Дети двух Миров

Жадный до денег Карозявкин, часто просивший шефа увеличить ему зарплату, выдал в сердцах, что лучше бы повысили его оклад, а не вкладывали деньги в провальные вылазки спецотрядов за Барьер. Три группы, мол, ушли и бесследно исчезли. Столько денег в них вбухали, а они не оправдали доверия. Услышав это, Никанор Кузьмич удивленно приподнял брови: начальник отдела разведки еще об этом не докладывал, а секретарь уже в курсе. Стали раскручивать столь странный казус, и выяснилось, что Карозявкин шпионил в пользу ведьм. Некоторые сотрудники университета узнав, кто взял в свои руки это дело, даже посочувствовали провалившемуся резиденту… О том, как шеф контрразведки Потапкин умеет доставать сведения даже из камня, ходили легенды. Поэтому все прекрасно понимали, что Карозявкину больше никогда не играть на рояле, не петь в хоре, не кататься на горных лыжах, да и многого ему после горячих и радушных встреч с Потапкиным теперь не делать.
      Константин Григорьевич все это знал, но горечь от потери людей поедала его изнутри. Таких провалов в его отделе еще никогда не случалось. Нервы не выдержали, и Смирнов сорвался. Он пил уже пятый день, чем окончательно вывел из себя главного инженера КПЛБ.
      - Все, Костя, вставай и пошли спать, - сказал Артур Михайлович, поднимая Смирнова, - Проспишься, а там видно будет. Барьера мне мало, еще ты на мою голову.
      Барьер дурил вовсю. Его лихорадило, словно горячечного больного. Стволы сосен вибрировали и дрожали. Ветви многих из них почернели, а иголки начали осыпаться. Глобальные разрывы происходили ежедневно. Дежурная группа с ног сбилась, бегая от одного поврежденного участка к другому. Они уже забыли, когда в последний раз спали по-человечески. Главный инженер и вовсе не смыкал глаз. Из донесений Олега он знал, что со стороны Магического мира идет предумышленное повреждение Барьера. Артур Михайлович сдерживал, как мог, разрывы по всему периметру. На поврежденные участки он постоянно перекидывал увеличенный потенциал энергии. По нескольку раз в день главный инженер созванивался с контрольными пунктами в других регионах. Сложнее ему давались международные звонки. Телефонная сеть почему-то постоянно барахлила, не желая соединять с нужным абонентом.
      Барьер опоясывал весь Земной шар, проходя через каждый материк. Внешний вид его везде был разный и не допускал повторов. Одно только указывало на наличие Барьера - ровные, стройные ряды. Он мог состоять из сосен или кустов багульника, пальм или гряд гор. Непосвященный человек заметить Барьер не мог. Коллеги Артура Михайловича по всему миру отмечали изменения в структуре Барьера. В свою очередь, Земля чутко среагировала на это всевозможными природными аномалиями. Средства массовой информации захлебывались сообщениями об очередном землетрясении, цунами, урагане. В тех регионах, где дневная температура воздуха в течение года никогда не опускалась ниже плюс двадцати градусов, вдруг неожиданно выпадал снег, покрывая все трехметровым слоем. Начала таять вечная мерзлота.
      Все фракции магов забили тревогу. Ни у кого не находилось ответа на постоянно задаваемый вопрос: "Что происходит?". Истинное положение дел знал только Константин Григорьевич. Но он был пьян вот уже несколько дней, не отвечал на звонки сотового и не хотел никого видеть.
      - Тяжелый какой… - проворчал Артур Михайлович, таща по лесенке на второй этаж Смирнова.
      Константин Григорьевич решил отрубиться на ходу.
      - У, буйвол,- инженер скинул друга с плеча на кровать, - Давай проспись, и потом баста, больше не позволю ни капли.
      Смирнов в ответ смачно захрапел.
      День и ночь слились в одну ленту. Главный инженер устало окинул взглядом мигающие точки на панели.
      - Пойду-ка я на свежий воздух, а то от перегара уже глаза щиплет, - произнес он вслух.
      Артур Михайлович стоял на деревянном крыльце, медленно покуривая, и наслаждался прохладным октябрьским утром.
