Гаспар гаучо

      С тех пор как мы видели этих индейцев в последний раз, их численность изменилась. Один из краснокожих, раненный во время нападения на Гальбергера, умер по дороге; труп его висел, перекинутый через седло и привязанный к нему.
      Вальдес, как и предполагал Гаспар, оставил това после первого же привала. Зато рядом с Агуарой во главе отряда ехала дочь убитого Гальбергера.
      Пленница не была связана. Никто не опасался, что она вздумает бежать, да она и сама не думала об этом, зная, что ей не ускакать на своем пони от индейских всадников.
      Франческа была страшно бледна. Ее белокурые волосы рассыпались по плечам, взгляд был безучастен: она не смотрела, куда едет, ей было все равно, свалится она с пони, попадет ли под копыта других лошадей. Агуара ехал рядом и не спускал с нее покорного, кроткого взгляда. Он смотрел на нее не как на пленницу, а как на свою повелительницу.
      Франческа видела, как убили ее отца. Но после этого ужасного удара никто не нанес ей ни малейшей обиды. Агуара уверял ее, что не хотел убивать ее отца и свалил всю вину на Вальдеса. Разве она не знает, что ее отец и Руфино были старыми врагами? Желая оправдаться, хитрый дикарь уверял, что он даже поссорился с Вальдесом из-за убийства Гальбергера и что парагваец бежал, боясь мести. Краснокожий вождь ни разу не назвал Франческу своей пленницей и объяснил ей, что ее лишь потому не отвезли домой, что това грозит война с враждебными племенами гуайкуру, которых они и выехали выслеживать, когда случилось несчастье. Не могли же они оставить ее одну в степи. Агуара обещал позже отвезти Франческу к матери, теперь же ей придется ехать с ними вместе в толдерию. Так старался хитрый Агуара обмануть свою пленницу.
      Однако Франческа не поверила ему. Несмотря на свой юный возраст, умом она была не ребенок. Она знала, что молодой вождь това неравнодушен к ней и понимала опасность своего положения. Кроме того, девушка слышала отрывок разговора Агуары с Вальдесом, когда они въехали в сумаховую рощу, перед убийством ее отца. Все это только усилило в ней чувство отвращения к краснокожему вождю, которое она давно питала к нему. Франческа не только не отвечала на льстивые речи, но даже не взглянула на индейца. Недавнее прошлое наполняло ее душу такой скорбью, что она не могла думать о будущем. Забывая о присутствии Агуары, она думала только об отце. О смерти Нарагуаны Франческа еще не знала.
      Спутники Агуары не резвились, как в начале поездки. Не слышно было веселых криков и смеха. Один из товарищей был убит, и это печалило и пугало их. Они не знали, что скажут старейшины из племени, узнав, при каких обстоятельствах погиб молодой това.
      Подтверждением этих грустных мыслей был разговор двух молодых това, беседовавших о своем вожде и завидовавших его счастью - захвату красавицы-пленницы.
      - Если бы был жив Нарагуана, он ни за что не допустил бы этого, - сказал тот из них, который был постарше.
      - Нарагуана умер. Кто же станет теперь перечить Агуаре? Он наш вождь и может поступить с пленницей, как ему вздумается.
      - Ты забываешь о старейшинах. Помнишь, как дружен был наш прежний вождь с отцом пленницы? Мне рассказывали, что даже перед смертью Нарагуана завещал нам охранять бледнолицего чужеземца, пока он останется в Чако. Хорошо мы его защитили - нечего сказать: мы помогли его убийце и увозим дочь его в плен! Как-то посмотрит на это народ! Многие старики из нашего племени любили Гальбергера не меньше, чем сам Нарагуана. Им не понравится, что мы нарушили волю покойного вождя. О, я думаю, народ возмутится, когда встретит нас.
      - Ничего! Народ любит нашего молодого вождя и не станет противиться его желанию. Он хочет жениться на бледнолицей девушке и сделать ее нашей царицей. Она такая красавица, что его желание вполне понятно. Но вот не взбунтуются ли от ревности девушки това? Что-то скажет Насена...
