— Все мужики такие скоты! — прочувствованно сказала девушка и пошла дальше по коридору, ощущая на себе их негодующие взгляды.
Толстяк сел на полу, и потрогал ушибленную скулу. Такого с ним давно не вытворяли — так насмеяться! Он проводил обидчицу долгим внимательным взглядом. Она прошла по коридору и открыла ключом одну из дверей. Так ее номер тут же, через три или четыре от его собственного!
Толстяк, распаляя себя, вздохнул и снова потер пострадавшее от сильного удара место.
Мужчина извиняюще подал ему руку.
— Что тут происходит в конце концов?! — воскликнул он, помогая толстяку подняться. — По-моему, нас обоих оставили в дураках!
— Это точно, — подтвердил толстяк. — Все бабы — стервы. Но последнее слово еще не сказано!
* * *
Патриция собирала вещи в сумку. Делать в этом отеле ей было больше нечего. Она решилась — надо возвращаться к Тому.
Смыла в ванне с лица всю косметику, взъерошила волосы и снова причесалась. На ней опять были надеты любимые джинсы, полупрозрачная белая блузка, кроссовки и красная куртка с белым отложным воротничком. Не застегивая куртку, она взяла свою сумку, окинула прощальным взглядом номер и вышла.
Проходя по коридору, она почувствовала, что дверь рядом открывается, но среагировать не успела — толстяк затащил ее в свой номер и запер дверь.
— Заходи сюда, крошка, — жестко сказал толстяк, пропихивая ее в комнату. — Сейчас мы разберемся. Меня пока еще никто не называл извращенцем. — Он снял с ее плеча сумку и грубо толкнул Патрицию на кровать. — А ну быстро! Раздевайся!
Он только сейчас сообразил, что она ему так и не представилась. «Ну и черт с ним, с ее именем, — решил он. — Имя в этом деле не главное — поимеем и как звать не спросим!»
Она упала на двухместную кровать, застланную желтым покрывалом, и гневно посмотрела на него.
Он встал в дверях, опершись рукой о косяк, всем видом своим показывая, что путь к бегству отрезан. Самодовольно усмехнулся и повторил властно и требовательно:
— Я сказал: раздевайся!
Она внимательно, словно от этого зависела сама жизнь ее, посмотрела вокруг себя. На большой тумбочке стоял приемник и телефон. Телефон!
— Ц-ц-ц! — покачал пальцем толстяк: мол, не стоит делать глупостей.
Она улыбнулась, делая вид, что смирилась, и включила приемник на канал внутригостиничного вещания, где всегда крутили приятную музыку, как убедилась вчера Патриция. Комнату наполнили чарующие звуки танго.
— Давай потанцуем сначала, а? — мило улыбнулась она и встала с кровати.
Не давая ему опомниться, Патриция, покачивая бедрами в такт музыке, сняла красную кофту перед ним, оставшись в полупрозрачной белой блузочке. Вытянула приглашающе руки и пошла к нему:
— Прошу! — весело воскликнула она.
Патриция взяла его за плечи и увлекла в танец. Нашла его руку, взяла в свою и повела, он подчинился. Она довела его до стены и толкнула на нее. Он стукнулся о стену, она отвела и опять повела к стене — хороший танец танго. В стене, так же как в номере Патриции, была вделана кнопка вызова горничной.
Раз — и в танце он снова нажал на кнопку, простите, задом.
Он ничего не понимал, гневался на нее, и одновременно восхищался ею. А может он все-таки нравится ей?
— Ладно, хватит тянуть резину, ну быстро раздевайся! — не выдержал он в конце концов и вновь толкнул ее на кровать. — Снимай все! — Сам он стянул свой белый пиджак и принялся расстегивать пуговицы на клетчатой рубашке.
Патриция, нагло и загадочно улыбаясь, встала с кровати и стянула свою блузку, обнажив грудь.
В этот момент в номер постучали.
