Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Боевые роботы - BattleTech (№2) - Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов

ModernLib.Net / Фантастический боевик / Торстон Роберт / Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов - Чтение (стр. 11)
Автор: Торстон Роберт
Жанр: Фантастический боевик
Серия: Боевые роботы - BattleTech

 

 


В конце концов, у нас тут не фабрика по производству пушечного мяса: чем больше, тем лучше. Это в древности, на Терре было так. Тогда массы людей гибли, служа неутоленным амбициям жадных до власти политиканов или тем, кто завидовал власть имущим и сам стремился к господству. Тогда считалось особым геройством усеять поля сражений горами трупов только ради того, чтобы отвоевать у противника пядь земли. В те времена побеждали числом, а не умением: сражение выигрывал тот, под чьим началом было больше солдат. Стратегия, тактика — это было не столь важно. По большому счету все тогдашние войны были просто организованными бойнями. Личное самопожертвование красиво лишь на словах. Пользы оно не приносит. И никогда не приносило.

Я не против героизма вообще. Героизм достоин восхищения и подражания. Любая война дает нам примеры истинного героизма. Герой, спасающий жизни другим, воин, наносящий противнику урон и тем самым выигрывающий бой, — вот настоящий герой. И такой героизм я приветствую. Но не надо связывать с героизмом такие понятия, как победа или поражение, правота или неправота, логика или абсурд. Все эти понятия неотделимы от господствующих доктрин. Акт героизма же — вне этого, героизм — сам по себе.

Мне омерзительна война, во время которой впустую гибнут люди. Ненужное самопожертвование — это расточительность. И прав, тысячу раз прав был генерал Керенский, заявивший, что и война и подготовка к войне должны строиться исходя в первую очередь из принципа экономии. Если для победы в том или ином сражении требуется столько-то воинов, то ровно столько их и должно отправиться в бой. Ни одним человеком больше. В противном случае это будет расточительностью.

Величайшим вкладом нашего Клана в развитие искусства ведения войны стала организованная система ставок и заявок, а также Спор Благородных. Мы заявляем противнику, что хотели бы получить в случае победы — завод, генетический материал, — короче, все, что в данный момент необходимо Клану. В ответ противник указывает силы, которые он бросит на защиту. После этого мы проводим среди своих Спор Благородных, который призван решить, кто из нас отправится в бой. В сражении победитель будет располагать лишь теми силами и техникой, которые указаны в его заявке. Он вправе затребовать в бою подкрепление, не превышающее разницы в силах между победившей, самой экономной заявкой и заявкой, оказавшейся на втором месте.

Результат — наш стиль ведения войны сохраняет жизни и материальные ресурсы. Воюет лишь тот, кто воюет. Раньше основные людские потери были за счет гражданского населения, а также лиц, случайно оказавшихся вовлеченными в боевые действия. Сейчас этому положен конец. Мы не совершаем варварских налетов, не разрушаем, как дикари, промышленных объектов противника и не убиваем людей низших каст. Мы отлично понимаем, что такое война, и делаем лишь то, что необходимо. Мы смолоду приучены взвешивать все «за» и «против», прежде чем рискнуть даже малым. Принцип экономии вошел в нашу плоть и кровь.

Кстати о других кастах. Принцип экономии соблюдается и там. Крайне мало людей, жизнь которых можно назвать роскошной, — и это люди, чьи заслуги перед Кланом велики и общеизвестны. Даже представители торговой касты, уж на что они изворотливы и никогда не упускают собственной выгоды, — и они не помышляют о том, чтобы получить больше, нежели заслужили. Нас часто пытаются унизить, напоминая о существовании бандитов, — они не признают вашей системы, а вы ничего с этим не можете поделать. Да, я согласен, это — наш позор, и нам временно приходится мириться с этим негативным явлением. Но наше отношение к ним от этого не меняется.

