Джентльмен в черной маске (Секрет Гамона - 1)

      Джемс сообразил, что девушка не имеет представления о том, какой именно документ хранился у ее брата.
      - Чего вы от меня хотите? - спросил он.
      Ральф просил меня передать вам: нет причин, из-за которых нельзя решить спор.
      - Другими словами, ваш брат хочет, чтобы я показал в его пользу, если документ будет представлен в суд?
      Она колебалась.
      - Я не знаю, таково ли его желание, но, очень возможно, вы правы. Он мне сказал лишь то, что я вам уже сообщила: документа у него нет, и он просит вашей поддержки.
      Джемс подошел к окну и выглянул в сад. Он попытался разрешить эту задачу. Однако мысли его упорно возвращались к Джен Смит. Неужели она действительно Джоан Карстон, дочь лорда Крейза, девушка из общества, к которому он не принадлежал?
      Это было самое неожиданное открытие, выпавшее сегодня на его долю.
      - Я, право, не знаю, могу ли быть полезен вашему брату, - проговорил он наконец, обращаясь к Лидии. - Наша борьба прекратится лишь в том случае, если ваш брат сумеет исправить то, что сделал. Можете сообщить ему об этом.
      - Так, значит, борьба до конца? - спросила Лидия с дешевой театральностью.
      Улыбка промелькнула по лицу Джемс, и он сказал:
      - Пожалуй, так.
      Лидия, закусив губу, лихорадочно соображала, как ей поступить? Ральф поручил ей действовать на свой страх и риск.
      - Знаете ли вы, что это значит для меня, его единственной сестры? пытаясь разжалобить Морлека, произнесла она. - Знаете ли вы, что такое бессонными ночами думать о грядущем дне?
      - Очень сожалею, но не знаю. Откровенно говоря, мисс Гамон, я лишен чувства сострадания. Если вы в самом деле так озабочены делами своего брата, позвольте выразить вам сочувствие.
      И после минутного молчания он продолжал:
      - Можете передать вашему брату Ральфу, что я доведу свое дело до конца. Я выполню свою миссию.
      - Миссию взломщика, - язвительно заметила девушка.
      - Хотя бы и так, - добродушно ответил Джемс.
      Если раньше он и сомневался в искренности Лидии, то теперь его сомнения рассеялись. Эта женщина - комедиантка, и к тому же скверная.
      Она не сумела совладать с собой, и закипевший в ней гнев грозным валом обрушился на Морлека.
      - Вы не использовали возможность договориться мирным путем, - сказала она, давая волю своему раздражению. - Я не знаю, какова причина вашей враждебности к Ральфу. Однако он не менее хитер, чем вы. И я уверена - рано или поздно, но вам придется признать это. Мне вся эта история надоела. Если мой брат и преступник, то разве вы честнее его? Разве мир настолько тесен, что вам двоим в нем нет места?
      - Вашей изысканной речи позавидовала бы любая светская женщина, галантно ответил Джемс и проводил ее до двери.
      Глава 24. МАРБОРН СТАНОВИТСЯ ЛИШНИМ
      За последнюю неделю Гамон сильно изменился. Он поседел, сгорбился, и на лице его появились новые морщины, Лидия не досаждала брату вопросами, догадываясь о причинах его озабоченности. К ее удивлению, Ральф, выслушав ее сообщение о встрече с Морлеком, сохранил необычное для него спокойствие, не вспылил, не рассердился.
      И, как ни странно, новость о присутствии в Старом Доме леди Джоан Карстон также не взволновала его.
      На следующий день после посещения Джемса Лидия приобрела плацкартный билет и распорядилась, чтобы ее багаж отправили на вокзал. Покончив с приготовлениями к поездке, она отправилась в контору к Ральфу.
      - Сегодня я уезжаю в Париж, - сообщила она ему. - Мне нужны деньги.
      Он удивленно взглянул на сестру.
      - Кто тебе сказал, что ты уезжаешь в Париж?
      Она притворилась удивленной его вопросом, однако брат и глазом не повел.