      "Как быстро идет время, - размышлял инженер, - Вот уже месяц прошел с того дня, как за Барьер ушла последняя группа. Новенькую жалко. Как ее звали? Ева, кажется… В первый раз ведь пошла, и так неудачно. А Костю надо остановить, пока не допился до белой горячки".
      Небо хмурилось, обещая расплакаться осенним дождем. Артур Михайлович затушил сигарету в металлической банке из-под шпрот, выполнявшей функцию пепельницы. Еще раз кинул взгляд на раскисшее небо и пошел в дом.
      Как говорится - сон алкоголика крепок, но краток. Через четыре часа Константин Григорьевич проснулся с весьма тяжелой головой. Дико хотелось пить, а лучше выпить, чтобы опять погрузиться в забвение и не терзать себя горькими думами. Памятуя, что на столе в ОКБ осталась недопитая бутылка "Гжелки", Смирнов, пошатываясь, направился туда.
      - Привет, - буркнул Константин Григорьевич сидевшему к нему спиной Артуру Михайловичу, и посмотрел на стол. Он был девственно чист.
      - Где она? - раздраженно спросил Смирнов.
      - Кто?
      - Бутылка…
      - Вылил.
      - Охренел, что ли? Тебя просили об этом? - стал заводиться Константин Григорьевич.
      Артур Михайлович резко повернулся к другу.
      - Ты больше не пьешь. Понял?!
      - Кто сказал?
      - Я сказал!
      Смирнов хмыкнул. Наивный, совсем забыл, кто перед ним. Тоже, герой нашелся, водку вылил. Невелика проблема. Пьян? Да. Ну, и что? Пьяный, а все же маг, как-никак. Константин Григорьевич, превозмогая дикую головную боль, сплел самое простенькое заклинание, и в его руке появилась нераспечатанная бутылка, на этот раз "Пшеничной". Приглушенный щелчок свернутой крышки вынудил Артура Михайловича вскочить с места. Смирнов слегка трясущейся рукой поднес бутылку к губам. Главный инженер за долю секунды подскочил к нему и выхватил "Пшеничную". В сердцах он шарахнул бутылку об пол. Спиртовые пары тут же заполонили помещение. Константин Григорьевич ошарашенными глазами смотрел на друга. Рука Смирнова сама сжалась в кулак и приготовилась для удара.
      - Врезать хочешь? Ну-ну, - совершенно спокойно сказал Артур Михайлович.
      Константин Григорьевич задышал как разъяренный бык на корриде.
      - Давай, бей.
      Смирнов опустил руку.
      - Думаешь, тебе от этого легче станет? - Артур Михайлович не скрывал иронию, - Ошибаешься, брат, только хуже будет.
      Константин Григорьевич разжал кулак, подошел к столу и обреченно опустился на стул. Главный инженер с жалостью смотрел на него. Начальник отдела разведки закрыл лицо руками, его плечи затряслись. Артур Михайлович подошел к нему:
      - Ну, Кость, прекрати. Ты мужчина, а не кисейная барышня.
      Смирнов не слышал.
      - Вот они, последствия чрезмерного употребления алкоголя, - констатировал главный инженер.
      - Все, все, успокойся, - Артур Михайлович похлопал друга по плечу.
      Константин Григорьевич тер лицо руками.
      - Ты прав… Хватит. Сам себя извел. Вон, во что превратился, - Смирнов посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене, - Ну и рожа у тебя, Шарапов…
      - О! Чувство юмора возвращается, значит, пациент будет жить, - улыбнулся Артур Михайлович.
      Константин Григорьевич хмыкнул.
      - Кофе нальешь?
      - Без вопросов. Только у меня растворимый.
      - Подойдет, - согласился Смирнов.
      Главный инженер отправился готовить кофе, оставив друга наедине с его мыслями. В гудящей и больной голове Смирнова мысли тупо топтались по кругу.
      "Какое ж это поганое состояние, похмелье, - резюмировал Константин Григорьевич, - Пора от него избавляться".
