Митч Тобин (№1) - Разная любовь, разная смерть

— Что вы имеете в виду?

— Ей нравилось за спиной у Эрни разжигать себя, дразнить партнера, желая якобы поразвлечься, но никогда не пользовалась этим.

— Вы сильно обожглись?

— Нет, только кончики пальцев немного опалил. Я себя берегу и поэтому избегаю подобных ситуаций.

— Вы когда-нибудь Рембека предупреждали относительно нее?

Он покачал головой:

— Если человек покупает себе новенькую игрушку и ему нравится с ней возиться, лучше не говорить, что ему подсунули барахло.

— А вы знаете еще кого-нибудь, кому она надоедала своими приставаниями?

— Знать-то не знаю, но догадаться могу, что таких было немало.

— Никто с вами о ней не беседовал?

— Нет.

— Никаких слухов, что у нее с кем-то был роман?

— До меня они, по крайней мере, не доходили.

— Ладно. — Я отложил блокнот и ручку в сторону и допил кофе. — Пора приступать к первому собеседованию.

— Ко второму, вы хотите сказать. — Он поглядел на часы. — Верно. Пора отправляться к Фрэнку Доннеру.

Он подписал чек, и мы встали из-за ресторанного столика.

Глава 12

Фрэнк Доннер жил в старом муниципальном многоквартирном доме на Вашингтонских Высотах. Из его окна открывался вид на изящную дугу фонарей на мосту Джорджа Вашингтона, на темную реку и разбросанные внизу огни Нью-Джерси. Само здание несколько утратило былую элегантность, однако квартира Доннера, ничуть не изменившись, была похожа на музей быта 1935 года. Темные тона, тяжелые портьеры, полукруглые углы-выступы, наподобие эркеров. В самых неожиданных местах мерцали янтарные зеркала, лампы были повсюду, освещавшие все вокруг рассеянным тусклым светом, а из комнаты в комнату, устланными коврами, от расцветки к расцветке перетекал бордовый, словно на винной фабрике произошло наводнение и залило полы апартаментов.

Сам Фрэнк Доннер, мужчина сорока пяти лет, начинавший полнеть, в темном костюме и с дорогой сигарой во рту выглядел почти как банкир или процветающий бизнесмен, и только притаившаяся в уголках глаз жестокость и резкие складки у губ выдавали в нем бывшего головореза, сумевшего выбиться в люди.

Жена его, проводившая нас в гостиную, оказалась поразительно толстой женщиной, до безобразия заплывшей жиром, в ярком платье в цветочек, которое лишь подчеркивало ее необъятные размеры. Правда, в улыбке, которой она нас приветствовала, промелькнул отдаленный отблеск миловидной девушки, какой она некогда была, но уже и тогда склонной к полноте.

Керриган и Доннер обменялись рукопожатиями, держась несколько церемонно, что Доннер воспринимал совершенно естественно, а Керриган терпел как необходимость. Затем Керриган представил меня, и Доннер с серьезным видом пожал мне руку, которую я протянул ему после легкого колебания. Доннер познакомил меня с супругой, назвав ее по имени, Этель. И мы все, включая и Этель, присели. Я обратился к Доннеру:

— Я предпочел бы поговорить с вами наедине.

— Этель знает всю мою жизнь, — заверил меня Доннер. — Я ей все рассказываю, и мы вдвоем обсуждаем все наши дела.

— И все же я бы настаивал, чтобы мы были одни.

Жена Доннера с готовностью улыбнулась мне со словами:

— Я вам ничуть не помешаю, мистер Тобин, ни разу не перебью, обещаю вам.

Я перевел взгляд на Керригана, который сказал Доннеру:

— Фрэнк, по-моему, Эрни хочет, чтобы мы сотрудничали с мистером Тобином.

На тяжелом лице Доннера появилось упрямое ослиное выражение.

— За двадцать восемь лет супружества у меня никогда не было от Этель никаких секретов. И не вижу причин сейчас что-либо менять.

Я встал.

— Я поговорю с вами в другое время, — заявил я, направляясь к двери.

