Конечная остановка - Меркурий

      Кадровик завел нас в боковой зальчик, а может и цех - там стояли аквариумы поменьше.
      - Господа хорошие и дорогие, я думаю, небольшое развлечение нам всем не повредит. Смотрите сюда, оркестр - "туш".
      Напряженные лучи упали на нас троих, а также подсветили три больших сосуда. В них вовсю резвилась эта самая слизь, которая при виде нас стала еще хлеще кружить и извиваться, будто обрадовалась. Почувствовала гостей, что ли?
      - Сейчас какая-то чуда случится, - предвестил Кравец. Я тоже ощутил, произойдет нечто большое и гнусное.
      Взаправду, не прошло и жалкой минуты, как в аквариуме шустро навертелось то, что явно напоминало куски заспиртованных человеческих тел. То, что любят студенты-медики разглядывать. Одни члены еще не имели четкого образа, другие более-менее оформились. И продолжали оформлятся с каждой секундой все лучше. В результате какого-то художественного творчества первым делом получились большие безволосые головы с закрытыми глазами, которые стали кое-что напоминать...
      А именно - нас. Присутствующих здесь, всех троих по отдельности.
      И тошнота, естественно. И спазмы желудка, добегающие вплоть до прямой кишки.
      - Какого хрена, сэр, - не удержался от воя Кравец, занося лазерный резак над головой кадровика.
      - Не стоит беспокоиться. Это просто шутка, дружеский шарж, - по гадко-ласковой физиономии экскурсовода поплыло удовлетворение. - Наш, как вы выразились, полимер имеет способность к довольно глубокому копированию окружающих его предметов, в том числе и живых. Не обижайтесь, господа, на такое творчество, оно совершенно безыдейное и неконцептуальное. Считайте, что полимер просто приветствует вас.
      - Я слыхал, один скульптор на Марсе, кажется по фамилии Мудодеев, тоже пользуется самокопирующими веществами, - пытаясь успокоиться, произнес я. - Но они принимают определенную форму, когда на них направляют лазерный свет, отраженный от копируемого предмета.
      - Как вы смогли убедиться, мы убежали вперед от нашего времени. Поэтому нам достаточно обычного света, - похвалился провожатый.
      Собравшись, со всей суровостью в голосе я напомнил ему о правилах хорошего поведения.
      - В любом случае надо предупреждать и испрашивать согласия. Ведь среди нас могут оказаться нервные, вспыльчивые и даже больные люди.
      - Да, я такой, - подтвердил Кравец, - один скульптор на Марсе вообще скульптуры из своего дерьма лепит. Чтобы они разноцветные получались, он всякие краски жрет, свеклу, синьку... Вот такое самовыражение через задницу.
      - Я полагал, что все вы в первую очередь весьма любознательны. Кроме того, для вас экскурсия характерна бесплатностью. А в конце, между прочим, угощение за счет фирмы, - кадровик так искренне потешался, что даже не хотелось злиться. И вообще не до него стало.
      Какого-то черта тот кусок в колбе, который был похож на меня, подрастал явно быстрее других. Вся наша тройка неприлично пялились на это срамное действо, будто попала в цирк.
      И в самом деле. Оформлялись, переходя из состояния отростков в цивильный вид, руки, ноги, волосы. Причем не только внешний облик вырисовывался, но и внутренности. Подобия костей, мышц, сосудов вначале получались стекловидные, потом раскрашивались. Сплетались наружные ткани тела, они тоже наливались цветом и обрастали кожей. Определились и краски лица. Потом заимелась одежка. В сосуде образовался второй комплект моей парадной формы, совсем неотличимый от первого. Джинсура Кравца и Шошанин плащ (который, кстати, я ей подарил) куда хуже получились. Похоже, что на копирующий полимер я производил самое благоприятное и неотразимое впечатление.
      В общем, немного погодя, в сосудах стояли наши дублики-двойнички, один к одному, только уже не крутящиеся, а совсем неподвижные.
      - Все это действительно интересно, но где же обещанный Дыня?