      Сделав рукой пасс в воздухе, не по необходимости, а развлечения ради, он сотворил себе стаканчик антипохмелина. Можно, конечно, было прибегнуть к более сложным плетениям заклинаний, и за секунду вывести себя из противного состояния, но для этого необходимо собраться с мыслями и приложить некоторое усилие. Увы, сие действо в данный момент вызывало головную боль, поэтому Константин Григорьевич пошел по пути наименьшего сопротивления. Артур Михайлович вернулся с чашкой горячего кофе. Заметив пустой стакан на столе, он с подозрением посмотрел на Смирнова:
      - Я надеюсь, что в данной таре водка отсутствовала?
      Константин Григорьевич кивнул головой:
      - Полное отсутствие ее присутствия. Антипохмелин.
      - Тогда легче. На, держи. Смотри только, не обожгись. Горячий, - Артур Михайлович протянул Смирнову, дымящуюся чашку.
      Начальник отдела разведки сделал аккуратный глоток и с благоговением закрыл глаза.
      - Слышь, Кость, - позвал Артур Михайлович, - Тебя искали.
      - Кто?
      - Полежаев. Он уже несколько дней интересуется, где ты.
      Смирнов медленно пил кофе.
      - Позвонил бы ты ему, - предложил главный инженер, - Старик волнуется.
      - Позвоню, только чуть позже.
      Поставив пустую чашку на стол, Константин Григорьевич провел рукой по колючей щеке.
      - Бритва есть?
      - У меня как в Греции, усе есть, - гордо произнес Артур Михайлович, - Давай-ка отправляйся в душ. Там и побреешься, и приведешь себя в порядок. А то хрен знает, на кого стал похож.
      - На себя бы посмотрел, - парировал Константин Григорьевич, - Сам не лучше, чисто домовой. Вон бородищу какую отрастил.
      Артур Михайлович довольно хмыкнул и погладил бороду.
      - Согревает в холода борода, - пропел строчку из когда-то услышанной песенки главный инженер.
      На следующий день Константин Григорьевич пришел в норму. Памятуя о том, что его звонка ждет Полежаев, он достал свой сотовый телефон, и, попивая кофе, набрал номер. Трубку долго никто не снимал. Наконец, на пятом звонке второй попытки, он услышал знакомый, подхриповатый голос:
      - Алло. Полежаев слушает.
      - Никанор Кузьмич, доброе утро. Это я, Смирнов.
      На том конце провода образовалась тишина.
      - Алло, Никанор Кузьмич, вы меня слышите? Алло-о.
      - Слышу, Костя, слышу, - медленно произнося слова, ответил Полежаев.
      - Вы искали меня? - поинтересовался Смирнов.
      - Что ж ты вытворяешь, сукин сын. В университете все с ног сбились, его разыскивая, а он на КПЛБ водкой мозги себе заливает. Артур у меня еще свое получит, за то, что покрывал тебя все эти дни.
      - Это он вам сказал, что я… - поинтересовался Константин Григорьевич.
      - А кто ж еще. Кроме него, о твоем местонахождении никто и не знал. Ловко покрывал твое безобразие, шельма, - ответил Никанор Кузьмич.
      Смирнов предпочел промолчать.
      - У секретаря удалось что-то узнать? - с надеждой в голосе спросил Константин Григорьевич.
      - Приезжай в университет, на месте поговорим. К вечеру жду тебя в своем кабинете.
      - Договорились. Я через пару часов выезжаю.
      Полежаев повесил трубку.
      - Влетело от старика? - спросил Артур Михайлович, появившись в дверях кухни.
      - Угу. Сердится. И тебе от него пламенный привет. Сдал меня, значит, а еще другом называешься, - Константин Григорьевич напустил обиженный вид.
      - Для тебя же дурака стараюсь.
      - Уж постарался, на славу. Старик мне теперь такую взбучку устроит, вовек помнить буду.
      - Вот я и говорю, для тебя стараюсь, чтоб в другой раз неповадно было, - усмехнулся Артур Михайлович.
      - Ладно, уж, старатель, - отмахнулся рукой Константин Григорьевич, - Все ж я не малое дитя. Кофе будешь? Чайник только что вскипел.
