Сирены жаждут любви

Не прерывая поцелуя, Алексис слегка приподнял ее, они опустились на софу. От прикосновения к груди ее словно огнем обожгло; желанные ей длинные и напряженные пальцы ласкали кожу. Буквально по крупицам пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы удержаться на самом краю разверзшейся пропасти.

– Перестань, – прошептала она. – Пожалуйста, Алексис!

– Почему? – глухо спросил он. – Ты этого хочешь. Я чувствую, – он приподнял голову и взглянул на нее, глаза тлели жаркими углями. – Ты желаешь меня так же, как я желаю тебя. Только не лги!

– Нет, нет, – с трудом выговорила она. – Я ведь не дешевая девчонка, которая рада лечь со всяким мужчиной.

– Я, – заявил Алексис, – не всякий мужчина.

– Да, – согласилась Зоя, – но вы – мой работодатель. А это еще хуже. Как я могу быть компаньонкой Софии, если уступлю?

– Не путай разные вещи, – сказал Алексис. – Я доверяю тебе, потому что вижу, что ты действительно желаешь сестре добра. Но это не значит, что я не должен обладать тобой, – голос звучал хрипло. – Разве только что ты не отвечала мне как женщина?

Зоя постаралась выдержать пристальный взгляд и заставила себя честно сказать:

– Я еле устояла.

– Тогда почему ты не хочешь довериться своему сердцу? – продолжал настаивать он.

– При чем здесь мое сердце? – это уже была явная ложь, Зоя это прекрасно понимала, но зачем ему об этом знать? С его стороны влечение было чисто физическим, не связанным с глубокими эмоциями. Добившись своего, он утратит к ней всякий интерес. А Зоя была совершенно не готова к тому, чтобы после этого вести себя как ни в чем не бывало.

– При том, что сердце не обманешь, – заявил он. Протянул руку и, слегка касаясь ее губ, провел по их контуру; как только пальцы добрались до пульсирующей жилки за ухом, у Зои дрогнули мышцы живота, с губ слетел невольный стон.

Она закрыла глаза, голова кружилась, воля слабела, возбужденное тело вновь затрепетало. Алексис, наклонясь, схватил губами нежную мочку и начал слегка покусывать. Зоя потеряла всякое самообладание.

Она гладила жесткие и густые волосы, ласкала широкие плечи, чувствуя, как перекатываются мышцы на его руках, все сильнее прижимавших ее к себе. Он целовал нежно, губы дразнили, доводя Зою до исступления. Она уже не оказывала ни малейшего сопротивления, не могла оторваться от Алексиса, отвечавшего на ее ласки.

Зоя не промолвила ни слова, когда он снял с нее жакет, только вздрагивала от нежных прикосновений к обнаженным плечам. Кожу покалывало, словно по нервам пробегал электрический ток, его руки искали на спине застежку тонкой блузки. Теперь она позволяла ему делать с собой все что угодно: его желание было ее желанием.

Зоя напряглась, когда, расстегнув блузку, он дотронулся до обнаженной груди. Вздернувшиеся соски уже огрубели. Алексис коснулся их большим пальцем руки, и Зоя застонала. Руки его были удивительно чуткими, она изогнулась, дав им полную свободу действий.

Он спустил блузку с ее плеч, взял губами сосок, и Зоя почувствовала Невыразимое томление. Она приоткрыла рот в беззвучном стоне, словно агонизируя от деликатных прикосновений губ, языка, зубов. Он действовал не грубо, нежно и осторожно, но ее кровь кипела в жилах. Она уже окончательно потеряла способность плакать или смеяться, он положил руку ей на грудь, чаша которой уместилась в его ладони.

– Как ты прекрасна! Увидел тебя впервые и подумал: она подобна Афродите из пены морской. Агапи моу, дай мне узнать твое тело. Только любя, мужчина может познать женщину. Хочу брать тебя, чувствовать, как ты трепещешь, и слышать, как ты кричишь от счастья. Но только не здесь. Давай поищем более укромное место.

