Четверо Справедливых - В сетях аферистки

Гордон посмотрел образцы материй и был изумлен богатством красок и их гармонией… Кто узнает сэра Гордона Сэльсбери в модном, шикарном серо-клетчатом костюме с живыми красноватыми точками?

— Не будет ли это слишком вызывающе? — спросил он. — Я предпочел бы темно-синий костюм из шелка.

Портной снисходительно улыбнулся. В конце концов уговорил Гордона, утешающего себя тем, что поездка, быть может, и не состоится. Кроме того, он не обязан ехать. Если же, несмотря ни на что, он поедет, у него все будет наготове. Эта мысль успокоила его. Элойз поселится в отеле «Мажестик», если тот еще не будет закрыт, а он в «Сплендид». Они станут встречаться ежедневно после завтрака, вместе обедать в маленьком ресторане у Пляс-де-Зарм, совершат прогулку в Брюгге и осмотрят картинные галереи. Прогулка вдоль взморья также будет приятной. Заодно можно поговорить о новейших книгах. Возможно, удастся открыть нового пророка, какого-нибудь бельгийского Платона, известного философа, вроде де Ваала. Этим можно было бы оправдать поездку.

Одно очень беспокоило его. Что, если во время пребывания в Остенде неотложные дела потребуют его присутствия в Лондоне? Ведь никто не будет знать, где он. Мысль эта пугала его. Он мог предпринять поездку, лишь доверившись третьему лицу, которое будет замещать его во время отсутствия. Гордон закусил губу, обдумывая, как объяснить заместителю характер и цель своего путешествия. Но как ни старался подыскать нужные слова, ничего не получалось, и это раздражало его. Диана не подходила для такой роли. Остальные друзья и знакомые тоже. Оставался все тот же Боб, младший брат Гордона.

Контора Роберта Сэльсбери находилась на Мэре-Лайн — там он с десяти часов до четырех пополудни покупал и продавал чай, кофе и сахар. Гордон был у брата всего один раз, так как не терпел запаха колониальных товаров, которым было пропитано помещение.

Боб испытывал новый сорт чая, когда ему доложили о приходе Гордона.

— Что? Мистер Гордон Сэльсбери? — недоверчиво переспросил он. — Попросите его войти! — Боб был удивлен таким посещением. — Что случилось, брат?

Гордон немедленно сел за стол, положил на него свой безупречный цилиндр и аккуратно снял перчатки.

— Роберт! Я очутился в затруднительном положении… Прошу тебя помочь мне.

— Гм… Дело ведь не в деньгах… Ты, наверное, влюбился. Кто она?

— Ни деньги, ни любовь… — раздраженно сказал Гордон, — Дело в том… Да, очень деликатное дело!

Боб присвистнул, а свист иногда может быть оскорбительным.

— Я хочу тебе рассказать обо всем подробно.

Гордон растерялся, он уже готов был извиниться за вторжение и попрощаться.

— Ты пришел из-за Дианы?

— Нет. Она не имеет к этому никакого отношения. Дело вот в чем, старина!

Обращение «старина» заставило Боба насторожиться, это говорило о том, что брат несколько не в себе. Он выслушал Гордона, не перебив его ни разу. Рассказ был самым неправдоподобным из того, что Боб когда-либо слышал: бессвязные небылицы и несуразность.

— Не понимаю! Кто же такая миссис Ван Ойн?

— Она… гм… да, не будем о ней много говорить. Я познакомился с ней на дискуссионном вечере Теософского общества. Она чудесная женщина!

— Допустим, что так, — сухо заметил Боб. — Ты, конечно, не поедешь с ней?

Замечание Боба было достаточно, чтобы Гордон вознегодовал.

— Вот именно, поеду, — заявил он. — Мне нужна перемена, я должен хоть раз отдохнуть душой от мирских забот!

— Но почему ты отправляешься в Остенде, чтобы дискутировать о гармонии души? Не лучше было бы в парке Беттерен? Такая поездка — безумие. Если ты хочешь потерять свое доброе имя, то поезжай в Остенде и получишь титул «Ваше Высокоблагородие — господин развратник». Я, конечно, предполагаю, что ты говорил мне правду. Если бы такое рассказал мне кто-нибудь другой, я тотчас решил бы, что это грубая ложь… Ты подумал о Диане?

