Принц Хельви (№1) - Ожерелье Онэли

Верилось с трудом. Хельви читал про магический жезл сильфов, изрыгающий пламя. Такой жезл никак не взять простому человеку, даже если он сумел вычислить местонахождение артефакта и убить стражников. Значит, Вепрь не простой человек, а маг? Несмотря на простецкое веснушчатое лицо? Только вот глаз не видно из-под стекол — досадно, Айнидейл учил, что глаза — зеркало души и по ним всегда можно увидеть истинную суть человека. Вепрь оставался загадкой. Хотя… маги не ходят по Тихому лесу, вооруженные сталью. И еще маги не улыбаются до ушей, и им нет дела до тайных воинских знаков. Да, по поводу Вепря у Хельви оставался всего один-единственный вопрос, но задавать его сейчас не имело смысла.

— Расскажи мне про волшебный жезл сильфов. Пожалуйста.

— Я тебе, ты мне, хороший мой. Расскажи мне про ту цепочку, которую носишь на шее.

— Уже не ношу, — огрызнулся Хельви.

— Не сердись. Уж больно интересная штучка. Я тебя когда увидел, чуть было за оборотня не принял. Мог бы и голову сразу срубить. Только оборотни-мари не носят оберегов гриффонов. Аллергия у них на эти цацки, что ли.

— На том спасибо. — Хельви сглотнул. В самом деле, он был на волосок от гибели. Почему Фабер Фибель не отдал ему его меч?!!

— А самое интересное, хороший мой, что в последний раз такую штучку, сработанную гриффонами, я видел на коронации покойного Готара Светлого, пусть земля ему будет пухом. Вещь не та же самая, врать не буду. Но гриффонскую работу спутать невозможно. А теперь прикинь, малыш, в какую цену сейчас идет такая цепочечка на рынке, если у людей всего одна, да и та у короля.

Хельви пощупал подарок свельфа в кармане. Камушки приятно холодили вспотевшую ладонь. Не придет ли в голову алхину забрать цепочку любой ценой? В этом случае безоружный он будет действительно легкой добычей. Может, просто отдать разбойнику украшение, пусть подавится?

— Послушай, — Хельви облизал пересохшие губы. — Если ты считаешь, что моя цепочка очень дорогая и представляет большой интерес для торговцев, то я готов заключить с тобой сделку. Ты проводишь меня до ближайшей крепости альвов. Я на самом деле ищу Младших и хочу перейти к ним на службу. Взамен я отдам тебе цепочку. Эту вещь я совсем недавно получил в подарок от одного местного жителя. По рукам?

— Интересные местные жители в Тихом лесу. Хожу здесь уже месяц, ни одного не видал. Но теперь просто мечтаю встретить, особенно тех, у кого кладовки ломятся от королевских сокровищ. Ладно, Оген с тобой, не хочешь говорить — не нужно. Ты не трусь. Прирезать тебя ночью не собираюсь. Я же тебя в партнеры взял, не помнишь, что ли? Так что расслабься. А что касается Младших, то я сам никогда не встречал в этом лесу ни альвов, ни сильфов, ни сильвестров, поэтому вряд ли смогу стать тебе проводником.

Вепрь помешал и попробовал суп. Видимо, вкус оставил желать лучшего, потому он, ворча, полез в небольшую сумку, притороченную к поясу, и достал оттуда несколько мешочков. Развязав их, он кинул в котелок несколько щепотей ароматных сухих трав. Хельви вспомнил про свою еду и поспешно распахнул сумку. В ней лежал свернутый кусок коричневой дерюги (плащ, подумал Хельви) и какой-то кулек, завернутый в большой ярко-зеленый лист. Похоже на еду. Принц вытащил угощение Фабер Фибеля и разложил на траве. Осторожно развернув лист, он увидел небольшие черные кусочки, похожие на «глинку», которую он жевал в гостях у свельфа. Вепрь с интересом следил за его движениями.

— Землю ешь, — с уважением спросил он. Впрочем, уважение не слишком-то вязалось с его образом, так что Хельви тут же пристально посмотрел на алхина, ища издевательскую улыбку. Но Вепрь, кажется, на самом деле с почтением смотрел на ужин принца.

