Извини, парень

      Давайте-ка разложим картинки и рассмотрим их связи.
      Кика знает шифр домашнего сейфа полковника, он ей под "веселую" минуту сообщил. Так? Так. Появляется Леха и состоится шекспировская сцена "убийство и грабеж"! Леха сам вынимает из сейфа деньги и передает их Кике. "Пальчики его смазанные на сейфе... А вот что дальше - мне пока неясно...
      Может быть, Леху шарахают там не сильно, может и Кику... Может, скоро и она найдется, как Леха... Не исключено. Этот"кто-то" не особенно церемонный человек, так что возможно и Кика... Был у меня на подозрении - и сам полковник, уж больно он путался... Но могу признать, - не получился вариант с полковником. Как вы, Ирина, не верили, что Леха убил, так я не верю, что полковник смог бы, сумел сыграть, как мхатовский актер...
      Ирина порывалась что-то сказать, но не хотела перебивать Касьяна, а теперь, когда он остановился, выпалила. - Стас! - Пожалуй, так. - посмотрел на неё Касьян.
      Ирина горячо заговорила. - Кроме ваших "пальчиков" против него, вроде бы, ничего нет, может быть, он заходил к Кике раньше, выпить там, не знаю, что еще... Может такое быть?
      Касьян кивнул, - конечно может. - Ну вот, - продолжила Ирина, - а я думаю, что это точно он. Стас. У меня, конечно, нет никаких доказательств, но... - Прдолжайте, продолжайте, дорогая Агата Кристи, - ободрил её Касьян. - МНЕ ТАК КАЖЕТСЯ!.. Как вы говорите, Касьян, на чисто эмоциональном уровне. Могу выложить кучу растрепанных предположений и фактов... Отлично, я весь - внимание, - оживился ещё больше Касьян.
      Они оба уже не замечали молчащего Владимира Николаевича, который чувствовал себя неуютно и чуждо с этими двумя такими живыми и странно возбужденными людьми. А его сковывал ужас. И безнадежность. Ирина как с ума сошла с этим сыщиком. А его, Владимира Николаевича, Касьян пугал своей пронзительностью и какой-то странной бесшабашностью.
      В.Н. никогда не думал, что следователь, сыщик, - может быть таким.
      А Ирина говорила. - Стас - тип криминальной личности, абсолютно. До страсти любит деньги. Кика - тоже. Стас общался с Кикой. Леха - невинный нежный человек, которого Кика обвела... А Стас - Лину. Ведь сказал же вам бедный Леха слово - "подставила"?.. - Все может быть, дорогая, все может быть в этом лучшем из миров, - обратился Касьян к своей любимой присказке. - У вас правда не факта - правота характера, натуры подозреваемого, а это значит не менее, чем сам голый факт.
      Вы верно отметили криминальность личности, а это тянет за собой поступки. Один поступок - с Линой, второй потянулся к Кике... Как их сочетать? Обыкновенно. Вор тянется к вору, честный - к честному. Рыбак рыбака видит издалека... Кика вполне могла быть центром притяжения... А может быть и жертвой... Плохих ведь тоже убивают, не так ли?
      Ирина неопределенно пожала плечами.
      Касьян резко встал. - Звоню Елене и, если они не почивают, еду к ним. Мне надо видеть лицо полковника. когда он узнает, что его любимая жена, скорее всего, жива, а вот любовник её найден в плачевном состоянии... Надо и на полковника посмотреть ещё раз внимательным оком. (Касьян сказал им, как появился полковник, чем привел их в полное уже онемение.)
      Ирина засомневалась: надо ли сейчас...
      Но Касьян заметил, что, во-первых, ковать железо надо, пока оно горячо, и, во-вторых, дело скоро превратится в "висяк", начальство и так трясет его за волокиту, а ведь то, что они знают и предполагают, - далеко не все. Следует ещё найти и за руку привести к прокурору.
      Не обращая внимания на Иринин неодобрительный вид, Касьян позвонил Елене.
      Она быстро подошла к телефону и спросила: кто? - радостно и как-то с придыханием.
