Принц Хельви (№1) - Ожерелье Онэли

Над каждой крышей красовался флигель в основном в виде поющего петуха. Чистота и ухоженность улиц, по которым они ехали, приятно удивили принца. Каждый камушек в мостовой, казалось, был недавно отмыт горячей водой. Прохожие, встречавшиеся на пути отряда, не шарахались с визгами по сторонам, как это было в Нонге, а спокойно шли по специально огороженным частям мостовой, на которые всадники не заезжали. Откуда-то издалека раздавались удары кузнечных молотов — альвы работали. Результаты их труда были повсюду: роскошные кованые двери в домах, ставни, которые сделали бы честь любой крепости королевства Синих озер, даже сами оконные стекла у наиболее богатых жителей были вставлены не в раму, а в изумительно выкованную, тончайшую решетку. Стекла тоже были необычные: они были разных цветов — синие, красные, оранжевые, желтые, зеленые. Вставленные в оконную решетку, они составляли дивные узоры — настоящие картины. Правда, сюжет был бедноват — в основном все тот же красный петух.

Отряд выехал на широкую площадь. Большой красивый дом в виде полумесяца стоял посреди нее. Там, где «рога» полумесяца сходились, виднелась легкая решетка ворот. Прямо на ней был вывешен медный герб хозяина — огромный вздыбленный петух. Они доставлены к господину Хате, с легким волнением подумал Хельви.

Пленных отвели в небольшую комнату на первом этаже. Окна здесь были зарешечены, а у дверей стояли сразу три стражника, вооруженных самострелами и мечами. Вепря развязали, и он принялся ожесточенно растирать затекшие руки и ноги. Цепь с гарпии не сняли, поэтому она сидела нахохлившись на полу и мрачно скалила клыки. Хельви, который по сравнению по своими спутниками добрался до дома Хате по-королевски, смущенно молчал. Признаться, в последний раз он вспоминал об алхине и гарпии еще в лесу. Потом его целиком захватили новые впечатления. Собственно, будущего короля королевства Синих озер учили не слишком обращать внимание на слуг. Однако Хельви, перестав быть будущим королем, понимал, что его отношения с людьми, возможно, нуждаются в пересмотре. Поэтому он не стал ничего говорить, а просто попросил у стоявших у дверей охранников принести чистой воды, хлеба и сырого мяса для гарпии. Один из альвов почтительно поклонился и ушел за едой.

— Мой мешок остался в лесу? — Первые слова алхина прозвучали совсем не дружелюбно.

— Не знаю, — раскаяние сказал Хельви. — Я не обратил внимания.

— Понятно, — только и ответил алхин.

В комнате воцарилась тишина. Стражник-альв внес большой поднос, уставленный мисками с едой. Там же стоял и большой прозрачный кувшин с водой. Кувшин был из стекла, и Хельви не удержался и щелкнул по нему. Дома он никогда не видел стеклянной посуды. Альв поставил поднос у ног принца, поклонился и снова занял свое место у двери, рядом с другими охранниками. Хельви перетащил поднос поближе к сидевшему алхину, сам взял миску с кусочками нарезанного сырого мяса, большую вилку и отправился кормить гарпию.

— Развяжи меня, — прошипела Наина, когда он уселся напротив нее.

— Я не смогу. Это же цепь, она держится на замке, а у меня нет ключа.

— Проклятые недоумки, — бросила злобный взгляд гарпия на охранников. — Они еще горько пожалеют, что осмелились надеть на меня эту дрянь. Они поплачут кровавыми слезами. Они…

— Перестань. Ты напоминаешь мне того карла из подземелья. Лучше поешь, — Хельви подцепил кусочек мяса вилкой и поднес гарпии ко рту. Та презрительно понюхала еду, скривилась, но схватила кусок и принялась жевать.

— Вот и умница. Возможно, к вечеру нас освободят, — размышлял, вслух Хельви, продолжая отправлять гарпии в рот новые и новые куски из миски. — Почетный плен, в который нас взяли, подразумевает, что пленник может быть или выкуплен, или отпущен на свободу при условии, что он принесет клятву верности захватившему его рыцарю. А я как раз собираюсь просить уважаемого господина Хате принять меня в свою дружину. Правда, придется носить дурацкие перья на голове, но согласись, что это все-таки лучше, чем не носить голову на плечах вообще.