      - Да здесь же он, - радость кадровика была беспредельной. - Здесь он, мой кадр.
      Свет залил еще один сосуд, в котором находился разыскиваемый Атилла-Дыня. Как бы находился.
      - И это, надо полагать, скульптурный портрет. Однако, вы ошибаетесь, если посчитали, что мы торопились в художественную галерею. Ваши действия уже тянут на статеечку, - грозно напомнил я кадровику.
      Проклятый чинуша - обставил так обставил. Сейчас мне придется бросать на кон очень многое.
      - Я слишком нервничаю, - забормотал Кравец, - еще немного, сорвусь и все перекрушу. Давайте отсюда сматываться, девочки и мальчики.
      - Вам нужен был Дыня, который Атилла. Вот он, и никакого обмана! искренний голос "гида" звенел от обиды. - Причем тут скульптурный портрет?
      Кадровик хлопнул в ладоши, после чего все четыре фигуры... разлепили глаза и произнесли что-то невразумительное.
      - От зараза, они нам замену подготовили, - Кравец, не став мозговать, полоснул лазерным клинком своего двойника. Но сияющее лезвие странно провзаимодействовало со стенкой сосуда. Колыхнуло ее, а потом словно впиталось, разбегаясь затухающими огоньками. Скушалось. Никакая это не стенка, а силовой экран. Похоже, не субнуклоновый экранчик - тот просто отразил бы разъяренный лазерный свет, - а нитеплазменный. Это она умеет поглощать энергию.
      Полундра! Да все же вокруг нитеплазменное! Только нитеплазма здесь мощная, нитеплазма макромира, умеющая притворяться и точно изображать свойства обычной материи, окатывающая вполне обычными гравиволнами мой демонометр.
      Шериф Кравец совсем несолидно дернул из малоприятного места, как пробка из бутылки с бродилом. И мы с Шошаной естественно увязались за ним с позорной быстротой. Однако свободный вроде выход тоже оказался перекрыт силовым щитом. И светлица соответственно сделалась темницей.
      - Нет, нам такой забор не одолеть, - подытожил Кравец, - но эту суку в ботах мы же можем взять в заложники.
      Он аккуратно дотронулся до пиджачного лацкана кадровика - товарищ как раз сиял от высокого наслаждения. Еще бы, такая сцена.
      - Вроде силовым колпаком не прикрыт, - шериф на радостях послал кулак, чтобы угостить в лоб беззащитного, как ему казалось, противника.
      Но пока кулак летел, во лбу кадровика обосновалась дыра, то есть, его башка, сделав фокус-покус, превратилась в бублик. А потом весь чиновничек аккуратно расстегнулся - как плащ вдоль молнии - и из прорехи стали дружно вываливаться внутренности. "Плащ" этот расстелился на полу и пополз к выходу, оставляя мокрый след. Пришедшая в нормальный вид голова совершенно ненормально катилась впереди как футбольный мяч.
      - Спалю слизняка-гада, - Кравец навел широкофокусный лазерный луч, но тут из плаща выскочило что-то, почти невидимое, голубоватое, и полетело как из пушки в нашего активиста. Тот успел рубануть прозрачный снаряд и, возможно, немного сверзил его в сторону. Однако Кравец получил свое, легковесно отлетел на несколько метров и грузно шлепнулся на пол.
      Замочивший шерифа прозрачный снаряд вернулся в объятия плаща, который поднялся, и вобрав внутренности, склеился снова в нормального бюрократа. Затем прокашлялся и стал прощаться:
      - Пожалуй, разговор зашел не туда, так сказать, вышел из конституционного поля. Поэтому я вынужден вас покинуть. Всего хорошего, товарищи-джентльмены. Как говорится у классика, красота спасет мир. Скоро все уродливое в ваших личностях растает как туман, а все прекрасное останется.
      Он многозначительно кивнул на наших двойников и спокойно вышел вон для него силового барьера как бы не существовало.
      - Ну, влипли, - Кравец хоть и на полу, но заколотил кулаками и засучил ногами. - Через полчаса эти колобки, срисовавшие на себя нашу внешность, пойдут вместо нас в кабак со своими фальшивыми имперками, нас же уволокут крюками на колбасную фабрику.