Керриган нагнал меня в прихожей.

— Постойте! — попросил он. — Подождите секундочку. Позвольте мне с ним переговорить, — Я хочу, чтобы он дал мне ответы, которые она не будет слышать, — уточнил я.

— Я знаю, чего вы хотите, — поддержал он меня, — и вы абсолютно правы. Только в случае с Фрэнком, поверьте мне, ответы будут точно такими же.

— И даже когда я попрошу его описать ту девушку и сообщить, какого он о ней мнения в постели?

— Возможно, — согласился он. — Погодите минуту. Я его уговорю.

Я ждал, стоя под люстрой и глядя на свое отражение в янтарном зеркале. Что мне было до этих людей? Почему я должен блуждать в лабиринтах их измышлений? Мне бы из собственного жизненного лабиринта как-нибудь выбраться. И стену надо строить. Дверь апартаментов была рядом, но я медлил уходить.

Через пару минут вернулся Керриган и, кивнув, произнес:

— Все в порядке.

Я вернулся обратно в гостиную, где сидел Доннер, уже без жены, однако с прежним ослиным упрямством на лице. Он собирался заставить меня попотеть, чтобы мне не так легко было выполнить работу, которую мне и самому не хотелось делать, и я испытывал к нему острую неприязнь. Встав прямо перед ним, я спросил:

— Если вы со своей женой так неразлучны, почему же вы спите в разных спальнях?

Он, вспыхнув, мгновенно вскочил с кресла с покрасневшим лицом и сверкающими глазами, но на полпути взял себя в руки, опустился на диван, разжал кулаки, поглядел на Керригана и, все еще красный от злости, спросил:

— Я что, должен с этим мириться?

— Доннер, нам нужен парень, который похитил девчонку Эрни Рембека и убил ее, — спокойно объяснил я. — У вас слабое алиби. Вы тут распинались про то, как вы преданы своей жене, а в рапорте указано, что у вас раздельные спальни. Мне кажется, что вы, возможно, пытаетесь нарисовать образ верного мужа, чтобы людям не пришло в голову, будто у вас был роман на стороне с Ритой Касл.

— Я никогда не смотрел на других женщин! — с жаром возразил он. — За двадцать восемь лет, что мы живем вместе, я ни разу ни на кого не взглянул.

— Если не считать Риты Касл.

— Да вы... — Он вдруг резко замолчал, гнев исчез с его лица, и он, бросив взгляд на Керригана, сказал:

— Ты мог бы и не предупреждать меня, что он бывший коп. Это ясно как день — они все такие.

— Может, поговорите со мной, Доннер? — вмешался я.

— Разумеется. — Он с показным безразличием расслабленно откинулся на спинку дивана, держа себя теперь так, словно его привели в участок на допрос и он сидит с самодовольной ухмылкой, уверенный, что скоро явится адвокат и вытащит его отсюда. — Валяйте, — небрежно бросил он, — расспрашивайте.

— Непременно. — Я вернулся к своему креслу и сел. Достав блокнот и ручку, я начал:

— Когда вы впервые встретились с Ритой Касл?

— Вы будете записывать? — поинтересовался он.

Керриган пояснил с иронией в голосе:

— Он всегда так делает, Фрэнк. Очень по-деловому. Видел бы ты офис, куда мы его посадили. Всюду папки, все рапорты напечатаны, прямо как в бизнес-центре.

— Вас что-нибудь не устраивает? — напрямую спросил я Доннера.

— Да нет, — пожал он плечами, — просто я удивлен. Держа ручку над блокнотом, я повторил:

— Когда, вы впервые встретились с Ритой Касл? На этот раз он ответил мне:

— Точно не помню. Вскоре после того, как Эрни начал с ней встречаться.

— Вы можете припомнить, как вы с ней познакомились?

— Конечно. Я встретил ее на вечеринке.

— Где была та вечеринка?

— Здесь. — Он взглянул на Керригана. — Ты тоже был. Я продолжал:

— Рембек привел к вам тогда Риту Касл, а не свою жену? Как это восприняла миссис Доннер?