— Можно? — он протянул руку.

— Конечно, угощайся!

Вепрь прожевал кусочек угощения и потряс лохматой головой, словно большой удивленный пес.

— Сколько сюрпризов в один вечер, — медленно сказал алхин. — Сказки на глазах становятся реальностью, волшебные артефакты буквально сыплются в руки. Сначала я подбираю на тропе в самой чаще Тихого леса таинственного вьюношу без оружия, зато с полными карманами подарков. Потом он желает подарить мне амулет гриффонов, а затем угощает вечным хлебом свельфов. Ладно, долг платежом красен. Бери ложку, съедим кролика.

Хельви, который впервые услышал про какой-то вечный хлеб, немного смутился, но решил не уточнять у алхина, что это такое. Вряд ли Вепрь поверит, что он на самом деле не знает, что именно таскает в своей сумке. Тем более что Хельви уже дважды пробовал угощение свельфа, но даже не удосужился спросить, что это такое. Впрочем, у него тогда было немало других вопросов, которые он считал более важными, чем какие-то разговоры про еду. Отравления мальчик не боялся — его и Оме с детства приучали к самым разным ядам, так что его организм мог бы противостоять любой отраве, кроме магической, конечно.

Они быстро расправились с супом и мясом. Вепрь облизал ложку и засунул ее в голенище сапога. Хельви последовал его примеру. Они полулежали около тлеющего огня, принц дремал, Вепрь настороженно вслушивался в ночную тишину. Удостоверившись, что Хельви заснул, его спутник тихо и быстро поднялся на ноги, нацепил окуляры, которые на ночь не снимал, и нырнул в кусты. Впрочем, колючий шиповник, исцарапавший Хельви до крови, расступался перед Вепрем, словно заговоренный. Не исключено, что так оно и было. Небольшая разведка в Тихом лесу никогда не помешает. Увидев юношу, Вепрь сильно удивился. Но парень оказался человеком. Последнее не снимало вопросов о том, откуда он здесь взялся и что ищет. О себе Хельви практически не рассказывал, а королевские метки на одежде говорили слишком много, чтобы строить какие-то предположения. Если малец из правящего дома, то что он делает один, без свиты, без оружия в чаще дикого леса? Вопросы оставались, но искать ответы на них у Вепря не было времени. В конце концов, именно о таком спутнике молил он богов, и то, что судьба, обычно не жаловавшая алхина, неожиданно подкинула ему подарок, немного сбивало с толку. С другой стороны, может, это и есть удача настоящего искателя кладов, без которой не стоит браться за эту профессию?

Дойдя до знакомой тропы, Вепрь, щурясь, внимательно осмотрел стоявшие тут деревья. Окуляры — роскошная вещь — позволяли видеть ночью как днем. Недаром он отдал за них половину своей добычи из Долины ведьм. Они того стоили. Накануне Вепрю показалось, что он видел на некоторых стволах гнезда вестал. Мерзкие твари охотились по ночам, и, хотя взрослые мужчины были им не по зубам, на спящих они, гонимые голодом, могли напасть. Вепрь подошел к одному дереву, достал откуда-то из-за пояса несколько крючьев и полез по гладкому стволу вверх. Гнезда нужно проверить. Хотя зловония, обычно присутствующего в местах гнездования вестал, он не чувствовал. Это давало надежду, что гнезда окажутся пустыми. Но проверить их все-таки нужно.

Крючья безжалостно цепляли кору, отрывая здоровенные куски дерева. На шум можно было не обращать внимания — весталы глуховаты. Примитивные народные суеверия приписывают им несусветные качества вроде способности слышать через стены, превращаться в кучку золы около порога или вселяться в человеческие тела. Глупые крестьяне верили, что убить такую тварь можно, только вогнав ей ольховый кол в сердце. Недооценивать врага, конечно, не стоило. Но на самом деле весталы — обычные кровососы, правда, отлично видящие и прекрасно летающие. Особенно лунной ночью.

