Сам грызи или будь в грязи. По ту сторону «финансовых пирамид»

А Саакян все гадал в Москве – приедет ли Петровка по следу Жорика в Казань… Ситуация прояснялась слабо, деньги кончались быстрей. Поэтому Костя вместе с женой вернулся. И тут его неприятно удивил Айдар. Хисамишин быстро освоился в председательском кресле, заправлял, как будто всю жизнь этим и занимался. Во вкус дележа денег, в то время как повсеместно их не хватало, молодой парень вошел моментально. И возврата Саакяна Хисамишин никак не желал. Точно так же, как Костя не сильно горевал по арестованному Жорику.

Но разница была в том, что Жорик глядел на солнце через стальные прутья на окне. А Костя – вот он, вернулся. И еще отличие было в том, что Костя помогал Жорику, но не знал размеров всей "кассы". И потому не завидовал тому, что приятель "отстегивал" ему в несколько раз меньше, чем себе. А двадцатитрехлетний Айдар знал теперь разницу в "гонораре" начальника и его заместителя. И снижать свои доходы ему было не с руки.

Поэтому Айдар четко сказал своему бывшему начальнику в телефонном разговоре, когда тот, прямо с поезда, стал интересоваться новостями "Атлантиды":

– Знаешь что? Пока ты там по столицам прятался, я организацию спасал. И отказываться от новой доли не намерен. Если хочешь получать столько же, создавай новый "клуб".

Саакян понял, какую ошибку он совершил. Айдар был нагл и жаден. Майор ФСБ в отставке не стал спорить, а просто повесил трубку. Он понял, что нужно принимать контрмеры. Костя созвонился с рядом менеджеров, которых сам рекомендовал Жорику на "дело" и узнал, что новый "начальник" был не слишком умелым. Сразу после отъезда Саакяна, Хисамишин нещадно штрафовал подчиненных, чем вызвал их глухое недовольство. Поэтому весть о возвращении Константина Сергеевича была принята в среде менеджеров с радостью.

Костя собрал "своих" людей у себя дома. Они поговорили и решили Хисамишина, не завербовавшего ни одного "партнера", исключить из дела. И, когда молодой руководитель на следующей неделе собрал "круг" для "разбора полетов", пришли только два человека. Айдар понял, что "пылесос для вытягивания денег" сам перешел к прежнему хозяину, а временный руководитель "Атлантиды" остался ни с чем…

Реставрацию власти Саакян в конце октября закрепил переименованием клуба в "Общество взаимной поддержки "Меркурий плюс". Тогда же вновь была снижена сумма вступительного взноса для новичков – до девятнадцати тысяч восьмисот рублей.

А Хисамишин остался с вывеской "Атлантида". Но Айдар был не такой человек, чтобы легко признавать свое поражение. Он пошел в здание с окнами на парк "Черное озеро", в республиканское управление по борьбе с экономическими преступлениями, к своему приятелю, начальнику отдела УБЭП Толе Ефремову. Однако, на беду, майор Ефремов был в командировке. Однако шапочно сына полковника Хисамишина в УБЭП знали все. Поэтому заместитель начальника управления, майор Бадретдинов принял его лично:

– Здравствуй, Айдар! С чем пожаловал?

– Здравия желаю, товарищ майор! – Хисамишин выглядел жалко, как побитая собака. – Да вот, хотелось бы понимания бывших коллег… Вы слышали про "бизнес-клуб" "Атлантида", который собирается в нашем ДК?

– А что, там два клуба, что ли? В августе к нам уже приходила женщина, жаловалась на клуб "Астран"…

– Так это – одно и то же. Мы в августе переименовались…

– Так ты оттуда, что ли?

– Да, устроился на работу.

– И что?

– Ну… Там же форменные безобразия! Вот и вы говорите, что уже жаловались…

– Так уйди из него.

– Нет, вы не так поняли. Клуб здесь не при чем. Там собираются хорошие люди, занимаются благотворительностью. Только руководитель, бывший чекист Саакян – козел.

– В каком смысле?

– Интригует, людей стравливает. Вы же, как "мент", хорошо знаете, что за люди эти чекисты.

– Но ваш случай не по нашей же части! – заместитель начальника управления не стал вдаваться в детали обид и трений между сотрудниками МВД и ФСБ.