      Разговор их был прерван криком одного из ехавших впереди всадников. Это был крик, предупреждавший об опасности, и все поняли его. Мигом вскочили индейцы на седла и стали смотреть вдаль. Наездники скакали, стоя на спинах лошадей; сидеть осталась только пленница да безжизненное тело убитого това по-прежнему висело через седло.
      XXIV. Тифон
      Индейцы покинули берег Пилькомайо на одном из поворотов реки и поехали через перешеек, образуемый ее изгибом. Эта низменная часть, затопляемая в дождливое время, опаляемая жаркими лучами солнца во время засух, была лишена всякой растительности и покрыта густой пылью.
      Они проехали половину этой безотрадной пустыни, когда один из наиболее опытных воинов, ехавших впереди, подал сигнал тревоги. Крик этот вызвало явление природы, которое довольно часто наблюдается в Чако: это надвигающаяся гроза. Впрочем, как ни старались това увидеть причину тревожного крика, они не видели ни на земле, ни на небе никаких признаков близкой грозы. Небо было безоблачно. Покрытая пылью равнина по-прежнему сверкала на солнце. День клонился к вечеру, и длинные тени всадников падали на землю.
      - Что это такое? - спросил Агуара испустившего тревожные крик индейца. Ты боишься, что нам угрожает какая-нибудь опасность?
      - Смотри! - указал тот на горизонт. - Видишь?
      - Ничего не вижу.
      - Разве ты не замечаешь эту бурую полосу?
      - Вижу словно туман над рекой.
      - Это туча, и туча грозовая. Вот она поднимается и скоро покроет все небо.
      - Она похожа на дым.
      - На всем пространстве нет ни травы, ни деревьев, нечему гореть и дыму неоткуда быть.
      - Так что же это? Ты знаешь?
      - Это пыль.
      - Пыль, говоришь? Что же это, скачет табун диких лошадей или всадники из племени гуайкуру?
      - Ни то, ни другое. Это будет пострашнее!.. Если зрение не обманывает меня, это тифон.
      - Ах! - воскликнул Агуара. - Ты думаешь, это тифон?
      - Я уверен в этом.
      Страшное слово "тифон" облетело ряды всадников. Многие, знавшие по опыту, как опасно это явление, произносили его с ужасом.
      Между тем облако поднялось выше, разрослось вширь, приняло желтоватый оттенок наподобие лондонского смога. Мало-помалу сквозь него начали проникать огненные змейки молний. Там, где зловещая туча не успела закрыть небо, по-прежнему светило солнце и воздух был прозрачен, как и раньше. Не было ни малейшего ветерка.
      Такая тишина, однако, была неестественной. Стало жарко и душно.
      Минут через десять после того, как облако показалось на горизонте, подул порывистый, ледяной ветер, чуть не сбрасывавший всадников с седел. Густая тьма окутала все вокруг. Солнечный диск померк.
      Бежать или искать убежища было негде и некогда, а между тем быть настигнутым бурей на этой равнине было страшно и опасно. Крики ужаса послышались отовсюду, но всех их перекрыл голос того, кто первый возвестил о надвигающейся опасности:
      - Спешивайтесь и прячьтесь за лошадей! Закройте лица плащами, если не хотите ослепнуть!
      Все повиновались беспрекословно, спешились и старались удержать лошадей на месте.
      Между тем Агуара схватил под уздцы пони и отвел его в тыл каравана, где можно было рассчитывать на наибольшую защиту от ветра. Бережно, как друг, как нежный брат, снял он Франческу с седла и поставил ее на землю. Он все еще не терял надежды завоевать ее сердце.
      - Звездочка моя, жизнь моя, - говорил он на туземном наречии, которое она немного понимала, - опасность, которая нам угрожает, скоро минует. Ляг, прошу, это спасет тебя.
      Сняв с себя расшитый перьями плащ, он окутал им девушку с головой и ласково просил ее лечь на землю. Франческа машинально повиновалась, хотя тифон не испугал ее.