— Угу, — пробубнила с набитым ртом Наина.

— А все-таки интересно, — продолжал Хельви, поглядывая на алхина, — почему они предложили нам почетный плен? Выглядим мы, прямо сказать, ужасно: немытые, нечесаные, все в каменной пыли, никакого достойного оружия с собой не несем, королевских знаков и штандартов — тем более. Обыкновенные бродяги. Странно, что нас просто не прикончили прямо там, в лесу, а приволокли сюда, да еще на условиях почетного мира.

— Любопытный вопрос, хороший мой! — Вепрь жевал хлеб, поверх которого он пристроил кусок вяленого мяса. — Если бы твоя светлость носила менее шикарные нагрудные цепи, то, конечно, на нас обратили бы менее пристальное внимание. А что до достойного оружия, то хочу только напомнить, что с нами помимо моего скромного арсенала был так называемый Меч королей. Именно так, если я не ошибаюсь, тот карлик его назвал. И где он теперь? Брошен на поляне вместе с моим мешком!

Алхин вновь был готов надуться, как мышь на крупу, однако стражники, которые дежурили у дверей, оживились и начали что-то лопотать на своем гортанном языке.

— Вепрь, ты понимаешь, о чем они говорят?

— Не очень точно. Вроде что господин Хате готов нас принять. Честно говоря, у меня не очень хорошие предчувствия, — вдруг мрачно сказал алхин. — Петухи — не самые мудрые птицы, которых я встречал даже в пределах скотного двора.

ГЛАВА 9

Господин Хате принял их в роскошном зале на первом этаже своей резиденции. У Хельви мелькнула мысль, что если дома рыцарей выглядят таким образом, то как же прекрасен должен быть замок государя Раги Второго. Роскошные витражи сияли в огромных, на всю стену окнах. Дивные резные колонны сходились капителями, образуя чудесные сплетения на потолке. Хельви уже отметил страсть альвов плести узоры из всевозможных материалов, но теперь он не уставал любоваться новыми и новыми изгибами в камне, дереве и металле. Драгоценных же камней было не очень много — видно, в лесах альвов они были редкостью. Прямо перед ними, в глубине зала, находился высокий трон. Хельви вновь удивился. В королевстве Синих озер на троне сидел только король, а тут, видно, каждый рыцарь может позволить себе такое удовольствие.

По обе стороны от трона стояла свита. Когда Хельви, Вепря и Наину подвели ближе — принца чуть впереди, алхина и гарпию немного позади, — он разглядел нескольких придворных дам и кавалеров, одетых с королевской роскошью. Цвета были, правда, вызывающие — то же сочетание красного и зеленого, что и у стражей на воротах города. Плечи дам были обнажены, пышные волосы уложены в высокие прически. На поясах у кавалеров висели мечи, но не боевые, а парадные. Таким мечом не повоюешь. Хельви вспомнил из читанного про альвов, что признаком аристократического происхождения у них является высокий лоб. И правда — лбы у придворных были высокими, а кое-кто явно подбривал волосы, чтобы его лоб казался еще выше.

Церемониймейстер, вышедший откуда-то из-за трона с высоким золоченым посохом в руке, ударив им по полу, прокричал что-то приятным низким голосом. Дамы и кавалеры склонились в глубоком поклоне. Хельви помешкал и решил не кланяться. В конце концов, он королевской крови, а господин Хате — просто рыцарь государя Раги Второго. Краем глаза он заметил, что алхин и гарпия тоже не согнулись. Вепрь стоял, отставив ногу, всем своим видом демонстрируя смертельную скуку. Наевшаяся Наина уже не шипела, однако снова впала в полусонное состояние, как в синем зале подземелья Ронге.

