Майн Рид - Белый вождь (Северомексиканская легенда)

      - Вы правы, Робладо, я останусь и выслушаю его. Так будет лучше. Я думаю, это рассеет подозрения. И потом, вы правы: он и не может ничего подозревать.
      - Напротив, он сейчас попросит вас о помощи, и вы ему поможете - и совсем собьете его со следа. Он еще станет вашим другом! - И Робладо расхохотался.
      Это звучало правдоподобно, и очень понравилось Вискарре. Он тотчас решился последовать совету капитана.
      Этот торопливый разговор занял всего несколько минут - с того мгновения, как они впервые увидели всадника, и до тех пор, пока он не скрылся под сенью крепости.
      Последние двести ярдов он ехал медленно и с почтительным видом, словно опасаясь, как бы не сочли дерзостью, если на пороге этого оплота власти он выставит напоказ свое искусство наездника. На красивом лице его можно было увидеть следы горя, но ничто в нем не выдавало того чувства, которое сейчас было всего сильнее в его сердце.
      Подъезжая к крепости, он снял сомбреро и почтительно поклонился офицерам, чьи головы и плечи виднелись над парапетом; а в десятке шагов от крепостной стены придержал коня, снова снял шляпу и ждал, пока с ним заговорят.
      - Что вам нужно? - спросил Робладо.
      - Кабальеро, я хотел бы поговорить с комендантом.
      Это было сказано тоном человека, который хочет попросить о чем-то. Тон этот успокоил и Вискарру и второго, более наглого негодяя, который, хоть и уверял начальника в противном, не так уж был убежден, что охотник приехал с мирными намерениями. Однако теперь он не сомневался, что первая его догадка верна: Карлос приехал просить их о помощи.
      - Это я! - отозвался Вискарра, который совсем оправился от испуга. - Я комендант. Что вы хотели мне сказать, приятель?
      - Ваше превосходительство, я пришел с просьбой. - И охотник смиренно поклонился.
      - Говорил я вам! - шепнул начальнику Робладо. - Все в порядке, полковник!
      - Что ж, мой друг, - сказал Вискарра своим обычным надменно-снисходительным тоном, - послушаем вас. Если ваша просьба разумна...
      - Ваше превосходительство, я прошу о большой милости, но, надеюсь, ничего неразумного в этом нет. Я уверен, если только это не помешает вашим многочисленным обязанностям, вы не откажете мне. Ведь все знают, как много времени и хлопот вы уже отдали этому делу.
      - Говорил я вам! - снова пробормотал Робладо.
      - Ну, ну, выкладывайте! - подбодрил просителя Вискарра. - Я ведь не могу ответить, пока не услышу, о чем вы просите.
      - Дело вот в чем, ваше превосходительство. Я только бедный охотник на бизонов...
      - А, вы Карлос, охотник на бизонов! Знаю, знаю.
      - Да, ваше превосходительство, мы встречались... в день святого Иоанна.
      - Как же, как же! Припоминаю. Вы отличный наездник.
      - Вы оказываете мне много чести, ваше превосходительство. Но мое уменье мне сейчас не поможет. Большое несчастье постигло меня...
      - Что такое случилось? Выкладывайте!
      И Вискарра и Робладо догадывались, о чем попросит охотник. Им хотелось, чтобы эту просьбу слышали солдаты, слонявшиеся без дела у ворот, поэтому сами они говорили громко, желая, чтобы и проситель повысил голос.
      И Карлос тоже отвечал громко - не затем, чтобы доставить удовольствие собеседникам, нет, у него были на то свои причины. Он тоже хотел, чтобы солдаты, а главное, часовой у ворот слышали его разговор с офицерами.
      - Так вот, ваше превосходительство, - продолжал он, - я живу в бедном ранчо, на самом краю поселения, со старухой-матерью и сестрой. Прошлой ночью на них напали индейцы. Мою мать ударили так, что она упала замертво, дом подожгли, а сестру увезли с собой!
      - Я слышал об этом, мой друг. Больше того, я сам пустился в погоню за дикарями.