      Но вот налетел ураган. Лошади заржали от страха и боли. Вихрь нес с собой не только пыль, но и песок, сучья, камни, причинявшие серьезные ранения. В довершение всего ветер поднял покрывавший равнину налет пыли и это вызывало резкую боль в глазах. Если бы индейцы не закутали лиц плащами, многие из них лишились бы зрения.
      Буря бушевала целый час. Ветер выл, пыль, песок, камни хлестали обнаженные тела това. Иногда им с трудом удавалось удержать против ветра своих лошадей и устоять самим. Сверкала молния, беспрерывно гремел гром. Наконец полил холодный, точно лившийся прямо со снежных вершин Кордильер, дождь.
      Буря окончилась так же внезапно, как началась. В воздухе пыли как не бывало. Превращенная дождем в толстый слой грязи, она покрыла землю. На чистом безоблачном небе снова засияло солнце.
      Гроза миновала. Она пронеслась в другую часть необъятной равнины Чако.
      Омытые дождем тела индейцев блестели, как бронза. Только кое-где из царапин сочилась кровь. Поправив сбрую и седла, всадники сели на коней и отправились в дальнейший путь. Их молодой вождь снова поехал впереди, рядом с пленницей.
      XXV. Пещера
      Дерево-барометр предупредило Гаспара и его спутников именно о той грозе, которая врасплох настигла индейцев. Хотя преследователи были за несколько миль от похитителей, гроза надвинулась на них всего на полчаса позже. Но буря не застала их в открытом месте. Они успели спрятаться в пещере, которую указал им Гаспар. Гаучо два раза бывал раньше в этой местности: однажды во время охоты вместе со своим покойным хозяином и еще раньше он проходил по этой равнине в качестве пленника племени гуайкуру; к счастью, ему удалось бежать. Пещеру Гаспар нашел, охотясь вместе с натуралистом; она находилась в четырех милях от Пилькомайи, на берегу ручья.
      Друзья мчались от дерева уннаи через равнину галопом. Не оставалось сомнения, что надвигается гроза. На горизонте появилась желтоватая туча. Стало жарко и душно, как в раскаленной печи. Потом повеял ледяным дыханием ветер и солнце померкло на небе.
      Всадники вовремя доскакали до пещеры и укрылись от холодного дыхания ледяного ветра, от ударов, поднимаемых вихрем камней и сухих веток.
      - Слава Богу, доехали! - сказал гаучо. - Скорее, друзья мои!
      С этими словами он ввел под уздцы свою лошадь в пещеру. За ним зашли Людвиг и Киприано.
      Но это еще не все. Гаспар предупредил, что ураган нанесет пыль во все уголки пещеры. Пыль эта способна, по его словам, проникнуть в закупоренную бутылку. Чтобы не подвергаться опасности задохнуться, следовало завесить вход в пещеру плащами.
      Подул холодный ветер и занес в отверстие грота облако пыли и сухих листьев. Вокруг царил мрак. Изредка, прорезая тьму, вспыхивали молнии. Затрещали сломанные вихрем сучья деревьев. Маленький ручеек грозил превратиться в бурный поток.
      Людвиг и Киприано были уже знакомы с ураганами и их последствиями. Они помнили, как еще в бытность их в Асунсьоне пыль проникала в замочные скважины дверей, во все щели стен и полов. Поэтому они не заставили гаучо повторять его совет, а быстро схватили свои пончо и, скрепив их кое-как вместе, закрыли ими отверстие пещеры.
      - Теперь нам нечего бояться бури! - сказал гаучо.
      XXVI. Непрошенный гость
      Они очутились в темноте. Но Гаспар нашел и тут способ устроиться поудобнее. Он достал огарок восковой свечи и предложил спутникам поужинать остатками баранины, на что они охотно согласились, так как не на шутку проголодались.
      Хорошо знакомый с очертаниями пещеры, Гаспар свободно расхаживал взад и вперед. Вытащив из кармана седла свечу, он рассказал, что на похоронах его покойной матери мошенники ксендзы сдули с него по пяти песо за каждую свечу, потому что они были "священными". Тогда Гаспар решил припрятать огарки дорогих свечей, и вот один из них теперь и пригодился. Говоря это, он ударил огниво и кремень, чтобы добыть огонь.