Он еще раз поцеловал ее, поправил на ней блузку и слегка отодвинулся, чтобы дать ей подняться, глаза продолжали мерцать, как угли под пеплом.

– Идем.

Зоя не шелохнулась, начиная только сейчас осознавать, как далеко они зашли. Ее желание ничуть не погасло, оно волнообразно расходилось по телу. Однако к нему примешивалось чувство стыда и растущего унижения. Три дня! И готова! Как оправдать скорую капитуляцию и допущенные вольности?

Брови Алексиса взметнулись вверх. В чем дело?

Она едва шевелила неживыми, словно картонными губами. С трудом выдавила из горла слова:

– Простите меня. Я не имела права так распускаться. Мне не удалось совладать с собой.

– Что с тобой? – спросил он. – Неужели все это из-за того, что я попросил перейти в другое место? Можем остаться здесь, если хочешь.

– Вы не поняли, – она выпрямилась, не удивляясь ватным ногам. Понадобилось огромное усилие, чтобы стойко удержаться, не отводя взгляда. Она судорожно перевела дыхание. Алексис рассматривал ее жесткими, сузившимися глазами.

– Я не хочу ничего. Только забыть о случившемся. Неожиданно чеканное лицо застыло.

– Неужели? А если я решил, что это будет иначе?

Растущее чувство горькой обиды выплеснулось потоком негодования.

– Просчитаетесь! Ничего у вас не выйдет. Да, признаюсь, я чуть было не потеряла голову. Вы ведь так опытны, если речь идет о…

– О том, как заниматься любовью с женщиной? – суховато предположил он, пока Зоя искала нужные слова. – Будь я неопытным, вряд ли бы вы реагировали подобным образом, – он резко взмахнул рукой. – Не думал, что вас забавляют такие игры с мужчинами.

– Это не игры! – бросила ему в лицо Зоя. – Просто я никак не могла справиться с собой. Пусть хоть это потешит вас. Не остановись мы вовремя, возможно, все бы уже совершилось. Поэтому, прежде чем судить кого-то, взгляните повнимательнее на себя!

– Уверяю вас, – сказал он натянуто, – это далеко не конец. Мы только начали. Значит, вам хотелось, чтобы я сорвал с вас одежду и тут же, прямо на полу, взял, как проститутку?

От издевательского тона она вся вспыхнула.

– Вот, оказывается, с кем вы меня равняете, – тихо начала Зоя. – Я для вас подстилка, как говорят у меня на родине. Так радуйтесь моему стыду! Я позволила себе забыться и прощения не жду.

Еще некоторое время в глазах Алексиса светилась злость, затем взгляд стал сардоническим.

– Во всяком случае, я даже доволен: кое-что удалось узнать, – сказал он. – В моих глазах вы остаетесь красивой, желанной молодой женщиной с сильной волей, я не могу вами не восхищаться, хотя и разочарован. И по-прежнему хочу вас, даже еще сильнее, может быть, оттого, что унижен.

– Я не собиралась вас унижать, – возразила Зоя. – Честное слово, нисколько!

– Однако это случилось, – он решительно сжал губы. – Вам был бы противен мужчина, воспользовавшийся подобным случаем, вы прекрасно знаете, чего хотите. Теперь вы свободны, можете идти куда угодно, но после всего, что случилось, пощады от меня не ждите. В следующий раз мы займемся любовью по-настоящему и произойдет это только потому, что вы сами того пожелаете, – он замолчал, приглядываясь к ней. – Не верите?

Зоя всплеснула руками.

– Не знаю, что и думать.

– И не думайте, – сказал он. – Только запомните: каждый из нас испытывает одно и то же чувство.

Зоя неуверенно подумала, что это далеко не так. Ее чувства к Алексису не сводились к простому физическому влечению, они могут стать еще серьезнее и глубже, если отношения продолжатся.