      - Знаю, ваше превосходительство. Я в это время был в прерии и вернулся только сегодня ночью. Я слышал, что вы, ваше превосходительство, немедля погнались за дикарями и очень благодарен вам.
      - Не стоит благодарности, я только исполнял свой долг. Я сожалею о том, что случилось, и сочувствую вам. Но негодяи успели удрать, и сейчас нет надежды воздать им по заслугам. Может быть, позже, когда здешний гарнизон будет усилен. Тогда я мог бы сам устроить набег на индейцев, и, может быть, мы отыскали бы вашу сестру.
      Охотнику вполне удалось своей почтительностью провести Вискарру комендант вновь обрел свою самоуверенность и хладнокровие, и всякий, кто знал о случившемся не больше, чем можно было уловить из их беседы, наверняка обманулся бы, слушая его. Он прекрасно притворялся - ни речь, ни осанка не выдавали его. Но от зорких глаз Карлоса, знавшего всю правду, не укрылась дрожь губ, как ни мало она была заметна; он заметил и неуверенный взгляд Вискарры и каждую малейшую запинку в его речи.
      Да, Карлос обманул его, но он-то не мог обмануть Карлоса.
      - О чем же вы хотели просить? - осведомился Вискарра, посулив Карлосу так много в будущем.
      - Вот о чем, ваше превосходительство: позвольте вашим солдатам еще раз пойти по следу грабителей - под вашей ли командой, чему я был бы очень рад, или под командой кого-нибудь из ваших храбрых офицеров... ( При этих словах Робладо почувствовал себя польщенным.) Я буду проводником, ваше превосходительство. На двести миль кругом нет такого места, которого я не знал бы так же хорошо, как эту долину. И хоть мне самому не пристало говорить об этом, но поверьте, ваше превосходительство, я могу пойти по следу индейцев не хуже любого охотника на Равнине. Только пошлите солдат, ваше превосходительство, и обещаю вам - я приведу их к грабителям или покрою себя позором! Я не потеряю их след, к у д а б ы о н н и п р и в е л!
      - О, вот как! - сказал Вискарра, многозначительно переглядываясь с Робладо.
      Обоим явно стало не по себе.
      - Да, ваше превосходительство, по следам я везде пройду.
      - Ну, это невозможно, - возразил Робладо. - Ведь это было два дня назад. И потом, мы-то уже раз прошли по этим следам, переправились через Пекос и убедились, что к тому времени разбойники были вне пределов досягаемости. Так что это будет совершенно бесполезная попытка.
      - Кабальерос! - снова обратился к обоим Карлос. - Уверяю вас, что я могу найти разбойников. Они не так уж далеко отсюда.
      Комендант и капитан вздрогнули и заметно побледнели. Охотник, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.
      - Чепуха, приятель! - с запинкой выговорил Робладо. - Они... да они теперь за сотни миль, никак не меньше... где-нибудь там, на Льяно Эстакадо, или в горах.
      - Простите, капитан, что я не соглашаюсь с вами, но я уверен... я знаю, что это за индейцы, знаю, из какого они племени.
      - Из какого племени? - разом переспросили офицеры; лица обоих были серьезны, в голосах слышалась дрожь. - Как - из какого племени? Разве это были не юты?
      - Нет, - ответил охотник, который прекрасно видел смятение своих собеседников.
      - А кто же?
      - Я уверен, что это не юты, - сказал Карлос. - Это, наверно, хикариллы. Они - мои заклятые враги.
      - Вполне возможно! - разом согласились офицеры с явным облегчением.
      - Вполне возможно! - повторил Робладо. - По описаниям очевидцев можно было думать, что это юты. Но, возможно, люди ошибались. Все были так напуганы, что ничего толком не могли рассказать. И потом, ведь индейцы показывались только по ночам.
      - А почему вы думаете, что это были хикариллы? - спросил комендант, которому снова стало легче дышать.
      - Отчасти потому, что их было так мало, - ответил Карлос. - Будь это юты...
      - Но их было совсем не так мало. Пастухи донесли о большой шайке. Они угнали огромное стадо. Если бы это был не сильный отряд, они не посмели бы явиться в долину, это ясно.