      Вдруг до слуха друзей донесся странный звук. Лошади тоже услышали его и тревожно заржали. Этот крик хорошо знаком жителям Южной Америки. Где бы его ни слышали, в залитой ли солнцем равнине, в темном ли лесу, крик ягуара наводит ужас на людей, животных и птиц.
      - Тигр! - испуганно прошептал Гаспар, прислушиваясь к новому крику, раздавшемуся на этот раз ближе и громче.
      - Где?- шепотом спрашивали друг друга юноши.
      В пещере беспокойно топали встревоженные лошади. Снаружи завывала буря. Трудно было разобрать, где ревет ягуар. То казалось, что он снаружи, то чудилось, что он в самой пещере. Грузно ударившееся о растянутые у входа плащи тело животного рассеяло сомнения. Ягуар старался укрыться в пещере от бури.
      Между тем врага ожидали. Друзья поспешно вынули из седла ружья и приготовились стрелять. Так как это животное кошачьей породы видит и в темноте, Гаспар не захотел давать преимущества противнику и засветил свою восковую свечу.
      Вероятно, ягуар жил в этой пещере и, встретив у входа неожиданную, мешавшую ему укрыться от бури преграду, сердито зарычал.
      Выстроившись перед входом в грот, друзья держали ружья наготове. Киприано предложил стрелять через плащи, но Гаспар отсоветовал. Стреляя таким образом, легко промахнуться, а между тем рассвирепевший ягуар был бы еще опаснее.
      Разъяренное животное яростно заревело и бешено ринулось ко входу. Плащи упали. Порыв ветра загасил свечу, и снова все погрузилось во мрак. Тут началась какая-то странная возня. Ягуар как-то глухо ворчал, фыркал и кричал, барахтаясь в темноте на полу пещеры.
      - Святой Яго! - первым догадался Гаспар. - Зверь запутался в наших пончо. Стреляйте скорее! Цельтесь туда, откуда слышен шум. Пли!
      Все трое выстрелили и, должно быть, не промахнулись. Не слышно стало ни рева, ни фырканья, только вьюга выла на равнине да грохотал гром.
      - Убит, - сказал Гаспар, снова зажигая восковой огарок. Действительно, огромная пятнистая кошка лежала, запутавшись в плотной ткани. Израненная пулями, она еще дышала. Гаспар прикончил ягуара ударом ножа в горло.
      - Вот тебе за твою дерзость. Зачем ты помешал ужинать трем голодным путешественникам? - сказал он.
      XXVII. Между двух огней
      Вытащив тело убитого зверя из плаща, друзья хотели снова завесить отверстие пещеры, но заметили, что это уже не нужно. Первые сильные порывы прошли, ветер дул вдоль лощины, мимо пещеры и только изредка в нее залетали листья и сучья.
      - Теперь нет больше опасности ослепнуть от пыли, - заметил гаучо. - Не стоит завешивать вход. Вот только может быть другая опасность, страшнее пыли и песка.
      - Какая? - спросили его.
      - Второй тигр. Эти животные никогда не живут поодиночке. Обычно где самка, там и самец. Мы убили хозяйку и можем быть уверены, что за ней следом явится сюда и хозяин. Следует встретить его со всеми почестями.
      Людвиг и Киприано посмотрели по направлению входа в пещеру, как бы ожидая уже увидеть там ягуара.
      - Рассчитывать на то, что он запутается в плащах, как его супруга, трудно. Это была просто счастливая случайность. Оставить пещеру открытой тоже нельзя, - размышлял Гаспар. - Нам пришлось бы всю ночь не смыкать глаз.
      - Нельзя ли завалить вход вот этими камнями? - предложил Киприано, указывая на большие глыбы, обвалившиеся с потолка пещеры.
      - Идея неплохая, - похвалил Гаспар, определяя на глаз величину входного отверстия. - Это можно сделать.