— Что? — дернулся толстяк, словно его застали на месте преступления.
— Да, да, войдите, — уверенно и громко сказала Патриция.
Вошла горничная и улыбнулась приветливо:
— Вы вызывали?
— Да, да, — подтвердила Патриция, быстро натянув блузку.
Толстяк недоуменно переводил взгляд с одной на другую. Реакция у него явно замедленная, туповат — вынесла мысленно вердикт Патриция.
— Принесите три бутылки шампанского, пожалуйста, будьте добры! — сказала Патриция, подхватила свою красную куртку и пошла вслед за горничной. Наклонилась, взяла сумку. — Всего доброго, Мартин, — издевательски помахала она ручкой.
Он проводил ее взглядом, который мог бы испепелить, обладай толстяк такой возможностью. Все бабы — стервы, это факт.
— Ах ты, сучка, — резюмировал он.
* * *
Веселая Патриция написала на зеркале в женской туалетной комнате бара губной помадой: «Кто хочет вкусно перепихнуться — спросите Мартина Мюллера».
И вышла, посторонившись, уступая дорогу напомаженной даме, что давеча сидела в баре.
Дама подошла к зеркалу и заметила надпись. Она долго и тупо читала красные слова на фоне собственного отражения, наконец до нее дошло. Она выскочила из туалета и поспешила к регистратуре.
Патриция сдавала ключи и рассчитывалась.
Дама быстрым шагом подошла к другому портье, рядом с которым никого не было.
— Простите пожалуйста, — обратилась дама к нему. — Вы не скажете в каком номере остановился мистер Мюллер?
Патриция довольно улыбнулась.
— В четыреста семнадцатом, — сказал служащий, сверившись в регистрационной книге.
— Спасибо, дорогой, спасибо, — через плечо бросила дама, спеша к лифту.
Патриция проводила ее долгим взглядом: пусть толстяк хоть как-то утешится, а то говорят, что длительная бесплодная эрекция вредна организму.
— Сдачи не надо, — сказала она портье. — До свиданья.
Он проследил долгим любующимся взглядом, как она прошла, покачивая восхитительным станом, к выходу.
* * *
— Я не заказывал три бутылки шампанского! — возмущенно орал толстяк на горничную, в который раз проклиная в душе эту смазливую вертихвостку и собственную дурость.
— Но была дама, — терпеливо объясняла горничная, — дама сказала…
— Пусть она и платит! — ворчливо заявил толстяк. — Уберите!
В этот момент в номер влетела увядающая любвеобильная красавица. Она мигом оценила обстановку.
— Нет, нет, шампанское нам понадобится! — воскликнула она. — Оставьте его здесь, моя дорогая, а сами идите. Идите! — Она чуть не силком вытолкнула горничную и хищно повернулась к толстяку.
Он попятился к кровати.
— Так значит это вы и есть — мистер Мюллер, — довольно сказала дама.
Он недоуменно смотрел на нее, с реакцией у него действительно оказалось туговато.
Она толкнула его на кровать. Он упал, она как тигрица набросилась на него. Рубашку после Патриции он не успел застегнуть.
— Я так ждала этой встречи! — с вожделением воскликнула дама, обдав его крепким ароматом духов.
Она уверенно запустила руку ему в штаны, он судорожно вздохнул и мысленно махнул рукой: будь что будет, но хоть с кем-то он сегодня переспит!
* * *
У дороги, прислонившись к дереву, сидел молодой небритый парень с черными, давно немытыми волосами и в потрепанной одежде. Патриция сразу узнала его — тот самый, что соблазнял ее провести ночь втроем в палатке у моря. Рядом с ним лежала гитара в сером тряпочном чехле.
Он безуспешно голосовал — автомобили равнодушно проносились мимо.
«Видно, он давно так сидит. Но, наверно, никуда и не торопится», — решила Патриция.
— Привет! — весело сказала она.
— Привет, принцесса, — столь же весело откликнулся он, то же сразу вспомнив ее.