— У Рембеков не все идет гладко. Не знаю, известно ли вам это? Видите ли, Элеонора моя сестра.

— Миссис Рембек? Он кивнул:

— Точно. Элеонора — чудесная женщина, вам это всякий скажет, но у нее проблемы с нервами. С самого детства. Очень хрупкая нервная система. Она даже в гости уже никуда не ходит. Нам с женой обоим известно, как обстоят дела, мы знаем, что Эрни предан Элеоноре, и понимаем, в каком он положении. Поэтому, если он заводит себе подругу и водит ее на вечеринки, ничего предосудительного, туда ведь все приходят парами — кто-то с супругой, кто-то, как вот Роджер, с приятельницей, а мужчина без спутницы туда просто не впишется, понимаете? В некоторые дома Эрни просто не стали бы приглашать, если бы он приходил один.

— Что вы тогда думали о Рите Касл?

— Что она хорошенькая женщина.

— И все?

— Моя жена, возможно, нарисовала бы вам более подробную картину. Она с ней больше моего общалась. Сами знаете, как это бывает на вечеринках, — кончается тем, что мужчины собираются на кухне и обсуждают автомобили и футбол, а женщины остаются в гостиной и болтают Бог весть о чем.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Можно мне побеседовать с вашей женой?

Хихикнув, он брякнул:

— Наедине?

— Да, — подтвердил я. — Отвернувшись от его удивленной физиономии, я сказал Керригану:

— И без вас тоже.

Доннер, казалось, был готов снова взорваться, однако я дал Керригану возможность обсудить это с ним, и в конце концов они оба вышли из гостиной и прислали ко мне миссис Доннер. Она появилась с нерешительной улыбкой на лице, сцепив пальцы обеих рук замком, и спросила:

— Вы хотели со мной поговорить?

— Да, хотел. Прежде всего разрешите мне извиниться за грубость, но у меня, к сожалению, не было выбора.

Она любезно приняла мои извинения, поблагодарила, и я продолжал:

— Я вынужден быть не очень вежливым, поэтому заранее прошу простить меня.

Она обхватила себя руками и молча ждала.

— Я почти готов, — сообщил я, — вычеркнуть вашего супруга из списка подозреваемых. Вы ведь знаете, по какому я делу?

— По поводу смерти мисс Касл, — ответила она сразу.

— Да. У меня к вашему супругу остался всего лишь один вопрос, на который он не желает отвечать. Надеюсь, вы мне поможете.

— Если смогу.

— В характере вашего супруга, — начал я, — все указывает на то, что он предпочитает всегда проводить время только с вами. Если это правда, он явно не тот человек, которого я ищу. Однако если это ложь, значит, он просто ловко притворяется, и тогда, похоже, это именно тот человек, что мне нужен.

— Это правда, мистер Тобин, — заверила она меня. — Мы с мужем и в самом деле очень близки.

— Но тогда, миссис Доннер, возникает одно противоречие, которое ваш муж не желает объяснить.

— Противоречие?

— Согласно моим данным, у вас с супругом раздельные спальни.

Она залилась ярким румянцем.

— Ах! — воскликнула она, закрыв заалевшее лицо руками. — Ах, все понятно!

— Если бы вы могли мне объяснить...

— Да, да, воображаю, как он разозлился, когда вы его спросили.

— Он просто вышел из себя.

— Да. — Она немного поколебалась, все еще краснея от волнения, и вдруг выпалила:

— Это потому.., потому что.., я храплю!

— Ах, вот оно что! — вырвалось у меня.

— Боже, как это ужасно! — быстро залопотала она, чтобы скрыть смущение. — Иногда я даже сама от этого просыпаюсь. Нам ведь мою спальню пришлось покрыть звукоизоляционным материалом. Я ходила по врачам, но все в один голос говорят, что тут уж ничего не поделаешь, ну ровным счетом ничего!

— Простите, миссис Доннер, — покаялся я. — Извините, что задал вам неприличный вопрос.