Я горжусь тем, что за всю свою жизнь я ни разу не изменил принципам экономии, основополагающим для процветания нашего Клана. Я ничему не давал пропасть, будь то последний винтик или боевой робот. Я все использовал с максимальной эффективностью и пользой для дела. Когда я командовал, в моих подразделениях расточительности не было. И нет. Вез моего разрешения никто из моих подчиненных не смел ничего выбросить. Все, что могло быть использовано повторно, использовалось, обретая вторую, третью, четвертую жизнь. Я знаю, что обо мне говорят, мне это даже доставляет удовольствие: гироскопы Тер Рошах собирает из ржавых железок на свалке, амуниция у него из найденного рванья, а дай ему зомби, он и из зомби ухитрится сотворить воина.

Кажется, я снова ухожу от темы. С годами я все чаще замечаю за собой это. Нетрудно понять, почему Клан удаляет немолодых воинов из боевых частей, почему он переводит их во вспомогательные тыловые подразделения или же отправляет в учебно-тренировочные лагеря. Это опять-таки связано с разумным использованием человеческих ресурсов. С годами реакция становится уже не та, и немолодому воину трудно следить одновременно за всеми целями на мониторах. Да и движениям недостает нужной ловкости. Поэтому совершенно логично, что пожилого воина отзывают из боевых частей: с годами он становится обузой для подразделения. А расточительность порождает расточительность. Неверные или ошибочные действия пожилого заслуженного ветерана могут привести к гибели воина молодого. Хотя осторожность и большой боевой опыт пожилого заслуженного ветерана тоже могут чего-то стоить. Вместе с тем потенциальная опасность для подразделения от его присутствия может оказаться больше, чем потенциальная польза. К чему рисковать? Ненужный риск — это расточительность. Когда воин перестает быть однозначно полезным на передовой, не разумнее ли использовать его как-нибудь иначе? Поэтому Клан и стремится предоставить пожилым или искалеченным воинам — и то и другое одновременно — возможность проявить себя в воинской касте на иных ролях. Ничто не должно пропадать, из всего должна извлекаться максимальная польза.

Однако всегда что-то теряется безвозвратно. Вот и мне сейчас мучительно не хватает службы в боевых частях. Предложили бы мне вернуться туда — и я согласился бы, не раздумывая. Все-таки нынешняя моя работа — пусть она и важна, я это знаю, — не приносит полного удовлетворения. Я ведь воин. Я помню, что это такое — видеть врага в прицеле, когда твой боевой робот идет сквозь огонь и взрывы. Я помню, как кулак с хрустом ломает челюсть врагу. Я помню то незабываемое ощущение полноты и осмысленности бытия, когда броня вражеского боевого робота разлетается вдребезги после залпа твоих РДД.

Мне не хватает войны. Здесь, на страницах дневника, я признаюсь в этом.

Но мои лучшие дни, увы, уже позади. И единственное, что мне остается, — это жить, радуясь, что я воспитаю воинов из моих кадетов. Я не даю им ни малейшей поблажки — этого требуют мои правила. Более того, я даже бываю с ними излишне суров. Что поделаешь, если разобраться, они — мои теперешние враги. Странная мысль. Никогда раньше она не приходила мне в голову. Почему? Они сейчас преодолевают те препятствия, которые у меня давным-давно позади. И я им завидую. Я переживаю их борьбу вместе с ними. И когда они терпят поражение, я ненавижу их. А когда выходят победителями, я опять-таки ненавижу их, потому что я бы сделал это лучше, чем они.

Сначала кадеты были для меня лишь сиб-группами. Потом, когда группы распались, все мое внимание сосредоточилось на нескольких кадетах, у которых, я чувствовал, есть большие шансы стать воинами. Те же, кто потенциально был обречен на неудачу, направлены мною в другие касты, где им предоставляется возможность с большей отдачей послужить своему Клану. И в этом тоже принцип экономии. К чему впустую рисковать людьми, которые еще могут принести пользу обществу?

Отвлекаюсь. Все время отвлекаюсь на второстепенное. Перечитал свои записи. Похоже, я сторонник взгляда на естественный отбор как на двигатель исторического развития. Как бы то ни было, я считал и продолжаю считать, что умение извлечь максимальную пользу из имеющихся в наличии ресурсов, людских или материальных, — это ключ к успеху любой военной операции.

