Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Судья Ди - Убийство в Кантоне

ModernLib.Net / Детективы / Van Robert / Убийство в Кантоне - Чтение (стр. 3)
Автор: Van Robert
Жанр: Детективы
Серия: Судья Ди

 

 


После этого парню не оставалось ничего иного, как поспешить во дворец с докладом об увиденном. — Судья осушил свою чашку. — Перед тем как покинуть столицу, я самым тщательным образом изучил все дела, коими в последнее время занимался цензор, но не обнаружил ни единого намека на связь с Кантоном или здешними арабами. Что до личной жизни господина Лю, то мне известно только, что, будучи мужем в высшей степени достойным, он, однако, до сих пор не женат, и господин — его единственный близкий друг. — Судья бросил на своих помощников суровый взгляд. — И помните, наместник ничего не должен знать! Сегодня за чаем я обронил ненароком, что господин Су — подозрительная личность и водит знакомства с арабским отребьем. Не забывайте: мой гостеприимный хозяин должен пребывать в полной уверенности, что мы здесь исключительно ради сведений об иноземной торговле.
      — Но почему, господин? — полюбопытствовал Чао Тай. — Раз наместник обладает тут всей полнотой власти, он мог бы оказать нам содействие в…
      Судья с раздражением покачал головой.
      — Вам следует помнить, — отчеканил он, — что во второй приезд сюда цензор не стал докладывать о своем появлении наместнику. Сие может означать, что дела господина Лю в Кантоне сугубо секретны и он поостерегся доверить их даже наместнику. Впрочем, с тем же успехом это может означать, что цензор не доверяет наместнику и опасается, как бы тот не оказался вовлечен в тайные дела, каковые Лю прибыл расследовать. В обоих случаях нам надлежит следовать примеру цензора и сохранять все в строжайшей тайне — по крайней мере, пока мы не разведаем, что здесь происходит. Следовательно, нам нельзя рассчитывать на поддержку и содействие местных властей. Однако после утренней прогулки я вызвал к себе начальника особого подразделения военного сыска, и он отобрал четырех лазутчиков, коим велело помогать нам в обыденной части расследования. Как вызнаете, особое подразделение достаточно независимо, местные начальники не имеют над ним власти, и лазутчики докладывают обо всем непосредственно в столицу. — Судья Ди вздохнул. — В общем, как видите, мы столкнулись сочень нелегкой задачей. С одной стороны, мы должны делать вид, будто тесно сотрудничаем с наместником, а с другой — крайне осмотрительно вести собственное расследование.
      — И вдобавок помнить, что за спиной у нас неизвестный противник, неотступно следующий по пятам! — заметил Тао Галь.
      — Не за нами, а за цензором и господином Су, — поправил его судья Ди, — так как этот человек или люди могут знать об истинной цели нашего пребывания здесь: сие есть государственная тайна, известная лишь Великому совету. За господином Су, а теперь только за цензором ведется слежка с целью не допустить распространения каких-то сведений. А коль скоро эти люди не погнушались убийством, цензору угрожает нешуточная опасность.
      — Есть ли основания в чем-то подозревать наместника, господин? — спросил Чао Тай.
      — Насколько мне известно, нет. Перед отъездом из столицы я просматривал сведения о нем в канцелярии, где хранятся личные дела государственных чиновников. Вэн описан как старательный, не лишенный талантов чиновник. Двадцать лет назад, еще совсем молодым человеком, он был направлен в Кантон на должность младшего советника суда. Позже Вэн достойно исполнял обязанности судьи в различных уездах, пока не получил назначение на пост правителя города. Два года назад его вновь послали в Кантом, на сей раз — в должности наместника Южной провинции. Семейная жизнь Вэна безупречна; у него три сына и дочь. Единственное замечание, какое мне удалось обнаружить, касалось непомерного честолюбия, ибо Вэн метит ни много ли мало как в правители самой столицы! Ну так вот, нарассказывав ему далеких от истины историй об убийстве господина Су, я велел за час до вечерней трапезы собрать в зале всех, кто хорошо осведомлен о чужеземной торговле. И теперь надеюсь выведать побольше об арабах, прикрывая истинные цели интересом к торговым делам. — Судья встал. — Пройдемте-ка в Зал Совета, настам наверняка дожидаются.
