Мароны

      Держа в одной руке мачете, а в другой факел, Кубина бесшумно подкрался ко входу в грот. Герберт не отставал от марона. Он держал ружье наготове, чтобы немедленно выстрелить, если враг окажет сопротивление. Освещая себе путь факелом, Кубина ворвался в грот, за ним Герберт. Пламя факела заиграло тысячами отсветов в бесчисленных сверкающих сталактитах, и в первый момент вошедшие ничего не могли разобрать.
      Но вот глаза их освоились с этим ослепительным блеском, и тут оба - и Кубина и Герберт - застыли на месте. Из груди каждого вырвался сдавленный крик. Они взглянули друг на друга с невыразимым отчаянием. На земле, посреди грота, между двумя огромными сталагмитами, лежала женщина в белом платье. Она лежала на спине, вытянувшись во весь рост, и совершенно неподвижно. Не к чему было всматриваться при свете факела в застывшее, бледное, как полотно, лицо - она была мертва, и это была Кэт Воган!
      
      Глава СIX
      СОННОЕ ЗЕЛЬЕ
      
      Но где же был Чакра?
      Убедившись, что дом Вогана объят пламенем, колдун схватил потерявшую сознание Кэт и постарался поскорее скрыться. Очутившись за калиткой сада, он на ходу договорился с Адамом, что тот отнесет награбленную добычу в тайник среди гор, куда он позже явится за своей долей сам. Сейчас ему было не до дележа.
      Адам не возражал, и вся шайка, взвалив на плечи узлы, направилась к себе в далекие горы Трелони. А Чакра, словно тигр, который, убив добычу, тащит ее в свое логово, понес несчастную девушку в Ущелье Дьявола. Она уже не кричала, не звала на помощь: ужас парализовал ее. Она впала в забытье, похожее на смерть.
      На свое счастье, она так и не пришла в себя, пока горбун тащил ее по лесной тропе, спускался с крутого обрыва и переправлялся в челноке через темное озеро. Она ничего не ощущала с той минуты, когда страшный урод схватил ее и понес по дороге, освещенной пламенем, пожиравшим дом, в котором она родилась и выросла. Кэт очнулась в трехстенной лачуге, где тусклое пламя маленького светильника озаряло хорошо знакомое ей лицо - лицо колдуна Чакры, жреца Оби. Старик снял маску и предстал теперь перед Кэт во всем своем безобразии.
      Пытаться разжалобить его, звать на помощь?
      Кэт поняла, что все будет напрасно. Ее охватил неописуемый ужас. Сознание еще не полностью вернулось к ней, но она уже понимала, что все это не бред, не кошмарный сон, но беспощадная явь. Перед ней стоит Чакра, она слышит его хриплый, насмешливый и торжествующий голос. Кэт попыталась подняться с бамбукового настила, куда положил ее колдун, когда она была в обмороке. Девушка не осмелилась вскочить на ноги. Она только приподнялась и так оцепенела, скованная безумным страхом.
      А Чакра? К ее удивлению, он не угрожал ей - наоборот. Она с ужасом услышала, что он шепчет признания в любви. О Боже! Это было страшнее угроз. Помертвев, Кэт почти не слышала того, что бормотал колдун.
      Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта сцена, но в эту минуту снаружи раздался пронзительный свист.
      - Это старый Джесюрон! - злобно прошипел колдун. - Что ему понадобилось среди ночи? Все разыскивает счетовода? У меня он его не найдет.
      Свист повторился еще, и еще, и еще...
      - Четыре сигнала. Что-то неладно... Надо идти. А ты, Лили Квашеба, не тревожься. Я еще вернусь. Может, к тому времени ты станешь добрей. Иди-ка сюда... Здесь я тебя не оставлю. Нельзя, чтоб тебя увидели.
      Схватив Кэт за руку, он хотел было вытащить ее из хижины.
      - Нет! - остановился он вдруг. - Нет, не годится. И старый Джесюрон не должен знать, что она здесь. Чего доброго, она еще прибежит обратно в хижину. Нет, надо ее связать, заткнуть ей рот, чтобы не вздумала кричать.
      Не выпуская руки Кэт, колдун огляделся, ища, чем бы связать несчастную пленницу.