      Приятели молча принялись за работу. Они притащили к отверстию грота несколько крупных сталактитовых глыб, которые должны были служить основанием завала. Но едва они успели перетаскать с полдюжины камней, послышался хорошо знакомый им крик ягуара. На этот раз ягуар не ревел, а храпел и фыркал. Скоро храп перешел, однако, в протяжное ворчание и закончился лаем, похожим на лай цепной собаки, которую какой-то шум разбудил в конуре. На этот раз не могло быть сомнения: ягуар находился с ними вместе в пещере.
      - Боже милостивый! - воскликнул Гаспар. - Сам хозяин дома! То-то мы не могли разобрать, где ревет зверь! Самка рычала снаружи, а самец отвечал ей из пещеры. Где же теперь это животное?
      Все трое вглядывались в глубину пещеры, но ничего не видели. Испуганные лошади снова заметались.
      - Зарядите ружья!- скомандовал Гаспар. - Если тигр нападет на нас, а это более чем вероятно, ножи не помогут.
      Все трое схватили ружья, но - увы! - пороха и пуль под рукой не оказалось. Они были спрятаны в седле Киприано, а лошадь забилась от страха в отдаленный угол пещеры.
      Взяв свечу, Киприано пошел искать ее. Испуганное животное, дрожа, забилось в углубление между двух выступов скал.
      Киприано уже хотел подойти к лошади, как вдруг на выступе скалы он увидел желтое тело с черными пятнами. Пламя отсвечивало в сверкающих глазах ягуара.
      Друзья отступили на несколько шагов. Чтобы дойти до лошади Киприано, надо было непременно пройти под каменным навесом, на котором растянулся ужасный зверь. Ягуара раздражало движение людей и он, свирепея все больше и больше, каждую минуту готов был броситься на них. Инстинктивно, почти машинально охотники отступали все дальше и дальше, отказавшись от мысли защищаться ружьями и рассчитывая уже только на свои ножи. Людвиг советовал даже оставить лошадей и уйти совсем из пещеры. Буря утихла. Только слышны были раскаты грома, шум дождя да журчание потока. Все это было не так страшно, как ягуар. Однако Киприано и Гаспар не согласились оставить лошадей на съедению зверю. Что они будут делать пешие среди равнины Чако? Они будут беспомощны, как потерпевшие крушение моряки, очутившиеся на плоту посреди необъятного океана!
      Они колебались недолго. Сама судьба решила за них. Отступая от опасного животного, они дошли до самого входа в пещеру. Тут они убедились, что отступление отрезано. Вздувшийся от ливня поток вышел из берегов и вода подступала к самой пещере. Течением уносило стволы и сучья деревьев, даже обломки скал. Ни пеший, ни конный не мог перебраться через бурный поток. Друзья очутились между двух огней.
      XXVIII. Ракета
      Никто не пожелал бы себе такой участи - быть заключенным в одной пещере с королевским бенгальским тигром, или с деспотом тропических лесов Америки ягуаром. Ягуар, хоть и меньше тигра, так же опасен и кровожаден, как и он. Самец иногда бывает величиной с самку индийского тигра. Он очень силен. Гумбольдт видел однажды, как ягуар протащил убитую им лошадь по глубокому оврагу до вершины холма. Путешественники Чуди, Дарвин и Д'Орбиньи тоже говорят о необычайной силе ягуара.
      Неудивительно, что, хорошо знакомые с нравами и обычаями ягуаров, наши друзья боялись страшного зверя.
      При слабом свете свечи видно было, что ягуар продолжал лежать на выступе скалы. Глаза его горели, как угольки. Он сердито ударял хвостом, отбивая от стен небольшие сталактиты, и иногда рычал, открывая пасть и обнаруживая свои красные десны и ряд сверкающих белых зубов. Каждый раз, когда он рычал, лошади начинали бешено метаться по пещере. Друзьям предстояла страшная схватка. Они были почти безоружны. Что значили их ножи в сравнении с когтями и зубами ягуара!
      На минуту задумался даже никогда не унывающий Гаспар. Но он не был бы гаучо, если бы не вышел из затруднения. Действительно, ему сразу же пришла в голову какая-то мысль. Осторожно пробрался он к своей лошади, стоявшей в глубине пещеры, принялся шарить в карманах седла и вытащил полдюжины каких-то предметов, похожих на сигары, заостренных с одной стороны и с перьями на другом конце.
