Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мароны

ModernLib.Net / Исторические приключения / Томас Рид / Мароны - Чтение (стр. 19)
Автор: Томас Рид
Жанр: Исторические приключения

 

 


      Он еще не узнал, где скрывается Герберт. Время шло, приближался вечер... Отец и дочь все больше тревожились.
      Юдифь теперь уже не думала, что Герберт ушел на свидание с Кэт. Спустившись с утеса, она не сразу направилась домой, но некоторое время выжидала, полагая, что вот-вот покажется Герберт... Так и не встретив его, она обрадовалась, поняв, что его предполагаемая встреча с Кэт - плод ее собственной фантазии. Правда, появление Кэт Воган на утесе оставалось непонятным, но ведь следом за ней явился Смизи. Они заранее условились там встретиться - вот и все.
      Ревность Юдифи Джесюрон немного улеглась. Но лишь очень немного. Все-таки отсутствие Герберта казалось ей зловещим: она помнила разговор, который произошел между ними накануне. И она не испытывала ни малейшего раскаяния в том, что чуть не стала убийцей. Конечно, она столкнула бы Кэт в пропасть, если бы не внезапное появление Смизи. Юдифь помнила, чье имя сорвалось с губ Кэт, когда та стояла, не отрывая взора от Счастливой Долины. Нет, Юдифь не раскаивалась в своем намерении.
      Она ничего не рассказала отцу, считая, что ему незачем знать о ее поездке на Утес Юмбо.
      
      Глава LXXXVII
      ДЕНЬ ДОГАДОК
      
      К заходу солнца было сделано новое открытие. Джесюрон пошел лично смотреть на следы у садовой ограды и снова допросил пастуха, первым их заметившего. Тот неожиданно увидел кое-что еще. Тщательно вглядевшись во второй след, не принадлежавший Герберту, пастух распознал в нем отпечаток охотничьего сапога Кубины, начальника маронов.
      Это вызвало у Джесюрона заметное беспокойство, которое еще усугубилось, когда ему донесли, что арестованного вместе с Гербертом марона Квэко недавно снова видели в обществе молодого англичанина: они вели какие-то таинственные переговоры.
      Джесюрон с самого начала подозревал, что тут замешан Кубина. Теперь это подтверждалось. А когда рассмотрели обнаруженную в гамаке трубку, сомнений уже не оставалось. Это была необычная трубка: чашечка ее была железная, а черенок костяной, из голени ибиса. Она безусловно принадлежала Кубине, пастух не раз видел ее у марона.
      Значит, Герберта выманил из дому Кубина. Джесюрон был теперь в том совершенно уверен, так же как и его дочь, принимавшая деятельное участие во всех этих расследованиях. Она была довольна их результатами. Возможно, дело объяснялось очень просто: Герберт пошел навестить Кубину. Юдифь знала от Герберта все подробности их знакомства. Молодому англичанину стало любопытно посмотреть, что представляет собой горное жилище марона. Вот и вся тайна!
      Некоторые обстоятельства, правда, оставались непонятными. Зачем марон очутился на ферме в такую рань? Почему след его вел к дому дважды? Почему Герберт ушел так поспешно, никого не предупредив? Хотя, как было уже сказано, ревность красавицы несколько поутихла, особенно радоваться ей еще было нечего.
      На отца ее, однако, последнее открытие произвело совсем иное впечатление. Его отнюдь не утешило, а, наоборот, чрезвычайно напугало то обстоятельство, что Герберт ушел куда-то с начальником маронов. Джесюрон помнил, как настойчиво расспрашивал Герберт об участи сбежавшего с фермы, до полусмерти избитого раба, темнокожего принца. И ему, Джесюрону, пришлось давать довольно уклончивые ответы. А теперь, конечно, Кубина рассказал Герберту всю правду, а это грозит работорговцу весьма неприятными последствиями.
      Узнав все подробности этой скверной истории, молодой англичанин едва ли пожелает после этого назвать Джекоба Джесюрона своим тестем. Старик не сомневался в этом - ему было известно благородство Герберта. Вернее всего, он совсем покинет Счастливую Долину. Может быть, именно это и произошло? Тогда хитроумный план полностью провалился и убийство совершено зря. А в том, что судья уже мертв, Джесюрон не сомневался. Яд Чакры или ножи касадоров к этому времени должны были сделать свое дело.
      Но как, когда и где это совершилось? И неужели все впустую?
      Вот какие мысли терзали Джесюрона всю долгую бессонную ночь. Он почти не смыкал глаз, сидя в кресле на том же самом месте, что и накануне. Но не угрызения совести, а страх не давал ему спать. Под утро его тревога стала настолько невыносимой, что Джесюрон решил отправиться к Чакре. Колдун, конечно, уже вернулся.
      Джесюрон не понимал, зачем Чакре понадобилось идти следом за судьей. Наверно, старик побаивался, что яд окажется недостаточно быстрым, и пошел сам, чтобы в случае надобности прикончить Лофтуса Вогана собственноручно. А может быть, Чакра хотел своими глазами увидеть гибель ненавистного врага? Или просто ограбить его труп?
      Итак, работорговец покинул кресло и, одевшись, зашагал к Ущелью Дьявола.
      
