Индиана Джонс против Третьего рейха

      - Тем не менее, в одной деревне мне сказали, что в этом вот дворце пробудилось древнее зло, - меланхолически произнес Индиана.
      - Крестьянам надо как-то себя развлекать, - с натугой улыбнулся управляющий. - Вы, доктор Джонс, начинаете беспокоить капитана. Я-то думал, что знаменитые ученые умеют отличать фольклор от жизненной правды.
      - Нет, нет, я не обеспокоен, мистер Лау, - вяло прореагировал капитан. Он отпихнул от себя змейку, настойчиво пытающуюся познакомиться. - Неужели эта тварь хочет, чтобы я ее проглотил?
      Прокатился радостный гул, когда гостей стали обносить жареными пауками.
      - Вы такая несмелая за столом, мне жалко ваше истощающееся тело, сосед по пиршеству галантно посочувствовал Лилиан и принялся смачно хрустеть членистоногими. Слегка удовлетворившись, он показал незаурядное знание философии: - Мы кушаем их, они кушают нас. Мир един. Ура.
      - Эти зверьки смотрят на меня укоризненным взглядом, - отозвалась безрадостная мисс Кэмден и неожиданно попросила у Клопика кепку. Тот вовремя отдернул лучшую часть своей одежды, догадавшись, на что потянуло американскую женщину.
      Индиана не унимался, хотя рисковал показаться своим собеседникам назойливым:
      - Я услышал в этой деревне, господа, будто люди из Дхангархи кое-что отняли у них.
      Лау, еще растягивая щеки в улыбке, сверлил взглядом дырки.
      - Доктор Джонс, в нашей стране не приняты сомнительные шутки.
      - Прошу прощения. Я-то думал, мы обсуждаем фольклор, коллективное бессознательное, так сказать.
      - И чего, как им кажется, у них отняли? - вежливо поинтересовался британский офицер.
      - Священный камень.
      - Вот видите, капитан, - сказал, размягчаясь, Лау, - всего лишь камушек. Может, у них вдобавок цветочек отняли? Или травинку?
      Тем временем мисс Кэмден принесли настоятельно затребованный ею "простой супчик". Она, с упоением поводя носом, подняла крышку, жадно сунула ложку и тут же жалобно пискнула. Важную роль, как оказалось, в кушанье играли глаза - большие, карие, похожие на человечьи…
      Между тем, не слишком приятный обмен мнениями - внешне спокойный, но внутри бурлящий - продолжался.
      - Чуть не забыл, мистер Лау. Священный камень из деревни не просто Шива-линга, которому привыкли поклоняться крестьяне. Он имеет отношение к легенде о камнях Шанкары, то есть, согласно поверьям, обеспечивает хорошую жизнь.
      - Доктор Джонс, к вам удивительно прилипают всякие байки. Из какого клейкого материала вы сделаны? Кстати, про вас тоже говорят малоприятные слова. Например, что вы в Канджуре на самом деле не производили раскопки, а просто грабили могилы.
      - Ну, знаете, газетчики любят подбавить красок для яркости, вынужден был уйти в оборону Индиана. - Действительно, грань между ограблением и археологическими раскопками порой тонка. Все зависит от того, претендует ли кто-нибудь еще, кроме археологов, на имущество, которое пролежало тысячи лет в земле. Что касается соблюдения покоя мертвых, то все мы, без исключений, форменные некрофилы. Особо не задумываясь, мы существуем за счет останков некогда живших существ, из которых состоит верхний слой почвы, нефть и газ. Согласны?
      - А султан Мадагаскара пообещал, что отрубит вам голову, едва вы попадете в его владения, - продолжал весьма информированный мажордом Лау.
      - Отнюдь не голову, - отразил выпад Индиана.
      - Тогда, значит, руки.
      - Если бы руки… - профессор смущенно закашлялся, глядя куда-то вниз. - Ладно, это неважно. Мы с султаном не поделили вовсе не археологические ценности. Я его кое в чем опередил. Хотя, надо признаться, получилось недоразумение.