      - Не бойся, имперки они возьмут не фальшивые, а самые настоящие, из наших карманов, - выйдя из ступора, попытался успокоить я добровольного помощника. Вдвоем с Шошаной мы закрепили его на ногах.
      - Разве эта кукла сравняется с таким крутым парнем, как ты, убедительно сказал я Кравцу. - Стул и шкаф они могут заменить на двойников, а не тебя. Раз так, то просто попугают нас и выпустят - а мы и не струхнем.
      Шериф, скрипнув толстыми подметками, сделал пару приседаний, прочистил носоглотку и опять стал хорохориться.
      - Они думали, что Кравца можно уложить навек каким-то сраным снарядом, нет, этим его разве что раззадоришь.
      - Колбасную фабрику... влипли... колобки, - залопотал вдруг двойник Кравца, - нет, этим меня только раззадоришь...
      - Ты, посмотри, - обмяк шериф, - да это же натуральный попугай. И ты говоришь, что он не сможет изобразить меня. Я же не Эйнштейн, много слов не учил, бестолковые словари не читал, поэтому долго стараться не надо. У меня уже голова болит от этого всего.
      - Оттого болит, что маленькая, - повторил чью-то шутку дубль Кравца.
      - Похоже, они обучаются, слушая нас. Выходит, нам лучше молчать в тряпочку, - заметил я.
      - Вам лучше молчать, причем в тряпочку, - повторил мой двойник. И обернулся к остальным дубликам, презрительно через плечо показывая на "оригиналы". - Им пора помалкивать, а нам самое время общаться, дискутировать, декламировать.
      "Да этот нитеплазменный колобок в курсе того, что имеется в моем багаже. Небось, изучил "литет мента", паразит этакий", - произнес я тираду, однако внутри себя.
      - Паразитизм - тоже форма жизни, не хуже других, - квалифицированно оспорил мой двойник. - Это всегда вершина пищевой и социальной пирамиды.
      - Ну, хватит мысли-то читать, - гаркнул я, но все равно стало зябко не по погоде.
      - Какие там мысли. Снимают поверхностные почти-слова, то есть психомагнитные колебания, - заметила Шошана.
      - Неправда, - опять возник мой дублик. - Лейтенанта мы досконально изучили. Мы его как словарь пролистали и запомнили. Мы теперь умеем думать, как он.
      - Терентий, не расстраивайся. И в машину словарь умных слов всовывают, - возразила Шошана. - И киберсистемы умеет мало-мальски мозгами раскидывать. Главное в другом - о чем думать.
      - Ладно, мальчики и девочки, хватит бодягу разводить, двинули отсюда, - предложил дублик Кравца и уточнил у "оригинала". - Ты к какой бабенке обычно шляешься?
      Истинный Кравец в бессильной злобе запустил в двойника шляпу, которая благополучно пролетела сквозь кокон и была водружена на голову дубля.
      И три фигуры - под прикрытием силовых экранов - спокойно покинули демонстрационный зал (цех, камеру пыток).
      - Если они мне попадутся где-нибудь без коконов - я им таких бздей накидаю, что обратно в слизь превратятся с испуга. А твоему дублю, лейтенант, в самую первую очередь, - заскрежетал большими зубами шериф.
      - Они рассчитывают никогда не попадаться тебе впредь, - охладил я компаньона.
      Кравец сверкнул порозовевшими белками глаз.
      - Еще неизвестно, что ты сам за фрукт. Почему это они тебя изучили, да еще досконально? На кого ты вообще работаешь?
      - Прекратите свои мужицкие разборки, - встряла Шошана.
      - Мой вопрос и к тебе относится, милашка, учитывая, что твоя двойница не проронила ни слова, - огрызнулся шериф.
      - Ты страшен в страхе, - польстил я ему, одновременно нащупывая в кармане "трубку мира". Вероятно, придется закатать Кравцу в лоб, если не устанет бузить.