      Глава LXXXVIII
      МУЧИТЕЛЬНЫЙ ПУТЬ
      
      Покинув пределы своих владений, Лофтус Воган некоторое время ехал проселочной дорогой, а затем выбрался на проезжий тракт, пересекающий остров с севера на юг, от Монтего-Бей до Саванны. Чтобы добраться до столицы, надо ехать в Саванну верхом, а дальше морем из любого ближайшего порта.
      Когда едут в Спаниш-Таун по суше, то пользуются северной дорогой, ведущей к гавани Фалмут, а оттуда берут направление на Сент-Аннис-Бей и далее через весь остров до места назначения. Иногда ездят и южной дорогой, минуя Саванну. Тогда надо ехать от Лаковии до района Сент-Элизабет.
      Но мистер Воган предпочел более легкий способ путешествия. Он решил плыть морем и потому держал путь к порту Саванна. Он знал, что каботажные суда постоянно совершают торговые рейсы между Саванной и портами южного побережья острова, и надеялся быстро добраться до Кингстона.
      У него были на то и другие причины, о которых уже упоминалось. Саванна была судебным центром западного округа острова, куда входили пять больших районов: Сент-Джеймс, Гановер, Вестморленд, Трелони и Сент-Элизабет, а тем самым и город Монтего-Бей. В Саванне заседал окружной суд, а дело, которое Лофтус Воган намеревался начать против Джекоба Джесюрона, входило в его компетенцию. Присвоение двадцати четырех рабов - нешуточное преступление. Это не обычная кража. Лофтус Воган еще не решил, как сформулировать обвинение против работорговца. В Саванне он рассчитывал получить совет опытного юриста.
      До Саванны был только день пути, и поэтому судья Воган выехал в сопровождении одного слуги. Если бы он решил добираться до столицы сущей, дело обстояло бы иначе: по обычаям Ямайки, такую важную особу сопровождал бы целый отряд слуг.
      
