Миры Непримиримых - Дар Дерзкий

Дар ощутил холодок между лопатками.

Они не могут высадиться из «птицы», пока G-ветер не утихомирится, не могут при такой «качке» влететь назад в прожженную дыру Цитадели, ибо это даже не нитка с иголкой, и не могут спрятать «птицу» от «носителя». Оставался только один выход – покинуть летательный аппарат в верхних слоях, где действовал лишь пассивный циклон и шансов разбиться в воздушных потоках было несравнимо меньше. Но трое раненых затем еще полторы-две минуты будут без сознания и не смогут самостоятельно управлять полетом. Следовательно, после обнаружения и возможного открытия огня «носителем», и вплоть до прекращения G-ветра, долгих шестьдесят секунд ребята будут доверены только логике брони. А броня не умеет летать внутри G-ветра…

Ситуация была патовая.

И это был результат его просчета.

Какого?

Он снова почувствовал усиливающуюся тряску.

Но «птица» не могла трястись!? Его удивление не имело границ. Ставшие прозрачными шлемы ребят повернулись в его сторону с вопросом. Снова затрясло…

И тут он вывалился в нормальный мир…

* * *

Корнвэлл, брезгливо морщась, смотрел, как Петлюгин с ошалелыми глазами срывает с себя замкнутый шлем компенсатора, вводные перчатки и пуанты. Перевязи риббонов обжимали локти и колени Петлюгина, и было видно, как время от времени буграми сокращаются человеческие мышцы, получая остаточные импульсы симуляции.

– Ч-ч… кхрг… что? – горло еще плохо его слушалось.

Корнвэлл многозначительно посмотрел на часы и недовольно покачал головой. Он демонстративно старался не обращать внимания на загоревшиеся рубиновые глазки двух бронированных механических тварей возле двери. Но у него это плохо получалось.

– Не хотьел тебя отрывать, Дар, but… Captain sent me…

Он смотрел, как понимание, наконец, зажглось в глазах Петлюгина, как тот закашлялся прочищая горло.

– Sorry… Sorry, черт совсем забыл… Сколько времени?

Корнвэлл терпеливо ждал, когда Дар придет в себя, методично отстегнется от своего тяжелого тренировочного стола. Позади, утопая в полутьме, высились три двухметровые горки, утыканные снарядами для борьбы и тренировки ближнего боя – потертые, поцарапанные. Вокруг вообще было много рабочего, умного металла. Пожалуй, слишком много, на вкус Корнвэлла. Дар все возился, отстегиваясь. Эколды и пристяжные полусферы звонко клацали, падая на пол.

«Хороша работа – подумал Корнвэлл – лежи да играй в симуляциях весь день напролет. Я бы тоже не прочь…»

Глава 3

Совет «Ветра»

Они быстро шли по закругляющемуся коридору командорской палубы «Прямого Ветра».

У кэптона были свои причуды, и Дар старался сейчас не оценивать это эмоционально. После прерванной симуляции нервы стянулись узлами и лаяли на любой раздражитель – тонкие, злобные. Он все еще переживал свое поражение на Аяне и шел весь на изменах. Черт с ними, с зеркалами. У каждого свои причуды в этом мире. Против воли мысли сами вернулись к только что проигранному бою с «оксами». Как он мог снова подвести команду под «птицу» «оксов»? Это происходило уже третий раз, снова и снова он приходил к одной и той же ошибке, хоть и двигался к ней каждый раз другими путями. Черт, прямо застрял на этом уровне тренинга.

Дар старался не смотреть под ноги, потому что тогда реальность совсем уплывала. Королевство кривых… Сицианские моды – вещь странная, если не сказать откровеннее. Хотя, если бы рядом шла девушка, может это бы и было интересно, – он косо усмехнулся.

Когда они вошли в зал Совета, сидящие вокруг большого круглого стола одновременно обернулись. Их – шефы своих подразделений. Или без подразделений. Типа как Бторога, шеф отдела электронного контроля, и ее же единственный исполнитель (не считая нескольких ребят, у которых поддержка работы бэйев была второй или третьей специальностью).