Последний вопрос смутил Гордона. Он испугался.

— Но причем тут Диана? Какое отношение эта девушка имеет к моему плану?

— Она живет у тебя и считается твоей домашней хозяйкой, — серьезно сказал Боб. — Малейшая тень на твоей репутации отразится на ней…

— Диана может уйти из моего дома. Я очень хочу, чтобы так и было! — гневно произнес Гордон. — Не думаешь ли ты, что она может помешать мне выполнить свой план? Ты предполагаешь, что я боюсь ее? Она ведь просто нахалка, вторгшаяся в мой дом… Я презираю ее! Иногда я ненавижу ее! Поможешь ты мне или нет?

Вопрос был поставлен резко, ультимативно. Боб был настроен мирно и не желал раздоров.

— Я надеюсь, что мне не придется тебя беспокоить, так как во время твоего отсутствия ничего особенного не произойдет. Поезжай с Богом! Но какую историю ты сочинишь для Дианы?

Гордон устало закрыл глаза.

— Разве не все равно, что я ей скажу?

Ответ был довольно смелым, но Гордон знал, что он должен сочинить историю, притом связную, правдоподобную, которая не возбудила бы подозрений Дианы.

— Я не могу врать. Не можешь ли ты что-нибудь придумать?

Боб вынул носовой платок, чтобы скрыть насмешливую улыбку.

— Покорнейше благодарю за комплимент! Выходит, что я — искусный лгун! — Ирония не подействовала на брата. — Не лучше ли сказать ей, что ты уезжаешь на охоту в Шотландию?

— Не могу отделываться лживыми отговорками, — Гордон нахмурил брови. — Разве я вообще обязан давать ей отчет? Когда начинается охота в Шотландии?

— Сезон уже начался: Шотландия — самый подходящий мотив, она далеко и там не встретишь знакомых, ибо тебя там не будет.

Гордону уже надоело говорить об этом.

— Зачем я стану рассказывать лживые истории? Было бы глупо и дурно говорить неправду. Но лучше всего я назову Эбердин. Скажу, что еду туда охотиться.

Диана! Разве она может послужить помехой для поездки? Надо лишь энергичней действовать.

Дома он нашел телеграмму своего нью-йоркского агента с сообщением, что мистер Тильмет лично посетит его в пятницу в Лондоне. К своему ужасу, Гордон констатировал, что волнения в связи с поездкой в Остенде заставили его позабыть об одном важном деле. Агент по его поручению купил предприятие фирмы «Тильмет и Фойгт». Мистер Тильмет выразил желание получить пятьдесят тысяч долларов наличными в Лондоне, который он посетит во время своей поездки по Европе. Контракты о покупке были получены раньше по почте, но день приезда мистера Тильмета не был до сих пор точно известен Гордону. Он взял «Таймс», поискал в расписании пароходов и нашел, что «Мавритания» уже прибыла вчера в полдень в порт в пятистах милях к западу от Кейн Лизерд. Гордон принципиально не заключал коммерческих сделок вне стен своей конторы, но в данном случае пришлось в виде исключения иметь наготове деньги в доме. Он сделал отметку в блокноте, записал сумму в чековой книжке и пошел наверх переодеться. Ему хотелось поужинать сегодня с Элойз и сообщить ей, что он решил осуществить свое намерение.

Спустившись вниз, Гордон увидел Диану в элегантном вечернем туалете из шелка цвета слоновой кости. Двойной ряд жемчугов украшал ее шею. Гордон пошел с ней в рабочий кабинет и удивленно посмотрел на девушку. Это была совершенно другая Диана.

— Ты сегодня выглядишь, как неземная красавица, — сказал Гордон, став великодушным после того, как решился на поездку.

— Спасибо за комплимент, — сказала она равнодушно. — Ты будешь ужинать дома? Куда ты уходишь?