Над головой у Вепря показалась куча веток, с которой свисали длинные полосы желтого несвежего мха. Добро пожаловать, гнездо весталы. Алхин нащупал на поясе небольшой кинжал с длинной, причудливо изогнутой ручкой. Легенда про ольховый кол родилась все-таки не случайно: весталы обладали одним удивительным талантом — в минуту сильного страха или смертельной опасности их сердца способны были «уходить в пятки». Точнее, сердце весталы спокойно путешествовало по грудной клетке влево и вправо, и «поймать» его оружием было довольно сложно. Убить летящую весталу из арбалета практически невозможно. Но алхины, которые тоже любят посещать кладбища и заброшенные тракты — любимые места обитания кровососов, давно пользуются специальным оружием для их уничтожения.

Вепрь вплотную приблизился к гнезду. Характерный запах вони — верный признак обитаемого жилища весталы — закрался ему в ноздри. Значит, он лез на дерево не зря. Выхватив пояс, он крепко привязал себя к дереву. Тварь сидела тихо, время охоты еще не наступило, так что алхин успел как раз вовремя. Резкое движение — и кинжал, пронзив гнездо, пригвоздил и чудовище. Не ожидавшая ничего дурного вестала заверещала и рванулась вперед, но изогнутое лезвие только сильнее застряло в ее теле. Специально отточенный кинжал целенаправленно разрывал ее плоть. Вепрю оставалось только удерживать рукоятку. Это требовало больших усилий — гнездо ходило ходуном, дерево тряслось, сверху на голову алхина сыпались сучья, старые обгрызенные кости и мелкие сухие споры мха.

Неожиданно резкий визг раздался прямо под ухом у Вепря. Еще одна тварь со свистом промахнула совсем рядом, слегка задев лицо алхина кожистым крылом. Вепрь отпустил ствол, который до этого момента продолжал обнимать одной рукой, выхватил второй кинжал и приготовился к схватке. Ждать пришлось недолго — сидевшая в гнезде вестала затихала в агонии, и ее подруга была в ярости. Она налетела на алхина, словно взбесившаяся кошка. Оскаленная пасть с мелкими, но длинными клыками оказалась у самого лица Вепря. Невыносимое зловоние не заставило алхина отвернуться и подставить врагу беззащитную шею. Он с размаху полоснул кинжалом по узкой впалой груди твари и только затем вогнал оружие в тело вампира. Когти весталы впились в его плечи, раздирая вместе с одеждой кожу. Алхин зашипел, но только крепче сжал рукоятку. Вестала щелкала зубами, но приблизиться к человеку на расстояние, которое бы позволило укусить, не могла — алхин не сгибал руку с оружием, и чудовище, пытаясь подобраться к человеку, только глубже насаживало себя на кинжал. В последний раз оно попыталось дотянуться до ненавистного врага, затем визг прекратился, хватка когтей ослабла. Вепрь рывком вырвал кинжал из верхнего чудовища, потом, морщась, уперся рукой в тщедушное тельце второй весталы. Он выхватил второй кинжал, и мертвый кровосос упал вниз.

Вепрь аккуратно вытер лезвия специально заготовленной для такого случая тряпочкой и убрал их на место, в особые ножны. Только после этого он прощупал плечи. Конечно, вестала не могла оторвать руку или вырвать сустав. К счастью, сил у нее поменьше, чем у оборотня-мари — вот уж с кем Вепрь, пожалуй, не захотел бы бороться. Да еще с кем-нибудь из диких. Да еще, пожалуй, с горными медведями, которые живут у подножия Северных отрогов. Но царапались весталы все-таки здорово. Крови было много, раны нужно обязательно промыть и перевязать. Но сделать это можно только на земле.

Хорошо хоть не нужно больше лезть наверх, искать новые гнезда: кровососы крепко блюли свои охотничьи территории, два монстра на одном участке — это максимум. Так что сейчас главная задача — аккуратно спуститься вниз. Голова у алхина слегка кружилась, но он привык преодолевать слабость усилием воли, поскольку был твердо убежден, что сила духа крепче и надежнее, чем сила мускулов.

Он ловко спустился с дерева и только там позволил себе слегка застонать. Впрочем, легкий стон не имел продолжения — Вепрь завернул уже слегка притоптанной дорожкой к догорающему костру.