      - Ты останешься здесь. Я уже сказал тебе о своем решении. Возможно, скоро придется уехать отсюда и мне.
      - Что произошло? - спросила она, впервые отдавая себе отчет в серьезности положения. - Неужели дело так скверно?
      - Хуже, чем ты предполагаешь, - ответил он. - Видишь ли, Лидия, продолжал он насколько мог любезно, - я бы не хотел, чтобы ты покинула меня в такую тягостную минуту. К тому же я обещал Сади, что привезу тебя в Танжер.
      Она взяла стул и уселась напротив. Затем, опершись локтями о стол и глядя в упор на брата, бросила ему:
      - Больше ты ничего не обещал Сади?
      Он не осмелился взглянуть ей в глаза.
      - Пять лет назад ты очень хотел, чтобы я поселилась в Танжере. Что ты тогда обещал Сади?
      - Ничего определенного. Ведь раньше ты относилась к нему более терпимо.
      Лидия скорчила гримаску:
      - Каждая молодая девушка заинтересуется живописным арабом. Но, судя по твоим рассказам, он не особенно молод и не очень красив. А мое положение в обществе? Я дорожу им.
      - Я нуждаюсь в Сади. Он может быть мне очень полезен. Он принадлежит к одному из лучших семейств, он христианин и баснословно богат...
      Она презрительно усмехнулась...
      - Он богат и в то же время берет от тебя деньги? Нет, Ральф, тебе не удастся провести меня. Мне немало известно о Сади. Он хитрый мавр, но я никогда не любила "Отелло" и не собираюсь играть роль Дездемоны. Возможно, Сади и видная персона в Танжере, но я не хочу прожить остаток своих дней в душном гареме женой номер двадцать три. В последнее время я прочла несколько книжек о тамошних порядках. Пустыня очень романтична, но вблизи романтика часто теряет привлекательность. Я часто получала от тебя письма, в которых ты красочно расписывал мне прелести жизни в Марокко. Я не раз собиралась тебе спросить, какую цель ты преследуешь.
      - Сади любит тебя. Я не вижу причин препятствовать вашему счастливому браку. Правительство считается с ним. Он весь буквально увешан орденами.
      - Да будь он разукрашен этими побрякушками, как рождественская елка, и тогда не привлекал бы меня, - решительно заявила девушка. - Давай не будем понапрасну терять время и говорить о Сади.
      Гамон не возражал, чему она втайне очень удивилась.
      - Поступай, как знаешь, но во всяком случае останься в Лондоне, пока я не приведу дела в порядок.
      После ухода Лидии он попытался засесть за работу, но работа не клеилась. Время от времени он поглядывал на часы, словно ожидая кого-то. Утром прибыла телеграмма из Танжера, он часто вынимал ее из кармана и перечитывал. Лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. О том, что Сади сидел без гроша, ему было известно. Но теперь его новые требования становились опасными.
      Гамону сервировали стол и подали скромный завтрак. Подкрепившись, он вызвал к себе секретаря, взял чековую книжку и нерешительно направился к несгораемому шкафу.
      - Ступайте в банк и принесите деньги. Возьмите пятифунтовые банкноты, предупредил он секретаря.
      Воспитанный и сдержанный, секретарь ничем не выдал своего удивления. Он привык получать по чекам огромные суммы, шеф выписывал их и раньше, но сегодня сумма превосходила все, выписанные ранее.
      Через полчаса с тремя большими пакетами банкнот он вернулся из банка. Ральф даже не потрудился пересчитать их.
      - Я ожидаю мистера Марборна, - сказал он, положив деньги в ящик стола. - Как только он явится, проводите его ко мне.
      Марборн пришел чуть раньше трех часов. Узнать его было невозможно. Он приоделся и теперь щеголял в костюме самом изящном и элегантном, по его мнению, а также в сером цилиндре и ярко-красном галстуке.
      Вынув изо рта гаванскую сигару, он приветливо кивнул Гамону:
      - Добрый день. Очень сожалею, что запоздал, но прежде чем направиться к вам, мне пришлось нанести несколько визитов.
      Марборн был навеселе. Ральф сразу заметил это, и порадовался: ему это было на руку, так легче вести деловые переговоры.