– Есть и по вашей…

– Тогда вот что, такие дела по профилю капитана Кириленко. Пройди-ка в двадцать восьмой кабинет, я его предупрежу.

Когда понурый Хисамишин добрел до нужной двери, Кириленко как раз держал в руке телефонную трубку и получал указания от Бадретдинова.

– Присаживайтесь! – сказал капитан и положил трубку на телефонный аппарат. – Так что у вас по бизнес-клубу?

– Да руководитель у нас – майор ФСБ в отставке Саакян. Все со своими чекистскими штучками – интригует против людей, а рядовые участники нашего клуба страдают.

– А мы тут при чем?

– Ну, как же? – глаза Хисамишина забегали. – Экономика же – ваша специальность, а у нас БИЗНЕС-клуб…

– А где состав преступления в области экономики? Вот это – наша специальность, а не склоки внутри коллектива.

Неприятный и очевидный вывод капитана Айдар ждал, но уходить не торопился. Его глаза молили о помощи. Кириленко это понял, и прогонять посетителя не стал.

– Ну, хорошо. Давай все по порядку. Два месяца назад меня уже вызывал на ковер Булат Дамирович. Там какая-то дамочка буянила, на вас бочку катила. Есть ли у тебя документы клуба?

– Устав хранится у руководителя клуба. Но я вот собираюсь, если не получится установить законность в нашем клубе, организовать такой же, под названием "Байрам". Так я устав списывал с устава "Атлантиды". Посмотрите сами – ничего незаконного в деятельности организации нет. Вот бланки типовых соглашений о заключении договора между "клубом по интересам" и новым "партнером". Все честно, гласно, добровольно и письменно.

– Документы – это замечательно. Я их обязательно изучу. Но это – схема работы. А кто там работает, куда и как идут деньги?

– В документах же написано – "добровольные взносы" и "благотворительность"…

– Но мне нужно заглянуть в бухгалтерию…

– А я, знаете ли, не бухгалтер. У меня тоже юридическое образование. Хотя и не оконченное. Чем я тут помогу? Да там все в порядке, не сомневайтесь! Главное, помогите "эф-эс-бэшника" убрать из клуба, и у нас вновь воцарится порядок и законность.

– И все же мне нужна информация на весь клуб…

– Знаешь что, капитан, я сам оперативником в угрозыске работал. Но "стукачей" не любил еще тогда. И сам в них не пойду! – Хисамишин потерял терпение, поскольку натравить на конкурента УБЭП у него не получалось.

– Да вы не волнуйтесь так! Напишите заявление, мы подумаем, чем можем помочь!

– Хорошо, я подумаю насчет заявления, – сухо ответил Айдар, поднимаясь со стула. По всему было видно, что он вряд ли вернется…

И надо же было случиться такому совпадению, но именно в это же самое время, буквально с другой стороны стенки кабинета Кириленко шел разговор о "пирамидах". За стенкой уже простирало свои владения Управление ФСБ. Вв республике, претендующей на особенное отношение к ней Москвы, чекистское управление называлось по-старому: "КГБ". Вход в него был из соседнего подъезда.

В помещении Управления шло рабочее совещание одного из отделов.

– По нашим каналам, – говорил руководитель отдела, – из Москвы пришла информация, что в столице гражданами Франции воссоздана новая финансовая "пирамида" – "International Ltd". Она появилась после вытеснения менеджеров из компании "Супервижн". Вытеснили их столичные "братки". Так вот выяснилось, что для открытия новой "пирамиды" достаточно иметь контроль над организационной структурой, завербованными менеджерами людьми, – собственно "пирамидой". В такой организации самое важное – личный контроль над структурой. Финансовой стороной вопроса пусть занимаются наши коллеги по ту сторону стенки. Нас же "наверху" ориентируют на выявление международных связей подобных организаций и контроль над тем, кого из ответственных работников государственной службы такие "пирамиды" будут вовлекать в сферу своей деятельности…

15. "Маски-шоу"

Из сообщений СМИ (октябрь – декабрь 1998 года): 28 октября в Калининградской области владельцы хлебозаводов отказались отпускать далее в долг хлеб флоту. Моряки перешли на сухари. 28 октября протест в Казани жен сотрудников Управления исполнения наказаний: из-за невыплаты зарплаты за полгода стражники заключенных не ели мяса. 1 ноября по подозрению в коррупции арестован министр внутренних дел Дагестана Бежамов. 2 ноября Генпрокуратура РФ возбудила дело по факту легализации денежных средств, приобретенных незаконным путем высшими чиновниками Центробанка России. Они использовали служебную информацию для спекуляции на курсе доллара.