      - Также как и сейчас, - закрыл вопрос Ананд Лау.
      Однако разговор на эту тему поддержало совершенно неожиданное лицо. Причем, высокопоставленное.
      - Я тоже слышал о Фаги, - вклинился малец-раджа. - И долгое время считал - это лишь сказки, которыми пугают детей, чтобы они не бегали далеко от дома. Но потом выяснил, что культ Фаги действительно существовал. Воистину отвратительный культ для всех, кто поклоняется и Шиве, и Вишну. Мне стыдно за то, что происходило здесь несколько столетий. И я уверяю вас - это никогда не повторится в моих владениях.
      - Если я обидел вас, то прошу прощения, ваше высочество, торжественно объявил Индиана. Малыш Зелим показался ему совсем непохожим на тех, кто приложил руку к кровопусканию в окрестностях Дхангархи.
      После того, как инцидент был исчерпан вмешательством правящей особы, наступило время десерта. Возбужденно хихикнул сосед Лилиан, гурман внушительных размеров. Измученная женщина встревожилась, морально готовясь к очередному удару по психике.
      Подготовка не слишком помогла. Ведь десерт состоял из обезьяньих голов со снятыми черепными крышками. То есть вместо сливочного мороженного подали сладкие охлажденные мозги. Посмотрев на ухмыляющуюся обезьянью физиономию, Лилиан не выдержала и свалилась в обморок. Ее моментально унесли в покои, чтобы не портилась картина пиршества.
      После завершения праздничного обеда-ужина Индиана решил навестить сраженную гастрономическими ужасами компаньонку.
      - Расскажете потом, как утешали даму, - напутствовал его бывалый Клопик.
      Когда Индиана постучал в высокую дверь из красного дерева, "больная" почему-то открыла сразу, как будто дожидалась его на пороге.
      - У меня есть кое-что для тебя, Лили.
      - У тебя нет ничего такого, что могло бы меня заинтересовать, - кичливо произнесла она.
      - Напрасно ты так думаешь, - многозначительно возразил Индиана.
      Он достал из-за спины тарелку с нормальными фруктами и хрупнул яблоком. Она бросилась на сочную мякоть, как летучая мышь, чуть не отхватив Индиане палец.
      - Пожалуй ты не такой уж и плохой человек. Если я выйду замуж за какого-нибудь раджу, ты можешь смело претендовать на пост главного придворного раба. Обещаю пороть тебя нечасто.
      Лилиан смотрелась хорошо в индийском халате. Совсем не так, как в Кхорлаке. Голос ее стал почти мелодичным, волосы светлыми и мягкими, глаза прояснились и набрались яркой голубизны. Индиана отметил, что мисс Кэмден пробуждает в нем недвусмысленные чувства. Кроме того, на ее шее откуда-то появилось и стало поблескивать ожерелье из крупных изумрудов.
      - Это тебе тот жирняга в чалме подарил?
      - Жирный не жирный, а подарки даме он делает на свои доходы.
      Оказалось, кое-какие вещи доктора Джонса все-таки задевали.
      - Для феодала доход не проблема, милая, надо только лишний раз пройтись плеткой по худым задницам своих подданных. Между прочим, мой дедуля в Гражданскую, во главе негров…
      - Знаю, грабил плантаторов-южан, а на вырученные средства пил, не просыхая, "бербон" до конца своих дней, - в грубой форме перебила "милая". - Меня тот дядька в чалме, между прочим, в гарем приглашал. Обещал кормить птичьими языками и сдувать соринки.
      - Работа в гареме опасна. Соглашайся, если тебе оказали доверие, только не забудь застраховать свою голову. На случай отделения ее от тела… Ты спать, что ли, в этом ожерелье собираешься?
      - В нем, и больше ни в чем. Это тебя шокирует, доктор Джонс?
      - "Больше ни в чем". Жалко тебя, вдруг какая-нибудь многоножка по телу проползет. От нее след на всю жизнь, который даже после смерти останется… - несмотря на страшные слова Индиана думал о другом, более приятном. - А вообще, меня ничто не может шокировать. Ведь я ученый. Озадачить - другое дело.