      - Я сейчас ударю, правда, не знаю кого, может даже себя, - продолжал свирепеть шериф.
      Однако, уловив, что Шошана превратила свой взгляд в стальной штырь, Кравец переключился на новое направление работы.
      - Я могу и с Дыней разобраться, Атиллой этим сраным в колбе. Я с кем угодно из этих говноидов в состоянии разобраться.
      Он подошел к силовому кокону, прикрывающему улыбчивого Дыню, и принялся аккуратно подносить ладонь. Сантиметра за три до "поверхности" пальцы стали тормозить, даже вязнуть, а за сантиметр замерли и уже не пропихивались дальше. При дополнительном надавливании проскочила искра, рука шерифа была словно пружинами отброшена назад, да и сама отдернулась в страхе-ужасе.
      - Как будто мы с ним одинаковые полюса магнита, - вздохнул Кравец, растирая и брезгливо разглядывая свои пальцы.
      - Эта двуполюсность входит в сущность нитеплазмы, - проявил эрудицию я.
      - Ой, какие мы догадливые. Теоретики прямо. - Кравец сплюнул и растер. - Прежде надо было котелком варить. Предупредил бы заранее, лейтенант, и мы захватили бы какую-нибудь бомбу для этой самой нитеплазмы. Хотя бы намекнул, что неладно тут, когда в джунгли эти сраные попали, а то: демонометр, демонометр...
      Да, ясно пока одно, что Плазмонт объегорил нас вместе с нашим демонометром.
      Я, пытаясь быть общественно полезным, стал машинально "копать" Дыню. Или псевдо-Дыню. Со своим дублером как-то не хотелось общаться.
      - Ты нанимал старателей для нападения на караван? Или этим занимался тот прежний и настоящий Дыня?
      - Вопрос поставлен в оскорбительной форме. Я и есть самый настоящий. Материалы, из которых состоит тело, не имеют никакого значения. Протогены, или душа, вне зависимости от вида телесности, принадлежат личности Аттилы К678.
      - А если ты будешь сделан из дерьма, то личность у тебя все равно прежней останется? - стал задираться Кравец.
      Дыня сделал вид, что плюет в него, даже угрожающе вытянул шею, но из кокона - ни на шаг. Затем любезно пояснил.
      - Я мог бы переписаться даже в метаново-водородное тело, похожее на пузырь, с хромосомами, состоящими из льда, но остался бы прежним Атиллой С456. Имеющий разум, а не кашу в голове, меня поймет.
      - Сука, она и в метаново-водородном виде, сукой останется, - проявил редкую сообразительность шериф.
      Мне тоже пришлось согласиться с утверждениями Аттилы С456.
      - Дыня, я охотно верю, что совсем неважно из чего ты сделан. Главное то, чего ты добиваешься. Люди, бежавшие с прииска, благодаря тебе не раззвенели всей Космике, чем занимается концерн "Дубки", и флагман индустрии продолжил тихо-мирно зарастать нитеплазмой. Таков твой недавний подвиг, но ведь нитеплазма в производстве используется давно. Давно! Этим цехам не один месяц. И на прииске, сдается мне, не только гафний копали, но и нитеплазму, еще в прошлый сезон!
      Ну и ну. В процессе вялого общения, вдруг проклюнулось зерно правды-истины. Можно будет поднять документы городской стражи и строительного управления и догадаться, в каких баночках импортировали нитеплазму в Васино, когда засевались все эти "джунгли" с "огородами".
      - Эти суки из директората завезли беса Плазмонта в Васино, чтобы ткать-лепить из него разные изделия для всей Космики да план народнохозяйственный перевыполнять! - завопил в приступе озарения Кравец.
      - Вот именно, только прикрутите свой динамик. Директорат хотел, чтобы дрессированная Новая жизнь превращалась во все, от станков до роботов. Только не суки они, а вполне уважаемые люди. Вы же - грубиян, - пристыдил Дыня шерифа.
      - Раз ты так словоохотствуешь, кукляк, значит, уверен, что мы отсюда уже не выберемся, - свирепо забурчал, наполняясь ясностью, шериф. Раздавлю...