9 ноября только в пяти магазинах Казани продавалось сливочное масло. 10 ноября торжественно открыто новое здание УВД Казани. 19 ноября забастовка в Снежинске сотрудников Уральского атомного центра с требованием погашения задолженности по зарплате и повышения жалованья в 3 раза. 20 ноября убита в подъезде своего дома депутат Госдумы России Г. Старовойтова. 25 ноября вице-губернатор Воронежской области арестован по подозрению в коррупции.

14 декабря хирурги Киселевска подали заявления об увольнении в связи с невыплатой им зарплаты. 15 декабря более 11 тысяч учителей Бурятии начали бессрочную забастовку. 19 декабря в школе N 2 Челябинска впервые в России установлен памятник И. В. Сталину. 22 декабря впервые министр внутренних дел России предал огласке данные о состоянии дел в МВД: за год уволено более 2000 милиционеров из-за служебного несоответствия, на 300 возбуждено уголовное дело. 28 декабря генпрокурор РФ Ю. Скуратов заявил, что в 1998 году в Центробанке незаконно вывезено за границу около 9 млрд. долл. 31 декабря в построенном в 1165 году храме Покрова-на-Нерли грабители украли иконы и церковную утварь из драгоценных металлов.

– Ох!.. – только и успел выдохнуть Айдар Хисамишин, когда двое верзил в бронежилетах, пятнистой форме спецназа и в вязаных шапочках-масках вывернули ему руки и повалили на сцену дворца культуры имени Ленина.

Спецназ, со своими автоматами и шнурованными ботинками-берцами, в зале районного очага культуры появился неожиданно. Руководитель нового "бизнес-клуба" "Байрам" только всего-то и хотел – выяснить у них, что за маскарад. А вышло так, что Хисамишина тут же повалили. Его помощники в зале и просто "партнеры" тоже были бледны как мел.

– Ищите документы! – приказал кто-то рядом. Айдар, распластанный спецназовцами по сцене, не мог видеть – кто. Слышно лишь было, как зашуршали сметаемые со столов бумаги "клуба".

– Ты и ты – в бухгалтерию! – приказал тот же голос.

Чьи-то башмаки загрохотали по сцене в сторону служебного выхода.

– Кто руководитель? – спросил тот же голос.

– Я, – ответил Хисамишин.

– Отпустите его, – приказал все тот же командир спецназа.

Айдар встал.

– Мы – спецназ налоговой полиции. Пришла информация, что вы уклоняетесь от уплаты налогов…

– Каких налогов? – удивился Хисамишин. – Мы – некоммерческая организация, прибыли не имеем. У меня в папке на столе устав был, там все написано…

– Изучим, – ответил командир в маске. И тут же отдал приказ – Установите личности всех, кто находится в зале.

Пока налоговики устанавливали личности задержанных, два спецназовца вернулись из бухгалтерии ДК:

– Все чисто!

Командир обратился к руководителю клуба:

– Документы мы забираем. Знаете, где приемная налоговой полиции?

– Знаю.

– Все вопросы – туда, – и тут же добавил своим подчиненным, – уходим!

Спецназовцы исчезли так же быстро, как и появились. На память от неожиданного визита у Айдара лишь болели суставы вывернутых рук, и на душе было противно от пережитого унижения.

– Если они так будут "наезжать", то распугают мне всех людей! – думал Хисамишин. Но более всего его задевала обида. Какая сволочь напустила на него "спецуру"? Впрочем, Айдар догадывался, чьих это рук дело. Однако, прежде чем ответить ударом на удар, требовалось все же подтверждения своих догадок. И скоро он их получил. Руководитель "бизнес-клуба" "Байрам" обратился за помощью к отцу – полковнику Хисамишину. И тому, через свои связи в МВД, удалось выяснить:

– Наводка на тебя пришла в налоговую полицию из ФСБ.