      - Я уверен, что их было немного, ваше превосходительство. Довольно эскадрона ваших храбрых солдат, чтобы захватить и грабителей и добычу.
      Услыхав такие слова, малорослые уланы, слонявшиеся поблизости, выпрямились и расправили плечи, чтобы казаться повыше.
      - Если только это были хикариллы, - продолжал Карлос, - мне и по следу незачем идти. Они не пошли на Равнину. Если они двинулись в ту сторону, так только затем, чтобы запутать вас, когда вы погнались за ними. Я знаю, где они сейчас: в горах.
      - В горах, по-вашему? Вот как!
      - Да, я в этом уверен. И не дальше, чем за пятьдесят миль отсюда. Только пошлите солдат, ваше превосходительство, и я приведу их прямо туда, куда надо. Для этого незачем идти той дорогой, по которой грабители выехали из долины, я уверен, что это ложный след.
      Комендант и Робладо отошли от парапета и несколько минут совещались вполголоса.
      - Это будет неплохо выглядеть, - говорил капитан. - В сущности, вам только того и надо. Козыри сами идут вам в руки. Вы посылаете солдат по просьбе этого парня, а кто он тут такой? Ничтожество! Вы оказываете ему услугу, а заодно и себе. Ручаюсь вам, это будет прекрасно выглядеть.
      - Но он будет проводником!
      - И пусть его! Еще лучше: все останутся довольны. Он, конечно, не разыщет своих хикариллов... Где там! Но почему бы не потешить дурака?
      - Но представьте, вдруг он нападет на наши с вами следы? На след стада!
      - Он не пойдет в ту сторону. И потом, мы ведь не обязаны идти за ним, куда ему вздумается. Но он сказал, что не пойдет туда, что не намерен идти по следу. Он знает, где там, в горах, гнездо этих хикариллов... Что ж, очень может быть. Разгромить их - это даже лестно. Вывесим над воротами парочку скальпов - это будет недурно выглядеть. Таких украшений еще не прибавилось за все время, что мы с вами тут сидим. Ну, что скажете? В конце концов, это просто небольшая прогулка - пятьдесят миль верхом.
      - Что ж, вообще я не возражаю. Это и правда будет выглядеть недурно... Но сам я не могу поехать. Не хочу близко подходить к этому малому ни на этой прогулке, ни где-либо еще... Вы, наверно, понимаете, какое у меня чувство? - И комендант выразительно посмотрел на Робладо.
      - Да, да... конечно... - ответил тот.
      - Солдат поведите вы, а если вам не хочется, пошлите Гарсию или сержанта.
      - Я поеду сам, - сказал Робладо. - Так будет вернее. Если охотнику вздумается пойти по каким-нибудь неподходящим следам, я уведу его в другую сторону или просто не соглашусь... Да, лучше мне поехать самому. Черт возьми, и я буду очень рад схватиться с этими краснокожими! Надеюсь привезти вам скальпы! - захохотал Робладо.
      - Когда вы думаете выступить? - спросил полковник.
      - Сейчас же. Чем скорее, тем лучше. Так всем будет приятнее, и это докажет, что мы исполнены энергии и патриотизма! - И он опять расхохотался. Вы отдайте приказания сержанту, а я пойду обрадую нашего охотника.
      Робладо поспешно спустился с асотеи, и через минуту заиграл горнист. Звук трубы возвестил: "По коням!"
      Глава XXXIV
      Все время, пока происходил этот разговор, охотник неподвижно сидел в седле там, где он впервые остановил коня. Офицеров он больше не видел: они отошли от края асотеи, и теперь парапет скрывал их. Но Карлос догадывался, о чем они совещаются, и терпеливо ждал.
      В воротах собралось уже три или четыре десятка солдат, все они с любопытством разглядывали коня и всадника; но раздался хорошо знакомый звук трубы, и они бросились к конюшням; у ворот остался только часовой. Он, как и все солдаты, слышал разговор охотника с офицерами и догадывался, что трубач трубил недаром. Карлос был уверен, что его просьбу исполнят, хотя комендант еще не сказал ему этого.