Юноша крепко спал, свернувшись комочком под дерюгой, которую, наверное, достал из своей грубо сшитой сумки. Такую суму постыдился бы носить последний лавочник в Ойгене. Как могла сочетаться эта торба и королевские метки на одежде? Вепрь сел к костру и подбросил в него пару загодя приготовленных веток. Он поставил на огонь оттертый свежим песком котелок, плеснув туда воды из большой фляги. Время от времени он бросал хмурые взгляды на спящего Хельви. Слишком уж подозрительным был его спутник. Возможно, несмотря на все сулимые судьбой блага, следовало поддаться первому порыву и перерезать ему глотку.

Вскипятив воду, алхин стянул остатки куртки и промыл царапины, а потом замазал их резко пахнущей мазью из небольшой коробочки, которую достал из очередного кармана. Мазь жгла кожу, однако теперь ему не страшна гнилая лихорадка. Вепрь критически осмотрел куртку — вот толком заштопать ее он не сумеет. В конце концов, он не королевская швея. Но ходить с драными плечами не слишком удобно — вопрос о том, как это выглядит со стороны, не имел для Вепря никакого значения. Наконец он достал из сумки кусок дубленой кожи, немудреные портняжные принадлежности. При помощи ножа алхин выкроил несколько заплат и как мог пришил их к порванной куртке длинной иглой из рыбьей кости.

Конечно, будь у него с собой амулет гриффонов, который так запросто таскал на шее этот простофиля, до царапин дело бы не дошло. Жаль, что эту вещь нельзя на самом деле отобрать. Она мгновенно потеряет всю магическую силу. Ее нужно отдать новому владельцу от чистого сердца, только тогда оберег станет действовать. А ведь Хельви предлагал ему амулет, сам предлагал! Взамен на немного странную услугу — провести его к крепости Младших. Впрочем, почему же странную — Вепрь усмехнулся. Каждый год в королевстве Синих озер находится пара идиотов, которые рвутся найти бывших врагов. Кто-то ищет их в Тихом лесу, иные — в Черных горах, кто-то — на Северных отрогах. В основном это подростки, встречаются среди них и младшие сыновья знатных родов. Что за мотивы ими руководят, Вепрь догадывался: жажда славы и приключений. Очень редко среди этих бестолковых, безумных романтиков встречались люди, которые стремились к наживе. Именно они, как правило, живыми возвращались после многолетних блужданий по границам королевства, хотя и изрядно поседевшими. После подобных испытаний те из них, кому посчастливилось сохранить здравый рассудок, становились алхинами.

Вепрь не мог привести Хельви к крепостям альвов, потому что понятия не имел, где их искать. По роду профессии алхин регулярно сталкивался с опасной для человека, враждебной нечистью, которая, однако, селилась рядом с людьми. О таинственных народах Младших, которые управляли древними магическими силами и владели чудесными артефактами, он знал только из книг. Даже знаменитый жезл сильфов, который он и впрямь отыскал в той проклятой долине, не привел его к сказочному народу звездочетов и прорицателей. Он бы мог соврать мальчишке, лишь бы получить амулет, но знал, что, взятый при помощи лжи, он может перестать действовать.

Впрочем, отказываться от амулета Вепрь тоже не собирался. Если они дойдут до места и мальчишка выполнит все, что от него требуется, цепочка достанется ему безо всяких хлопот. Если же Хельви решит сбежать от него раньше, чем они приступят к выполнению плана алхина, нужно будет подстраховаться… Вепрь покопался в карманах и достал небольшую горошинку необычного красного цвета. Он тихонько поднялся и подкрался к спящему. Тот мирно всхрапывал, не переставая улыбаться во сне. Вепрь несколько минут всматривался в его лицо, чтобы убедиться, действительно ли его спутник спит. Кажется, он в самом деле не притворялся.

Наклонившись над спящим, алхин осторожно положил ему горошину в ухо. Красная капля легко исчезла в ушной раковине. Теперь, куда бы парень ни отправился в ближайшие две недели, алхин сразу это почувствует. Магические шарики Младших — большая редкость, но Вепрь ни на секунду не пожалел, что потратил сейчас одну из драгоценных горошин.