— Я поужинаю в отеле Риц-Карлтон. А ты?

— Я буду ужинать в австрийском посольстве. Мистер Колинг приехал в Лондон по делам и посетил меня сегодня после обеда. Он мой поверенный и очень милый господин.

Гордон любезно пробормотал что-то. Он был рад, что девушка не заставила его испытать угрызений совести. Диана тоже радовалась произведенному на него впечатлению. Но Гордон вновь расстроился, заметив открытый ящик своего письменного стола.

— Кто дал тебе ключ? — спросил он раздраженно.

— Один из моих ключей случайно подошел, — сказала Диана, нисколько не смущаясь. — Ящик был почти пустым, там было несколько философских книг. Я их выбросила и приделала новый замок. Ведь нужно же мне где-то хранить свои вещи.

Гордон подавил возмущение.

— Что ты собираешься здесь держать?

— Свои украшения и драгоценности.

— Но они будут в большей безопасности в моем сейфе.

— А шифровой ключ?

— «Альма», — ответил Гордон прежде чем осознал, какую глупость совершил.

Кроме него, никто до сих пор не знал этой тайны. Он вдруг спохватился, хотел дать волю своему раздражению, но заметил, что девушка вынула из ящика блестящий черный предмет. При виде него Гордон отпрянул назад.

— Диана, в чем дело? Как ты смеешь держать это в моем доме? — нервно спросил он. — Игра с револьвером опасна… ты можешь застрелиться!

— Я хорошо умею обращаться с оружием. Если хочешь, я попаду прямо в замочную скважину. Давай пари — три попадания из пяти выстрелов!

— Ради Бога, оставь! Он ведь не заряжен?

— Нет, заряжен! — она гладила рукой револьвер. — В стволе нет пуль, но в магазине полная обойма. Показать тебе механизм?

— Нет, нет! Положи его обратно.

Диана послушалась, заперла ящик и положила ключ в ридикюль.

— «Альма»! — весело воскликнула она. — Надо записать, чтобы не забыть.

— Ради Бога, забудь это слово! Я сглупил, что сказал тебе… Ты не должна его знать… Ты можешь сделать ошибку…

— Запомни раз и навсегда, что я никогда не ошибаюсь. Я все делаю намеренно и вполне осознанно, будь это из подлости или злорадства. Ты можешь меня сопровождать до посольства, оно недалеко от отеля Риц. Если ты до этого не хочешь заехать за кем-нибудь.

Диана подозрительно посмотрела на него исподлобья.

Гордон действительно хотел поехать за миссис Ван Ойн, но не в отель Риц, а в Букингем Гейт. Так как он вынужден был изменить маршрут, то опоздал на пять минут. Миссис Ван Ойн встретила его сдержанно. Гордон извинился и объяснил причину опоздания.

— Опять Диана? — с упреком сказала она. — Когда-нибудь я возненавижу ее!

— Что поделаешь, она моя кузина!

— Ладно. Ах, как я рада, что скоро уже суббота!

— Я полагаю, что в субботу будет большое движение, поезда будут переполнены выезжающими за город.

— Нам и не нужно ехать вместе, — сказала миссис Ван Ойн с нотой самоотречения. — Однако вы уж чересчур осторожны и робки.

— Нет, дорогая миссис, вовсе я не робок, — протестовал оскорбленный Гордон. — Я лишь охраняю вашу репутацию. Это моя единственная забота. Кстати, я посвятил в тайну нашей поездки Роберта.

— Вашего брата? Что он сказал?

— Роберт — сухой коммерсант без сантиментов. Сперва он подумал то, что думают… Вы же знаете, как любят осуждать невинных, моя дорогая!

— Не поехать ли нам в пятницу?

— Это невозможно. В пятницу я жду мистера Тильмета. — Он рассказал ей обо всем.

За ужином Элойз заметила, что Гордон рассеян. Она предположила, что его терзает совесть в связи с поездкой. Однако ошибалась. Гордон думал о Диане: он удивлялся, как до сих пор не замечал ее грациозной фигуры и чудного цвета лица. Ведь до сего дня он терпел ее и порой испытывал мучительное удовольствие из-за того, что она отягощала его жизнь. Но не ожидал увидеть ее такой красивой. Она была превосходной хозяйкой и значительно сократила его домашние расходы.