Глаза кэптона Сиэлтола как всегда были холодны и безразличны. Он словно и не заметил что Дар опоздал. Эликсо Йорта, таргянин, шеф инженерии силовой установки виновато потупил взор, словно он был виновен в забывчивости Дара. Ариестрянин Влад Паун, медицина и питание, кивнул Дару с огоньком в глазах. Пилотаж-навигация в лице Донателли и жизнеобеспечение-пилотаж в лице Олио'Фкоротео смотрели с дружелюбием. Бторога, лиогянин, хозяин стержневого логического бэйя «Прямого Ветра», недовольно покачал головой с вечно брезгливой гримасой на тяжелом лице.

– Ну вот, gentlemen, Совет в полном составе, – удовлетворенно сказал кэптон и грациозно поднялся, – Прошу садиться!

– Девять минут опоздания, – отчетливо отчеканил Бторога.

Дар смотрел, как движется его лиловая челюсть. Бторога был массивным мужчиной, чистокровным лиогянином, судя по ровному лиловому окрасу кожи. Челюсть его почти не сужалась книзу на подбородке, как у всех остальных рас. От этого лица лиогян вечно казались чересчур тяжелыми.

– Можно подумать что ты пунктуален, Бетлюгин. Опять ровно девять минут!

Дар усмехнулся. Бторога произносил его имя всегда с «Б», это можно было расценить в устах лиогянина почти как проблеск симпатии. Но лиловый скорее просто картавил по-своему.

Таргянин Йорта тонко пискнул. Звук был бы странным для землянина его возраста. Для жителей Тарга так звучал символ текущей координации с начальством. Эдак несколько подхалимовато.

– Мистер Бторога, – голос кэптона, обладавший несомненными достоинствами гибкости и выразительности, поднялся на два тона, – вы можете обсудить милую вашему сердцу пунктуальность с мистером Пэтлюгиным после заседания.

Сиэлтола нажал один из пинктонов на своей панели. Зал Совета неторопливо погрузился в полумрак. Посреди круглого стола развернулся семипрозрачный дымчатый цилиндр «объемника», подрагивая радужно и пусто.

– Нет нужды напоминать, что контактный эсминец «Прямой Ветер» уже двое суток находится во внутренних пространствах дружественного Альянса Королевств, на внешней орбите королевской планеты – Цу-Рецц. Соизволением Вечноживущей Опоры Света, Его Сиятельства Кнереца, делегация Содружества допущена к высадке на Цу-Рецц завтрашним утром. Канцелярия внешних церемоний Альянса Королевств Рецц ограничила количество допущенных к посещению планеты четырьмя персонами…

Присутствующие шумно зашевелились.

Это было новостью.

Кэптон Сиэлтола снова прикоснулся пальцем к пинктону панели. Радужную пленку заставки «объемника» сдуло и на ее место пришла чернота космоса, с витающими вокруг местной звезды планетами системы Рецц. Около четвертой движение остановилось, сначала показав их эсминец во «фрунт», затем скользнув к планетке. Редкие облака лишь слегка покрывали поверхность, словно маленькие перышки или осколки закрученных раковинок. Снизу все было желтым, сухим, выцветшим. Автомат вполголоса, будто сам себе, бормотал данные планеты. Его голос был быстрый и чистый, слова и цифры сыпались четкими шлифованными горошинками, со скоростью с которой человек не мог бы говорить, но успевал вслушиваться.

Было скучно, и Дар скользнул взглядом по окружающим. Особенно смешно смотрелся Донателли, который сидел напротив. Его большое лицо с узкой челюстью и высоким лбом, просвечивая через «объемник» было покрыто пятнышками облаков, как пухом. Курочка Донателли…

– …Таким образом, к сожалению, состав делегации оказался более чем неполным. Многие согласованные с КВС позиции пришлось сократить. Поэтому вступил в действие параграф «Xeno-W-12». Согласно третьему пункту справедливого для данной ситуации двенадцатого Дополнительного положения Устава Контакта, в делегацию войдут ксенопсихолог Манола, ксенобиолог и криптозоолог Корнвэлл, пилот Нуитава. Защиту будет осуществлять Пэтлюгин.