      - Угомонись, Кравец, остынь. Адреналин так в тебе и бурлит, поэтому ты все хочешь кого-то проучить, наказать, а получается, сам видишь, наоборот, - стала увещевать дотоле пассивная Шошана.
      - Значит, ты, умница, считаешь, что надо улечься, сложа ручки на пузике и зажав в зубах сигарету вместо свечи? Может, еще попросить этого колобка прочитать отходную молитву? - не хотел смиряться буйный шериф долины Вечного Отдыха.
      Но когда она провела ладонью по плечу резкого парня, тот неожиданно стал стихать, будто на поверхность некоего волнующегося озерка было полито маслом. Шошана слегка похлопала и меня по спине, отчего мои иголки тоже перестали топорщится. Потом она взяла за руки нас с Кравцем и мы уселись на пол смирные, как три голубка. Я думал, это будет обычная релаксация. По крайней мере, она для начала разгладила мой умишко, прошлась как утюгом по мятым брюкам.
      - Попрыскай еще водичкой, - оскалился я, а Шоша ответила спокойной усмешечкой. Сперва снялись внутренние, про себя проговариваемые четкие слова. Исчезли мыслезвуки, следом и прочие мысли были стерты, как пыль со шкафа. Я стал куда-то валиться, опять же психически, отчего появилось ненадолго тоскливое рвотное ощущение. Было слышно, что Кравец активно икает, словно с бодуна. А упав, я ощутил энергетические полюса и соответствующие им вихревые поля. Ура, на сцене снова человек-юла.
      И чего только не увидишь, будучи человеком-юлой в предматериальном мире. На месте Дыни какой-то червяк, вставший по-циркачески на хвост, он же гриб, он же мутный фонтанчик. Наверное, это Дыня и есть.
      Рядышком вспенилось буруном то, что, наверное, являлось Шошаной. Я сразу понял - могу поддержать ее. Причем не только добрым словом. Промеж нас забился разряд, вернее, заколотилась водянистая энергия, при каждом торможении словно вскипая и напрягаясь. Потом к нам подключился, если не ошибаюсь, Кравец. Наше общее произведение напоминало струну, которую усиленно щиплют в три руки. А еще оно смахивало на бандитское оружие стальную пружину, запрятанную в резиновую трубу.
      Гибкая дубинка на счет "раз-два-три" влепила червяку по имени Дыня и, "обслужив" его, вернулась обклеенная нитевидной дрянью.
      От следующего удара Дынин фонтанчик не заткнулся, но стал напоминать рой потревоженных ос - того и гляди кинутся сволочи на нас. Скорее всего, это были нитеплазменные узелки.
      Но Шошанка сработала на опережение, перестроив дубинку в настоящее кнутовище, она выписала им классную восьмерку и огрела "фонтан", отчего... Мое зрение как поплавок выскочило на поверхность нормального мира. Дынина фигура уже расщепилась, превратилась в веник, который еще пытался слипнуться, срастись. Даже получилось что-то, но шибко неудачное. Жаба не жаба, а в общем гадина. Однако Шошана еще попорола-посекла ее чуток, и жаба-Дыня осел, превращаясь в слизняка, побулькивающего и рвотно пованивающего.
      - Добей его теперь лазером-шмазером, - наставляет Шошана Кравца и он, радостно ошалев, с криком "есть", окатывает интенсивными лучами бывшего сотрудника "Дубков". Тот, шипя, становится облачком быстро пропадающего пара.
      - Получилось, - заголосил Кравец. - Мать его за ногу, за ложноножку. Вышло у нас, а у него ни хрена.
      - Если точнее: не у нас, а у Шошанки. Такое вот нитеплазменное чудище можно было ухайдакать лишь нитеплазменной дубинкой. Сегодня я снимаю перед Шошей не чужой скальп, а собственную шляпу. От кайфа и признательности.
      Дерзкий Кравец на моих изумленных глазах наложил свои лапы на фемку, вставил в свои объятия и обслюнявил ей обе щеки. Я уж подготовился к тому, что она следующим тройным ударом превратит шерифа в жалкую метелку. Но обошлось. Я облегчился, в смысле выдохнул с протяжным свистом через щелочку рта.