      Пока они шествовали к двери, Тао Гань спросил:
      — Что могло заинтересовать императорского цензора в делах этих презренных арабов, господин?
      — Сие никому не ведомо, — осторожно молвил судья Ди. — Арабские племена объединились под предводительством вождя, названного ими халифом, и его вооруженные орды заполонили все пустынные земли на западе. Что творится у этих племен на окраине цивилизованного мира, нас мало заботит — их халиф такое ничтожество, что не осмеливается снарядить к нашему великому императору послов с дарами и прошением жаловать ему звание данника Поднебесной. Однако кое-кто опасается, как бы он не вступил в заговор с нашими заклятыми врагами — монголами, обитающими за северо-западными границами Срединного государства. К тому же здесь, на юге, арабские корабли могут поставлять восставшим бунтовщикам в Алламе оружие. Впрочем, это лишь пара предположений, пришедших мне в голову. Но давайте не будем впадать в пустые измышления. Идемте!

Глава 5

      Смотритель дворца чинно вел гостей по хитросплетению застланных коврами переходов. Миновал главный двор, где при свете цветных фонарей толпились чиновники, посыльные и стражники, он двинулся через внушительные ворота и ввел судью Ди с помощниками в роскошный зал, залитый ослепительным сиянием масляных ламп на высоких, в рост человека, подставках.
      Наместник, высокий бородатый и широкоплечий господин, встретил судью Ди низким поклоном, так что длинные рукава церемониального платья, украшенные зеленым и золотым шитьем, метнулись по мраморному полу. Золотой значок, прикрепленный к высокой шапке с дрожащими крылышками, тонко зазвенел. На представление судьей Ди начальника тысячи Чао и старшего советника суда Тао он ответил другим, на сей раз небрежным поклоном. Затем наместник, в свою очередь, представил им худого, тотчас павшего ниц пожилого чиновника как Пао Гуаня, правителя Кантона, ведавшего всеми вопросами управления города. Градоправитель коснулся лбом пола.
      Судья Ди знаком велел ему подняться. Мельком глянув на встревоженное, испещренное глубокими морщинами лицо пожилого чиновника, он последовал за Вэном к похожему на трон креслу на возвышении. Наконец наместник почтительно застыл перед гостем, ибо, даже представляя верховную власть Южной провинции, он был несколькими рангами ниже судьи Ди, не только начальника столичного суда, но в последние два года еще и государственного советника.
      Судья опустился в кресло, а Чао Тай и Тао Галь остались стоять поодаль, по обе стороны от помоста. В длинном коричневом халате и высокой парчовой шапке Тао Гань выглядел весьма внушительно. Чао Тай водрузил на голову остроконечный шлем и вооружился мечом из дворцовой оружейной. Плотно сидящая кольчуга обрисовывала широкую грудь и мускулистые руки тайвэя.
      Наместник, отвесив низкий поклон, официальным тоном изрек:
      — Повинуясь приказу достопочтенного господина, покорный слуга вызвал сюда господ Лян Фу и Яо Тайцая. Господин Лян является одним из богатейших торговцев нашего города и…
      — Он, случайно, не принадлежит к роду Лян, каковой едва не подвергся полному истреблению неким неизвестным девятикратным убийцей? — перебил судья Ди. — Я расследовал это дело четырнадцать лет назад, будучи судьей Пуяла…
      — Это одно из самых знаменитых ваших расследований! — с почтением отозвался наместник. — Здесь, в Кантоне, о нем до сих пор вспоминают с благодарностью и восхищением. Нет, упомянутый мной Лян — из другого рода. Это единственный сын покойного флотоводца Ляна.