– У меня замечание, – подал голос Дар. – Не вижу необходимости для высадки защиты. Если реццы запрещают стволы и броню, мое присутствие бессмысленно. Лучше послать еще одного из ксенологов.

– Ваше замечание принято к сведению, – вежливо отрезал кэптон. – Но защита будет высаживаться независимо от наличия брони. Параграф здесь высказывается однозначно.

– Брось, Дар, – глубокий бас Бтороги легко покрыл изящный баритон кэптона, – Там и бояться-то некого! Реццы!

Дар кивнул кэптону и промолчал. С общей историей Королевства Рэцц он был вкратце знаком, с упертостью в следовании Уставу Контакта со стороны звездных капитанов тоже. А отвечать на подкалывания лиогянина не имело смысла. Это могло закончиться только одним, после чего дисциплинарное взыскание будет обеспечено. Лиогяне здоровы как быки. И с трудом воспринимают, что кто-то меньший чем они по росту, способен вставить им пистон.

– …Посему рекомендую членам завтрашней делегации еще раз ознакомиться с вводными по Рецц, освежить, так сказать, в памяти. И обратите особое внимание на последние королевские новости. Оглядите маршрут осмотра, предложенный Его Сиятельством Кнерецом. Продумайте мелочи, чтобы взять от данного осмотра как можно больше информации. К вам, Пэтлюгин, это не относится. – Сухой вежливый кивок в его сторону. – Просто постарайтесь выспаться и быть в форме.

Под ржание Бтороги Дар поднял брови, удивленный эскападой кэптона.

– Вылет делегации в 16:00 по центральному галактическому. Манола и Корнвэлл, gentlemen, вам надлежит взять кольца записи, они будут помещены в тульи солнцезащитных шляп. Рекомендую сегодня проверить установку и работоспособность своих колец, зарядку и так далее. Мистер Донателли, проведите детальный инструктаж пилота Нуитавы. Делегация вылетает на семнадцатом посадочном шлюпе. Мистер Нуитава в продолжении всего периода делегации будет оставаться на борту. Выход на поверхность Цу-Рецц ему строжайше запрещен. Тем не менее он будет присутствовать с делегацией так сказать виртуально. В его обязанности входит запись и кодирование всей полученной с колец Манолы и Корнвэлла информации. Кодирование производить как минимум на три вида носителей, в том числе прямо на корпус шлюпа. Во время первой делегации реццы сумели правильно идентифицировать фиксирующую аппаратуру, и Его Сиятельство Кнерец потребовал вернуть заполненные носители. К сожалению, это произошло до возвращения в посадочный шлюп. Ныне Третий Отдел КВС очень настойчиво ждет от нас предохранения собранной о культуре Рецц информации. Подавать сигналы со шлюпки на «Прямой Ветер» запрещено. Так что, мистер Бторога, я рассчитываю на ваше полное понимание и плодотворное взаимодействие с Донателли по этому вопросу. Проинспектируйте пожалуйста пилота Нуитаву касательно трех видов записи и проверьте его навыки.

Кэптон продолжал инструктаж с невозмутимостью бетономешалки, будто не помня, что высказывает известные каждому банальности. Но сегодня он имел благодарную аудиторию. Все старательно делали вид, что им интересно. Потому что назавтра предстояло захватывающее приключение – высадка на Цу-Рецц. Второй этап контакта с новой цивилизацией. Цель полета «Прямого Ветра» и в конечном итоге цель каждого сейчас. Даже те, кому не суждено высаживаться на поверхность, все же будут присутствовать здесь благодаря аппаратуре, которой нашпигуют головные уборы и одежду Манолы и Корнвэлла. А также благодаря тому, что Манола и Корнвэлл зададут тот десяток вопросиков, которые разрабатывались тысячами светлых голов в течении всей паузы между экспедициями.

