Магия южной ночи

Кристина молчала, изумленная услышанным.

– Я понимаю, должно быть, трудно с твоей чувствительностью это все осознать, но, думаю, пора открыть тебе глаза.

Слово «трудно» не передавало всего того, что она чувствовала. Кристина подозревала, что в прошлом Рида есть какое-то темное пятно, но такое? Хотя она видела свидетельство – шрамы и ощущала его нежелание говорить себе, она все же упрямо отказывалась верить в самое плохое. Но теперь нельзя больше отрицать очевидное. Рид Александер преступник, убийца, лишенный всех героических качеств, которые она пыталась ему приписать. Не рыцарь в сияющих доспехах, а обычный заключенный, хладнокровный убийца.

Человек без чести и совести, Которому нельзя доверять.

Кристина чувствовала себя так, будто ее предали, одурачили. Она презирает его. И себя тоже – за то, что поверила ему.

Глава 6

– А, Александер, – радостно воскликнул Этьен, когда Рид вошел в столовую. – Я тебя ждал.

Рид, ничего не упуская, окинул взглядом комнату. Делакруа сидел на одном конце огромного банкетного стола, его жена – на другом. «Зачем столько места, – подумал надсмотрщик, – когда можно сидеть рядом с прекрасной женщиной?» Кристина, как будто почувствовав, что он думает о ней, выпрямилась и смотрела прямо перед собой, явно не в состоянии выносить его присутствия. Скоро это чувство еще усилится. Рид ощутил глубокое сожаление, но безжалостно отмел его, заставив себя сконцентрироваться на ближайшей задаче.

– Садись. – Этьен энергично махнул рукой в сторону пустующего ряда стульев. – Выпей со мной бренди.

– Нет, благодарю вас. – Александер покачал головой. – В будущем черные очень подумают, прежде чем обсуждать то, что им приказано.

– Хорошо, хорошо. – Этьен поднял пустую рюмку, и Астра поспешила ее наполнить.

Рил тщательно избегал взгляда Кристины.

– Больше не будет никаких проблем.

Этьен кивнул в сторону холщового мешка, который надсмотрщик держал в правой руке.

– Я вижу, ты не забыл принести мне фунт мяса.

– К сожалению, Джуно не выжил после урока послушания. – Рид бросил мешок на стол, и тот упал с мягким стуком.

Кристина закрыла рот рукой. С приглушенным горестным вскриком она кинулась к дверям, прочь из столовой.

– Эти женщины... – Этьен с презрением дернул головой. – Пойди за ней, ладно, Александер? Посмотри, чтобы она не выкинула какой-нибудь глупости, например, не бросилась с балкона. Пятно потом ничем не смоешь.

Коротко кивнув, Рид поспешил за Кристиной. Он обнаружил ее в дальнем углу террасы, склонившейся над каменной балюстрадой. Ее рвало в кусты, растущие внизу. Его первой мыслью было уйти, и Рид нерешительно отступил на шаг. Он вернется к Делакруа и доложит, что не смог ее найти.

И все же в этой девушке, даже в таком состоянии, было что-то неотразимое. Кристина обладала силой духа, соответствующей ее редкой красоте, и он бы не хотел увидеть этот дух сломленным. Она одинока, беззащитна, нуждайся в поддержке. Рид ощутил необычное и совершенно неожиданное желание остаться, утешить ее. Такого он не испытывал много лет. С тех пор» как погиб его брат Чейз...

Поборов последние конвульсии, Кристина выпрямилась и перестала изо всех сил сжимать перила. Она тяжело дышала. Даже при слабом свете Рид видел зеленоватый оттенок ее безупречного лица и капли мота на лбу. Он подошел поближе, желая помочь и опасаясь, что его попытка будет отвергнута.

Девушка проигнорировала звук шагов, она невидяще смотрела перед собой. Рид достал из кармана платок и молча протянул ей. Оттолкнув его руку, она посмотрела на него горящими темными глазами па пепельном лице.