      - Как ученый, ты получаешь знания из опыта?
      - Всегда, Лили.
      - И какой опыт ты хочешь поставить на мне сегодня, десять лет спустя после того, первого? - женщина несколько подалась вперед бюстом.
      - Среди прочего я исследую ночную жизнь животных, - скромно определился ученый.
      - Иначе говоря, ты хочешь узнать, что я кладу на подушку, голову или ноги, на каком из боков сплю? - все таинственнее улыбаясь, промурлыкала Лилиан.
      - Нет, я изучаю способы привлечения самок и самцов, брачные игры, виды оплодотворения…
      - Уверена, что в собачьих свадьбах у тебя большой опыт, - неискренне осудила мисс Кэмден.
      Они поцеловались впервые за десять лет. Это понравилось доктору Джонсу, который достаточно долго не участвовал в боях на сексуальном фронте. Не десять лет, конечно, и не со времен визита в султанат Мадагаскар, но все-таки… Похоже и ей понравилось. Во всяком случае, она сказала:
      - Извини, что я была неласкова, бранилась… Со мной, наверное, трудно.
      - Ничего-ничего. У меня бывали эпизоды и похуже, - простодушно признался археолог. - Однажды в доме терпимости на Копакабана… ладно, об этом потом.
      Женщина почти не обращала внимания на суть слов, она уже плыла в сладком тумане грез.
      - Зато ты не знаешь, может ли быть лучше. И без меня это вряд ли станет тебе известно.
      - Как ученый, я ничего не могу утверждать заранее, а-приори. Твое предположение, Лилиан, надо проверить эмпирическим путем. Пожалуй, к утру все станет ясно.
      Индиана решительно закрыл за собой дверь номера, вернее, покоев. А Лилиан, напротив, тут же распахнула закрытые было створки.
      - Ну ты, орангутанг! Я не такая доступная как тебе кажется.
      - А я, получается, доступный? - доктор Джонс задался риторическим вопросом, после чего направился на выход, развивая тему. - Обычно я устраиваю конкурс среди претендующих на меня женщин, чтобы узнать, какая самая достойная. Между прочим, очень серьезный конкурс.
      - Ты просто не хочешь признаться, что заплесневел, прожив без меня эти десять лет.
      Индиана решил быть твердым, но в меру конечно.
      - Если я очень понадоблюсь, тебе известно, куда бежать.
      - Через пять минут ты будешь ломиться в мою дверь. Мы оба это знаем, - веско предупредила Лилиан.
      - Через пять минут я буду сладко спать. Хрррр…
      Индиана вернулся к себе. Даже переоделся, запихнув чужой смокинг под кровать. Но вместо того, чтоб отходить ко сну, принялся смотреть на часы. Если не пять минут, то сколько надо для приличия? Семь? Нет, это еще неприлично. Однако же - "придворный раб", чуть ли не евнух. И кто это говорит Индиане? Забулдыга мисс Кэмден, пьющая на спор с шерпами! Вполне вероятно, что она не знала меры и в половом вопросе. "Орангутанг"… Кстати, орангутанги - очень милые и скромные животные… Нужно проучить жадную распущенную бабенку. Напрячь волю и проучить. Йога должна в этом помочь: вначале глубокое расслабляющее дыхание, затем энергия направляется снизу вверх. Снизу вверх… Нет, совсем не то поступает в голову снизу. И в правое, и в левое полушарие, и в спинной мозг. Необходимо тщательнее контролировать ментальные образы.
      Наконец, профессор понял, что йога бессильна, как туман, а мисс Кэмден, скорее всего, сейчас общается с бутылкой. Возбуждает это ее или наоборот успокаивает? Пока он тщательно взвешивал разные доводы, случилось кое-что неприятное.
      На его горло легла удавка.
