50 знаменитых - 50 знаменитых скандалов

Главный редактор «Lancet» Ричард Хортон, впрочем, отклонил упреки в том, что его журнал опубликовал недостоверную информацию. В интервью он заметил: «Процесс рецензирования отлично подходит для того, чтобы отсеивать неаккуратно выполненные исследования, но он не предназначен для того, чтобы выявлять сфабрикованные исследования. Подобно тому как общество не может предотвратить все преступления, в науке невозможно предотвратить все фальсификации». Он обещал, что обсудит со всеми соавторами вопрос об отзыве опубликованной статьи. А судьбу виновника скандала должна была решить специально созданная комиссия, в задачу которой входила проверка результатов более ранних работ Йона Судбе, опубликованных им после получения докторской степени в 2001 году.

В ходе проверки вся жизнь фальсификатора оказалась «под микроскопом». Выяснилось, что Йон Судбе, гражданин Норвегии, родившийся 3 мая 1961 года, не впервые прибегает к подлогу данных исследований. Медицинскую карьеру он начал в качестве дантиста, позже переключился на онкологические исследования. До февраля 2006 года Судбе, помимо работы в госпитале, был профессором в университете Осло, а число его публикаций в научных журналах к моменту скандала достигло 38. После тщательного изучения этих работ, появлявшихся в печати с 1993 года, комиссия признала 15 из них (почти половину!) мошенническими. Более того – «фальшивкой», основанной на взятых с потолка результатах, оказалась и докторская диссертация Судбе!

Возмущению норвежцев, в памяти которых еще была свежа история со стволовыми клетками, дискредитировавшая корейского профессора Хвана, не было предела. Диссертацию Йона Судбе аннулировали, сам ученый был лишен права заниматься медициной. А норвежский министр здравоохранения Сильвия Брустад заявила, что правительство ускорит работу над законом, который устанавливает ответственность за фальсификацию данных в медицине. Разработка его ведется с 2003 года, и Судбе повезло, что закон до сих пор не вступил в силу. Ведь худшее, что его ожидает сейчас, – это увольнение и запрет заниматься медицинской практикой, а новый проект закона предусматривает уголовную ответственность за фальсификации с наказанием в виде лишения свободы.

Справедливости ради следует сказать, что этот случай научного мошенничества в области онкологических исследований – не первый и не единственный. Первый скандал вокруг проблемы рака разразился еще в 1980–1982 годах, когда Марк Спектор, аспирант известного американского биохимика, прославился благодаря открытию каскада ферментов-киназ, лежащего в основе ракового перерождения клетки. Но вскоре обнаружилось, что Спектор в погоне за славой грубо фальсифицировал экспериментальные данные. Он потерял работу, на его публикации перестали ссылаться. Но самым главным негативным следствием разоблачения стало то, что никто из ученых больше не обращался к предложенной Спектором модели. А ведь не исключено, что в гипотезе недобросовестного ученого, несмотря на сфабрикованные доказательства, было рациональное зерно…

В настоящее время все работы, которые проводились в госпитале под руководством Судбе, приостановлены. Radium Hospital оказался перед дилеммой: либо вернуть грант, либо попытаться восстановить свою репутацию, за собственные средства проведя реальное исследование. Что же касается соавторов горе-ученого, они избежали обвинений. По данным комиссии, они ничего не подозревали и оказались замешанными в скандал случайно.

Мошенничество в науке, к сожалению, встречается все чаще. Причин этому немало. Прежде всего, любой ученый, занимающийся узкой проблемой, углубляется в нее настолько, что проверить его выводы сложно. Эксперту не составит труда проверить рядового ученого, но кто проверит самого эксперта в каком-то вопросе? Конечно, в научном мире существуют меры против мошенников. Любая научная статья должна содержать особый раздел – «Методику», в котором подробно описывается схема эксперимента, задействованные в нем материалы и устройства, способы обработки результатов. Все это делается для того, чтобы коллеги при желании могли проверить результат исследований и выводы автора статьи. Но все это – только теория. На практике все выглядит иначе. Во-первых, научные (и в том числе – медицинские) издания ежемесячно публикуют огромное количество статей. Ни одна комиссия просто не успела бы проверить каждую из них. Ситуация осложняется тем, что многие опыты требуют значительных затрат времени и средств. И повторение уже однажды проведенного эксперимента должно иметь веские аргументы – иначе никто не будет выделять для него средства. Но и в случае, если «контрольный» эксперимент привел к совершенно другим результатам, ученые всегда могут найти этому достойное объяснение: отсутствие у проверяющего достаточной квалификации, изменение условий эксперимента, несоответствие методов исследования. В научном мире существует жесткая конкуренция. Поэтому методика проведения эксперимента в научных работах описывается недостаточно конкретно и подробно – а вдруг соперники добьются более значимых результатов?

