Его звали Герасим (№1) - Его звали Герасим

— Погодите, надо все изучить досконально, и вот тогда…

Отправляю Афанасия Сергеевича домой на такси, пообещав,, что в свободное время обязательно буду его навещать.

Я решил осмотреть свое новое жилье. Место отличное — на Малой Садовой, между Невским проспектом и Итальянской улицей. Отец Афанасия Сергеевича был академиком. Квартира огромная: пять комнат, просторная кухня с черным ходом, коридор широкий, как взлетная полоса Пулковского аэродрома. Что говорить, приятная неожиданность. Старинная резная мебель. Кожаные кресла заботливо зачехлены. Две спальни, кабинет. В общем, лучшего и не пожелаешь. Остается только разве что прикупить современную бытовую технику. Вечером еду в Озерки.

Полковник выписался из больницы, и мы втроем, сделав праздничный стол, просидели до начала четвертого утра. Я вкратце объяснил полковнику ситуацию, когда мы с ним вышли в сад покурить, умолчав о том, сколько мне пришлось положить боевиков и приближенных Бенгала. Думаю, полковник и сам понимает, что без трупов не обошлось.

Я извинился за утерю велосипеда. Владимир Андреевич, смеясь, ответил, что уж лучше нести потери в боевой технике, чем в живой силе. Личный состав следует беречь. Полковник два года воевал в Афганистане и, конечно, догадывается, что велосипед «ушел» в ходе разборок с бандой Бенгала.

— Мне говорили, что сейчас все фирмы имеют какие-то «крыши»? — интересуюсь у полковника.

— Да, это на самом деле так… — соглашается он. — Но я честно плачу государству налоги и не собираюсь кормить жуликов…

С сомнением смотрю на него:

— В таком случае вам, Владимир Андреевич, придется отбиваться от всех подряд…

— Вы думаете? — изумляется полковник. — Но ведь бандиты в своей среде уже знают, что Бенгал пробовал и ничего у него не получилось..

Мне и смешно и грустно от его наивности.

— Владимир Андреевич, дорогой! Если разгром банды Бенгала, не дай Бог, свяжут с вашей фирмой, — я развожу руками, — никто вам уже не в состоянии будет помочь.

Полковник, подумав, соглашается.

— Вы правы, Гера, —произносит он, глубоко затягиваясь сигаретой. — Значит, если завел свое дело, нужно обязательно иметь крышу, иначе не получается… — размышляет он вслух. — Ну и времечко.

Полковник ушел подремать перед работой, мы же с Олей еще поговорили о ее планах на будущее. Она не хочет больше работать официанткой.

Я поинтересовался, почему бы ей не пойти учиться дальше? Но Оля заявила, что не желает садиться отцу на шею и хочет иметь свои деньги, а совмещать работу с учебой трудно. Вдобавок для того, чтобы овладеть в наше время перспективной специальностью, нужно выложить за учебу большие деньги, которых в семье нет. Я не стал предлагать Ольге деньги, не сомневаясь в том, что она их не возьмет. Хотя ей всего двадцать лет, она имеет свои взгляды на жизнь и предпочитает быть независимой. Так ничего и не решив, мы отправились спать. Оля постелила мне в одной из комнат и, коснувшись губами моей щеки, пожелав спокойной ночи, убежала к себе. Я бы не отказался провести с ней ночь, если бы она была не против, но, зная ее характер, не стал зацикливаться на этой мысли.

Просыпаюсь около часа дня. Слышу, как Ольга гремит посудой в кухне. Меня разбудило солнце, оно добралось до моей подушки и бьет теплыми лучами прямо по глазам. На сегодня у меня есть еще кое-какие планы. Быстренько вылезаю из постели и слегка разминаюсь, прокрутив боевой комплекс тай дзи цуаня. Принимаю душ. Через пятнадцать минут появляюсь в кухне свежий, выбритый и всем на свете довольный.

— Привет! — улыбается мне Ольга.

— Салют! — смеюсь я и, подхватив ее за талию, поднимаю к потолку.

— Уронишь ведь, медведь! — хохочет она, пытаясь одернуть короткий халатик.

— Ни в коем случае… — заверяю, бережно опуская ее на пол.