      Фаги! Душители свободы вообще и душители тела в частности. Это их прием, накинуть на горло шелковый шнурок, и оп-ля. Гость раджи успел подумать об этом, потому что шея у него была крепкая. Он сумел протащить врага вперед, а потом, резко присев, бросил его приемом греко-римской борьбы набок. Увы, здоровяк-убийца не отпустил удавку - видимо, хорошо поднаторел в душительском мастерстве. Он даже смог подняться. Еще немного, и все… В бессмысленно мечущиеся руки археолога попался металлический кувшин стиля "бидри" с серебряными аппликациями, которым он и влепил душителю в лоб. Тот немного обалдел, тогда Индиана, приподняв его локти, попробовал швырнуть приемом джиу-джитсу через себя. Но душегуб был цепким, как бульдог, и ловким, как пантера. У более худого борца подкосились ноги под массой бросаемого тела, и он упал на ковер. Подлый незнакомец вновь оказался за спиной у доктора Джонса.
      Сквозь запертую дверь прорвались гневные слова Лилиан.
      - Ну, мистер Джонс, эту ночь ты никогда не забудешь! Я просочилась у тебя между пальцев! Спи спокойно, надеюсь тебя не будут мучить кошмары! Я могла быть самым интересным твоим приключением!
      Доктора Джонса кошмары не только мучили, но уже добивали, поэтому вместо слова "помоги" из его передавленного горла вылетело лишь слабое "и-и-и-и".
      Палец, засунутый под шнурок, помогал все хуже и хуже. Голова наливалась тяжестью и пухла, в глазах темнело и темнело… Незадолго до наступления непроницаемой ночи, Индиана удачно двинул назад затылком и попал душителю в переносицу. Это называется у чикагских гангстеров "датским поцелуем". Удавка ослабла, тогда Индиана, чуть развернувшись, врезал душегубу локтем в солнечное сплетение, и тылом кулака - по горлу.
      Враг чуть-чуть раскис, не более того. Возможно, поединок продолжался бы долго и неизвестно чем закончился, если бы не прекрасная ваза. Это очередное произведение искусства было нахлобучено на голову неприятеля. Размеры обоих предметов прекрасно сочетались. Оставалось повернуть вазу вместе с головой налево, и еще налево - до хруста. Душитель пал.
      Индиана поспешил в покои мисс Кэмден. Это было недалеко - напротив. Она подпрыгнула на постели и закудахтала с неприкрытой радостью.
      - Наконец-то! Будь нежен со мной, будь аккуратен, как с фарфоровой статуэткой…
      Но сейчас совсем другая задача стояла перед долгожданным гостем. Новый душитель мог прятаться в этой комнате или же в любой момент пожаловать сюда через потайной ход. Однако мисс Кэмден явно не понимала сути метаний профессора по ее покоям. Возможно, она посчитала его слегкаподдатым или обкурившимся опия. - Да вот же я, Инди. Ку-ку!
      - Здесь никого нет, - хрипло протянул доктор Джонс.
      - Я здесь, - ласково возразила женщина.
      И тут ему показалось, что мелкие цветы в приземистой вазе у изголовья кровати слегка колышутся, будто от сквозняка. Однако окно было плотно закрыто, чтобы комнату не навещали противные южные насекомые и зверюшки покрупнее, вдобавок оно находилось в стороне.
      Тогда внимание переключилось на шикарную кровать. После тщательного осмотра профессор несколько раз прыгнул на нее, даже попробовал оторвать от пола.
      - Инди, все в порядке, - забеспокоилась мисс Кэмден. - Крепкий станок. В крайнем случае, мы можем перебраться на ковер.
      Настойчивый археолог опустился на колени, его взгляд притянулся к ножкам кровати. Они представляли собой голых бронзовых дамочек и тоже нуждались в проверке.
      - Эй, отпусти их! Вот я, ну вот же я, - несколько раз напомнила удрученная женщина, сделанная из живой плоти, и поманила к себе рукой. Ей казалось, что дела доктора Джонса совсем плохи. Но стоило повернуть одну из бронзовых фигурок вокруг оси, как кровать вместе с частью пола вдруг двинулась вниз.

7. КОШМАР АТАКУЕТ

      Спуск кровати в подполье оказался недолгим. Открылась шахта, футов на шесть в глубину, в которую стал глядеть Индиана.
