Король Лир. Буря (сборник)
ModernLib.Net / Драматургия / Уильям Шекспир / Король Лир. Буря (сборник) - Чтение
(Ознакомительный отрывок)
(стр. 2)
Ты так думаешь?
Если ваша милость согласится, я могу сделать так, чтобы вы услышали наши переговоры и убедились во всем собственными ушами. Чтобы не откладывать – хоть сегодня вечером.
Не может быть, чтобы он оказался таким чудовищем.
Конечно, нет.
Отца, который его так нежно, так искренне любил! Громы небесные! Эдмунд, сыщи его сейчас же, поговори начистоту. Притворись половчее. Я готов все отдать, лишь бы узнать правду.
Я его разыщу, сэр, и сообщу вам.
Эти недавние затмения, солнечное и лунное, не предвещают ничего хорошего. Пусть ученые объясняют их естественными причинами, ясно, что они посланы нам в наказание. Что мы видим? Любовь остывает, дружба гибнет, братская привязанность рушится. В городах бунты, в деревнях раздоры, во дворцах измены. Семейные узы рвутся. То сын ополчается на отца, как в моем случае, то отец отвергает собственную дочь – как король, поступивший вопреки природе. Лучшие времена в прошлом; будущее будет еще хуже. Интриги, предательства, пустота сердец и череда гибельных бед – вот что проводит нас до могилы. – Отыщи этого изверга, Эдмунд, изобличи его; постарайся ради меня. – А честный, благородный Кент изгнан, изгнан за честность. Странные дела творятся! (Уходит.)
Вот удивительная глупость – и мир в это верит! Будто бы в несчастьях, что мы сами причиняем себе своей распущенностью, виновато расположение звезд, солнца и луны. Словно мы злодеи по необходимости, дураки по воле небес, мошенники, воры и предатели по несчастливому раскладу звезд, лжецы, пьяницы и прелюбодеи из-за непреодолимого влияния какой-то планеты. И все зло, что мы творим, предопределено свыше. Прекрасная увертка для распутника – свалить свои распутные делишки на звезды. Я был зачат под хвостом Дракона, родился под мордой Большой Медведицы – отсюда следует, что я жесток и похотлив. Чушь! Я стал бы тем, кто я есть, если бы даже самая стыдливая звездочка мерцала над той поляной, где мой отец брюхатил мою мать. Эдгар…
Входит Эдгар.
А вот он и сам; легок на помине, как Порок в старинной комедии. Напущу на себя мрачную задумчивость и буду вздыхать, как полоумные в Бедламе. – Эти затмения сулят большие треволнения. Фа-фа-фа-ля-ля-ля…
Как дела, Эдмунд? Над чем ты так серьезно размышляешь?
Я думаю, брат, о том, что только что прочел: о бедах, что нам предвещают эти затмения.
Неужто ты придаешь этому значение?
Сам посуди. Тут написано, что за этими затмениями последует череда несчастий: мор, засуха, вражда между детьми и родителями, ссоры между друзьями, придворные заговоры, мятежи, междоусобицы, изгнание друзей, разводы и я не знаю, что еще.
И ты веришь в астрологические бредни?
Ладно, оставим эту тему. Давно ли ты видел отца?
Вчера вечером. А в чем дело?
Ты говорил с ним?
Целых два часа.
Вы расстались мирно? Не заметил ли ты чего-то необычного в его словах или тоне?
Да нет.
Подумай, чем ты мог оскорбить его или обидеть. И самое главное: не показывайся ему на глаза, пока не уляжется гнев, который в нем невесть с чего разбушевался. В такую минуту он может сделать с тобой не знаю что.
Какой-то негодяй меня оклеветал.
Боюсь, что так, братец. Умоляю тебя, не попадайся ему на глаза, пока не пройдет эта дурная вспышка. Знаешь что – укройся пока в моей комнате. Я сообщу тебе, когда настанет подходящий момент для вашего разговора. Вот тебе ключ. Если захочешь выйти, захвати с собой оружие.
Оружие?
Поверь, это добрый совет. Я совру, если стану уверять, что против тебя не замышляется что-то недоброе.
Ты скоро вернешься?
Будь спокоен. Твои неприятности – моя забота.
Эдгар уходит.
