Республиканские Коммандо 2: Тройной Ноль

      Воздух смердел от озона бластерных выстрелов и животной вони разорванных тел.
      Ничто не двигалось.
      Это заняло часы, мог бы поклясться Скирата. Нет, это заняло минуты. Его разум переключился в субъективный временной ритм боя.
      Зеленый световой меч Джусика оставлял зловещий след. Он явно не боялся привлечь огонь: Скирата был уверен, что он просто отобьет его в сторону, как надоедливое насекомое.
      – Я чувствую троих живых.
      Отлично, теперь они знают, что на сцене джедай.
      Скирата представил себе лежащих на этом полу, в темном, безмолвном хаосе, возможно – оглохших, наверняка – раненых, ловящих отблески движения, в то время когда солдаты прочесывают помещение. Коммандо отключили подсветку визоров и Фай, Атин и Дарман были почти невидимы в своей черной броне даже для него.
      Это должно было вселять ужас. В свои шесть лет он прятался от солдат и боялся так, что обмочил штаны.
      "Теперь вы знаете, на что это похоже, хат'ууне."
      Кто-то подал голос, едва ли полслова, и это звучало как "пожалу…". Скирата вскинул верп в направлении шума. Он увидел мужчину, стоявшего на коленях с поднятыми руками; файрфек, он не собирается брать пленных. Это самое последнее что им нужно. Он услышал, как шумно сглотнул Джусик.
      – Встать к стене. – прошипел Джусик. Он махнул рукой типу, который выглядел сдающимся. Мог этот хат'уун разглядеть джедая? – Встать к стене!
      Затем вклинился крик Дармана:
      – Сержант! Ложись! Огне…
      Скирата развернулся и рухнул на колени, так же как и Джусик, ныряя под полотнище раскаленно-белого, ревущего жидкого пламени, которое осветило разгромленный склад и на полсекунды застило ПНВ. Оно летело по широкой дуге, и Дарман принял его на себя полной мерой. Коммандо и солдаты инстинктивно отшатнулись прочь, а Скирата почувствовал жар даже сквозь слой древней мандалорианской стали. Дарман, со все еще поднятой винтовкой, облитый горючей смесью, вспыхнул как угольно-черная статуя. Он даже не вскрикнул.
      – Дар! – Скирата обнаружил, что его тело отреагировало без вмешательства мозга, уже выпуская заряды из верпа в направлении огнеметчика. Кто-то упал. Поток огня прекратился. Щелчок батареи, вставленной в бластер, отвлек его от страшной картины пылающего, как факел, Дармана, и кого-то – Фай? Найнер? – кинувшегося валить своего брата на землю, в попытке сбить огонь. Скирата уловил слабый отблеск индикатора зарядки боковым зрением и дернул верп в том направлении, но внезапно вмешался Джусик, взмахнув своим световым мечом по размытой, сияющей дуге. Теперь Скирата видел, что стоявший на коленях человек – человек, притворявшийся сдававшимся – вытащил бластер. Тот все еще был сжат в его подергивавшейся руке. Почему-то эта уловка разозлила Скирату больше всего.
      – Все чисто! – доложил Джусик. – Дар! – Он взглянул на потолок. – Держись, Дар.
      Катарн-броня могла выдерживать высокие температуры, но горючая смесь облепила доспехи Дармана. Она сопротивлялась попыткам Найнера и Сева сбить пламя подобранными обрывками мешков. Скирата дернулся было набросить на него свою куртку. Внезапно прекрасный, липкий дождь наполнил воздух.
      Сработала система пожаротушения.
      – Рад, что она работает. – пробормотал Джусик.
      Белое облако шипящего пара обволокло Дармана, и склад снова погрузился во тьму. Пламя исчезло, с потолка хлестал огнегаситель.
      Скирата присел возле Дармана, отодвинув с дороги Найнера и Ордо. От брони того все еще несло жаром.
      – Ты в порядке, сынок?
      – Сержан…
      – Задело?
      – Не очень… хотя заставило подергаться. Эта смесь – штука мерзкая. – Доспехи Дармана отчетливо шипели, остывая. Его голос подрагивал. – Спасибо.