Дар задумчиво глядел в «объемник», что скользил на высоте пары сотен метров над поверхностью. Камера вдруг скользнула ниже, приблизившись к Великой Скале, обращенной к пустыне своим страшным срезом. Здесь было вместилище Чертога, здесь легионы реццов, будто дисциплинированные мураши, маршировали у подножия величественного пика. Они были построены геометрически правильными колоннами, и выглядели уже не существами, а молекулами, ровными, как ряды цифр. Дар посмотрел дальше, и невольно задержал дыхание… Там был этот глубокий провал, полнившийся тенью – вход в Чертог.

Согласно легенде, за массивной броней защиты, за воротами из загадочной «твердой воды», выкованных в такой дали времени, что и думать от этом было страшно, в глубине скалы был погребен Царц – ужас реццов, древний дух разрушения, могучее чудовище. Ксенобиолог Корнвэлл жадно мечтал проникнуть внутрь Чертога в эту экспедицию, что вызывало снисходительный женственный смех его почти-коллеги, флегматичного долговязого ксенопсихолога Манолы. Дару тоже надоедливо хотелось своими руками пощупать броню великой древней цивилизации. А может, если повезет, и глянуть на ее «Разрушителя»…

Но стволы и защитные костюмы были высочайше недозволены.

Дар невольно хмыкнул и покачал головой. Некоторое вещи не шли у него из головы. Посадочный шлюп «номер семнадцать» был из самых забронированных монстриков на борту «Прямого Ветра». Модный последнее десятилетие стиль «боевой квадро» лишал обводы шлюпа плавности линий гражданских яхт, зато придавал столько незабываемых эмоций однозначностью геометрических решений… Хотелось верить, что КВС выбирал суда не для того чтобы впечатлить реццов. Но в таком случае контактный эсминец «Прямой Ветер» просто случайно был одним из внушительнейших мамонтов своего класса, сравнимый по массе со средним лиогянским дестроером. И наверное так же случайно кэптон велел применить «форсажное торможение» в опасной близости от Цу-Рецц, что чуть не сдуло его атмосферку в свободное плавание по космическому вакууму. Правда, если малыши только важно пыжатся, не имея средств контроля ближнего космоса, эти демонстрации мускулов никому не заметны…

Глава 4

Ксенолог

Выходя с капитанского квартера, Дар чувствовал глухое раздражение. Не то чтобы общение с кэптоном его расстроило – ответ укладывался в рамки естественного течения вещей. Но был еще момент, который и сам Дар толком не мог просчитать. Какое-то предощущение глухо ворочалось впереди, смутное предчувствие.

А Дар привык доверять предчувствиям.

Когда зеркальные полы остались позади, он уже был в шахт-лифтах, чье вертикальное движение сменилось на горизонтальное почти незаметно, подгоняя его к рекреационной зоне. Тут были сектора медицины, спорта, гигиены и экостата, в общем-то довольно приятное местечко. Он искал для разговора ксенологов, землянина Корнвэлла, да сицианина Манолу. Завтра им предстояло вместе лететь вниз, на Цу-Рецц. И теперь пора было расставить точки координат.

Дар покачал головой. Это конечно же не было навязыванием. Просто выполнял долг браттара – защищать вверенную группу.

Но, похоже, зона отдыха сегодня не пользовалась популярностью. Медсектор зиял безлюдными кабинетами с идеальной чистотой. Бани и солярий, магнитная приемная, общий зал – все было необычно пусто. Чувствовалось, экипажу «Прямого Ветра» сегодня не до отдыха, все тщательно готовились к завтрашнему. Высадка Контактной группы была апогеем полета. Так что каждый готовился и делал последние сверки – по своей теме. «Прямой Ветер» сфокусировался и собирался участвовать в событии даже оставаясь на орбите.

Было очень тихо.

Теперь, когда «Прямой Ветер» завершил свой длительный перелет, и шум двигателей больше не ложился плотным валом на уши, молчание было как мед, тишина ласкала слух лучше любой музыки.