      Людвиг и Киприано выросли в населенной испанцами части Америки, где бой быков - излюбленная забава. В принесенных Гаспаром предметах они узнали тортерильи, которые употребляют с той же целью, что и бандерильи: дразнят быков, когда пикадоры выгоняют их на арену, перед первым нападением матадора. Гаспар был сам когда-то пикадором и участвовал в бое быков в Росарио. Оставшимися у него тортерильями он нередко забавлял индейских юношей, когда они приходили в дом Гальбергера. Дикарей всегда очень веселил этот маленький фейерверк. Отправляясь в путь, Гаспар подумал, что при встрече с индейцами тортерильи могут пригодиться ему, и сунул в седло несколько штук.
      Итак, Гаспар взял в одну руку эти ракеты, в другую - свечу и направился к продолжавшему лежать на выступе ягуару. Зверь ворчал и лаял время от времени. Приблизившись на шесть шагов, гаучо зажег от свечки острый конец тортерильи и бросил ее в ягуара так, что она вонзилась в его шкуру.
      Почувствовав укол, ягуар сердито заворчал. Когда же загорелся порох ракеты, осыпая его дождем искр, он заревел от испуга, как безумный, спрыгнул с выступа и бросился к выходу пещеры. Людвиг и Киприано едва успели посторониться. Во время замешательства свеча потухла. Как комета со сверкающим хвостом, пронесся ягуар, освещая пещеру. Сталактиты заблестели, как тысячи бриллиантов.
      Но ягуар выскочил из грота, и в пещере стало темно. Послышался всплеск воды. Это животное тяжело рухнуло в воду. Ракета, без сомнения, погасла, но с ней вместе погасла, вероятно, и жизнь животного. Царь лесов Америки, ягуар, утонул в бурном потоке.
      Убедившись, что враг бежал с поля битвы, Гаспар отыскал свечу, еще раз зажег ее и сказал:
      - Ну, теперь кошки не будут тревожить нас ночью своим мяуканьем; а если в пещере окажутся еще и котята, мы их утопим. Теперь, молодые господа, прошу к столу, никто не помешает нам ужинать и пить матэ!
      XXIX. Ночь в пещере
      Буря прошла, но наступившая ночь не позволила друзьям продолжать преследование врага. Вздувшийся от ливня и затопивший всю лощину ручей тоже встал перед ними непреодолимым препятствием. Поток несся так стремительно, что унес бы слона, не то что всадника с конем. Попробовать переплыть ручей вплавь значило тоже идти на верную смерть.
      Гаспар объяснил друзьям, что им ничего иного не остается делать, как переночевать в пещере. К полуночи, однако, вода пошла на убыль. Ручей вошел в свои берега, успокоился и мирно журчал, озаряемый месяцем. На юге грозы проходят так же быстро, как приходят. Выглянув из пещеры и увидев это, рвавшийся в погоню за врагом Киприано стал уговаривать товарищей не дожидаться рассвета и ехать дальше. При свете луны они могли бы достигнуть берега реки. Но Гаспар не согласился.
      - Мы мало выиграем от того, что выедем ночью, - сказал он. - Нам придется переправляться через десятки маленьких ручьев, впадающих в реку, тогда как к утру они пересохнут, и мы будем двигаться несравненно быстрее. "Тише едешь, дальше будешь", говорит пословица, сеньор Киприано. К тому же мы все равно должны отдохнуть несколько часов. Если мы совсем не будем спать, то умрем от усталости. Что касается меня, я страшно хочу спать. Думаю, что и вы, и сеньор Людвиг тоже не прочь соснуть часок-другой. После дождя земля везде сырая и легко простудиться. Здесь, в пещере, сухо, как в норке вискачи, и ничто не нарушит нашего покоя.