      – Твое рукоделие, бард'ика? – Скирата помог Дарману подняться на ноги. К его доспехам все еще было не прикоснуться. – Ты врубил систему пожаротушения?
      – Я хорош не только для вышибания дверей. – Джусик прошелся по мусору и раздробленному дюрастилу, потом застыл на месте. – Все. – тихо сказал он.
      – Живых точно никого не осталось.
      Парень при этом казался совершенно спокойным, или же, по крайней мере, он хорошо контролировал голос. Дарман отряхнулся и Ордо протянул ему диси. Восемь нашлемных фонарей ожили и зашарили по помещению, высвечивая картину дымящихся стен и того, что Скирата слишком часто видел на многих и многих полях боя. Один из лучей дернулся к крыше.
      – Мы эту шаблову крышу наполовину снесли. – хмыкнул Босс.
      – Последний раз когда я полагаюсь на инфрак…
      – Кандосии, бард'ика! Он всяко лучше, чем прицел.
      – Да ну? – Это был голос Фиксера. – Раз все так здорово, что же мы того не заметили? Дроидов-то ты конечно увидишь. Они на тебя выбегут. А эта мразь…
      – Хочешь взглянуть, нер вод?
      – Они просто такие… обыкновенные.
      – А сейчас они такие мертвые. – добавил Сев.
      Их прервал Ордо.
      – Здесь мы закончили, водэ. Время сваливать. – Он положил руку в перчатке на плечо Скираты. – Девять минут, Кэл'буир. Могло быть и меньше, но – уж как получилось. Уходим.
      Скирата потянул Дармана за руку и последовал за Джусиком.
      "Я все еще могу сражаться; я все еще хорош."
      Но он не настолько хорош, как молодые парни на пике формы, и ему нужно что-то делать, чтобы однажды не стать для них обузой.
      Об этом он будет беспокоиться позже, как и о его лодыжке. Сейчас им надо подождать Вэу и Этейн, которые все еще охотятся.
 

***

 
      Квадрант Ф-76, где-то к северу от склада “КоруФреша”, время 23.05, 385 дней после Геонозиса.
      Стрилл был маленьким светлым пятнышком из чистой радости, когда он мчался вдоль пешеходной дорожки перед Вэу и Этейн. Вокруг еще попадались пешеходы, покидавшие на ночь фабрики и мастерские, и Вэу снял свой шлем. Матово-черная бронированная пластина нагрудника внимания, похоже, не привлекала, но в соседстве с характерным мандалорианским визором она не могла остаться незамеченной.
      Стрилл взял след человека. У того была фора, но от Мирда было нелегко оторваться, да и Этейн могла идти по следу из паники и страха почти также уверенно, как и зверь. Она могла определить район; Мирд мог иди по запаху, как только она сузила для него район поисков.
      "Странное занятие для беременной женщины. Может ли сейчас мой сын чувствовать то, что творится вокруг него? Надеюсь, что нет."
      Вэу держался рядом, позади нее, двигаясь размеренной трусцой.
      – Я весьма впечатлен. – заметил он. – Ты и стрилл отлично работаете вместе. Хотел бы я, чтобы Кэл это видел.
      Этейн представила, как Вэу охотится с Мирдом – молчаливый и терпеливый, пожирающий расстояние час за часом, пока они не загонят жертву в угол, или не загонят ее до смерти. Человек, которому удалось сбежать при атаке на посадочную площадку, завел их в лабиринт захудалых жилых башен, на окраине индустриальной зоны.
      Спустя некоторое время Этейн настигла Мирда и обнаружила его нетерпеливо поджидающим у двойной двери, ведущей в обшарпанное жилое здание. Пара подозрительного вида юнцов, подпиравших стену в переходе, подалась было к ней, бросая жадные взгляды, но Мирд распахнул широкую пасть и издал предупредительный рык. Из-за угла появился Вэу, с верп-винтовкой наизготовку в одной руке.
      Юнцы сбежали.
      – А еще говорят, что у нынешней молодежи ума нет. – хмыкнул Вэу. Он снял с пояса ручную электронную отмычку и прижал ее к дверной панели. Двери разошлись. – Прошу вас.