      - Ха! - Его осенила другая мысль. - Зачем связывать, когда есть средство понадежнее! Немного сонного зелья - и все. Она и не пикнет.
      Свободной рукой он пошарил под кровлей и вытащил узкий закупоренный пузырек с темной жидкостью.
      - Ну, мисс Кэт, - проговорил колдун, вытащив зубами пробку из пузырька и поднося его к губам обезумевшей от страха девушки, - хлебни-ка. Не бойся. Вреда тебе не будет. Даже лучше станет. Ну, пей!
      Бедная девушка инстинктивно отпрянула назад, но колдун схватил ее за волосы и, накрутив на свои костлявые пальцы роскошные, шелковистые пряди, откинул ее голову. Сунув Кэт в губы горлышко пузырька, Чакра разжал ей зубы и заставил выпить часть его содержимого. Кэт покорно проглотила напиток. Даже если бы она знала, что это смертельный яд, она и тогда не в силах была бы оказать ни малейшего сопротивления.
      Но в узком пузырьке была не отрава, хотя действие напитка весьма походило на действие яда, ибо Чакра заставил Кэт выпить сок калалуэ, то есть дал ей сильнейшее снотворное средство.
      Уже через несколько секунд по лицу девушки разлилась смертельная бледность, по телу прошла мелкая дрожь, мускулы расслабились, и Кэт упала бы на пол, если бы колдун вовремя не подхватил ее. Казалось, не сон, а смерть сковала тело несчастной.
      - Так... - проговорил колдун. - Теперь, моя красавица, ты будешь мирно спать, пока я тебя не разбужу. Поспи-ка на свежем воздухе - там тебя Джесюрон не заметит, а то еще, чего доброго, старый разбойник сам на тебя позарится.
      Чакра поднял Кэт на руки и вынес ее из хижины.
      У входа он остановился и огляделся, как будто ища, куда положить свою ношу. Луна уже поднялась над горизонтом, и ее бледные лучи проникли в мрачное ущелье. Неподалеку от хижины росло несколько низких кустов. Туда и направился было Чакра, но, взглянув на водопад, передумал. Ему пришло в голову другое.
      Он подошел к самому подножию утеса, с которого свергался водопад, и, покрепче охватив безжизненное тело девушки, шмыгнул за пенящуюся водяную лавину.
      Через несколько секунд страшный горбун снова появился на берегу, но уже один. Услышав новый сигнал, колдун направился туда, где был привязан челнок.
      
      Глава СХ
      ЧАКРЕ ДАЮТ НОВОЕ ПОРУЧЕНИЕ
      
      Едва выбравшись из ущелья, Чакра тут же увидел Джесюрона. Работорговец был в состоянии сильнейшего злобного возбуждения. Он метался среди деревьев, то и дело стуча зонтом оземь, и непрерывно восклицал:
      - А, черт возьми! Черт возьми!
      Он был просто сам не свой.
      - Что еще стряслось, масса Джек? - Колдун подошел к Джесюрону. - Я слышал, вы четыре сигнала дали.
      - Да-да! Дела из рук вон плохи. Что ты там копался столько времени?
      - Спал, масса Джек.
      - Спал? А как же это ты услышал все четыре сигнала?
      Чакра несколько смутился:
      - Да первый-то мне послышался как бы во сне, а от второго я проснулся. Когда вы в третий раз свистнули, я вскочил с постели. А уж когда в четвертый раз...
      Джесюрону было не до подробностей. Он нетерпеливо прервал Чакру:
      - Ладно, теперь не время болтать. Слушай, дом Вогана горит. Тебе это, полагаю, известно? Нечего и спрашивать, кто его поджег?.. Адам? Я знаю, он там побывал.
      - Надо полагать, Адам приложил к этому руку.
      - Да, Адам и еще кое-кто. Скажешь, нет? Но это меня не касается, и не за тем я сюда пришел. Есть дела похуже.
      - Что еще за дела, масса Джек? - с притворным, а может быть, и с подлинным удивлением спросил колдун. - Счетовод так и не вернулся?
      - А, это все пустяки! Надвигается настоящая беда. Мне грозит опасность.
      - Что же такое случилось, масса Джек?