Ольга поднялась тоже недавно, и теперь не понять, что у нас — поздний завтрак или ранний обед. За столом она болтает всякую чепуху, я слушаю ее вполуха, обдумывая варианты своих сегодняшних действий в городе. Увы, необходимо пока забыть об этих милых людях, я имею в виду Ольгу и ее отца. Задача у меня серьезная, и ставить их под удар я не намерен. Те, кто им угрожал, уничтожены, но одному Богу известно, что меня еще ждет впереди.

— Ге-ра! — зовет Ольга. — Ты где? В облаках витаешь?

— Я здесь, Оля, здесь, — киваю ей. — Извини. Отвлекся.

Ольга приготавливает кофе.

— Оля… — осторожно начинаю я, не зная, как она отреагирует на мое сообщение, — я сегодня уезжаю. — Ольга с кофейником в руке садится на табуретку, напряженно смотрит на меня. — Так надо. Какое-то время меня не будет в городе. Но я… я не хочу тебя терять.. Ты сможешь сделать так, как я тебя попрошу?

Ольга кивает. Это приятно. Если девушка соглашается выполнить твою просьбу, еще не зная, в чем эта просьба заключается, значит, она тебе верит.

— Я оставлю тебе деньги, — объясняю ей. — Ты предложи их, пожалуйста, отцу, пусть он откроет мойку автомобилей. Скажем так, я вкладываю эту сумму в его дело и беру тебя в компаньоны. Но я хочу, чтобы ты управляла нашими делами сама. На те деньги, которые ты будешь получать, вполне можно учиться. Откройте не одну мойку, а несколько. Скоро это станет престижным бизнесом. В общем, на ваше усмотрение.

— А как же ты, Гера? — озабоченно спрашивает она. — Тебя долго не будет? Это опасно?

— А что сейчас не опасно, Оль? — смеюсь я. — Дорогу переходить — и то чревато…

Она грустно кивает.

— Ты хоть позванивай.

— Обязательно. Тем более на первых поpax вам ведь все равно нужно будет помочь.

— Значит, ты не уезжаешь! — радуется Оля.

— Пока не увижу, что вас можно оставить одних, — смеюсь я. — Но видеться, возможно, не будем…

— Ты, наверно, женат, Гера? — спрашивает она ни с того ни с сего.

Не могу понять ее логики, так как у нас друг перед другом нет вроде никаких обязательств, но ведь женщину и не надо стараться понять, так будет себе спокойней и ей.

— Глупости. Если б так было, я бы сказал, неужели это не понятно?

Оля со мной соглашается.

Я оставил ей сорок пять тысяч долларов. Ольга чуть не села мимо стула, увидев на кухонном столе такую кучу баксов, но, помня о нашем разговоре, возражать не стала. Беру сумку с оружием и оставшимися деньгами:

— Да, Оль. Купи, пожалуйста, отцу велосипед. Скажи, что это от меня. И обзаведитесь собственной машиной, чтобы не мотаться на трамвае. Вы же теперь состоятельные люди, — стараюсь ее развеселить.

Она стоит на пороге кухни, опустив голову.

— Оль! — смеюсь я. — Не нужно меня провожать с таким видом! Я ведь не насовсем уезжаю. Просто некоторое время буду занят другими делами. Идет?!

Она кивает, пытаясь улыбнуться. Получается у нее это плохо. Подхожу к ней и, нежно обняв, целую в губы. Мы замираем на минуту. Нахожу в себе силы оторваться от нее и быстро выхожу на улицу.

Так. Все. Хватит лирики, пора заниматься делом, а иначе на кой черт, спрашивается, я прикатил сюда? Что у нас теперь по плану? Прежде всего нужно отвезти деньги и оружие в мою новую берлогу на Малой Садовой. Оттуда уже и начнем плясать.

Оставив трофеи на квартире Афанасия Сергеевича, выбираюсь в город. Сегодня я наметил посетить казино. Это не потому, что мне некуда девать деньги. Просто так надо.