      Мирд кинулся вперед и затормозил у турболифта, поворачивая голову, чтобы бросить умоляющий взгляд на хозяина. Вэу прижал палец к губам и показал вверх. Они сели в турболифт и стрилл прижался носом к маленькой щели между дверями, пока поднималась кабинка. Когда они проезжали этажи 134 и 135 стрилл пришел в неистовство, и его хвост начал мести по полу, но он не издал ни звука. Вэу остановил лифт на этаже 136 и они вышли. Здесь между этажами была аварийная лестница. Этейн сбила замок ударом, подкрепленным Силой, и начала спускаться по лестнице.
      – Ойа, Мирд! Охотимся!
      Мирд промчался мимо нее. Она чувствовала возмущение в Силе, и схожие инстинкты привели их обоих на этаж 134. Мирд прошел по запаху вдоль коридора и замер у двери одной из комнат, усевшись на задних лапах и сосредоточенно глядя на дверную пластину.
      Вэу остерегающе придержал ее за руку.
      – Я знаю, что мандалориане уважают женщин-воинов, как равных себе, моя дорогая, но считаю, что на эту работу я должен предложить свои услуги.
      – Я справлюсь. – ответила она. Она должна.
      Вэу взломал замок. Стрилл бросился в холл, почти что распластавшись по полу, и Этейн последовала за ним, выхватив оба световых меча.
      Ей пришло на ум, что сейчас она может вломиться к какому-нибудь семейству и оказаться перед дилеммой: джедай с двумя включенными мечами, комната полная свидетелей и прячущийся террорист. Что я могу сделать? Что я сделаю? Но она чувствовала, что это не тот случай. Это всего лишь еще один страх того, насколько далеко она готова зайти.
      Она вышибала каждую дверь с помощью Силы, и чуть пригнувшись заглядывала внутрь.
      Одна из дверей выплюнула поток бластерного огня и он мазнул стрилла по задней лапе. Этейн услышала, как Вэу втянул воздух. Мирд завизжал, крутнулся на месте, и дернулся было в сторону своего обидчика, но она протянула руку и стрилл замер.
      – Отойди, Мирд. – прошептала она.
      Этейн вдохнула и шагнула в комнату, встречая следующий шквал бластерных выстрелов. Она скрестила синие клинки энергии и отбила прочь разряды парирующими движениями рук.
      "Я не знаю, как я могу это делать."
      Это чистый инстинкт, вытащенный из глубин многих лет прошлого внутри нее.
      Убивая, она сделала выпад вперед. Как всегда, она мало что увидела и не почувствовала ничего заметного – ни удара, отдающегося в руках, ни сопротивления, когда она потянула обратно клинки, но она ощутила как изменилась Сила. Свет, что коротко вспыхнул и погас.
      Она отключила световой меч учителя Фульера и одной рукой сунула его под куртку, держа свой клинок наготове – просто на всякий случай. Больше она никого не чувствовала. Мирд, хромая, зашел в комнату после нее, и она знала, что он смотрит ей в лицо, хотя свет здесь бы лишь тот, что попал в окно. Cвет города, который никогда не был полностью погружен во тьму.
      – Ойа. – прошептала она, не зная точно – что, в данном случае, могла значить эта команда.
      Но Мирд тихо заворчал и набросился на тело человека, которого она убила. Она выключила свой световой меч и вышла из комнаты, а Мирд, прихрамывая, вышел несколько секунд спустя, довольно чавкая. Она не стала внимательно приглядываться к тому, что было на его клыках. Он шумно сглотнул.
      – Бедный Мирд. – вздохнул Вэу. – Сюда, малыш, иди сюда.
      Он обеими руками поднял стрилла и понес его в турболифт. Одна из ног у того была опалена бластером.
      Этейн включила свой комлинк.
      – Кэл, все готовы.
      – Хорошая работа. – ответил голос Кэла. Он звучал устало. – Увидимся в точке сбора.