      - Сперва скажи, где Адам. Мне необходим он и вся его шайка.
      - Они вернулись в горы.
      - Давно?.. Ты не мог бы их догнать?
      - Идут они не с пустыми руками - значит, далеко не ушли. А зачем вам понадобился Адам, масса Джек?
      - Дело идет о жизни и смерти. Черный Дик побывал в Горном Приюте и узнал там страшные новости. Туда прискакал гонец, и от него стало известно, что оба мои касадора схвачены. Захватили их марон Кубина и этот неблагодарный негодяй, Герберт Воган. Касадоров обвиняют в убийстве Лофтуса Вогана.
      - А вам-то чем это грозит, масса Джек? Что тут для вас опасного?
      - Что опасного? Неужели сам не видишь? Думаешь, если касадоров начнут допрашивать, они станут держать язык за зубами? Как бы не так! Они меня выдадут, и тогда меня арестуют, я погиб! Зачем только поручил я этим тупоголовым скотам такое дело!
      - Да, что верно, то верно, масса Джек. Оба они дурни.
      - Ну, теперь поздно сожалеть о том, чего не поправишь. Надо принимать меры, чтобы предотвратить еще худшее. Слушай, Чакра, ступай догони Адама. И сейчас же, немедленно!
      - Ладно, масса Джек. Уж постараюсь для вас - догоню. А что ему сказать?
      - Ничего не говори, приведи его на Утес Юмбо. Я буду ждать вас там. Скорее же, Чакра! Беги, не жалея ног. Если не успеешь вернуться до рассвета, все будет потеряно. Беги же!
      - Будьте спокойны, масса Джек. Я зря ни минуты не потеряю. Далеко он не ушел - мигом нагоню.
      И Чакра уже направился было к Утесу Юмбо, но Джесюрон окликнул его:
      - Постой! Я пойду с тобой вместе до утеса. Там и дождусь твоего возвращения. Домой идти мне нет смысла: все равно не засну, пока все не уладится. Слушай... пожалуй, ты все-таки скажи Адаму, для чего он мне нужен. Пускай идет прямо к Горному Приюту, а оттуда по дороге навстречу тем, кто сопровождает тело судьи. Только чтобы его никто не видел! А тогда пусть как хочет выручает моих касадоров! И сам иди с Адамом и его молодчиками, а то они сдуру могут только все дело испортить. И чтоб все были как следует вооружены! Носилки с трупом несут негры с плантации Мирная Равнина. Это ничего на значит: они мигом все разбегутся, как только вас завидят. Но с другими будет не так просто. Там Кубина и этот негодяй, Герберт Воган. Да еще громадина Квэко. И Плутон... Как, Чакра, справитесь вы с ними?
      - Справимся!
      - Вам надо напасть на них из засады.
      - А если мы кого-нибудь из них подстрелим?
      - Это сколько угодно. Главное, чтобы касадорам удалось бежать.
      - А почему бы их просто не укокошить? Ведь надо ж быть такими дураками, чтобы попасться!
      - Нет, Чакра, убивать их не следует. Они мне еще пригодятся. Посули Адаму щедрую награду. Я не поскуплюсь, только бы вы обстряпали мне это дельце чистенько.
      - Ладно, масса Джек, положитесь на нас с Адамом. Мы не оплошаем.
      И с этими словами Чакра зашагал за Джесюроном к Утесу Юмбо.
      
      Глава СХI
      СМЕРТЬ ИЛИ СОН?
      
      Увидев мертвую, как он решил, Кэт, Герберт Воган в порыве горя издал душераздирающий вопль, бросил ружье и опустился на колени перед телом. Приподняв голову девушки и глядя в ее дивное даже в смерти лицо, Герберт прижался к нему и не переставая целовал холодные, бесчувственные губы, как будто надеясь жаром любви вернуть ей жизнь. Он забыл о стоявших рядом темнокожих охотниках. Они же, из уважения к его горю, хранили полное молчание. Никто не проронил ни слова, ни звука. Только у Кубины вырвалось рыдание. Он оплакивал трагическую кончину только что обретенной сестры.