Останавливаю такси и называю адрес казино, которое, по моему мнению, наиболее подходит для выполнения поставленной задачи. Свернув с набережной в пустынную улицу, катим в глубь микрорайона. Вспоминаю, что у меня закончились сигареты. Прошу водилу остановить возле ларька. Как ни странно, но даже в этом глухом углу возле торговой точки — небольшая очередь. Два алкаша покупают водку и пытаются вызнать у продавца, не отравой ли он торгует. Конечно, отравой, ребята, но так он вам это и сказал.

Терпеливо жду, когда закончатся экспертные прения. Напротив ларька тормозит черный «гранд чероки». Из машины выпуливается квадратный крепыш и, не обращая внимания пусть и на маленькую, но все-таки очередь, раздвинув мужиков, сует деньги в окошечко:

— Два «Мальборо». Красных! — Мужики безмолвно посторонились, но мне лично его поведение не нравится.

— Ты бы сначала поинтересовался, зачем мы тут стоим, да спросил, можно ли без очереди… — говорю крепышу спокойно и с усмешкой.

Коротко стриженная голова, чем-то похожая на футбольный мячик с ушами, поворачивается в мою сторону, свиные сонные глазки выражают мимолетное недоумение.

— Стой, куда воткнули, — бросает парень и снова смотрит в окошко, где ему отсчитывают сдачу с крупной купюры.

Алкаши, почуяв, что намечается крупное махалово, отваливают от греха подальше.

— А куда бы ты сам хотел воткнуться? — обращаюсь к затылку с короткой стрижкой.

Крепыш запихивает сигареты и сдачу в карманы легкой спортивной куртки, смотрит на меня уже с нескрываемым раздражением.

— Что тебе надо? — говорит он с угрозой в голосе.

— Я ж тебе сказал, тупорылый, хочу тебя куда-нибудь воткнуть… Но ты пока не соизволил выбрать место… — объясняю терпеливо.

Парень, усмехнувшись, делает вид, что отворачивается, и вдруг вскидывает руку в прямом ударе. И сразу добавляет с левой. Но это все мартышкин труд. Мгновенно уйдя вниз, пяткой ладони тревожу пах парнишки. Хрюкнув, крепыш сгибается пополам и валится на асфальт. От джипа ко мне летит с бейсбольной битой второй крепыш. Насмотрелись штатовских боевиков и теперь разгуливают с битами по городу. Не знаю, кто как считает, но, по-моему, позволить отдубасить себя какой-то заморской деревяшкой — это уж чересчур унизительно.

Бейсболист бьет наотмашь. Если бы он попал, от моих ребер остались бы только воспоминания. Но мой скелет дорог мне как память, и менять что-то на ходу я не собираюсь. Легко ухожу от удара. Ну, что будем делать дальше? Я стою спиной к стеклянной стене ларька, мне так удобнее. Бычок, не долго думая, кидается в атаку. Он размахивается — отскакиваю в сторону, — бита, разумеется, разносит вдребезги стекло и застревает в решетке. Ударом ноги по запястью заставляю пацана расстаться с модной деревяшкой и с интересом жду продолжения. Продавец забился в свою конуру,.» не видно его и не слышно. Первый крепыш, которому я из его собственных ресурсов приготовил яичко всмятку, корчится на асфальте и совсем не следит за нашими играми. Понятно, ему сейчас не до этого. Второй бычок, потерев ушибленную кисть правой руки, снова идет в наступление, но уже не спешит, присматривается. Тоже верно. Поспешишь — людей насмешишь. Вот, например, мой таксист мог бы и посмеяться, но он, собака, не дожидаясь, чем дело кончится, даванул на газ и скрылся за поворотом. Такой уж у нас народец, кого ни спроси, каждый считает, что своя шкурка завсегда ближе к телу. Хрен с ним, с таксистом, — найдем другого. Крепыш делает обманный финт рукой и одновременно бьет ногой, целясь мне в голову. Смех, да и только. Вот уж действительно: не умеешь — не берись. Он так высоко задирает ногу, что вот-вот опрокинется на спину. Без особых усилий сдергиваю с его ноги ботинок. Крепыш ошарашенно моргает. Со знанием дела рассматриваю его обувку.

— Набойку надо бы поменять, молодой человек, — советую ему доброжелательно.

— Ну, ты, сука! — свирепеет парень, хотя мог бы уже сообразить, что нарвался на профи.