      — Достославное семейство, — кивнул судья Ди, распахнул свой веер. — Флотоводец Лян являл собой образец бесстрашного воина и великого стратега. Недаром его прозвали «Властелином Южных морей». Я встречался с замечательным мореходом только однажды, но хорошо запомнил его необычную внешность. Приземистый широкоплечий мужчина с плоским, довольно некрасивым лицом — низколобым и скуластым. Однако стоило взглянуть в его проницательные глаза, и становилось ясно, что перед вами поистине великий человек! — Судья потянул себя за усы. — Но почему сын столь славного мужа не поддерживает семейную традицию?
      — Слабое здоровье сделало его непригодным для воинской службы, господин. Что весьма прискорбно, ибо Лян унаследовал стратегический талант своего отца, каковой явственно проглядывает в умелом руководстве весьма обширными торговыми делами. А также — пусть это не столь значимо! — в исключительной одаренности. Господин Лян — признанный мастер игры в облавные шашки нашей провинции. — Прикрыв рукой рот, наместник откашлялся. — Разумеется, человек столь высокого происхождения, как господин Лян, не вступает в прямые э-э… переговоры с торговцами из варварских стран, однако оп прекрасно осведомлен обо всех разногласиях и затруднениях в этой области. Господин Тайцай, напротив, непосредственно связан с иноземной торговлей, по большей части арабской и персидской, и не гнушается этим; родом он из весьма э-э… скромной семьи, а потому придерживается широких взглядов и легко сходится с людьми. Осмелюсь выразить надежду, что господин Лян и господин Тайцай сумеют дать достопочтенному господину полное представление о том, как проистекает торговля на вверенной мне территории.
      — Ваш город весьма велик, — заметил судья. — Пожалуй, тут требуется больше знатоков по части иноземной торговли, чем эти двое.
      Наместник окинул высокого гостя быстрым взглядом.
      — Иноземная торговля налажена исправно, мой господин, — тихо сказал он. — Так и должно быть, поскольку она частично управляется государством. А двое этих достойных господ держат в руках поводья.
      — До меня дошли слухи, что мореход Ни — также большой златок в этом деле и корабль его ходит между Кантоном и арабскими портами, — выступив вперед, ввернул Чао Тай.
      — Ни? — удивленно вырвалось у наместника. Он бросил вопросительный взгляд на правителя города.
      Тот медленно потянул жиденькую бородку, затем небрежно бросил:
      — О да! Он хорошо известен среди мореходов. Однако последние три года, а то и поболее Ни оставался на берегу и вел весьма э-э… беспутную жизнь.
      — Вот как? — проронил судья Ди. — Хорошо, пусть двое упомянутых вами господ войдут, — обратился он к наместнику.
      Вэн отдал распоряжение градоправителю, затем поднялся по ступеням на помост и встал по правую руку от судьи Ди. Господин Пао вернулся в сопровождении двух мужчин — маленького заморыша и здоровяка с довольно внушительным брюшком. Оба пали лиц перед помостом, и градоправитель представил первого как торговца Лян Фу, а его дородного спутника назвал господином Тайцаем.
      Судья велел им подняться. У Лян Фу было бледное, словно застывшее лицо с иссиня-черными шелковистыми усами и чахлой бородкой клинышком. Высокие, выгнутые дугой брови и необычайно длинные ресницы придавали верхней части его лица нечто женственное. Одет господин Лян был в длинный оливково-зеленый халат, а высокая черная шапка из парчи указывала, что он удостоился ученой степени. Господин Яо являл собой полную противоположность собрату: у него было добродушное круглое лицо с встопорщенными усами и аккуратно закругленной бородкой. Тонкие морщинки лучились в уголках больших, воловьих глаз. На пухлой цветущей физиономии торговца поблескивали капельки пота. Церемониальное платье из тяжелой коричневой парчи явно доставляло ему неудобство.