Между тем в зале появилась троица — знакомый Хельви Тар и еще один воин из отряда, тот самый, что вез на своем седле гарпию, почтительно шли следом за пузатым старым альвом. Волос у старичка на голове уже не осталось, так что лоб у него был, безусловно, самый высокий среди всех собравшихся. Господин Хате уселся на трон и уставился маленькими красными глазками на Хельви. Тар и его спутник заняли места соответственно слева и справа от трона. Вот у них на поясах висели самые настоящие боевые мечи, как и у стражников за спинами пленных.

— Правда ли, что ты Хельв, сын Готара Светлого, принц королевства Синих озер, наследник короля Огена? — вдруг сипло выкрикнул Хате и слегка нагнулся вперед, вцепившись пальцами, унизанными золотыми перстнями, в подлокотники трона.

— Да, это правда. Это имя, данное мне при рождении, как и печати на моей руке, которые можно оживить, если сбрызнуть их моей кровью, — как можно более вежливо ответил Хельви.

— Не стоит. Обойдемся без твоих печатей, равно как и без твоего человеческого колдовства!

Хельви решил, что Хате, видно, не очень понял историю про печати, и хотел уж было объяснить, как именно королевские знаки появляются на ладонях истинных принцев, но не успел. Хате, колыхнув своим брюхом, развернулся к стоящим пленникам спиной и обратился к альву, вошедшему в зал вместе с Таром, который стоял по левую руку от трона. На лице у Тара, как почудилось Хельви, появилось недоумение. Хате о чем-то шептался со своим слугой, потом снова посмотрел на пленников.

— Правда ли, что вы нарушили законы священного леса Ашух и осквернили Серебряный поток? — торжественно спросил он Хельви.

— Мы не знали о том, что существуют такие законы. Лес показался нам необитаемым.

— Ври больше! — Противный старикашка явно не отличался хорошими манерами. — Люди только и мечтают проникнуть на наши земли и принести побольше зла с собой. Уверен, что все, что вы сделали в лесу Ашух, было совершено со злым умыслом! Вы хотели разгневать лесную хозяйку еще больше, вы хотели заставить ее направить своих тварей по ту сторону моста Петушиного пера, чтобы извести обитателей Верхата. Вы будете наказаны за свои злодеяния. Однако вы сможете несколько облегчить свою судьбу, если честно признаетесь, кто именно прислал вас сюда. В этом случае я заменю вам традиционную казнь через купание в раскаленном металле чем-нибудь более человеческим. Отрубанием голов, например.

— Ни я, ни мои спутники не имели ни малейшего желания навредить чем-либо жителям Верхата, — твердо сказал Хельви. — Мы не знали, где именно находимся, и только это прискорбное обстоятельство вынудило нас невольно нарушить обычаи, принятые в вашей стране. Однако мы готовы искупить наш проступок верной службой во славу господина Хате и государя Раги Второго.

— Кому нужна ваша верная служба! — Хате пожевал губами и презрительно сморщился. — Люди — полудикие существа из леса. И семи столетий не прошло, как вы перестали пожирать свою добычу прямо в шкуре. А кое-кто из ваших до сих пор не знает огня. Вы — дикари, и никогда не сможете понять наше представление об истинной чести, которая является залогом достойного служения господину. За кусок мяса вы продадите родную мать. Брат съест брата за клочок плодородной земли. Грязные похотливые создания, вы умеете только размножаться и жрать. Мои воины и раньше отражали атаки людей, но никогда никому и в голову не приходила мысль приводить этих крыс в мой дом, оскверняя эти стены человеческим запахом.

Стоявший возле трона Тар не выдержал. Он упал на колени, повернувшись лицом к Хате, и взволнованно заговорил на своем гортанном языке. Однако выражение презрения и брезгливости не сошло с лица господина Хате. Напротив, он несколько раз отрицательно дернул головой, выражая крайнее несогласие с речами своего слуги, а под конец даже топнул ногой в изящном красном сапожке. Тар замолчал и склонил голову на грудь. Вся его поза выражала отчаяние.