— Как дела? — поинтересовалась она, ставя сумку рядом с ним.
— Неплохо, — ответил. — Рад снова тебя видеть!
— А где ж твоя любовь? — Она присела рядом с ним на корточки.
— Которая любовь?
— Твоя мышка, — напомнила Патриция.
— Мышка? Она нашла себе большого мыша, с Ролс-ройсом. — Он протянул ей пачку сигарет.
— Ты не грустишь?
— Ну что ты! Грусть — это мгновение. Была — и нету. Мы не жалуемся. — Он зажег огонек и она прикурила. — А как ты? Встретила героя своей жизни? Или жизнь оказалась скучной?
— Встретила, — ответила Патриция.
— А почему же ты не с ним? — удивился черноволосый.
— Он вредный.
— Но ты же любишь вредных.
— Да, люблю, — согласилась Патриция.
— Чего же ты ждешь тогда? — поразился парень. — Иди, ищи его. И будь с ним счастлива.
— Ты знаешь, в этом есть смысл, — сказала она и встала. — Давай всем такие советы и никогда не останешься без работы.
— Да что ты — пользуйся на здоровье!
Патриция заметила, что он продолжает держать палец, голосуя.
— Сейчас я тебе покажу, как я работаю, — хвастливо заявила она.
Она подошла к обочине, распахнула куртку и, выпятив грудь под полупрозрачной блузкой, вытянула руку, весело присвистнув.
Тотчас же остановилась симпатичная белая машина.
— Чао! — весело крикнула Патриция парню, садясь в машину.
— Чао! — Он столь же весело развел руками: что поделаешь — се ля ви.
Глава девятая
Патриция вздохнула, словно навечно расставаясь с прошлым, нажала на кнопку звонка и услышала, как за дверью задребезжал колокольчик.
Дверь открыл добродушный симпатичный короткостриженый парень со спортивной фигурой в застиранной оранжевой футболке и заштопанных на коленях джинсах.
«Друг Тома», — догадалась Патриция и уверенно шагнула в квартиру.
— Привет, — сказала она ему, очаровательно улыбнувшись. — Зови меня просто Пат.
Патриция прошла мимо него по коридору, словно он любезно пригласил войти.
Он ошарашенно посмотрел ей в спину. Она сняла сумку и поставила у стены, вынула из нее две бутылки вина. В руке она держала белую розу.
— Не обращай на меня внимания, занимайся своими делами, — сказала Патриция, оглядываясь в коридоре.
— Да, — сказал парень. — Я вижу ты знаешь, что означает «чувствовать себя как дома». Я не возражаю. Но может быть ты просветишь меня чуть-чуть?
— Я ж тебе сказала: меня зовут Пат, — удивилась она его непониманию. — Полное имя — Патриция. А теперь скажи: где сейчас находится Том?
— Вы что с ним друзья? Вы знакомы? — Парень понял, что бесцеремонная посетительница пришла не по его душу и вздохнул облегченно.
— Я его невеста, — заявила Патриция. — Так что естественно мы с ним знакомы.
— Ты его невеста? — поразился хозяин квартиры. — Его комната там в конце коридора, но он сейчас занят. — Он ухмыльнулся чему-то.
— Ничего, я привыкла к этому.
Патриция открыла указанную дверь и с некоторым трепетом вошла в комнату Тома.
«Уютная комната», — решила она оглядевшись.
Комната была просторная, стены покрывали огромные цветастые рекламные плакаты, явно выбранные за эстетическое исполнение, а не из любви к рекламируемым изделиям. Слабый свет ночника пробивался из-за широкой, створчатой ширмы, едва позволяя видеть остальные предметы обстановки. Из-за ширмы доносились сладострастные вздохи.
Патриция, выставив перед собой розу, словно магический щит, уверенно прошла туда, уже догадываясь, какое зрелище ее там ожидало. Что ж, внутренне она была готова к такому повороту событий и сдаваться без боя не собиралась.