      Мирд позволил Этейн наложить руки на ногу для лечения, пока лифт ехал до нулевого этажа. Вэу нес его всю обратную дорогу до спидера. Мирд был крупным и тяжелым животным, но Вэу не позволил ему идти самому. Этейн взяла его на колени и заглушила его боль, когда Вэу поднял спидер и они направились к точке сбора.
      Похоже, что не было ничего, чего бы Вэу не сделал для Мирда. Он любил этого зверя.
 

***

 
      Точка сбора, два километра от склада "КоруФреша". Время 23.20, 385 дней после Геонозиса.
      Ударный отряд собрался у ведущейся дроидами стройки к северу от склада. Дроидам не нужен был свет для работы, и присутствие нескольких странно одетых гуманоидов в почти полной темноте не должно было привлечь внимания.
      Скирата насчитал шесть вернувшихся спидеров, и у него сводило живот, пока не появился последний из спидеров с восседающими на нем Мереелом и Корром. Корр обнимал свой роторный бластер, словно старого друга после разлуки.
      "Хороший парень. Я переверну Корускант и все его вонючие луны чтобы перетащить его к нам, Зей. Мы всегда сможем натренировать солдат как коммандос. Просто поручи это мне."
      – Весь термопластоид на месте?
      – Да, сержант. – Босс прислонился к корпусу спидера. – Хотите проверить?
      – Я твоему подсчету доверяю. Ордо сможет завтра забросить его на склад, после того как нейтрализует.
      – Какой итоговый счет? – поинтересовался Фай.
      Найнер отстегнул шлем. Даже с кондиционированием, внутри загерметизированного костюма, он выглядел так, словно пролил целый океан пота. Он медленно потер лицо ладонью перчатки.
      – Ну… Думаю, мы прикончили двадцать шесть плохих парней.
      – Двадцать четыре на площадке. – сказал Мереель. – Мы прошлись по площадке и подвели итоги. Кое-где подсчитывать было… несколько затруднительно, но мы отслеживали стрелявшие бластеры по их ЭМ-следам. Так что я скажу – двадцать четыре.
      – Плюс Перрив и наш приятель в жилом блоке. – заметила Этейн.
      – Точно двадцать шесть. – согласился Джусик. – Я их чувствовал.
      – Хорошо, Сияющие Мальчики, двадцать шесть хат'ууне нил. – сказал Корр. Он быстро схватывал мадалорский. – Я бы это назвал чистой победой.
      Джусик стоял, держа шлем в руках и вглядываясь внутрь него.
      – Свидетелей не осталось. Просто грязная разборка между бандами.
      – За это ты никогда не получишь публичной благодарности, – сказал Скирата. – Но позволь мне сейчас тебя заверить, что я горжусь всеми вами. Он взглянул вниз, на стрилла, припадавшего на одну из шести ног и, низко порыкивая, вившегося вокруг Вэу. – Даже тобой, Мирд, слюнявая ты вонючка.
      Стрилл обернулся к Этейн и издал мелодичный певучий звук.
      Она стояла, обняв одной рукой талию Дармана, уронив голову на пластину его нагрудника и прикрыв глаза, но на Мирда она оглянулась.
      – Мирду ты понравилась. – заметил Вэу. – Ты о нем позаботилась и отдала его добычу.
      Фай устало похлопал Дармана по спине.
      – Да, нер вод, ее любят глупые зверушки.
      Усталая тишина опустилась на команду. Вокруг них трудились дроиды – таскали балки, укладывали листы дюрапласта, и ни на что не обращали внимания. Если кто-то думал, что за подобной операцией последует буйное праздненство – он ошибался. Внезапная радость от зрелища машин, взлетающих на воздух в клубах огня или врага, падающего от удачного выстрела, жила крайне недолго. Адреналиновое перевозбуждение продержалось какое-то время, а затем было быстро поглощено усталостью и чувством… опустошенности, странным чувством бессмысленности, и ожидания следующего задания.
      Адреналин должен выветриться. После небольшого отдыха они придут в норму. И Скирата был намерен дать им этот отдых.
      – Возвращаемся на базу. – скомандовал он. – Утром можем съехать от Квиббу.
      Ему не ответили.
      – Голодные есть? Может по пиву-другому?
      – В сортир. – проговорил Найнер. – И душ.