      - Чего меня-то не позвали? - звенящим от восхищения голосом упрекнул Клопик.
      Оказалось, что он тоже присутствует в женских покоях! Наверное потому, что предыдущий гость забыл от нетерпения запереть дверь за собой.
      - Ну и чутье у этого парня! - тревожно оглянулся доктор Джонс. - Постучался хотя бы.
      - Вы тоже не постучались, - уличил малыш. - Ввалились без спроса.
      - Мне, наверное, можно.
      Индиана осторожно глянул на притихшую Лилиан и понял, что она не возражает.
      - Что вы такое нашли? - не унимался настырный мальчик.
      - Ничего особенного. Обыкновенный потайной ход…
      Археолог отправился вниз и вскоре наверх пошли сообщения:
      - Тут коридор какой-то. Ого, надпись на санскрите! "Душу нельзя рассечь на куски оружием, сжечь огнем, смочить водой, иссушить ветром." Это вдохновляет.
      Лилиан как всегда ничего не поняла:
      - По-моему, совершенно бессмысленные слова.
      - Они означают, Лили, что пока мы не наложим в штаны со страху, все будет хорошо… Эй, Клопик, неси-ка наши вещички сюда.
      Решение созрело моментально. Возможно, оно было неверным. Возможно, пагубным. Но доктор Джонс придерживался принципа: или думаешь, или действуешь. По-крайней мере, интуиция подсказывала ему, что обычные пути для него и его спутников уже отрезаны. Лау, или кто-то вроде него, собрался покончить с непрошенными гостями, чтобы никто больше не портил аппетит в пиршественной зале.
      - Лилиан, ты останешься наверху, - распорядился командир маленького отряда. - Пока тебя не позовут, не рыпайся. А мы с мистером Лопсангом сходим на экскурсию по местным достопримечательностям… Клопик, двигайся за мной след в след.
      Мальчик спрыгнул вниз и шел след в след, сколько мог. Но ярдов через тридцать он потрогал странный выступ в стене, отчего открылась ниша, из которой вылетело два мертвеца с длинными волосами.
      - Я буду ступать туда же, куда и вы, доктор Джонс. Я ничего не буду трогать, честно, - пообещал изрядно струхнувший агент, еле ворочая заледеневшей челюстью.
      Еще ярдов двадцать спустя стало чересчур темно. Индиана пожалел о том, что своевременно не соорудил факела.
      Что-то отчаянно хрустело под ногами. По мнению Клопика это было сухое печенье. Он погрузился в сладкие мысли о том, откуда здесь взялось печенье, да еще в таких количествах. А Индиана пытался откопать пару спичек, затерявшихся в бездонных карманах куртки. Наконец появилось мизерное освещение.
      Весь пол был густо залеплен насекомыми. Тысяченожки и сколопендры, тарантулы, муравьи, термиты, скорпионы и жуки. Некоторые из них уже резво взбирались по ботинкам путешественников и пытались внедриться под штанину, отчего ноги самопроизвольно заплясали "степ". Твари питались друг другом, о чем свидетельствовала шелуха из хитиновых покровов, густо усеивающая пол. Можно было предположить наличие подкормки, либо притягивающих запахов, либо влияние демонической силы. Последнее доктор Джонс оставил вне рамок серьезного рассмотрения, но решил все-таки учитывать.
      - Это не печенье! - Клопик распрыгался как чертик на пружинке.
      - Давай-ка выбираться отсюда, покуда какой-нибудь местный житель не засадил нам ядовитый хобот, - предложил в ответ Индиана.
      Путники заторопились вперед. Коридор несколько расширился, превратившись в сумрачную камеру с высоким потолком, входом сзади и выходом спереди. Когда мужчина и мальчик попали на ее середину, здоровенное колесо, выкатившись из какой-то щели, перекрыло вход, а следом и каменная плита, опустившись сверху, отсекла выход.
      В помещении было много скелетов и более свежих мертвецов, оставшихся от прежних посещений. У одного в костяных пальцах даже имелась плошка с фитилем и остатками масла, которая стала источником слабого света для двух новых заключенных.