— Ой, ну что вы, что вы! Я понимаю, почему у вас возникли сомнения. Почему вам нужно было это непременно знать.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Вы очень любезны. Мы вышли в прихожую, где нас ожидали Доннер и Керриган. Доннер начал незамедлительно разглядывать жену, словно выискивая признаки нанесенного ей оскорбления, однако она ободряюще улыбнулась ему и разыграла трогательную сцену прощания, подав мне руку, поблагодарив за визит и извинившись, что не предложила мне чего-нибудь перекусить или выпить. Доннер после всего несколько расслабился и вроде бы даже захотел закончить нашу беседу на дружеской ноте, но я отмалчивался. Жена его, вопреки всем ожиданиям, меня покорила, но сам Доннер оставался для меня не более чем бывшим головорезом, с которым я обязан общаться в ходе неприятной работы. Я неохотно пожал его протянутую руку и поспешил уйти.

Снаружи, пока мы ждали лифта, Керриган с усмешкой спросил:

— Ну как, выяснили?

— Да.

— Надеюсь, ничего ужасного?

— Абсолютно ничего. — Я чувствовал себя обязанным миссис Доннер, по крайней мере, молчанием.

Подошел лифт. Спускаясь, я поинтересовался:

— Доннер просто приходится Рембеку шурином или он еще и его деловой партнер?

— И деловой партнер тоже.

— В каком бизнесе?

— Он курирует игровые автоматы. Азартные игры.

— А в Нью-Йорке этот бизнес до сих пор процветает? Никогда не сталкивался с подобными вещами.

— На каждом посту Американского легиона есть игровой автомат, — начал он рассказывать, — а в Бруклине их больше, чем людей. И в Манхэттене есть два больших зала. — Он с улыбкой покачал головой. — Полицейские с такими вещами и не сталкиваются, — и добавил:

— Не в вашем ранге.

Я спросил:

— Фрэнк Доннер — тот самый, что когда-то был вышибалой у братьев Лако?

— Это было давно.

— Он не сильно изменился.

Керриган вздернул брови в знак несогласия.

— Вы его вычеркиваете из списка?

Почему я мысленно выискивал несоответствие между Ритой Касл и Линдой Кемпбелл? Почему мне хотелось считать Фрэнка Доннера “настоящим мужчиной”, способным сбежать с Ритой Касл?

— Нет, — ответил я. — Но пока что оставим его в покое.

Глава 13

В такси Керриган сообщил мне сведения о Луисе Хогане, подозреваемом номер два в списке. Хоган — заметный деятель в Союзе работников холодильной промышленности, в свое время был непосредственно связан с тем, что Керриган упорно называл “корпорацией”, имея в виду мафию. СРХП никак напрямую не ассоциировался с корпорацией, однако некоторый легальный побочный бизнес членов корпорации — вроде Эрни Рембека — был связан с СРХП и другими союзами, а положение Луиса Хогана позволяло ему время от времени оказывать услуги своим бывшим коллегам, которые всегда соответствующим образом вознаграждались.

Судя по тому, где он поселился, вознаграждения бывали щедрыми. В верхнем Бронксе есть элитный жилой массив потрясающей красоты, с большими частными особняками на извилистых тенистых улицах, редко расположенных на просторных лужайках в районе, изобилующем невысокими холмами и елями, скрывающими особняки с бассейнами от посторонних любопытных глаз. Там и жил в частном каменном особняке Луис Хоган.

Таксист высадил нас у асфальтовой дорожки, ведущей вверх по холму мимо альпийской горки к едва видимому с дороги особняку. Мы с Керриганом поднялись по пологому склону, а затем спустились по мощенной плитками тропинке через лужайку к окаймленному кустарником парадному подъезду. Керриган позвонил, и через минуту к нам вышла темнокожая девушка в черном платье, белом передничке и белом чепчике. Керриган назвал ей наши имена, и она проводила нас в гостиную, где мы остались ждать, а сама она пошла доложить о нас Хогану.