      День выдался на редкость знойный. Особенно жарко стало к полудню, когда солнечные лучи начали падать отвесно на меловую дорогу. Ехать было очень трудно. В довершение судья, который выехал из дому больным, с каждым часом чувствовал себя все хуже. Несмотря на жару, у него дважды повторился приступ сильнейшего озноба, который сменялся лихорадкой и нестерпимой жаждой. Эти приступы сопровождались рвотой и судорогами.
      Лофтус Воган сделал бы привал задолго до наступления ночи, но остановиться было негде. Первую половину дня дорога шла по довольно населенным местам, где было расположено много плантаций. Но тогда судья еще не чувствовал себя так скверно и отказывался отдыхать. Он только дважды остановился напиться и пополнить запасы воды. По-настоящему плохо ему стало только к вечеру. Но теперь они ехали по глухой части Вестморленда, где на много миль не встретишь ни одного жилья.
      Ближе всего была большая сахарная плантация, носившая название "Мирная Равнина". Там Лофтус Воган мог рассчитывать на самый радушный прием, ибо хозяин плантации не только славился своим гостеприимством, но и был к тому же его личным другом. Судья с самого начала собирался переночевать в Мирной Равнине. Не желая отступать от намеченного плана, он продолжал путь, несмотря на ужасную слабость. Он с трудом держался в седле. Время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы набраться немного сил.
      Из-за этих задержек они достигли границы поместья Мирная Равнина только на закате. Лофтус Воган увидел это поместье с гребня холма, на который они выехали как раз в тот момент, когда солнце спускалось в Караибское море за далеким мысом Негрил. В широкой долине, где сгустились лиловые сумерки, Лофтус Воган различил дом плантатора, окруженный просторными сахароварнями и живописными негритянскими хижинами. Оттуда доносился шум работы, гул людских голосов, звенящих в свежем вечернем воздухе; видны были проворно снующие по усадьбе фигуры мужчин и женщин в светлых одеждах. Но Лофтус Воган смотрел на все это помутневшим взором, и все звуки казались ему неясным шумом. Как моряк, потерпевший кораблекрушение, смотрит на сушу, не надеясь добраться до нее, так смотрел Лофтус Воган на Мирную Равнину. Нет, у него не хватит сил ехать дальше. Он уже не мог держаться в седле и, соскользнув с него, рухнул на руки слуги.
      У обочины дороги, наполовину скрытая деревьями, стояла негритянская хижина, окруженная жалким подобием изгороди, за которой когда-то находился огород. Все было в полном запустении. Огород совсем зарос, для чего в тропическом климате достаточно и одного года. Хижина была необитаема. И в эту-то лачугу был отведен слугой - вернее, отнесен - судья. Идти сам он уже был не в состоянии.
      В углу хижины виднелся бамбуковый настил. Сюда слуга и уложил судью, подстелив ему попону, а сверху накрыв плащом. Затем, напоив больного, он по его приказу сел на коня и помчался в Мирную Равнину.
      Лофтус Воган остался один.
      
      Глава LXXXIX
      СТРАШНЫЙ ПРИШЕЛЕЦ
      
      Но одиночество Лофтуса Вогана скоро было нарушено.