      Но когда узнала, кто, голос её потускнел, и она сказала, что если Касьян к Юрию Федоровичу, то он у себя дома... - проговорила она отрешенно. ... Так, подумал Касьян, ещё одна любовная лодка разбита. Не надо было, Елена, так сразу надеяться и уверяться!
      Но вслух этого не сказал, а спросил разрешения зайти и к ней. - Ради Бога. К вашим услугам... - Ответила она уныло.
      Касьян умчался.
      А В.Н. вдруг сказал Ирине, - выглядел он как из Освенцима, за несколько часов его скрутило неузнаваемо. - Ира, мне хочется все рассказать Касьяну... - Что РАССКАЗАТЬ? - удивилась Ирина. - Кажется, вы все ему, Володечка, рассказали?.. - Нет, - ответил Владимир Николаевич, сомнамбулически глядя куда-то вдаль, - вы не поняли. Я хочу рассказать ему ВСЕ о нашем Клубе... Мне кажется, так будет честно. И пусть он решает, как с нами поступить.
      Ирина растерялась. По высокому счету, Володечка прав. Ну, а по обычному, среднечеловеческому? Выглядеть такими, скажем так не очень "симпатичными" дельцами перед Касьяном и той же Оликом? Откровенно и честно - не хочется совсем.
      Ирина понимала, что это шкурнические мысли, но очень ей не хотелось смотреться бандершей. Но она все же была истая интеллигентка, и, порефлексировав и посомневавшись, сказала. - Вы правы, Володечка. Только давайте не сейчас? Вот он закончит с этим делом, и мы все скажем. А мальчиков пусть не ругают. При чем тут они? Мы истинные виновники.
      В.Н. сквозь вдруг проступившие слезы улыбнулся Ирине, у него камень с души свалился.
      Юрий Федорович сидел в кресле на кухне и тосковал.. К печали о Кике, которая хоть и сбежала от него и обокрала, но жестоко поплатилась, примешивалось чувство дискомфорта с Еленой.
      Когда он пришел к ней, она так была с ним добра, так внимательна, так согрела ему душу теплом, что он подтаял и вечером, когда они сели немного выпить и поговорить, вдруг упал ей головой на колени и разрыдался.
      А она гладила его по плешивой голове и говорила, какой он умница и красавец, и какой милый, добрый и обаятельный...
      От этих слов у него неожиданно для него самого встал ТОТ, кто с Кикой чувствовал себя почти всегда сморщенным перчиком.
      И они с Еленой тут же на тахте, где сидели, и залегли.
      У неё было хорошее плотное тело и это его возбудило, потому что Кика-то была худышка, и он просто любил её очень, не обращая внимания на худобу.
      А тут его прихватило, и он вел себя отлично.
      Он уже забыл, что это такое, потому что с Кикой, когда она допускала его в свою постель, он никогда не чувствовал себя свободным.
      И с того вечера у них с Еленой так и повелось: вечером вдвоем в постель.
      О Кике они молчали.
      А тут пришел Касьян, разворошил все, и Юрий Федорович понял окончательно, что любит он Кику, какая бы она ни была. Тем более, что её, наверное, нет на свете. И впервые за это время у него на Елену не встал.
      Она все поняла и сказала: уходи, Юра, мне не нужно подачек...
      Он ушел к себе, пробормотав, что просто устал.
      Елена кивала, уже затянувшись в толстый халат и побледнев лицом.
      Вот так обстояли дела у Юрия Федоровича, когда Касьян позвонил к нему в дверь.
      Касьян, честно говоря, удивился то ли смелости, то ли глупости, то ли полному уже на себя наплевизму полковника.
      Квартира его опечатана, а он сорвал сургуч и живет-поживает...
      Полковник открыл и онемел, увидев Касьяна. Кого он ждал, подумал Касьян, и понял: Елену.
      А тут он, ненавистный... - Вы? - спросил Юрий Федорович, не веря глазам своим, и испугался, - это видно стало по его лицу. - С плохими вестями... - уже обреченно сказал он. - Проходите.
      На его уверенность Касьян ответил неопределенно: не знаю, не знаю, полковник, как взглянете...
      Он сел на кухне в кресло, полковник примостился на табурете, и сразу сообщил: ваша жена, повидимому, жива.