      - Ну-с? Приготовили для меня деньги, старина?
      Не тратя слов понапрасну, Гамон выдвинул ящик письменного стола и выложил деньги на стол.
      - Спасибо, - вежливо поблагодарил Марборн.
      - Марборн, я не отказываюсь по мере возможности оказывать вам финансовую поддержку, однако я хочу, чтобы и вы сдержали свое слово.
      - Не помню, чтобы я вам что-либо обещал, - холодно ответил бывший полицейский. - Я уже сказал вам: ваш документ спрятан в надежном месте. Надеюсь, вы не будете возражать против этого и оплатите мои расходы? Теперь я должен сам о себе позаботиться. Из-за вас мне пришлось уйти в отставку без пенсии. И Слоон также вынужден покинуть службу. Я уверен: вы спокойно оставили бы нас умирать с голоду, не прояви я любопытства к вашим документам.
      - Куда вы спрятали документ? Что случится, если он попадет в чужие руки?
      Марборн расхохотался.
      - Неужели вы воображаете, что я настолько глуп и откажусь он неиссякаемого источника дохода? - презрительно спросил он.
      И Марборн едва заметно непроизвольно прикоснулся к левому боку. Это не укрылось он внимательного ока Гамона.
      - Я спрятал его в своем несгораемом шкафу, - продолжал Марборн. - И ключ от этого шкафа хранится у меня одного.
      - Так, так, - заметно любезнее заметил Гамон, провожая своего гостя.
      После ухода Марборна Ральф направился к письменному столу и, не колеблясь, написал телеграмму по адресу: "Кольпорт, Отель-Сесиль, Танжер". У него оставался лишь один способ избавиться от издевательства Марборна и его бесчисленных претензий. Марборн последует за неизвестным матросом, которого нашел при смерти на Портсмутской дороге какой-то велосипедист.
      Глава 25. В ДЕРЕВЕНСКОЙ ГЛУШИ
      С той памятной бурной ночи Джоан Карстон больше не встречалась с питомцем миссис Корнфорд. Она сознательно не посещала свою приятельницу, и вскоре воспоминания о ночной встрече перестали ее тревожить.
      Лишь однажды, проснувшись среди ночи она вспомнила об этом неприятном свидании, а на следующий день Джемс Морлек обратил внимание на ее удрученный вид и решил, что она плакала.
      В день ее последнего посещения Старого Дома к ней в комнату вошла горничная с докладом:
      - Вас желает видеть миссис Корнфорд.
      Джоан побледнела.
      - Ты большая трусиха, - сказала она себе вслух, забыв о служанке.
      - Вам что-нибудь угодно? - спросила удивленная горничная.
      - Нет, я сейчас сойду вниз.
      Джоан была очень озабочена неожиданным появлением гостьи.
      - Я услышала о вашем приезде. Не согласится ли лорд Крейз сдать мне этот домик?
      - Это все? - облегченно вздохнув, обрадовалась Джоан. - Разумеется, мы сдадим вам его. Надолго вы хотите поселиться в Крейзе?
      Миссис Корнфорд колебалась.
      - Мистеру Фаррингтону пошло впрок пребывание здесь, и он не прочь пожить подольше.
      - Мистер Фаррингтон? - переспросила девушка, и голос ее задрожал. - Это ваш питомец, молодой человек, страдающий алкоголизмом? Откуда он прибыл?
      - Я не знаю. Он жил где-то на западном побережье Африки. Его родные отправили его в колонии, так как пребывание его в Англии стало невыносимым. Еще мальчиком его исключили из школы за безобразное поведение и глупые проделки.
      - Он вам сказал, почему ему пришлось уехать?
      Затаив дыхание, Джоан ждала ответа.
      - Нет. Он лишь сказал, что натворил что-то дурное. В Африке он пристрастился к спиртному. Затем снова возвратился в Англию. Его отец умер и оставил ему ежегодную ренту. Вы не хотели бы поглядеть на него?
      - Нет!
      Этот отказ прозвучал так резко, что Джоан на мгновение испугалась, не задела ли она чувства миссис Корнфорд.