— Прежде чем отправить вас к палачу, я повелеваю вернуть драгоценности, нагло унесенные вами из пантеона лесной хозяйки. — Хате вновь уставился на Хельви. — Мой верный слуга сказал мне, что видел прекрасную золотую цепь на твоей груди. Он клянется, что эта цепь из усыпальницы Ашух. Вы не только осквернили Серебряный поток, вы еще и подлые воры и преступники. В мешке, который мои слуги нашли возле вашего костра, мы обнаружили немало инструментов и книг, принадлежащих альвам. Сколько подданных нашего всемилостивейшего императора вы безвременно отправили к предкам, прежде чем набили свои разбойничьи сумки!

— Это ложь. — Хельви сделал шаг вперед, и стоявший по левую руку главы дома Красных петухов альв схватился за меч. — Вся наша добыча, все, что мы принесли с собой в лес Ашух, было честно найдено нами в подземелье черной башни Ронге, которая принадлежит моей семье по праву боевой добычи. Мы никогда не были в пантеоне лесной хозяйки Ашух, мы в глаза его не видели!

Вепрь позади негромко кашлянул. У Хельви похолодело внутри. Неужели этот проклятый кладоискатель вместо того, чтобы спокойно выкупаться в ручье, полез в какие-то местные гробницы и растащил этот самый пантеон Ашух! С него станется!

— Что касается моей цепи, то она не имеет к усыпальнице Ашух никакого отношения. Я получил ее из рук короля карлов Форлиха в черной башне Ронге. При этом Форлих уверял меня, что эта драгоценность после кончины королевы-великанши Онэли принадлежит именно ему, как последнему из рода карлов.

— Какие еще карлы, что за сказки ты нам рассказываешь? — повысил голос Хате.

— Это не сказки. Мои слуги, — Хельви махнул рукой на стоявших сзади алхина и гарпию, — могут подтвердить каждое мое слово.

— Слуги? С каких это пор слуги стали свидетельствовать в пользу или против слов своих господ?

Задав этот вопрос как можно более презрительным тоном, Хате откинулся в кресле. Судя по его лицу, он был в высшей степени доволен ходом беседы — все шло так, как он и задумал. У Тара был такой вид, будто он хочет что-то сказать, однако никаких слов от коленопреклоненного альва не последовало.

— Милостивый господин Хате, повелитель Солнца и Луны, озаряющий своей любовью и справедливостью чела своих подданных, гордость рода Красных петухов, лучший слуга императора Раги Второго, дозволь нижайшему рабу выразить тебе свое восхищение, а также сказать несколько слов, имеющих отношение к этому простому делу, так мастерски раскрытому благодаря твоему острому уму!

Проревев эту речь, Вепрь, до того спокойно стоящий за спиной у Хельви, бросился на колени и, судя по движению, намеревался подползти к самому трону, дабы облобызать красные сапожки старикашки. Хате явно перепугался и быстро подобрал ноги, Тар вскочил на ноги и выхватил меч, даже кавалеры схватились за эфесы своего игрушечного эружия.

— О воплощение ума и чести среди альвов, ты прочел в наших нечестивых сердцах то, что мы и в самом деле натворили. Видишь ли, по собственной воле, без чьего-либо наущения мы проникли в усыпальницу лесной хозяйки Ашух и вынесли оттуда драгоценности и те вещи, которые были найдены при нас! Даже эти сапоги, — не на шутку рыдающий алхин начал срывать с себя грубые запыленные сапоги, — даже их я украл у великой и могущественной Ашух!

— Да он врет! — не выдержал Тар. — Он врет, потому что ни один воин, отправившийся в усыпальницу Ашух, не вышел оттуда живым. Их кости до сих пор висят в чаще леса. Мы не смогли даже похоронить ни одного из смельчаков, потому что божественные силы охраняют покой оскорбленной хозяйки!

— Я не вру, подлый слуга, не обманывай своего господина, который твердо знает, как было дело, — вкрадчиво ответил ему Вепрь и продолжал, обращаясь к Хате: — Не так ли, о великий среди альвов, ты же знаешь истинного виновника и размер его преступления!

