклама являлась единственным источником доходов Google, известие о возбуждении иска стало для нее громом среди ясного неба. «Компания Google проходит – и, возможно, будет проходить в будущем – ответчиком по искам о нарушении прав на интеллектуальную собственность, что сопряжено со значительными расходами. Решения по ним могут обязать нас компенсировать убытки, а также ограничить наши возможности в отношении использования определенных технологий», – говорилось в заявке компании на IPO, поданной Комиссии по ценным бумагам и биржам. В других странах, где у Google были неплохие перспективы развития, ее деятельность также стала предметом судебных разбирательств. «Суд во Франции признал Google подлежащей ответственности за то, что компания позволила клиентам рекламироваться под определенными словами и словосочетаниями, которые являются зарегистрированными торговыми марками. Мы подали апелляцию на это решение. Google также выступает ответчиком по двум искам, поданным в Германии». Кроме того, выяснилось, что незадолго до подачи заявки на IPO Google смягчила свою политику в отношении торговых марок в США, позволив рекламодателям вести онлайновые торги по названиям торговых марок, которые принадлежали другим коммерческим организациям. Это ключевое изменение, по мнению основателей, «может повысить вероятность возбуждения судебных исков против компании». Кстати, Yahoo! один из ее главных конкурентов в сфере поиска, не размещала подобных рекламных объявлений. Google заявила, что подкорректировала свою политику исключительно ради пользователей, однако, по мнению экспертов, этот шаг она предприняла с целью увеличить прибыль перед IPO.

Google не сомневалась, что после обнародования ею информации о доходах и прибыли наверняка обострится конкурентная борьба с Yahoo! и Microsoft. Интернет-серферы от всего этого, вероятно, только выиграют, а вот Google рассматривала конкуренцию как фактор риска для потенциальных акционеров. «Если Microsoft и Yahoo! будут предлагать результаты поиска, сходные по качеству с нашими или превосходящие их, либо усовершенствуют платформу и сделают свои услуги более доступными, чем наши, посещаемость нашего поискового ресурса может существенно снизиться», – отмечалось в заявке компании. Google также давала понять, что вследствие обострения конкуренции и «неизбежного падения темпов роста по мере увеличения доходов» динамика ее развития, вероятно, замедлится.

Немалое беспокойство вызывало также то обстоятельство, что Google полностью зависела от рекламы, точнее от одного конкретного ее вида. Из-за этого у компании в будущем могли возникнуть большие проблемы. Если Yahoo! и Microsoft усовершенствуют свою технологию поиска информации, пользователи перейдут на их ресурсы, а за ними последуют рекламодатели. «Снижение доходов от рекламы или их потеря может нанести серьезный ущерб нашему бизнесу», – говорилось в заявке Google на IPO.

На первых порах компания зарабатывала деньги на размещении рекламы на Google.com. Но теперь половину ее объема продаж обеспечивала сеть веб-сайтов, которым Google поставляла рекламные объявления. Эта саморазвивающаяся сеть в известной степени определяет будущее компании. Благодаря ей поисковый сервер получает весомое конкурентное преимущество. Но есть здесь и негативный момент: значительную часть доходов от этой сети обеспечивает менее полудюжины партнеров – прежде всего America Online и Ask Jeeves. Если они уйдут и заключат соглашение о сотрудничестве с Microsoft или Yahoo! поисковому гиганту придется туго. «Если отношения с одним (или несколькими) из наших ключевых партнеров будут прерваны или не будут продлены и его место не займет интернет-компания такого же масштаба, наши доходы снизятся», – отмечалось в той же заявке.

Небольшие и ненавязчивые текстовые рекламные объявления Google пользовались большой популярностью. Но, подобно крупным теле – и кабельным сетям, которые серьезно пострадали от новшеств (главным образом от пульта дистанционного управления), позволившим зрителям быстро «отключать» рекламу, компания не была застрахована от появления технологий, которые позволили бы пользователям просто-напросто «выключать» рекламные предложения.

Выход на фондовую биржу также представлял собой потенциальную угрозу для культуры компании. В Googleplex царила непринужденная атмосфера, многих сотрудников Ларри и Сергей знали только по имени. Быстрый рост и предстоящее преобразование в ОАО диктовали необходимость внедрения более традиционного стиля управления. Нужно будет избавиться от дешевых «супермаркетовских» программных средств для ведения бухгалтерского учета, а также организовать проведение полного аудита компании крупной аудиторской фирмой. В условиях расширения штата и увеличения объема продаж реорганизация внутрифирменного управления без ущерба для корпоративной культуры была для Эрика Шмидта первостепенной задачей.

Google – компания, имя которой стало нарицательным, – создала сеть партнеров и сильный всемирно известный бренд исключительно путем популяризации своих услуг. Ничего подобного в таких масштабах раньше не делалось. Несомненно, ей помог Интернет. Однако прибыльность Google наверняка упадет, если компанию заставят тратить деньги на рекламу и маркетинг в целях повышения известности бренда. Гуру в сфере маркетинга Питер Сили в разговоре с одним из авторов этой книги заметил, что Брин и Пейдж отвергли его совет изучить мнение потребителей о бренде под тем предлогом, что они не желают расходовать деньги на рекламу. «Они высокомерно относятся к необходимости укреплять бренд и общаться с потребителями, – сказал Сили. – Эти парни даже не знают, что символизирует их бренд. Программисты и есть программисты».