ГЛАВА 4

Утро было тихое. Солнце золотило небо и верхушки деревьев. Остаток ночи выдался спокойным, Вепрю даже удалось немного подремать. Очевидно, гибель двух вестал навела остальную нечисть на мысль, что нынешние лесные гости им не по зубам. Или это подействовало защитное заклятие, наложенное алхином еще накануне. Впрочем, в заклятия Вепрь сам не очень-то верил. Он затаптывал кострище, когда Хельви окончательно проснулся. Они обменялись короткими кивками, и Вепрь начал сматывать в клубок веревку, которой вечером оцепил место ночлега.

— Что это? — все еще сонно спросил мальчик.

— Веревка из шерсти вейской овцы. Хороший проводник для защитных заклятий. Злые духи не могут перейти, — нехотя ответил Вепрь. На самом деле веревку он постелил скорее по привычке, а не потому, что был уверен в ее силе. В Долине ведьм чудовища не пугались никаких веревок и перли через магический круг как по тропке. Самое надежное средство против любой нечисти — это верный меч и собственные мозги.

Хельви впервые слышал о таком странном ритуале с веревкой. Но он знал, что у алхинов свои методы защиты от Младших, которые трудно ставить под сомнение, учитывая прямую зависимость их действенности для жизни охотников за удачей.

— Ты всерьез хочешь найти ожерелье Онэли?

— Послушай, хороший мой, — Вепрь прищурился и пожевал губу. — Мы же с тобой не на придворном балу в королевском замке Ойгена играем в игру «правда — неправда». Меня немного достали твои вопросы, в которых используется слово «всерьез». Постарайся немного следить за собой, чтобы я больше не слышал этого словечка.

Остальные сборы прошли в тишине. Хельви обиделся, а Вепрь, казалось, был поглощен осмотром местности. Он крутил головой по сторонам, всматривался куда-то, принюхивался, прислушивался — точь-в-точь барсук, выползший на весеннее солнышко из норы: и кровь бродит, и опасность подстерегает на каждом шагу. В конце концов, никто не учил алхина хорошим манерам. А этот еще не самый плохой, решил Хельви.

Вепрь подал знак — опять знакомый Хельви знак, принятый между воинами, на который так легко попался вчера принц, — и мальчик, взяв свою сумку, котелок и большую флягу с водой, послушно пошел вслед за алхином вдоль живой изгороди. Солнце уже припекало, но когда они, быстро пройдя просеку, нырнули в лес, неприятный жар рассеялся. Шли быстро. Сквозь пышные кроны деревьев солнечные лучи казались зелеными. Лес просматривался далеко, так что Хельви начал насмешливо поглядывать на Вепря, который шел, постоянно крутясь и оглядываясь, словно дело было не в весеннем прозрачном лесу, а в подземелье свельфов. Но спросить, не перестраховывается ли алхин, принц не успел. Где-то за спиной мальчика раздалось совсем не дружественное рычание. Хельви резко обернулся.

Позади, между деревьев стоял огромного роста человек, одетый в шкуру, опоясывавшую его талию и спину. Длинные космы почти полностью закрывали его лицо. На его могучей шее Хельви успел разглядеть ожерелье то ли из чьих-то крупных зубов, то ли из мелких костей. В руках чудовище сжимало грубое копье — на толстый сук был крест-накрест привязан острый наконечник. Дикий!

— Дикий! — крикнул Хельви, оборачиваясь к Вепрю, вернее, к тому месту, на котором в последний раз он видел Вепря. Потому что алхина поблизости не было. Ноги у принца сразу сделались ватными. Несомненно, алхин сбежал, услышав приближение дикого. Физически дикие очень сильны, так что думать о том, чтобы победить чудовище врукопашную, было безумием. Хельви вновь перевел взгляд на врага. Тот издал гортанный крик и взмахнул копьем, готовясь к нападению. Известно, что дикие никогда не кидают свои самодельные копья, предпочитая подойти к противнику вплотную и, не торопясь, вырезать сердце. Дзинь — большая фляга выскочила из рук Хельви и разбилась о толстый корень, торчащий из-под земли. И тут дикий взревел так, что птицы, пересвистывавшиеся в кронах, замолчали. Это конец, решил Хельви. И наступила тишина.