Нужно все тщательно взвесить, тысячу раз подумать, стоит ли дальше здесь оставаться. По всему было видно, что Алексис слов на ветер не бросает. Так недолго попасть в опасную передрягу. Ради чего, собственно? Если это случится, то ей придется очень горько пожалеть, так стоит ли игра свеч?

Понадобилось героическое усилие, чтобы пропустить мимо ушей робкий внутренний голос, шепнувший: «стоит».

Алексис не пошевелился, когда она, двигаясь как лунатик, подошла и взяла свой жакет, который он аккуратно положил на поручень софы.

– Осталось только пожелать вам спокойной ночи, – ей удалось справиться с голосом и движениями.

– Похоже, что так, – он казался безразличным. – Я бы не хотел, чтобы ты совершила ошибку, Зоя. Мы созданы друг для друга.

«Пустые слова», – растерянно подумала она. Такой мужчина, как Алексис, добившись своего, нисколько не пострадает, останется целым и невредимым, она – другое дело. Если честно говорить, она почти влюбилась в него еще до того, что случилось сегодня. Если бы пошла на огонь, зажженный им, то сгорела бы дотла.

Зоя удалилась, с трудом передвигаясь на подкашивающихся ногах. Ситуация просто ужасная. Нужно уезжать! Оставаться нельзя!

После бессонной ночи, проведенной в мучительных размышлениях, она наконец встала в семь часов утра, так ни на йоту не приблизившись к окончательному решению. София вытаращилась на нее, когда они расположились на террасе в ожидании утреннего завтрака.

– Что-то ты плохо выглядишь, – сказала девушка. – Нездоровится?

– Просто не в духе. Не беспокойся. Чем займемся сегодня?

– Нужно поехать в Психико к тетке. Я уже созрела для такого визита.

– Родственники вас тоже навещают? – полюбопытствовала Зоя.

– Если пригласит Алексис. Иногда он устраивает такие семейные сборы, но очень близких отношений мы не поддерживаем. Они завидуют его положению и богатству.

– Значит, родственники менее состоятельные люди?

– Нет, – она утвердительно кивнула. – То есть да.

– Давай не будем все время говорить по-английски, – предложила Зоя. – Без практики я не смогу научиться греческому, – произнесла, старательно выговаривая: – Боро на тилефониссо стин Англия, паракало?

София захлопала в ладоши.

– Конечно, можно. Алексис уехал, закажем частный разговор по международной линии прямо из его кабинета. Твои родители, наверное, волнуются, ждут от тебя вестей.

Зоя с горечью подумала, что на их долю достались бы гораздо большие волнения, если бы они узнали, в какое положение она попала. Ничего, конечно, сообщать родителям она не собиралась. Ей просто хотелось выговориться, но она не знала, как это сделать.

При одном воспоминании о сумасшедшей ночи у нее засосало под ложечкой. Неужели она была настолько слаба, что сама не смогла остановить Алексиса? Как беспомощно, жалко она сопротивлялась. А он с самого начала разгадал ее чувства.

Спасибо, что не воспользовался ее двусмысленным поведением, хотя сила – его стиль. Несомненно, он просто не способен на уговоры. Многие женщины посчитали бы за честь и расценили как комплимент любые поползновения со стороны Алексиса Теодору.

К счастью, она к таким себя не относила. Похоть она и есть похоть, как ни назови. Зоя была нужна Алексису только для того, чтобы утолить мужской голод. Ему надо было родиться в те времена, когда для таких услуг держали рабынь. Чувствовал бы себя как рыба в воде!

Однако она знала, что в ее рассуждениях есть изрядная доля неправды. Во многом его действия объяснялись ответной реакцией на призывные импульсы ее собственных желаний. Может быть, днем он и думать забудет о случившемся?

Вопрос остался открытым. При случае к нему нужно будет еще раз вернуться.

Чтобы позвонить домой, она подождала до восьми тридцати по британскому времени. Трубку сняла мать, сразу обрадовавшись голосу Зои.