Доверчивый отец и честный сын, Чье благородство чуждо подозрений; На этой честности я и сыграю. Бастард? Зато умом не простоват — И, значит, прав. Вот так вокруг мизинца Я обведу законного глупца И завладею землями отца. (Уходит.) Сцена III
Замок герцога Олбанского.
Входят Гонерилья и Освальд.
Это правда, что отец ударил нашего придворного за то, что тот выбранил его шута?
Да, мадам.
Гонерилья Он мне чинит обиды днем и ночью, Без счета безобразия творит; От рыцарей его житья не стало. И он же упрекает нас во всем! Такое положенье нестерпимо. Когда вернется он с охоты, Освальд, Скажи, что я не выхожу, – больна. И не бросайся исполнять приказы; Служи с прохладцей; я за все отвечу. Звуки рога за сценой.
Он возвращается, мадам: я слышу.
Гонерилья Не угождай ему. Вели и слугам Не суетиться и не угождать. Не нравится – пускай к сестрице едет; Она во всем со мной единодушна И не позволит помыкать собой. Ему всё кажется, что он владеет Верховной властью. Старики – как дети: И ласка, и острастка им нужна, Чтоб осадить порою шалуна. Запомни это. Освальд Гонерилья Служите людям короля небрежно; Пусть возмущаются. Мне нужен повод, Чтоб объясниться с ним начистоту. Тем временем я напишу сестре, Чтоб нам держаться заодно. Ступай же, Распорядись об ужине. Уходят.
Сцена IV
Другой зал в замке герцога Олбанского.
Входит Кент, переодетый.
Кент Я бороду убрал; когда в придачу Еще и выговор я изменю, Чтобы меня по речи не признали, Мой план удастся. Послужи-ка, Кент, Там, где изгнанник ты и вне закона; Авось твой старый добрый господин Сочтет, что новобранец пригодится. Звуки охотничьих рожков за сценой. Входит Лир, его рыцари и слуги.
Подождем обеда здесь. Сходи, поторопи их.
Слуга уходит.
А ты кто такой?
Человек, сэр.
В чем твое ремесло? На что ты годишься?
Мое ремесло простое – быть, а не казаться. Верно служить тому, кто мне верит, любить честных, говорить с умными, избегать болтунов, бояться греха и срама, драться, если драки не избежать, и не есть рыбы.
Кто же ты такой?
Честный малый, такой же бедный, как наш король.
Если ты так же беден среди подданных, как он среди монархов, ты воистину беден. Чего ты желаешь?
Служить.
Кому ты желаешь служить?
Вам.
Ты знаешь меня, не правда ли?
Нет, но у вас в лице есть что-то такое, что внушает уважение.
Что же это?
Достоинство.
А что ты умеешь делать?
Всё, что вам угодно, сэр. Умею держать язык за зубами, бежать или скакать, куда прикажут, исполнять все до точки и докладывать без лишних слов… В общем, я малый на все руки и вдобавок ретив и расторопен.
Сколько тебе лет?
Я не так молод, чтобы влюбиться в женщину за ее песенки, и не так стар, чтобы любая юбка могла мною вертеть. А лет на моем горбу сорок восемь.
Хорошо, будь при мне; посмотрим, какова твоя служба. Если ты не разонравишься мне после обеда, оставайся и дальше. – Эй, где наш обед? И где шут? Сыщите и доставьте сюда моего шута.
Второй слуга уходит.
Входит Освальд.
Скажи-ка, любезный, где сейчас моя дочь?
С вашего позволения, сэр…
Что он сказал? Позовите этого олуха обратно!
Один из рыцарей уходит.
Где же мой шут? Тут все заснули, что ли?
Рыцарь возвращается.
Ну, как? Где этот бездельник?
Он сказал, милорд, что ваша дочь нездорова.
Почему этот олух не вернулся, когда я его позвал?
Сэр, он мне ответил в самых округлых выражениях, что ему сейчас неудобно.
Так и сказал?
Милорд, я не понимаю, в чем тут дело, но, на мой взгляд, вашему величеству не оказывают здесь того уважения, которое прилично вашему титулу. Мне кажется, что слуги в замке сделались менее любезны, а равным образом и сам герцог, и ваша дочь.
Ха! Ты так думаешь?