      Не скоро смог Герберт оторваться от любимого лица, долго еще осыпал он его нежными поцелуями. В первый и в последний раз целовал он эти губы. Факел Кубины почти догорел. И только тут, заметив, как замелькало угасающее пламя, Герберт опомнился и бережно опустил на землю голову Кэт. Поднявшись на ноги и слабо махнув рукой товарищам, он понуро зашагал к выходу.
      Осторожно подняв девушку, мароны понесли ее к хижине и там положили на бамбуковый настил. Сами они из чувства деликатности тотчас вышли. Остались лишь Герберт и Кубина. Некоторое время оба они молчали.
      - Я не могу понять, - сказал наконец Кубина хриплым от волнения голосом, что ее убило... Может быть, она умерла от страха, увидев Чакру?
      У Герберта вырвался стон: говорить он не мог.
      - Ведь на ее теле нет ран, нет следов ударов... Бедняжка! У нее на губах что-то запеклось, но это не кровь...
      - Боже! - воскликнул Герберт, охваченный новым приступом горя. - В один день погибли оба - и отец и дочь! И оба пали жертвами злодеяния.
      - И жертвами одного злодея, - добавил Кубина. - Готов поручиться: кто подстроил убийство судьи, тот так или иначе погубил и дочь. Чакра - только послушное оружие. Задумано было все это другим - и вы знаете кем.
      Герберт не успел ничего ответить: дверь заслонила громадная фигура. Это Квэко, узнав про беду, поспешил сюда, как только один из товарищей сменил его на страже у лодки. Подавленные горем, Герберт и Кубина почти не обратили на него внимания.
      Не дожидаясь приглашения, Квэко вошел и некоторое время стоял у настила, печально глядя на прелестные, неподвижные черты Кэт. Но вдруг выражение его лица начало меняться. С каждой секундой оно становилось все веселее и веселее. Как ни были поглощены горем Герберт и Кубина, они это наконец заметили. Их охватило негодование.
      - Послушай, Квэко, - с упреком обратился к нему Кубина, - сейчас не место и не время предаваться веселью! Как можешь ты улыбаться, когда рядом с тобой люди в таком горе?
      - Да, право же, Кубина, - весело ответил Квэко, - я не знаю, с чего это вы вздумали печалиться? Ведь не по судье же проливать слезы? Мы его уже давно оплакали.
      Такой шутливый, легкомысленный ответ поверг Герберта и Кубину в изумление. Они во все глаза смотрели на Квэко. Что с ним? Не сошел ли он с ума?
      - В присутствии смерти, - сказал Кубина, бросая уничтожающий взгляд на своего помощника, - тебе следовало бы оставить свои неуместные шутки и дурачества. Не пристало тебе...
      - Смерти, говоришь? А кто же здесь умер?
      От удивления они не могли вымолвить ни слова и только смотрели на Квэко.
      - Если вы это насчет мисс Кэт, - продолжал Квэко, - то готов биться об заклад, что она так же мертва, как мы с вами. Умерла? Да она просто спит!
      Герберт и Кубина вздрогнули. У них вырвалось невольное восклицание, в котором слышалась нотка надежды.
      - У кого есть с собой зеркало? - деловито осведомился Квэко. - А, вот как раз то, что нам нужно! - добавил он тут же, когда на глаза ему попался кое-как приткнутый к стене осколок.
      Он снял его и протер тряпицей.
      - Видите? - обратился он к присутствующим. - На нем нет ни пятнышка.
      Те только молча кивнули.
      - А теперь, - сказал Квэко, - смотрите!
      Приложив зеркало к холодным устам девушки, Квэко держал его так с минуту. Затем он поднес зеркало к свету и внимательно осмотрел его поверхность.
      - Ну, что я говорил! - воскликнул он торжествующе. - Видите? Оно затуманилось!
      И он показал слегка потускневшее зеркало.
      - Теперь понятно? Она не умерла - она спит. А то как же могла бы она дышать?
      Герберт и Кубина от волнения не могли раскрыть рта.
      - А, вот оно что! - Квэко отбросил зеркало и схватил только что замеченный им валявшийся на полу пузырек. - Посмотрим, что там.
      Он вытащил зубами пробку и поднес пузырек к своим широким ноздрям.