Так существует ли надежный способ защититься от фальсификаций? История науки показывает, что это практически невозможно. Да и не все ученые, «подчищающие» результаты своих исследований, действуют из корыстных побуждений. Некоторые просто не укладываются в отведенное время или ассигнования и не хотят бросать работу, когда до раскрытия очередной тайны природы остался только один шаг. А признание собственных ошибок хотя и является отличительной чертой настоящих ученых, но на тех, кто выделяет гранты, производит негативное впечатление. Эту ситуацию можно было бы исправить, если бы наука оставалась свободной от бизнеса. Но сейчас, когда большинство исследований проводится на деньги фирм, желающих получить реальную прибыль на каждый вложенный доллар, ученые оказываются перед нелегким выбором: покривить душой и продолжить изыскания или честно описать ситуацию, но в результате остаться без грантов.

Участившиеся случаи фальсификаций научных исследований могут поставить под угрозу репутацию науки как таковой. Уже сегодня многочисленные фильмы и книги представляют ученых как отдельную касту «яйцеголовых», для которых нормы нравственности и морали – нечто устаревшее и необязательное. Недоверие к ученым во многом объясняется растущей пропастью между знаниями рядовых налогоплательщиков и узкими специалистами. А скандалы в научном мире только подкрепляют его. И если ошибочная трактовка, скажем, сонетов Шекспира в лучшем случае может вызвать возмущение, то мошенничество в области медицины воспринимается как угроза человечеству. Хотелось бы верить, что история Йона Судбе послужит уроком для всех, кто считает науку не инструментом для поиска истины, а средством личного обогащения. Однако лекарства от непорядочности до сих пор не существует…

Сомнительное «отцовство» овечки Долли

^{Ян Вильмут и овечка Долли}

С тех пор как в 1997 году в журнале «Нейчур» была опубликована статья о клонировании овечки Долли, вокруг нее не утихают скандалы. Под сомнение ставилась и научная чистота эксперимента, и его ценность, и этическая сторона клонирования. Даже после того как первое искусственно созданное млекопитающее скончалось, а его чучело было выставлено в Национальном музее Шотландии, Долли и ее создатели продолжают оставаться под прицелом журналистов.

Слово «клон» появилось задолго до того, как генетики произвели на свет первых искусственных животных. В переводе с греческого оно означает «потомок». Если опустить подробности, суть технологии клонирования такова: из яйцеклетки удаляется ядро, а на его место внедряется ядро другой клетки – соматической, и через некоторое время из нее образуется эмбрион. В половых клетках, как известно, набор хромосом половинный. Заменяя его полным набором из соматической клетки животного-донора, можно вырастить его точную копию. Во всяком случае так казалось до недавнего времени. Но, возможно, ученые поторопились объявить о новом достижении…

Долли родилась 5 июля 1996 года. Ее «прототипом» была овца породы Scottish Blackface (Шотландская Черномордая) по имени Финн Дорсет – именно из ее вымени была взята клетка, ставшая основой первого клона. А «суррогатной матерью» стала овечка той же породы Блейфекс. Следует отметить: Долли не была первым в мире клоном. Первые успешные опыты по клонированию животных были проведены еще в середине 1970-х годов английским эмбриологом Дж. Гордоном. Не была она и первым клоном млекопитающего: ученые из Рослинского института (Шотландия) дебютировали с двумя овечками, рожденными путем замены ядер яйцеклеток ядрами клеток эмбриона. Первенство Долли заключается в другом: группе ученых под руководством Яна (Иена) Вильмута впервые удалось клонировать млекопитающее, используя соматическую клетку взрослого животного. После того как была проведена сложнейшая операция по замене ядра яйцеклетки, она начала делиться. А через шесть дней эмбрион перенесли в матку Блекфейс. Результатом стало рождение абсолютно точной копии Финн Дорсет – по крайней мере, так утверждали ученые. Тем не менее, они не торопились обнародовать результат эксперимента – вначале нужно было убедиться, что клон развивается нормально и не имеет никаких отклонений. Ведь до того времени генетикам удавалось создать только клоны лягушек, но и они доживали лишь до стадии головастиков. Кроме того, ученые, видимо, побаивались общественного резонанса – ведь до сих пор создание новой жизни было покрыто завесой тайны, а вмешательство в этот процесс рассматривалось как святотатство.