– Плохая слышимость, – пожаловалась она после первых, обязательных в таких случаях вопросов. – Все время куда-то пропадает голос. У нас идет дождь. Стоит ли спрашивать, как у вас с погодой?

– Погода прекрасная, сухо и жарко, – подтвердила Зоя. – У папы все в порядке?

– Да, скучает. Он уехал часа полтора назад, пока нет толчеи. Ужасное движение!

– В Афинах не лучше. Целый день идут вереницы машин!

– Ты хоть не садишься за руль? – с беспокойством спросила мать. – Там ведь неправильное движение!

– Нас везде возит шофер, – эту маленькую ложь Зоя посчитала простительной: не хватало, чтобы мать беспокоилась на этот счет. Если бы она знала, что не дорог следует Зое опасаться. – Ладно, все в порядке, – добавила она бодро. – Давай заканчивать, мама. Плохо слышно. Позвоню на следующей неделе.

Положила трубку и почувствовала на мгновение накатившую тоску по дому. Сидела бы себе там и горя не знала. А горе было. Алексис явно не отступится от своих намерений. Все говорило в пользу того, что ему удастся при первой представившейся возможности повторить атаку.

Разум умолял: не дай ему такой возможности. Если избегать встреч с ним наедине, то он не сможет подступиться. Нельзя терять контроль над ситуацией, а был, был соблазн пустить дело на самотек. Но она справилась, решив, что всякая уступчивость ни к чему хорошему не приведет.

Перед вторым завтраком поехали в Психико. Ариадна Теодору оказалась женщиной лет пятидесяти с небольшим, знавшей английский. Она не слишком обрадовалась племяннице, но сразу же разразилась горячей и эмоциональной тирадой. Судя по тому, что поняла Зоя, Ариадна Теодору напомнила, что Алексису пора выполнить данное им обязательство и повысить жалованье дяде и двум двоюродным братьям.

Этот дом был очень красив, роскошно обставлен и находился в престижном районе города, поэтому Зоя посчитала женщину просто падкой до денег, а не действительно нуждающейся. Жизненный уровень семьи был иным, нежели у Алексиса и Софии, но не намного ниже. Просто есть люди, которые вечно всем недовольны.

Оказанный прием был не очень любезным, и Зоя была счастлива, что они наконец распрощались. София облегченно вздохнула, когда они сели в машину.

– Слава богу, с этим покончено, – откровенно призналась она. – Ты сама видела, что я старалась найти общий язык с тетей Ариадной, но она все так усложняет.

– Алексис знает о ее претензиях?

– Знает. Он взял в дело дядю Ламбиса, так как посчитал, что наш отец неправильно поступил, ничего тому не отписав, но в ответ ни малейшей признательности.

– Я думала, что у дяди с вашим отцом были равные права на наследство, – несколько неуверенно сказала Зоя, понимая, что вмешивается не в свое дело.

– Дядя уступил свою долю за наличность, – последовал ответ. – А потом об этом пожалел, когда увидел успех и прибыльность отцовского предприятия. Тогда он снова попросился в долю, но получил отказ.

Значит, Алексис старается соблюдать семейные обязательства, перешедшие к нему после смерти отца. Это говорило о многом, раз он, подумала Зоя, взялся выполнить обещанное, не рассчитывая на благодарность.

– Неисповедимы пути твои, господи, – заключила она. – Больше не стану корить тебя за то, что не поддерживаешь близких отношений с родственниками.

София рассмеялась.

– Что мне остается делать?

– Правильно говоришь, – Зоя была рада, что пришлось немного отвлечься. – Перекусить поедем домой?

– Я сказала Артемиде, что мы скоро вернемся, значит, нужно вернуться. Она расстроится, если некому будет съесть то, что она приготовила.