      - Пожалуй, нам не стоило торопиться, - заметил мальчик.
      - Клопик, застынь у стены и ничего не трогай, - предупредил искушенный доктор Джонс.
      Мальчик послушно застыл. Более того, он прислонился к стене, нажав спиной на что-то. И подземелье откликнулось, дрогнуло. Какой-то огромный механизм заявил о себе неприятным скрежетом. Пол вдруг наклонился, а вдоль стены появилась щель, из которой потянуло неприятным холодком. Мистер Лопсанг с воплем отпрыгнул на середину камеры, но пол неумолимо продолжал вращательное движение, проворачиваясь вокруг некой оси. Как отдельные кости, так и целые мертвецы покатились и заскользили в разрастающуюся прореху у стены. По звуку было понятно, что падение их заканчивается далеко внизу.
      Для пущего драматизма из дырок в потолке посыпались черепа, в свою очередь скрепленные проволокой скелеты, лежащие на полу, оживились и стали подниматься на веревочках, поднимая тучи пыли от своих истлевших лохмотьев.
      - Вы же сами велели стоять у стены, значит, я не виноват! - заорал Клопик.
      Однако старший товарищ не думал над вопросом "кто виноват?", гораздо больше его интересовало "что делать?".
      Пленники уцепились за противоположный вздымающийся край пола, но было ясно, что это средство не спасет от падения в пропасть. Несмотря на нервную обстановку, Индиана попытался расслабиться и узнать у своей памяти, не запечатлела ли она что-нибудь интересное перед входом в камеру смерти. Нет, ничего. Вход не был оформлен - ни дверями, ни замком, ни косяком.
      - Клопик, ты не углядел что-нибудь любопытное, когда мы сюда входили?
      - Да я под ноги смотрел… Только какой-то каменный цветочек на глаза попался, барельеф со множеством лепестков. На стене, справа от входа.
      - Это же лотос, - мигом прикинул археолог, - символ Голоки Вриндаваны, источника творения. А вся наша камера изображает умирающую и воскресающую Вселенную.
      Для общения с внешним миром оставалась лишь небольшая щель в задней стене, через которую доктор Джонс и затрубил громовым голосом. Громкому воплю он некогда учился у японских самураев и таежных охотников.
      - Лилиан! Давай сюда, у нас неприятности! Светильник не забудь!
      - Хорошо, что мы оставили ее в резерве, - отметил Клопик.
      И мисс Кэмден услышала призыв тонким слухом женщины. Через минуту послышался ее ответный истошный визг.
      - Ой, два мертвых человека! Ты почему не предупредил?
      - Лилиан, если ты не поторопишься, здесь появится еще два мертвых человека!
      - Как вы мне надоели!
      Затем женщина вступила в мир насекомых, которые стали спешно с ней знакомиться.
      - Лилиан, ну где ты?
      - Пусти меня, Инди, они ползают по мне! Открой дверь! Дура я, нашла кому помогать…
      - Справа от входа на стене каменный цветок, покрути его или надави как-нибудь.
      Через несколько секунд Лилиан откликнулась.
      - Я и покрутила и надавила. Открой сам, Индиана!
      - А какого-нибудь выступа или углубления у цветка нет? - почти безнадежным голосом уточнил доктор Джонс.
      - Ну, есть. Только в этой нише какая-то гадость. Ползает, копошится. Пока Лилиан бранила профессоров и насекомых, пол пришел уже в вертикальное положение, сделался пятой стеной. Джонс с Клопиком просто висели, уцепившись за ее верхний край.
      Мальчик хныкал, мужчина из последних сил подыскивал психологически верные слова.
      - Ты можешь, Лили. Это же элементарно. Представь себе, что там копошатся заводные цыплята и зайчики.
      Внушение сработало, потому что женщина все-таки просунула руку и нажала на рычаг. После чего коварный пол стал возвращаться в более подходящее для него горизонтальное положение.