Опасения оказались не напрасными. Как только результат эксперимента был обнародован, он стал настоящей сенсацией не только в научном мире, но и в популярных изданиях. И вслед за волной статей о революции в области биотехнологий начались ожесточенные споры об этической стороне клонирования. Главной причиной этих споров стало то, что рождение во всех религиях считалось актом божественного творения. Клонирование млекопитающего (никто не сомневался, что за овечкой Долли последуют другие животные, а позже – люди) могло серьезно отразиться на вере, заставив тысячи людей усомниться в истинности религии… Впрочем, настоящий скандал разразился только после того, как ученые заявили о желании клонировать человеческие клетки. Папа Римский однозначно высказался за запрет на подобные эксперименты. Его поддержали многие общественные деятели. Несмотря на выгоды, которые сулит клонирование (выращивание новых органов из тканей самого пациента, увеличение продолжительности жизни и т. д.), оно может создать огромные проблемы психологического и этического характера. В самом деле: если удастся клонировать человека, кем будут считаться его клоны? Полноценными людьми? Но тогда их нельзя «разбирать» на донорские органы. Искусственно выращенным набором клеток? Но клоны являются точной копией своих «доноров» и отличаются от них лишь отсутствием жизненного опыта… Это далеко не полный перечень вопросов, которые поставило перед человечеством рождение овечки Долли. Впрочем, вскоре верующие облегченно вздохнули: выяснилось, что человеку все еще далеко до Творца.

Клонирование Долли положило начало целой серии экспериментов. И серьезные ученые, и богатые любители вступили в негласное соревнование: кто больше удивит мир. Посыпались многочисленные сообщения о том, что учеными были успешно клонированы самые различные животные: поросята, свиньи, собаки… Однако при тщательной проверке оказалось, что в большинстве случаев речь шла вовсе не о клонировании.

Экспертов насторожила одна деталь: почти все (кроме появившегося в итальянском городе Кремоне жеребца Прометея) клонированные животные почему-то относились к женскому полу. Это дало почву для подозрений. Дело в том, что биологам известен метод получения генетических копий, не имеющий ничего общего с собственно клонированием. Речь идет о партеногенезе. Осуществить его несколько проще, чем клонирование: с помощью химических препаратов ученые стимулируют деление яйцеклетки и образование зародыша без оплодотворения (в природе это явление наблюдается у дафний, тлей и пчел). Правда, так на свет могут появиться только самки. Может быть, большинство клонов – результат партеногенеза?

Вопросы вызывал не только пол вновь созданных клонов, но и огромное количество сомнительных экспериментов. Так, американские ученые заявили, что им удалось клонировать трех поросят из уха взрослого кабана. Но независимых экспертов к ним так и не подпустили, а фотографии, публиковавшиеся в журнале, могли изображать любых поросят-близнецов, так что доказательством их считать нельзя. Еще более странный случай произошел с фирмой «Сору Cat», которая заявила любителям домашних животных о новой услуге. Они взялись за клонирование домашних любимцев. Но показанный по телевизору котенок отличался по окрасу и рисунку шкурки от своего «оригинала», что дало основания для сомнений в чистоте эксперимента… Правда, генетики объяснили расхождения тем, что «генотип на цвет не влияет».