Несмотря на то что распространение порнографии в Интернете – очень прибыльный бизнес, одно время Google заявляла, что не размещает рекламу из разряда «только для взрослых». Однако в преддверии IPO ее автоматизированная система регистрации уже не блокировала такие объявления, что означало появление еще одного правового риска. Компанию также могли привлечь к ответственности за размещение рекламы лекарственных препаратов, финансовых услуг, алкогольных напитков или огнестрельного оружия.

Исходя из опыта других новоиспеченных ОАО, можно было предположить, что вскоре после IPO Google ждет утечка мозгов. Щедрость, с которой Ларри и Сергей раздавали фондовые опционы новоиспеченным сотрудникам компании, когда та еще была закрытым акционерным обществом, и отсутствие жестких ограничений на продажу акций означали, что обратить акции в наличные и уйти из Google будет довольно несложно. В Силиконовой долине компании-новички выслеживали и переманивали таких специалистов к себе. Помимо этого, сотни сотрудников Google, в одночасье ставшие миллионерами, могут лишиться мотивации. Сможет ли компания создать финансовые стимулы, необходимые для привлечения толковых специалистов, уже не имея возможности выделять им фондовые опционы? Наконец, как быть, если Сергей и Ларри решат, что управлять Google им уже неинтересно, и примутся за какой-нибудь другой проект? «Если мы потеряем Эрика, Ларри, Сергея или других менеджеров высшего звена, то вряд ли сможем реализовать нашу бизнес-стратегию», – предупреждала компания.

Но хуже всего было то, что Google проходила ответчиком по многомиллиардному иску, поданному Overture, теперь уже дочерней компании Yahoo! в котором утверждалось, что система размещения рекламы Google аналогична той, что разработана и запатентована Overture. В лучшем случае Google придется выплатить Yahoo! лицензионное вознаграждение или постоянно перечислять ей определенные суммы. В худшем – компания будет вынуждена внедрить другую систему размещения рекламы.

Комиссия же по ценным бумагам и биржам начала расследование в отношении внутренних процедур компании. Google выпустила огромное количество фондовых опционов и акций, не зарегистрировав их и не предоставив своим сотрудникам-акционерам информацию о финансовых результатах компании. Сам факт проведения такого расследования накануне IPO – серьезный удар для любой фирмы. Как же могли главный юридический советник и юрисконсульты Google допустить это? Эксперты высказали предположение, что Ларри и Сергей не хотели, чтобы сотрудники-акционеры узнали, сколько денег зарабатывает компания, так как опасались утечки информации, – а посему, несмотря на законодательные нормы, предпочли держать эти сведения в тайне.

Необычный способ продажи акций – посредством онлайн-аукциона – тоже не был лишен изъянов. «Электронный аукцион может породить явление, известное как проклятие победителя, вследствие чего инвесторы могут понести убытки, – предупреждала компания. – Отдельные победители торгов, возможно, сочтут, что они заплатили слишком много за наши акции, и постараются поскорее их продать, чтобы избежать значительных убытков в случае, если курс акций начнет падать».

Поскольку близилась середина лета, а Комиссия по ценным бумагам и биржам все еще не завершила анализ механизма функционирования онлайн-аукциона, большинство экспертов сходилось на том, что Google выйдет на фондовую биржу не раньше Дня труда[12]. Поисковый гигант, похоже, собирался заработать на размещении акций миллиарды долларов, а в августе, когда Уолл-стрит традиционно погружается в дремоту, компании-«тяжеловесы» IPO не проводили. В это время года инвестиционные банкиры отправлялись в Хэмптоне[13], на Виноградник Марты[14] и прочие экзотические места, так как важные решения в августе практически не принимались. Крупные клиенты, в том числе руководители компаний и инвесторы, тоже уходили в отпуск.

Но Ларри и Сергей делали все наоборот. Процесс подготовки к IPO отнимал у них много времени и не позволял полностью сосредоточиться на работе. Чем быстрее они проведут торги, тем быстрее все станет на круги своя. Вот почему летом 2004 года они не сбавляли обороты даже несмотря на то, что всплывали все новые и новые вопросы, из-за чего тон прессы в отношении Google в этот период становился все менее и менее доброжелательным.

Сочетание трех факторов – медленное, но уверенное снижение индекса ИТ-сектора на фондовой бирже, летнее затишье и ряд критических материалов в СМИ, из которых явствовало, что внутрифирменное управление в Google оставляет желать лучшего, – указывало на то, что IPO лучше провести осенью, когда жара спадет. Но Брин и Пейдж опасались, что в этом случае репутации Google будет нанесен еще больший ущерб: уоллстритовские фирмы, конкуренты и эксперты ставили под сомнение прогнозы относительно дальнейшего развития, обнародованные компанией, и называли минимальную (110 долл.