Только не следует считать, что я слепо пытаюсь сохранять все подряд. Экономия должна быть разумной. Если будет нужно, я без колебания пожертвую человеческими жизнями. Я принесу в жертву боевой робот, если буду твердо знать, что благодаря этому уничтожу вражеский. В том бою, который стоил мне руки, я, не колеблясь, послал свое звено на гибель. Ну и что? Я же по-прежнему помню всех из этого звена. Они и сейчас стоят передо мной, словно живые.

Отвлекаюсь на одно, потом отвлекаюсь на другое, окончательно забыв о том, с чего начал. Наверное, надо попробовать заснуть, хотя это мне вряд ли удастся сделать. Через три дня кадеты проходят Аттестацию. Думаю об этом постоянно. Я распорядился, чтобы они проходили Аттестацию вместе, все втроем. Обычно я предпочитаю, чтобы на Аттестации одновременно было не более двух сибов из одной группы, как того требует обычай, но когда кадетов оказывается трое, как в этом случае, я всегда заявляю троих против девяти. Джоанна чуть не запрыгала от радости, узнав об этом и предвкушая роскошную битву. Все-таки она несколько кровожадна, эта женщина. Думаю, что она была бы не очень против, если б все ее кадеты потерпели поражение. У Джоанны совершенно отсутствует понятие об экономии.

Чертовски досадно, что мы потеряли одного кадета перед самой Аттестацией. Столько времени впустую потрачено на его подготовку, да еще теперь, когда Клан так нуждается в воинах".

XVI

Изувеченное тело Рены выглядело просто чудовищно. Мертвые глаза точно смотрели в небо. Эйден подумал было, что надо бы опустить ей веки. Но сейчас возле Рены стояла Сокольничий Джоанна, и он не решился этого сделать.

Джоанна подошла к трупу последней. Несколько секунд она молча смотрела на тело. Лицо у нее было безучастное. Впечатление складывалось такое, что Джоанна видит Рену в первый раз. Можно было подумать, что не под ее руководством Рена занималась все это время. Эйден придвинулся поближе, следом за ним Марта и Брет.

Эйден видел, как Рена упала, видел, как выступили и стремительно начали расплываться красные пятна на ее защитного цвета комбинезоне. И тогда до него дошло: Рена убита.

— Она что, не знала, что занятия проводятся с боевым оружием? — отрывисто спросила Джоанна.

— Знала, — отозвался Брет.

— И внезапно встала во весь рост, воут?

— Ут.

— А причины вставать у нее не было, нег?

— Нег. Не было.

— Значит, в глубине души она не хотела быть воином. Так гибнут лишь глупцы. Ей следовало умереть в первый же день, как только она очутилась на Твердыне. Все это время я даром тратила на нее силы. Вы, трое! Хватит стоять, разинув пасти. Убрать ЭТО.

И, резко повернувшись, Джоанна пошла прочь, не оглядываясь. Ни один из кадетов даже не шевельнулся, чтобы выполнить ее приказ.

Эйден стоял, смотрел на Рену и все пытался вспомнить хоть какой-нибудь эпизод из своей жизни с ее участием. Ему казалось важным вспомнить хоть что-нибудь, прежде чем ее тело будет унесено в медблок. Эйден знал: там из трупа изымут все здоровые органы, а остальное кремируют. Органы заморозят и сохранят, они еще пригодятся, когда надо будет кого-нибудь лечить. Всех их в конце жизненного пути ждет та же участь, если только не повезет и во время боя взрыв не разнесет тело в клочья.

Иногда на занятиях или ночью, когда Эйден ворочался на койке не в силах уснуть, воспоминания о детстве одолевали его. А теперь, сколько он ни старался, не мог вспомнить ни одного мало-мальски значительного эпизода с Реной. Даже не мог вспомнить, какой она была перед тем, как их отправили сюда, на Железную Твердыню. Да что Рена! Сейчас Эйден не мог толком вспомнить никого из тех, кто составлял еще совсем недавно его сиб-группу. Кроме Марты. Но вспоминать и думать о ней он себе запрещал.