Артемида была кухаркой и вела домашнее хозяйство. По мнению Зои, это была неутомимая женщина. Вся ее жизнь была связана с «Мимозой», вряд ли она вообще когда-нибудь ее даже ненадолго покидала. Когда она не сможет больше выполнять своих обязанностей, то, наверное, ляжет и сразу умрет.

Зоя испытала шок, когда, вернувшись на виллу, застала там Алексиса. Она думала, что у нее есть еще несколько часов в запасе, чтобы подготовиться к конфронтации. Теперь боялась встретиться взглядом с черными глазами.

– Мы были у тети Ариадны, – объяснила София, когда брат спросил о причине их отлучки. – Зое тоже там не понравилось.

– Ничего удивительного, – жестко сказал он. – Во всяком случае, я рад твоей попытке наладить отношения, – перевел взгляд на Зою. – Что-то вы раскраснелись, – заметил он.

– Это от погоды, – заявила она. – Здесь всегда так жарко в апреле?

– Только в последние два года. Наверное, это связано с глобальным потеплением, – он замолк. – Вам просто необходимо как следует отдохнуть, после обеда идите к себе, задерните шторы и полежите. Это пойдет на пользу.

«Можно было бы не указывать», – подумала Зоя, но идея показалась не такой уж плохой. По крайней мере, не будет торчать у него на виду. Она украдкой взглянула на Алексиса, но ничего не поняла по загадочному выражению лица. Трудно было даже поверить, что всего несколько часов назад он страстно прижимал ее к себе и говорил все, что хотел. Словно дурной сон.

И тут поневоле вспомнилось… Память хранила прикосновение его губ, нежное тепло рук на ее груди. При каждом взгляде на Алексиса Зоя обмирала.

Второй завтрак превратился в медленную пытку. Не только потому, что Алексис казался совершенно равнодушным. Было заметно, что, несмотря на вчерашнее, у него улучшилось настроение. Зоя тут же дала себе приказ быть настороже и не падать духом. От случившегося оставался горький осадок. Сейчас самое лучшее – постараться обо всем забыть: пример был подан Алексисом.

Клятвы давать легко, выполнять трудно. К такому выводу она пришла позже, лежа в комнате с задернутыми, как было приказано, шторами. Тело было глухо к голосу разума. Алексис пробудил в нем томление, которое нельзя назвать страстью – это было нечто, еще неведомое Зое. Она влюбилась и не могла избавиться от этого наваждения. Она влюблена беззаветно, безнадежно.

Перед тем как прилечь, Зоя сбросила платье. Автоматически включившийся кондиционер овевал кожу свежим ветром. Она подумала, что легкое дуновение похоже на прикосновение пальцев Алексиса, которые были желанными, умелыми, то оживали, то замирали. Заниматься любовью с таким мужчиной – значит, поставить на себе небывалый эксперимент. Но этого не будет. Время упущено.

Дверь незаметно приоткрылась. Зоя ничего не видела, лежала, прикрыв глаза, погрузившись в размышления о душе и теле, постороннее присутствие обнаружилось, когда кто-то опустился рядом на кровать.

– Я не могу дольше ждать, – тихо сказал Алексис. – Я хочу тебя сейчас, агапи моу.

Глава пятая

Зоя не успела и подумать о сопротивлении, как уже очутилась в сильных руках. Она ответила губам Алексиса с той же страстью, мир вокруг перестал существовать, оба превратились в одно целое, хотели одного и того же.

На нем был только шелковый халат, который он мгновенно сбросил с плеч. Когда к ее телу прикоснулась его обнаженная горячая плоть, переполнявшие Зою чувства хлынули потоком. Тихим дрожащим голосом она повторяла: «Алексис…», а его губы целовали глаза, щеки, зубы покусывали мочку уха.

– Хотела сделать из меня куклу и дергать за ниточки, – глухо бормотал он. – Глупенькая! Поцелуй меня! Пусть губы сами скажут о твоих чувствах. Эти прекрасные, манящие губы могут сказать все!