В ходе проверок внимание ученых коснулось и Долли. И выяснилось несколько подробностей, которые заставили серьезно задуматься о будущем клонирования. Оказалось, что знаменитая овечка Долли все же отличалась от «оригинала», причем не в лучшую сторону. До русскоязычного научного мира эти сведения дошли благодаря ученому Герману Малиничеву, заявившему через год после сенсации: «Клонированная в прошлом году английскими учеными овца Долли становится монстром». Ученый, ссылаясь на шотландские источники, рассказал, что овечка Долли стала агрессивной, несколько раз кусала служащих, которые за ней ухаживали, а оставленную с ней в загоне молодую овечку едва не покалечила. Правда, в тот момент Долли была беременна, и ее поведение пытались объяснить именно этим. Хотя многие специалисты открыто заявляли о том, что такая агрессия никак не может объясняться «интересным положением» овечки. Кстати, Долли вполне успешно справилась с рождением ягнят, отцом которых (на сей раз – настоящим) стал валлийский горный баран Дэвид. В апреле 1998 года появился на свет Бонни, а в следующем году – еще три ягненка. Но после их рождения здоровье Долли стало ухудшаться.

В 2002 году ученые с удивлением обнаружили, что у Долли появились признаки артрита – заболевания, характерного для пожилых овец. Средняя продолжительность жизни овец составляет 11–12 лет, так что Долли находилась в самом расцвете сил. Анализы показали, что у клонированной овечки начался процесс преждевременного старения клеток. А в 2003 году у Долли обнаружили серьезное заболевание легких. После этого овечку решили усыпить. Она умерла 14 февраля 2003 года, прожив менее семи лет.

На экспериментаторов тут же посыпались вопросы: не связано ли преждевременное старение Долли с ее «искусственным» происхождением? Ян Вильмут, один из создателей клона, поначалу решительно отвергал это предположение: «Вряд ли заболевание Долли имеет отношение к самой технологии клонирования. Куда более очевидное объяснение – то, что в мире животных, так же как в мире людей, есть весьма неприятные и тяжелые заболевания. Вполне возможно, что инфекция попала в ее организм естественным путем». Но данные, полученные другими экспериментаторами, вскоре подтвердили печальный факт: клонированные животные, несмотря на почти полную генетическую идентичность, гораздо сильнее подвержены разным патологиям, чем их собратья, появившиеся на свет естественным путем. Самым ярким доказательством стали опыты по клонированию обезьян. Оказалось, что ядра клеток эмбрионов формируются неправильно: количество хромосом в них отличается от нормы. В результате уже на шестой-седьмой день эмбрионы начинают выглядеть ненормально. Якобы успешно клонированная американцами обезьяна – макак резус по имени Тетра – на поверку оказалась обычной макакой, а полученный после 724 попыток зародыш настолько серьезно отличался от обычных, что эксперимент прекратили.

Что заставило ученых пойти на подлог? Ответ прост и циничен: деньги. Сегодня подсчитали, что изготовление одного клона обходится в три-четыре миллиона долларов – учитывая затраты на «брак». Ведь далеко не все «прооперированные» клетки развиваются нормально. Когда ученые проводили эксперимент по клонированию Долли, они сделали пересадку 277 клеток, и лишь 29 эмбрионов сумели прожить больше шести дней. Одним из главных направлений работы исследовательских групп является поиск методов, способных снизить себестоимость клонов. И гранты на эти поиски выделяются немалые – миллионы долларов. Это серьезное искушение для нечистоплотных ученых: ведь, заявляя на весь мир об очередном успехе, они могут с полным правом требовать продолжения ассигнований.

После смерти овечки Долли статей о ней поубавилось. Но в 2006 году этот проект оказался в фокусе нового скандала, на сей раз связанного с Яном Вильмутом. Ученый предстал перед судом по довольно серьезному обвинению. Его бывший коллега Прим Сингх заявил, что Вильмут незаконно присвоил себе плоды коллективной работы. В ходе процесса прозвучали слова о преследовании по расовым мотивам, которые в современном мире считаются намного более серьезным нарушением закона, чем фальсификация результатов опытов. Вильмут категорически отверг это обвинение, но был вынужден признаться в том, что эксперимент по клонированию Долли на 66 % был заслугой другого специалиста. Впрочем, этим «другим» оказался не инициатор судебного процесса, Прим Сингх, а Кейт Кэмпбелл. Именно этому ученому, в настоящее время работающему в Ноттингемском университете, первому пришла в голову идея скоординировать циклы лишенной ядра клетки-реципиента и клетки, генетический материал которой был предназначен для клонирования.