Позднее, уже ночью, воспоминания вновь навалятся на него. Он вспомнит и Рену, и остальных. Но это будет позже, не сейчас. А сейчас он стоял и тщетно пытался вспомнить Рену — живую.

Кто-то коснулся его руки. Марта. Поначалу Эйден подумал было, что это проявление их старой дружбы. Но тут же понял, что Марта просто отстраняет его от тела.

— Надо унести ее. Брет, бери за ноги. Я возьму спереди. Эйден, не стой столбом. Беги вперед, в медблок. Предупреди, что мертвеца несут.

Эйден уже было побежал к медблоку, но вдруг остановился.

— Все-таки что произошло? Почему она погибла? — спросил он у Марты.

— Мы воины. Нам недосуг размышлять о праздном. Погибла и погибла.

— Я не про то! Я спрашиваю, что произошло ЗДЕСЬ, на этом поле? Почему она вдруг встала? Вы лучше понимали ее, чем я.

— Думаю, она забыла, где находится, — сухо ответила Марта, усмехаясь.

Брет держал Рену за ноги. Марта — под мышки. Похоже, они даже не замечали веса тела. Это и неудивительно — что-что, а мускулы у них у всех теперь железные.

— Но не самоубийство же это, в самом-то деле? — пробормотал Эйден.

— Вряд ли. Рена готовилась стать воином. Воины не убивают себя. Хватит трепаться, Эйден. Некогда.

— Что ты мне талдычишь прописные истины. Я их уже сто раз слышал на занятиях.

— А ты что, в них сомневаешься?

— Нет. Я… я только… Я не имел в виду… Ладно, забудем этот разговор.

— Так-то лучше.

— С каждым днем ты мне все больше напоминаешь Сокольничего Джоанну, Марта. Она. яростно взглянула на него.

— А ты мне все больше напоминаешь своего любимого сокола. Тот тоже орал и клевался по малейшему поводу. Ноешь, ноешь. Слушать противно!

— Я говорю, что думаю.

— Называй это как хочешь. Лично меня от тебя тошнит.

Эйден молча повернулся и побежал в сторону медблока. Когда он уже удалился на приличное расстояние. Марта крикнула ему в спину:

— Ты говоришь, я похожа на Сокольничего Джоанну? Так вот, это комплимент, Эйден. Слышишь, это комплимент. Комплимент!

Что ее так разозлило?

Они оставили тело в медблоке и вернулись на поле. Занятие, прерванное гибелью Рены, никто не отменял.

Они выполнили задание. И выполнили безукоризненно.

Пока продолжались занятия, Эйдену недосуг было думать о Рене. Вокруг гремела пальба, волны жара опаляли лицо. Смерть Рены завершила развал их когда-то дружной группы. Ночью на Эйдена обрушились воспоминания, но он отогнал их и стал думать о другом. Скоро, скоро наступит тот желанный момент, когда он, Эйден, на настоящем боевом роботе примет наконец участие в настоящем сражении. И враг будет настоящий. И тогда он, Эйден, наплевав на принцип экономии, превратит вражескую машину в кучу металлолома.

XVII

Координаты места, где должна была проходить Аттестация, держались в тайне от кадетов вплоть до последнего дня. Как объяснил командир Сокольничих Тер Рошах, Аттестация, проводимая Кланом Кречета, отличается от Аттестаций других Кланов, в частности от Аттестации Клана Волка. В Клане Кречета, продолжал Тер Рошах, Аттестация проходит в условиях, максимально приближенных к боевым. Кадеты вынуждены вести бой на незнакомой им местности, однако действия их не так регламентированы, как в прочих Кланах. По правилам проведения Аттестации, за час до начала кадетам будут выданы карты местности, а также «вводная информация».