      Два товарища сидели друг напротив друга и наслаждались ароматным напитком.
      - Сейчас в универ поедешь? - полюбопытствовал Артур Михайлович.
      - Куда ж еще…
      - Ну, я думал, домой сперва заскочишь.
      Смирнов отрицательно покачал головой.
      - Вечерком позвони, расскажешь, как все прошло.
      - Всенепременно, - язвительно произнес Константин Григорьевич.
      В ответ Артур Михайлович мило улыбнулся.
      - Ты держи меня в курсе, если что… - перешел на серьезный тон Смирнов.
      - Я понял. Буду докладывать о любых изменениях, - пообещал главный инженер.
 
      До Москвы Смирнов доехал довольно-таки быстро. Благо в этот день дорога не изобиловала пробками. По коридору университета Константин Григорьевич шел, стараясь не смотреть по сторонам. Сочувственные взгляды сотрудников только раздражали его. Перед кабинетом Полежаева Смирнов остановился, одергивая полы пиджака. Место секретаря пустовало. Видимо, нового назначить еще не успели.
      "Как же мы тебя проглядели, собака?" - мысленно обратился к Карозявкину Константин Григорьевич.
      На этот и многие другие вопросы экс-секретарь отвечал вот уже почти неделю любознательному Потапкину. Полную информацию с каждого допроса глава контрразведки предоставлял Никанору Кузьмичу.
      Смирнов сделал глубокий вдох и постучал в дверь. Выждав пару секунд, он вошел в кабинет Полежаева.
      - Можно, Никанор Кузьмич?
      Сухопарый высокий старик, с профилем орла и ястребиным взглядом восседал за своим огромным столом.
      - Проходи, Константин, присаживайся. Разговор будет у нас долгим.
      Покряхтывая, Смирнов прошел вдоль длинного полированного стола для совещаний, отодвинул стул и сел напротив Никанора Кузьмича.
      - Вот ведь как оно все вышло, - начал разговор Полежаев, - Как говорится "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Столько лет работали и думать не думали о внутренней безопасности. Верили каждому сотруднику, как самому себе. А в результате такая вот петрушка образовалась. Мда.
      Смирнов вздохнул вместе со стариком. Он сидел и ждал, когда тот начнет его отчитывать. Никанор Кузьмич догадался об этом.
      - Что? Ждешь, когда я тебе на пряники выдам? Нужно бы, да запал прошел. Я тебе по телефону все сказал. Ты не малое дитя, сам все понимаешь.
      Константин Григорьевич облегченно опустил плечи.
      - Но! Если такое еще раз повторится, пеняй на себя, - предупредил Никанор Кузьмич.
      - Не повторится, слово даю.
      - Договорились. Теперь о наших проблемах, - продолжил Полежаев, - Из-за нарушений структуры Барьера может возникнуть глобальная экологическая катастрофа. И не только. Пока ты отсутствовал, произошло несколько очень серьезных природных аномалий. Вот данные.
      Никанор Кузьмич протянул Смирнову папку с отчетами. Константин Григорьевич быстро просмотрел их.
      - А что удалось узнать у секретаря? - задал волнующий его вопрос Смирнов.
      На лице Полежаева отразилась боль.
      - Обидно, честное слово, обидно, не ожидал я такого предательства от Степана. А все из-за чего? Презренный металл. Денег ему мало оказалось. Мне б изначально прислушаться к его словам, может, и разглядел бы алчную натуру. Я ж в нем, как в сыне, души не чаял. Улыбчивый такой, внимательный, словоохотливый. Эх, усыпил он мою бдительность этой своей внимательностью. Так что получается, часть вины и на мне лежит.
      - Если так рассуждать, Никанор Кузьмич, то мы все виноваты. Настолько возомнили себя могущественными и неприкосновенными, что напрочь позабыли о безопасности. Думали, раз следим за Барьером, то все у нас под контролем. Никому и в голову не могла придти мысль о предателе в собственных рядах.
      - Твоя правда, - согласился Полежаев, - Что же касаемо информации, то ее не настолько много, как бы нам хотелось. В основном все, что рассказал Степан, нам уже известно. Его хозяева особенно и не делились с ним данными. Просто выплатили обещанную сумму денег, сказав, что он справился с заданием. Это означает только одно - все наши ребята погибли.