      Судья Ди, бросив пару вежливых приветственных слов, стал расспрашивать Лян Фу о состоянии торговых дел. Тот отвечал на превосходном северном диалекте, и каждый ответ звучал весьма обстоятельно. В торговце угадывались незаурядный ум и врожденное благородство. К своему удивлению, судья Ди узнал, что арабская община Кантона намного больше, чем он себе представлял; Лян Фу поведал, что на территории города и в его окрестностях проживает около десяти тысяч арабов, добавив, что число поселенцев колеблется в зависимости от времени года, поскольку и арабские, и ханьские мореходы вынуждены пережидать в Кантоне зимние бури, прежде чем отправиться в Авнам или Малайю. Оттуда путь лежит дальше на Цейлон, а затем по водам Индийского океана в Персидский залив. Кроме того, господин Лян сообщил, что арабские и персидские джонки способны взять на борт не менее пятисот человек, а суда Поднебесной — и более.
      Затем наступил черед господина Яо, каковой явно пребывал в благоговейном страхе перед столь высоким собранием и поначалу тушевался. Но когда торговец дошел до описания своих дел, судья Ди понял, что перед пим на редкость сообразительный человек, прекрасно осведомленный о денежной стороне торговли. Когда Яо завершил перечень товаров, ввозимых различными арабскими гостями, судья заметил:
      — Не могу даже вообразить, как вам удается различать всех этих чужестранцев! По мне, все они — на одно лицо! Должно быть, не слишком-то приятно всякий день иметь дело с неотесанными варварами!
      Яо выразительно пожал пухлыми плечами:
      — В торговле следует принимать вещи такими, как они есть, достопочтенный господин! Вдобавок некоторые арабы легко приобщаются к культуре Поднебесной. Возьмем, к примеру, Мансура, главу арабской общины. Он свободно изъясняется на нашем языке и прекрасно умеет развлекать гостей. По правде говоря, сегодня я зван на раннюю вечернюю трапезу.
      Судья заметил, что торговец в замешательстве переступает с ноги на ногу и, по-видимому, испытывает сильное желание удалиться.
      — Благодарю вас за исчерпывающий доклад, господин Яо, — изрек Ди. — Теперь вы можете идти. Но прихватите с собой на помянутую званую трапезу тайвэя Чао; ему будет очень любопытно и полезно там побывать. — Наклонившись к Чао Таю, судья полушепотом добавил: — Выведай, как арабы расселились по городу, да держи глаза и уши открытыми!
      После того как прислужник проводил Чао и торговца Яо к дверям, судья Ди еще немного побеседовал с господином Ляном о морских плаваниях его покойного отца, затем благосклонно отпустил. Довольно долго он молчал, погрузившись в глубокую задумчивость, потом обратился к наместнику:
      — Мы здесь довольно далеко от столицы, а жители Кантона известны своеволием и независимостью. А памятуя обо всех этих чужеземцах, невольно приходишь к выводу, что блюсти тут мир и спокойствие — задача не из легких.
      — Я не смею жаловаться, достопочтенный господин. Пао — на редкость способный правитель, в его распоряжении опытные помощники, да и гарнизон составлен из наемников с севера. Не стану отрицать, местное население временами ведет себя немного буйно, но в целом оно законопослушно, и стоит проявить капельку такта…
      Наместник пожал плечами. Градоправитель Пао хотел было что-то сказать, но тут же передумал.
      Судья Ди захлопнул веер и встал. Наместник проводил гостей до двери, а смотритель дворца отвел их вновь в то крыло, где располагались покои судьи.
      Ди приказал ему проводить их с Тао в беседку, стоявшую в глубине залитого лунным светом сада. Искусственный пруд с рыбками придавал воздуху немного прохлады. Когда судья и его помощник уселись за низким чайным столикому резной мраморной ограды, смотритель получил дозволение удалиться.
      — Прелюбопытное собрание, — усмехнулся Ди. — Однако, не считая того, что мы теперь знаем: арабов тут куда больше, чем предполагалось, оно мало чем помогло. Или я что-то упустил?
      Тао Гань угрюмо покачал головой.