— Ну и манеры у тебя, засранец, — отвечаю бычку. Стоя к нему боком, делаю вид, что продолжаю сосредоточенно рассматривать обувь. На приближающегося крепыша внимания почти не обращаю. С детьми не воевать надо, а проводить воспитательную работу. Впрочем, этот трудный ребенок иначе не поймет.

Парнишка между тем захотел продемонстрировать еще какое-то балетное па. Я вовремя спохватываюсь: что же это он у меня в одном башмаке, бедняжка? Неудобно же ему. Да и холодно. Возвращаю мальчику обувку. Ботинок стрелой преодолевает разделяющее нас расстояние и вышибает крепышу зубы. Такой бутерброд он еще не пробовал. Когда пацан очухается, ему, наверное, будет горько сознавать, что его вырубили собственным ботинком. Парень с разбитой мордой падает на асфальт и отключается.

Подхожу к ларьку и протягиваю в окошко деньги.

— «Мальборо». Легкое, — говорю в сумрак конуры.

Как ни странно, деньги исчезают, и на прилавок падает пачка сигарет. Забираю сигареты и, не требуя сдачи, шагаю к дальнему перекрестку. Ларьки с привидениями-продавцами, глупые русские ковбои с голливудскими замашками на тротуарах — все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Вижу у дальнего перекрестка на «приколе» три автомобиля. Две «жульки», довольно потасканные, а за ними «волга» с шашечками на крыше. Ездить в «жигулях» я не люблю: салон маленький, неудобный, ноги девать некуда, и такое ощущение, будто тебя затолкали в спичечный —коробок. Выбираю «волгу».

— Садись вон в ту машину, — показывает мне веснушчатый водила из «шестерки», стоящей посередине, на ноль первую впереди него.

Пожав плечами, открываю дверцу «волгу». Таксист смотрит на меня с сожалением.

— У нас тут очередь, — говорит он. — Вон тот, на «копейке», сейчас первый.

Я недобро усмехаюсь. Надоели мне уже все эти заморочки.

— Я не езжу в «жигулях». Давай поедем по-хорошему, — предлагаю миролюбиво.

Веснушчатый вылезает из машины.

— Парень, — говорит этот наглец, — или ты поедешь на той тачке, или не едешь вообще.

Делаю удивленное лицо.

— Это кто же так решил? — искренне удивляюсь я.

— Я тебе говорю! — дерзко заявляет мне рыжий. Воняет у него изо рта то ли пережаренным луком, то ли еще какой-то аналогичной мерзостью.

Водила «копейки» маячит за его спиной. Локтем с разворота укладываю рыжего на тротуар. Достали меня эти ребята. Подхожу к водителю «копейки».

— Ты все еще хочешь, жертва аборта, чтобы я с тобой поехал? — спрашиваю насмешливо. Тот пятится назад и быстро мотает головой.

— Да нет.. Я ничего.. Да все нормально, мужик, — лепечет он, отступая.

— Что ты раком-то пятишься? Смотри, привыкнешь, — говорю ему, забираюсь в такси и осматриваю пиджак. Локоть вымазан кровью. Придется возвращаться.

— Давай в центр, — приказываю таксисту, и тот поспешно заводит двигатель.

Только начинает отъезжать, как дорогу нам перегораживает темно-зеленая «БМВ». Смотрю в зеркало заднего вида — в тылу знакомый мне джип. Рывком вываливаюсь из машины. Ну ладно, ребята, вы сами этого хотели. Из «бээмвухи» выскакивает команда бравых крепышей. Сколько же их развелось, этих квадратных и выпуклых! Двое деловито заходят справа, тот, что вылез со стороны водительского места, налетает — соответственно — слева.

Сразу перехожу к активным действиям — правой ногой бью в колено парню, зашедшему справа, — мениск вдребезги. Принимаю на локоть левой руки ногу второго и провожу удар «копье» (напряженными пальцами) в кадык. Миг — и я уже лицом к лицу с водилой «БМВ». Он, видимо, плохо понял, что произошло с его дружками, и предлагает побоксировать. Да некогда мне! Боксер даже не успевает понять, почему у него подгибаются ноги. Он теряет сознание, а также парочку передних зубов. Джип «гранд чероки», быстро развернувшись, сваливает. Тем мальчикам я сегодня уже кое-что объяснил, и они, похоже, начинают врубаться. Ладушки. Будем считать на этот час конфликт исчерпанным. Забираюсь в «волгу». Молодой водила смотрит на меня с восхищением и только удивленно мотает головой.