      Смирнов сжал до хруста кулаки, ходуном заходили скулы на лице.
      - Как же ведьмам удалось выйти на него?
      Никанор Кузьмич хмыкнул:
      - Кость, ты думаешь, только ты один первоклассный разведчик? Значит, нашли где-то лазейку в барьере.
      - Но у Артура…
      - А я и не говорю, что именно у него. Других участков что ли мало? Да, кстати, необходимо будет оповестить все университеты и подразделения об этом. Неприятно об этом говорить, но придется перепроверить всех сотрудников без исключения, во всех регионах и странах.
      Полежаев открыл ежедневник и сделал для себя пометку. Затем, перелистывая страничку, посмотрел свои записи.
      - Между прочим, послезавтра в Лондоне состоится конференция представителей Советов Магов. От нашего университета поедешь ты. Необходимо принять конструктивное решение, как предотвратить развал Барьера. Так что пакуй чемодан.
      - Никанор Кузьмич, есть еще одно обстоятельство, о котором вы не знаете.
      Полежаев вопросительно приподнял брови:
      - Вот как? И что же это, позвольте полюбопытствовать?
      Смирнов сосредоточенно думал, с чего начать. Главное - правильно расставить акценты, чтоб не влетело от Полежаева.
      - Та девушка, Ева, которая уходила в последней группе, вы еще одобрили ее кандидатуру…
      - Ну как же, помню. Жаль бедняжку.
      - Все дело в том, что у нее было двойное задание.
      - Вот как?! И что же это за задание? - Полежаеву явно не понравился тот факт, что его не поставили в известность.
      - Я не говорил вам об этом, и оказался отчасти прав в своих действиях.
      - Это еще почему?
      - Ваш секретарь не узнал об этом, а, следовательно, наши противники тоже.
      Полежаев задумался.
      - Вполне логично. Так что это за второе, тайное задание, которое ты дал? А?
      - Конхен. Ева оказалась Избранной.
      Никанор Кузьмич немигающими глазами смотрел на Смирнова.
      - Конхен… Ты… Да ты понимаешь… Конхен…
      Смирнов налил стакан воды из графина и протянул старику.
      Никанор Кузьмич осушил его залпом.
      - Понимаю. И прекрасно осознаю, чем все может закончиться. Благо в группе поиска Избранных уже не первый десяток лет. О Трилистнике на ладони Евы знали только четыре человека. Вернее, только три человека и эльф. Сами понимаете, что информация сверхсекретная.
      Полежаев выглядел мрачней грозовой тучи. Логически Смирнов прав, но, по большому счету, он обязан был доложить ему об этом.
      - Время показало, что я правильно поступил, Никанор Кузьмич, - продолжил Константин Григорьевич, - Прямых доказательств гибели Евы у нас нет. Я все же не теряю надежды, что она жива.
      - Дай Бог, чтоб это оказалось так, - Полежаев нервно тер руками виски, - Почему сразу не сказал, когда Карозявкина взяли? Ну да, глупый вопрос, ты же…
      - Ушел в запой, - продолжил за него фразу Смирнов.
      Полежаев развел руками, дескать, сам понимаешь.
      - Это обстоятельство кардинально меняет логику событий. Идет не просто порча барьера, а целенаправленное вторжение в наш Мир. Если этим тварям удастся достичь своей цели, то такая заварушка начнется… Третья мировая война.
      - Скорее, первая межмировая, - уточнил Константин Григорьевич.
      - Во-во.
      Наступила пауза. В создавшейся тишине четко слышалось пощелкивание секундной стрелки будильника. Полежаев о чем-то сосредоточенно думал.
      - Значит так, Константин. Тебе необходимо обо всем рассказать на конференции. Сообщество магов должно быть готово к вторжению. Необходимо скоординировать план действий на этот случай. Одним словом, объявляю боевую готовность.
      - Выходит, что война все же неизбежна?
      - Если Ева погибла, то да.
      Тишина опять заполнила собой кабинет.