— Тем самым, — говорил Тер Рошах своим невыразительным, но громким голосом воина, наполовину оглохшего от канонады бесчисленных боев, в которых ему пришлось участвовать, — достигается максимальное приближение к обстановке реального боя. Притом вы еще имеете определенное преимущество. На войне подразделение чаще всего идет в бой, не обладая вообще никакой информацией о местности и о диспозиции противника. Теперь об Аттестации. Вам предлагается следующий сценарий: вы находитесь на вражеской территории, отрезанные от своей части. Во «вводной» будет указано, что на данной территории обнаружено присутствие солдат противника, поэтому вам необходимо сохранять все время бдительность. Собственно, Аттестация начнется с того момента, как вы окажетесь на мостике боевого робота. И помните, вы находитесь на вражеской территории. В любой момент, пока вы не доберетесь до своей машины, вас могут атаковать. На этом этапе вам могут понадобиться все навыки рукопашного боя, так что будьте готовы.

Кадеты уже знали к этому времени по слухам о прибытии на территорию лагеря небольшого контингента вольнорожденных, которые должны были изображать солдат противника. Очевидно, в намерения командира Сокольничих первоначально не входило информировать кадетов об участии в Аттестации вольнорожденных. Вместе с тем шила в мешке не утаишь — появление аэрокрафта с вольнорожденными не могло остаться незамеченным. Поэтому Тер Рошах не стал скрывать факт их прибытия, а просто сообщил кадетам, что взвод вольнорожденных примет участие в Аттестации.

«Пусть знают, — думал Рошах. — В конце концов, это ничего не меняет». Неожиданные сюрпризы могут поджидать и там, где их совсем не ждешь (что-что, а это Тер Рошах испытал на собственной шкуре).

— Оказавшись на мостике боевого робота, вы должны привести машину в состояние боевой готовности. Учтите, что до этого момента все системы машины будут дезактивированы. Здесь вы сможете показать, что мы учили вас не напрасно. Не забудьте, вы должны проверить готовность всех систем. Проверяйте быстро, но скрупулезно. Окончив проверку, вы перейдете к поиску противника.

Эйден пытался заставить себя слушать и вникать. Это было нелегко. Подумать только, наконец-то! После стольких усилий, после того как пришлось столько вынести. Аттестация! С самого раннего детства все его мечты о будущем упирались в это слово. Аттестация. Он, Эйден, дошел до нее. Ему казалось, что все те сибы, которые погибли или были отчислены, находятся сейчас здесь, в этом помещении, где командир Сокольничих Тер Рошах дает кадетам последние наставления.

— …Во время поиска противника вы все трое должны действовать, как одно подразделение, хотя затем каждый из вас поведет индивидуальный бой с заранее выбранным противником. На этом этапе вам важно не забывать то, что я недавно вам говорил. Ваша сиб-дружба осталась в прошлом, сейчас вас ничего не связывает. Свою верность будете показывать потом, каждый в своем звене, новым друзьям. Может быть, вы найдете их в бою, не знаю. А покамест на данном этапе Аттестации от вас требуется умение действовать слаженно, как будто вы — боевая единица. Так что считайте, что вам повезло, ибо вы знаете друг друга. Это может облегчить задачу.

Удастся ли вам обнаружить противника, будет зависеть от вашего умения обращаться с сенсорно-поисковыми системами. Имейте в виду, если вы не обнаружите его, он вас сам отыщет. Как вы знаете, на Аттестации каждому из вас будут противостоять по три боевых робота. В соответствии с обычаем, вы сначала сразитесь с самым легким из них. Противник открывает огонь на поражение без предупреждения.

У Эйдена уже были кое-какие соображения насчет того, какой стратегии придерживаться во время Аттестации. Он уже обдумывал ее, и стратегия эта нравилась ему больше и больше. Однажды утром он проснулся и понял, что уже все придумал. Надо не просто выдержать Аттестацию, надо выдержать ее с блеском. А для этого необходимо уничтожить не одного, а двух или, если удастся, даже всех трех противников. Двойная победа автоматически делает его командиром звена, а тройная — капитаном. Он стремился к офицерскому званию не потому, что хотелось власти. Нет, но чем выше звание ему удастся получить, тем скорее он сможет завоевать себе Родовое Имя, войти в когорту Бессмертных. А став Бессмертным, он удостоится чести внести свои гены в генный пул Клана. Что может быть выше этого?