— Ну, в общем, да, — неохотно сказал Хате. Он не понимал причины такого откровенничания человека и в глубине души тоже не верил, что из усыпальницы Ашух можно выйти, а уж тем более что-нибудь вынести, однако история про огромную золотую цепь, рассказанная ему верным Кубом, поразила его воображение. Он должен был во что бы то ни стало получить ее. Что с того, что для этого придется убить этих пришельцев. Они даже не альвы! Одна так вообще гарпия, которую по императорскому указу следует убивать на месте. А людей никто не хватится. Даже если этот малец не врет и он в самом деле имеет отношение к королевской семье, то он скорее всего в бегах, прикинул Хате. Иначе стал бы наследный принц прогуливаться по смертельно опасным лесам без свиты и в ношеной одежде. Да и орудия альвов, в том числе и магические, при бродягах действительно были найдены. Где-то же они их взяли, причем о продаже речь не шла. Значит, украли или отобрали, следовательно — виновны. Хате облизал пересохшие губы.

— Но ты не знаешь главной подробности, о повелитель Земли и Неба, — торжественно произнес Вепрь.

Хельви, который все это время простоял в ступоре, громко застонал. Неужели это правда? Алхин действительно не удержался и полез в эту проклятую усыпальницу! Рогрова тварь! Что же теперь с ними сделают? Отрекаться от Вепря сейчас не имело никакого смысла — никто принцу не поверит: сначала он заявил, что гарпия и алхин с ним, а теперь скажет, что видит их первый раз в жизни, после истории, что они втроем лазили в черную башню… И Хельви издал еще один стон.

— О мой господин, поверь, будет лучше, если мы расскажем повелителю Хате обо всем! Ты же сам знаешь, что за страшное проклятие грозила обрушить на альвов и людей лесная хозяйка Ашух, если мы не выполним ее требования… — Вепрь вполоборота повернулся к Хельви и неожиданно тихонько подмигнул принцу.

К чему он ведет? Хельви немного успокоился. В любом случае алхин не сошел с ума от страха, как показалось Хельви вначале, а продолжает играть в их игру, но держит фигу в кармане. Только зачем он признался в чудовищном преступлении, теперь им точно не сносить головы. Что там Хате говорил про раскаленный металл?

— Благородный и справедливый правитель Верхата, в тот момент, когда мы с господином выходили из роскошной лесной усыпальцы хозяйки Ашух, то-есть лесной хозяйки Ашух, — поправился Вепрь, — нам было сделано предупреждение: огромная тень хозяйки встала перед нами, загородив выход, и громовой голос поведал нам о страшном проклятии, которое отныне падет на нашу голову, а также на поселившихся поблизости альвов и людей в том случае, если мы не вернем сокровища на место. Видя нашу решимость уйти, тень Ашух грозно захохотала. — Вепрь издал ужасный рык, который, наверное, должен был изображать хохот Ашух. Одна из придворных дам упала в обморок. — «Вы все равно вернетесь и принесете мне обратно отнятое сокровище, — закричала она. — Мои верные слуги сумеют опознать и разоблачить вас, воры! Преданный Хате Красный петух, правитель Верхата, заставит вас возвратить награбленное не позже чем через три дня! Иначе я сожгу все вокруг и залью водами Серебряного потока!»

Вепрь уткнулся в пол, изображая раскаянные рыдания. В зале воцарилась тишина. Придворную даму, потерявшую сознание, тихо вынесли вон. Хате хмурился. Тар с недоумением переводил взгляд с Хельви на Вепря. Куб, стоявший по левую руку правителя, осуждающе покачивал головой. План, который казался таким удачным, провалился. Обвинить проходимцев в ограблении и осквернении гробницы и отобрать сокровища удалось, однако никакой прибыли ни Кубу, ни Хате от этого, кажется, не получить. Одно дело свидетельствовать против слов Тара, а совсем другое — против приказов лесной хозяйки, даже в изложении этого человека. А ведь Кубу так приглянулся большой двуручный меч из арсенала проходимцев. Он уже отнес его в свои покои и любовался игрой света на длинном лезвии. Теперь придется возвращать людишкам, едят их драконы!