— Ну, бля, круто! Я, блин, такого еще не видел! — изумляется таксист, — шесть секунд, и троих на хер! — ржет он.

— Давай, шеф, поехали, что ли? — предлагаю.

«Волга» дает задний ход, объезжает «БМВ» с возящимися около нее на асфальте бычками. Катим в центр.

— Ну ты круто!.. — не может успокоиться таксист. То и дело с восхищением поглядывает на меня. — В десанту ре, что ли, служил?

— В кукольном театре. Костюмы выдавал… — бурчу я. — Вперед смотри! — В нас чуть не влетает из-за поворота не в меру разрезвившийся на пустой дороге троллейбус.

— Ух ты, козел рогатый! — ругается таксист, чудом уворачиваясь от махины общественного транспорта.

Оставив дома пиджак, отправляюсь на Невский. Нахожу престижный магазин и выбираю себе отличный костюм (плачу за него тысячу с лишним «зеленых»). Затем обзавожусь двухсотдолларовыми ботинками, а также определенным количеством рубашек, галстуков и носков. В ювелирном приобретаю массивные золотые часы с увесистым браслетом, золотую, с брюликами печатку, браслет из этого же металла на правую руку и тяжелую, в золотом корпусе зажигалку. Отягощенный «рыжьем», заколку для галстука выбираю поскромнее — всего-то с семью крупными бриллиантами. Возвращаюсь домой. Надеваю приобретенное и смотрюсь в зеркало — бандит бандитом… На преуспевающего коммерсанта я все-таки не похож. Скорее всего, из-за глаз. У меня взгляд человека, привыкшего смотреть на мир через перекрестие снайперского прицела…

— Ну и рожа у тебя, Шарапов, — коментирую свое отражение словами Высоцкого и, распихав «зеленую» наличность по карманам, снова выхожу на улицу.

До казино на этот раз добираюсь без приключений. Это заведение работает круглосуточно. Оформив регистрационную карточку и заплатив за входной билет, прохожу в зал. Днем посетителей не густо. Присматриваюсь к публике. Знакомых нет. Иду к кассе и меняю тысячу на фишки по сто долларов. Устраиваюсь за покерным столом. До меня здесь один на один «бился» с дилером какой-то господин с выпяченными губами и приплюснутым носом. Спрашиваю его, прежде чем сесть за стол:

— Не помешаю?..

Мужик отвечает со вздохом:

— Садитесь, садитесь! Одному бороться трудновато. Карта не идет! Как ни подрезаю — все одно ни черта. Играю в одни ворота!.. Уже больше шестисот проставил, а хоть бы раз нормальная игра пришла! — возмущается он.

— Сейчас мы их фарт к себе перетянем… — говорю, поддерживая соседа морально. — Я попробую на три бокса сыграть…

Разбиваю у дилера стодолларовые фишки по пятьдесят и ставлю АНТЕ на два бокса втемную. Сосед одобрительно кивает:

— Может, и правда попоет?..

Меняю полтинник по доллару и, разбив на три неровные кучки, выставляю их на бонус к каждому боксу. Сосед делает так же, но «темнит» только на один бокс. Пока девушка-дилер сдает карты, подзываю официантку, заказываю кофе.

Два у меня играют «втемную», и они уже закрыты по сто долларов на ответе, а на своем, открытом, я смотрю в карты не спеша, открывая их по одной. Вижу пришедших «в лоб» двух вальтов. Отлично, — пара уже есть. Сосед, посмотрев свои карты, кладет их, отвечая «стошкой». Значит, и у него есть игра.

— Ну, как? — интересуется он, глядя, как я не спеша «натягиваю» карты.

— Пока только «пара»… — говорю, открывая третью.

— Не переговаривайтесь, пожалуйста… — делает нам замечание пит-босс, стоящий рядом с дилером. Его волнует, чтобы мы не сообщали друг другу, какие карты у нас в игре.