      Еще не смолк стук подков, как через дверь на пол легла тень человека. Больной, лежавший на бамбуковом ложе, непрерывно стонал от ужасных болей, но он заметил, что в хижине вдруг потемнело, как будто кто-то заслонил вход. Казалось бы, в эту минуту больного должно было обрадовать появление любого человека - да, человека, но не призрака... Дверь хижины выходила на запад, и перед ней не было деревьев. Ничто не преграждало доступа лучам заходящего солнца, бросавшим красноватый отблеск на глиняный пол, - ничто, кроме зловещей фигуры, в которой Лофтус Воган узнал того, кого считал давно умершим, - Чакру, жреца Оби.
      От ужаса больной не мог произнести ни звука. Чакра вошел в лачугу. Мысли Вогана мешались, зрение мутилось, но он понимал, что перед ним не плод его пустой фантазии, не призрак, а нечто более опасное: существо из плоти и крови, живой Чакра.
      С губ Лофтуса Вогана сорвался исступленный крик. Он попытался подняться, но угрожающий жест старого колдуна приковал его к месту. В бессильном отчаянии Лофтус Воган снова повалился навзничь.
      - Ха-ха! - рассмеялся Чакра, становясь между умирающим и дверью. - И не старайся - все равно тебе крышка! Даже если б ты и выбрался отсюда, сотни шагов не пройдешь - свалишься, как новорожденный телок. Лучше и не пробуй, старый дурак!
      Умирающий снова вскрикнул.
      - Ха-ха-ха! - смеялся Чакра, оскалив свои акульи зубы. - Кричи, кричи, надрывайся! Кричи, пока не треснет глотка. Яд тебя все равно скоро доконает. Он в тебе - слышишь? Еще солнце не зайдет, а ты уже присоединишься к двум приятелям-судьям. Ха-ха-ха! Там-то уж тебе не быть важным господином! И знай: тех двоих, что тебя обогнали, - их тоже послал туда Чакра. Вот и твой черед пришел. Тебя, судья Воган, я под конец приберег - ведь ты из них самый главный!
      - Пощади, пощади! - молил умирающий, но ответом ему был все тот же злорадный хохот.
      - Пощады просишь? А ты пощадил меня, когда приковал цепями к дереву?.. Нет? Теперь Чакра мстит, и ты умрешь!
      - Послушай, Чакра! - Судья приподнялся и с мольбой протянул руки к горбуну: - Спаси меня, не дай мне умереть... Я дам тебе все, что только пожелаешь... Я обещаю тебе свободу, деньги...
      - Ха-ха-ха! - злорадно перебил его Чакра. - Свободу, ты говоришь? Ты мне ее уже дал. А деньги для Чакры - что скорлупа кокосового ореха. За свои любовные зелья да за смертельные яды он получит все, что душе угодно. А то, что нужно Чакре, он возьмет сам.
      - Что же это? - машинально спросил умирающий, не спуская полного ужаса взгляда с лица горбуна.
      - Лили Квашеба - вот что нужно Чакре! - торжествующе крикнул колдун. - Да, Лили Квашеба! - повторил он, чтобы получше насладиться впечатлением, которое произвели его слова. - Что ж, так будет по справедливости, судья, продолжал он издеваться. - Ты женился на матери, хоть она и любила не тебя, а марона - ты это знаешь. Теперь ты умрешь, и Чакра заберет ее дочь!.. Эге! - сказал он другим тоном, наклоняясь над судьей. - Да он, никак, уже умер!
      Лофтус Воган был действительно мертв. Услышав имя дочери и чудовищную угрозу колдуна, он испустил душераздирающий крик, откинулся на спину и машинально закрыл себе лицо плащом, словно отгораживаясь от невыносимого зрелища. Пока жрец Оби старался насмешками усугубить муки своей жертвы, яд довершил свое дело.
      Чакра сдернул плащ с лица судьи и несколько мгновений вглядывался в черты ненавистного врага, теперь неподвижные и застывшие. Затем, как будто вдруг устрашившись присутствия смерти, колдун опустил плащ и крадучись выбрался из хижины.
      