– Тварь! – с ненавистью сказал Айдар, понимая, что "маскарад" организовал бывший чекист Саакян через своих дружков. – Но друзья есть не только у тебя!

– Ты о чем это, сынок? – поинтересовался отец.

– Да это же все организовал Саакян, я тебе о нем говорил. Только я вошел в "дело", а тут он со своей подлостью.

– Не переживай, Айдар! У тебя как твой бизнес – надолго и всерьез?

– О чем ты говоришь, папа! Только он и спасает. Разве ты не заметил, как я начинаю потихоньку вылезать из дерьма?

– Тогда не переживай, помогу. Спецназов сейчас много. Я могу, например, договориться с ребятами из РУБОП. Чтобы те проверили самого Саакяна…

– Правда? – глаза Хисамишина-младшего загорелись огнем возмездия. – Сделай, пап! Ведь это же такой гад! Он мне войну объявить вздумал! Совсем обнаглели кавказцы после Чечни! А я ребятам в благодарность халтурку подкину. Будут мои заседания охранять. И мне – спокойно, и ребятам – второй оклад…

Однако полагаться только на отца Айдар не стал. Он пошел на свое прежнее место работы – в уголовный розыск.

– Здорово, "опера"! – бодряцким голосом приветствовал Хисамишин своих бывших коллег и соседей по кабинету. – Как жизнь половая?

– Да так же. Не подумай, что хорошо, – отшучивался приятель Сергей.

– А ты как поживаешь, в свете финансового кризиса? – спросил Олег и вывернул свой пустой карман.

– Да ничего, вашими молитвами. "Бизнес-клуб" возглавил, с кризисом справляюсь. Могу, между прочим, друзьям подбросить непыльный приработок на пару "штук" "баксов" в неделю…

– Ну да?! Врешь!

– Да век свободы не видать!

– А что делать-то?

– Ходить ко мне на заседания клуба…

– И дальше что?

– Все. Главное – рогами в землю не упираться…

– А именно?

– Мужики, вы так же курируете свою "о-пэ-гэ"?

– Ну?

– Мне бы с "братками" потолковать. А вы бы "переводчиками" были…

– С этого бы и начинал. Что стряслось-то?

– Да организовал я свое "дело", а один гад – бывший "кагэбешник" – мой конкурент, одним словом, наслал на меня спецназ налоговой полиции…

– Понятно…

– Мне бы с деловыми пацанами поговорить…

– Так это ж, Айдарик, масть другая…

– Так почему я к вам и пришел. Помогите, ребята, я в долгу не останусь…

Через неделю Хисамишин уже стоял в отдельном кабинете ресторана и смотрел, как какой-то коренастый и стриженый жлоб у него перед носом смачно высасывает внутренности вареного рака. Весь стол, накрытый для жлоба, был уставлен деликатесами и зеленью. Глаза "братка" блестели неестественным блеском, зрачки были расширены.

"Ты еще и колешься", – подумал про себя Айдар.

– Мне твои друганы говорили про беду, – сказал жлоб, указывая раком в руке на кресло напротив себя и предлагая сесть. – Я их уважаю. Друг моих друзей – мой друг. Только вот уважишь ли ты наш "общак"?

– Сколько?

– Не дрейфь, берем по божески. Четыре тысячи "гринов" в неделю. Мы же не налоговая инспекция. Жить даем всем.

– А не многовато?

– Ты че, в натуре, на рынке семечки берешь?

– Ну ладно, четыре, так четыре. Только мне надо, чтобы Саакян убрался из города…

– Заметано. Он "общак" обходил, ему и отвечать…

Не прошло и двух дней, как отставному майору ФСБ приехали коротко стриженые доброжелатели и посоветовали в течение месяца передать все дела Хисамишину. После налета РУБОПа Саакян понял, что он зажат с двух сторон.

Продав квартиру и собрав наличность "пирамиды", Саакян вместе с семьей тихо исчез из города.

Часть III. Фальшстарт

16. "Люди! Простите меня!"