      И тут же вскочил, удержав полковника от падения на пол.
      У того закатились глаза, и он был, пожалуй, в полуобмороке. ... Вот шут тебя задери! подумал Касьян, не зная, что делать: бросить Федорыча он не мог, чтобы поискать хоть нашатырь, и стоять так глупо, - когда-то нежносердый полковник придет в себя, кто его душу знает!..
      Вспомнив все способы, Касьян шлепнул довольно увесисто полковника по щеке.
      Тот приоткрыл глаза, сначала мутные, но быстро взгляд его стал осмысленным (вот мужики пошли! думал Касьян. Хуже баб... В чем был прав), и он спросил слабым голосом. - Где она? Я ей все прощу...
      Касьян разозлился: - Но я ей не прощу, уважаемый полковник, а когда не прощает полицейский, то мужу стоит подзаткнуться.
      Полковник уже прямо сидел на табуретке и искал что-то глазами, потом униженно обратился к Касьяну. - Касьян, возьмите в шкафчике бутылку "Абсолюта", там половина, и давайте выпьем... Извините, что я вас прошу, но мне как-то не по себе, встать не смогу.
      Касьян взял бутылку, налил две рюмки и они молча выпили. - Только пьем мы не за одно и то же. - Заметил Касьян, - вы - за возможное счастье
      приобретения супруги, - сомнительных - и счастья, и приобретения... Я за то, что, наконец, прояснилась драматургия ограбления и, пожалуй, заказчик убийства. Ваша жена. Александра. - Кика? Заказчик? Чьего убийства? Моего? Но я жив, и никто на меня не нападал... Что с ней?.. Скажите мне, Касьян, честно, прошу вас... - Бормотал полковник. ... Вот дурной, выругался про себя Касьян, - вяжется за стервой, а чудную бабу бросил!
      Так захотелось засветить "Юраше" в глаз, чтоб неповадно было! Да что он, в самом деле! Разве эту размазню квашеную перевоспитаешь?.. Разыграть такое невозможно, вернее, возможно, только не этому дяде. Не он пособник... Все ниточки к другому... - Вот сейчас я при вас позвоню в Склиф и спрошу, как чувствует себя Алексей Радоиванов, помер или нет после черепно-мозговой травмы, проще говоря, после удара топором или ещё чем... - Вы что, серьезно думаете, что Кика могла ударить кого-то топором?.. - Возмущенно проорал полковник. - Могла, если удачно сложилось для нее, - ответил Касьян, набирая цифры на телефоне.
      Там ответили сразу. Касьян спросил о Радоиванове, поступившем днем...
      Выслушал, вздохнул, повесил трубку.
      Обернулся к полковнику. - Ну вот, уважаемый человек с добрым сердцем. что и требовалось доказать: Радоиванов умер, не приходя в сознание. А у него мать. И он один сын у нее. - Так, что же? Что это? - забормотал полковник. - Что? - Переспросил Касьян. - Я вам объяснил. - Но ведь этот парень... - Ю.Ф. кивнул на телефон. - был здесь и грабил? Может быть, Кика от него защищалась?.. - Если бы он выжил, мы бы все точно узнали от него, и мера наказания была бы по заслугам... Его уже нет. Поэтому надо искать вашу супругу... - Что ей будет?.. - прошептал Ю.Ф.
      Касьян отозвался. - Я же сказал - всем по заслугам. Вы ничего не хотите мне сказать? - спросил он вдруг прозорливо, увидев некоторое замешательство полковника и движение, будто он что-то хочет то ли сказать, то ли показать. - Кстати, не забывайте, полковник, о своем обещании во что бы то ни стало вернуть деньги вашему другу и шефу.
      Видимо, тот забыл, потому что выражение его лица изменилось, он как-то сморщился и посерел. - Да, да. - пробормотал он, - Касьян, вы меня простите, но вы должны понять, в каком я состоянии... Я ничего не соображаю. Да, я что-то хотел вам сказать, но не помню... НО Я ВСПОМНЮ, обязательно вспомню... - Вспоминайте, - сказал Касьян с некоторой иронией.