— О'кей, парень. Тайну не разглашаем… — бурчу я, вытаскивая третью карту. Тройка червей. Четвертой у меня идет дама. Пятую я не смотрю. Пусть будет неожиданной. Все равно, пара неплохая, играть можно. Отвечаю «стошкой», положив карты рубашкой вверх и накрыв их фишкой в сто долларов. Дилер открывает свои карты. Игра у нее есть, и она меньше моей: две пятерки черные. Сначала она открывает карты моего соседа. Он выиграл на двух королях, и его «темный бокс» сыграл на двух тузах. Сосед доволен.

Мои два «темных» тоже выиграли. Один по минимуму перебил на двух пятерках, только у меня обе красной масти, а у дилера черной, значит, выигрыш за мной. Второй сыграл на двух шестерках и двух дамах, уверенно перебив карту дилера двумя парами, и мой открытый выдал на последней карте третьего вальта. Тройник — вообще отлично для начала. Главное, чтобы так и шло. Четыреста —пятьдесят долларов у меня стояло на кону, и выиграл я семьсот пятьдесят баксов. Начало хорошее. Сняв одного «темного», продолжаю игру. Через часок мы с соседом уже наиграли по три тысячи долларов. Поймали свой фарт.

— Может, сделаем перерыв?.. — предлагает сосед, когда несколько раз подряд нас' «умывают» на хороших ставках.

Соглашаюсь, что неудачу можно и перекурить. Отходим от стола.

— На рулетке еще не пробовали? — интересуется сосед.

Пожимаю плечами:

— Мне вее равно. Можно сыграть и на колесе.

— Давайте выпьем кофе и попробуем… — предлагает он.

Идем в бар выпить по чашке кофе. Часа через три, когда в казино становится людно, мы с Антоном, так зовут моего нового знакомого, успеваем просадить в рулетку весь наш недавний выигрыш с покера и снова приподнимаемся на том же покере почти до первоначальной суммы. В «блек-джек» я играть не стал, хотя Антон предлагал попробовать.

— Да… — тянет он, загребая очередной выигрыш. — Не нужно было вставать за рулетку.

— Игра есть игра… — философски замечаю я. Я тоже выиграл, перебив дилера отличным «стрит флешем» и содрав неплохой бонус к основному выигрышу. — Просто если идет игра за одним столом, нет надобности менять места.

— Герасим, как только вы подсели, я сразу почувствовал, что игра должна пойти… — радуется Антон, дымя очередной сигаретой.

— Много куришь. Тебе нужно пить больше минералки… — советую ему.

— Это еще зачем? — удивляется Антон.

— Врачи рекомендуют тем, кто много курит.

Антон тут же заказывает пару бутылок минеральной воды себе и мне. Замечаю на входе группу лиц, среди которых выделяется мужчина лет тридцати, пяти в безупречно пошитом костюме. Волевые черты лица, аккуратная прическа. Вокруг него охрана и свита приближенных. Этого человека я знаю, но делаю вид, что смотрю на присевшую в кресло довольно симпатичную дамочку в длинном платье с двумя смелыми разрезами. Фигурка у женщины потрясающая, кукольное личико обрамлено длинными золотистыми локонами. Возле дамочки вьется какой-то невзрачный типус. Девушка ловит мой взгляд и, улыбнувшись, прикуривает от услужливо поднесенной типу сом зажигалки.

— Ты знаешь, кто это? — спрашивает Антон, заметив, куда я уставился.

— Нет. А кто?..

— О! — Антон поднимает голову, показывая глазами куда-то вверх.

— Дочь Господа Бога? — удивляюсь я.

Антон смеется:

— Немного пониже. Это дочка Кускова! — с благоговением произносит он незнакомую мне фамилию.

— А кто такой Кусков?

— Ну ты даешь! — в свою очередь удивляется Антон моему невежеству. — Ты что, не знаешь, кто такой Кусков?!

— А на хрен он мне нужен, спрашивается?

Антон, немного подумав, смеется:

— Действительно… Но вообще-то имей в виду: папа этой девочки распределяет недвижимость и кое-что еще…

— Недвижимость — это хорошо, — соглашаюсь я, — но дочка у него получше самой крутой недвижимости. Папик может гордиться.