      - Нет, мне бы не хотелось видеть его - мои нервы немного расшатались из-за всех происшествий последнего времени, и я предпочитаю избегать лишних волнений.
      - Вы имеете в виду происшествие с мистером Морлеком? Как это ужасно! Мне рассказывали, что его покинули все слуги. Я даже хотела пойти проведать его. Мистер Фаррингтон рассказал мне о своей встрече с Морлеком в день приезда.
      - Я знаю, - отозвалась Джоан и поспешила добавить: - мне говорили об этом.
      После ухода неожиданной посетительницы Джоан погрузилась в раздумье. Ей стало ясно - следует немедленно ехать в Лондон. Правда, это сопряжено для Морлека с опасностью просидеть несколько дней на хлебе и воде.
      В селе неожиданно появились два новых лица. Джоан узнала об этом прежде, чем людская молва донесла эту весть до Крейзов.
      Двое молодых коммерсантов решили провести свой отпуск на лоне природы. Здоровые и жизнерадостные люди, они производили впечатление располагавших временем в избытке и не знавших чем заняться весельчаков.
      Явившись в половине десятого в Старый Дом, Джоан сообщила эту новость Морлеку.
      Джемс кивнул:
      - Это сержант Финниган и детектив Спунер из Скотленд-Ярда. Я видел, как они прибыли сюда - их привезли со станции в автомобиле, принадлежащем местному полицейскому управлению.
      Ее удивило это объяснение, но он рассмеялся и поспешил рассеять ее опасения.
      - Неужели вы вообразили, что полиция оставит меня в покое? Уэллинг послал их ознакомиться с моими привычками и укладом жизни. Они проживут здесь не меньше недели - я уже подумываю, следует ли мне при случае угостить их хорошим ужином?
      Она ничего не ответила и поспешила перевести разговор на другую тему.
      - Я больше к вам не приду. Мне кажется, вы теперь можете снова нанять прислугу. Вчера в селе я видела Кливера и мне стало очень жаль, что он потерял хорошее место.
      - Да, он потерял свое место навсегда, - с горечью ответил Джемс. - Он единственный из моих бывших слуг, которого я не хочу снова принимать на службу.
      - Но если он сам попросится к вам, вы, однако, могли бы со спокойной совестью удовлетворить его просьбу. Велите ему прийти к вам...
      - Если вы этого хотите...
      - Вы не должны говорить, что готовы это сделать ради меня. Просто я считаю, что вам не следует ссориться со своими слугами, так же как не следовало ссориться и разорять беднягу Кольтера.
      Он расхохотался, и девушка нахмурилась.
      - Простите мне мою неуместную веселость, леди Джоан, - почтительно заметил он, - но мне давно никто не говорил правду в глаза. Я охотно снова возьму на службу Кливера. Но ради чего вы сказали Лидии Гамон, что вы...
      Джемс замолчал, рассчитывая, что девушка поймет о чем идет речь, но Джоан невинно спросила:
      - Что я сказала?
      - Ничего... Я понимаю, вы сказали это Лидии, чтобы позлить ее.
      Он почувствовал, что краска прилила к его щекам.
      - Вы имеете в виду мое заявление о том, что мы с вами помолвлены? спокойно уточнила Джоан. - Да, я ей так сказала. Вы правы, мне хотелось позлить ее, и ваше имя первым пришло мне на ум. Надеюсь, вы не в претензии на меня за это?
      - Нет... Что вы...
      Девушка, ловко хозяйничая, поджаривала яичницу.
      - Я чувствую, что скомпрометировала вас? Вы женаты?
      - Нет, - решительно возразил он. - Я не женат и никогда не был женат.
      - Большинство красивых мужчин женаты, - равнодушно заметила Джоан, и Джемс почувствовал, что остатки мужества покидают его. - А вы, по-моему, красивы. Но что вы делаете? Уберите локоть из миски с яйцами!
      Джемс не был любителем яиц - при одном взгляде на белок он испытывал тошноту.