Тренажерный зал тонул в густом полумраке. Дар уже собрался выйти, когда заметил вдали слабый свет. Включенный настенник выдавал, что тут есть живая душа. Большой плоскостной видак, метров десяти в ширину, чуть изогнутый по корпусу, сейчас показывал не развлекуху, а просто ближний космос. Подходя, Дар поежился. Было полное ощущение отсутствия стены, словно находишься у пролома, если с непривычки – то жутковато.

Но «с непривычки» тут уже никого не было.

По краям экрана ровными искорками висели звезды, частые в этом секторе Галактики. А весь центр темнел чем-то черным, заслонявшим сияние звезд. «Прямой Ветер» висел на стационаре, и планета рядом была совершенно неподвижна – внизу под ними, а может, наверху? Ровные края черного диска искрящийся звездами космос, и казались бы кругом мрака, если бы не огоньки редких городов. Они были похожи на звездные скопления, только мельче, реже – словно какой-то другой, мелкий космос, вставленный в настоящий, как бусинка… Чуть занимавшееся справа зарево востока показывало, что это не диск, а шар.

Цу-Рецц!

Корнвэлл сидел недвижно на штанговом снаряде, подняв голову и замороженно уставившись в это чужое небо. Похоже, он был тут уже долго. Если и заметил приближение браттара, то не подал виду.

– Корн! – Дар подошел, обходя сложные агрегаты для развития всевозможных мышц. – Нашел тебя, наконец-то.

– Зачем? – голос англика был сух, отстранен.

– Ну прости, что мешаю твоему уединению…

Тот посмотрел как-то загнанно, снова отвернулся. Корн обычно был довольно подвижен и общителен. Но сейчас было другое. Его облик излучал ощущение острой неуверенности, почти тоски. Ксенолог, похоже, испытывал какой-то глубоко личный момент.

Но дело надо было делать в любом случае.

– Знаешь, – вдруг резко произнес Корн. – У меня такое странное чувство…

Он стих, и Дар тактично молчал, не сбивая чужой настрой.

– Такое… Будто совсем неизвестно, есть ли будущее у человечества. – Он усмехнулся. – Накатило вдруг.

Может, глобальность завтрашнего сказывается… Знаешь, будто затерялись мы, одни-одни совсем, перед этим Цу-Рецц… А впереди и позади – чернота. Нету никакой Земли, никакого Союза людей… Даже времени нет…

– Это у тебя ответственность за завтрашнюю высадку сказывается, – мягко сказал Дар.

– Такое колоссальное событие! Не знаю, удастся ли мне сегодня уснуть… я так взвинчен, что завтра увижу реццов. И одновременно какая-то странная тоска, как по сердцу… А ты? Ты здесь зачем?

Дар покачал головой.

– За тем же. Пришел обсудить завтрашнюю программу.

– Завтрашнюю программу? – удивленно повторил Корнвэлл. – Ты-ы?

Дара немного задела эта удивленность, словно уж с кем-с кем, а с ним обсуждать было особо нечего. Да уж, заносчивы эти ребята, ксенологи, ничего не скажешь.

– Хочу выставить некоторые акценты, – ровным голосом ответил он, – вполне по регламенту высадки.

Будто волна прошла по лицу Корнвэлла, он отошел от медитации на висящий перед ним черный диск Цу-Рецца, нахмуренно повернулся. Его глаза были как две тусклые звездочки в темноте рекреационного зала.

Дар опустился напротив, на чуть скрипнувшую подушку прессокачалки. Тут пахло остро – кондиционными дезодорантами, металлом, канифолью и едва заметно – потом.

– Завтра встреча с малознакомыми чужими, – сказал он. – И возможно возникновение «ситуаций»…

– Oh, no! – всплеснул руками Корн, – you can’t… (о, нет, ты не можешь – англ.) – начал он на родном англике, но тут же перешел на официальный интерлинг. – Давай ты не будешь читать лекцию тем, у кого это профессия! Ты что, меня собрался готовить к…

– Совсем нет. Вы, ксенологи, идете по своему плану. Я, собственно, по моей теме.

– И как это относится к нам с Манолой?