Глава 18. Остров

      Они летели довольно-таки долго. Под ними раскинулся океан. Солнечные блики разбегались по его поверхности озорными зайчиками. Ева любовалась их игрой. Стаи массивных животных, отдаленно напоминающие земных китов, бороздили просторы океана. Несколько раз девушка видела, как в небо вздымались фонтаны воды, выпускаемые ими. Эрланг летел, тяжело махая крыльями. Чувствовалось, что он устал. Впрочем, его седоки тоже порядком притомились. Конэ-Эль смотрел вперед на море, в надежде увидеть землю. Эльф понимал, что силы эрланга на исходе, и долго он не продержится. Им повезло. Чуть южнее, в океане эльф разглядел остров. Дав ящеру сигнал снижаться, Конэ-Эль повернул голову к Еве:
      - Устала?
      - Есть немного.
      - Потерпи, сейчас спустимся вон на тот остров.
      Ева облегченно вздохнула. Ей давно уже хотелось ощутить под ногами твердую почву. От неподвижного сидения ныла спина. Предел ее мечтаний - это растянуться на зеленой травке. Собрав последние силы и ускорив темп, эрланг полетел к острову. С высоты птичьего полета он смахивал на шляпу.
      "Надо же, - подумала Ева, - в нашем мире есть "сапог", а тут "головной убор". Смешно".
      Остров оказался довольно таки большим. Ящер снижался. Пролетев немного вдоль береговой линии, Конэ-Эль выбрал ровное и достаточно открытое место. Убедившись, что на протяжении нескольких километров вокруг нет населенных мест, эльф попросил эрланга приземлиться. Устало опустившись, ящер помог своим седокам сойти с него. Ева с наслаждением растянулась на траве. Эрланг последовал ее примеру и закрыл глаза. Конэ-Эль, никогда доселе не видевший океан, с интересом отправился к берегу. Миндалевидные глаза эльфа с восторгом смотрели на пенящиеся волны. Песня прибоя завораживала слух музыканта. Конэ-Эль потянул носом воздух. Странный запах океана будоражил и щекотал ноздри, а прохладный ветер, взъерошивший волосы, завершал эту картину. Конэ-Эль понял для себя сразу - он влюбился! В эту чарующую красоту, в этот бескрайний простор океана, раскинувшегося от края земли до самого неба. Он полюбил океан раз и навсегда.
      Ева присела на траве и с интересом наблюдала за эльфом. Она понимала, что он сейчас испытывает. Девушка вспомнила, как сама когда-то впервые увидела это чудо - бескрайние просторы соленой воды. Будучи школьницей, она однажды поехала в пионерский лагерь на море. Бабушка, приложив немалые усилия, с большим трудом достала путевку. Лагерь "Золотой берег" находился у самого Черного моря под городом Туапсе. Еве тогда исполнилось двенадцать лет. Море встретило ее солнцем и легкими волнами. Она наслаждалась его солеными объятьями и визжала от счастья. Нахлынувшие воспоминания побудили девушку встать и побежать к океану. Эльф, услышав ее шаги, повернул к ней голову:
      - Это чудо! Такого я еще никогда не видел в своей жизни! - восторженно произнес он.
      - Тогда, айда купаться! - предложила Ева.
      - Купаться? - переспросил эльф.
      - Ну, да! Оказаться на берегу океана и не воспользоваться этим, непростительная глупость, - засмеялась Ева.
      Не задумываясь, она скинула платье и влетела в пену волн. Миндалевидные глаза эльфа стали круглыми, и он смущенно покраснел. Поступок Евы обескуражил его. Вот так вот, не обращая на него внимания, взяла да почти обнажилась. И все же он залюбовался ее сложенной, красивой фигуркой. Девушка плыла среди волн и звала эльфа. Немного поколебавшись, Конэ-Эль тоже скинул одежду и нерешительно вошел в воду. Мурашки побежали по коже.
      - Не бойся! - крикнула ему Ева, - Вода классная! Теплая! Давай, ныряй!