Прошу меня простить, если я ошибаюсь, милорд; но долг не позволяет мне молчать, когда я вижу, что чести вашего величества наносится ущерб.
Может быть, ты и прав; у меня тоже возникало такое ощущение. Я замечал, что в последнее время мне прислуживали с ленцой и с неохотой, но приписывал это скорее своей мнительности, чем какому-то намерению. Посмотрим, что будет дальше. Но куда же подевался мой шут? Я не видел его уже два дня.
С тех пор как молодая госпожа уехала во Францию, наш бедный шут загрустил не на шутку.
Довольно об этом. Я и сам заметил. – Ступайте к моей дочери и скажите, что я хочу с ней говорить.
Слуга уходит.
И приведите сюда шута.
Другой слуга уходит.
Входит Освальд.
А, это ты, мой любезный? Пойди-ка сюда поближе. Кто я такой, по-твоему?
Отец моей госпожи…
«Отец твоей госпожи»? Ах ты, негодяй своего господина, сучий сын! Шавка кудлатая!
Я не сучий сын, милорд, и не шавка, с вашего позволения.
Как ты смеешь так смотреть на меня, наглец?
Меня нельзя бить, милорд.
Кент (подножкой сбивает Освальда с ног) А пинать, как мяч, можно?
Благодарю тебя, приятель. Ты хорошо мне служишь.
Ну, вставай, живо! Я научу тебя уважать старших. Ступай прочь, деревенщина! Не то я снова растяну тебя во всю длину. Смекнул? Ну, то-то.
Освальд уходит.
Благодарю тебя, дружище. Вот тебе честно заработанное. (Дает ему денег.)
Входит Шут.
А вот и от меня награда – мой петушиный гребень.
(Протягивает Кенту свой шутовской колпак.) Лир Что это значит, дружок?
Бери смело; эта шапка по тебе.
Почему, дурак?
Потому что только дурак вступается за тех, кому изменила фортуна. Надо знать, откуда ветер дует, а то недолго и простудиться. Так что бери и не сомневайся. Погляди на этого мудреца: он прогнал двух своих дочерей, а третью благословил против своей воли. Если ты будешь ему служить, мой колпак тебе как раз впору. (Лиру) Как дела, дядюшка? Если бы у меня было две дочери, я бы купил себе два колпака с колокольчиками.
Для чего, дурак?
Я бы отдал все свое добро дочерям, а себе оставил два дурацких колпака. Хочешь, одолжу тебе один? Второй попроси у дочек.
Берегись, любезный, как бы тебе не отведать плетки.
Правде, как верному псу, всегда грозят плеткой: убирайся к себе в конуру, ты слишком громко лаешь. А сучка Бланш скачет перед камином и радостно тявкает.
Это не парень, а сущая язва.
Хочешь, я скажу тебе мудрый стишок?
Скажи.
Запоминай, дядюшка:
Считай то, что тратишь, Хватай, что ухватишь, Таи то, что знаешь, Держи, что поймаешь, Цени, что имеешь, Смотри, что посеешь, Не пей больше кружки, Не верь потаскушке, — Не станешь убогим Скитальцем безрогим. Лир Ничего мудрого я тут не вижу.
Так ты и не заплатил мне ничего. Мудрость денежек стоит, как говорил один адвокат.
И то правда. Из ничего ничего и не выйдет.
Объясни ему, приятель, что то же самое с доходами от земли, которую он раздал.
Злой дурак!
А знаешь, дядюшка, в чем разница между злым дураком и добрым?
Ну, объясни.
Шут (поет) Кто дал тебе совет Отдать зятьям свой трон, Тот добрый был дурак, Но хуже злого он. Взгляните – тут рядком Два славных дурака: Один прикрылся колпаком, Другой – без колпака. Лир Не меня ли ты дурачишь, дружок?
Все прочие титулы ты роздал, но этого у тебя не отнять – он прирожденный.
Не такой уж он дурак, милорд.
Конечно, не такой. Мы дураки маленькие. – А хочешь, дядюшка, я тебя научу, как из одного яйца сделать две короны?
Как?
Очень просто. Да ты сам это умеешь.
(Поет.) Король корону, как яйцо, Рассек мечом шутя, Увидел две скорлупки — Запрыгал, как дитя. Пляши, пляши, цыпленок С седою бородой, Дурацкую макушку Скорлупкою прикрой! Лир А не боишься, что тебя высекут за такие слова?