      - Мне очень жаль, что вы оказались леди Джоан - я очень привязался к Джен... Разумеется, я очень привязан и к Джоан! Когда-то я знавал одну молодую девушку, ее звали Джоан, и она жила в Коннектикуте...
      - Неужели вы должны посвящать меня в свои любовные истории? запротестовала она. - Я слишком молода, чтобы питать к ним интерес.
      - Это не любовная история, - поспешил пояснить Джемс. - Ее звали Джоан, а она называла меня Джимом...
      - Меня также зовут Джоан, и, если вам угодно, можете называть меня по имени, - заметила девушка и уселась на кухонный стол. - Я охотно стала бы называть вас Джимом, но у моего отца был персидский кот, которого тоже так звали, и поэтому каждый раз, как я буду называть вас этим именем, мне будет казаться, что вы мяукаете. Лейсингтон - на мой взгляд, не особенно благозвучное имя, оно слишком напоминает название железнодорожной станции. А что касается имени Морлек, то оно мне не нравится. Поэтому я предпочту вообще не называть вас по имени. А что касается нашей помолвки, то я оставлю ее в силе еще на одну неделю. Дело в том, что мистер Гамон имеет на меня виды. Поэтому я предпочитаю держать его на некотором расстоянии.
      - А что если он расскажет об этой смехотворной истории вашему отцу?
      - Мне приходится больше чем вам заботиться обо всем этом. В свое время у меня было много забот, чтобы эта история не попала в газеты.
      - Неужели Гамон такой влиятельный человек в вашей округе? - осведомился он.
      Она рассказала ему о причинах, заставлявших Гамона жить в этих краях. Морлек многозначительно присвистнул.
      - Вы убедились? Подлинный хозяин Крейза - Гамон. Наш титул - это лишь пышная вывеска. И он хочет жениться на мне, как принято во всех романах: злодей женится на дочери разорившегося лорда. Для того, чтобы и в остальном следовать сюжету романа, мне надо бы влюбиться в бедного, но добродетельного фермера - наследника фамильных богатств.
      Джемс, очарованный девушкой, не мог оторвать от нее глаз И не красота ее, не ее уверенность в себе и чувство собственного достоинства, даже не мягкий юмор, сквозивший в ее словах, влекли его к ней. Он вспомнил ее накануне - с покрасневшими от слез глазами - и понял, что ее уверенность и разговорчивость давались ей нелегко.
      - Не глядите на меня так, Джемс, - попросила она. - Джемс звучит лучше, чем Джим, но тоже нехорошо. Джемс... Так обычно зовут лакеев. Я хотела вас спросить кое о чем... Ах да... Вчера, одолжив у Стефанса бинокль, я из окна наблюдала за Старым Домом. Почему у вас на окне белые занавески? И почему вы расхаживали по комнате до часу ночи? Я отчетливо видела на занавесках вашу тень. Вскоре мне надоело наблюдать за вашим окном, и я легла спать, а вы продолжали расхаживать... Но почему вы смеетесь?
      - Да потому, что Финниган и Спунер ушли со своего поста гораздо позже вас. Вероятно, они послали в Лондон достаточно обстоятельный рапорт о моей бессоннице.
      - Откуда вам известно, что они наблюдали за вами?
      - После наступления сумерек я протянул через дорожки тоненькие черные нити, а сегодня я не обнаружил на месте ни одной, все оказались разорванными. Под своим окном я оставил лист бумаги, вымазанный глиной, а сегодня его обрывки обнаружил на дороге.
      Рассказывая о своей хитрости, Джемс улыбнулся. Очевидно, беспечность сыщиков весьма забавляла его.
      - Я хорошо знаю мальчишку из трактира "Красный Лев", где остановились детективы. Навестив его сегодня утром, я застал парнишку за интересным занятием: он пытался счистить с сапог постояльцев клочья бумаги. Не сомневаюсь, оба они приехали сюда с единственной целью - следить за мной, и было бы странным с их стороны не выполнять служебных обязанностей.
      После завтрака Морлек с помощью молодой девушки помыл посуду.
      - О чем вы думали сегодня ночью, когда вас мучила бессонница? спросила она неожиданно.