Отвечать не было сил. Тело подчинялось, льнуло к другому телу, призывно прижимаясь. Пропала стеснительность, пришло острое ощущение освобожденности и ликования. Жизнь стоило прожить ради этой минуты, этого мужчины. Чудесный, умелый, неотразимый Алексис!

Он тихо и торжествующе рассмеялся. Опытными движениями снял с нее легкое нижнее белье и отложил его в сторону. Прикрыв глаза, она не уставала любоваться им: на мускулистом торсе рельефно выступали мышцы. Ее кожа была бледной в сравнении со смуглым телом Алексиса и словно светилась в полумраке спальни.

От его прикосновений тело вздрагивало каждым нервом, трепетало под уверенными, жадными пальцами.

Он исследовал каждый сантиметр ее тела, лаская все его изгибы и впадины, от этого она только постанывала и исступленно изгибалась, отдаваясь ласке всем своим естеством. Рукам помогали губы, а нежный чувственный язык распалил ее окончательно.

Алексис наклонился над ней, она чувствовала сильную мужскую тяжесть его тела, напору которого сопротивляться не могла и не хотела. Истомившись, влажно раскрылась ему в ожидании страстно желаемой плоти.

Она изогнулась, и он вошел в нее. Сначала движения были осторожными, затем ускорились, стали толчкообразными. В какой-то момент он замер, почувствовав, что причинил ей боль, но это длилось недолго, она улетучилась, они полностью слились воедино. Зоины ощущения не поддавались рациональному описанию, она их даже не могла себе вообразить: удары сердца нарастали, она стала двигаться в их учащенном ритме, в непроизвольной судороге впившись пальцами в его мощную мускулистую спину; вдруг сильная внутренняя волна подбросила ее, она не удержалась и закричала, волна достигла вершины и покатилась вниз вместе с горячим потоком радостного облегчения мужчины.

Первые минуты он лежал на ней, уронив ей на грудь гордую черноволосую голову. У Зои никаких сожалений не было, только чувство удовлетворения. Это состояние завершенности совершенно не походило на то, что она читала или слышала. Слов всегда не хватает. Тело чувствовало восхитительное насыщение. Ей тут же захотелось высказать Алексису свою любовь. Она его любит – это чистая правда. Никогда не думала, что можно так полюбить.

Зоя едва не выпалила ему все это, но он поднял голову и она не решилась. Она молча глядела в его черные глаза, но не могла ничего прочесть в них.

– Почему ты делала вид, что опытна в любви? – строго спросил он. – Ты ведь впервые легла с мужчиной?

Зоя судорожно сглотнула – внезапно пересохло в горле.

– Разве это так важно? – прошептала она. – Я тебя разочаровала?

Его губы дрогнули.

– Ты меня не разочаровала. Для мужчины лестно первым обладать женщиной, познать ее, понимая, что этого не делал еще никто. Ты дала мне такое наслаждение, которого я еще не испытывал раньше.

– Тогда скажи, – хрипло спросила Зоя, – почему ты сердишься?

– Ты меня обманула. Дала мне понять, что я могу взять тебя, – он держал ее голову в руках, чтобы она не могла отвернуться. – Почему ты это сделала?

Он приподнялся на локтях, но его тело все еще оставалось в прежнем положении. Она слегка пошевелилась и почувствовала, что его бедра ответили, он снова восстал. Оказалось, недовольство не было препятствием для повторения прежнего.

Его губы приоткрылись в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Я снова готов. Разум часто отказывается управлять телом. Но сначала я жду ответа на свой вопрос.

Зоя старалась подобрать слова, одновременно осознавая, что в ней пробуждаются силы, вызванные растущим, настойчивым мужским напором. Совершенно инстинктивно она приняла удобное положение, желая снова ощутить его в себе, это был зов плоти. Он тихо и глубоко вздохнул и ответил ей, на этот раз он не был нежным, толчки были резкими и сильными, они вместе стремительно и пылко достигли вершины и пришли в полное изнеможение.