      – Кто дежурит вечером?
      – Я. – ответил Вэу, прежде чем Скирата успел открыть рот. – Двигаем, Бардан. Ты первым, с Этейн и Мирдом. Я забираю Кэла.
      Скирата взвалил себя на спидер Вэу. Обезболивающее закончило действовать и боль снова начала грызть его лодыжку. Он включил комлинк и вызвал Джайлера Обрима.
      – Кэл на связи. Как дела?
      Ответ Обрима звучал так, словно тот был посреди беспорядков. Фоном раздавалось множество криков, а потом послышался отчетливый глухой "бууух". Стало быть, не только коммандо ставят заряды для быстрого входа.
      – Занят. – ответил капитан КСБ. – Пока загребли примерно шестьдесят подозреваемых. Из самого низа пищевой цепочки, но они приведут ко всему прочему народу, которым интересуется КСБ, плюс на какое-то время их не будет на улицах.
      – Он замолк, когда его перебил еще один громкий "бууух". – Хотя я уже и не знаю, куда мы будем их распихивать. Тюрьма быстро забивается.
      – Никогда с такой проблемой не сталкивался. Наши клиенты под честное слово не выходят, знаешь ли.
      – Могу догадаться. Ты в порядке?
      – Серьезно раненых нет. Все на ногах. Хотя вам придется разгребать кучу мусора.
      – С удовольствием. Клуб "для персонала и друзей КСБ" к твоим услугам. В конце недели. Ни я ни ксбшники не будут приставать с расспросами. Заходи.
      – Заметано.
      Скирата отключил комлинк и позволил голове упасть, так, что подбородок уперся в нагрудную пластину.
      Вэу уселся в кресло перед ним и запустил спидер. Он протянул руку назад и передал Скирате деку.
      – Дека Перрива. Попользуйся ее содержимым на досуге, нер вод. Итак, пьем или деремся? Что дальше?
      – Вэлон тебе очень повезло что я зверски устал. – Скирата сунул деку в карман – еще один маленький, ценный трофей с которым могут поиграть его Нулевые мальчики. – Я просто тебя выпорю.
      – Мне надо помириться с Атином.
      – Он все-таки убьет тебя, когда хорошенько выспится.
      – Недолгое единство победы, а потом возвращаемся к драке. Как сокрушительно, не так ли? Победы выглядят так жалко, по сравнению с масштабом войны.
      – Это не значит, что мы не должны стараться. – ответил Скирата. – А история складывается только из того, что делают отдельные личности.
      – Что ж, мы свою часть сделали.
      Это был один из тех немногих моментов, когда Скирата замечал, что смотрит в спину Вэу и не чувствует желания потянуться к ножу.
      – Вот что я тебе скажу. – проговорил он. – Он вытащил из кармана отключенный дистанционный взрыватель. – Почему бы нам не смотаться в дипломатический квартал и не забрать тот симпатичный зеленый спидер. Перриву он теперь не понадобится. Ты еще способен угнать спидер?
      – Хочешь поспорить? – ответил Вэу.

Глава 23

      Когда вы больше не знаете, за что борется ваша нация или правительство, и не знаете даже где они – вам нужны убеждения, которых вы могли бы придерживаться, и на которые сможете опереться. Вам нужна сокровенная часть сердца, которая никогда не изменится. Думаю, поэтому я чувствую себя в казармах как дома – и мне там уютней чем в Храме Джедай.
      Генерал Бардан Джусик, рыцарь-джедай.
      Операционная база "Хижина Квиббу", время 00.15, 386 дней после Геонозиса.
      Коридор с номерами на верхнем этаже гостиницы Квиббу выглядел, словно склад снаряжения ВАР в день инвентаризации.
      Фай перешагнул через сложенные в кучки доспехи и упаковки пластоидной взрывчатки-"пятисотки", и плюхнулся в первое же найденное кресло.
      – Собираешься спать в этом ведре? – поинтересовался Мереель.