—Как вы могли?

Не ожидая благодарности, он тем не менее не ожидал и такой вспышки ярости.

– Какое быстрое выздоровление для человека, которого только что выворачивало наизнанку, – мягко проговорил он, пряча платок.

– Не притворяйтесь, будто не понимаете, что я говорю о Джуно.

Рид с опозданием понял, что его представление об уязвимости этой дамы ошибочно. Это ему требуется защита от ее ненависти.

– Я только сделал то, что должен был.

– Я думала, вы порядочный человек. А вы негодяй... такой же, как он.

Рид хотел отклонить ее обвинения, оправдаться, но не мог. Вместо этого он придержал ее за талию.

– Вы бледны. Позвольте мне проводить вас до скамьи.

– Прекратите, – прошипела она, вырываясь. – Не прикасайтесь ко мне. Никогда. На ваших руках кровь.

Он потускневшим взглядом смотрел на нее. Он не мог ничего сказать и ничего сделать, чтобы переменить ее мнение о себе. Отметая сожаление, грозящее разрушить всю его решимость, Рид проговорил:

– Надо быть жестче, графиня. Только сильные выживают.

Кристина резко подняла голову.

– Мне не требуется совет от такого, как вы.

Рид поднял руки, сдаваясь.

– Просто пытаюсь вам услужить.

– Вы мне противны. – Ее голос дрожал от отвращения. – И насколько я знаю, единственный способ, которым вы можете мне услужить, – это не попадаться мне на глаза. – Подхватив юбки, она быстро пересекла террасу и исчезла в дверях.

Рид глубоко вздохнул. Эта леди с характером. Кристине Делакруа удалось поставить его на место. Красивое лицо, острый язычок и нежное сердце. Интригующее сочетание. Опасное сочетание.

Ее мнение о нем ничего не значит. И все же он испытывал слишком сильное искушение доказать ей, что отличается от того холодного, бесчувственного мужчины, за которого она вышла замуж. Это противоречило всякому здравому смыслу. Чего он этим достигнет? «Ничего, – ответил Рид сам себе, кривя рот в горькой усмешке. – Абсолютно ничего. Пусть думает худшее».

Сунув руки в карманы, он смотрел на скалистые горы, угольно-черным рисунком выделяющиеся на фоне темно-синего неба. Он сидит на бочке с порохом. Слишком он запутался с хорошенькой женой французского плантатора. Чем скорее ему удастся покинуть остров, тем лучше.

Рид наклонил голову, прислушиваясь. Издали доносился слабый, но отчетливый стук барабанов – знак того, что Джуно теперь в безопасности. Где-то на поляне в самой гуще леса черные поедают дикого кабана, который в неподходящее время слишком близко подошел к кофейному навесу. А в большом доме хозяин-садист торжествует, разглядывая мешок со свиной кожей, и жаждет услышать кровавые подробности.

Тяжело вздохнув, Рид повернулся и вошел в дом.

Трудолюбивые, как рой пчел, слуги в Бель-Терр занимались приготовлениями к приему. Участвовали все, кроме Кристины. Не позволив ей помогать, Этьен нашел еще один способ унизить жену. Как и большинство молодых женщин ее положения, Кристину с самого детства учили управлять большим имением. Отказываясь от ее помощи, Этьен принижал ее способности, выставлял ее несмелой, несведущей. Бесполезной.

Кристина нервничала от этого вынужденного безделья и, конечно, испытала огромное облегчение, когда однажды утром после завтрака Гера привела в ее комнату гостью.

– Посетительница, мадам, – сказала она и вышла, предоставив хозяйке и гостье с явным любопытством рассматривать друг друга.

– Я – Симона Дюваль.

– Бонжур, мадам.

Кристина была очарована этой женщиной, соединившей в себе две различные расы. Точеная фигура, экзотическая внешность, кожа цвета меда и янтарные глаза – Симоне Дюваль могло быть и тридцать, и пятьдесят лет.