      До последней минуты он не составил определенного плана действий. Да и как мог он все обдумать, когда так много зависело от случая?
      Лишь одно было ему ясно: он должен застать Вискарру одного. Хотя бы только на минуту - и этого довольно.
      Он чувствовал: просить, умолять бесполезно - это будет пустой тратой времени и кончится поражением и смертью. Для мести довольно одной минуты. А мысль о том, что сестра его погибла, не оставляла Карлоса, и он жаждал мести. Что будет дальше - об этом он не думал. Если придется бежать - что ж, тут он полагается на случай и на самого себя: сил и находчивости у него хватит.
      Итак, до этой минуты у него не было никакого определенного плана. Но вдруг ему пришло в голову, что комендант может сам повести отряд, выходящий на поиски. Если так, сейчас он ничего не станет предпринимать. Он будет в роли проводника и ему представится полная возможность не только уничтожить врага, но и ускользнуть. Пусть только они выйдут на дикую, неизведанную равнину - там ему не страшны никакие уланы, будь их хоть вдесятеро больше. Никогда им не догнать его на его верном скакуне.
      Солдаты собираются в поход - это он понял по сигналу трубы. Пойдет ли с ними Вискарра? - вот вопрос, который все больше тревожил Карлоса, пока он неподвижно сидел на своем коне, с нетерпением глядя вверх, на парапет.
      И вот над краем стены снова появилось ненавистное лицо. На сей раз комендант выглянул, чтобы сообщить, как он воображал, радостную весть жалкому просителю. И он сообщил ее напыщено и важно, уверенный, что оказывает охотнику величайшую милость.
      Лицо Карлоса осветилось радостью, но не от известия, которое он услышал, хотя именно так подумал Вискарра, - нет: Карлоса обрадовало, что комендант, как видно, остался один на асотее. Робладо рядом не было.
      - Вы необыкновенно добры, ваше превосходительство, что оказываете такую милость ничтожному бедняку. Уж и не знаю, как вас благодарить!
      - Не стоит благодарности, не стоит. Офицеру его католического величества не нужна благодарность, когда он исполняет свой долг.
      При этих словах комендант гордо и достоинством помахал рукой и, казалось, готов был удалиться. Карлос остановил его вопросом:
      - И я буду иметь честь служить проводником вашему превосходительству?
      - Нет, сам я не пойду с этой экспедицией, ее возглавит мой лучший офицер, капитан Робладо. Он сейчас готовится выступить. Подождите его.
      И, круто повернувшись, Вискарра возобновил свою прогулку по асотее. Без сомнения, ему было не по себе от этого разговора с глазу на глаз, и он рад был распрощаться с охотником. Не стоит задаваться вопросом, почему он соизволил дать все эти объяснения, но Карлосу только и надо было знать то, что он узнал.
      Он увидел, что время настало, нельзя терять ни минуты, и мгновенно решил действовать.
      До сих пор он неподвижно сидел в седле. Ружье он держал, уперев прикладом в стремя, дуло прижав к плечу, так что его не заметила ни одна душа. Высокие сапоги на ногах Карлоса и серапе, наброшенное на его плечи, полностью скрывали ружье. Ускользнул от посторонних взглядов и острый охотничий нож, висевший у левого бедра Карлоса и скрытый под серапе. Это и было все его оружие.
      То недолгое время, когда комендант и Робладо совещались, Карлос не потерял даром, это было лишь кажущееся бездействие. Он тщательно осмотрел стены. Он увидел, что из самых ворот каменные ступени в массивной стене ведут вверх, на асотею. Эта лестница предназначалась для солдат, когда по долгу службы им надо было подняться на крышу крепости. Но Карлос знал, что есть еще и другая лестница, для офицеров. И хоть он никогда прежде не бывал в крепости, он правильно заключил, что она должна находиться в смежной части здания. Он заметил также, что в воротах стоит только один часовой и что каменная скамья в глубине ворот - обычное место отдыха караульных - сейчас пуста.