Большой вклад в реализацию эксперимента внес еще один человек – лаборант Билл Ритчи. Еще до рождения Долли он принимал участие в экспериментах по клонированию и даже поставил подпись (вместе с Вильмутом и Кэмпбеллом) под статьей о появлении на свет Меган и Мораг – двух первых клонированных овец, полученных из клеток одного эмбриона. Однако в истории с овечкой Долли о Ритчи просто забыли: его имя было всего лишь упомянуто в числе тех, кому выражалась благодарность за участие в эксперименте. Теперь Яну Вильмуту придется не только публично извиниться перед коллегами и признать их соавторами эксперимента, но и, вероятно, поделиться прибылью. Что же касается скандальной известности, Вильмут уже начал к ней привыкать. В 2005 году германские газеты подняли волну протеста против награждения ученого премией от германского Общества Пауля Эрлиха. Протест был вызван тем, что Вильмут не скрывал своего интереса к терапевтическому клонированию человека и участвовал в ряде экспериментов этого направления. А в Германии подобные опыты запрещены. Общество Пауля Эрлиха может пересмотреть решение о присуждении премии, и в этом случае Вильмут должен будет вернуть 100 тысяч евро. Существует еще один вопрос, требующий решения. За выдающиеся результаты в области клонирования Елизавета II наградила ученого орденом Британской империи. Но если заслуга, по признанию самого Вильмута, принадлежит другим, награда также должна сменить владельца? Британия пока никак не отреагировала на результаты судебного процесса. Возможно, соавторы Яна Вильмута все же получат заслуженные награды.

Скандалы, связанные с авторством той или иной научной идеи, к сожалению, имеют давнюю традицию. Даже знаменитый Луи Пастер, создавший вакцину от сибирской язвы, как недавно выяснилось, воспользовался плодами труда своего коллеги – Шарля Шамберлена. Именно его вакцина, приготовление которой отличалось от пастеровской, помогла вылечить стадо овец от сибирской язвы. А «причесыванием» полученных результатов занимались и Ньютон, и основоположник учения о наследственности Мендель, и Зигмунд Фрейд. Возможно ли прекратить эту практику? Сегодня надежных методов, увы, не существует. И остается полагаться только на сознательность самих ученых и корпоративную этику. Что же касается овечки Долли, во всех справочниках ее «отцом» все еще считается Ян Вильмут, а не Кейт Кэмпбелл…

ГРОМКИЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ ФИНАНСОВЫХ МАХИНАЦИЙ

Панама: суета вокруг канала

^{Панамский канал сегодня}

Панамский канал, который соединил Атлантический и Тихий океаны, стал вторым детищем «отца» Суэцкого канала Фердинанда Лeccenca. Но это великое деяние француза-энтузиаста оказалось омрачено большим скандалом.

Сначала – сухие данные. Общая протяженность Панамского канала составляет 81,6 км, из них 65,2 км – по суше и 16,4 км – по дну Панамской и Лимонской бухт. Трасса канала на Атлантическом склоне проходит по долине реки Чагрес, где создано искусственное озеро Гатун, а на Тихоокеанском – по долине реки Рио-Гранде. Минимальная высота над уровнем моря – 83 метра. Минимальная ширина по дну – 150 метров. Глубина шлюзов – 12,5 метра. Панамский канал имеет шесть ступеней (по три на каждом склоне) парных шлюзов с размером камер 305x33,5 метра. Водораздельный участок канала, основная часть которого проходит по озеру Гатун и так называемой Кулебрской выемке, находится на высоте 25,9 метра над уровнем моря. Среднее время прохождения судов через канал – 7–8 часов, минимальное – 4 часа. Средняя пропускная способность – 36 судов в сутки, максимальная (при использовании двух линий шлюзов) – 48. На сегодняшний момент в среднем через канал ежегодно проходит 13 100 судов. А по прогнозам специалистов, в ближайшие 50 лет это количество удвоится. В связи с этим планируется расширить водораздельный массив Кулебра со 152 до 192 метров на прямом участке и до 222 – на изогнутых. Это позволит проходить по каналу двум судам одновременно. Это сооружение, без сомнения, может считаться одним из самых грандиозных в истории человечества, поскольку участок суши, по которому проложен канал, является одним из самых сложных геологических участков земной поверхности. Шлюзовые же камеры со стенами высотой с шестиэтажный дом можно спокойно приравнивать к современным чудесам света. Но история появления удивительного сооружения, равно как и самой Панамы, – это история величайшего скандала конца XIX – начала XX веков, история разбитых надежд, рухнувших мечтаний, обнищания тысяч и тысяч людей. История беззастенчивой коррупции и политики взяточничества.