      Фай понял намек и, отстегнув шлем, вдохнул теплый воздух, пахнущий потом, старым ковром, кафом и стриллом. Были времена, когда бу'шей был для него уютным и тихим гнездышком, изолировавшим его от мира, и сейчас ему хотелось именно этого – по причинам, которых он не понимал, и не хотел понимать.
      Мереель, сидя на видавшем виды, обшарпанном столе, вскрывал упаковки с термопластоидом и обрабатывал его бесцветной жидкостью. Фай хотел подняться и посмотреть, но он слишком устал. Он видел, как Мереель выдавливает большим пальцем углубления в брусках коричневого пластоида, вливает туда несколько капель жидкости из бутылочки, а затем замазывает ямки, размеренными, круговыми движениями.
      – А… – вспомнив, протянул Фай.
      – Надо добавить стабилизирующую смесь, прежде чем мы вернем ее на склад, или же она убьет много больше водэ, чем могли бы убить плохие парни.
      – Руки нужны?
      – Нет. Поспи немного.
      – А где сержант Кэл? – Фаю очень нравилось называть его Кэл'буир. Но он облачился в старые привычки вместе с броней. – Надеюсь, он не прирезал Вэу.
      – Они освобождают спидер во имя Пенсионного Фонда Скираты.
      – Ладно тебе, он никогда не уйдет в отставку.
      – Все равно ему нужен этот спидер. Привычки наемника просто так не умирают.
      Фай решил, что ему трудно думать о своем сержанте, как о том, кто имеет какие-то интересы вне армии. Фай провел немало времени, представляя, что же в действительности мог желать мужчина, и он с трудом мог представить, что же это может быть – ну, кроме жены, которая может о нем заботиться. Та же проблема была и с его собственными снами. Они были упорны и навязчивы – но они были ограниченными. Он знал лишь, что потерял что-то, и, глядя на Дармана и Этейн, догадывался, что это было; а также он гадал – а смог бы он этим распорядиться. Он не был дураком. Он мог прикинуть и посчитать шансы на выживание.
      – Спокойной ночи, нер вод. – Он оставил Мереела заниматься своей работой, немного прошелся, отстегивая на ходу пластины своей брони, и сложил их в горку у двери спальни. Черные водолазки и трико сушились на каждом свободном крючке. Какими бы вымотанными они ни были – все равно, команды тщательно выстирали свое обмундирование.
      Фай заглянул в несколько комнат, проверяя – нет ли кого бодрствующего, с кем можно поговорить, но парни из "Дельты" уже отрубились, и даже не храпели. Найнер и Корр развалились в креслах в одном из альковов, на маленьком столике между ними стоял поднос с недоеденными булочками. Дарман вытянулся на кровати в комнате, что он делил с Фаем, и которая была явно не страшней, чем выпавшие ему испытания; а Ордо свернулся калачиком в соседней комнате, натянув одеяло на голову. Странно; он, похоже, всегда так делал, словно ему хотелось полной темноты.
      Не было ни следа Джусика или Этейн. Удача улыбнулась Фаю дальше по коридору. Атин сидел в кресле, в своей комнате и чистил броню.
      – Я на вахте, пока не вернулся Скирата. – сказал он, не дожидаясь вопроса Фая.
      – Что не так?
      – Ничего.
      – Уверен, что Ласима тебя дождется.
      – Дело не в Ласиме.
      – Так; уже что-то.
      – Никогда не отстаешь, верно? – Атин всегда был замкнутым типом, даже учитывая то, что его перенесли в культуру команды, очень отличающейся от той, в которой он вырос. Всегда узнаешь что-то новое о брате, который тренировался в другом потоке.
      – Хорошо: сейчас работа закончена, и я возьмусь за сержанта Вэу.
      – Он больше не сержант.
      – Все равно, я собираюсь его убить.
      Это был просто разговор. Так люди разговаривают о делах. Фай закрыл двери и сел на кровать напротив.
      – Мне полагается стоять на вахте. – заметил Атин.
      – Я уломал Сева рассказать, как ты заполучил рану на лице.
      – Так что теперь ты знаешь. Вэу устроил мне хорошую порку – чтобы я пожалел, что пережил Геонозис, когда это не удалось моим братьям.
      – Дело даже не в этом. Ты это знаешь. Ты будешь не первым коммандо, который подрался со своим сержантом.