— Почему вы улыбаетесь? — спросила Элойз.

— Улыбаюсь? — смущенно переспросил он. — Я этого не заметил, я думаю… гм… об одном приключении в моем бюро.

Даже во сне он не поверил бы, что станет лгать из-за Дианы.

Мистер Колинг, известный адвокат, имел в Лондоне много друзей, в том числе среди важных чиновников австралийского посольства. Девушка рассчитывала на домашний ужин, но попала в общество знатных пожилых людей, была представлена товарищу министру колоний. Узнав, что это будущий кандидат в новый кабинет министров, она устроила так, что села рядом с ним. Диана вдруг решила во что бы то ни стало добиться титула для Гордона Сэльсбери.

Глава 8

Вернувшись домой, она нашла Гордона в кабинете. Он был задумчив и расстроен. Обычно в это время он уже спал, но на сей раз, против обыкновения, завязал с ней беседу.

— Хорошо провела время?

— Великолепно! Там были все крупнейшие чиновники колоний. Представители аристократического Лондона. Ты, конечно, опоздал на свидание… Она очень злилась?

При других обстоятельствах Гордон не ответил бы на подобный вопрос, но на сей раз смягчился.

— Я опоздал на пять минут… Дама, конечно, была…

— В плохом настроении, — закончила за него Диана. — Видишь, это была дама, я сразу поняла. Гордон, а можно мне увидеть ее?

— Не верю, чтобы она могла тебя заинтересовать, — сказал он, смеясь. — В ней слишком много духовного, интеллектуального.

Диана не почувствовала себя уязвленной.

— Единственной положительной чертой большевизма является то, что он сперва уничтожил интеллигенцию — носительницу духовности, — спокойно сказала она. — Русские народные массы устали смотреть созданные интеллигенцией пьесы и разбираться в ее философских проблемах.

— Мы говорили о книгах и о людях, — заметил Гордон. У него было прекрасное настроение. — А о чем ты беседовала с господами из посольства?

— О чем угодно, но только не о «свободе воли» и «чистом разуме». Мы говорили о торговле, о «доброкачественности» австралийского мяса, как трудно найти хорошую прислугу и о похождениях миссис Картер-Коррилис. Это действительно необыкновенная женщина: она уехала во Францию с третьим секретарем посольства. Они пробыли там всего три дня, но, как выразилась леди Пинфорд, сутки состоят из двадцати четырех часов. Некоторые женщины очень неблагоразумны, но большинство мужчин в таких случаях не отдают себе отчета. Его карьера кончена, хотя он клянется, что они совершили эту поездку ради древней гробницы, найденной на раскопках в Абвиле. Они очень интересуются археологией.

Диана сняла чулки и села у камина греть ноги. Скромный Гордон сел так, чтобы не видеть этого.

— А почему не поверить их объяснению? — задорно спросил Гордон. Секретарь посольства, интересующийся археологией, был ему симпатичен. — Почему, собственно, мужчина и женщина не могут быть связаны научными интересами?

— Посмотрим, что скажет по этому поводу судья. Мистер Картер-Коррилис возбудил дело о разводе.

— А какой мотив он указал? Взаимное расхождение в вопросах археологии?

— Не болтай глупостей, Гордон! Приличие является неписаным законом для общества, а кто не считается с ним, тот не постесняется нарушить и настоящий закон.

Гордон с изумлением посмотрел на нее: Диана была нелогична и непоследовательна.

— Но ты сама не считаешься с приличиями, живя в доме холостяка без компаньонки…

— Это другое дело, мы родственники, — быстро перебила она. — Секретарь посольства не кузен миссис Картер-Коррилис. Тут большая разница. Кроме того, всем известно, что я тебе не нравлюсь.

— Предположим, что это неправда. Но если ты так уверена, почему ты продолжаешь оставаться здесь?