Гостиная была продолговатой, с камином у дальней стены и овальным окном, выходящим на лужайку. Основную меблировку гостиной составляли несколько диванов, один стоял под окном, второй был развернут к камину, третий расположился рядом с дверью у подставки с телевизором. Подойдя к единственной висевшей на стене картине напротив окна и принявшись разглядывать ее, я понял, что это оригинал, а не копия, нечто абстрактное в синих тонах. Имени художника в правом нижнем углу я не разобрал.

Где-то в глубине дома, едва различимо, играл струнный квартет. В гостиную, шлепая лапами, вошел крупный холеный боксер и спокойно, без видимого интереса окинул нас взглядом. Когда в гостиной появился Луис Хоган, собака удалилась.

Луису Хогану было лет сорок или чуть больше, но он был в хорошей форме; наверно, в подвальном помещении у него был тренажерный зал. Сильное квадратное худощавое лицо обрамлял ежик коротко подстриженных черных с проседью волос, цвета соли с перцем. От него исходил аромат мужественности, как на рекламе лосьона после бритья, и он наверняка гонял на спортивном автомобиле. Хозяин уверенным жестом пожал мне руку, предложил напитки, от которых мы оба отказались, и пригласил нас располагаться и чувствовать себя как дома. Когда мы все устроились на диванах, я начал:

— Насколько я понимаю, ваше общение с Эрни Рембеком носит теперь более или менее светский характер, то есть рэкетом вы больше не занимаетесь.

— Да, — отрывисто произнес он. — Правда, нельзя сказать, что я и раньше занимался рэкетом. Загляните в мое досье, дружок, и вы там ничего не найдете.

— Ладно, — продолжал я. — Полагаю, вы познакомились с Ритой Касл на каком-нибудь светском приеме?

— Верно. На вечеринке у Фрэнка Доннера. — Он перевел взгляд на Керригана. — Ты там тоже был.

— На той же самой вечеринке? — спросил я у Керригана.

— Да, — кивнул он. — Рембек тогда впервые вывел Риту в свет. — Хогану он объяснил:

— Мы только что от Фрэнка. Хогана это, казалось, позабавило.

— Он что, под подозрением?

— А вы думаете нет оснований? — спросил я.

— Боже, конечно нет.

— Вы считаете, ваша кандидатура больше подходит?

— Гораздо, — ответил он с той же краткостью. Ответ удивил меня, и я поймал на себе насмешливый взгляд Керригана. И я переспросил Хогана:

— Почему вы так считаете?

— Потому что я способен на отношения того рода, которые, по всей вероятности, были у убийцы с Ритой Касл. Я всегда в отличной форме. Меня продолжают интересовать женщины, так же как и я их.

— Иными словами, вы — “настоящий мужчина”?

— Фраза как из комикса, но мысль правильная. Керриган повернулся ко мне:

— Содержание записки неизвестно широкой общественности.

— Прекрасно, — одобрил я.

Хоган переводил взгляд с одного из нас на другого.

— Что такое?

— Ничего особенного, — ответил я. — У вас было что-нибудь с Ритой Касл?

— Да, — подтвердил он.

— Правда? И что у вас было?

— Все произошло здесь, в этом доме. Я ее тогда видел в третий или четвертый раз. У нас была вечеринка, и Эрни привез ее с собой. Стояло лето в разгаре. Когда мы вышли к бассейну, она начала со мной заигрывать — от этих ее штучек за милю несло фальшью. Я не обращал внимания, но она не унималась. У нас в гараже морозильник, и, когда я пошел туда за льдом, она увязалась за мной, так что я повалил ее на пол и.., немножко потискал. Можно сказать, устроил ей осмотр. А потом растолковал ей, кем я прихожусь Эрни и кем она приходится Эрни, и предупредил, чтобы она больше в моем доме в эти игры не играла — ни со мной, ни с кем другим. И отпустил ее.

— И как она себя повела? Он пожал плечами:

— Вернулась сюда, в гостиную, и села. Вот на этот диван. И сидела, пока Эрни ее не увез.