— Что ж, это многое поясняет во всей этой истории, — медленно проговорил Хате. Он тоже понял, что цепи, по всей видимости, не будет, и это ввергло его в сильнейшее раздражение. — Значит, вы все-таки были в усыпальнице Ашух и выкрали свои сокровища именно там. Про башню Черного колдуна было все наврано, как я и предполагал. И вам еще хватает наглости угрожать мне и моему народу проклятием после всего, что вы наделали?

— Прости, о великий из величайших правителей, мы сделали это, чтобы хоть как-то искупить нашу вину! Но помни — согласно условиям, которые поставила лесная хозяйка, только мы сможем вернуть драгоценности в усыпальницу, никто другой! Только в этом случае проклятие не будет наведено.

— Так возвращайтесь же в усыпальницу и будьте прокляты! — Хате вскочил на ноги, его руки гневно сжимались в кулаки. — Я буду рад увидеть ваши кости на столбах в чаще леса! Пусть всемилостивая Ашух сама покарает своих оскорбителей. Тар, ты проводишь их до пантеона и дождешься, пока все будет кончено. Доложить мне лично! Вернуть им все награбленное и немедленно отвести их в лес!

С этими словами толстяк вскочил с трона и вышел вон из зала. За ним бежал Куб и последовала свита. Через минуту в зале остались только пленники, три стражника и Тар. Слуга рода Красных петухов был задумчив. Он пристально посмотрел, как показалось Хельви, прямо в глаза поднимавшемуся с колен Вепрю и усмехнулся:

— Значит, смерть в раскаленном металле или отрубание головы тебе не слишком по вкусу, человек? Ты предпочитаешь погибнуть в бою с темными слугами лесной хозяйки?

— Я бы предпочел остаться в живых. Но если выбирать между чаном с раскаленным серебром и охотой в ваших холмах, то выберу, конечно, последнее, — с достоинством ответил Вепрь, отряхивая штаны.

— Так ты все это разыграл, чтобы… — Хельви не договорил до конца, увидев предупреждающий знак, который сделал ему алхин.

— А мне вообще все равно, — неожиданно сказала молчавшая до сих пор гарпия, — пусть только с меня снимут проклятую цепь, и все равно, с кем драться — с альвами или с хозяевами холмов.

— Где-то я уже слышал про хозяев холмов, — задумчиво произнес Хельви. Он вопросительно посмотрел на Наину, но гарпия демонстративно отвернулась и принялась зевать.

— Довольно, вам пора, — Тар подал знак охране, и пленников вывели из зала. Их провели длинными коридорами обратно во двор здания и оставили возле крыльца под надзором двух воинов. Гарпия оставалась скованной, а Вепрю, как более крупному и опасному противнику, скрутили руки за спиной. Хельви поглаживал рукоять ножа и делал вид, что рассматривает витражи в окнах. Наконец стражники отошли немного в сторону, дав возможность пленникам тихонько переговариваться.

— Ты уверен, что это мудрая мысль — вызваться самим идти в усыпальницу Ашух?

— Как тебе сказать, хороший мой, — у тебя есть другие предложения? Я подумал, что на казнь нас потащат тут же, да и солдат вокруг будет полно, а они не только неплохие воины, но и мечи у них отменные. Не знаю, выдержит ли удар стали альвов твой дареный меч, но мои ножики против нее как хлебный мякиш. Так что если сварить нас не удастся, то порубить саблями — самое оно. А в могильниках я уже бывал. Бывало страшно, но жив до сих пор, как видишь. Жаль, что никогда раньше не слышал про эту Ашух. Хорошо бы узнать про нее побольше, прежде чем мы полезем в этот склеп.

Хельви помолчал, а потом как можно более подробно рассказал про свой разговор с Таром и описал увиденное в чаще.

Вепрь, который почти всю дорогу был вынужден смотреть под ноги коня, слушал внимательно, не перебивая.