      - О своих прегрешениях, - ответил он девушке торжественным тоном.
      Но неожиданности утра этим не были исчерпаны.
      Когда Джемс снова очутился на кухне, он застал Джоан у плиты с засученными рукавами за приготовлением паштета.
      - Вы сильно обожглись, - сказал Джемс, заметив у девушки на руке красное пятнышко в форме сердца.
      К его удивлению, она покраснела.
      - Это пятнышко то показывается, то исчезает, - ответила она.
      И вскоре неожиданно ушла, не попрощавшись.
      После обеда в Старый Дом пришел Кливер. Он несмело принялся объяснять Джемсу, почему ему пришлось покинуть службу у него, но тот не стал его слушать.
      - Если угодно, вы можете вернуться ко мне, - коротко бросил ему Морлек, - и объявите о моем требовании остальным слугам. Отныне будет заведен новый распорядок. Ровно в десять часов все должны спать, и когда я работаю у себя в библиотеке, никто не должен беспокоить меня.
      - Если бы мистер Гамон меня не уговорил... - начал было Кливер.
      - Я видел мистера Гамона в самых разнообразных ролях, однако в роли сирены - никогда.
      Кабинет Джемса окнами был обращен в сторону дома Крейзов. Это была узкая продолговатая комната с двумя дверьми, одна из которых вела на площадку, а вторая - в небольшую комнату. С площадки лестница вела в спальню Джемса. В то время как библиотека была расположена вдоль фасада, спальня его уходила в глубь дома.
      Кливер занялся сбором своих подчиненных, а Морлек поднялся к себе в спальню и запер за собой дверь. Затем, откинув ковер, он открыл небольшой тайник в паркете. Там хранилась шкатулка, из которой он достал револьвер, сверток с инструментом и неизменную черную маску, отнес все это к себе в кабинет и запер в письменном столе.
      Несмотря на то, что за ним охотились все сыщики Лондона и ему грозило пожизненное заключение, взломщик снова принимался за свою работу. Джентльмен в черной маске не привык к бездействию. Голос мертвого властно взывал к мести, и Джемс Морлек не колебался в своем решении.
      Глава 26. ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПРОГУЛКУ
      Джемс заправил бак автомобиля бензином, сунул под сиденье несколько банок с консервами и выехал из поместья. Он направился в село, задержался у почты и отправил телеграмму Бинджеру. Затем проехал к кузнице - одновременно и ремонтной мастерской и гаражу.
      Сложный ремонт автомобиля был не под силу местному кузнецу, и Морлек заранее догадывался о его ответе.
      - Лучше всего отогнать вашу машину в Хоршем, мистер Морлек. Я не могу взяться за ремонт - слишком мало смыслю в дорогих машинах.
      Один из сыщиков выследил Морлека и немедленно после его отъезда направился в мастерскую разнюхать о заботах своего подопечного.
      - Рулевое колесо автомобиля неисправно, - пояснил кузнец. - Поработать придется основательно. Поэтому он и поехал к механику в Хоршем.
      Обрадованный, Спунер поспешил сообщить обо всем сержанту.
      С наступлением сумерек Джемс вернулся из Хоршема рейсовым автобусом. От глаз наблюдательного Спунера ничто не могло укрыться.
      - Никак не пойму, зачем мы только следим за ним, - сказав сержант Финниган. - Вряд ли Морлек осмелится совершить налет в ближайшее время. Судебный процесс надолго нагнал на него страху.
      - Хотя бы он пораньше лег спать, - проворчал Спунер. - Его бывший дворецкий, вернувшийся к нему на службу, говорит, что раньше его хозяин никогда не жаловался на бессонницу.
      - Быть может, его мучают и не дают угрызения совести? - предположил сержант.
      Вскоре после возвращения Джемса домой прибыл Бинджер. Он нес небольшой чемоданчик.
      - У меня для вас поручение, Бинджер. Думаю, оно не особенно огорчит вас, - сказал ему Морлек. - Вы должны ни много ни мало ежедневно сидеть на этом стуле пять-шесть часов. Спать вы можете днем. Я надеюсь, вы выполните мое поручение, как всегда, точь-в-точь и самым добросовестным образом.