      Киприано согласился с этими доводами, и они остались в пещере. К счастью, там нашелся хворост. Вероятно, тут когда-то ночевали и разводили костер индейцы. Вскипятив на костре воду, друзья напились чаю, поужинали, потолковали о приключениях дня. Накормили они также и лошадей, нарезав травы в ущелье скалы. Затем, разостлав на земле плащи и подложив под голову седла, они уснули. Первым уснул Людвиг, за ним Гаспар. Пещера наполнилась его храпом, похожим на храп тапира. Последним забылся сном Киприано. Все смолкло. Только лошади ударяли иногда подковой о камень да раздавался богатырский храп гаучо.
      XXX. Священный город
      Пока молодые люди отдыхали в пещере, преследуемые ими това прибыли в Священный город. Так называлось индейское селение, расположенное на равнине на берегу красивого озера с множеством поросших пальмовыми рощами островков. Пальмы с веерообразными и перистыми листьями обрамляли и весь берег озера.
      В четырехстах ярдах от берега озера высился одинокий холм, имеющий форму усеченного конуса. Плоская вершина его была увенчана деревьями. На вершине этого холма и находились могилы умерших това. Сотни трупов покоились на особого рода деревянных лесах. Ветер и жгучее солнце Чако высушивали их, как египетские мумии. Это и было кладбище. Как и прилегающий город, индейцы считали его священным. Сам город раскинулся по берегу озера у самого подножия холма и состоял из нескольких сотен пальмовых или бамбуковых хижин. Улиц в нем не было, хижины были размещены беспорядочно. Несколько домов побольше и покрасивее группировались вокруг площади, посреди которой возвышалось здание местного парламента, уже упоминаемая малокка. У индейцев това был, как уже сказано, скорее республиканский, чем монархический строй правления.
      К сожалению, у краснокожих республиканцев существуют такие же противоречия во взглядах, как у некоторых цивилизованных народов. Признавая себя свободными, они не признают права на свободу за другими. Так, у них много невольников. Это по большей части захваченные во время войн индейцы других племен. Не брезгуют това и белыми невольниками. Много белолицых рубят в их городе дрова и таскают воду. Это, очевидно, европейцы, захваченные в плен во время нападений на колонии Сантьяго, Сальту и Тукуман.
      Невольники также пасут стада. Они ютятся в переносных шатрах, похожих на вигвамы, или палатки северо-американских индейцев. В землю вколачивают несколько шестов, связывают их вверху вместе и прикрывают этот остов лошадиными шкурами. В Северной Америке для этой цели употребляются шкуры буйволов.
      К вечеру того дня, когда буря настигла това в покрытой пылью равнине, Агуара и его свита подъезжали к Священному городу. Приближалась полночь, когда они миновали кладбищенский холм.
      Жутко стало Агуаре, когда он взглянул на холм, где еще так недавно был погребен старый вождь. Если бы был жив отец, сын не проезжал бы здесь с дочерью Людвига Гальбергера в качестве пленницы! И почудилось Агуаре, что тень покойного отца сурово, с упреком посмотрела на него!
      Стремясь уйти от этого укоризненного взгляда, молодой вождь пришпорил лошадь и поскакал галопом вперед, впервые оставив Франческу под охраной одного из своих приближенных.
      Доехав до толдерии, он направился не прямо к своей хижине, ближайшей к зданию малокки, а объехал ее кругом, стараясь не будить спящую деревню. Хижина, перед которой он остановился, одной стороной прилегала к склону холма. Здесь Агуара спешился и, приподняв заменявшую дверь лошадиную шкуру, крикнул:
      - Шебота!
      Из хижины вышла отвратительная старуха с черными, несмотря на старость, волосами, нависшими над морщинистым лицом. Из глубоких орбит зловеще блестели серые глаза. Это была колдунья племени това Шебота.
      Молча, скрестив на груди костлявые руки, склонилась она перед вождем, не отвечая на приветствие и как бы ожидая его приказаний.
      - Шебота, - сказал он властно, - я привез с собой пленницу, молодую бледнолицую девушку. Возьми ее в свою хижину и позаботься о ней. Она скоро подъедет. Приготовься встретить ее!
      Шебота наклонилась еще ниже, в знак того, что готова исполнить его приказание.