      - Сонное зелье! Так я и думал. От него-то она и спит так крепко. Ну что ж, есть средство разбудить ее, надо только его поискать. Ручаюсь, оно где-нибудь тут запрятано у колдуна. Только бы найти его - и через десять минут ваша покойница заговорит!
      С этими словами Квэко принялся обшаривать лачугу, заглядывая во все многочисленные щели стен и кровли.
      Герберт и Кубина стояли как зачарованные, не двигаясь с места, ни словом, ни жестом не вмешиваясь в действия Квэко. Затаив дыхание они ждали, что будет дальше.
      
      Глава СХII
      КВЭКО В РОЛИ ЗНАХАРЯ
      
      Трудно описать состояние Герберта. Переход от глубокого горя к радостной надежде был слишком внезапен.
      Сомнений не оставалось - Кэт дышит, она жива! Еще не понимая, что могло вызвать этот загадочный, подобный смерти сон, он уже начал находить в словах Квэко ключ к этой тайне. На Квэко можно было положиться: он уже доказал, что понимает кое-что в знахарстве. Он ведь не только был помощником Кубины, но и выполнял среди маронов обязанности врача. Поэтому он знал многие приемы знахарей и колдунов.
      - Жрец Оби заставил ее выпить сонного зелья - вот и все, - говорил Квэко, продолжая поиски. - Надо найти средство от дурмана. Хотя, в конце концов, она и сама придет в себя... А, вот и то, что нам нужно!
      В руках у него блеснул небольшой пузырек. Квэко тут же откупорил его и понюхал налитую в него жидкость:
      - Ну да, это самое. Через десять минут она очнется, будет жива и весела, как птичка. Ну, мистер Воган, подержите-ка ее голову - я волью ей в рот одну-две капли.
      Герберт радостно повиновался. Квэко со всей осторожностью, на какую только были способны его толстые, грубые пальцы, приоткрыл побелевшие губы девушки, поднес к ним пузырек и влил в рот спящей несколько капель снадобья. Затем он поднес открытый пузырек к ее ноздрям и подержал его так немного. Потом стал растирать холодные ручки Кэт в своих широких, шершавых ладонях. Сердце Герберта бешено билось. Он переводил тревожный взгляд с лица спящей на лицо Квэко. Он не мог скрыть безумного волнения. Уверенный тон Квэко внушал ему надежду, но что если все же...
      Не прошло и пяти минут, показавшихся Герберту часом, как девушка чуть слышно вздохнула. Герберт был больше не в силах сдерживаться. Обезумев от счастья, он с криком бросился к любимой, называя ее по имени, и припал губами к ее губам.
      - Осторожнее, мистер Воган, - остановил его Квэко. - Так она только дольше не проснется. Запаситесь терпением: пусть снадобье сделает свое дело. Не так уж долго этого ждать.
      Герберт послушался совета и молча отошел в сторону, не сводя глаз с прекрасного, постепенно начинающего оживать лица.
      Квэко не ошибся: снадобье на замедлило оказать надлежащее действие. Грудь девушки начала прерывисто вздыматься: дыхание восстанавливалось. Время от времени с уст Кэт срывался вздох, теперь уже ясно различимый. Она дышала все ровнее, губы начали слабо шептать. Шепот становился все явственнее, и вот Герберт с неописуемым восторгом услышал свое имя!
      Забыв благоразумные советы Квэко, не в силах более сдерживать бурную радость, Герберт снова запечатлел пылкий поцелуй на губах возлюбленной, лепеча слова любви и ободрения.
      Его голос как будто разрушил последние остатки колдовских чар. Дрогнули длинные, изогнутые ресницы, и Кэт открыла глаза.
      Сперва взгляд их был затуманен, как будто они глядели, но не видели, не узнавали... Но вот выражение их изменилось, в них затеплилась искра сознания, все ярче, все сильнее... Кэт окончательно пришла в себя. И тут же она увидела перед собой того, о ком грезила. Он не отрывал от нее взгляда именно такого, какой ей только что снился, каким смотрел на нее однажды и наяву в тот незабываемый миг... Но теперь в этом взгляде не было уже ничего неясного, недосказанного, ибо не помнящий себя от счастья Герберт шептал ей нежные, страстные признания.