      Бинджер, лицо которого вытянулось при упоминании о поручении, просиял: да ему поручают бездельничать!
      - Я очень ленив, сударь, - признался он, - и в мои годы, особенно после долгих лет военной службы, устаю очень быстро. Я всегда думаю, что причиной этому малярия, которая трепала меня в Индии. Вообще говоря, я очень люблю работу... Вам тут нелегко пришлось, сударь? Местные жители наверняка слишком близко к сердцу приняли известие о вашем внимании к банкам? Вы и не представляете себе, я еле укрывался от репортеров, пока вы сидели в тюрьме. Они даже мой портрет напечатали в газетах. Вот, не угодно ли посмотреть? Он вытащил из бумажника вырезку из газеты. - Вы не думайте, будто я очень доволен такой шумихой. Но все-таки общественное мнение - не шутка, тут уж ничего не поделаешь. Ахмет, разумеется, внимания не обратил, такие события не для африканских мозгов. Надеюсь, вы теперь не возьметесь за старое?
      - Что я должен, по-вашему, бросить? - спросил Джемс.
      - Взломы, сударь. - Неожиданно Бинджер заметил перемены в обстановке. Вы любите музыку?
      Джемс взглянул на большой граммофон, приобретенный им несколько дней назад.
      - Да. В последнее время я заинтересовался современной музыкой и джазом. А теперь послушайте-ка, Бинджер. Сегодня в десять часов вечера вы займете сторожевой пост у моей двери. Выберите себе самое уютное кресло, какое только найдете в доме; я не буду на вас в претензии, если вы чего доброго и заснете в нем. Но никто не должен проникнуть ко мне в комнату - вы меня поняли? Никто. Я не желаю, чтобы меня беспокоили. Если к нам придут сыщики...
      - Сыщики? - изумился Бинджер.
      - Да. С недавних пор их в Крейзе двое. И хотя я не думаю, чтобы они сунулись сюда и беспокоили вас, все же зарубите себе на носу; после десяти часов вечера вы не должны никого впускать в дом, чего бы вам это ни стоило. Разве только они предъявят ордер на обыск. Вы меня поняли?
      - Понял, сударь. Не прикажете ли попозже подать вам кофе?
      - Нет, ни кофе и ничего другого. Если вы вздумаете беспокоить меня, я вас немедленно уволю.
      Вечером Морлек плотно и вкусно поужинал, ибо появилась такая возможность: прислуга вернулась в дом. В половине десятого он отправил Кливера спать.
      Джемс обошел весь дом и сад, потом прошел к воротам. На дороге он никого не заметил - лишь в отдалении то вспыхивал, то угасал небольшой красный огонек от сигареты. Сыщики не спускали глаз со Старого Дома.
      Вернувшись в кабинет, Морлек застал Бинджера у дверей. Удобно расположившись в кресле и закутавшись в одеяло, тот заступил на ночное дежурство.
      - Спокойной ночи, Бинджер, - сказал ему Морлек и запер дверь кабинета.
      Несмотря на то, что в доме имелось электрическое освещение, Джемс зажег керосиновую лампу и поставил ее на стол. Лампа распространяла вокруг себя сильный свет.
      Затем он поставил на стол граммофон, завел его и повернул рычаг до крайней точки так, чтобы диск завертелся в самом медленном темпе. К вращающемуся диску он прикрепил небольшой металлический стержень с вырезанной из картона фигуркой на конце - это был небольшой человечек с заложенными за спину руками.
      В центр граммофонного диска Джемс поставил керосиновую лампу и завел граммофон: вращаясь, картонный человечек медленно описывал круги вокруг лампы и отбрасывал на белые занавески на окнах, служившие как бы экраном, исполинскую тень, напоминавшую своими очертаниями силуэт Джемса Морлека.
      - Он снова бегает по комнате, - проворчал Спунер. Он дежурил на дороге и сразу заметил в окне силуэт "Джемса". - И долго он будет так метаться?