– Может ли кэптон исключить меня из делегации завтра? – вопросом ответил Дар.

– Нет. – ответил ксенолог. – И что?

– И то. Потому что браттар заявлен в правилах. Ты помнишь что такое «браттар» как профессия?

Корнвэлл нахмурился, заговорил, поджав губы:

– Ну, в общем… Браттары появились на кораблях Союза Миров сразу после войны с Лиого. Термин лиогянский, обозначает офицера безопасности, следящего за порядком. Поскольку методы подготовки браттаров и круг их обязанностей сильно отличался от схожих должностей на судах космофлота в лучшую сторону, Комитет Взаимодействия решил применить этот опыт. Фактически, браттары заменили гвардию на гражданских судах.

– Ну и каша! – не выдержав, хмыкнул Дар. – Не за порядком мы следим, а за безопасностью членов своей группы. Не гвардию на гражданках заменяем, а всех этих безопасников, спецопсов, космопехоту, гуардос, оружейников, первоотдельщиков, конвоиров, операторов байцеров и бортовых оружейных систем, секьюрити, бодигардов и так далее. И между прочим, медбратьев тоже. Но суть не в этом. А в том что завтра я тоже имею свои обязанности, там, внизу…

– Damn![1] – Корнвэлл отвернулся к Цу-Рецц, не то улыбаясь, не просто растягивая губы. – Давай не по протоколу, skip it[2]. Завтра будет одна из редчайших удач в космосе. Ты только вдумайся… Само слово «редкий» не совсем верно отражает неординарность события. Две цивилизации, зародившившиеся в разных концах галактики, будут намечать области соприкосновения. Два мира, для взгляда на жизнь, две истории, две биологии… Ты не обижайся конечно… Браттар здесь… Ну, в общем, не самое главное.

Твоя позиция включена просто потому что защитника привыкли прикреплять везде. Даже если мы все завтра погибнем по какой-то нелепости – это ничего не значит. Просто при Третьей контактной-Рецц будут учитывать больше параметров.

– Спасибо за откровенность, – усмехнулся Дар. – Приятно узнать мнение ксенологов о ценности моей жизни. Но послушай-ка вот что. Ты видел реакцию кэптона на мое предложение остаться на борту: «Защита будет высаживаться независимо от наличия брони…» Что-то подсказывает мне, что пославшее нас обоих человечество считает позицию защитника в церемонии Контакта необходимой величиной.

Корн нервно передернул плечами.

– У меня нет таких установок, – с какой-то гордой интонацией сказал он. – Ксенологи не обязаны советоваться с браттарами!

– А браттары с ксенологами, – сухо парировал Дар.

Корнвэлл вспыхнул:

– Чего ты хочешь?

– В общем-то ничего особенного, Эта беседа должна была состояться только накануне самой высадки. Так что это просто формальность. Ты и Манола должны координировать свои действия со мной.

– То-есть? – англик даже чуть привстал. – В чем это?

– Завтра и послезавтра на поверхности Цу-Рецц вы можете увлечься, забыть обо мне. А мне нужно чтобы оба ксенолога ко мне прислушивались. Не совсем слушались, видишь разницу? Просто принимали во внимание, если я что-то скажу.

– Может ты и переговоры будешь вести вместо нас? – вскрикнул Корнвэлл, возмущенно вглядываясь в лицо собеседника. – Да ты хоть представляешь, сколько миллионов людей было вовлечено в процесс осмысления результатов прошлой экспедиции? И сколько институтов готовили свои программы, чтобы реализовать их через нас за эти два дня?

Дар холодно качнул головой:

– А ты в курсе, как меня инструктировал Омега-корпус КВС? И думаю не меня одного, судя по поведению кэпа. Или ты полагаешь, что только ксенологи обрабатывали массивы информации по Первой Контактной-Рецц? Да ты хоть знаешь, что «Прямой Ветер» сейчас не единственный наш корабль в этом секторе? Для того чтобы делать правильные выводы, Корн, у тебя недостаточно информации. Просто прими на веру. На меня ложится задача, чтобы вы все как минимум вернулись оттуда живыми… А «Прямой Ветер» – сохранным на Землю, со всей полученной информацией, после ваших замечательных и, без сомнения, умных переговоров.