      Значит, караульные либо внутри, в здании, либо разошлись по казармам. Надо сказать, что дисциплина в крепости была плохая. Вискарра, хотя сам щеголеватый и подтянутый, не много спрашивал с солдат. Он был слишком занят собственными удовольствиями, чтобы заботиться о чем-либо еще.
      Все это наблюдательный охотник обнаружил еще прежде, чем Вискарра вторично подошел к парапету и сообщил ему о своем намерении послать солдат. И едва он опять скрылся из виду, Карлос принялся за дело.
      Он неожиданно спешился и оставил коня на том же месте, где остановил его с самого начала. Он не привязал вороного ни к поперечине, ни к столбу, а лишь закинул поводья за луку седла. Он знал, что превосходно обученный скакун будет спокойно ждать его.
      Ружье он все еще держал под плащом, хотя приклад, плотно прижатый к ноге, теперь был заметен постороннему взгляду. Придерживая его, Карлос направился к воротам.
      Одно беспокоило Карлоса - пропустит ли его часовой? Если нет, часовой должен умереть!
      Решение мгновенно принято, и, подходя к воротам, охотник под плащом берется за рукоять ножа.
      К счастью для Карлоса, да и для самого часового, попытка оказалась успешной: охотник без особых затруднений миновал ворота. Часовой, неуклюжий и ленивый парень, слышал недавний разговор и теперь не заподозрил ничего дурного. Правда, он все-таки остановил было Карлоса, но тот поспешно ответил, что ему надо кое-что сказать коменданту, который велел ему подняться на асотею. Часовой остался не вполне удовлетворен этим ответом и не очень охотно, но все же дал Карлосу пройти.
      Карлос тотчас бросился к лестнице и скользнул наверх. Легко и бесшумно, как кошка, поднялся он по каменным ступеням, и, когда вышел на асотею, Вискарра, стоявший в каких-нибудь пяти-шести шагах от лестницы, не подозревал, что он здесь больше не один.
      Да, это был он, Вискарра, деспот, грабитель, насильник, погубивший сестру Карлоса, похитивший ее честь. Вот он стоит в нескольких шагах от брата-мстителя, в шести футах от дула ружья, и все еще не знает о том, что ему грозит. Он отвернулся и смотрит в другую сторону, он не видит опасности.
      Охотник лишь на мгновение скользнул по нему взглядом, затем обвел глазами стены, чтобы удостовериться, что наверху никого нет. Он знал, что на обеих башнях стоит по часовому, но не увидел их: они занимали посты на внешних стенах и не были видны с того места, где стоял Карлос. И больше на крыше никого, ни души. Только враг был здесь, и взгляд Карлоса вновь остановился на нем.
      Карлос мог выстрелить Вискарре в спину и уже готов был это сделать, но тотчас передумал. Он пришел убить этого человека, но не так. Даже и осторожность подсказывала другой путь. Нож молчалив, он скорее даст мстителю возможность ускользнуть, когда дело будет сделано.
      Подумав так, Карлос осторожно опустил приклад ружья наземь и прислонил дуло к парапету. Железо чуть слышно звякнуло о камень. Как ни слаб был этот звук, комендант услышал его, резко обернулся и вздрогнул, увидев незваного гостя.
      Он попытался сделать вид, что возмущен, но заметил новое выражение, от которого за эти минуты неузнаваемо изменилось лицо охотника, и тотчас гнев уступил место страху.
      - Как вы посмели явиться без спроса, сударь? - начал он. - Как вы...
      - Потише, полковник! Потише, вас могут услышать!
      Это было сказано негромко, сухо и решительно, тоном приказа, и подлый трус, к которому обращены были эти слова, испугался. Отчаянную и непоколебимую решимость увидел он в лице, во всем облике стоявшего перед ним человека, и это лицо ясно говорило ему: "Попробуй ослушаться - и ты умрешь!"
      Выражение это подкреплялось сверкающим лезвием длинного ножа, рукоять которого уверенно сжимала рука охотника.