      Глава ХС
      ДВА РАЗГОВОРЧИВЫХ ПУТНИКА
      
      Солнце опускалось в синеву Караибского моря, и сумерки, давно сгустившиеся в долине, теперь начинали окутывать лиловой дымкой хижину на холме. Постепенно очертания хижины, ставшей обиталищем смерти, растаяли в темноте наступающей ночи.
      Внутри хижины царила глубокая, торжественная тишина. Снаружи доносились унылое уханье филина, уже вылетевшего на охоту, печальные крики козодоя да глухие удары: это быстро и нетерпеливо бил копытом привязанный к дереву конь. Его донимали москиты.
      Тело Лофтуса Вогана все еще лежало на бамбуковом настиле, ничья участливая рука не поправила грубой подушки, не закрыла остекленевшие, невидящие глаза. Слуга Плутон не возвращался, да теперь помощь и не нужна была. Хотя до Мирной Равнины оставалась всего миля, но дорога была слишком трудна. Нестись вскачь по ней было небезопасно, а темнокожий раб не собирался ломать себе шею ради спасения жизни господина. Следовательно, раньше чем через час Плутон вернуться не мог.
      Когда прошло двадцать минут после его отъезда и пятнадцать минут после ухода Чакры, в хижине появились новые люди. Если бы, выйдя из лачуги, Чакра направился по проезжей дороге в Монтего-Бей, он непременно столкнулся бы с двумя странными путниками. Но служитель Оби только в случаях крайней необходимости показывался на больших проезжих дорогах. И на этот раз он предпочел пробираться боковой тропинкой, проложенной среди кустарников, и потому избежал встречи с двумя не менее отъявленными негодяями, чем он сам.
      То были наемные убийцы Джесюрона, касадоры Мануэль и Андрес.
      Двуногие ищейки целый день крались по следам Лофтуса Вогана, иногда отставая, иногда почти настигая преследуемого. Не раз они видели его издали. Но Лофтус Воган был не один - рядом с ним ехал огромный негр. Это удерживало преступников, а кроме того, им не хотелось нападать днем. Они решили дождаться темноты.
      И вот наступил ожидаемый час. Солнце зашло, и, когда настоящий убийца уже ушел из хижины, касадоры спешили к ней, стремясь поскорее настичь жертву и пустить в ход ножи.
      - А, карамба! - выругался тот, кто был постарше и потому чувствовал себя начальником. - Как бы он не ускользнул от нас, Андрес... Ведь Мирная Равнина совсем рядом, а ее хозяин - его друг. Помнишь, старик Джесюрон говорил, что судья, наверно, остановится на ночь в Мирной Равнине.
      - Да, правда, - согласился Андрес.
      - Ну, если он успеет доехать туда засветло, этой ночью мы уже ничего не сможем сделать. Тогда придется отложить дело до завтра.
      - Кабы не пара пистолетов у него за поясом да еще этот черномазый верзила рядом, мы бы давно его прикончили. А что, если он успеет добраться до Саванны? Что тогда?
      - Тогда наше дело плохо. Саванна - большой город, не так-то просто прикончить человека прямо на улице. Это тебе не в лесу: прохожие молчать не будут, не то что деревья. А пятьдесят фунтов - не такие уж большие деньги за убийство важного судьи. Надо быть начеку, а то как бы за такие гроши не повиснуть... Одного судью убьешь, так на тебя десяток кинется.
      - А что, если... - начал Андрес. Будучи младшим из двух, он был, однако, более осторожным. - А что, если даже в Саванне не представится случая подстеречь судью?
      - Тогда, считай, пропали наши денежки. Из Саванны судья поедет морем: тут нам придется с ним распрощаться. А гнаться за ним по морю - нет, благодарю покорно! Я не любитель морской болезни.
      - Тогда вот что, - заявил рассудительный Андрес, - надо покончить с ним, пока он еще не в Саванне, это ясно. Поспешим - может, мы его еще нагоним, прежде чем он доберется до Мирной Равнины.
      - Верно! Давай прибавим шагу. Нынче ночью во что бы то ни стало!
      И, боясь упустить добычу, убийцы что было духу помчались вперед.
      