– Посыльный господина Делакруа передал мне, что вам требуется бальное платье, – деловым тоном пояснила женщина.

Кристина смотрела, как она доставала из большой плетеной корзины и раскладывала по кровати различные вещи. Вначале появилась толстая пачка образцов ткани всех цветов радуги, потом жестяная коробка с булавками и альбом с рисунками модных фасонов. Затем Симона повесила на шею мерную ленту и деловито взглянула на девушку.

– Если я должна сшить для вас вечерний туалет, мадам, то вам придется раздеться.

Кристина послушно отправилась за ширму и начала снимать платье. Симона быстро потеряла терпение.

– Давайте, мадам, поспешим. Предстоит сделать очень много.

Девушка вышла в одном белье.

– Мой муж не предупредил меня о вашем визите.

– Может, господин Делакруа хотел сделать вам сюрприз. – Симона пригладила шиньон. – Теперь подойдите к окну, чтобы я как следует видела вас.

Кристина подошла к окну и поворачивалась то так, то эдак, недовольно хмурясь от постоянного потока команд портнихи. Симона, прищурившись, изучала свою клиентку.

– Да, – удовлетворенно кивнула она, – очень хорошо. С вашими темными волосами и нежной кожей вам подойдут многие цвета. А с вашей фигурой...

Следующие полчаса Кристина ощущала себя манекеном. Симона тщательно обмеряла девушку, занося все цифры в маленькую записную книжку. Наконец она сказала:

– В мою мастерскую только что доставили новые образцы шелка. Там есть один особенный, я его отложила. Вам он подойдет идеально.

Вспомнив унизительные замечания мужа по поводу ее бедного гардероба, Кристина решилась задать вопрос: – Месье Делакруа заказал только одно платье?

– Да, мадам. Одно-единственное. – Симона свернула мерную ленту в аккуратный шарик. – Господин сказал, что вы должны быть одеты лучше всех на балу. Только самое лучшее для его жены.

Кристине показалось странным, что ее муж вел разговор только об одном платье. Его пренебрежительные комментарии по поводу скудости ее одежды заставили девушку думать, что он намерен пополнить ее гардероб. Но кто знает, что у него на уме?

– Вам будут завидовать все женщины на острове, – продолжала портниха, не замечая молчания клиентки.

Кристина мысленно встряхнулась. Ей нравилось общаться с этой женщиной.

– Вы родились па острове, Симона?

– Да, мадам. У нас с мужем Андре мастерская в Кейп-Франсуа. Он портной, шьет для многих белых господ, включая вашего мужа.

– Как интересно, – отметила Кристина, добавляя еще один факт к своим недостаточным знаниям о жизни острова.

Она считала, что социальная жизнь здесь разделена на две части – по цвету кожи. Однако должна существовать и третья составляющая, поскольку кожа Симоны не белая и не черная, а уникальная смесь обоих цветов.

– Вы только недавно прибыли на остров, мадам, – сказала портниха, догадавшись о причинах недоумения девушки. – Мы с Андре те, кого здесь называют цветными. Нас мало, прав у нас еще меньше, и власти не слышат наших жалоб.

– Вы излагаете это все с таким достоинством, Симона. Я и сама нахожусь в подобном положении.

– Вы, мадам? – хмыкнула Симона, перестав прикладывать к ней образцы ткани. – Как можете вы понимать наше положение?

Кристину не смутил открытый скептицизм женщины, и она не отвела взгляда.

– Несмотря на различие в происхождении, у нас много общего. Я тоже недавно поняла, что значит иметь мало прав и что значит, когда тебя не слышат. Это уничтожает тебя как личность.

Недоверчивое выражение медленно покинуло лицо Симоны.

– Простите, мадам, если я высказалась, не подумав. Кристина улыбнулась и протянула руку.

– Может, мы станем подругами?

– Вы сошли с ума! – Портниха в изумлении смотрела на нее. – Не бывает, чтобы белые господа дружили с цветными.

Девушка снова улыбнулась, но опустила руку.