Том лежал нагой на кровати и ласкал обнаженную брюнетку. Заметив, что кто-то подошел, они оба вздрогнули и обернулись. Том не мог ничего разглядеть в неверном свете ночника и близоруко щурился.
Из-за ширмы вышла Патриция, держа в левой руке цветок и бутылку. Она встала и уперлась свободной рукой в бок.
— Продолжайте, — спокойно заявила Патриция, без какого либо стеснения разглядывая их.
От ее взгляда девушке стало крайне неловко и неуютно.
— Ты ее знаешь? — испуганно посмотрела на Тома брюнетка.
У нее были крупные черты лица и обвислая грудь. Патриция даже посочувствовала Тому.
— Я, надеюсь, не помешала? — язвительно поинтересовалась Патриция, любуясь мускулистым торсом человека, которого предпочла бы видеть не с этой бесфигурной дурнушкой, а рядом с собой. Собственно, он и будет с ней, она ради этого приехала!
— Ты можешь подождать меня за дверью? — спросил огорошенный ее появлением Том. Но не шелохнулся, чтобы встать. Он не знал негодовать ему или радоваться.
— С удовольствием, — как ни в чем не бывало сказала Патриция. — Позови меня, как только закончишь.
Они проводили Патрицию взглядами — Том восхищенным, брюнетка — ненавидящим.
Патриция прошла на кухню, дверь в которую была широко распахнута. Короткостриженый парень, что-то напевая себе под нос, готовил ужин.
— Ты его шофер? — спросила Патриция.
— Зови меня просто Нико, — повернулся он к ней и снова усмехнулся. — Ну что? Ты обнаружила, что хотела?
— Даже более того, — ничуть не смутившись ответила Патриция. — Ванну принять можно?
— Конечно, почему же нет? — глаза короткостриженого озорно блеснули. — Вон там пройдешь и ванна.
Патриция повернулась к указанной двери, но вдруг развернулась и посмотрела на мужчину ясными невинными глазами.
— Пожалуйста, — попросила его она, — в мою порцию не переливай оливкового масла.
— Что-нибудь еще? — с готовностью спросил Нико, тонко поймав требуемую в общении со странной гостей ироничную интонацию.
— На данный момент все, — успокоила его Патриция и пошла, куда он показал.
Открыв дверь ванны, Патриция увидела, что в ней лежит молодой человек, совсем еще юноша.
Но это совершенно не смутило ее. Зато смутило не привыкшего к таким ситуациям юношу.
— Привет, — беспечно сказала она.
Он удивленно присел в воде, пораженный ее бесцеремонностью.
— А мы что, знакомы? — нашел он в себе силы хоть что-то произнести.
— Не задавай глупых вопросов, — сказала она, причесываясь перед большим овальным зеркалом. — Я разве тебя спросила кто ты такой?
— Нет, — ответил тот.
— Ничего, если я к тебе подсяду за компанию? — очаровательно улыбнулась Патриция.
— Что? — не поверил молодой человек собственным ушам.
— Ты не возражаешь?
— Нет, — только и смог выговорить он.
Патриция закрыла дверь ванной и не спеша принялась раздеваться. Он не сводил с нее внимательных, любопытных глаз. Он впервые в жизни видел, как женщина раздевается.
— А кто эта девушка? — поинтересовалась Патриция, словно речь шла о погоде.
— Что?
— Девушка в его постели, — пояснила она терпеливо.
— Какая девушка? В какой постели? — юноша совершенно ничего не понимал. От свалившейся на него неожиданности он потерял способность мыслить логически.
— Ну та цыпка с Томом, — пренебрежительным тоном пояснила Патриция.
— Это его приятельница, — с готовностью ответил юноша, сообразив наконец о чем идет речь. — А ты что, знаешь Тома?
— Естественно знаю, я его невеста. — Патриция разделась догола.