Из сообщений СМИ (январь 1999 года): 6 января в Казани А. Ишкуватов осужден на два года с конфискацией имущества за незаконную деятельность "финансовой пирамиды" – фонда "Регион". 18 января губернатор Красноярского края А. Лебедь отправил в отставку чиновника, заявив в телекамеру, чтобы тот шел к еб..* матери. 42 млн. рублей, предназначенные на выплату зарплаты шахтерам, чиновник хотел пустить в незаконный денежный оборот. 21 января пресса сообщила о судебном процессе в Казани, на котором получили условные сроки программист А. Голланд и бывший сотрудник КГБ С. Федорин за кражу базы данных у КГБ Республики Татарстан. 25 января два семнадцатилетних арестанта разобрали кирпичную стену изолятора временного содержания Арсеньевского РОВД (Тульская область) и убежали. Зданию РОВД исполнилось 160 лет, и из его стен буквально сыпался песок. 27 января в Москве арестован начальник департамента инвестиций Минфина России В. Костырко и его зять, обвиняемые в коррупции в Красноярском крае.

Районный центр в Татарстане. Конец января 1999 года.

Рабига-апа месила тесто и плакала. Лепешки на воде, остатки растительного масла, огурцы из подвала, вялые клубни картошки. Настой зверобоя, чабреца и душицы вместо чая. Сегодня на столе будет то же, что и вчера. Скоро придут из школы дети и съедят все, что она приготовит. А она куском пресной лепешки с картофельной начинкой вытрет их жирные тарелки и доест то, что останется. До пенсии далеко, а денег нет. Точнее, были деньги "на черный день". Целых две тысячи. Но пришел жизняй* (*зять (тат.)) Науфаль, попросил их в долг на две недели и вот уже второй месяц глаз не показывает. Что делать? Горе, да и только.

А потом вернулись школьники. Рабига-апа вытащила из духовки лепешки-кыстыбый, подала тарелки с вареной картошкой и солеными огурчиками. В пиалы плеснула желтоватый, прозрачный травяной настой. Что-то говорить сыну и дочери не было сил. Того и глядишь, разревешься, наблюдая, как они весело уплетают. Чем кормить их вечером, Рабига-апа не знала. Было страшно.

И в этот самый момент на пороге ее избы показался непутевый муж ее старшей дочери. Жизняй Науфаль пришел просить тещу повременить с возвратом долга. Ничего у него в этом казанском "Обществе взаимной поддержки "Меркурий плюс" не клеилось – ни прибыли, как обещали, ни возврата кровных денег. А скольких людей Науфаль перебаламутил! У кого по тысяче занял, у кого – по пятьсот рублей. Больше-то в их поселке денег ни у кого и сроду не было. А теперь вот знакомые тыкали пальцем, называли за глаза жуликом. По улице не пройти. Науфаль рассчитывал, что хоть теща поймет и простит. Все же родня, почти мама.

Рабиге-апе видеть зятя было тяжело. Ну чем его накормить, когда самой есть нечего? И не посадить за стол нельзя, когда дети доедают остатки.

"Утыр* (*садись (тат.)," – тяжело вздохнула она. – "Ашысын ма*?" (*Кушать будешь? (тат.)).

"Нет-нет! Спасибо!" – по-русски торопливо ответил Науфаль. Ему было неудобно, глаза бегали, как у нашкодившего пса.

Смотреть, как блестят глаза тещи, полные слез, было тяжело. Дети Рабиги-апы мужу сестры ничего не говорили, а только торопливо доедали, опасаясь, что голодный жизняй потянется к скудным тарелкам на столе.

И все же Рабига-апа налила зятю травяного чая и поставила перед ним на стол.

"Гафу ит, нарся бар, шуны аша"* (*Извини, чем богаты, тем и рады (тат.)), – сказала она.

"Да, да!" – растерянно проговорил Науфаль, не зная, как сказать, что долга он не принес и просит еще подождать. Жизняй мял в своих руках шапку, сидел в пальто на стуле прямо перед детьми. Тем временем школьники обчистили тарелки, поблагодарили мать и побыстрей улизнули в смежную комнату. Тягостное молчание взрослых не сулило ничего хорошего, и они поняли, что лучше при разговоре не присутствовать.

Науфаль все так же мял шапку, смотрел на щель между половыми досками, тщательно выскобленными Рабигой-апой. Теща тоже не знала, что говорить. Она хотела есть, но кушать было нечего. И Рабиге было стыдно перед непутевым зятем. Поэтому теща собрала тарелки со стола, перенесла их на кухонную тумбочку поближе к печке. И, делая вид, что собирается мыть посуду, пока зять думает о чем-то своем и виновато смотрит на пол, тщательно протирала остатками лепешки тарелки.