— И после того вечера ничего не было? Он покачал головой:

— Ничего. По-моему, она никогда ни о чем Эрни не рассказывала. Ко мне она больше не приставала и ни к кому другому в моем доме — тоже. Однако я слышал, что иногда она позднее повторяла подобные номера.

— Как она к вам после всего относилась?

— Старалась держаться от меня подальше, — честно ответил он, снова передернув плечами. — Нам все равно говорить было особенно не о чем.

— Вашей жене вы рассказали о том, что произошло в гараже?

— Нет. В этом не было необходимости.

— Если бы вы приняли поведение Риты Касл за чистую монету, вы бы им воспользовались? Он, поразмыслив немного, сказал:

— Точно не знаю. Возможно. Мы с Эрни дружим немало лет, но это был бы особый случай. И кроме того, многое зависело бы еще от другого.

— От чего же?

— От обстоятельств моей личной жизни в то время.

— То есть от того, была ли у вас другая интрижка или нет?

— И от этого тоже.

— А сейчас у вас кто-нибудь есть?

Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь и ответил:

— Да.

— Вы не могли бы дать мне имя и адрес этой женщины?

— Она живет в Вашингтоне, — заметил он.

— Ничего страшного.

— И замужем.

— Я буду максимально корректен.

Он неохотно сообщил мне ее имя и адрес. Когда я спросил его, кто мог бы подтвердить их связь, он еще более неохотно дал мне имя владельца мотеля в Чеви-Чейз, близкого друга вышеупомянутой дамы, недавно ставшего также близким другом Хогана.

Записав все данные, я сказал:

— Как я понимаю, именно там вы были в ночь со среды на четверг.

— Правильно.

— И те двое подтвердят, в какое время вы оттуда уехали?

— Если в, этом будет необходимость, — холодно произнес он.

— Может, и не будет, — согласился я. — Миссис Хоган дома?

— Нет, она на собрании. — Он встрепенулся и повернул голову в сторону открытой двери, откуда доносилась камерная музыка. — Моя дочь. Ей пятнадцать. Многие брюзжат, что молодежь слушает плохую музыку, забывая, что молодежь бывает разная. — Впервые со времени нашего прихода он улыбнулся, преисполненный отцовской гордости, и заметил:

— Потрясающе, правда? Сама ведь выбирала музыку. А мне, к сожалению, как говорится, медведь на ухо наступил.

— Спасибо, — поблагодарил я, поднимаясь. — Пока больше вопросов не имею.

— Рад был помочь, — вставая, сказал он. — Надеюсь, вы будете осмотрительны, ведя расспросы в Вашингтоне... Я пообещал исполнить его просьбу, и мы удалились.

Глава 14

Сидя на заднем сиденье очередного такси, мы пересекли мост Трайборо и, въехав в Куинс, направились на восток. Очередное собеседование было назначено с Джозефом Лайдоном, занимавшимся операциями по купле-продаже недвижимости и проживавшем в высотном доме неподалеку от спуска с Лонг-Айлендского шоссе на Сто восьмую улицу.

По дороге Керриган рассказал мне кое-что про этого Лайдона, сына ныне покойного приятеля Эрни Рембека. Его отец, Ральф Лайдон, вложил полученную в корпорации прибыль в недвижимость, со временем сколотив крупный риэлторский концерн, располагающий собственностью в Куинсе и Бруклине, начиная от роскошных особняков типа того, в котором сейчас проживает Джозеф Лайдон, до жалких лачуг в трущобах вроде Бушвика. Так же, как и Луис Хоган, Джозеф Лайдон поддерживал теперь с Рембеком в основном светские отношения, хотя в его работе и возникали моменты, когда он с удовольствием прибегал к помощи корпорации или предлагал ей свои услуги. Для некоторых своих предприятий корпорация арендовала помещение у фирмы Джозефа Лайдона; были у них и другие общие дела.

Высотный дом, когда мы подъехали к нему ближе, оказался частью городского комплекса, в котором среди ухоженного парка с детскими площадками, словно сложенные друг на друга пачки прямоугольных крекеров, возвышались три многоквартирных дома, где на первом этаже находились ясли, детский садик, подземные гаражи и тут же рядом — супермаркет, церковь и синагога.