Идея строительства Панамского канала родилась еще в начале XVI века. Принадлежала она знаменитому конкистадору, виновнику гибели империи ацтеков Э. Кортесу. В то время под началом завоевателя служил талантливый математик и географ Альваро Сааведра, которому и было поручено разработать план создания этого канала. Математик подошел к заданию весьма ответственно и представил на суд короля Испании Карла V сразу четыре проекта строительства. Монарх отнесся к этой идее весьма прохладно и отложил ее в долгий ящик; тем не менее она не почила в бозе, и в 1814 году вице-король испанских колоний в Новом Свете – Новой Испании – получил приказ начать сооружение канала. И снова все осталось только на бумаге, поскольку приступить к строительству помешало народно-освободительное движение, которое развернулось в Латинской Америке.

Реанимировал старый проект французский инженер Гарелла; в 40-х годах XIX века он закончил собственные расчеты, необходимые для создания канала и железной дороги к нему. Гарелла также получил концессию на строительство железной дороги. Казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Но не тут-то было. Проект снова застопорился. Причин этому было несколько, но главная оказалась банальной – нехватка денег. Когда же срок концессии, оформленной французом, истек, за работу взялись американцы, которые и открыли дорогу в 1855 году.

Идея создания Панамского канала тем временем так и оставалась всего лишь идеей. Многие видные политические деятели (например Наполеон III) интересовались этой проблемой, но ни к каким ощутимым последствиям это не приводило. Но вот каналом всерьез «заболели» молодые Соединенные Штаты. Новое государство уже предпринимало попытки открыть проходящий по территории Никарагуа канал, мотивируя его необходимость собственной безопасностью. Тем временем Великобритания в лице лорда Пальмерстона усиленно вставляла Штатам палки в колеса.

Наконец лед тронулся. 19 апреля 1850 года непримиримые до сих пор оппоненты подписали англо-американский договор, который вошел в историю под названием договора Клейтона-Булвера. Согласно данному документу, обе стороны отказывались от каких-либо попыток установить односторонний контроль над каналом в Никарагуа, колонизировать Центральную Америку или возводить на трассе канала укрепления. В дальнейшем, кстати, американцы не раз настаивали на пересмотре «кабального» договора. А пока Великобритания и США тщательно следили друг за другом, в игру вступил «отец» Суэцкого канала (он был введен в строй в 1876 году) Фердинанд Лессепс.

Сначала в Боготе появились французы – эмиссары дипломата. Они быстренько расписали плюсы проведения канала по территории Колумбии. Собственно, французы даже не особенно старались уговорить представителей местной власти, поскольку выгоды такого проекта были вполне очевидными, тем более что Лессепс заранее оговаривал: речь идет лишь о коммерческом частном деле, от колумбийцев не требуются ни уступки, ни льготы; Франция не претендует ни на ограничение суверенитете, ни на контроль над областью канала.