– Мама! – поднял голову Науфаль. Он хотел ей соврать, что принесет деньги через неделю. Но увидел, как в это время Рабига-апа украдкой отправляла кусочек лепешки в рот. И тут вдруг зятя осенило, как невидимой вспышкой света. Он понял, что теща голодна и тихо плачет, повернувшись к нему спиной.

Науфалю стало невыносимо тяжело. Если бы Рабига-апа бранила его, ударила бы скалкой, то жизняю было бы гораздо легче. А она ничего не говорила, все понимала, и тихо плакала.

– Мама! – повторил Науфаль уже с комком в горле и тоже со слезами на глазах. – Простите меня, мама!

Он встал из-за стола и выскочил на улицу, чтобы слезы в присутствии посторонних не опозорили его мужское достоинство. Он шел по улице, моргая ресницами, из последних сил стараясь удержать слезы. Оттого все вокруг виделось им как в мутное искаженное стекло.

Навстречу шли соседи, здоровались с ним. Науфаль привычно отвечал. Но знал, что, пройдя за спину, люди недобро усмехались и показывали в его сторону пальцем, называя обманщиком и прохиндеем. Деньги для вступления в "пирамиду" он назанимал у половины жителей поселка.

Сквозь муть душивших его слез Науфаль едва различал дорогу домой. В глазах все стояла голодная теща. Которая была очень похожа на его покойную эбием* (*бабулю (тат.)) Танзилю. Бабушка настолько любила своего внука, а он – ее, что огорчить эбием Танзилю, а тем более омрачить память бабушки, заменившей рано умершую мать Науфаля, тридцатипятилетнему мужчине было невыносимо. Он часто вспоминал эбием и верил, что она с того света следит за всеми его земными делами.

От этого Науфалю было еще горше.

– Салям! – перед самым входом во двор его остановил хозяин соседнего дома Ахмет. – У тебя совесть есть, да? Ты когда мне пятьсот рублей вернешь?

– Да, да… – растерянно и невпопад ответил Науфаль и прошмыгнул в калитку собственного двора.

Дома никого не было. Науфаль подставил сделанный своими руками табурет к старому пузатому шкафу и забрался на сиденье прямо в унтах, подаренных ему братом-нефтяником. Пошарив среди пыльной рухляди, сваленной на крышке шкафа, мужчина отыскал то, ради чего лез. Это было старое отцовское ружье, с которым Науфаль ходил на охоту. Патронташ был тоже на месте.

Науфаль зарядил оба ствола, черкнул записку и огородом, чтобы не встречать людей, вышел в сторону кладбища.

Январь был не по сезону теплый. И обнажившиеся из-под снега прогалины то тут, то там окружали поселковый погост со всех сторон. Но грязь не сдерживала Науфаля. Он шагал то по снегу, то по лужам, не замечая ничего кругом. В сознании перемежались картины плачущей Рабиги, укоряющей Танзили и лощеных казанских хлыщей с фальшивыми улыбками и остекленевшими от холода глазами. "Отдашь нам "тыщу" долларов, вернешь с наваром", – успокаивали хлыщи. А получилось только горе, безнадега и стыд. В мастерской по ремонту сельхозтехники, где он работал, ему долга не отработать никогда.

Даже вчерашние приятели с ним перестали выпивать после работы. Потому что считали вором.

Науфаль, наконец, добрался до могилы своей эбием Танзили. Чтобы, не дай бог, не передумать, он тут же, развернув ружье стволом в грудь, нажал на спусковой крючок…

Позже, спохватившаяся жена найдет его на могиле с запиской в кармане: "Люди! Простите меня, если можете"…

Проще бы было Науфалю, если бы он узнал, что другой "партнер" "бизнес-клуба" повесился? А мать-одиночка вынуждена была продать дом? В то время как еще одна жертва "лохотрона" – облапошенная беженка из Таджикистана – осталась "бомжевать" на улице, потому что все деньги у них высосал пылесос по имени "бизнес-клуб"?

Вряд ли спасло от позора. Но, может быть, сохранило бы жизнь?