Девушка чувствует мой взгляд, но делает вид, будто занята разговором с невзрачным типом.

Внезапно вместо нее вижу перед собой пуговицы рубашки на чьем-то мощном торсе. Поднимаю глаза, — этого недоноска я уже где-то встречал.

— Так, значит, тебя зовут Герасим? — спрашивает гора мускулов. Вспоминаю: это же его я пару дней назад слегка помял в баре. Именно «слегка», потому что обезьяна еще может ходить и даже издавать какие-то более-менее членораздельные звуки. Виноват, недоработал. Ну ничего, дело поправимое. Затянувшись сигаретой, выпускаю дым прямо в его круглую морду.

— Молодец, что запомнил, малыш… — хвалю его. — А теперь ступай поиграй в песочнице.

Бычок напрягся — сейчас лопнет от злости, но ответить ему нечем, книжек в детстве он читал мало.

— Ну чего сказать-то хочешь?! — стираю с лица улыбку. — Базарь или отваливай, хомяк! Некогда мне с тобой тут воспоминаниям предаваться.

— Старик!.. — слышу восклицание. Ко мне, направляется тот, кто пришел со свитой. Бычок этот — тоже из его команды, как я теперь понимаю. Поднимаюсь навстречу и невзначай наступаю на ногу бычку. Он дергается, но молчит и только злобно пыхтит, сверкая свиными глазками.

— Санек!! Сколько лет!! — развожу руками, и мы обнимаемся с моим старым приятелем Сашкой, которого я знаю с детства.

До восьмого класса средней школы мы считались отпетыми хулиганами в нашем районе. С минуту похлопываем друг друга по спине и плечам. Кодла Сашкиных охранников скромно держится на расстоянии.

— Я уже наслышан о твоих подвигах — смеется приятель. — Ты ведь недавно в городе?

— Ну да… — киваю, подтверждая, что недавно.

— А дел уже натворил… — Саня снова хлопает меня по плечу. — Моих парней успел отметелить и еще из одной бригады ребят зацепил. Менты с ног сбились — ищут тебя днем и ночью…

— А ты-то откуда знаешь? — интересуюсь, хотя сам знаю, что так и должно быть. На это у меня все и рассчитано.

— Ну, должен я знать… — отвечает Саня, посерьезнев. — Ладно, пошли, в ресторане обо всем поговорим, — приглашает он в зал при казино. Его свита плывет за нами, а двое охранников убегают вперед, чтобы проверить обстановку там, куда направляется их шеф.

— А ты откуда припылил, такой сердитый? — спрашивает приятель.

— От хозяина… — бурчу якобы неохотно. — Отдохнуть хотел, а тут у вас бычар да ментов отвязанных — плюнуть некуда…

Саня смеется. Усаживаемся за столик. Как из-под земли появляется официант. Мотнув головой в сторону одного из своих людей, Саня говорит официанту:

— Он тебе все расскажет.

Официант отходит.

— Значит, срок оттянул. А что со службой?

— С нее, родимой, и приземлили. Приятель понимающе кивает:

— Сколько чалился?

— Дали четыре. Годишник по амнистии слетел.

— Понятно… — задумчиво говорит Саня. — Как у тебя с документами?

Закуриваю и смотрю на него, пуская дым кольцами.

— Никак. Проколоться пока нигде не успел, — объясняю ситуацию с пропиской.

— Значит, по «волчьему» гуляешь. Ерунда. Устроим, — обещает Саня и снова улыбается: — А формы ты, я вижу, не теряешь.

— В этом сучьем мире потерять форму означает потерять башку.

— Ну, насчет башки — тебе это, похоже, не грозит… — смеется Саня, наливая мне и себе минералки.

Квартира у приятеля огромная, и вбухано в нее денег немерено. В казино мы засиживаться не стали, Саня предложил продолжить разговор у него дома. Собственно, это вербовка в его команду, на привилегированном положении, разумеется, но я не возражаю. Именно этого я и добивался, как только приехал в город.

— Кстати, — говорит Александр, когда мы, развалившись в удобных креслах перед шикарно отделанным лепкой и изразцами камином, принимаемся за кофе, — с тобой хотел бы потолковать мой компаньон. Ты как, не против?