      - Я не смогла сделать нитеплазму, а просто ее украла, - пояснила Шошана, сминая что-то подвижное руками.
      - Это ничего. Плазмонт не является юридическим лицом. Поэтому даже можешь повторить.
      - Не надейся, Терентий. Просто сейчас у нитеплазмы был небольшой заряд подходящего знака.
      Тут суматошный шериф испустил пламенный призыв.
      - На приступ, граждане!
      Шошана твердо встала напротив нитеплазменного забора. Ее руки взмыли, будто собралась она нырнуть в бассейн. Затем я, да и Кравец тоже, заметил еле видимые струи (голубенькие такие), которые вылетали из ее ладоней ну, просто бьющая под напором вода. Впрочем, эта "вода" ничего не смачивала, потому что была на самом деле нитеплазмой. Концы струй загнулись в сторону нитеплазменной преграды, образовав что-то вроде большого таза или параболоида. Еще и касания не было, когда проскочил разряд, похожий на пробойный ток между двумя электродами. Осточертевший забор весь превратился в молнию, та шарахнула в центр "таза", который серьезно пострадал, вернее мигом исчез. Шошану отшвырнуло, но она ухитрилась и с больной ногой открутить такое сальто, чтобы мягко приземлиться.
      - За-а-бор нам боль-льше не ме-е-шает, - запинаясь, произнесла фемка. - Видимо, так реагирует нитеплазма двух противоположных знаков при мощных зарядах.
      - Еще десяток раз свалиться, улететь, расплющиться, получить по кочану - и мы станем крупные спецы по этим зарядам. - Я поежился, предчувствуя многочисленные побои.
      Кравец тут опомнился и решил первым выскочить в коридор, он уже истошно завопил: "Даешь на грудь аквариум, а-а-а!". Я едва успел ухватиться за клетчатую рубаху:
      - Не делай этого, крутой парень. Иначе мы утонем в брызнувших оттуда соплях и ничего положительного о нашей кончине нельзя будет написать ни в прессе, ни на могилке. Отсюда нам лучше убраться по-тихому.
      - Ну ты, пусти... - перестал контролировать себя Кравец и уже хотел зацепить мой нос своими пальцами, я же намеревался, поддав коленом в пах, переключить компаньона с войны на мир.
      - Если будете вести себя как расхристанные дураки, я вас оставлю тут навсегда, нитеплазме на художества, - пригрозила несколько рассвирепевшая предводительница. Она аккуратно высунувшись из нашей комнаты, мазнула лучом сквизера по глазку видеокамеры - стекло объектива сразу перекристаллизовалось и стало показывать мульти-пульти.
      - Это еще не все, - строго напомнила она. - Сама нитеплазма реагирует на нас. Не на слова и внешний вид, а на чувства и мысли. Поэтому будьте благоразумны. Я знаю, у вас это не принято. Но постарайтесь не будоражить себя. А еще лучше - полюбите поскорее Новую Жизнь, объединительницу всего прогрессивного человечества. Тогда, может, она примет вас за сотрудников "Дубков".
      - Да я лучше полюблю большого марсианского таракана и буду лизать ему задницу, - скрипнул зубами Кравец, но вредность его была уже на излете.
      Шошана взяла нас за руки, как учительница неслухов и вывела в аквариумный зал. От рук ее шло расслабление, и мне пару раз показалось, что я нахожусь где-нибудь в солярии после хорошей дозы эндорфинового размягчителя. Не знаю, что там любил сейчас Кравец, я же на место Новой Жизни подставлял Шошку, отчего она (Новая Жизнь) становилась более-менее сносной.
      - Нам таким бесхитростным образом отсюда не убраться, - не смог окончательно успокоиться Кравец. - Наверху мы встретимся с превосходящими силами противника, он нас зашахует и по-своему будет прав. Надо отработать хотя бы отвлекающий маневр.