17. Нары или Канары?

Из сообщений СМИ (февраль 1999 года): 1 февраля все счета министерств и глав администраций перешли под контроль департамента казначейства Министерства финансов Республики Татарстан. Бесконтрольность денег привела к тому, что в 1997 году в регионе "налево" утекло более 3 млрд. рублей (примерно четверть бюджета Татарстана). 2 февраля состоялся обыск в офисе нефтяной компании "Сибнефть", являвшейся главным источником доходов Б. Березовского. Из этого источника Березовский финансировал избирательные кампании депутатов и подконтрольные СМИ. 3 февраля арестован по обвинению в хищении государственных средств в особо крупных размерах бывший министр юстиции России В. Ковалев. 9 февраля предъявлены обвинения в соучастии хищения алмазов и золота компанией "Голден АДА" на сумму 180 млн. долл. бывшему председателю Роскомдрагмета Е. Бычкову.

Казань. Февраль 1999 года.

Надя Крымова проснулась от гула подъехавшего к подъезду автомобиля. Уж не дочка ли, наконец, соизволила вернуться? И точно! Через минуту замок во входной двери предательски заскрипел от проворачиваемого в нем ключа.

Надя накинула халат и тихонько, чтобы не разбудить спящего мужа, вышла в прихожую.

– Мама! – заверещала с порога радостная Лена. – Ты представляешь!!! Я нашла себе работу! Меня даже на машине теперь будут провожать!

Четверокурсница университета вся светилась от счастья.

– Какую работу, доча? – упрекающе зашикала на полуночницу мать, всем своим видом давая понять, что ее брат Коля уже давно спит, да и отчим тоже. – Тебе же предложили дополнительное образование в романо-германской группе?

– Да Бог с ними! Я нашла другое место, где языком можно зарабатывать деньги! Только русским, а не немецким!

– Да? – Надя с подозрением покосилась на дочь. – Давай поужинай, и все расскажешь!

Они прокрались в тесную кухоньку, затворили дверь. Мать включила газовую плиту, разогревая ужин. Но энергичная Лена вообще не обращала внимания на еду, глаза ее радостно блестели. Дочь непоколебимо верила в свой успех.

– Ну и что стряслось то? – спросила Надежда.

– Представляешь, мне девчонки в группе сказали, что из Питера приехал менеджер крупной туристической кампании и хочет открыть свой филиал. А пока набирает себе персонал, предпочтительнее молодых девочек!

– В стриптиз что ли?

– Вечно ты все опошлишь! – надулась Лена. – Туроператором работать…

– Тогда расскажи все толком!

– А ты не перебивай!

– Ладно, не буду!

– Так вот. Фирма "Интертрэвел" предлагает своим клиентам отдых во всех уголках земного шара. Причем не только отдохнуть, но и купить землю где-нибудь на Канарах или Багамах. И отдыхать уже на своем куске земли. Представляешь?

– Да ты что? Это ж какие деньжищи надо иметь!

– То-то и оно, что никто и не знает, какие именно! А, оказывается, совсем даже доступные. Если поднапрячься. И вот питерцы узнали цены. И, пока в Казани конкуренты не разнюхали, хотят первыми предложить казанцам отдых на своей даче где-нибудь на Канарах!

– Главное, чтобы не нарах, – съязвила недоверчивая мать. – А что от тебя требуется?

– Во-первых, выдержать отборочный конкурс. Желающих подработать у "Интертрэвел" – хоть отбавляй!

– А во-вторых?

– Во-вторых, проводить собеседования с потенциальными клиентами. Желательно – с семейными парами.

– А где ты их найдешь, эти пары после кризиса?

– А что, мало что ли в Казани людей с деньгами?

– Ты думаешь, если ваш папочка вам с Колькой, не глядя, отстегивает из бумажника, то и остальные так живут?

Дочь упрямо и с ревностью посмотрела на свою мать.

– Опять ты папу ругаешь! Если он может зарабатывать, а ты всего лишь кандидат наук с фигой в кармане, то причем тут мы с Колькой? Или ты хочешь, чтобы мы тоже каждый месяц государственную милостыню под микроскопом разглядывали? Нет уж! Лучше, как папа, бизнесом заниматься! И чем раньше начать, тем лучше!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.