      Сейчас он плохо относился к полковнику, снова плохо. Как сначала.
      Ему претила ничтожность этого человека, его бессилие перед Кикой.
      Но вдруг подумал, что не имеет права судить полковника, потому что любовь - это хрен-те какая выдрюченная штука, и не ему, мужику, никого ещё не любившему, нет, как говорится, "правов" кого-то осуждать. Любовь, такая вот, - тяжелое заболевание, наркомания: на человека можно злиться, можно его жалеть, но осуждать с высот своего незнания и, якобы потому, здравого смысла. нельзя.
      Все-таки в злобе ушел Касьян. Хотел зайти к Елене, но вспомнил об этом, уже спустившись на первый этаж. Выругал себя потихоньку и снова поехал наверх.
      Остановился лифт, и он увидел полковника в роскошном бархатном халате, прокрадывающегося (почему? Кто ему запрещает?..) к двери Елены.
      Касьян поехал, как болванчик. снова вниз, а уже внизу подумал, что полковник, все-таки, дерьмо, болен он своей любовью или что там еще: потащился плакаться и выжимать соки из бедной одинокой бабы, как из лимона - витамины. Но "Юраша" ещё нужен, придется ещё с ним общаться, поэтому возбуждаться против него не стоит.
      Настроение было гнусное, и он поехал домой. Там снова сел в кресло на кухне, но портрет Кики больше не разглядывал - увидит вживе, если даст Бог удачу.
      Ирине позвонил и сухо сообщил, что Леха скончался.
      Ирина охнула и истерически спросила, почему же Касьян не приехал сюда? На что он ответил довольно невежливо, что ему хочется побыть наедине.
      И вправду, они вдруг все ему смертельно надоели!
      Но побыть в уединении ему не дали.
      Зазвонил телефон. Два ночи!
      Касьян сорвался в секунду. Юрий Федорович.
      Виноватым голосом просит, чтобы Касьян приехал к... Елене. ... Что ему ещё надо? Что-то важное вспомнил...
      Касьян разозлился. Опять скачи, Касьян, как заяц по полям, фигушки тебе с маком, сам приедешь!
      И он сказал очень официально. - Юрий Федорович, я уже наездился. Вы не тот потерпевший, что были, так что - прошу. Я дома и до шести утра никуда не собираюсь.
      Полковник сразу сказал - приедет.
      Касьян был уверен, что протолкнула его Елена позвонить.
      Он, наверное, маялся, плакал и метался, как всякий рыхлый, безвольный и трусоватый тип. Ничего, сам ворюга знатный! Да ещё и бездушный, только свою любовь холит и лелеет! А на остальных плевать с горки.
      И вот сидят они вдвоем у Касьяна на кухне, и Касьян, как приличный хозяин, подал кофе и выпить, а полковник, опять запотыкиваясь, говорит о том, о чем совершенно, как он утверждает, забыл.
      Оказалось, что Ю.Ф. хотел через свои каналы сделать Кике загранпаспорт, на её девичью фамилию. На всякий случай.
      Она отнеслась к этому предложению вполне равнодушно, и когда он стал легонько настаивать, сказала, что сама сделает за недорого через знакомых... Так и остался этот момент непроясненным. - А паспорт у неё есть, я случайно увидел... - с тоской сообщил полковник, - она меня во всем обманывала... - А вы верили ей, - констатировал Касьян.
      Полковник кивнул удрученно. - Вы хотя бы посмотрели, на какую паспорт фамилию? - Спросил Касьян, раздражившись на полковника.
      Полковник отрицательно помотал головой и опять уныло потупился. Девичья фамилия возможна?
      Полковник опять помотал головой. - Когда я посоветовал ей взять девичью фамилию, она рассердилась. Фамилия у неё смешная была - Собакина, она её не любила. Прошептал почти полковник. - Ну что ж, и на том спасибо, - подвел итог Касьян, понимая, что из Юрия Федоровича больше ничего не выжмешь.
      Полковник сник окончательно.
      Ирина Андреевна и Владимир Николаевич поминали Леху. Вспоминалось только хорошее: какой он был добрый и бесхитростный, какой отзывчивый и откровенный, короче, человек, который никому не делал зла.