Юноша был на седьмом небе от счастья всего лишь от возможности лицезреть ее обнаженные формы. Зачем она дразнит его? Ведь все равно она не к нему пришла. Наверное, она хочет отомстить подобным образом Тому. Что ж, юноша был доволен и таким вариантом — Том к нему претензий предъявить ну никак не сможет.
Патриция подошла и залезла в ванну, села к нему лицом. Он не отводил взгляда от больших темных овалов на ее волнующей груди.
— Как приятно, — сказала она. — Передай мне мыло, пожалуйста. Спасибо. А они давно вместе?
— Кто?
— Том и эта девушка в его постели.
— Пару дней, по-моему, — неуверенно ответил юноша.
— Значит, у них серьезно?
— Не знаю, — он не отрываясь смотрел, как она намыливает грудь. — А тебе разве наплевать, что он с другой? — Эта мысль не укладывалась у него в голове.
— Спину мне хочешь помыть? — вместо ответа спросила Патриция, протягивая ему мыло.
— Пожалуйста, — пожал плечами тот.
Она повернулась к нему спиной. Он принялся восхищенно мылить ей спину.
— Осторожней, когда дойдешь до попки, — попросила Патриция, — она у меня очень нежная! Ну мой же, мой, я ничего не чувствую! — Она вздохнула тяжко. — Ты просто безнадежен! Давай я покажу как надо, — сказала она и отобрала мыло. — Повернись!
Она снова развернулась к нему лицом. Он восторженными глазами смотрел на нее.
— Повернись и подними попку, — властно приказала Патриция.
Он безропотно повиновался. Она стала мылить ему ягодицы.
— Ну как? — спросила Патриция. — Приятно?
— Очень, — робко улыбнулся он.
— По-настоящему приятно будет, когда ты повернешься ко мне лицом.
— Что?
— Повернись!
— Ты что, серьезно? — не поверил юноша собственным ушам. Он был убежден, что она над ним издевается. Такое счастье жизнь не дарит.
— Думаешь я тебя разыгрываю? Повернись. Ты что, боишься?
— Да нет. Чего же я боюсь? — преодолевая робость, ответил юноша. — Конечно не боюсь! Просто в этом деле я еще новенький. — Он собрал мужество в кулак и повернулся.
Она рассмеялась:
— Ой, а у тебя, оказывается, миниразмер!
— Так всегда сначала, — начал оправдываться юноша. — Просто вода холодная.
— Ну ничего, — успокоила его Патриция. — Мы с этим разберемся.
В это время в коридоре раздался недовольный пронзительный женский голос:
— Почему же мне уходить?! Ну мало ли кто пришел! Почему же мне уходить?
Патриция заинтересованно обернулась к двери.
— Уходи, уходи, — услышала она голос Тома.
Патриция стала вылезать из ванны.
— Мы же еще не закончили! — поразился стоящий в воде юноша. — Ты куда собралась?
— Никуда не уходи, — сказала ему Патриция, вылезла из ванны и стала торопливо вытираться.
— И это все, да? — огорченно воскликнул молодой человек.
— Если у тебя какая-то проблема — справляйся сам, — раздраженно заявила Патриция. Игры кончились. Она повернулась к нему и добавила мягче: — Пока!
Патриция едва завернулась в большое полотенце, торопливо чем-то обвязалась наспех, чтобы оно не отваливалось, и прошла на кухню.
— Том что, тоже ушел? — спросила она короткостриженого, остановившись в дверях кухни.
Тот вздохнул.
— Ну отвечай: Том ушел? — настаивала девушка.
Хозяин квартиры весело ухмыльнулся, помешивая варево в кастрюле на плите.
— Не понимаю, чего ты улыбаешься! — вспылила Патриция. — Что тут смешного?
— А чего ты задаешь глупые вопросы? — парировал тот, кивнув в угол кухни.
Патриция прошла в кухню и увидела, что на стуле за дверью сидит улыбающийся Том. Взгляды их встретились.