      Вскоре через открывшийся вход вбежала Лилиан с ревом:
      - Снимите это все с меня! - подразумевая, конечно, насекомых, ползающих по ней с ознакомительными целями.
      Однако прежде чем доктор Джонс подоспел к мисс Кэмден, она успела наклонится, чтобы стряхнуть с себя страшных и назойливых тварей. При этом надавила симпатичным - особенно в индийском одеянии - задним местом на стену. Причем, на тот самый рычаг, который уже был применен Клопиком несколько жутких минут назад. Мальчонка и сейчас вскинулся:
      - Это все она! Она!
      Но Индиане было не до оправданий, потому что колесо моментально перекрыло вход. Плита закрывала выход более плавно. Спастись мог лишь тот, кто не страдал сомнениями и всякими рефлексиями, поэтому археолог вытолкнул компаньонов в быстро сужающуюся щель, затем бросился туда же сам.
      Назад дороги не было, оставался только путь вдаль. Коридор полого шел вниз, сужался и довольно скоро превратился в пещерный ход. Тоннель несколько раз становился лестницей. Высеченные из камня стены были украшены фресками, пестрящими сценами из индийского пандемониума.
      Демоны ракшасы, насылающие бурю, пожирающие плоть и пьющие кровь, рвущие на части разнообразные живые существа, которым и удрать никак. У одного здоровяка-демона было огромное разверстое в районе пупа брюхо, в которое он просто загребал животных, урожай и крестьян.
      Демоны преты, дурманящие людей, посылающие пехоту и кавалерию на вечный бой, заставляющие толстяка жрать еще больше, ростовщика повышать ставку кредита, властолюбца резать и отравлять действительных и мнимых соперников, а сладострастника забирать к себе в гарем все, что движется.
      Танцует на трупах черная богиня Кали, однако нет радости на ее лице, она питается энергией зла, но не в восторге от происходящего. Это еще не ее. Танец продолжается, где-то появляется маленький и невзрачный Шива, не вечный супруг, а подкаблучник. Танцуют все, действие идет от периферии к центру. Зарядившись энергией разрушения и распада, кружатся развоплощенные души, лишь изредка подкрепляясь свежей кровью. Наконец материальный мир стирается, отдав свою энергию черной богине, и начинается ее царство. Только ее…
      Хоровод простых энергий, показанных одноцветными красками, а посредине одинокая Кали… Кали-юга становится Кали-локой…
      Совершенно неожиданно, примерно через час блужданий по подземелью, Индиана Джонс и его спутники оказались на балконе пещерного храма.
      Тот представлял собой гигантскую полость, ярко освещенную факелами. Свод поддерживали колонны из тесаного камня, имелась площадка для молящихся с одной стороны, и алтарь в виде внушительного изваяния Кали - с другой. Обе части храма разделялись ямой, в которой полыхал огонь. И еще на алтарной стене выделялся барельеф свастики, повернутой, как отметил Индиана, в ту же сторону, что и у нацистов.
      Кали, как и положено, была украшена множеством человеческих черепов, словно генералиссимус орденами. У ее подножия стояла большая каменная голова, в глазницах и ноздрях которой мерцали огни, придавая ей весьма заинтересованный вид.
      - Я ничего подобного в жизни не видела, - прошептала ошеломленная Лилиан.
      Доктор Джонс еле скрывал восхищение.
      - Никто этого не видел уже сто лет. Это культ Фаги.
      Под барабанный бой творился ритуал. Какой, пока непонятно, но явно нехороший. Заправилой был жрец в рогатой тиаре, которую венчала сморщенная человеческая голова. Последняя принадлежала белому человеку, судя по расчесанным рыжим волосам. Еще одна голова висела у жреца на шее в виде медальона. Служителя культа, как можно было понять из возгласов и здравиц, звали Калидаса.
      С другой стороны ямы находилось человек сто молящихся, которые то послушно простирались ниц, то энергично вскакивали.