— …Роботы противника будут вступать с вами в бой по очереди. Если же кто-либо из вас атакует машину, сражающуюся с другим членом вашего соединения, то автоматически в действие вступает иной вариант. Каждому придется тогда отражать атаки всех машин. Запомните, в этом случае любой уничтоженный вами робот — даже робот из вашего временно сформированного соединения — будет приносить вам дополнительные очки. И учтите, на Аттестации вам придется сражаться с опытными воинами, уже некоторое время служившими Клану в боевых частях. Так что будьте бдительны. Не зевайте. Ваш противник зевать не станет.

«Опытные-то они опытные, — думал Эйден, — да только связаны привычной стратегией. Общепринятыми приемами их и в самом деле будет трудно одолеть. Они ведь тоже ждут от нас привычных действий. Тут нужно нечто идущее вразрез со всеми правилами. Так и именно так проще всего добиться двойной или тройной победы». Эйден уже представлял себе, КАК он это сделает.

— …Теперь о роботах. Во время Аттестации у вас будут машины класса «Разрушитель» с полным вооружением и боекомплектом. Вам выдадут также личное оружие. Здесь у вас есть возможность выбрать — в пределах списка. Со списком вас ознакомят. И еще. Останетесь вы в живых или нет, зависит от того, насколько вы сможете воспользоваться данными вам знаниями, плюс от вас самих, от ваших способностей и талантов. Если вам удастся остаться в живых, вы станете воинами или… не станете ими. Лишь лучшие из лучших входят в касту воинов, высшую касту Клана. Через пятнадцать минут вы отправитесь к месту Аттестации. А сейчас Сокольничий Джоанна раздаст вам планшеты с картами и вводной информацией. Начинайте изучать их сейчас же. Кроме того, у вас будет время в пути. Всего на ознакомление с документами вам дается один час. Не теряйте ни минуты. И напоследок: запомните — в бою хорошие мозги подчас важнее, чем огневая мощь робота.

Получив на руки материалы, кадеты тут же углубились в их изучение. Марта методично просматривала страницу за страницей. Брет жадно глотал информацию, забегая вперед, потом возвращался назад, перечитывая и снова забегая вперед. Эйден поначалу никак не мог сосредоточиться и тупо смотрел на страницы документации. Строчки плясали перед глазами. Казалось, что текст написан на каком-то непонятном языке. Мысленно Эйден был уже там, на Аттестации. Его «Разрушитель» шел в бой. Эйден видел, как одного за другим повергает своих противников. И не только своих, но и противников Марты. Возможно, совершив это, он сломает наконец ту стену отчуждения, что выросла между ними.

Мало-помалу содержание документов стало доходить до его сознания. Для начала Эйден обнаружил, что местность, на которой им предстоит действовать, пересеченная. Участок, который нужно миновать, чтобы добраться до боевого робота, довольно ровный, но покрыт густым лесом. Это плохо, деревья будут затруднять обзор. Так что издалека боевого робота не увидишь. Сами машины находились у подножия холмов. Очевидно, считалось, что они таким образом укрыты от врага. Холмы тянулись длинной грядой. По другую сторону холмов начинался обширный луг, по которому протекала речка, берущая начало среди холмов. В некоторых местах она была довольно широкой и глубокой, и это приходилось брать в расчет. Дальше луг постепенно переходил в холмистую местность. Здесь много удобных высот. Речка поворачивала влево и впадала в небольшое озеро, лежащее среди лесов.

Эйден перешел к вводной информации. Выяснилось, что часть, от которой он оказался отрезан, вела сражение за сталепрокатный завод. На защиту его противник выставил соединение, включающее в себя боевых роботов и элементалов. По полученным сведениям, основные силы противника сосредоточены в лесистом районе, вблизи озера. Также было известно, что противник использует легкую пехоту, набранную из ополченцев.