— У меня определенная миссия, — решительно объявила она. Гордон не возражал. Он пожелал ей спокойной ночи и ушел спать, отложив разговор на завтра.

Во время завтрака Гордон сказал Диане:

— Я намерен поехать в Шотландию, где начался сезон охоты на куропаток. — Ему было неприятно лгать ей.

— Чем виноваты бедные птички? — спросила она, посмотрев на него с упреком.

— Ничем, просто в это время на них охотятся. У вас в Австралии ведь тоже бывают охотничьи сезоны?

— Да, но там охотятся на кенгуру, кроликов и диких кабанов. Только варвары стреляют птиц. Хорошее место ты нашел — Шотландию! Это очень далеко, и я буду беспокоиться о тебе. Я сегодня читала о железнодорожной катастрофе недалеко оттуда. Ты, по крайней мере, телеграфируешь мне по прибытии?

— Я буду телеграфировать с каждой станции, — сказал он с сарказмом, но устыдился, видя, что девушка всерьез приняла его слова.

— Я рада этому. Всегда опасаюсь, что с близкими мне людьми произойдет несчастье в дороге. Кстати, ты можешь и не телеграфировать: я сама могу запросить по телеграфу начальника станции и управляющего отеля, где ты остановишься.

Гордон вдруг понял, что попал впросак. Он сожалел, что рассказал Диане о Шотландии. Положение еще более усложнилось. Теперь нельзя было отделаться извинениями или шуточкой. Нужно было найти выход во что бы то ни стало. Гордон строил планы, но затем отбрасывал их. В сердцах он проклинал Элойзу с ее глупой затеей.

Когда Гордон вошел в гардеробную, лакей был занят приведением в порядок костюмов.

— Когда вы были в последнем отпуске, Третнер?

— В апреле, сэр!

— Вам знакома Шотландия?

— Да, я сопровождал туда своих прежних господ на сентябрьскую охоту.

— Прекрасно. Я должен по одному делу совершить поездку, которая должна остаться в тайне от всех, даже от моих друзей. У меня имеются особые причины ехать инкогнито в определенное место, но чтобы все думали, что я не поехал в другое, а именно — в Шотландию. Однако… я не хочу вас затруднять… Вы также не поймете в чем дело.

Третнер не знал, что и предположить, но первый же его вопрос попал в точку.

— Не связана ли поездка с дамой? — почтительно спросил он тихим голосом.

— Нет!

Лицо Гордона омрачилось: опять ложь!

— Чисто коммерческое дело, ничего общего с дамой не имеющее.

— Извините, сэр! — смущенно пролепетал слуга.

— Не будем говорить об этом. Дело вот в чем: мисс Форд боязлива и нервна, поэтому она просит меня телеграфировать ей с дороги время от времени.

— И вы хотите меня послать в Шотландию, чтобы я давал телеграммы? — спросил Третнер, сияя от радости.

Гордон был изумлен его дальновидностью.

— Да. Этим я избегу многих неприятностей. Если телеграммы попадут и в другие руки, то этим будет введено в заблуждение и другое лицо.

Третнер утвердительно кивнул. Он не знал, кого, собственно, подразумевал хозяин. Последний тоже никогда не видел «другого лица», но знал, о ком идет речь. Гордон стал лгать увереннее… он перестал быть щепетильным…

— Только никому ни слова, слышите?

Третнер кивнул. Никогда еще Гордон не видел такой улыбки на его лице.

— Не беспокойтесь, сэр! Я скажу, что получил отпуск, чтобы навестить в Бристоле больную тетю. Как долго это продлится?

— Примерно неделю.

Лакей побежал в людскую.

— Хозяин дал мне недельный отпуск, чтобы проведать тетку. Она опасно больна. Завтра уезжаю, — важно и с достоинством заявил он.

— Вот как? — подозрительно сказала Элеонора. — Наш господин тоже уезжает завтра. Вы, мужчины, ненадежный народ. Мы, женщины, никогда не знаем, как вы к нам относитесь…

Третнер таинственно улыбнулся: он гордился тем, что его могут заподозрить в любовных похождениях.