Пусть высекут того дурака, который скажет, что это неправда.
(Поет.) Шутам невесело сейчас, Дела их стали плохи С тех пор, как умники у нас Ведут, как скоморохи. Лир Что-то распелся сегодня, голубчик. Что это на тебя нашло?
Это на меня нашло с той самой поры, когда ты дочек своих сделал мамками, дал им в руки розги и сам снял с себя штанишки.
От счастья плакали они, Фортуну объегоря, Тогда-то, видя этот срам, Дурак запел от горя. Лир Полно врать, дурень. Я вижу, ты давно не получал взбучки.
Врешь ли, правду говоришь, одна плата – плетка. Лучше молчать; но и за молчание могут вздуть. Куда дураку деваться? Наша профессия нынче не в цене. С тех пор как мудрые дали себя одурачить, нас слишком много развелось. Лучше быть кем угодно, только не шутом – и не королем в отставке.
Входит Гонерилья.
Гляди-ка, дядюшка, вот тебе несут кашку и бутылочку с соской.
Лир Ну, здравствуй, дочка. Вижу, ты не в духе. Тебя я часто хмурой застаю… Шут Были времена, когда тебя мало заботило, в духе она или не в духе. Тогда ты был сам себе господин; а теперь – нуль без палочки. Я и то поважнее тебя: я Шут, а ты никто.
Всё, молчу! Вы велите мне попридержать язык – я понял это по вашим глазам, мадам. Молчу, молчу.
Кто всё спустил с высокой горки, Захочет есть, а нет ни корки. (Указывая на Лира.) Был бычок – стал сухой стручок. Гонерилья Сэр, не один лишь этот наглый шут, Вся ваша невоздержанная свита Весь день буянит, пьянствует, бранится И ставит кверху дном всё в замке. Раньше Я думала, вы их угомоните По нашим просьбам, но теперь я вижу, Что, покрывая явные бесчинства, Вы лишь потворствуете им. Боюсь, Мы вынуждены будем предпринять Иные меры, чтоб покончить с буйством, Гостеприимству тоже есть предел. Шут А вот еще стишок:
Писклявил кукушонок, Покуда был он мал, А вырос из пеленок — Папашу заклевал. Свечка погасла, и мы впотьмах.
Вы – наша дочь, мадам?
Гонерилья Довольно, сэр. Оставьте глупости и выкрутасы, Которые не подобают вам, И возвратитесь к трезвому рассудку. Шут Приехали, сказал осел, когда в болото он забрел. С праздником тебя, дядюшка!
Лир Кто я такой? Ужели вправду Лир? Чьи эти руки? Разве Лир так смотрит? Так говорит? Так ходит? Нет, не верю; Не может быть… Какой тяжелый сон! Эй, кто-нибудь, кто помнит короля, Скажите мне, кто я теперь? Шут Тень Лира.
Лир И вправду. Можно было догадаться. Когда-то, быв еще в уме и в силе, Я, кажется, имел трех дочерей… Шут Которые хотят сделать из тебя послушного папочку.
Как вас зовут, сударыня?
Гонерилья Довольно! Устала я от ваших представлений. Прошу вас, правильно меня поймите: Вы стары, вам пристало быть мудрей. Сто рыцарей огромной вашей свиты С их дерзким, необузданным разгулом Двор герцога всечасно превращают В подобье постоялого двора. Поэтому мы предлагаем, сударь, Уменьшить вдвое шумную ораву, А тех, что остаются, – приструнить, Чтоб знали, как себя вести. Лир Проклятье! Седлайте лошадей; сзывайте свиту. Тебя, бездушный выродок, отныне Обременять собою я не стану. Есть у меня другая дочь. Гонерилья Вы бьете Моих людей, а ваш разгульный сброд Чинит обиды высшим. Входит герцог Олбанский.
Лир Слишком поздно Раскаянье пришло! (Герцогу) Вы тоже, сэр? И вы того желаете, не так ли? (Слугам) Слуга уходит.