      - Никто не должен видеть ее и разговаривать с ней, по крайней мере в первое время. Не пускай к ней никого, кроме своего безумного белого раба. Он безопасен, но других никого не пускай. Ты поняла меня, Шебота?
      Колдунья молча поклонилась.
      - Ну, хорошо! - сказал вождь и, вскочив на коня, поспешил навстречу своей свите.
      С этого дня Франческа Гальбергер поселилась у старой ведьмы.
      XXXI. Снова неудача
      Друзья проснулись задолго до рассвета. От баранины у них осталась одна кость, и они позавтракали вяленым мясом, припасенным запасливым Гаспаром. Так как в степях часто не бывает соли, его вялят на солнце, нарезав тонкими ломтиками. Такой способ сохранить мясо применяется не только в Чако, где оно называется чарки, но и во всей испанской Америке - в Мексике, Калифорнии; там это сушеное мясо называется тасахо и сесина.
      Вяленое мясо - не особенно вкусное блюдо. Недостаточно провяленное, оно имеет неприятный запах и цвет. Испанцы варят его с чесноком, луком и массой пряностей, благодаря которым оно теряет свой неприятный запах. Однако вяленое мясо незаменимо для путешественников. В необъятной степи нет гостиниц, где бы можно было пополнить истощившиеся запасы, а сушеное мясо можно возить сколько угодно в седле.
      Подкрепившись этой снедью и выпив матэ, путники вывели из пещеры лошадей и поехали. Ручей давно вошел в свои берега, и тропинка просохла.
      Каково же было их удивление, когда они, выехав в степь, вместо зеленеющей саванны, по которой скакали накануне, увидели перед собой темно-бурого цвета равнину. Восходящее солнце придавало ей красноватый оттенок.
      - Боже! - воскликнул с ужасом гаучо. - Я так и думал, что это случится.
      - Как это странно!.. - сказал Людвиг.
      - Этого надо было ожидать, господа.
      - Отчего это произошло? - удивился Людвиг.
      - Очень просто, - вздохнул Киприано, - поднятая ветром пыль осела на равнине, а дождь превратил ее в жидкую грязь.
      - Это еще не беда... - проговорил Гаспар.
      - Уж не угрожает ли нам какая-нибудь новая опасность? - с ужасом взглянули на Гаспара юноши.
      - Опасность - не опасность, а задержка.
      - Какая?
      - Если эта полоса жидкой грязи тянется до самого берега реки, мы не увидим следов неприятеля. Ведь земля на вершок покрыта этой тиной.
      Слова эти очень опечалили юношей. Если следы похитителей Франчески уничтожены, трудно будет найти хищников в беспредельной степи Чако.
      - Нечего мешкать, - сказал Гаспар, когда они вдоволь нагляделись на безотрадное зрелище. - Едемте к реке! Будь что будет!
      Всадники пришпорили лошадей и помчались галопом. Лошади шлепали по грязи, отбрасывая комья копытами. Через полчаса они достигли берега Пилькомайо. К великому своему огорчению, они увидели, что слой грязи покрывал и берег. Горячее тропическое солнце уже превратило его в сухой пласт. Ни о каких следах не могло быть и речи...
      - Черт бы побрал эту бурю! - с досадой воскликнул гаучо. - Случилось то, чего я боялся!
      XXXII. Преграда
      Всадники остановились на минуту, не зная, куда ехать. Впрочем, они недолго раздумывали. Вероятно, индейцы поехали дальше по берегу. Они решили ехать в том же направлении и скоро достигли места, где ручей впадал в реку. Меньше ли пыли осело на отвесных берегах потока, смыло ли ее быстрым течением, только на обоих берегах ясно виден был отпечаток копыт. Очевидно, индейцы переправились в этом месте через ручей.
      Ручей успокоился после бури, и всадники легко перешли его вброд. Дальше следы индейцев снова исчезли под густым слоем размытой дождем и засохшей на солнце пыли. Можно было предположить, что това и далее следовали по берегу, однако они могли и сократить путь, направившись им одним известной тропой через степь.