      – Знаешь, ты мне больше нравишься, когда ты смешной и глупый.
      – Нам нужно знать.
      – Узен'йе. – В Мэндо'а это было самым грубым способом сказать кому-то убираться. – Это не твое дело.
      – Если ты ввяжешься в драку с Вэу, и он тебя убьет – нам придется искать замену.
      Атин положил на пол наспинную пластину, которую начищал, и потер глаза.
      – Хочешь знать? Серьезно? Смотри. – Он запустил пальцы под горло своей водолазки и дернул перед вниз. Фиксирующие швы поддались. Там не было ничего, что Фай не видел бы раньше в душе: плечи и руки Атина были изрезаны длинными белыми полосками шрамов. В ВАР это было обычным. Люди получают ранения на тренировках и в поле, в броне они или нет. Но Атин, похоже, заработал более интересные шрамы, чем остальные.
      Шрамы появляются… особенно, если тебе не обработали рану бактой в самое ближайшее время.
      – Это тоже тебе подарил Вэу, да?
      – Вэу едва не убил меня, так что, когда я, наконец, выбрался из бака с бактой – я сказал, что однажды убью его. Достаточно честно, так?
      Не удивительно, что Корр сказал, что считает коммандо несколько "разболтанными". Они, должно быть, выглядели опасно непредсказуемыми для клон-солдата, выросшего и обученного на строгих каминоанских симуляторах и экспресс-обучении.
      – Убить – это немного чересчур. – заметил Фай. – Может, сломаешь ему нос?
      – Скирата это уже делал. Вот что – если Вэу чувствует, что тебе недостает убийственной остроты – он тебя правит. Он заставляет тебя сражаться с братом. У нас был выбор. Мы могли драться друг с другом, до тех пор, пока один из нас не будет избит так, что не сможет встать – или же мы могли драться с ним.
      Фай подумал о Кэле Скирате, как тот, такой же твердый и безжалостный, как все, кого он когда-либо знал, заботился о том, чтобы его отряды были накормлены и хорошо отдохнули; находил для них недозволенные лакомства, учил их, ободрял их, говорил им, как он ими гордится. И это явно неплохо срабатывало.
      – И? – проговорил Фай.
      – Я решил помериться силами с Вэу. У него была настоящая стальная сабля Мэндо, а я был безоружен. Я просто бросился на него. Я никогда в жизни так отчаянно не хотел убивать, но он меня просто нашинковал. А Скирата выбил осик из Вэу, когда он про это узнал. Эти двое никогда не ладили.
      – Так… с Севом ясно. Ты рассказал Скирате…
      – Нет. Скирата именно что – узнал. Я даже не знал, что он меня знает, пока мы не встретились при штурме в космопорту. – Атин подобрал пластину и снова принялся ее начищать.
      Фай подумал, что злость Атина могла бы остудить хорошая оплеуха, выданная им Вэу. Потом до него дошло, что его брат был абсолютно серьезен.
      – Ат'ика, ты вообще думал, что с тобой будет, если ты его прибьешь?
      – Сегодня ночью я убивал не в пределах моих законных полномочий. Еще один разницы не сделает. А я и так очень скоро сдохну.
      – Да, но есть еще и Ласима.
      Атин помедлил, стиснув одной рукой тряпку.
      – Да, есть.
      – И кроме того, как ты собираешься убить Вэу?
      – Клинком. – Он подобрал правую перчатку и с громким щелчком выдвинул из нее лезвие. – Путь Мэндо.
      Это не было бравадой. Фай пожал плечами, гадая, что тут можно было сделать. Атин действительно собирался так поступить.
      Фай решил, что подождет у дверей на посадочную платформу и приготовится к моменту, когда в них пройдет Вэу.
 

***

 
      Этейн обнаружила, что не может уснуть. Она сидела на посадочной платформе с Джусиком и медитировала. После всей, оставшемся позади, жестокости этого дня, она нашла в себе островок спокойствия – которого не было раньше; того душевного равновесия, которое она искала многие годы борьбы и учения.