      Присутствовали и две совершенно неожиданные персоны. Во-первых, раджа Зелим Сингх Рана - хоть и малолетка, однако вполне сложившийся брехун. И…
      Нацист Хорхер. Он вырядился в узкие штаны чуридар, потешно смотревшиеся на его тощих ножках, и брахманскую куртку со стоячим воротником. Впрочем, немецкого визитера легко можно было опознать по поблескивающим очкам. Только зачем ему понадобились белые перчатки? Может быть, для замены черной лайки, которую он привык натягивать во время работы у себя на родине?
      Меж тем мероприятие текло своим чередом. Два ражих молодца со смоляными усами ввели человечка, украшенного цветочными гирляндами. В течение нескольких секунд тот был прикован за руки за ноги к вертикально стоящей раме, похожей на кровать. К нему, пританцовывая, подобрался рогатый жрец и довольно ласково погладил по щекам.
      Калидаса обратился к Кали с молитвой на очень плохом санскрите, пересыпанном выражениями на майтхили, так что Индиана смог разобрать лишь несколько слов. Богиню просили принять благодарственную жертву и исполнить свой танец, разрушающий оковы материального мира-пракрити, возвращающий души-атман к их источнику, детородному органу-йони богини.
      Затем человечек сыграл свою незавидную роль. Рука жреца легла на его грудную клетку. И вошла в нее, как в масло… Ошибки быть не могло, это видели не только накрученные ночным бдением молящиеся, не только Индиана, но и вполне трезвая Лилиан, легонько взметнувшаяся от ужаса, и Клопик, который присвистнул от удивления: "Эх, и мне так надо было по карманам лазать". Филиппинские врачеватели умеют это делать, мелькнуло в голове Индианы, однако они-то врачуют.
      Рука жреца поработала в грудной клетке и выбралась оттуда с приобретением. Человеческое сердце, еще дрожащее, было сразу продемонстрировано публике. Вероятно, рогатым фокусником применялся незаурядный трюк. Во всяком случае, рана на груди у жертвы в глаза не бросалась, сам человечек пока был живехонек и отнюдь не находился в предсмертный агонии.
      Тем временем рама, висевшая на железных цепях, была переведена из вертикального в горизонтальное положение. Затем поблизостио ткрылся колодец, туда и стали опускать жертву с помощью ручной лебедки, состоящей из штанги и вертящегося барабана. Не простой был колодец, в нем булькал расплавленный металл похожий на свинец. Причем, с каждым поворотом барабана, стравливающего цепь, вырванное сердце дымилось все больше, оно уже горело, и копоть от него втягивалась прямо в ноздри каменной Кали. (Опять трюкачество? Или коллективный гипноз?)
      Индиана Джонс был ученым и, следовательно, не мог давать антинаучных объяснений, однако не позволял себе игнорировать факты. Когда он говорил студентам, что не верит в колдовство, то слегка лукавил. Действительно, он не верил, но знал, что некоторые вещи происходят по иным законам - законам резонанса и взаимодействия скрытых пока от науки сил.
      Жертва вспыхнула от сильного жара, еще не достигнув поверхности жидкого металла, и в тот же момент языки пламени вырвались из сердца, лежащего в правой руке жреца Калидасы. Что было хорошо заметно с балкона.
      Молящиеся немедленно пали ниц и застыли. А когда раму подняли наверх, она была красна и пуста.
      Помощники главжреца внесли три камня, которыми оснастили глазницы и ноздри каменной головы Кали - той, что лежала у ног изваяния. Камни вдруг засочились светом.
      - Это то, что мы ищем, - Индиана подмигнул сотоварищам. - Камни Шанкары.
      - В них лампочки, что ли, вставлены? - задал резонный вопрос Клопик.
      - По преданию, когда камни Шанкары соединяются вместе, они начинают изливать Шакти - энергию Шивы. Потому-то их и сперли из окрестных деревень.
      - Может, все-таки там брильянтики светятся? - помечтала Лилиан.
      Тем временем поклонники Кали, получив всю необходимую дозу ритуала, также заряд бодрости и хорошего настроения, стали поспешно расходится.
      - Сидите здесь, - распорядился доктор Джонс. - Причем, тихо. Клопик, приглядывай за Лилиан, она у нас баламутка.