      - Прекрати бухтеть, если у тебя нет конкретного плана, - цыкнул я на него.
      - У меня есть конкретный план в отличие от тебя, - презрительно отразил Кравец мой выпад. - Опустошаем обойму плазмобоя, складываем кучку из металловодородных боезарядов прямо здесь, на палубе, но в уголке. Затем направляем на них лазер-шмазер, то есть среднефокусированный луч максимальной мощности. Сами спрячемся. Секунд двадцать кучке на нагрев хватит, а потом она разбомбит палубу. Все аварийные и пожарные датчики завизжат, будто затраханные бабы.
      - Не буду возражать, особенно против бабьего визга. Хотя, как известно, дамы стараются только в порнофильмах... Пожалуйста, не садись на эту кучу боезарядов и научись более уважительному отношению к женщине.
      И Кравец принялся реализовывать безумный план Кравца. Мы уже бросились тикать, а он там еще что-то налаживал. Когда долбануло, я даже решил, что шерифа мы потеряли, накрыло беднягу. Сразу ошметки полетели, пар повалил вонючий, гарь от паленого пластика. И свист надрывный. Однако Кравец вынырнул из смрадного тумана, багровый, кашляющий и чихающий до треска в штанах.
      - Будет еще хуже чем надо, я палубу всерьез расколупал. Разгерметизация получилась, - сумел сообщить шериф, растирая кровавые сопли кулаком.
      Свист рывком перескочил на два тона ниже. И ветерок задул неслабый. Конечно же, зажглись аварийные панели и замигали лампочки. Значит, Кравец дыру проковырял до внутренней полости платформы, где давление воздуха куда ниже, чем наверху.
      - Сейчас сюда хлынет уйма народа. Ховайтесь, - продолжал руководить Кравец. - И не забудьте, человека в скафандре надо бить под заднее крепление шлема, лучше железякой. В этом случае враг скоро не встанет.
      Устраивая наше боевое счастье, на глаза попались створки встроенных в стены шкафов с пожарным оборудованием. В один из них запихнулись мы с Шошаной, в другом засел орлом дородный мужчина Кравец, напомнив напоследок, чтобы на все стуки в дверь мы отвечали "Занято".
      Первой таки на место происшествия ворвалась аварийная команда, а наши мучители опоздали. Наверное, посчитали, что мы уже благополучно растворены Новой Жизнью. А мы, нерастворенные, подсматривали сквозь щели створок. Приятно, что никто не стал ломиться к пожарному инвентарю. Вернее, один раз кто-то полез в наш шкаф, но мы держались крепко и ненастырный человек отстал со словами: "Блядские дверцы, опять заело." А то бы сразу получил по чайнику.
      Впрочем, из соседнего шкафа появилась рука Кравца, снабженная ломиком и все ж таки осенила этого аварийщика. Человек, тюкнутый в основание шлема, падал плашмя, но шериф его подхватил. В клубах пара и дыма свершился обряд снимания-одевания скафандра. Затем ритуал повторили мы с Шошаной. Никому из трех оголенных скорая смерть не угрожала, хотя из-за упавшего давления кровянка пошла носом, и у охотников, и у добычи. Кравец, благодаря своему природному нахальству, еще помогал аварийной команде нести пластырь. Он первый и заметил открытый люк в палубе.
      Люк распахнули, чтобы аварийщики могли прошмыгнуть под палубой и поставить заплату на дырке еще снизу. Мы этим выходом воспользовались на равных правах с остальными. Только аварийщики побежали прямо, а мы налево. Внутри платформы в полный рост не распрямишься, поэтому пришлось следовать нос в попу. Причем я постарался занять место после фемки, не доверяя ее задок шерифу. Кругом ветвились трубы пневмопроводов, извивались шнурки электропроводов и лианы оптоэлектронных кабелей, стояли емкости для воды и всякого кала, который будет выброшен, когда город поползет из нынешнего местоположения в другое, более надежное. Мы искали аварийные внешние люки - есть и такие на случай большой катастрофы. Эти щели пригодятся васинскому населению, когда спасая от огня, лучей или химикалий свои мокрые кальсоны, оно бросится из города на твердую поверхность Меркурия. Вернее, на скользкий, рыхлый и нагазированный грунт, достойный каких-нибудь дебилов, а не приличных людей.