      Глава ХСI
      НЕТ КРОВИ!
      
      Красный диск солнца уже исчез за горизонтом, когда касадоры поднялись на холм и приблизились к лачуге, где лежал мертвый Лофтус Воган.
      - Слушай, Мануэль, что это? - шепотом спросил Андрес, увидев лошадь у дерева. - Конь оседлан, взнуздан... Чей он?
      - Конь судьи. Видишь, он серый. Негр ехал на гнедом, а судья на сером.
      - Верно. Но где же вторая лошадь?
      - Где-нибудь неподалеку. Наверно, стоит привязанная по ту сторону дома. А сами они, должно быть, внутри. Но зачем понадобилось им сюда забираться? Здесь ведь никто не живет, это мне доподлинно известно. Неделю назад мне пришлось здесь побывать. И ведь до поместья, где судья мог остановиться, рукой подать. Что их тут задержало?
      - Послушай, - сказал младший, бросив жадный взгляд на сумки и баулы, привязанные к седлу, - а ведь тут есть чем поживиться.
      - Так-то так, только об этом пока рано думать. Сперва надо сделать главное... Но где же они все-таки? И где лошадь негра?
      - А может, негр поехал за подмогой? Может, что-нибудь стряслось с Лофтусом Воганом? - догадался вдруг Андрес. - Помнишь, встречный на дороге сказал нам, что один из всадников выглядит совсем больным.
      - Верно, верно! Должно быть, так оно и есть. Ну, если черномазого нет поблизости, надо действовать. Этот здоровенный негр для нас опаснее, чем судья с его пистолетами. Ведь если судья действительно захворал, он не очень-то сможет защищаться. Надо только сразу захватить у него оружие, прежде чем он сообразит, а чем дело.
      - Не обойти ли нам сперва вокруг дома? - предложил осторожный Андрес. Лучше все-таки проверить, не стоит ли там вторая лошадь. Вот если ее там нет, значит, будем считать наверняка, что негр уехал вперед. Пройдем за кустами - тогда нас не заметят.
      - Ладно, так и сделаем. Торопись, время дорого! Другой такой случай не подвернется. Ну, пошли! Да шагай полегче, будто ступаешь по корзине с яйцами.
      И Мануэль нырнул в чащу, куда за ним последовал его товарищ. Пробравшись сквозь кусты, они очутились по другую сторону хижины. Гнедого коня там не оказалось. Значит, не было и его всадника. Касадоры окончательно убедились в этом, заметив свежие следы копыт, ведущие от хижины к Мирной Равнине. Глубина следов ясно говорила, что негр гнал свою лошадь галопом.
      Убийцам оставалось лишь убедиться, где тот, кто им нужен. Крадучись они подошли к хижине и заглянули в широкую щель. Сначала они ничего не могли рассмотреть, но вскоре их глаза привыкли к темноте. Касадоры увидели, что в углу на бамбуковом настиле лежит человек, накрытый плащом, из-под которого видны были только ноги в сапогах со шпорами. Это был тот, кого им предстояло убить!
      Казалось, судья был погружен в глубокий сон. Он лежал неподвижно, даже дыхания не было заметно. На полу возле скамьи валялись шляпа и кобура с пистолетами. Если бы судья сейчас и проснулся, он все равно не успел бы схватить оружие.
      Убийцы переглянулись: случай им благоприятствовал. Не сговариваясь, держа наготове острые мачете, они ринулись в хижину.
      - Смерть ему! - завопили касадоры, подбадривая друг друга, и каждый нанес несколько ударов по неподвижному телу под плащом.
      Наконец убийцы решили, что судья мертв. Они уже собрались покинуть хижину, чтобы заняться привязанными к седлу сумками, как вдруг сообразили, насколько неестественной была неподвижность их жертвы под ударами.
      Пока они яростно кололи лежащего ножами, они ничего не замечали. Но теперь касадоры забеспокоились: неужели Лофтус Воган скончался от первого же удара, угодившего в сердце? Но даже удар ножа прямо в сердце не вызывает мгновенной смерти, и, кроме того, на лезвиях не оказалось ни капли крови. Неужели она стерлась об одежду? Нет, этого произойти не могло: сколько-нибудь крови на ножах все же осталось бы... И, однако, хотя сталь клинков была влажной, крови на ней не было ни единого пятнышка.
      - Непонятно... - проговорил Мануэль. - Ну-ка, приподними плащ...
      Андрес сдернул плащ с лица лежащего. Рука его случайно коснулась холодной кожи. Он увидел окостеневшие черты, тусклые, подернутке пленкой глаза, в которых свет давно погас.
      С воплем ужаса Андрес опустил плащ и бросился к двери. Мануэль, также вне себя от страха, кинулся за ним.
      Еще мгновение - и оба они бежали бы прочь, забыв про сумки, привязанные к седлу серого коня... Но едва Андрес коснулся ногой порога, как тут же замер, остановившись как вкопанный. Мануэль со всего размаха налетел на него сзади.
      Что остановило их?
      В дверях стояло трое, и каждый держал их на прицеле. То были Герберт Воган, начальник маронов Кубина и его помощник Квэко.
      