      И не желал.
      Ирина сказала, что и грех грабежа с него снимется, потому что сделал он это по кикиному велению или вообще не причастен...
      Их грустные посиделки прервал внезапно Касьян.
      И сразу предупредил. - Только без рыданий, истерик и плачей, прошу! Нам надо все отдельные детали собрать в единую, стройную, логически точную систему. Пора.
      Затем он рассказал им о Кикином загранпаспорте и спросил, нет ли у них каких-нибудь зацепок в памяти по этому поводу.
      В.Н. всполошился. - Есть! У меня есть кое-что. К нам приходила дама, немка, из Германии, она очень интересовалась клубом, и Кика, помню, с ней пила, и они о чем-то очень живо говорили!
      Касьян благодарно взглянул на Владимира Николаевича. - Очень хорошо. А кто эта дама? У вас есть её координаты? Ее имя, фамилия? - Все есть! - чуть не кричал В.Н., радуясь, что и он перестал быть балластом, а тоже помогает следствию. - Ну, это замечательно! Конечно, я не думаю, что ТАКАЯ Кика простенько отправится к этой известной вам даме... Хотя она же не ждала, что Леха найдет силы и выползет из леса, откуда он не имел права, не должен был появиться! Никогда. - Так вы все же считаете, что Кика жива и виновата... В том, что с Лешей... - Прошептал В.Н.
      Касьян с жалостью посмотрел на него. ... Совсем мужик - плохой... Или не понимает?..
      С утра Касьян был уже в конторе и работал, как вол.
      Он совсем не чувствовал, что не спал всю ночь, - чутье охотника, почуявшего зверя, давало ему силы. Он достаточно поразмышлял и теперь действовал.
      Начальство, - уже не приятель-шеф, а выше - таскало его по своим кабинетам и устраивало выволочки, но он держался спокойно и весомо сообщал, что дело закончит максимум в два дня. Но, возможно, ему придется вылететь за границу. ... Куда-а?!. - вопило начальство, и он отвечал, что, скорее всего, в Германию.
      Перво-наперво, он заслал своего верного помощника Степу в аэропорт. Со следующими данными: женщина в возрасте сорока шести лет, выглядящая на тридцать, маленькая, хрупкая, вариант: сильно беременная, может, блондинка, может, брюнетка, а то и рыжая. С именем, начинающимся на "А", с фамилией на "Г" или "С", предположительно - в Германию. В течение последних дней, начиная с...
      Далее. Возможно, этим же рейсом летел высокий блондин. На вид и на самом деле двадцать три года, ямочка на подбородке, ярко-голубые глаза, скорее - Стас Ждан, скорее всего...
      Вероятно, один рейс.
      Или разные...
      Верный помощник Степа был парень с юмором и, посмотрев внимательно на свое начальство - Касьяна, сказал. - Ну, как делать нечего - возьмем! Примет навалом! Даже слишком. - Разговорчики в строю! - прикрикнул на него Касьян. - Мог бы вообще сказать: иди туда, не знаю, куда, и так далее, сам знаешь... Данных, и вправду, завались! - Ага, - ответил помощник и умотал в аэропорт.
      Звонила Ирина, сообщила с облегчением, что Лина пришла в себя, но пока ещё не очень адекватна.
      Касьян ответил, что пусть поправляется, пока она не нужна.
      И попросил Ирину сообщить матери Леши, а также спросить, когда та сможет приехать на опознание.
      Он с нетерпением ждал своего верного Степана.
      Тот явился под вечер, выложив все, что узнал.
      А узнал он немало.
      Хитроумны-то хитроумны эти преступные элементы, но не хватает у них каких-то ферментов в мозгах, а может, витаминов перебор, что сильно вредно. Уж больно завышена у них самооценка, и занижена оценка личности, противуположной им.
      Даже опыт многих предшественников ничему их не учит: уж они-то все просчитают, все продумают и предусмотрят, они - самые крутые и умные!
      А ведь, по сути, КАЖДОЕ преступление раскрывается, - не разглашается большей частью, - да! Но это не значит, что добрая половина людей, которые так или иначе соприкоснулись с преступлением, не узнали, не угадали, не догадались, - КТО.