— Значит, колья, говоришь, топорами струганы? Уж не жрецы ли сидят в усыпальнице, а почтенный господин Хате их прикармливает? Они-то осквернителей гробницы свежуют, на кольях развешают, а может, и не только осквернителей, а просто дорогих подданных, в кладовых у которых завалялись интересные камушки или слишком много золота?

— Нет, это вряд ли, — подумав, отвечал Хельви. — Если бы под видом Ашух выступал сам Хате, он бы нас в лес не отправлял. По крайней мере Тара бы с нами не посылал. Тара ведь тоже должны будут прикончить, чтобы тайна не раскрылась. И, наконец, если он очень хотел отобрать у меня мое ожерелье, то сделал бы это в зале. Он же точно знал бы тогда, что никакого проклятия Ашух не существует. Отобрал бы и языки нам отрезал, чтобы мы никому не сказали. И потихоньку в лес бы отвез, сдав на руки слугам.

Вепрь поворчал немного, что неизвестно, что у этих альвов на уме, что Тара вполне и хотят прикончить, потому как спорит много с хозяином, а язык ему отрезать у Младших руки коротки, но вскоре замолчал. Между тем слуги Красного петуха не медлили с выполнением приказа. Двое альвов с трудом вытащили на крыльцо мешок Вепря. Алхин радостно кинулся к своему имуществу. Было видно, как хочется ему развязать тесемки и заглянуть внутрь, все ли цело и на месте. Судя по его недовольному бурчанию, он сильно сомневался в честности альвов. Наконец, будучи не в состоянии развязать мешок со связанными руками, он уселся на него верхом, видно решив таким образом заявить трава на свое имущество. Стоявшие рядом стражники не возражали — история про то, что пойманные люди ограбили усыпальницу самой Ашух, быстро распространилась по дому, и никому не улыбалось лишний раз дотрагиваться до проклятых вещей. Однако Хельви все-таки показалось, что Вепрь играет: связали его не крепко, и опытному алхину не стоило бы большого труда избавиться от веревок. Тем не менее он предпочитал почему-то кривляться перед альвами, изображая из себя более слабого противника, чем он был на самом деле.

Все мои спутники притворяются, как один, с досадой подумал Хельви. Гарпия делает вид, что онемела, когда речь заходит о хозяевах холмов. Почему она проговорилась? Наверное, была уверена, что никому, кроме нее, не знакомо это имя?

Между тем на крыльцо вышел Куб. В руках он держал двуручный меч из подземелья Ронге. Оружие, длина которого превышала рост алхина, казалось в руках альва неким коротким копьем. Куб жалостливо цокнул языком и поставил меч на ступени.

— Возьмите эту проклятую сталь и отнесите туда, где вы ее взяли, подлые воры! — сказал он неожиданно высоким голосом, толкая меч под ноги алхину.

Вепрь презрительно взглянул на альва, но промолчал. Хельви поднял загремевшее оружие и, борясь с желанием снести слуге Хате голову, стал демонстративно протирать его локтем своей запыленной куртки.

— Вор, — гневно сказал он, глядя в глаза Кубу, — верни нам остальное оружие! У моего слуги были еще ножи и кинжалы, и еще один легкий меч. Ты совсем уже потерял голову от жадности — это оружие ни в какое сравнение не идет с тем, что делают твои кузнецы. Оно тебе не нужно, а нам оно может спасти жизни в усыпальнице!

Куб не смутился — он рассмеялся и кивнул Хельви:

— Кому нужны ваши жизни? Вы все равно не вернетесь назад, псы. Ни одно живое существо еще не выходило из усыпальницы Ашух. Даже если вам удалось сделать это один раз, то не надейтесь, что судьба будет столь милостива к вам, что позволит выйти и во второй. Слуги Ашух не боятся стали, но у вас ее и не будет. Готовьтесь к быстрой смерти.