Эйден ухмыльнулся. Так, значит, вот в какой роли будут участвовать в Аттестации

вольнорожденные.

В вводной говорилось, что, по приблизительным оценкам, в указанном районе должно находиться до двух звеньев тяжелых боевых роботов. Количество легкой пехоты, а также ее вооружение были неизвестны.

Оторвавшись от бумаг, Эйден подумал, что вряд ли это мастера рукопашного боя. При своем стремлении к экономии Клан не стал бы рисковать столь ценными бойцами, посылая их на Аттестацию. Ладно, это препятствие вполне преодолимо.

Прогноз погоды был неутешительным. В районе боевых действий ожидались сильные ветры. Ночью там выпали обильные дожди. Следовательно, земля раскисла — это увеличивало риск случайного падения робота. Сильного ветра Эйден особо не опасался. Тяжелому «Разрушителю» ветер не страшен. Это не легкий боевой робот.

Все в Эйдене стремилось туда, к холмам, на луг, где вот-вот должна будет решиться его судьба.

После прибытия на центральный пункт сбора кадетам была предоставлена возможность выбрать личное оружие для первого этапа Аттестации. Марта взяла себе лазерную винтовку. Брет — автомат, Эйден остановил свой выбор на лазерном пистолете. Брет посоветовал ему выбрать что-нибудь посущественнее, но Эйден ответил, что предпочитает передвигаться налегке. Он не стал объяснять Брету, что, на его взгляд, техника выживания на местности на первом этапе будет куда важнее, нежели огневая мощь оружия. Тем более если им будут противостоять вольнорожденные.

Они поднялись в небольшой, но вместительный флайер, который должен был доставить их на исходную позицию. Вместе с ними разместились Джоанна и Тер Рошах. Иллюминаторы в пассажирском отсеке флайера были задраены так, что никто из кадетов не имел возможности осмотреть местность сверху.

Наконец флайер приземлился. Люк открылся, и кадеты выбрались наружу. Пасмурно. Хорошо, что хоть дождя нет. Впереди лежала Аттестационная зона.

Эйден огляделся, мысленно представив себе карту. Потом посмотрел туда, где ожидал увидеть холмы, у подножия которых находились боевые роботы. До холмов было очень и очень далеко. Когда Эйден изучал карту, ему казалось, что до них рукой подать. И сама местность. Па карте она выглядела ровной, хоть и лесистой. Па деле же везде и всюду виднелись рытвины и овраги. Там и тут лежали большие валуны. В общем, мест, пригодных для засады, хватало.

Кадеты выстроились в ряд. Через полминуты будет отдана команда, и они войдут в Аттестационную зону. А пока три пары глаз лихорадочно обшаривают окрестности, не мелькнет ли где-нибудь подозрительная тень. Где-то поблизости таятся вольнорожденные. Неужели они не захотят воспользоваться возможностью, чтобы отправить на тот свет вернорожденного? Па. миг Эйден пожалел, что выбрал пистолет. Но что сделано, то сделано. Полминуты истекли, и Джоанна скомандовала: «Вперед!»

Аттестация началась.

XVIII

Неприятности начались почти сразу же. Почва здесь была топкая, к тому же поросшая высокой травой. Ноги в ней вязли по щиколотку. Не успел Эйден пробежать и десяти шагов, как споткнулся и упал. Весь в грязи, он торопливо вскочил и оглянулся. Джоанна стояла и смотрела на него. Эйден почти услышал ее презрительный смешок: еще бы, так опозориться! Тут он увидел, что Марта и Брет уже далеко впереди, и бросился их догонять.

— Нам не стоит держаться группой, — выдохнула Марта на бегу. — Рассредоточимся.

Эйден и Брет резко свернули в стороны. В густой траве не было и намека на тропу. Ничто не указывало на то, что этим путем уже бежали в свое время многие кадеты.