      Самым сообразительным опять оказался Кравец. Есть такие ребята вроде Ильи Муромца, которые просыпаются только с третьего удара говняным горшком по голове, но потом никто и ничто их унять не может.
      - Есть, есть, я так и знал, что выходной люк будет под цистерной, полной дерьма. Назови меня лозоискателем, Тереха, а ты, женщина-мутант, расцелуй промеж усов.
      И в самом деле едва мы сдвинули цистерну, как красный люк с пломбами стал ублажать взор. Кравец давай резво срывать и отстреливать пломбы, потом уже все кучно принялись крутить проржавевшие ручки. И вот люк поддался, поехал в сторону. Воздух рванулся наружу, как очумелый, Кравца он сшиб с ног и утащил в в образовавшуюся дыру. Когда устаканилось, я в разведывательных целях уронил свою голову вниз, предусмотрительно оставив тело внутри платформы.
      - Кравец, если ты есть, то отзовись.
      Он помолчал, оставаясь незаметным, и лишь когда его боты попали в поле моего зрения, откликнулся недовольным голосом.
      - Есть, на попе шерсть. Я на поверхности Меркурия. Падайте ко мне.
      Я добровольно упал вниз и сразу провалился по пояс. Жаль, что нет мокроступов. Хорошо, что Шошане не придется насмехаться, а надо будет отправиться вслед за нами.
      Фемка отправилась, но не вслед. Она просочилась наружу гораздо умнее. Шошана сразу повисла на крючьях, оснащающих нижнюю поверхность платформы, потом закрыла люк - чтобы нас труднее было отловить.
      Теперь нам предстояло путешествие под стальным небом, сложенным из донышек платформ. Там и сям спускалось на почву громадье колеса, покрышка шириной в два метра, всего колес в одной тележке - пятеро. Такие тележки имелись в центре платформы и по бокам. Меркурианскую землю от металлического "неба" отделяло пять метров. Соответственно впечатление создается, что находишься в какой-то бесконечной унылой пещере.
      Однако, когда придет черед городу переезжать, платформы расцепятся, встанут гуськом или свиньей, включат свои моторы и потянутся на новое стойбище.
      Ну это потом, а сейчас надо снова попасть в город. Естественно, через пропускной пункт. Но путь до него далек лежит, причем в весьма невнятной однообразной местности. А запасов дыхательной смеси в скафандре, снятом с аварийщика, имеется лишь на час.
      Всего удобнее было путешествовать, переползая по самому "небу". Под днищами тянулись монорельсы для удобства ремонтных работ, за них цеплялись подвижные крюки на колесиках. Вот на крюк и надо было набросить страховочный конец (Кравца это слово почему-то рассмешило) и двигаться как бы на перевернутых четвереньках, отталкиваясь руками и ногами от дна платформы.
      До КПП мы добрались под завязку кислорода, хорошо хоть нигде с Плазмонтом и его холуями не повстречались. Вылезли из-под городского днища, как три опарыша. Проникли через входной пандус на приемную площадку для техники. Контрольные сканеры само собой не засекли у нас никаких расщепляющихся материалов, тех самых, что по правилам должны выгружаться из тракторных реакторов на загородной топливной станции. Поэтому мы смело присоединились к веренице граждан водителей, пропускаемых через боксы.
      Офицер городской стражи, угрюмо сидящий в боксе, как паук в своих тенетах, приклеил к липким пальцам наши персон-карты. Потом неприветливо спросил:
      - Откуда прибыли?
      - Долина Вечного Отдыха.
      Он погонял какую-то информацию по экрану терминала.
      - У меня нет справки с топливной станции, что вы оставляли там расщепляющиеся материалы. Номер вашего вездехода?
      - У нас уже нет никакого номера. Авария, господин офицер.
      - Тоннаж и модель вашего транспорта? - не унимался страж ворот.