Некоторое время оба не имели ни сил, ни желания двигаться. В эти минуты Зоя почувствовала, что засыпает. Очнулась от дремы из-за резкого движения Алексиса, севшего на постели.

– Ты не дала мне устоять перед соблазном, – грубовато сказал он, – чтобы я окончательно потерял самоуважение. Знай, я бы никогда не притронулся к тебе, если бы ты рассказала мне о своей девственности.

Зоя с трудом подняла руку и дотронулась до его спины, он сидел, отвернувшись.

– Когда-нибудь это же должно было произойти, – пробормотала она.

Алексис обернулся, по щекам заходили желваки, он окинул взглядом ее тело.

– Но с тем, кто стал бы твоим мужем, а не со всяким мужчиной.

– Ты не всякий мужчина, – ее голос почти срывался. – Неужели моя девственность все так меняет? Я та же, которой ты хотел овладеть прошлой ночью.

– Ошибаешься, – возразил он, – ты совсем другая. Ту я придумал. Чего ты хотела этим добиться?

– Ничего, – ответила она. – Я об этом просто не думала. Никаких целей не преследовала, – приподнялась на локте, начиная стесняться своего обнаженного тела. То, что Алексис был раздет, также смущало. Для него все, что произошло между ними, было не в новинку. – Ничего не могла поделать с собой, – добавила Зоя.

– Значит, прошлой ночью хватило выдержки устоять, – подчеркнул он. – Почему сегодня ты уступила?

– Отказала сила воли.

– А может быть, ты хотела связать меня обязательством?

– Неправда! – Зоя отчаянно пыталась опровергнуть обвинение. – Мне ничего от тебя не нужно!

Ни капли нежности в черных глазах.

– Ты уже получила право попросить меня о чем-нибудь. Может быть, по этому случаю кое-что имеешь в запасе?

Мгновение она бессмысленно смотрела на него, стараясь справиться с тем, что на нее навалилось. Над головой собирались грозовые тучи.

– Нет, – ответила оцепенело.

– К сожалению, как ты, наверное, заметила, я не подумал о предосторожности. В наши дни это безумие. Допускаю даже, что… – он замолчал, выразительно передернув плечами. – Поздно опомнился.

Зое хотелось одного: скрыть растущую растерянность, не выдать ее голосом.

– Этого не может быть. Даже если… – она замолкла, почувствовав, как от его взгляда резко свело желудок.

– Если будет… – продолжил он. Она закончила фразу:

– То это будет не твоя, а моя забота.

Он сдержал дыхание, рот сжался так, что побелели губы.

– Ты считаешь меня мужчиной, который не способен взять на себя ответственность подобного рода?

Зоя беспомощно посмотрела на него.

– К чему об этом говорить, если даже нет повода? Строгие губы иронически поджались.

– Ты так легко ко всему относишься?

Зое пришлось признаться, что она считает его предположение просто невероятным. Немыслимо было и оставаться в одном доме с Алексисом. Если у него было желание раньше, то теперь, безусловно, оно пропало полностью. Однако неприятные чувства, всколыхнувшиеся в Зоиной душе, не могли стереть счастливых воспоминаний.

– Лучше всего мне уехать, – сказала она, растягивая слова. – Нужно только подыскать подходящее объяснение для Софии, например, что мама заболела и тому подобное.

Алексис накинул халат, лежавший рядом, и завязывал пояс вокруг талии.

– Сейчас не время для таких решений. Сегодня вечером я занят, придется подождать до завтра, тогда как следует обсудим ситуацию.

Он скользнул напоследок невыразительным взглядом по ее лицу и быстро пошел к выходу.

Как только за ним захлопнулась дверь, Зоя откинулась на подушку. Из-за пережитого она чувствовала себя опустошенной. Что бы там ни было, здесь оставаться нельзя.