      Конэ-Эль посмотрел себе под ноги. Вода оказалась настолько прозрачной, что каждый камушек отчетливо проглядывался. Стайка мелких рыбешек подплыла к нему. Покрутившись вокруг его ног, потыкавшись в них, они стали пробовать Конэ-Эля на вкус. Эльф дернул ногой, стайка резко метнулась в сторону и исчезла. Ева вынырнула рядом.
      - Смелее, не бойся. Окунись.
      Конэ-Эль набрал полные легкие воздуха и нырнул. Под водой он открыл глаза и стал разглядывать дно. Среди камешков ползали причудливые обитатели океана. Эльф с любопытством смотрел на них. Когда же воздух в его легких стал заканчиваться, он с шумом вынырнул. Глаза тут же защипало. Эльф отфыркивался и мотал головой в разные стороны.
      - Она… Она соленая! - удивленно вскрикнул эльф.
      - Естественно, - улыбнулась в ответ Ева, - океанская и морская вода соленая.
      - Я этого не знал, - честно признался эльф.
      - Теперь будешь знать, - и Ева с хохотом стала брызгать на Конэ-Эля водой.
      Эльф не растерялся и ответил ей тем же. Они смеялись и бесились в океане, словно малые дети. Брызги летели в разные стороны.
      - Все, все, сдаюсь, - закрыв лицо от летящих капель, выкрикнула Ева.
      Эльф торжествующе посмотрел на нее:
      - Один ноль в пользу эльфа. Я победил!
      - Пошли на берег, победитель. Вон, губы все синие.
      Эльф неохотно вышел из воды.
      - Я бы еще мог долго купаться.
      - Ага, а потом бы заболел. И чтобы я тогда с тобой делала?
      - Эльфы не болею, - успокоил ее Конэ-Эль.
      Они с удовольствием улеглись на теплую гальку, подставив свои тела солнцу. Ева лежала с закрытыми глазами и слушала шум океана. Она поймала себя на мысли, что в данный момент полностью счастлива. Все беды и проблемы ушли на второй план, и забылись на какое-то время. Солнце, тепло, океан и любимый человек рядом. Хотя она ошиблась, вовсе не человек, а эльф. Любимый эльф рядом. В том, что она любит Конэ-Эля, Ева давно призналась себе. Это сладкое томительное состояние, от которого сводит внизу живота и замирает сердце, она испытывала впервые. Как говорится - втрескалась по самые уши. И оттого что осознает это чувство, принимает его, Ева была счастлива.
      Конэ-Эль лежал на животе, смотря в даль океана. Подложив под подбородок кулаки, он размышлял. Столько событий за последние дни… Хороших и плохих, печальных и радостных. Вот, рядом с ним загорает человек, существо из другого мира, о котором рассказывались сказки. Чудно… Раньше ни за что в такое не поверил бы. А ведь узнав от старейшин, с кем ему придется встретиться, он даже немного испугался. Представил себе этакого монстра с горящими глазами. Хотя, глаза у Евы и в самом деле светятся, но каким-то внутренним солнечным светом. От этого сияния на душе становится уютно и тепло. Глаза Евы, глаза его волчицы. Вспомнив свою серую любимицу, эльф невольно вздохнул.
      - Ты чего? - спросила девушка.
      - Так просто, - ответил эльф и повернул голову к Еве.
      Конэ-Эль смотрел на нее. Красива, до чего же красива… Вздымающаяся грудь Евы, как магнит притягивала взгляд эльфа. А девушка лежала, закрыв глаза, не обращая на него никакого внимания.
      "Ты что это себе позволяешь! Нечего на нее так пялиться, - одернул сам себя Конэ-Эль, - Бесстыдник".
      Он вновь стал смотреть на волны океана, гоня от себя непристойные мысли. После купания захотелось есть. Желудки Евы и Конэ-Эля назойливо твердили об этом.
      - Надо бы о пропитании подумать, - надевая платье, сказал девушка.
      - У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет? - поинтересовался эльф.
      Ева посмотрела в сторону леса:
      - Можно поохотиться и добыть мяса.
      От этих слов Конэ-Эль сморщился, словно лимон съел.
      - Ты что?! Об этом и речи быть не может! - с ноткой гнева ответил он.
      - Почему? - удивилась Ева.