Голос Дара прозвучал излишне жестко. Но мягкая облицовка стен спортзала поглотила эти звуки. Казалось, их просто съела темнота.

Где-то вдалеке раздались тихие писки. Слабая вибрация началась и тут же прекратилась, отдаленно прошелестели двери лифта.

Корнвэлл поелозил, скрипнув кожей сиденья.

– По большому счету, меня уже инструктировали перед вылетом, – выдавил он. – Конкретнее скажи, чего хочешь от меня?

– А я уже все сказал. Просто не забывай что я рядом. И не пропусти, если я что-то скажу. И еще. В случае возникновения критической ситуации – вы с Манолой обязаны слушаться моих команд.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – вспыхнул Корнвэлл, поднимаясь. – Имейте в виду, я не буду выполнять ваших указаний, если они противоречат моим убеждениям!

– А чего это ты со мной на «вы» заговорил? – удивился Дар.

– «Вы» – я имел в виду всех твоих секретчиков.

– Корн… ты же меня знаешь! – Покачал головой Дар. – И… и перестань меня воспринимать как чужого! Мы сейчас – одно целое. И мы оказались в мире, где пропадают экипажи наших звездолетов, где наши родные планеты окружаются «скрытыми» все плотнее и жестче.

– Уж не напасть ли на маленьких реццов вы задумали? – возмущенно взблеснул повернутый глаз ксенолога.

– Да успокойся ты. Я лишь напоминаю, что ситуация чуть сложнее. И на вас двоих один я браттар. А браттар – это та часть группы, что всегда повернута лицом к опасности. Некий член команды, с функцией защиты остальных. Вам может казаться что ничего нет, опасаться нечего. Но вы, как слепые кутята. Вы будете тыкаться носом в поисках млечной титьки, а перед вами поставят острое лезвие…

Дар остановился, чувствуя, что его слова не доходят до Корнвэлла. Протянул руку и тронул его за плечо. – А я другой. Браттара тренируют не обращать внимания на внешнее. Мы всегда принимаем удар на себя. Мы обязаны…

Корнвэлл двинул плечом, сунул руки в карманы и тут же вытащил их обратно. Затем яростно почесал колено. Несогласие чувствовалось в нем, какое-то сопротивление. Дар вдруг подумал, что в ксенологи идут неуверенные люди. Если не уверен в себе, в своем мире, то легче принимать постулаты чужого. Разве не так?

– Ну что, мы вместе? – он шутливо коснулся локтем Конвэлла. – Может, там, – кивнул подбородком на темный экран с Цу-Рецц, – вообще ничего «такого» не будет. Тогда вообще мы просто так сейчас воздух сотрясаем, будохлопы…

– O’kay, – Корн чуть двинул головой, словно шее что-то мешало. – хорошо. В сущности, у тебя все равно не будет твоих бластеров.

– «Бластеров»! – рассмеялся Дар. – Ну ты даешь, «бластеров»!

Послышались близкие, быстрые шаги.

Вспыхнул свет – неожиданно звонко, много.

– О-о! – раздался богатый обертонами голос Бтороги. – Я все-таки нашел тебя, Дар!

Меньше всего сейчас он хотел бы видеть и слышать Бторогу…

Глава 5

Бторога

Китель лиогянина сейчас сверкал круглыми и прямоугольными кусочками металла. Дар не был уверен, это украшение или награды. Они всегда ярко блестели на свету. Бторога был представителем от мира Лиого и предпочитал одеваться в национальные мундиры.

– У нас будет поединок! – провозгласил его глубокий бас.

Пока земляне морщились, привыкая к свету, лиогянин уверенно протопал к настенному шкафу с холодным оружием. Распахнул прозрачные створы, за которыми были изящно развешаны самые разнообразные клинки. Дар пару раз присматривался к ним, взвешивал в руке, прикидывая, благодаря чьей прихоти это здесь. Но не думал, что кому-то может прийти в голову мысль испытать их в деле. Глаза еще резало от света. Было видно, как рука Бтороги чуть задержалась над шпагами и рапирами. Но после уверенно двинулась к саблям и сняла их с подставок.