      И возмездие, так ли, этак ли, наступает именно в тот миг, когда "элемент" сладко грохает бокал за то, что ПРОНЕСЛО!
      А на самом деле идет он в этот момент прямой наводкой в ад.
      Стас был уверен, что ничего не вскроется и так быстро. Они успеют... И он нагло и спокойно летел под собственной фамилией.
      Такие пирожки.
      Степа сказал, что третьего дня, то есть совсем недавно, во Франкфурт летели двое похожих: маленькая хрупкая брюнетка с голубыми пронзительными глазами и ражий, совсем молодой блондин.
      Девушке, которая оформляла и парня, и даму, приглянулся красивый высоченный блондин, и она невольно следила за ним и удивилась, что они с дамой потом объединились и о чем-то тихо интимно беседовали. А дамочка-то много старше.
      Девушка эта оказалась вострой и памятливой, и ещё по компьютеру уточнила Анастасия Григорьева и Станислав Ждан. "Даже фамилию не изменил, наглец! Хотя когда? Торопились... - как-то отстраненно размышлял Касьян." Родной ты мой Степа! - наконец, опомнился он, - а говорил, мало я тебе наколок дал! Оформляем быстро командировку и улетаем с тобой, как вольные птицы, в страну Германию! - Быстро оформляем и ещё быстрее улетаем: на хутор бабочек ловить... - заявил скептик Степа. - Ну, не пра-ав, не прав, Степа! - веселился Касьян, - мы ведь не запросто так летим! Мы вызволяем деньги, принадлежащие одной очень солидной фирме. - Кому известной? И кому известно, что деньги там, и что это та самая пара... - продолжил свои сомнения Степан. - Может, это благородные люди. Тетя с племянником, и летят они к любимым немецким друзьям?.. - Отличный вариант! Познакомимся с хорошими людьми, посидим с ними вечерок и отправимся восвояси. И снова волнения, страсти... - Болтун ты, - сообщил Степа, - как язык не заболит. В болтовне, как в бурной реке - рыба, часто сверкают крупицы истины! назидательно заявил Касьян, и они оба расхохотались, а Степан сказал, ладно, начальник, действуй. На опознание приехала Лехина мама, как он всегда говорил, что она у него красавица. На самом деле все увидели пожилую, с измученным лицом, тусклыми, какими-то сивыми волосами, женщину, которая, увидев синее одутловатое разбитое лицо своего красавчика-сына, закричала надрывно: "Ле-о-о-ше-ень-ка-а-а!" и забилась в истерике.
      С ней начали возиться врачи, а Касьян подумал. ... Бедный бесшабашный Леха. Он вовсе не собирался умирать, а хотел и намеревался долго жить, веселиться, пить, гулять, любить женщин, в особенности любить одну из них, которая и не позволила ему ничего, а заставила его умереть, потому что без его смерти у неё не вытанцовывалась такая жизнь, которую она себе пожелала...
      А что такое Леха? Кому он нужен? Гусыне мамаше? Больше никому. Никчемный материал, годный лишь для обработки и переработки...
      Вот такой торт с цианом испекла мадам Александра.
      Следующим напрягом была Олик, которая явилась, как всегда, не вовремя, и потребовала всего: рассказов, внимания...
      Касьян озверел от множества её хотений и довольно резко сказал, что все - потом.
      Она обиделась, тоже как всегда, и хлопнула дверью. ... Ладно, сказал себе Касьян, некогда мне сейчас...
      Ирина, наверное, тоже обижалась, но Касьян, к счастью, об этом только догадывался, потому что Ирина и В.Н. поочередно дежурили у постели Лины, а она, хоть и пришла в себя, ничего не говорила. Шок, сказал доктор, пройдет. Должно пройти. И они опять ждали, когда "пройдет".
      Во Франкфурте, где жила дама, посетившая клуб, Касьян и Степа поселились в маленькой гостинице и, не позвонив даме, поехали к ней.
      Она была шокирована, испугана, но сказала, что да, она высылала приглашение очень милой молодой даме, с которой познакомилась в России, в очаровательном клубе "БАМБИНО"...