      - Герберт! - воскликнула Кэт, как только вновь обрела дар речи. - Неужели это вы?.. Где я?.. Хотя все равно, раз вы со мной.
      - Да, дорогая кузина, я с вами! Говорите, говорите же! Скажите мне, что вы действительно живы!
      - Жива? Вы решили, что я умерла?.. Ах, я все вспомнила! Где этот страшный урод?.. Его здесь нет?.. Неужели я спасена? Кузен, это вы спасли меня от участи страшнее самой смерти!
      - Нет, дорогая кузина, это не моя заслуга. Вот мужественный человек, которому мы оба обязаны вашим спасением.
      - Кубина?.. А где Йола? Где она? Удалось ли ей спастись? О, какой это был ужас!..
      - Кэт, дорогая, Йола невредима, но не вспоминайте сейчас о том, что было. Главное, вы живы и все опасности позади.
      - Бедный отец! Если бы он знал... Чакра, страшный злодей Чакра жив...
      Герберт молчал. Кубина вышел из хижины отдать какие-то распоряжения охотникам.
      - Скажите, кузен, что это у вас в петлице? - спросила вдруг Кэт. - Да ведь это лента от моего кошелька! - Она дотронулась рукой до шелкового лоскута. - И вы не расставались с ней все это время?
      - Ни на миг с того мгновения, как вы мне ее дали... О, Кэт, наконец-то я могу сказать вам, что я люблю, люблю вас! Но я слыхал... Нет, скажите мне сами, я хочу слышать это из ваших уст. Скажите, любите ли вы меня?
      - О Герберт! Люблю, люблю!
      Герберт поцеловал уста, произнесшие сладостное признание, и этот поцелуй навеки соединил два любящих сердца.
      
      Глава СХIII
      НАПАДЕНИЕ
      
      Но вернемся к Джесюрону, который решил подождать у подножия Утеса Юмбо возвращения Чакры и разбойников. Еще не дойдя до утеса, он отказался от своего первоначального намерения. Почему бы в отсутствие Чакры - он едва ли вернется скоро - не отправиться в Горный Приют, самому посмотреть, что там делается? И он договорился с Чакрой, что будет ждать его за садовой оградой усадьбы.
      Они разошлись каждый в свою сторону. Джесюрон, однако, пошел не по дороге, а прямо через лес. Наверно, уже приняты меры к розыску преступников, а Джесюрон не имел ни малейшего желания встретиться с теми, кто отправился в погоню. Лесом идти, конечно, труднее, зато значительно безопаснее.
      Зарево догорающего пожара указывало ему путь. Добравшись до калитки, он осторожно заглянул в сад. Дома не существовало. На его месте дымилась груда развалин, а неподалеку, возле грубо сколоченных носилок, стоящих прямо на земле, толпились люди. На носилках лежал человек. Стоило взглянуть на его белое, как мел, лицо, на которое падали багрово-красные блики, чтобы сразу понять, что это покойник. В одном из стоящих рядом с носилками Джесюрон узнал управляющего мистера Трэсти. Остальные были негры - слуги и рабы с плантации. Несколько поодаль Джесюрон заметил вторую, совсем небольшую группу людей. Двое лежали на траве, и руки у них были крепко связаны. Темно-оливковые физиономии этих двоих были отлично знакомы Джесюрону. Как было не узнать ему своих собственных касадоров Мануэля и Андреса!
      Их стерегли три негра. Одежда, оружие, независимый вид всех троих, стоявших на страже, говорили о том, что это не забитые, бесправные рабы. Это были мароны, которых Квэко оставил стеречь пленников.
      Разглядев все это, Джесюрон вернулся назад, к условленному месту, где вскоре не замедлил появиться и Чакра вместе с шайкой разбойников. Ему удалось без особого труда нагнать Адама и его молодцов, потому что те устроили привал неподалеку от Утеса Юмбо.
      Джесюрон рассказал Чакре и разбойникам обо всем виденном, и они пошли к садовой ограде. Решено было действовать немедленно, пока не подоспел Кубина и остальные мароны, очевидно отправившиеся на поиски грабителей. Негры с плантации сдадутся без боя, а с тремя маронами, охраняющими связанных касадоров, справиться будет нетрудно.