      — Вы говорили, что общественная жизнь цензора безупречна, господин, — немного погодя пробормотал он. — А как обстоит дело с его личными делами? Молодой и неженатый мужчина…
      — Я тоже об этом подумал. Как глава столичного суда, я без особого труда выяснил подробности его личной жизни. Несмотря на приятную внешность, господин Лю никогда не выказывал какого-либо интереса к женщинам. Многие знатные семьи столицы пытались заполучить его в зятья, но тщетно. Нет у Лю и прелестных наложниц, каковые сопровождали бы его на празднествах, где мужчине его положения следует появляться едва ли не всякий вечер. Это отсутствие интереса вряд ли стоит относить за счет природного отвращения к женщинам, что, как вам известно, порой присуще молодым и привлекательным мужчинам. Нет, причина сдержанности Лю кроется в том, что он всецело предан своей работе.
      — Так у него вообще нет никаких увлечений, господин?
      — Похоже на то, не считая страсти к сверчкам. Он собрал прекрасную коллекцию как поющих, так и бойцовых. Выяснилось это во время нашей с ним последней беседы. Я обратил внимание на стрекочущий звук, исходивший из его рукава, после чего Лю извлек оттуда маленькую клетку, сплетенную из серебряных нитей, сказан, что постоянно носит сверчка с собой, ибо это редкий экземпляр под названием Золотой Колокольчик, если память меня не обманывает и… — Ди оборвал рассказ на полуслове и уставился на застывшее лицо Тао Ганя. — Да что с тобой такое?
      — А вот что… — медленно начал Тао Гань. — Совершенно случайно по пути сюда я встретил слепую девушку. Она торгует сверчками и прошлой ночью поймала бездомного Золотого Колокольчика. Разумеется, это могло быть простым совпадением, но девушка сказала, что такие сверчки крайне редки, особенно здесь, на юге, возможно…
      — Все дело в том, когда и где она его нашла, — отрезал судья Ди. — Расскажи мне поподробнее об этой встрече!
      — Я наткнулся на девушку совершенно случайно, мой господин, неподалеку от рынка. Она ловит их сама, распознавая достойных представителей этого рода по голосу. И вот, у западной стены Цветочной пагоды, знаменитого храма в западной части города, слепая услышала пение Золотого Колокольчика. Должно быть, сверчок затаился в какой-то стенной щели. По словам девушки, пел он вроде бы испуганно. Она положила приманку и поймала насекомое в тыквенную бутылочку.
      Судья Ди слушал не перебивая. Наконец, подергав усы, он задумчиво пробормотал:
      — Довольно слабая надежда, но все-таки мы не должны упускать из виду, что находкой девушки мог оказаться Золотой Колокольчик цензора, сбежавший из клетки, пока его хозяин бродил где-то в окрестностях пагоды. Пока Чао Тай будет собирать сведения на трапезе у Мансура, мы с тобой можем отправиться в храм и взглянуть, нельзя ли что-то выведать о местопребывании господина Лю. И потом, мне говорили, что этот храм — одна из главных достопримечательностей города. По пути мы можем съесть вечернюю чашку риса в какой-нибудь скромной харчевне.
      — Вам это непозволительно, господин! — возразил Тао Гань. — В бытность вашу уездным судьей немногочисленные тайные прогулки по городу не могли считаться предосудительными, однако теперь, когда вы занимаете один из самых высоких постов в Поднебесной, вам нельзя…
      — Можно, и я это сделаю, — оборвал помощника судья. — В столице я неукоснительно соблюдал пышные церемонии, положенные мне по рангу, — без этого там нельзя. Но сейчас мы не в столице, а в Кантоне, и я ни в коем случае не намерен упускать счастливую возможность прогуляться без толпы сопровождающих! — И, отметая любые доводы Тао Ганя, судья встал. — Встретимся в приемном зале, после того как я переоденусь, — отчеканил он.