      На этот раз "Джемс" бегал недолго, ибо настоящий Морлек остановил граммофон, прошел в спальню и переоделся в черное. Накинув черный, до пят, плащ, он рассовал по карманам инструменты и электрический фонарик с яркой лампочкой.
      Часы пробили половину одиннадцатого. Дом погрузился в тишину.
      Снова спустившись в свой кабинет, Джемс подошел к двери и окликнул Бинджера:
      - Вы дежурите?
      - Так точно, сэр, - прозвучало в ответ.
      - И не забудьте, я не хочу, чтобы меня беспокоили.
      - Слушаюсь, сэр.
      Джемс понял, что Бинджер уже успел задремать.
      И снова Морлек завел граммофон - он работал исправно - и отправился к себе в спальню. Там он вышел на балкон и оттуда спустился вниз.
      Минуту спустя Джемс уже незаметно пробирался по дорожке сада. Прячась в тени кустов, он добрался до мостика, переброшенного с одного берега реки на другой и соединяющего Крейз со Старым Домом. Примерно через десять минут Морлек оказался у сарая в стороне от дороги, где его дожидалась машина...
      - Опять он забегал, - недовольно проворчал Спунер, обращаясь к сержанту. - Вот видите, вон он! - И указал на тень, скользнувшую по белой занавеске.
      Спунер зевнул.
      - Чего доброго, придется просидеть здесь всю ночь.
      В то же время машина уносила Джемса все дальше от Старого Дома по направлению к Геймаркету. Он завернул на Уэрдур-стрит и оставил машину замыкать вереницу автомобилей. Они дожидались своих хозяев. Скоро закончится спектакль, и те покинут театр.
      Сам он направился на Шефтсбюри-стрит и остановил такси.
      Как только машина приблизилась к тротуару, из бара вышел какой-то захмелевший человек и чуть не упал в объятия к Джемсу.
      - Прошу прощения, - пробормотал пьяница, - немного повздорил... в вопросах метафизики...
      Морлек пригляделся к пьяному и узнал в нем молодого человека, которого однажды приютил у себя во время грозы.
      - Послушайте, приятель, вам предстоит нелегкий путь домой, - начал он, но затем, опомнившись, что его могут узнать, отказался от уговоров.
      Изрядно подвыпивший молодой человек, к счастью, не понял, что перед ним знакомый.
      Когда Джемс заметил, что вокруг начинают собираться зеваки, привлеченные шумом и громкими возгласами пьяницы, он поспешил втащить его в ожидавшее такси и приказал:
      - Поезжайте на Лонг-Акр.
      В поздний час улицы были немноголюдны. Проехав немного, Джемс велел шоферу остановить машину в наиболее пустынной улочке и высадил пьяницу.
      - А теперь я дам вам добрый совет - отправляйтесь-ка домой.
      - Домой? - с горечью переспросил юноша. - У меня нет дома, нет друзей, нет милой!
      - Может быть, это не так уж и плохо - для милой, по крайней мере, заметил Джемс, желая поскорее избавиться от неожиданного знакомого.
      - Так? Вы так полагаете? Но я... Я хотел бы ее поймать, после того, как она обошлась со мной... О... Я ее убью...
      Его бледное лицо исказилось от злости, но вдруг он разразился бессильными слезами.
      - Она разбила мою жизнь! - воскликнул он. - А я... Я знаю лишь, как ее зовут... И что ее отец лорд!.. У нее маленькая родинка в форме сердца на руке...
      - Как ее звали... Как звали девушку, разбившую вашу жизнь? - хрипло спросил Джемс.
      Юноша вытер слезы и проговорил:
      - Ее звали Джоан... Она разбила мою жизнь... И если я ее найду, я убью ее...
      Глава 27. МАРБОРН И СЛООН - ДЖЕНТЛЬМЕНЫ
      В тот день, когда мистер Гамон получил ответ на свой телеграфный запрос в Марокко, мистер Марборн в прекрасном настроении обедал в одном из самых роскошных ресторанов Лондона.
      Деньги текли к нему рекой, и он не видел причин в чем-либо отказывать себе.