      Прячась за кустами, разбойники, и с ними Чакра, стали ползком пробираться в сад. Грянули выстрелы. Негры и мистер Трэсти обратились в бегство, два марона упали, сраженные пулями. Оставалось только развязать пленников и всем вместе скрыться в горах, что и было проделано без промедления.
      Добежав до Утеса Юмбо, Адам со своей шайкой повернул в горы, а Чакра, Джесюрон, Мануэль и Андрес отправились к Ущелью Дьявола. Джесюрон рассудил, что его касадорам до поры до времени следует оставаться в этом надежном месте, пока не представится удобный случай переправить их с Ямайки обратно на Кубу. Согласие Чакры на это пока еще получено не было. Для переговоров с ним Джесюрон и отправлялся в ущелье - уже вторично в эту ночь.
      
      Глава CXIV
      ВОЗВРАЩЕНИЕ
      
      Только после полуночи влюбленные покинули Ущелье Дьявола. Герберт медлил расстаться с ним по ряду причин. Прежде всего он боялся возвращения в усадьбу, где перед Кэт должны будут раскрыться все ужасные происшествия минувшего дня. Какой удар для юного сердца, только что познавшего величайшее счастье взаимной любви! Он понимал, что рано или поздно придется сказать ей правду. Ему хотелось только как можно больше оттянуть минуту, когда придется все раскрыть. Необходимо подождать хотя бы, пока девушка несколько оправится после пережитых потрясений.
      Вместе с Кубиной они решили отвести Кэт в дом мистера Трэсти. О том, что большой дом сгорел, ей уже было известно. Когда похититель нес ее по горной тропе, Кэт, раньше чем потерять сознание, успела увидеть зарево пожара. Ей покажется вполне естественным искать временного приюта в доме управляющего.
      Ни Герберт, ни Кубина еще не знали, успела ли похоронная процессия дойти до усадьбы. Второпях Квэко не отдал никаких распоряжений ни носильщикам, ни маронам, оставшимся сторожить касадоров. Возможно, они все еще на дороге, ждут возвращения начальника. Если так, то, может быть, удастся проводить Кэт прямо к домику управляющего, и никто не успеет сообщить ей печальную весть. А когда она уже будет под кровлей мистера Трэсти, легко будет предупредить всех, чтобы никто не проговорился. Пусть Кэт пока останется в полном неведении о трагической смерти отца.
      Обдумав все, Герберт и Кубина начали приводить свой план в исполнение.
      Вместе с Кэт они стали выбираться из ущелья, медленно карабкаясь по скалам. Квэко с остальными маронами остался в хижине. Им было поручено захватить Чакру. Кубина также остался бы с ним, но ему не терпелось поскорее увидеться с Йолой. Впрочем, он вполне полагался на своего ловкого и находчивого помощника и на храбрость остальных товарищей. Они отлично справятся и без него. Покидая хижину, он почти не сомневался, что к утру, а то и раньше, колдун будет в их руках.
      Кубина шел впереди, чтобы в случае опасности успеть предупредить Герберта и Кэт. Идти было легко - лунный свет озарял тропинку. Но молодая пара не спешила. Юная креолка опиралась на руку Герберта. Он весь трепетал от прикосновения этой мягкой, нежной ручки. А Кэт порой сильнее опиралась на его руку - не от слабости, но от желания выразить ему любовь и нежность.
      Силы почти полностью вернулись к девушке. Действие сонного зелья кончилось, она оправилась и душевно, чему в значительной степени способствовало присутствие Герберта. Пережитый кошмар сменился вдруг величайшим счастьем и душевным покоем. Герберт любит ее! В этом он успел заверить ее уже не один раз на протяжении последнего часа, и Кэт без утайки, без пустого кокетства, доверчиво и чистосердечно призналась ему в безграничной любви.
      Но ведь она дала обещание другому! Герберт осторожно спросил ее, правда ли, что, как он слыхал, она дала согласие на брак с мистером Смизи? Опустив глаза, девушка некоторое время молчала. Пальчики, лежавшие на его руке, вздрогнули, выдавая мучительную внутреннюю борьбу.