      Да, милая дама уже звонила ей, сообщив, что она проездом, и заедет к ней ненадолго. - Очень тактичная и воспитанная эта, кажется, Анастасия? Совсем не так, как другие русские, и прекрасно говорит по-английски, присовокупила ещё немецкая фрау.
      Касьян спросил, одна ли она приехала, на что немка Грета ответила, что об этом речи не было.
      Касьян внушал ей, что она должна им помочь. И если Анастасия снова позвонит, то обязательно пригласить её в гости. Спросить о брате. Вероятно, та отговорится от гостей, тогда хотя бы узнать её маршрут.
      И позвонить им.
      Грета согласилась, но видно было, что она возмущена и ничего не станет делать, ну, в лучшем случае, не скажет "Анастасии", что её разыскивают.
      Скорее всего, Грета на некоторое время куда-нибудь удалится.
      Касьян договорился со Степаном, что тот некоторое время последит за домом Греты.
      А сам поехал в полицию, где уже знали об их со Степой прибытии. В прошлом году у них по обмену был отличный парень и полицейский Хайгель Граф, и вот теперь он знал о деле, которое привело его русского друга в Германию и содействовал Касьяну, чем мог и очень быстро и четко выполнил его просьбу: список всех гостиниц, пансионов и других мест проживания приезжих.
      Степан пришел с сообщением, что мадам Грета очень скоро собралась и смоталась на собственной машине в неизвестном направлении. ... Баба з возу - кобыле легче", так выразился Касьян об этом факте и они со Степаном отправились в путешествие.
      А надо отметить, что Степан росту был под два метра, в отличие от невысокого Касьяна, и занимался всеми мыслимыми видами борьбы, на лице его это как-то отразилось, - мягкий юморной Степан выглядел жестким и даже беспощадным.
      Им повезло не сразу, но довольно скоро: в третьеразрядном мотеле, где приезжие проживали в отдельных крошечных бунгало, им сказали, что да, к ним приехали двое похожих - дама и молодой человек, но они не русские; дама и господин - чехи.
      Тут Касьян и Степа, оба прилично владеющие английским, разыграли мини-спектакль, которому позавидовали бы актеры: здесь была и старая дружба, и хохмачество их друзей, и желание совершить сюрпризное вторжение, и куча таких разнообразных деталей, что администратор, не столь хорошо знавший английский, немедленно пустил двух весельчаков-американцев к их друзьям, не вызванивая по телефону.
      "Весельчаки" отправились к маленькой хижине, стоявшей поодаль от остальных и как бы прячущейся за мощными дубами.
      Никем не замеченные, они тихо подошли к бунгало и услышали голоса: мужской и женский. Говорили, вернее, шипели друг на друга мужчина и женщина. Что-то о деньгах... ... 0 чем же еще, брезгливо подумал Касьян.
      Он вовсе не был чужд хорошим денежкам и, когда они шевелились в кармане, бывал весьма доволен, но из-за них идти на убийства? Быть готовым к убийству всегда и опять из-за денег? Этого он в голову взять не мог.
      Касьян кивнул Степе, тот направился на свой пост, под окном, - как было договорено.
      А Степин шеф, прежде чем постучать, надавил на ручку двери, на всякий случай, и оказался прав: дверь подалась и отворилась.
      Вход в комнату, откуда доносились голоса, был через крошечный тамбур, и Касьян остановился, чтобы минуту-другую послушать (так базарят, что дверь закрыть забыли! Впрочем, разве могут они подумать, что двух иностранцев, чехов, - разыщут их "любимые американские друзья"!).
      Кика шипела, естественно, на чистейшем русском языке, что Стас подонок (у Касьяна даже сердце екнуло, как на любовном долгожданном свидании, - ОНИ!), что она это знала, но у неё есть отличное против него средство!.. Так что пусть потом винит себя!
      В голосе её не было ни истерики, ни страха, а только, вчистую, угроза.
      Мужчина (Стас...) бормотал тише, что наплевать ему на все её примочки, что семьдесят процентов денег - его, и что бы она без него имела! Это он двинул Леху по голове и вообще потом возился с ним, ей и дела не было до этого... Киллером его наняла, пусть раскошеливается!