Дикий стал медленно падать между деревьев. Из его широкой груди торчало несколько стальных крючьев, кровь заливала живот. Дикий, сжимая копье, молча упал на землю и больше не шелохнулся. Прямо над ним стоял алхин. Наверху вновь засвистели птицы.

Дурнота, нахлынувшая на Хельви в тот момент, когда он решил, что остался с диким один на один, отошла. Размахивая котелком, он подбежал к Вепрю.

— Флягу разбил? Эх ты!

— Я нечаянно… я испугался!

— Тут пугаться не надо. Тут думать надо. И беречь доверенное тебе добро. Такая хорошая фляга была. Когда мы в следующий раз дойдем до воды, ты подумал?

Ворча, Вепрь нагнулся над диким и стал вытаскивать из его спины кинжалы с необычными изогнутыми лезвиями. Хельви не помнил, видел ли он это оружие на поясе у алхина. Ему было стыдно за флягу. Пережитый страх тоже напоминал о себе.

— Ладно, не реви. Ты же не девчонка. Ты молодец. Увидеть в первый раз дикого и в штаны не наделать — это, я тебе скажу, очень и очень… И не убежать в лес куда подальше. Хорошо. — Алхин вытер кинжалы о шкуру убитого дикого и засунул их куда-то за спину. Затем взглянул на Хельви. Синие стекла его окуляров сверкнули на солнце, а большой щербатый рот ухмыльнулся.

— Ну, хороший мой? Сухие штаны-то?

— Ага, сухие. — Красный от стыда, Хельви быстро вытер слезы кулаком.

— Пошли, дружинник. Эх, не нравится мне этот Лес, с самого утра не нравится. Больно тихо. Птички поют. И дикий попался — один. Они же всегда стаей охотятся. Слишком уж нам везет, парень.

Мысленно порадовавшийся, что дикий был всего один, Хельви зашагал следом за Вепрем. Теперь он тоже старательно прислушивался к лесу, хотя и отдавал себе отчет, что, возможно, не слышит и сотой части того, что доступно уху опытного алхина. Лесная идиллия, так радовавшая его с утра, рассеялась, словно морок. Зеленоватый свет, заливавший темные стволы, уже не казался прозрачным и мягким. Он был каким-то зловещим, и черные деревья, казалось, специально заслоняли перспективу, предоставляя врагу возможность незаметно подкрасться практически с любой стороны. Из-под земли там и тут, как толстые змеи, торчали грубые корни, которые царапали ноги.

— На будущее — всегда старайся увидеть дикого раньше, чем он заметит тебя. Зрение у них плохое, нюх тоже не звериный, только слух отличный. Так что подходить нужно тихо-тихо сзади и бить. В область сердца, лучше — тремя ножами, чтобы сразу сосуды отсечь. Больно уж сильные они, — негромко сказал Вепрь, не оборачиваясь.

— Спасибо, Вепрь. Если бы не ты, он бы меня точно сожрал.

— Не за что. Кстати, о жратве. Пора сделать привал и осмотреться.

Хельв подумал, что алхин и так все время только и делает, что осматривается, но история с диким разубедила его в том, что это пустая трата времени. Опять же, если бы они шли где-нибудь в лесах у Зеркального озера, он бы посоветовал Вепрю не делать привала и постараться до темноты добраться до какого-нибудь крестьянского двора. Но тут, в Тихом лесу, торопиться, кажется, не имело смысла. Человеческого жилья поблизости нет, зато существ, которые спят и видят поживиться человеческим мясом, хоть отбавляй. Так что их маленькой команде нужно осматриваться и осматриваться. Вепрь прав.

Для привала алхин на этот раз нашел яму. Была ли это заброшенная ловушка диких или берлога какого-нибудь чудовищного зверя, Хельви понять не смог. Огромная, но неглубокая ямища, наполовину прикрытая старыми ветками с высохшими листьями. Вепрю схрон очень понравился, а принц решил довериться спутнику во всем, что касалось выживания в лесу. Они спрыгнули в яму, и Вепрь, слегка ополоснув руки из маленькой щегольской фляжки, висевшей у него на поясе, развязал мешок с припасами. Обед был скудный — сухари и по глотку воды.