Неблагодарность, Исчадье ада с сердцем ледяным! В обличии дочернем ты ужасней, Чем гад морской. Герцог Олбанский Лир (Гонерилье) Ты лжешь, стервятник подлый! Мой отряд — Цвет рыцарства, отборные дворяне, Отлично знающие, в чем их долг, Блюдущие всего превыше имя И честь свою. О как был мелок промах Корделии, что показался мне Таким ужасным и, как рычагом, Перевернул мой разум, в одночасье Изгнав любовь из сердца и взамен Вселив вражду и гнев! (Ударяет себя по голове.) Дурацкий Лир, Стучи теперь в ворота, что впустили Таких гостей! – Уйдем отсюда, шут! Герцог Олбанский Милорд, поверьте, я здесь неповинен, Я ничего не знал. Лир Речь не о вас. — Услышь мои моления, Природа! Великая богиня, затвори Ей чрево, сделай так, чтоб никогда Она не знала славы материнства; Пускай все детородное ее Усохнет, пусть из проклятого лона Вовек не явится на свет дитя; А если явится, пусть будет злым, Жестоким и бесчувственным, чтоб вечно Терзать и мучить мать, чтоб насмехаться Над скорбью материнской, чтобы слезы До срока на ее щеках изрыли Глубокие морщины, – вот тогда Она поймет, насколько хуже яда, Острей, чем жало горькое змеи, Детей неблагодарность. – Ну, идемте! Уходят Лир, Шут, Кент, рыцари и слуги.
Герцог Олбанский О боги! Как все это понимать? Гонерилья Не утруждай себя. Пусть пошумит Старик несчастный, впавший в слабоумье. Возвращаются Лир и Шут.
Лир Что, половина рыцарей моих Уже распущена? Герцог Олбанский Лир (Гонерилье) О стыд моих седин! Мне горько, что я мужество свое Утратил пред тобой, что эти слезы, Которых ты не стоишь, поневоле Текут из глаз моих. Пускай насквозь — До сердца, до утробы, до костей — Пронзит тебя проклятие отцово! О старческие глупые глаза, Попробуйте заплакать вновь – я вырву И брошу вас, чтоб вы своею влагой Каменья умягчали. – Ничего, Есть у меня другая дочь. Я знаю: Когда она услышит, как жестоко Ты обошлась со мной, она взовьется, Чтобы когтями выцарапать очи Тебе, волчица. Ты еще увидишь, Как возвращу я прежнее величье, Которое, ты мнишь, навек ушло. Увидишь – я тебя предупреждаю! Лир уходит.
Гонерилья Герцог Олбанский Ты знаешь, Гонерилья, Как я люблю тебя, но я скажу… Гонерилья Уж лучше помолчи. Где Освальд? – Освальд! (Шуту) А ты, скорей мошенник, чем дурак, Марш за хозяином! Шут Дядюшка Лир, подожди! Захвати дурачка с собой!
У дурака вся грудь в крови, А ей и горя мало. Поймал лисицу – удави, Пока не покусала. Погоди, дядюшка, бегу!
(Уходит.) Гонерилья Сто рыцарей! Придумано неплохо. Удобно под рукой иметь отряд В сто рыцарей. Случится что-нибудь Иль померещится: обида, сплетня, Небрежность, мелкий спор, – всегда он может Любой каприз угрозой подкрепить, Держа нас в вечном страхе. – Где же Освальд? Герцог Олбанский Ты слишком подозрительна. Гонерилья А ты Беспечен чересчур. Предотвратить Разумней, чем потом врасплох попасться. Я написала обо всем сестре; Навряд ли ей понравится терпеть Сто буйных рыцарей… Входит Освальд.
Освальд Гонерилья Освальд Гонерилья Возьми охрану и скачи к сестре, Поведай ей о наших опасеньях; Добавь, что слышал сам, и мчи назад, Не останавливаясь. Освальд уходит.
Нет, милорд: За ваш телячий, мягкотелый нрав Я вас не упрекаю; но иные Скорее будут вас корить за глупость, Чем вашей добротою восхищаться. Герцог Олбанский Нам будущее не дано прочесть; Гонясь за лучшим, губим то, что есть. Гонерилья С чего вы взяли?
Поживем – увидим.
Уходят.
Сцена V
Входят Лир, Кент и Шут.
Отправляйся к Регане с этим посланием. Если что спросит, отвечай, но лишнего не говори. Поспеши, чтобы доставить письмо раньше всех.
Страницы: 1, 2, 3, 4
|
|