Какое совпадение! Я же просто мечтаю познакомиться с его компаньоном. От нашего знакомства зависит успех вообще всей моей миссии.

— Откуда ему известно, что я в городе? — усмехаясь, спрашиваю приятеля. — И как он мог знать, что мы совершенно случайно с тобой сегодня встретимся?..

Саня смеется:

— Он в курсе, что ты мой старый товарищ. А уж когда услышал о твоих последних подвигах, так сразу потребовал, чтобы тебя нашли.

— Ну, если твой компаньон так заинтересован… Пожалуйста, я к его услугам, — хмыкаю я. Саня, одобрительно кивнув, набирает номер на своей сотовой трубке.

— Ты что, с домашнего позвонить не можешь? — удивляюсь я.

Ожидая ответа, Сашка отрицательно мотает головой. Это, конечно, его дело, но если он думает, что сотовый не могут прослушать, то такая уверенность более чем не обоснована.

Обменявшись с кем-то условными фразами и не называя имен, Саня откладывает трубку на столик.

— Скоро он подъедет. Только ты не соглашайся на все подряд…

— Это в каком же смысле? — спрашиваю я.

— Ну, в общем, не соглашайся на «мокрую» работу… — говорит Саня, не глядя на меня. — Мой компаньон знает о твоих способностях и наверняка предложит что-нибудь в этом роде…

— Он что, предлагает мочилово первому встречному? — удивляюсь я уже совершенно искренне.

— Да нет, конечно. Но о тебе у него есть информация.

— Кто ее дал? — спрашиваю у Сани серьезно.

— Ну, чего бы мы стоили, если б ни черта не знали, — уклончиво отвечает приятель.

Вот это он очень правильно заметил и, кстати, очень удивился бы, если бы узнал, насколько я осведомлен о его делах. Что делать, работа у меня такая. Вернее, специфика этой работы. Ну, а чтоб никто, как в песне поется, не догадался, приходится косить под дурачка, прикидываться шлангом, мол, недавно прибыл в Питер и не врубаюсь, ребята, чего тут у вас делается.

В ожидании компаньона обсуждаем, как нам лучше провести вечер.

— Ты где успел так вковаться? — удивляется Саня моему прикиду.

— Маленькая гастроль, — отвечаю с лучезарной улыбкой. Саня понимающе улыбается.

— Лихой ты наездник стал… Кстати, о скачках. Я после вашего базара приглашу таких телок!.. — обещает он, подмигивая.

Я изображаю полный восторг, потому что может показаться странным, если недавний зек, пять минут как на воле, не хочет гульнуть с девчонками. Да, честно говоря, я и сам чувствую, что мне такая разрядка просто необходима.

— Вот это мы одобрям, — смеюсь я. Саня, конечно, изменился за эти годы, но в какую сторону, сказать пока трудно. У него в руках большие деньги и серьезные дела. Власть над людьми. Мощная команда, готовая отстаивать свои интересы с оружием в руках. Все это требует самого пристального рассмотрения. Одно дело — знать о человеке из оперативных сводок, другое — непосредственно с ним работать. То, что он, опережая предложение своего компаньона, предостерег меня от неверных шагов, это ему в плюс, хотя ни о чем еще не говорит. Сказать можно все. Главное — дело. Пока я знаю про него только одно — при всем внешнем блеске Саня в интересующих меня структурах — не на первых ролях. За его спиной есть люди посерьезнее, для которых он — лишь исполнитель.

Разговаривать я сейчас буду тоже не с тем человеком, который реально стоит во главе питерской наркомафии, а всего лишь с его эмиссаром. Но доберемся и до главы предприятия. Конечно, всякое может случиться. Жизнь — игра, не нами придуманная, и каждый играет в меру своих способностей. Есть темы, которые торопить нельзя. Именно в таком долгосрочном проекте я и участвую. Практически его результат зависит от меня одного. Очень многое поставлено на карту, и проиграть в этой игре нельзя. Слишком большая ответственность перед будущим…

Встреча состоялась. Со мной разговаривает солидный господин неопределенного возраста, ему с равным успехом можно дать и тридцать, и пятьдесят. Мужик матерый, умный и хитрый.