Принц обернулся к алхину в поисках поддержки, однако Вепрь сделал вид, что занят наблюдением за полетом бабочки. Не дождавшийся ответа Куб ушел обратно в дом. Хельви вспомнил, что его ожерелье все еще спрятано под рубашкой. Стражники демонстративно не обращали внимания на вещи пленников, полагая их собственностью лесной хозяйки, так что опасаться, что чудесную цепь из дубовых листьев отнимут, как только он ее вытащит, вроде бы не приходилось. Но принц так и не решился — он потрогал ожерелье, которое отозвалось на прикосновение хозяина легкой дрожью, и оставил его под одеждой. Кто знает, вдруг этот Хате совсем свихнется от жадности и забудет про свои обязательства перед «доброй» Ашух? Тогда их точно ждет серебряная ванна, последняя в их жизни!

— А что ты там говорил о том, что знаешь про хозяев холмов? — негромко спросил Вепрь.

— Я только слышал о них. Мне рассказывал один свельф. Только о том, что они появились сразу после войны и уничтожили глифов и свельфов, которые жили в Тихом лесу. Больше он, к сожалению, ничего не рассказывал.

— Глифы и свельфы — маленькие народцы, совсем не воинственные, — задумчиво произнес Вепрь. — Если бы кто-то захотел их уничтожить, не думаю, что он столкнулся бы с серьезной проблемой. Однако и те и другие живут под землей — в пещерах и норах у корней деревьев. Чем это может нам помочь?

— Если хозяева холмов сумели добраться до этих и до тех, то это значит, что эти твари прекрасно ориентируются под землей. Может, они тоже живут под землей? Если усыпальница Ашух находится в каком-нибудь местном холме, это многое объясняет.

— Разумно. А не хочешь ли порасспросить на эту тему твою подружку? Кажется, она знает куда больше, чем хочет показать.

Тем временем шумиха во дворе росла. Слуги вывели свежих лошадей. Невысокие воины, одетые уже не в кричащие цвета дома семьи Красных петухов, а в походные кольчуги, те самые, в которых Хельви встретил их в лесу, залезали в седла. Вепрь начал поглядывать на ближайшую бесхозную лошадку, однако ворота, наглухо закрывавшие двор от улицы, не перепрыгнуть даже верхом. На двор вышел Тар, он был сосредоточен. Шедший за ним слуга вынес небольшой продолговатый мешок и, когда Тар уселся на коня, старательно прикрутил его к луке седла. Затем Тар кивнул в сторону пленных, и слуги привели еще двух лошадей. Поскольку Куб в походе не участвовал, воины с неприязнью смотрели на гарпию, и никто из них не спешил брать ее в седло. Кивая в сторону Наины, альвы горячо заговорили, сопровождая свои речи красноречивыми жестами. Хотя Хельви не знал языка, но значение жестов понял.

— Кажется, они готовы отрубить тебе голову, лишь бы не тащить в лес, — тихо сказал он Наине. — Они боятся тебя даже связанной. Ты в самом деле способна напасть на них?

— Я похожа на атакующую гарпию? — огрызнулась Наина. — Эта цепь вытягивает из меня жизнь!

Хельви внимательно посмотрел на гарпию. За последние несколько часов она и впрямь несколько осунулась и пожелтела. Блестевшие даже в подземелье Ронге волосы сбились в грязный неопрятный ком. Старость еще не начала возвращаться к Наине, но, видно, ждать оставалось недолго. Конечно, Хельви помнил проверенное средство вернуть гарпии силы, но прибегать к нему не спешил. Ему тоже понадобятся силы спускаться в усыпальницу Ашух и сражаться Оген знает с кем, так что поить гарпию кровью было бы слишком большим расточительством.

— Наина, что ты знаешь о хозяевах холмов?

Гарпия фыркнула и уткнула лицо в скрещенные руки, давая понять, что разговор закончен. Хельви приобнял ее за опущенные плечи и немного повернул. Наина дернулась, но все-таки подняла голову.

— Почему ты не хочешь рассказать мне о них? Мы же связаны клятвой предков.

— Именно поэтому я до сих пор не съела тебя, глупый королевич. Сейчас эти дураки-альвы отрубят мне голову, и новая уже не вырастет. Так что мне за прибыль рассказывать тебе о хозяевах холмов? Может, я хочу оставить тебе посмертную памятку. Когда ты встретишься с ними лицом к лицу, сразу вспомнишь про меня.