— Ничего, к вечеру, может, положим зайца, — утешил Вепрь. Он сидел, упершись спиной в стену ямы, вытянув ноги, и казался очень доволен жизнью. Прожевав свой сухарь, он аккуратно собрал крошки, упавшие на грудь, и отправил их в рот. Затем сунул руку в карман и достал оттуда лохматую веревку, в которую были вплетены какие-то камушки. Да это же ожерелье дикого! Когда Вепрь умудрился его снять, Хельви не заметил.

— Видал? Это камушки Безумной Вади. Дикие всегда носят с собой ожерелье из них. Не то чтобы дикие поклонялись этой Вади, на то они и дикие, чтобы никому не поклоняться. Только убивать, жрать и размножаться умеют. Но камушки, говорят, и вправду непростые — лечебные, их лизать нужно. А еще говорят, кто за собой мужскую слабость замечает, камушки эти на ночь принять должен — в воде или в вине растворить и выпить. Слышал я, барон Бельвер с таким камушком троих сыновей зачал. Правда, двое идиотами оказались. В базарный день за один камень Безумной Вади по золотому дают, а то и по два.

Вепрь кинул раскрывшему рот Хельви ожерелье, и тот поднес его к глазам. В самом деле то, что юноша принял за зубы или кости, оказалось мелкими острыми камнями, на ощупь весьма хрупкими и пористыми, как известняк.

— А кто такая Безумная Вади?

— Ну, я думаю, это легенда еще времен короля Огена, да хранит земля его сон. Дочь то ли графа, то ли барона из местных влюбилась в князя из Младших, — Хельви присвистнул. Вепрь понимающе кивнул. — Да, совсем рехнулась девка. Ну, папаша ее, конечно, из замка выгнал, прямо в лес. Опозорила, говорит, ты меня, ступай к своему лягушонку. А тот тоже был не дурак, ему колдуны-то прямо сказали: или девица человеческая, или титул. Он и выбрал. И честно ей сказал: мол, люблю тебя, но должен править своим народом, как отец и дед мне завещали. Ну, про отца и деда точно не знаю — про наследование титула у Младших разное слышал. Только Вади прокляла Младшего, но и к папаше не вернулась. Ходила до скончания века по лесу, камушки собирала. Никто ее почему-то не трогал. Ладно, сухарь догрызай, а я пойду обстановку разведаю.

И Вепрь легко сорвался с места, выпрыгнул из ямы и исчез. Хельви еще раз потер пальцами коричневатые камушки. Несомненно, эта Вади была ведьмой. Как бы еще она выжила в Тихом лесу, если бы не колдовство? Полюбить Младшего — брр! Хельви часто разглядывал альбом с литографиями, который хранился у Айнидейла. Там были изображены Младшие — вид у них был совершенно нечеловеческий. Пожалуй, даже крыса по сравнению с некоторыми из них могла сойти за симпатягу.

— Вставай и пошли. — Вепрь резко склонился прямо над головой Хельви.

Юноша вскочил на ноги, протянул алхину ожерелье, а потом руку. Вепрь, спрятав камушки за пазуху, схватил принца за руку и рывком вытащил из ямы. Солнце уже ушло из зенита, так что в лесу стало светлее — косые лучи не задерживались в кронах и падали между стволами.

— Вперед. — Кажется, Вепрь торопился.