Лайдон жил в фешенебельном пентхаусе главного здания. Мы позвонили снизу, наши лица, похоже, тут же появились на мониторе в апартаментах Лайдона. Из металлической решетки слева раздался скрипучий мужской голос, спросивший, кто мы такие. Мы назвали себя, голос ответил, что за нами сейчас спустятся и проводят наверх, и входная дверь с жужжанием открылась, пропустив нас внутрь.

Вскоре я понял, почему нам понадобилось сопровождение из холла: в лифте не было кнопки верхнего этажа. Вместо нее в панели над кнопками находилось отверстие для ключа, который нужно было вставить туда и повернуть, чтобы лифт тронулся.

К нам вышел низенький человек с седеющими волосами, сутулый и робкий, держащий себя по отношению к нам так, будто от наших рекомендаций зависело, удержится он на своей службе или потеряет ее, а еще будто его предупредили, что судить мы будем строго. Он поклонился, препроводил нас в лифт, повернул ключ, сунул его в карман и всю дорогу в напряженном молчании стоял к нам лицом, желая, похоже, сделаться невидимкой, чтобы уж вовсе не причинять нам никакого беспокойства.

Наконец мы доехали до пентхауса. Двери лифта автоматически раздвинулись, и мы попали в изысканно меблированный холл, устланный красным ковром. Сопровождающий провел нас под арку, за которой располагалась просторная продолговатая гостиная с огромными окнами.

Панораму, открывавшуюся оттуда, точнее всего было бы охарактеризовать как объемную. До самого горизонта простирался район Куинс, с котлованом на стройплощадке, где возводился новый небоскреб, с серым шрамом Лонг-Айлендского шоссе посередине и приземистыми домиками на одну-две семьи, сгрудившимися почти стена к стене и заполнявшими все обозримое пространство — и все выглядело как пародия на мечту Фауста. От сознания, что я тоже живу где-то там, хотя так далеко, что отсюда и не видно, я вдруг пришел в замешательство и почувствовал несвойственную мне ранее неловкость. Я торопливо отвернулся от окна и переключил внимание на человека, который всем этим владел.

Джозеф Лайдон, мужчина лет тридцати, невысокий, плотный, шикарно одетый, держал в одной руке высокий стакан с напитком и, что вызвало мое особое раздражение, смотрел на меня насмешливо-снисходительно. У него были толстые пухлые щечки и надутые губки человека, который начал жизнь капризным ребенком и до сих пор не нашел нужным повзрослеть. В его глазах мелькнуло злобное выражение, которое обычно бывает у нашкодивших школьников, за чье озорство наказывают их одноклассников.

— Эрни Рембек рассказал мне про вас, — соизволил он заговорить со мной. — Никогда прежде не видел уволенных полицейских. Это все равно что священник-расстрига, да? С Керриганом он даже не поздоровался и никому из нас не предложил выпить.

Я сел без приглашения, положил ногу на ногу и спросил:

— Когда вы в первый раз видели Риту Касл?

— Так, так, — ухмыльнулся он, — время зря не теряете? Сразу к делу, а?

— У меня не так много времени, чтобы растрачивать его попусту, — парировал я.

— Тогда поехали! — Он уселся напротив меня. — Повторите-ка свой вопрос!

— Когда вы в первый раз видели Риту Касл?

— Дайте подумать... — Лайдон наморщил лоб. — Недели три назад, — ответил он.

Я перевел взгляд на Керригана, а потом снова на Лай-дона.

— Три недели назад? А до этого вы не были знакомы?

— Ах, вы имеете в виду первый раз! Я подумал последний! Его оплошность, очевидно, показалась ему забавной, и он рассмеялся.

— Если вы будете меня внимательно слушать, Лайдон, — сказал я, — мы быстрее закончим.

— Вы, разумеется, правы, — согласился он, посерьезнев ровно настолько, чтобы продемонстрировать, что понял меня. Почему-то он меня сразу невзлюбил. — В первый раз я увидел Риту.., года полтора назад.