Глава 6

      Чао Тай, покинув вместе с господином Яо Зал Совета, заскочил в оружейную, где скинул доспехи и облачился в простой серый халат из тонкого хлопка и черную парчовую шапочку, а затем поспешил к торговцу, поджидавшему его у дома привратника. Яо предложил ненадолго заехать к нему в усадьбу, так как тоже хотел переодеться, прежде чем отправиться в гости. В роскошном паланкине торговца они двинулись к его дому — прекрасной усадьбе, расположенной неподалеку от храма Гуань-инь, на западе от дворца. Дожидаясь в просторном зале, пока Яо переоденется, Чао Тай критически оглядывал кичливую роскошь обстановки. Столики у стен были сплошь уставлены поблескивающими серебряными вазами с восковыми цветами, на стенах висели яркие свитки, прославлявшие богатство и высокое положение хозяина дома. Прислужница, подававшая чай, была одета благопристойно, однако и раскрашенное лицо, и подаренный гостю откровенно зазывный взгляд с головой выдавали бывшую танцовщицу.
      Вскоре Яо вернулся, сменив парадное облачение на тонкий синий халат из хлопка и простую черную шапочку.
      — Нам пора, — сказал он. — Сегодня я весь вечер занят — после трапезы надо еще поспеть на крайне важную встречу. К счастью, вечерние угощения у арабов заканчиваются довольно рано.
      — А чем нас будут потчевать? — полюбопытствовал Чао Тай, усевшись в паланкин рядом с торговцем.
      — У них подают очень простые кушанья, но недурственные в своем роде. Правда, ничего похожего на северную кухню, должен заметить. Доводилось ли вам пробовать нашего кантовского тушевого осьминога? Или угря?
      Торговец с таким воодушевлением пустился описывать достоинства местных яств, что у Чао Тая аж слюнки потекли. Затем Яо перешел к напиткам и винам, и вскоре тайвэй убедился, что его спутник — настоящий чревоугодник. И несмотря на то, что с первого взгляда Яо казался довольно неотесанным, Чао Тай в конце концов счел его славным малым.
      Они вышли из паланкина у скромного выбеленного дома привратника.
      — Сегодня я съел свой дневной рис довольно рано, и от ваших разговоров о еде у меня разыгралось воображение! А потому, признаюсь, я готов проглотить сейчас целого жареного поросенка! — воскликнул Чао Тай.
      — Тсс! — поспешно остановил его Яо. — Не вздумайте громогласно упомянуть тут о свинине! Мусульманам не позволено к ней даже прикасаться, так как мясо свиньи они почитают нечистым. Как, впрочем, и вино, однако у них есть другие, совсем недурные напитки. — И с этими словами торговец постучался в дверь, украшенную коваными фигурками в виде рыб.
      Открыл им старый горбун в полосатом тюрбане. Он проводил гостей через внутренний дворик в прямоугольный сад с низкорослыми, диковинного вида цветущими кустиками. Навстречу вышел высокий худощавый араб. В лунном свете длинное свободное платье и тюрбан хозяина дома сияли ослепительной белизной. Чао Тай тотчас призвал его — именно этот человек призвал к порядку разбушевавшихся арабских моряков на пристани.
      — Мир тебе, Мансур! — радостно приветствовал его Яо. — Я имел смелость привести с собой друга, начальника тысячи Чао Тая из столицы.
      Араб смерил непрошеного гостя взглядом горящих темных глаз. На фоне темной кожи белки их сверкали особенно ярко.
      — Мир всем правоверным! — зычным голосом отозвался он на чистом литературном языке.
      Чао Тай отметил про себя, что если это приветствие подразумевает исключительно мусульман, то не относится ни к Яо, ни к нему самому, а это чудовищно невежливо со стороны хозяина. Но пока тайвэй это обдумывал, араб и Яо склонились над каким-то кустиком и с увлечением заговорили о выращивании цветов.
      — Почтенный Мансур — большой любитель цветов, как в я сам, — выпрямляясь, пояснил Яо. — Эти душистые растения он привез с собой из дому.
      Чао Тай обратил внимание на нежный аромат в саду, однако не особенно радушное приветствие хозяина и пустой желудок мешали ему любоваться диковинными цветами. Тайвэй окинул мрачным взглядом приземистый дом в глубине сада. Разглядев за ним на фоне лунного неба минарет мечети, Чао пришел к выводу, что усадьба Мансура недалеко от его постоялого двора.