— Гм… Поживем — увидим, — сказал он.

— Мисс Диана тоже поедет? — спросила кухарка.

— Вы хотите знать, поедет ли она со мной или с господином? — нагло спросил Третнер. — Нет, она не едет с ним, то есть — он не едет с ней, а я его за это не упрекаю. Скажите, пожалуйста, мисс Диана Форд… тоже мне дама!

— Держите язык за зубами, грубиян, — сердито сказала Элеонора. — Не терплю, когда плохо отзываются о ней!

— Вы — женщины — все одного поля ягодки!

— А вы — мужчины — все ветрогоны! Мисс Диана слишком хороша для него. Подозреваю, что у вас обоих — романтические похождения. Что до меня, то можете ехать хоть на Северный полюс. Вы были для меня только эпизодом. Каждая девушка должна иметь опыт… до известного предела. Можете спокойно отправляться к своей обожаемой супруге.

— Я уже сотни раз говорил, что не женат. Мистер Сэльсбери хотел иметь только женатого слугу, и я вынужден был солгать… Он — холостяк, но хотел иметь женатого камердинера, который не флиртовал бы с горничной. А Диана… Темперамент ее погубит!

— Не смейте так выражаться о мисс Диане!

— Не буду о ней говорить, когда передо мной такая несравненная девушка, такая чудная красавица, как вы, Элеонора! — льстил Третнер.

Через несколько минут Элеонора сказала кухарке, что все же он прав в некотором отношении.

Глава 9

Когда Третнер познакомился с Сюпербусом, тот был еще судебным приставом в провинции, налагал аресты на имущество должников, налогоплательщиков и выполнял все те неприятные формальности, которые связаны с такой должностью. Непреложный закон эволюции и прогресса заставил Сюпербуса переехать в Лондон и открыть маленькое бюро в здании треста страховых обществ. На дверях его комнаты появилась дощечка с надписью: «Первый секретарь-осведомитель». Мистер Сюпербус присвоил себе звание детектива и обозначил ее на визитной карточке. Он попросил у директора треста разрешения на право ношения за отворотом пальто соответствующего знака отличия из никеля. Директор отклонил его ходатайство.

Сюпербус, глубоко задумавшись, сидел у открытого окна. Несмотря на прохладную погоду, он был только в легком костюме, так как принадлежал к тем людям с горячей кровью, которые ее боятся холода. Детектив считался закаленным человеком, который ежегодно, в первый день Рождества, купался в реке Гайд-Парка, взломав предварительно слой льда. Каждый год в эту пору его портрет красовался на страницах иллюстрированных журналов.

Его жена, боявшаяся холода и принимающая теплые ванны, вошла в комнату.

— Что с тобой, Джулиус? Ты простудишься! Тебе не надоело бездельничать здесь с утра до вечера?

— Я не бездельничаю, — спокойно возразил он, — а размышляю.

— Это одно и то же, — сказала жена и стала накрывать на стол.

Она с большим уважением относилась к способностям своего мужа, считая его гениальным детективом. Но гордилась им втайне, предполагая, что откровенное признание было бы непростительной ошибкой и нарушением гармонии их брака.

— Хотелось бы знать, о чем ты думаешь?

— Это просто работа мысли.

— У тебя всегда безумные идеи, — сказала она в отчаянии. — Я поражаюсь, почему ты до сих пор не попал на сцену. — Она была убеждена, что сцена является единственным полем деятельности всех гениев.

— «Двойник» действительно является загадкой, хотя я в свое время разрешал и более трудные проблемы.

— Правильно. Уже то, что ты так хорошо починил колодец, говорит о твоих способностях. Так кто же он, этот «Двойник»?

— Мошенник, аферист, паразит, человеческий вампир… Уж я поймаю его!

— И куда смотрит полиция! Разве она не следит за ним?

— Полиция! Ха, ха, ха! Тут она ничего не сможет сделать, матушка! Тот, кто хочет поймать «Двойника», должен быть необычайно умным и хитрым. Он должен изучить все приемы и увертки этого преступника.