      Вискарра весь побелел от страха. Теперь он понял, что все это значило. Просьба о посылке солдат была только предлогом, чтобы добраться до него, Вискарры. Охотник выследил его, узнал, что это он во всем виноват, и теперь явился потребовать удовлетворения или отомстить за сестру. Все ужасы ночного кошмара вновь обступили Вискарру, мешаясь с ужасом, который предстал перед ним наяву.
      Он не знал, что делать, да и не в силах был говорить. Он отчаянно озирался, в тщетной надежде на помощь откуда-то со стороны. Но кругом - ни души, только серые стены, а перед ним сумрачное лицо грозившего врага. Позвать бы на помощь, но это лицо, угрожающая поза... Вискарра понял, что, если крикнет, этот крик будет последним в его жизни. Наконец, задыхаясь, он выговорил:
      - Что вам нужно?
      - Мою сестру!
      - Вашу сестру?
      - Да.
      - Карлос, я не знаю... Ее здесь нет... Я...
      - Лжете! Она здесь, в крепости. Смотрите: пес воет там, под дверью. Почему бы это?
      И Карлос показал на дверь нижнего этажа, перед которой в эту минуту вертелся и скулил Бизон, всем своим видом показывая, что он хочет войти. Солдат пытался отогнать его.
      Вискарра поглядел в ту сторону. Он увидел собаку, увидел и солдата, но не посмел его окликнуть. Острое лезвие сверкало перед ним. Охотник повторил тот же вопрос:
      - Почему бы это?
      - Я... я не знаю...
      - Опять лжете! Она вошла в эту дверь. Где она сейчас? Отвечайте! Скорее!
      - Говорю вам, не знаю. Поверьте...
      - Лживый негодяй! Она здесь! Я выследил тебя, я прошел всюду, где шли вы... Не помогли вам ваши хитрости. Солги еще раз - и этот нож будет у тебя в сердце! Она здесь! Где она? Где? Отвечай!
      - Нет, не убивайте меня, я все скажу! Она здесь... Она... Клянусь, я не сделал ей ничего плохого! Клянусь, я не...
      - Ладно, мерзавец! Стань сюда... сюда, к стене! Живее!
      Охотник указал место, откуда видна была часть патио - внутреннего двора. Комендант тотчас повиновался, понимая, что иначе его ждет верная смерть.
      - Прикажи, чтобы ее привели сюда. Ты знаешь, кто ее стережет. Веди себя смирно, слышишь? Попробуй только подать знак своим холопам! Одно слово, одно движение - и я проткну тебя ножом! Ну?!
      - О Господи, Господи!.. Это погубит меня... Все узнают... Я погиб, погиб!.. Умоляю вас, сжальтесь, подождите немного! Она вернется к вам, клянусь! Сегодня же ночью!..
      - Сейчас же, негодяй! Живо, действуй! Зови того, кто знает, где она. Пусть ее приведут! Быстрее, не испытывай мое терпение! Еще минута...
      - Боже правый! Не убивайте меня!.. Одну минуту... постойте... Ага!
      Последний возглас прозвучал совсем по-другому. Это был крик радости, торжества.
      Комендант все еще стоял лицом к лестнице, по которой поднялся Карлос, сам же охотник не смотрел в ту сторону, а потому не заметил, что еще один человек поднялся на асотею... И вдруг чья-то сильная рука стиснула его угрожающе поднятую руку. Он вырвал руку, круто повернулся - перед ним стоял офицер. Он узнал лейтенанта Гарсию.
      - С вами я не в ссоре! - крикнул охотник. - Не вмешивайтесь!
      Лейтенант, не отвечая, выхватил пистолет и хотел выстрелить ему в лицо. Карлос кинулся на него.
      Грянул выстрел, на секунду дым окутал и Гарсию и охотника. И Вискарра услышал, как кто-то тяжело упал на асотею. Еще миг - и среди дыма появился второй, тот, кто остался невредим.
      Это был охотник на бизонов, и с ножа, который он сжимал в руке, капала кровь.
      Он кинулся к тому месту, где прежде стоял комендант, но никого там не нашел: Вискарра уже бежал по асотее ко второй лестнице.