      - Эльфы не едят мяса. Это против нашей сущности.
      Ева пожала плечами. Подумаешь, вегетарианец остроухий. Не хочешь, не ешь.
      - Тогда предлагай сам…
      - Можно поискать ягоды или плоды каявы. Если повезет, и мы их найдем, то обеспечим себя неплохим ужином.
      - Я не знаю, что такое каява и как ее искать.
      Эльф удивленно приподнял брови:
      - У вас она не растет?
      - Каява - нет. Но может что-то похожее на нее… - пожала плечами Ева.
      - Тогда пошли, я научу тебя, как ее искать.
      Они неторопливо двинулись к лесу, оставив спящего эрланга одного. Зеленый массив встретил их тенистой прохладой. Сквозь густую крону деревьев с трудом пробивались солнечные лучи. Высокие гладкие стволы деревьев горделиво устремлялись навстречу небу. Под ногами расстилался объемный мшистый ковер. Утопая в нем по щиколотку, Ева и Конэ-Эль не спеша, шли вглубь. Эльф озирался по сторонам, явно что-то ища.
      - Туда, - указал рукой Конэ-Эль на приземистый и раскидистый куст.
      - Каява на кустах растет?- полюбопытствовала Ева.
      - Нет. Сейчас увидишь, - Конэ-Эль достал из-за пояса кинжал и стал копать им землю возле самых корней кустарника.
      Ева заинтересованно наблюдала за ним. Через пару минут он извлек из земли два клубня.
      - Вот, смотри, это каява, - эльф протянул их девушке, - Они обычно растут на корнях определенных пород кустарников.
      Ева разглядывала клубни, крутя их в руках. Затем надломила один и понюхала.
      - Знаешь, они чем-то напоминают наши трюфели.
      - Чего?
      - Трюфели, это грибы такие, подземные. Очень-очень вкусные, ароматные и жутко дорогие.
      - Что значит "дорогие"? - спросил эльф.
      - Стоят дорого. За это лакомство выкладывают приличную сумму денег.
      - Странно. А у нас в лесу их полным-полно. Захотелось, так иди и собирай, - с этими словами Конэ-Эль откопал еще три клубня.
      - А в моем мире они не везде растут, и их сложно искать. Даже свиней специально обучают, чтоб находили трюфели.
      - А свиньи - это кто? Порода людей?
      Ева хихикнула.
      - Нет, это животные, но люди часто бывают на них похожи.
      Конэ-Эль не понял ее объяснений.
      - Это как?
      Ева махнула рукой.
      - Неважно. Все равно не поймешь, если начну рассказывать, еще больше запутаю.
      Через несколько минут Конэ-Эль откопал около двух десятков клубней.
      - Этого хватит, чтоб утолить голод, - произнес эльф, обтирая кинжал листом.
      Девушка посмотрела на добычу:
      - И как мы все это понесем?
      Эльф задумался, почесывая затылок:
      - Можно на ветки насадить.
      Тем временем девушка присела и стала складывать клубни в подол платья.
      - Так годится? - не дожидаясь ответа, она встала, держа края платья двумя руками.
      Эльф кивнул головой.
      - Донесешь?
      - А то.
      - Тогда я по дороге соберу хвороста для костра.
      Они вернулись к мирно спящему эрлангу. Вскоре небольшой костерок, разведенный эльфом при помощи огнива, весело потрескивал сухими ветками.
      - Как их готовят? - поинтересовалась Ева, кивком головы указав на сложенные рядом с костром клубни каявы.
      - Просто. Берешь ветку, насаживаешь на нее плод и жаришь на огне. Получается очень вкусно и сытно.
      Ева смотрела, как делает Конэ-Эль, и повторяла за ним. Аккуратно счищая подрумяненную шкурку плода, эльф положил себе в рот горячий кусочек каявы.
      - М-м-м, - причмокнул от удовольствия Конэ-Эль, - Вкусно как…
      Девушка сделала то же самое.
      - Никогда в жизни не пробовала подобной вкуснятины., - согласилась она с ним.
      - Два ноль в пользу эльфа, - хихикнул Конэ-Эль.