      Наконец араб повел гостей в просторный, напоенный прохладой покой в глубине сада. Фасад дома представлял собой ряд открытых стрельчатых арок. Войдя, Чао Тай, к своему удивлению, не обнаружил там никакой мебели, кроме пиршественного стола. Пол застилал толстый серо-голубой ковер, а по углам лежали пухлые шелковые подушки. С потолка свисал медный светильник с шестью рожками, а всю заднюю стену скрывали необъятного вида занавеси: они крепились кольцами к шесту, укрепленному под потолком, а не были, как положено, намертво прибиты к бамбуковой палке.
      Мансур и Яо сели на пол скрестив ноги, и Чао Тай, немного поколебавшись, последовал их примеру. Мансур, очевидно, заметил его неуверенность, так как вновь заговорил юта своем неспешном северном диалекте:
      — Я надеюсь, почтенного гостя не беспокоит сидение на полу?
      — Я воин, — мрачно ответствовал Чао Тай, — а потому приучен к любым неудобствам.
      — Однако мы находим свой образ жизни вполне удобным, — холодно отозвался хозяин.
      Чао Тай инстинктивно невзлюбил араба, хотя не мог не призвать, что личность он незаурядная. Мансур обладал тонким, резко очерченным лицом с крючковатым, как у птицы, носом и длинными, закрученными вверх, на чужеземный манер, усами. Держался он очень прямо, а под свободным белым одеянием угадывались крепкие мышцы. Наверняка это умелый и выносливый боец.
      Желая нарушить неловкое молчание, Чао Тай указал на замысловатую надпись, бежавшую вдоль стены под потолком.
      — Что означают эти причудливые завитушки? — полюбопытствовал он.
      — Это арабская надпись, — торопливо пояснил Яо, — отрывок из священного текста.
      — И сколько же букв в вашем языке? — спросил Чао Тай у Мансура.
      — Двадцать восемь, лаконично ответил тот.
      — Благое Небо! — воскликнул Чао Тай. — И все? А у нас больше двадцати тысяч иероглифов, если хотите знать!
      Губы Мансура скривились в презрительной усмешке. Повернув голову, он хлопнул в ладоши.
      — Каким образом, провалиться этим арабам на месте, они умудряются излагать свои мысли, используя всего двадцать восемь буки? — понизив голос, спросил Чао Тай соотечественника.
      –. У них не так много мыслей, чтобы тут возникали трудности, — с тонкой улыбкой в ответ шепнул торговец. — А вот и угощение!
      Вошел молодой араб с медным подносом, украшенным гравировкой, где было несколько жареных цыплят, кувшин с каким-то питьем и три отделанные финифтью чаши. Разлив по чашам бесцветную жидкость, юноша удалился. Подняв свою, Мансур без особого восторга приветствовал гостей:
      — Добро пожаловать в мой дом!
      Чао Тай осушил чашу и счел, что благоухающий анисом крепкий напиток довольно приятен на вкус. От цыплят исходил восхитительный запах, но тайвэй не знал, как к ним подступиться, так как не видел палочек для еды. Пропустив еще по чаше, Мансур и Яо разорвали цыплят на части руками и принялись за еду. Чао Тай молча последовал их примеру. Откусив кусочек ножки, он нашел мясо превосходным. После цыплят подали блюдо с выложенным горкой шафрановым рисом, зажаренным вместе с кусками ягненка, изюмом и миндалем. Это кушанье тоже пришлось тайвэю по вкусу; как и остальные, он ел захватывая горстку риса пальцами. Покончив седой, он омыл руки в чаше с душистой водой, поданной прислужником, затем откинулся на подушки и, не сумев согнать с лица довольную улыбку, заметил:
      — Воистину очень вкусно! Давайте выпьем еще! — и после того, как они вновь осушили чаши, сказал Мансуру: — А знаете, мы с вами соседи! Я остановился на постоялом дворе «Пять Бессмертных». Но верно ли я понял, что все ваши соотечественники живут в этом квартале?