«Должно быть, — решил Эйден, — после каждой Аттестации сюда прибывают техники и ликвидируют или маскируют следы сражений. А там, где остаются воронки, высаживают дерн. Поэтому-то и почва так изрыта».

Эйден тут же спохватился: что это он, в самом деле? Сейчас не время отвлекаться на разные пустяки. Он же на Аттестации.

По мере того как он бежал, деревьев вокруг становилось все больше. Начинался лес. Ветер шевелил траву и листву деревьев. Эйден мельком отметил, что ветер слабее, чем указывалось в прогнозе.

И тут ему показалось, что он уловил движение в кроне ближайшего дерева, справа. Подозрительное шевеление ветвей. Резко обернувшись, он выхватил пистолет и выстрелил вверх, туда, где качалась ветка. Посыпались листья и сухие сучья. Ветка покачалась и замерла. Эйден был уверен, что на дереве прятался снайпер, но выяснять, убит он или нет, было уже некогда. Кроме того, следовало беречь заряды. Пистолет ему еще пригодится. Эйден сунул оружие за пояс и снова пустился бегом.

Впереди лес стоял сплошной стеной. Эйден бежал, и ему казалось, что он видит фигуры снайперов, лежащих на земле среди кустов и целящихся в него.

«Это тени, — сказал он себе, — это просто тени. Не обращай на них внимания». И заставил себя сконцентрироваться, стараясь дышать как можно глубже и ровнее. Это было нелегко, он все-таки держал приличный темп.

Он попробовал разом освободить сознание от фантазий, вынуждая глаза видеть только то, что они видят. Существовал такой прием, кадетов специально учили этому. Вспомнились слова Дерворта. Прав, прав был зануда Дерворт! Ни к чему воину фантазии.

Эйден бросил взгляд налево. Брет уже углубляется в чащу. Марты нигде не видно, но Эйден был уверен: она впереди, за деревьями. Эйден не любил оказываться последним, поэтому удвоил темп. Теперь он мчался зигзагами между стволов.

Возможно, это и спасло ему жизнь. Раздался выстрел, и кусок коры отлетел от дерева, мимо которого Эйден только что пробежал.

Он бросился на землю, выхватывая пистолет. Затем пополз назад в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. Здесь в лесу земля была еще более сырой и как-то странно пахла. Сперва Эйден не понял, а потом вдруг вспомнил: это же запах перегретого машинного масла. Должно быть, здесь некогда шел бой с участием боевых роботов.

Снайпер снова выстрелил. Очевидно, это вольнорожденный. У самого тупого вернорожденного хватило бы ума выждать еще некоторое время, а не палить, раскрывая свое местонахождение. Должно быть, у вольнорожденного сдали нервы. Эйден успел засечь, где тот прячется. Снайпер сидел на дереве,

Взяв вправо и сделав крюк, Эйден подобрался к дереву с противоположной стороны. Ему удалось это сделать незаметно. На занятиях кадетов учили, как надо передвигаться, чтобы ни одна травинка не шевельнулась, ни один сучок не хрустнул. Сейчас эти уроки пришлись как нельзя кстати. Снайпер ничего не заметил. Сидя в развилке ветвей, он смотрел туда, где, по его мнению, должен был находиться противник.

Приглядевшись повнимательнее, Эйден обнаружил, что снайпер — молодая женщина, одетая в маскхалат. И еще он заметил, что женщина нервничает — ишь как прикусила палец. И неудивительно. Прошло столько времени, а она не может обнаружить упавшего противника.

Эйден не спеша прицелился. Рука дрожала. Это удивило его. Он сменил позу, решив стрелять с локтя. То, что рука дрожит, — пусть. Джоанна как-то сказала, что излишняя хладнокровность у воина обычно вынуждает предположить, что у него не хватает мозгов. Напрягая мышцы спины, Эйден чуть-чуть приподнялся. Все-таки позиция для стрельбы была не самой удобной. Хорошо, что он взял легкое оружие. Задержав на мгновение дыхание, Эйден плавно нажал на спусковой крючок, ощутив, как завибрировал лазерник в момент выстрела.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17