Они быстро, едва ли не бегом прошли между высоченными деревьями. Вепрь время от времени менял направление, руководствуясь какими-то своими ориентирами. Они несколько раз пересекали какие-то просеки, но Хельви не смог бы с уверенностью сказать, что ни разу не прошел по этим местам ранее, настолько однообразным было все вокруг. Перерыв на охоту, обещанную днем Вепрем, кажется, отменялся. В желудке у принца посасывало от голода. Теплые сумерки уже окрасили лес в сине-черные цвета, а они не останавливались. Хельви оставалось только удивляться, как он не сбил себе дыхание. На Зеркальном озере у Айнидейла ему с братом приходилось делать упражнения, связанные с тренировкой дыхательной системы, но этот забег не шел ни в какое сравнение с заданиями Учителя. Брат… Хельв усмехнулся. Он не вспоминал об Оме и о событиях в Нонге очень давно. Любопытно было бы посмотреть, что сейчас происходит в Ойгене. Если бы не случилось всех этих чудовищных вещей, если бы можно было повернуть время вспять, просто посидеть с Айнидейлом и Омасом где-нибудь в уголке и рассказать об удивительных вещах, которые произошли с ним за последние месяцы. Увы, этого никогда не будет. Как не будет больше и того мальчишки, который мог самоуверенно рассказывать страшилки, глядя в расширенные от восторга глаза брата.

Вепрь встал и подал знак Хельви. Принц повиновался команде и прижался к ближайшему стволу дерева, боясь вздохнуть. Только сейчас он обратил внимание на то, что в лесу было тихо. Было ли это связано с приближающейся опасностью, Хельви не знал. По крайней мере это не дикие. При появлении диких птицы не умолкают, это он знал точно. Дикие — это часть леса, часть природы, и лесные твари относятся к ним как к своим. Тем более омерзительны они для людей — такие похожие на нас животные, навсегда потерявшие разум по воле богов.

— Иди за мной, только тихо, — шепнул Вепрь и вновь круто свернул куда-то влево.

Они прокрались через небольшой овраг, проползли сквозь заросли высокой и жесткой травы. Дальше начинался бурелом. Алхин подозвал Хельви подползти ближе. Принц аккуратно перелез через гнилой ствол дерева и оказался голова к голове с Вепрем. Тот пальцем указал вперед. Хельви чуть приподнял голову. Прямо перед ними, окруженная буреломом, высилась башня. Вернее, это были остатки башни. Верхние этажи разрушились, однако валявшихся камней из кладки Хельви не заметил. Прекрасно сохранившийся фундамент и частично первый этаж были отчетливо видны. Деревья рядом с руинами не росли, зато поваленных сгнивших бревен — хоть отбавляй, они вплотную прижимались к разрушенным стенам, словно пытались их раздавить. С высоты полета башня, наверное, выглядела словно нелепая черная птица в гнезде, подумал Хельви. Видимо, Мудрые немало постарались, чтобы это место навсегда исчезло с поверхности земли, но и они не смогли полностью уничтожить сухую кладку Младших: каждый камень в этих стенах был скреплен с другим не раствором, а заклинанием. Башня Ронге, обиталище Халлена Темного, мог ли я подумать, что когда-нибудь увижу тебя!

Поужинали тут же, сухарями, причем на этот раз Хельви досталась двойная порция. Вепрь довольствовался одним сухариком, но не ворчал. Темнота уже опустилась на лес, но камни башни слегка светились в темноте, и этого света было достаточно, чтобы разглядеть лицо алхина. Закончив с едой и смахнув крошки в рот, Вепрь склонился к уху Хельви. Окуляры он снял и убрал в небольшую продолговатую коробочку, но его глаз юноша разглядеть не смог. В темноте они показались черными и совершенно нечеловеческими.

— Ну, как тебе такое приключение?

— Любопытно. Так ты собираешься искать ожерелье королевы Онэли в черной башне Ронге?

— Представь себе. Ходят слухи, что там лежит не только ожерелье, но еще парочка интересных вещичек. Половина от выручки, конечно, твоя. Нужно будет только немного поработать. Небольшая товарищеская услуга, так сказать.

— Ожерелья королевы Онэли никогда не было в башне Ронге. Ни в одном упоминании о нем я не встречал столь абсурдного предположения. Что касается самой башни, то она была проклята Советом Мудрых сразу после Последней войны. Ты имеешь представление, что такое по-настоящему проклятое место, алхин? Не какая-нибудь доморощенная магия Младших, а настоящее, наведенное проклятие Мудрых? Половина выручки — это просто смешно. Да я не подошел бы к этой башне ближе чем на сто шагов за все сокровища из подземелий Ойгена!