      — Большая их часть. Мы любим селиться подле своих святынь. Молитвы правоверных возносятся к небу с вершины минарета, а когда один из наших кораблей входит в бухту, мы зажигаем огонь маяка и молимся, благодаря за его благополучное возвращение. — Мансур глубоко вдохнул. — Лет пятьдесят тому назад один из родичей нашего пророка — да хранит его Аллах! — пришел в этот города, а потом умер в хижине у Южных ворот. С тех пор многие правоверные поселились в этом святом месте, дабы оставаться поближе к его гробнице. А моряки ваши обычно находят кров неподалеку от причала, на одном из шести больших постоялых дворов.
      — Я познакомился тут с одним мореходом, — обронил Чао Тай, — и этот малый по имени Ни владеет вашим языком.
      Мансур встревожено посмотрел на гостя.
      — Отец Ни был ханьцем, а вот мать — персиянкой, — без всякого выражения уточнил он. — Эти персы — полные ничтожества. Наши славные воины во главе с великим халифом изрубили их в кровавое месиво. В битве при Нихавенте, сорок лет назад.
      Яо, предложив выпить еще по чаще, спросил:
      — А правда ли, что к западу от владений халифа обитает белокожий народ с голубыми глазами и желтыми волосами?
      — Таких людей не бывает, — возмутился Чао Тай. — Если только это не духи или демоны!
      — Однако они существуют на самом деле, — мрачно подтвердил Мансур. — И к тому же хорошо дерутся. Светловолосые даже умеют писать, только не так, как мы, а наоборот — слева направо.
      — Экая чушь! — довольно усмехнулся Чао Тай. — Тогда они точно духи. В Загробном Мире все делается наоборот, не как у людей.
      Мансур допил чашу.
      — У некоторых из них не желтые, а рыжие волосы, — обронил он.
      Чао Тай испытующе посмотрел на араба. Если человек несет такую околесицу, он явно выпил лишку.
      — А не полюбоваться ли вам арабскими танцами, Мансур? — масляно улыбнулся Яо. — Доводилось ли вам видеть, как танцуют арабские девушки, тайвэй?
      — Нет, ни разу. А что, их танцы столь же хороши, как наши?
      Мансур поднялся.
      — О Аллах! — возопил он. — Такой вопрос свидетельствует о полном неведении! — Он хлопнул в ладоши и что-то отрывисто бросил слуге по-арабски.
      — Глядите на занавес! — возбужденно шепнул Яо. — Если нам повезет, это будет восхитительное зрелище.
      Из-за раздвинувшегося занавеса появилась женщина. Среднего роста и совершенно нагая, если не считать узкой черной бахромы вокруг бедер. Эта пушистая бахрома располагалась столь низко, что оставляла открытым живот танцовщицы, и соблазнительная выпуклость с сияющим изумрудом в пупке завораживала взгляд. Из-за удивительно тонкой талии округлые груди девушки казались еще тяжелее, а роскошные бедра — шире. Необыкновенно красивая, гладкая кожа отливала золотистой бронзой, тогда как лицо, хоть и не лишенное приятности, не соответствовало ханским представлениям о женской красоте. Обрамленные пушистыми длинными ресницами глаза казались слишком большими, пунцовые губы — чересчур полными, а сияющие, иссиня-черные волосы завивались самым причудливым образом. Чужеземный облик красавицы сдерживал восторги Чао Тая, вместе с тем непонятным образом пленяя его. Девушка застыла и, слегка приподняв брови, разглядывала гостей, а ее большие влажные поблескивающие глаза вызвали в памяти Чао Тая взгляд косули, которую он много лет назад по ошибке убил во время охоты.
      Танцовщица ступила в комнату, и ее ножные браслеты издали тонкий серебряный звон. Нимало не смущаясь своей наготы, она отвесила Мансуру глубокий поклон, быстро приложив правую руку к обнаженной груди, затем слегка кивнула в сторону Чао Тая и толстяка торговца и плавно опустилась перед хозяином дома на колени. Когда девушка опустила изящные руки, Чао Тай с удивлением заметил, что ее ладони и ногти выкрашены в ярко-красный цвет.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13