      Все, что я должна – это заботиться о чьей-то жизни, кроме своей собственной. Это настоящее отрешение, к которому мы должны стремиться – ценить другого выше себя, не отвергая наши эмоции. Преданность себе – вот путь на темную сторону.
      Запутанные серебристые нити ее ребенка в Силе сейчас стали более упорядоченными, более связанными между собой. Она чувствовала волю, уверенность и страсть. Он будет выдающейся личностью. Она не могла дождаться, когда же она узнает его.
      И она объяснила бы Дарману – что она чувствует, найдись подходящий момент. Она представила радость на его лице.
      Она вывела себя из транса; Джусик стоял в нескольких метрах сзади, глядя поверх образованного башнями ущелья в направлении Сената.
      – Бардан, у меня есть вопрос, который я могу задать лишь тебе.
      Он повернулся и улыбнулся.
      – Отвечу, если смогу.
      – Как мне сказать по-мандалориански Дарману, что я люблю его?
      Она ждала, что Джусик выразит хоть какое-то удивление или осуждение. Он моргнул несколько раз, переведя взгляд на несуществующую точку несколькими метрами выше.
      – Не думаю, что он бегло говорит на Мэндо'а. Вот Нулевые, те говорят.
      – Спасибо, я не собираюсь изъясняться в любви Ордо.
      – Хорошо. Попробуй… ни кар'тайли гар дарасуум.
      Она повторила это про себя несколько раз.
      – Понятно.
      – Кар'тайлир, это тоже самое что "знать", "хранить в сердце". Но ты добавил дарасуум, "вечно", и это становится чем-то слегка отличающимся. Это мне многое говорит о мандалорианском видении взаимоотношений.
      – Они считают, что полное понимание кого-то – это ключ к тому, чтобы полюбить его. Они не любят сюрпризов и скрытых граней. Воины имеют к этому склонность.
      – Прагматичный народ.
      – Что ж, жаль, что джедай не лучшие их друзья. Мы могли бы наслаждаться прагматичностью вместе.
      – Тебе не стоит читать мне лекцию о привязанностях. Благодарю.
      Джусик повернулся к ней с широкой улыбкой, которая могла происходить только от полного мира с самим собой. Взмахом обеих рук он показал на себя: матово-зеленая мандалорианская броня, представленная нательными пластинами и наголенниками. Соответствующий шлем, со зловещей Т-образной прорезью визора, стоял на полу позади него.
      – Думаешь, – сказал он. – что я в этом вернусь в Храм Джедай? Думаешь, это – не привязанность?
      Он действительно находил это смешным. Он засмеялся. Они оба были всем, что не одобрил бы Орден Джедай.
      – Зей будет в бешенстве.
      – Кеноби носит солдатскую броню
      – Генерал Кеноби не говорит по-мандалориански. – Она нашла, что смех Джусика заразителен и приправлен усталостью, пополам с пугающей прямотой, которая часто была так заметна у Фая. – А его солдаты не обращаются к нему "Маленький Оби-Ван".
      Джусик снова стал серьезен.
      – Наш кодекс был написан тогда, когда мы были миротворцами. Мы никогда не сражались на войне; не на войне такого рода, не использовали других. И это меняет все. Так что я остаюсь с привязанностями – потому что мое сердце говорит мне, что это верно. Если остальные джедаи думают, что это несовместимо – что ж, я знаю какой выбор мне сделать.
      – Ты его сделал. – заметила Этейн.
      – Как и ты. – Он сделал неопределенный жест в сторону ее живота. – Я тоже могу чувствовать. Сейчас я тебя слишком хорошо знаю.
      – Не надо.
      – Это будет очень тяжело для вас обоих, Этейн.
      – Дарман еще не знает. Ты никому про это не скажешь. Обещай мне.
      – Конечно не скажу. Я многим обязан Дарману. А если честно – всем им.
      – Ты, в конце концов, убьешь себя, пытаясь жить как они.
      – Что ж, мне это подходит. – ответил Джусик.
      Джусик не собирался быть миротворцем. Если бы Сила не проявила себя в нем, он мог бы стать ученым, инженером, создателем изумительных вещей. Но он хотел быть солдатом.