      Глава XCII
      ПРЕСТУПНИКИ СХВАЧЕНЫ
      
      Первым заговорил Квэко.
      - Ни с места! - крикнул он зычным голосом. - Только шевельнитесь - и я всажу в каждого по куску свинца!
      - Сдавайтесь! - властно и твердо приказал Кубина. - Немедленно бросайте ножи! Сопротивление будет вам стоить жизни.
      - Ну, мои испанские друзья, - произнес Герберт, - вы меня знаете, и я советую вам исполнить приказание. Если вы ни в чем не виноваты, обещаю: никакого вреда вам не будет... Ни с места! - быстро воскликнул он, видя, что касадоры поглядывают через плечо, как будто собираясь сбежать другим ходом. - Не пытайтесь удрать - вам это не удастся. В моей двустволке зарядов хватит на двоих.
      - Что вам от нас надо? - прошипел сквозь зубы Мануэль.
      - С какой стати вы нам угрожаете? - оскорбленным тоном добавил Андреc.
      - Что вы сделали?.. Это как раз мы и желаем знать и сейчас узнаем, решительно заявил Кубина.
      - Да чего нам скрывать? - прикидываясь простачком, заговорил Андреc. - Мы с товарищем направлялись в Саванну...
      - Ну-ну, подожди болтать! - нетерпеливо прервал его Квэко, угрожающе встряхивая ружьем. - Слышали, что сказал начальник? Сейчас же бросьте свои кухонные ножи, не то, смотрите, вам не поздоровится!
      Андреc хмуро бросил мачете на пол. Мануэль немедленно последовал его примеру.
      - А теперь, голубчики, - продолжал чернокожий охотник, не отводя от груди Андреса дула своего длинного ружья, - живо опускайтесь на пол и сидите смирно, пока я раздобуду веревки, чтобы вас связать.
      Прекрасно понимая, чем грозит им ослушание, касадоры опустились на пол там, где стояли. Квэко подобрал оба мачете и предусмотрительно положил их подальше. Передав затем ружье Кубине, который вместе с Гербертом остался охранять пленников, Квэко вышел из хижины. Почти тут же он снова вернулся, волоча за собой длинные лианы, напоминающие веревки. Кроме того, он принес две короткие палки, каждая длиной фута в три. Все это он раздобыл так быстро, что можно было подумать, будто он вытащил их из кладовой рядом.
      Кубина и Герберт продолжали держать пленников под прицелом, ибо негодяи, несомненно, улизнули бы при первой возможности. Ночная мгла мгновенно скрыла бы их из глаз - поймай-ка их в лесной темени! Нет, такую добычу выпускать из своих рук было нельзя. Хотя мрак, царивший в хижине, скрывал от глаз Герберта и Кубины лежавший в углу труп, они не сомневались, что негодяи-касадоры задумали какое-то преступление, а может быть, и совершили его.
      Особенно подозрительным показалось им то обстоятельство, что к дереву у входа была привязана оседланная лошадь. Они не узнали в ней коня судьи Лофтуса Вогана, но тем не менее сразу почуяли недоброе. Стремительность, с которой касадоры бросились вон из хижины, почти убеждала их, что они опоздали. Они были готовы найти в хижине труп, а может быть, и не один. Ведь они еще не знали, куда делся Плутон.
      Квэко быстро и ловко связал касадоров по рукам и ногам, и затем все трое Герберт и оба марона - вошли внутрь хижины. В ней было темно, как в могиле. Некоторое время они, напрягая зрение, старались что-нибудь разглядеть. Они стояли не шелохнувшись, затаив дыхание - так, что слышно было, как бились их сердца. Наконец они разглядели человека, лежащего на низком настиле. Квэко не без внутреннего трепета подошел поближе, осторожно дотронулся до него и пробормотал:
      - Он спит или... мертв! - воскликнул Квэко, когда рука его случайно коснулась холодного, как лед, лба.
      Кубина и Герберт подошли ближе. Чей это труп? Неужели это Лофтус Воган? Или Плутон, негр-слуга?
      Нет, это был не чернокожий. Чтобы убедиться в этом, достаточно было коснуться его волос.
      - Нужно раздобыть свет... Набери-ка светляков, - сказал Кубина своему помощнику.
      Квэко вышел из хижины.
      На ветвях деревьев сверкали искорки - целые созвездия крохотных движущихся огоньков. Это были мелкие светлячки. Но Квэко искал не их. Среди искорок там и здесь мерцали более крупные золотисто-зеленые огни. Это светились жуки кокуйо. Сняв шляпу, Квэко начал ловить ею, как сачком, светящихся жуков и вскоре накрыл одного из них. Вернувшись в хижину, Квэко поднес жука к лицу трупа.
      Квэко не довольствовался тем золотисто-зеленым светом, который насекомое испускает из похожих на глаза бугорков, находящихся у него на грудке. Прожив всю жизнь в лесах, он научился добывать более яркий свет. Раздвинув пальцами надкрылья, Квэко надавил насекомому на брюшко - и блеснул тот оранжевый огонь, который обычно бывает заметен, только когда жук летит. Фосфорический свет озарил пространство на несколько шагов вокруг, и все сразу узнали в страшном мертвеце судью Лофтуса Вогана.
      