* * *

Назавтра ждал сюрприз – неожиданно приехала Криста. Алексис отсутствовал, поэтому встречать путешественницу должны были девушки. Зоя нервничала.

– Приехала взглянуть, как вы тут устроились, – сообщила Криста несколько извиняющимся тоном. – Решила, что нам нужно лично объясниться. Наверное, все время ругали меня всякими нехорошими словами из-за того, что Алексис не был в курсе нашего предприятия?

– Было немного, но недолго, – согласилась Зоя, не видя оснований сглаживать происшедшее. – Ситуация была подходящая.

– Все же вы убедили моего брата разрешить вам здесь остаться, – с удовлетворением отметила Криста. – Как это удалось?

– Сначала София стала умолять его оставить меня здесь, – сказала Зоя, тут же вспомнив, что должна как-то объяснить девушке свой, отъезд, и быстро добавила: – У меня испытательный срок.

– Раз он пошел на такое, то вряд ли теперь переменит решение, – Криста покачала головой, несколько смущенная всем этим. – Когда он первый раз позвонил мне, то бы непреклонен.

– Полагаю, он рассердился на то, каким образом все было устроено. Только вечером, во время обеда, сказал, что решил не отправлять меня обратно.

– Так быстро перемениться! Вы его очень убедили.

София по-детски хихикнула.

– Зоя сказала Алексису, что не подчинится ему. Вряд ли он когда-нибудь слышал такое.

– Не могу представить, – Криста смотрела на Зою с признательностью. – Мне кажется, что я сделала во всех отношениях правильный выбор.

Зоя взглянула непонимающе.

– Во всех отношениях?

– Нужна была девушка, которая бы не поддалась Алексису и одновременно была хорошей компаньонкой Софии.

– А мы целый вечер были в Плаке, – вставила София. – Зоя уговорила Алексиса поехать с нами.

– Ничего подобного, я не уговаривала, – поспешно возразила Зоя. Во взгляде Кристы неожиданно появилась настороженность, она заметила, что Зоя покраснела.

– Алексиса нельзя уговорить, он делает только то, что захочет.

– Разумеется, ему захотелось побыть вместе с Софией, – согласилась Зоя и увидела в изгибе губ Кристы неуловимое сходство с братом.

– Разумеется, – пауза, затем тон переменился. – Пробудете здесь целый год?

Зоя попыталась внести ясность, чтобы не быть заподозренной в безделье.

– Если ничего не случится.

София посмотрела на нее с внезапным беспокойством.

– Что может случиться?

– Год – это слишком много, – попробовала выпутаться Зоя. – Во мне скоро не будет никакой нужды.

– Нет, это не так! – убежденно воскликнула София. – Ты моя самая лучшая подруга! Я не хочу расставаться с тобой!

Зоя с горечью подумала, что с обстоятельствами Софии придется считаться. Ожидания Алексиса обмануты, а это значит, что он решил не церемониться. Зоя пропустила гол в свои ворота.

– Как было бы чудесно, – тараторила девушка, – если бы ты вышла замуж за Алексиса. Тогда мы стали бы настоящими сестрами.

Сознавая, что Криста наблюдает за ней, Зоя искусственно рассмеялась.

– У тебя есть сестра.

– Которую она почти не видит, – мягко заметила Криста. – Кстати, Алексис скоро женится. Лучше Леды Казанцы ему не найти.

Зоя удивилась внезапной спешке, но постаралась сохранить безразличный вид. Неужели Криста почувствовала, что ее отношение к Алексису выходит за рамки приличий? Потом, если эта Леда так подходит ему, то почему он раньше не спешил с браком?

Лицо Софии вытянулось.

– Мне такая сестра не нужна. Очень задается! Криста рассмеялась.

– Есть отчего задаваться. Немногие гречанки могут похвастать такой свободой, которую имеет она. Это будет прекрасная жена для такого мужчины, как Алексис.

– У меня сложилось впечатление, – осторожно заметила Зоя, – что ваш брат – сторонник традиций.