— Но, Джулиус, кажется, нет более умного и ловкого детектива, чем ты, — сказала она нежно.

Сюпербус засиял от радости. Он пренебрежительно относился к полиции, как все частные детективы и авторы криминальных рассказов, но не сообщил жене, что фактически только благодаря косвенным сведениям из Скотленд-Ярда узнал о том, что «Двойник» теперь в Лондоне, и мистер Гордон Сэльсбери должен стать его первой жертвой.

После обеда Сюпербус надел пальто и отправился в Чейнэл Гарден. Гордона не было дома, его приняла Диана.

— Я вас знаю… вы мистер…

— Сюпербус.

— Ах, да, вы — римлянин!

Джулиус был польщен и хотел добавить что-нибудь по-латыни, но не знал ни одного слова.

Вместо этого он не без пафоса добавил:

— Нас осталось очень мало!

— Охотно этому верю, — сказала Диана. — Садитесь, мистер Сюпербус. Не выпьете ли чаю? Вы пришли, по-видимому, поговорить с мистером Сэльсбери, но он вернется лишь через час.

— Конечно, не мешало бы поговорить с ним, но это не самое главное, — таинственно заметил детектив. — Я слежу, собственно говоря, за известным лицом.

— За «Двойником»?.. Гордон кое-что рассказал мне. Кто он — этот «Двойник»?

— Да, я слежу за ним, миссис…

— Не миссис, а мисс!

— Пусть будет «мисс», хотя вы выглядите, как барышня, — любезно согласился Сюпербус. — «Двойник», по-видимому, является одним из Дисперадо и родом с запада.

— Из западного Лондона?

— Нет, из западной Америки. Все эти молодцы приезжают к нам оттуда и туда же они удирают от преследования детективов.

Диана с интересом выслушала рассказ Сюпербуса о похождениях преступника, выступающего в роли своих жертв.

— Он один из самых ловких имитаторов в мире. Может выглядеть толстяком и худощавым, высоким и коренастым, молодым и старым. Насколько известно, раньше он был замечательным актером, играл все положительные роли. Великолепно гримируется, слишком ловок и пронырлив для полиции. Лишь специалисты, посвятившие себя изучению криминалистики, могут разоблачить его.

Джулиус обернулся к двери, осмотрел комнату и проговорил тихо:

— Насколько мне известно, мистер Сэльсбери будет его очередной жертвой.

— Вы хотите сказать, что «Двойник» хочет ограбить Гордона Сэльсбери?

Детектив серьезно кивнул.

— Да. Я получил такие сведения.

— Гордон знает об этом?

— Я намекнул ему, но лучше, если он не будет знать всех подробностей. Когда человек знает заранее, что стал объектом внимания преступников, то начинает нервничать и затрудняет слежку за объектом. Не одному негодяю, бывшему уже почти в руках детектива, удавалось ускользнуть из-за этого.

— Итак, мистер Сэльсбери уедет, кто-то появится здесь вместо него и, пользуясь сходством с ним, украдет то, что ему нужно, — озабоченно сказала Диана.

— Да. Мошенник большей частью похищает деньги и чеки, — объяснял Сюпербус. — Работает по-крупному и брезгует мелочью. Вы смело можете не запирать на ключ столовое серебро — он не тронет ни ложечки, ни сахарницы. Это один из величайших мошенников, почти неуловимый. Я уже давно слежу за ним.

— Вы принесли мне тревожные известия, — заговорила девушка после долгого молчания.

— Да, положение незавидное, — подтвердил Джулиус, — но если настоящий детектив всегда начеку, охраняет вас, проявляет осторожность и честно выполняет свой долг, то нечего опасаться. Человек, следящий за «Двойником», должен быть необычайно умным и осторожным, в совершенстве знать методы преступников вообще, и «Двойника» в частности.

— Вы, конечно, имеете в виду себя? — Диана слегка улыбнулась. Она была подавлена услышанным.

— Да! На вашем месте, я намекнул бы мистеру Сэльсбери на эти обстоятельства. Возможно, он скорее послушается своей дочери, чем детектива. Ну, мисс Сэльсбери, не забудьте поговорить обо мне с вашим отцом. До свидания!