71-летний Лессепс тем временем подготавливал почву в Париже. Он создал Международную компанию по постройке межокеанского пути сообщения и добился предоставления ей преимущественного права на строительство канала на территории Панамского перешейка, который в то время относился к Колумбии. Там же, в Париже, было проведено международное совещание с участием мореплавателей, экономистов и инженеров, на котором обсуждались различные варианты планов строительства. Наряду с явно фантастическими идеями – подземный туннель, железная дорога для кораблей, канал со 120 шлюзами – рассматривалась и единственно разумная версия: канал с небольшим числом шлюзов, расположенных только в тех местах, где путь преграждали горы. Однако эта версия была отвергнута в пользу проекта самого де Лессепса. А он хотел строить прямой канал на уровне моря, точно такой, как был построен в Суэце. К сожалению, данное решение сильно попахивало авантюрой, вот только почувствовать этот «душок» никто сразу не смог. Ведь Суэцкий канал перерезал зеркально гладкую поверхность африканской пустыни, а Панамский перешеек был сплошным месивом совершенно непроходимых болот, скалистых холмов и непролазных джунглей. «Очаровательную» картинку дополняли невероятные извивы капризной бурной реки Чагрес. Что заставило собравшихся принять проект Лессепа? По всей видимости, только его авторитет… Ведь этот человек – безусловно, невероятно талантливый дипломат и политик – не имел никакого инженерного образования!

Англичане не пришли в восторг от появления «третьей силы», поскольку вообще противились любым преобразованиям в Новом Свете, а американцы по-прежнему настаивали на идее строительства канала через Никарагуа и потому тоже пополнили стан врагов Лессепса.

Тем временем проект француза привлекал все больше сторонников. Во-первых, он отличался дешевизной: создание пути через Колумбию предусматривало, что канал будет иметь длину всего лишь в 75 км, в то время как американцы собирались прорыть артерию длиной 290 км. Экономически оба проекта были просто несопоставимы: Лессепсу требовалось немногим больше одного миллиарда франков, а подданным Дяди Сэма – 800 миллиардов. Уже один этот аргумент мог перевесить любые доводы. И, естественно, перевесил: члены совещания проголосовали за строительство канала на Панамском перешейке по плану Великого Француза. Тот, кстати, уверял, что работы займут не более 12 лет. Однако французское правительство изначально устранилось от участия в финансировании этого предприятия, и поэтому проект акционирования был адресован мелким вкладчикам. Подобная система действовала к тому времени во Франции всего лет 20 и считалась модной; риск был невелик, поскольку люди вкладывали только те деньги, на которые, собственно, они покупали акции. Но при этом не существовало ни серьезной законодательной базы, которая регулировала бы работу подобных обществ, ни разработанной системы контроля.

В 1879 году Лессепс организовал новое акционерное общество – Всеобщая компания Панамского межокеанского канала, председателем которого стал он сам. В США рвали и метали, но поделать ничего не могли: Колумбия была независимой страной, а Штаты еще не вошли в силу и потому не могли диктовать Боготе свои условия. Так что 1 февраля 1881 года на берегу Карибского моря, у города-порта Колон, состоялось торжественное открытие начала работ. Правда, высокопоставленные лица на праздник не явились, и потому первую символическую борозду провела дочь инициатора проекта.

Попутно французу пришлось улаживать еще одну проблему. Дело в том, что канал должен был пересекаться с действующей с 1855 года американской железной дорогой. Чтобы убрать этот камень преткновения, Лессепс выкупил «железку» полностью – вместе со складами, зданиями, оборудованием. Выложил он за это весьма приличные деньги. Если до начала строительства акции дороги продавались по 140 долларов за штуку, то к началу переговоров их цена подскочила до 250 долларов. Так что Всеобщая компания, в итоге, заплатила за дорогу сумму, в три раза превышающую ее реальную стоимость. И тут случилось непредвиденное. Когда провели первую подписку на акции канала в размере 400 миллионов франков, оказалось, что компании не удалось продать даже трети ценных бумаг.

Чтобы найти выход из положения, Лессепс лично отправился в специальную экспедицию и установил новую стоимость работ – 843 миллиона. Затем он развернул грамотную рекламную акцию, заслав своих агентов в глубинку Франции. Соотечественникам дипломата рассказывали о небывалых доходах, взывали к их патриотизму. Акция принесла ощутимый результат, хотя и не совсем такой, как рассчитывал Лессепс. В то время ходила байка о том, как какой-то ясновидящий в начале рекламной кампании говорил, что ушлого дипломата нужно срочно арестовать, а «отец» Суэцкого канала только отшутился в ответ на эту новость: мол, его, кавалера ордена Почетного легиона, может судить только сенат; если бы он все же откликнулся на такой призыв, реклама для Панамы получилась бы сногсшибательная.