      Карлос тотчас же увидел, что здесь, на асотее, не догонит его - Вискарра успеет спуститься по лестнице. А бежать за ним вниз - безумие: ведь выстрел, конечно, уже переполошил всех.
      Отчаяние охватило Карлоса, но лишь на миг. Сейчас же его осенила блестящая мысль - он вспомнил о своем ружье. Пожалуй, комендант еще не ушел от него!
      Он схватил ружье и, отскочив в сторону, чтобы не мешал еще не рассеявшийся дым, прицелился.
      Вискарра уже добежал до лестницы и начал спускаться. Только голова и плечи его виднелись над краем стены, когда что-то заставило его остановиться и оглянуться. Трус почти оправился от испуга - ведь помощь была уже совсем близко, - и он оглянулся из любопытства, чтобы посмотреть, чем закончилась схватка между охотником и Гарсией. Он хотел остановиться лишь на мгновение, но едва он повернул голову, раздался выстрел - меткая пуля настигла его, и он покатился вниз по ступеням.
      Охотник видел, что пуля попала в цель, он видел к тому же, что и другой офицер мертв, слышал яростные крики внизу, и понял, что, если не убежит, не медля ни секунды, его окружат и пронзят сотней пик.
      Первая его мысль была - спуститься по той лестнице, по которой он сюда пришел. Вторая ведет во внутренний двор, а там уже полно солдат.
      Он перескочил через тело лейтенанта и кинулся к лестнице.
      По ней уже поднимались вооруженные люди. Путь был отрезан!
      Опять он перешагнул через убитого, побежал по асотее, вскочил на парапет наружной стены и заглянул вниз.
      Страшно было прыгнуть с такой высоты, но на что еще мог он надеяться? Несколько улан уже выбежали на крышу и кинулись к нему, наставив пики, другие стреляли из карабинов; пули засвистели вокруг. Раздумывать было некогда. Взгляд Карлоса упал на вороного; славный конь стоял, гордо изогнув шею, покусывая удила. "Слава Богу, он еще жив!"
      Вид четвероногого друга придал Карлосу силы. Прыжок - и вот он уже на земле, у подножия стены, целый и невредимый.
      Пронзительным свистом он подозвал коня, вскочил в седло и через минуту уже скакал по долине.
      Пули засвистели вслед, уланы торопились в погоню. Но прежде чем они сели на коней и выехали за ворота, Карлос достиг опушки зарослей и скрылся из глаз; густая листва кустарника сомкнулась позади него.
      Отряд улан под предводительством Робладо и Гомеса скакал следом за Карлосом. Но когда они приблизились к зарослям, к величайшему их изумлению, над кустами появилось десятка два голов, и дикий воинственный клич раздался им навстречу.
      - Индейцы! Дикари! - закричали уланы, сдерживая коней, которые в панике поворачивали назад.
      Приказано было остановиться и ждать подкрепления. Весь гарнизон подняли на ноги, чащу окружили и наконец решились войти в нее. Но индейцев обнаружить не удалось, хотя следы их лошадей и разбегались по чаще во всех направлениях.
      Потратив несколько часов на не слишком решительные поиски, Робладо с уланами вернулся в крепость.
      Глава XXXV
      Гарсия был мертв. Вискарра не умер, хотя, когда его подобрали, могло показаться, будто ему недолго осталось жить, и по всему было видно, что он безмерно боится умереть. Лицо его было залито кровью, и на щеке остался кровавый след пули. Но он был жив и все время стонал и бормотал что-то. Внятно говорить он не мог - пуля, пронзившая щеку, выбила у него несколько зубов.
      Он был ранен в лицо, и только. Ни малейшая опасность не грозила ему. Однако городской врач, молодой и не слишком опытный, не сразу мог успокоить своего пациента, и несколько часов кряду Вискарра оставался отнюдь не в блаженном неведении насчет своей судьбы. Военный доктор умер незадолго перед тем, и на смену ему в гарнизон еще не прислали другого.