      Но вот лицо ее приняло решительное выражение, и она ответила тихо, но твердо:
      - Да, Герберт, я дала обещание. Его вырвали у меня в минуту глубокого отчаяния. Я думала, что ты меня не любишь... До меня дошли слухи, что ты собираешься жениться на другой... О, Герберт, я не по доброй воле дала это обещание, поверь мне! Меня вынудили угрозами и мольбами...
      - В таком случае, данное тобой слово тебя не связывает! - с жаром прервал ее Герберт. - Ты не давала клятвы? Вы не обручены? Хотя и в этом случае...
      Кровь прилила к щекам девушки, глаза ее сверкнули.
      - Да, ты прав: даже и в этом случае! - воскликнула она пылко. - Я не давала клятв. Но как бы то ни было, после того, что произошло сегодня ночью, когда он покинул меня в минуту опасности, я считаю себя свободной. Нет-нет, я ни за что не выйду за него замуж! Никакая клятва не заставит меня стать женой труса! Пусть отец исполнит свою угрозу и лишит меня наследства, пусть! Конечно, он так и поступит, как только вернется домой. Но лучше умереть, чем навеки связать свою жизнь с жалким трусом!
      Герберт молчал, не зная, что сказать. Ведь теперь Лофтус Воган уже не сможет привести в исполнение свои угрозы. Но как сказать ей правду? Сказать, что теперь она сама полновластная хозяйка Горного Приюта? Нет, еще рано. Надо подождать.
      Задумчивость и некоторое смущение Герберта навели Кэт на неприятные предположения.
      - Скажи, Герберт, - спросила она, - ты сердишься на меня? Ты осуждаешь меня?
      - Нет-нет, что ты! - с жаром заверил ее Герберт. - Поведение этого субъекта освобождает тебя от всяких обязательств по отношению к нему. Я не об этом сейчас думаю...
      - О чем же, Герберт?
      Она с тревогой заглянула ему в глаза. Герберт растерялся, не зная, что ответить. Его молчание вызвало у Кэт еще большее беспокойство. Ее мучили сомнения, и, не дождавшись ответа, прерывающимся от волнения голосом она спросила:
      - Может быть, ты сам связан обещанием?
      - Я? Каким обещанием? Кому?
      - Ах, Герберт, не вынуждай меня произносить ее имя! Ты знаешь, о ком я говорю.
      Этот вопрос вывел Герберта из затруднения. Он рассмеялся:
      - Кажется, я догадываюсь, кого ты имеешь в виду. Обещание ей? Уверяю тебя, я не давал решительно никаких обещаний. Хотя послушай, Кэт... Раз ты с полной откровенностью призналась мне во всем, я тоже не стану ничего утаивать о моих отношениях с той, которую ты не пожелала назвать по имени. Поверь, никакой любви тут не было - во всяком случае, с моей стороны. Но, должен признаться, уязвленный твоей холодностью и введенный в заблуждение слухами, которые, по счастью, оказались пустыми сплетнями, я чуть было не произнес слов, в которых потом, конечно, раскаивался бы всю жизнь. Благодарение Богу, случайные обстоятельства спасли меня, спасли нас обоих! Правда, Кэт?
      - Я так счастлива, Герберт! Значит, мы теперь никогда не расстанемся, мы будем вместе всю жизнь! - воскликнула Кэт.
      - Кэт, дорогая, мое сердце бьется только для тебя! - ответил Герберт. - Но смею ли я предложить тебе руку? Ты богата, а я нищий, у которого нет даже крова над головой!
      - Увы, Герберт, ты многого не знаешь. Будь я в десять раз богаче, я все равно дала бы тебе свое согласие. Но на самом деле я, вероятно, так же бедна, как и ты. Я ничего от тебя не скрою. Знай же: моя мать была квартеронкой, и поэтому я не считаюсь белой и не имею права наследовать имущество отца иначе, как только по особому завещанию. И при этом еще необходима санкция судебной палаты. Именно для этого отец и отправился в Саванну и Кингстон. Но теперь все это не имеет для меня никакого значения. Ведь так или иначе он лишит меня наследства, потому что я ни за что не пойду замуж за человека, которого он избрал мне в мужья. Ни за что!