      Тогда дама уже почти в голос завопила: Я бы сама все сделала! Зря испугалась, что не смогу! Такого жлоба взяла в помощники! Дура я! А ты, хрен бы ты что поимел, если бы не мой таможенник! Или Леху бы взяла! И ещё себя не пожалела - порезала как свинью, чтобы все натурально выглядело! Да ты себя бы пальцем не тронул, красавчик траханый!
      Стас нарочито заржал. - Как бы твой алкан сюда попал, без паспорта! ... Все ясно.
      Касьяну надоел их базар, - достаточно услышал.
      Он резко рванул дверь и вошел, держа в руке пистолет. - Руки! скомандовал Касьян по-английски.
      Кика, - а это была она - брюнетка с пронзительно голубыми глазами, в полном замешательстве подняла руки, а Стас ерзнул глазами к туалетному столику. ... Там у него пистолет... Мгновенно догадался Касьян и, держа парочку на прицеле, рванул туда.
      Стас бросился бы на него, но тут треснула рама, и в комнату вкатился Степан.
      Кика ойкнула, а Касьян вывалил ящичек стола на пол и спокойно взял пистолет ТТ. Парни, - услышал он несколько дрожащий голос на поганом аглийском Стаса, - вы что? Давайте мирно. Что вам надо? Может, с кем попутали?
      Касьян, не отвечая, посмотрел на Степу, - тот стоял как монумент, ни движения, ни слова, в классической позе английских бобби: ноги расставлены, руки начеку.
      Стас, не слыша ответа, начал ныть: - Ну, что вы, парни... Что вам надо? Что? Деньги? Так их у нас так мало, что вам будет неинтересно... Мы небогатые люди из бывших колоний Союза. Ана. - обратился он к Кике, несколько приободрившись, - дай чего-нибудь выпить, парни хорошие.
      Кика боязливо опустила руки и двинулась было в сторону, к шкафчику, но Касьян прикрикнул. - Сидеть! Руки на голову! Молчать!
      Оба сотоварища сели довольно понуро, они, конечно, не понимали, кто такие ворвались к ним, но предполагали, что местный рэкет, и Стас решил помалу откупиться, только не злить этих психов.
      Но вдруг почувствовал, что малым не обойдешься. И сильно загрустил.
      Кика "грустила" с самого начала: очень не понравились эти парни в черных кожанах. Она бы закручинилась ещё больше, если бы только приблизилась к догадке, кто перед ней. Но ещё придет время ей кручиниться! На данный момент она придумывала способ,как нейтрализовать этих, по её мнению, не очень умных рэкетиров. Касьян удобно расположился в единственном кресле, Степа на диванчике. Сыщик решал, что делать дальше: сказать, что они - полиция России? Или ещё покуражиться в чьей-то роли, узнать про деньги, и уж тогда этим деваться некуда!
      Сейчас эта парочка ни сном, ни духом не чует, что про них все в родных пенатах известно.
      Лины быть не должно (в принципе, пока и нету...), Лехи - тоже, откуда кто узнает?
      Они же все сделали тип-топ. ... Узналось! ... Наверное, надо ещё покуражиться.
      Касьян посмотрел на Стаса, наконец-то, внимательно: красавчик! Правильные черты мужественного молодого лица, голубые, блестящие, но какие-то пустые глаза... Гладкий высокий лоб, четкий пробор в белокурых волосах... Плечистая фигура, хороший рост...
      Такие нравятся женщинам. Дурочка Лина! Купилась.
      Он перевел взгляд на Кику, которая не на шутку занимала его мысли, и кого он так хотел найти живой и невредимой. И, может быть, даже влюбиться. Тоже дурачок, и тоже купился. Все мы покупаемся, - кто на что. ... Вот он и нашел её. живой и невредимой, но ему от этого ни жарко, ни холодно, вернее, так: и жарко, и холодно, но по другому поводу.
      Черные крашеные волосы, но крашеные умело... Голубые раскосые змеино-злые глаза, холодные, как осколки льда. Узкие губы, накрашенные почти белой перламутровой помадой и бледное треугольное личико с мелкими чертами...