— Где?

— Здесь. Эрни привез ее ко мне в гости. Я посмотрел на Керригана:

— Он не был на той знаменитой вечеринке у Доннера? На мой вопрос со смехом ответил сам Лайдон:

— У Фрэнка Доннера? Ходить на те сборища, что он у себя устраивает? Нет уж, спасибо.

— Вас не пригласили или вы просто не пошли?

— Мы с Фрэнком Доннером редко видимся. У нас мало общего.

— Ну а в последний раз? Вы говорили, что видели Риту Касл три недели назад. Где это было?

— У нее дома. Давали шоу, иные из нас вложили деньги, знаете ли, и мы пошли на премьеру, а потом Эрни устроил небольшой закрытый прием у Риты в апартаментах.

— Кто еще там был? Он пожал плечами:

— Несколько завсегдатаев — Луис Хоган, Фриц Кенн, Джек Харпер, Юстас Кэнфилд. Может быть, еще человека два.

Кенн и Харпер — эти имена, так же как и имя Кэнфилда, адвоката, значились в списке по проверке алиби.

— Вы были с дамами? — спросил я.

— Вы еще спрашиваете? — саркастически рассмеялся Лайдон. — Я же сказал, мы ходили в театр, на премьеру. Это для женушек. Даже Луис притащил свое чудовище.

— Вы женаты, не так ли? Его улыбка стала жестокой.

— Что, у меня на лбу написано?

— Написано в рапорте, — объяснил я. — Там еще сказано, что ночь на четверг вы провели со своей любовницей. Холостяки обычно не называют подруг любовницами.

— Элементарно, Ватсон! — насмешливо воскликнул он и, обращаясь к Керригану, заметил:

— Ты погляди! Эрни нанял настоящего Шерлока Холмса!

— Ваша жена дома? — спросил я.

— Нет, — отрезал он. — Мне неизвестно, где она. Мне никогда это не бывает известно. Если хотите с ней поговорить, я оставлю ей записку. Только не могу ручаться, что она с вами свяжется.

— В этом нет необходимости, — сказал я. — По крайней мере пока. Какого вы были мнения о Рите Касл?

— О Рите? — Он пожал плечами. — Очередная телка. Знала, чего хочет, и другим не мешала. Мы с ней и десятком слов не обменялись.

— Она никогда.., не флиртовала с вами? Так, в шутку?

— Никогда, — ответил он. — Может быть, с другими, не знаю, но со мной — никогда.

— Как часто вы с ней встречались?

— Наверное.., раз в месяц.., может быть, реже. Только на вечеринках. Больше мы нигде не виделись.

— Ясно. Благодарю, что уделили нам время. — Я встал и направился к лифту, а следом за мной — Керриган.

Лайдон затрусил за нами, в некотором замешательстве повторяя:

— И это все? Вы больше ни о чем не хотите спросить?

— Возможно, как-нибудь в другой раз, — небрежно бросил я через плечо и, пройдя по красному ковру через холл, нажал кнопку вызова лифта.

— Вы так внезапно вскочили, — пробормотал Лайдон, нервно переминаясь с ноги на ногу. От его насмешливо-саркастического тона не осталось и следа. — Только пришли и уже уходите. Я даже не успел предложить вам выпить.

Появился лифт, мы вошли и нажали на кнопку нижнего этажа. Двери сомкнулись, скрыв от нас покрасневшее от смущения лицо Лайдона.

В кабине лифта Керриган заметил:

— По-моему, насчет Риты он лгал.

— Надо думать, — поддержал я его.

— Она строила глазки всем подряд, — продолжил он. — С какой стати ей было пропускать Джо Лайдона?

— Наверное, он солгал, потому что ответил на ее заигрывания, — предположил я.

— Вы думаете, он и есть “настоящий мужчина”?

— Понятия не имею. Судя по всему, роман не состоялся. Унижение и замешательство могут служить такой же причиной для лжи, как и виновность в убийстве.

— Однако пока что он более кого-либо подходит, — настаивал на своем Керриган.