      Глава ХСIII
      ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО
      
      Ни один из троих не вздрогнул от изумления, ни для кого из них это не было неожиданностью.
      Но отнеслись они к этому открытию по-разному. Квэко не удержался от приглушенного восклицания. Кубина стоял молча, огорченный и подавленный: со смертью судьи рушились его сокровенные надежды. Для Герберта смерть дяди была все же горем, хотя и не очень сильным.
      Убедившись, что судья мертв, и не сомневаясь, что он погиб от рук касадоров, не успевших даже скрыться, они стали осматривать труп.
      Они были поражены. На трупе оказалось больше десятка ножевых ран, но при этом ни капли крови. Что за таинственная смерть? Раны в груди, на животе, в сердце - и нигде ни кровинки!
      - Кто убил его? Кто нанес ему эти удары? Вы, негодяи? - крикнул Герберт, свирепо глядя на касадоров.
      - Карамба! Зачем бы нам понадобилось его убивать? - самым невинным тоном спросил Андрес. - Он был уже мертв, когда мы пришли.
      - Врете! - воскликнул Квэко. - Да ваши клинки и сейчас еще не обсохли! Смотрите-ка! - Он приложил мачете к одной из ран. - Видите? Рана нанесена этим ножом, сразу видно. Вы убийцы, это ваших рук дело!
      - Клянусь святой девой Марией, - заверил его Андрес, - вы ошибаетесь, сеньор Квэко! Я готов присягнуть, что не мы убили судью. Мы сами были поражены так же, как и вы, когда увидали, что он лежит в углу бездыханный.
      Он говорил так убедительно, что ему трудно было не поверить. Конечно, они собирались убить судью, но подлинным убийцей оказался кто-то другой. Кубине это было ясно.
      - А зачем вы кололи его ножами? - обратился он к пленникам. - Вы же не можете этого отрицать.
      - Сеньор, - сказал Андрес вкрадчиво (он был похитрее товарища и умел быстро приноравливаться к обстоятельствам), - мы этого не отрицаем. Это правда, хоть мне и стыдно в этом признаваться. Мы действительно раза два прокололи труп судьи нашими мачете.
      - "Раза два"! Двадцать раз, мерзавцы!
      - Не буду спорить, сеньор Квэко. Двумя больше, двумя меньше - я уже не помню. Это все он, все из-за него! - Он кивнул в сторону Мануэля. - Мы с ним поспорили.
      - Из-за чего же? - спросил Герберт.
      - Да видите ли, сеньор Воган, мы шли в Саванну. И вдруг видим - к дереву привязана лошадь. Ну, и решили зайти в хижину, узнать, кто там. Входим и видим - лежит покойник. Мы были ошарашены не меньше вашего, сеньоры.
      - Полная для вас неожиданность, а? - иронически осведомился Кубина.
      - Да, мы прямо ошалели от страха, сеньор. Потом, как пришли немного в себя, Мануэль мне и говорит: "Послушай, Андрес, а что, потечет из трупа кровь, если его проткнуть?" - "Ну ясно - нет", - говорю я ему. "Нет, потечет, отвечает он. - Спорю на пять пезо, что потечет". Ну, признаюсь, я принял вызов, и мы попробовали. Судье-то ведь все равно, раз он мертвый!
      - Чудовища! - воскликнул Герберт. - Это почти так же гнусно, как убийство! Как ни хитра ваша выдумка, негодяи, вам не уйти от петли!
      - Ах, сеньор, право, мы ее не заслужили! И мы оба раскаиваемся, поверьте!.. Правда, Мануэль?
      - Конечно, раскаиваемся, - с глубокой искренностью сказал Мануэль.
      - Мы потом оба пожалели, что так поступили, - продолжал Андрес. - И даже накрыли тело плащом, чтобы почтенный судья почивал в мире.
      - Врешь! - крикнул Квэко, поднося светящегося жука к телу покойного. - Вы проткнули его ножами прямо через плащ! Смотрите!
      И Квэко указал на прорезы в плаще.
      - Да-да... - запинаясь, произнес Андрес. - Вспоминаю: мы сперва его накрыли, а уж потом стали биться об заклад... Верно, Мануэль?
      Ответа Мануэля никто не расслышал, ибо в эту минуту снаружи послышался стук копыт, и к двери подъехали два всадника. Это вернулся Плутон в сопровождении надсмотрщика с плантации Мирная Равнина. Следом за ними шли несколько негров с носилками: больного намеревались перенести в усадьбу. Но они опоздали: теперь им предстояло перенести туда его тело.
      
      Глава XCIV

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23