— Надеюсь, она не очень разозлилась? — сказала Патриция тоже улыбнувшись.
— Разозлилась, — развеял ее надежды Том.
— Ну ты как: утешил ее?
Том посмотрел на друга. Тот задумчиво курил, наблюдая за этой семейной сценой. Том встал и поцеловал ее.
— Ты рад меня видеть? — робко спросила она.
— А ты как думаешь? — Он улыбнулся. — Почему ты так долго не возвращалась?
— Ну-у. Ты был не один…
— Все это так… — начал оправдываться Том. Лицо его довольно сияло. — Компания, не надолго… Ничего серьезного не было. Серьезное было только с тобой, Патриция. — В это имя он вложил столько чувств, что она сразу поняла: он по-прежнему любит ее и тоже тяжело переносил их разрыв.
— А тебе одной девушки хватит? — глядя на него нежно черными бездонными глазами, поинтересовалась Патриция.
— Зависит от того какая девушка.
— Класс, — заверила Патриция и вышла из кухни.
— А ее ты где подцепил? — весело поинтересовался короткостриженый хозяин квартиры.
— На яхте, — ответил Том. — Мне нужно выпить. — Он открыл бутылку и отхлебнул из горлышка.
— У меня такое впечатление, что тебе нужно больше чем выпить, — заметил его приятель.
* * *
Патриция сидела в уютной, сейчас ярко освещенной комнате Тома на мягком диванчике и прямо из горлышка отхлебывала слабенькое сухое, очень вкусное вино, что принесла с собой. На полированном столе перед ней лежала белая роза.
Вошел Том и сел рядом с ней на диван. Они улыбнулись друг другу. Им не нужны были слова, они радовались, что снова вместе, что по-прежнему любят друг друга. Какие-либо обвинения и объяснения показались им сейчас неуместными и нелепыми.
— Почему ты вернулась? — наконец спросил Том.
— Ну, может, я решила, что люблю тебя, — ответила она. — Когда я влюбляюсь, я посылаю розы.
— Розы?
— Да. — Она кивнула на белый цветок. — Вон на столе. Роза. Одна. Она для тебя.
Том взял цветок.
— Она для тебя. Она белая. Она должна тебе кое-что сказать, — нежно говорила Патриция, рассматривая его лицо, понимая как она соскучилась по нему.
Том вертел в руках цветок, разглядывая его как какую-либо уникальную драгоценность.
— Она мне говорит, что я вел себя как дурак, — наконец выговорил Том.
— Ты прав, — согласилась Патриция. — Правда, я тоже себя вела не очень умно.
— Так что же теперь? — ласково посмотрел он на нее счастливыми глазами.
Она подалась к нему.
— Так у нас с тобой да или нет? — спросила Патриция, пытаясь развеять все недомолвки, расставить все точки над «I». — Ты — все, что мне надо.
Вместо ответа Том нежно взял ее за подбородок притянул к себе ласково и нежно поцеловал в ждущие губы. Какие еще нужны слова?
— Я так счастлива, что снова с тобой, Том, — искренне сказала Патриция и провела рукой по его густым темным волосам.
Они поцеловались еще.
— Мы столько времени потеряли зря! — подосадовала она.
— Но теперь мы останемся вместе, — успокоил ее Том с нежностью в голосе. — Верно?
Патриция уверенно кивнула и стала медленно расстегивать его рубашку.
— Как долго я тебя ждал, Патриция, любимая! — выдохнул он притягивая ее к своей сильной груди.
Патриция распахнула на нем рубашку и уткнулась во вьющиеся колечки волос.
— Не так уж и долго, — сказала она. — Всего три дня мне потребовалось, чтобы понять — никто-никто тебя не заменит. Ты для меня — целый мир!
— Как долго я тебя ждал! — снова с ударением повторил Том.
Патриция подняла голову, посмотрела ему в глаза и они вновь слились в долгом страстном поцелуе.