– Я не буду драться сейчас. – отрезал Дар, качая головой, – У нас разговор.

– Какой еще поединок? – тенор Корна был растерян.

– Корнвэлл? – удивленно протянул Бторога. – И вы здесь? Что вы тут делаете с ним… в этой темноте?

– А? – удивился ксенолог.

Держа клинки одной рукой, лиогянин сноровисто расстегнул свой мундир и отбросил его, выходя в центр зала.

– Ничего не делаем, – Корнвэлл как-то стушевался, – если хотите потренироваться, не буду мешать… Я понимаю, браттару не мешает лишний разок размяться… Не все же в виртуале…

– Секреты у вас, – усмехнулся Бторога. – Уединения. А тебе, Корнвэлл, уже положен отдых перед высадкой!

– Пожалуй, – отозвался Корнвэлл.

С Бторогой он был каким-то мягким, с неудовольствием отметил Дар.

– Оставь его! – сказал он, чувствуя, что бесцеремонность лиогянина его злит. – Мы беседуем. Ты лишний.

– Я – лишний? – раскатисто расхохотался Бторога. – Нет, Бетлюгин. Ты видишь, я не зря держу эти клинки. У тебя с собой малая защита? Если нет – в этом зале…

– Иди к дьяволу! – в сердцах ответил Дар. – Сейчас есть вещи посерьезнее, чем бой на саблях.

Бторога нагнул голову. Стало заметно, как налилось, задеревенело его лицо.

– Если хотите, – сказал он, – Я могу снова погасить вам свет.

– Gosh[3]…, Дар, what's wrong with you?[4] – маленький Корнвэлл попытался разрядить обстановку. Он явно неловко чувствовал себя при виде клинков Бтороги. – Да никаких секретов, просто обсуждаем завтрашнюю высадку.

– Я не ребенок, и я не реагирую на мелочи! – натянуто усмехнулся лиогянин. Голос его стал высокомерным. – Вы, наверное, очень заняты тут… неясно чем… А я просто хотел предложить сбросить напряжение в спортивном поединке…

– Сбрось его с Сиэлтолой, – посоветовал Дар. И пожалел о сказанном – столько язвительности прозвучало в голосе.

– Что? – удивился Бторога.

Снова стало тихо.

Затем раздался запоздалый хохот Бтороги. До него дошло. Потом он не раздумывая швырнул клинок Дару, предоставляя тому решать, принимать ли этот вызов. Дар подхватил саблю, не давая металлу коснуться пола.

– Ну и отлично. Думаю, мы в достаточном настроении! – лиогянин встал в стойку, картинно выгнувшись и положив левую руку на бедро. Вооруженная правая держала лезвие вниз, диагонально земле. Похоже, лиогянин был неплохо знаком с земными формальностями. Малая защита из продолговатого коробка на поясе, поползла расширяясь по его туловищу, постепенно облегая тело чуть мутноватым серо-голубым светом.

Дар хмыкнул и подошел к полкам. Прицепить такую же защиту было делом секунд. Несколько раз резко взмахнул клинком, разогревая кисть. Вот уж не ожидал, что ввяжется в спарринг с Бторогой!

Тот стоял замерев, разглядывая соперника. В его глазах не было никаких чувств – просто очень крупный человек с кожей лилового цвета. Дар догадывался, что, как и все кадровые военные-лиогяне, тот увлекается холодным оружием. Но до поединков дело еще не доходило.

Защитное поле, наконец, облекло тело вплоть до кончиков пальцев, и Дар тоже встал в стартовый «пронасьон».

Не успели они сухо отсалютовать друг другу, как лиогянин сорвался с места.

Трудно было ожидать от человека его комплекции такой быстроты, но разделявшее их расстояние мгновенно сократилось до полной, затем ближней дистанции.