Когда Гордон вернулся домой, Диана рассказала ему о посетителе.

— Вот как? Здесь был Сюпербус? Этот «отпрыск римских императоров», хотел, видно получить на чай! Но почему он напугал тебя? Я поговорю с ним сам!

— Не напугал, только просил рекомендовать его моему отцу, который скорее послушается совета своей юной красивой дочери, чем…

— Он принял меня за твоего отца? — Гордон почувствовал себя уязвленным. — Этот человек, наверное, совершенно ослеп. Относительно «Двойника» тебе нечего опасаться, Диана. Он, правда, одурачил старого Мендельсона, но последний оказался глупым мартовским котом. Старик попал в его сети благодаря молодой прелестнице, которая была помощницей преступника.

На следующее утро Гордон узнал, что пароход, доставивший мистера Тильмета, уже прибыл в гавань, и поэтому был вынужден остаться дома, чтобы урегулировать денежные дела. Он позвал своего секретаря и выписал чек в фунтах для покупки долларов.

— Получите по чеку пятьдесят тысяч долларов. Садитесь в таксомотор и привезите всю сумму сюда. Вы распорядились, чтобы телеграммы зачитывали по телефону из бюро? Я жду известий от мистера Тильмета.

Спустя несколько часов, когда деньги уже лежали в сейфе, пришла телеграмма из Парижа. Американец прибыл в Шербур, будет в Лондоне в ближайшее воскресенье и в тот же день уедет в Голландию. Гордон проклинал дельца, нарушившего его планы.

После обеда он встретился с Элойз, которая радовалась, что путешествие, наконец, состоится. У Гордона не хватило храбрости заявить ей, что поездку, собственно говоря, следовало бы отложить; ему не хотелось огорчать спутницу. Они должны были встретиться в одиннадцать часов на перроне вокзала Виктория и поехать каждый в отдельном купе, а на пароходе — в отдельных каютах, как чужие. Метеорологическая служба предсказывала спокойную погоду на море при благоприятном восточном ветре, так что путешествие обещало быть приятным.

Третнер упаковал большой чемодан Гордона и положил туда новый костюм, заранее заказанный у портного. В тайне от прислуги и Дианы он доставил его в отель у вокзала, где хозяин должен был переодеться.

Гордон решил заготовить текст телеграмм, которые Третнер будет присылать от имени мистера Сэльсбери. Если во время его отсутствия появится «Двойник» (Гордон не верил в такую возможность) и попытается выдать себя за него, то негодяй будет благодаря им разоблачен. Посылка телеграмм Третнером показалась теперь Гордону целесообразной и необходимой.

Первая уйдет из Питерборо: «Через пять минут выезжаю отсюда. Гордон». Остальные телеграммы гласили: «Поездка удовлетворительна. Жив, здоров. Гордон». Они должны были быть отправлены из Йорка, Эдинбурга и Инвернесса.

Глава 10

К великому изумлению Гордона, Диана в тот же день попросила у него денег.

— Я перевела свои вклады на Лондонское отделение Австралийского банка, но они еще не получены. У меня ничего не осталось.

С трагическим выражением лица она показала ему пустой кошелек. Гордон с достоинством выписал для нее чек. Он опять стал дружелюбным и отечески добрым.

— Если бы меня выгнали из этого дома, я вынуждена была бы голодать, — сказала Диана и взяла чек. — Ты такой черствый, суровый на вид, а на самом деле — великодушен и мягок.

— Я бы хотел, чтобы ты стала серьезнее, — нежно возразил ей Гордон.

— А мне бы хотелось, чтобы ты стал менее серьезным!

Спустя некоторое время он еще раз убедился в энергичности и своеволии Дианы, которая, задумав что-нибудь, не останавливалась ни перед чем, лишь бы осуществить свой проект. Пришли мастера и переставили телефонный аппарат из коридора в кабинет. Гордон стал возмущаться. Девушка не реагировала; затем он решил, что не стоит спорить в присутствии рабочих.