      Величайшее волнение царило весь этот день в крепости, да и в городе, конечно, тоже. Весь Сан-Ильдефонсо всколыхнули поразительные вести; точно степной пожар, пронеслись они по всей долине.
      Рассказывали о случившемся по-разному. Одни говорили, что все поселение окружили дикари, которых ведет Карлос, охотник на бизонов; что дикарей, должно быть, видимо-невидимо - ведь они открыто напали на крепость, - но все же после ожесточенной схватки, в которой было немало убитых с обеих сторон, храбрые солдаты отразили нападение; офицеры все перебиты, в том числе и комендант, и в эту ночь надо ждать нового нападения - скорее всего, на город. Так говорили одни.
      Но распространился и другой слух: будто восстали мирные индейцы, и это их, а не диких воинов, ведет Карлос, охотник на бизонов. Это они безуспешно пытались напасть на крепость, но опять-таки храбрые солдаты отогнали их, причем обе стороны понесли большой урон, и в том числе погибли комендант и его офицеры; и все это лишь первая вспышка грандиозного заговора, в котором принимают участие все тагносы Сан-Ильдефонсо, и, вне всякого сомнения, сегодня ночью они снова нападут!
      Тем, кто задумывался на этими слухами, они казались непонятными. Чего ради воинственные индейцы атаковали крепость, вместо того, чтобы двинуться на почти беззащитный город или на богатые асиенды? И почему вдруг их предводителем оказался охотник Карлос? Почему именно он - он, которому дикари принесли столько несчастий? Кто же в Сан-Ильдефонсо не знал, что они похитили сестру Карлоса! Чтобы он возглавил нашествие индейцев - нет, это казалось слишком невероятным!
      Ну, а заговор, восстание? Но ведь мирные индейцы повсюду спокойно работают на полях, и те, что служат в миссии, тоже заняты своими обычными делами. И если судить по вестям из рудников, там тоже не заметно никаких признаков заговора. Из двух распространившихся в долине слухов слух о восстании тагносов с охотником во главе казался наиболее правдоподобным. Все знали, что тагносы отнюдь не были довольны своей судьбой. Но сейчас ничто не указывало на такое восстание. Все тагносы заняты были своей повседневной работой. Кто же тогда мятежники? Итак, слухи казались совершенно невероятными.
      Вскоре добрая половина горожан собралась перед крепостью; и после того, как из уст в уста были переданы самые разнородные версии, стало наконец известно, что же произошло на самом деле.
      Но и подлинные события были не менее загадочны и непонятны, чем слухи. Какая у охотника могла быть причина напасть на офицеров гарнизона? Кто были индейцы, его спутники? Воинственные или мирные? Дикари или повстанцы?
      Всего любопытнее, что и сами солдаты, принимавшие участие в воображаемой "битве", не могли ответить на эти вопросы. Одни говорили одно, другие другое.
      Многие слышали разговор Карлоса с офицерами, но, сам по себе вполне естественный, в сочетании со всеми последующими событиями этот разговор лишь окончательно запутывал и без того загадочное дело. Солдаты ничего не могли объяснить, и горожане, отправившись по домам, продолжали спорить и обсуждать эту таинственную историю. Высказывались самые разнообразные догадки. Некоторые думали, что охотник здесь только затем, чтобы от чистого сердца просить о помощи против индейцев, а с ними были просто несколько тагносов, которых он тоже звал в погоню. Комендант же сперва пообещал помочь ему, а потом отказался от своих слов, и этим вызвано было странное поведение охотника.
      Было и другое предположение, собравшее больше сторонников: что охотник наметил своей жертвой капитана Робладо. Всему причиной ревность. Ведь все знали, как под конец повел себя Карлос в день праздника, и немало смеялись над ним. Ну, а когда ему не удалось напасть на Робладо, он поспорил с комендантом... и так далее.
      Эта догадка, хоть и не слишком похожая на правду, была подхвачена многими, так как неизвестно было, чем же на самом деле объяснялось поведение охотника. Только четыре человека в стенах крепости да трое вне ее знали настоящую причину. Все остальные о ней и не подозревали.