– Если такого не бывает, – философски пожала она плечами, – то мы можем подружиться просто как женщины. Расскажите мне немного о себе.

Симона в недоумении закатила глаза.

– Вы очень настойчивы, мадам.

– Обвинение принимается, – рассмеялась Кристина и жестом предложила Симоне сесть.

«Рид Александер при нашей первой встрече тоже назвал меня слишком настойчивой», – вспомнила девушка. Веселость покинула ее, и она постаралась выкинуть его из головы, напоминая себе, что Рид не стоит того, чтобы о нем думать. Он животное, чудовище, он жестоко забил до смерти беззащитного человека.

– Мы действительно похожи, мадам. – Симона осторожно опустилась в кресло, предложенное Кристиной. – Меня тоже называют настойчивой. Но ведь только настойчивые добиваются успеха в жизни.

Следующий час прошел в приятной беседе, и ламы познакомились ближе. Кристина узнала, что мастерская Симоны и ее мужа по договоренности с торговцами из Нанта и Бордо импортирует лучшие ткани. Наряду с высококачественной шерстью и хлопком из Европы у портных имеется и широкий выбор шелка и парчи с Востока.

– Мы шьем такую же модную одежду, какую можно видеть на улицах Парижа, – похвасталась Симона, потом взглянула на собственное простенькое муслиновое платье безо всяких украшений. – Пожалуйста, мадам, не судите о моей работе по этому непритязательному наряду.

– Вам незачем извиняться, Симона. Цвет и покрой вам очень к лицу.

Женщина, поднявшись, принялась аккуратно складывать в корзину свои вещи.

– Вы очень добры, мадам, но я прекрасно понимаю, что мое платье давно вышло из моды, Цветным, однако, запрещается одеваться по моде Европы.

– Поскольку вы свободные люди, закон защищает ваши основные права.

– Ну, вы знаете далеко не все. – Симона махнула рукой. – Цветные не могут работать в учреждениях, не могут получить такую профессию, как юрист или врач, не могут стать ни священниками, ни учителями, ни полицейскими. После девяти часов вечера мы должны находиться дома, и нам запрещается занимать хорошие места и театре.

– Но это так несправедливо.

– Как я уже говорила, мадам, вы новичок на острове и не знакомы с нашими обычаями. – В голосе портнихи слышалась горечь, когда она продолжила: – Пьяный плантатор может потребовать, чтобы нас раздели посреди улицы, если ему покажется, что фасон или ткань нашего наряда похожи на его собственные.

– Неужели ваши жалобы не рассматриваются в суде? – спросила Кристина, возмущенная таким проявлением неравенства.

– Пф! – иронически фыркнула Симона. – Суды на острове – это не больше чем фарс. Ни один белый господин никогда не проиграл дела против цветного. Если свободный цветной ударит белого, то ему отрубят руку. А если белый ударит цветного, то он только заплатит небольшой штраф.

Кристина слушала, удрученная несправедливостью, процветающей на острове.

– Я должна просить у вас прощения, Симона. Я самонадеянно считала, что у нас общие горести. Мои проблемы – сущая мелочь по сравнению с вашими.

– Вы же не знали. – Портниха взволнованно стиснула руку Кристины. – Я должна поблагодарить вас за то, что выслушали меня. Обида – опасное чувство, если держать ее все время взаперти.

– Вы не перекусите со мной немного? – грустно спросила девушка, пытаясь оттянуть момент, когда с отъездом Симоны ею снова овладеет скука.

– У вac доброе сердце, дорогая, но я должна отказаться. – Портниха повесила корзину на руку и направилась к двери. – Закон запрещает цветным есть за тем же столом, где едят белые господа.

– А вы не передумаете, если я попрошу, чтобы все доставили сюда, в мою гостиную? – настаивала Кристина, не желая расставаться с новой подругой. – Незачем кому-то знать, что мы обедали вместе.

– Ой нет, мадам. – Симона выразительно покачала головой. – Так не годится, Ваш муж будет вне себя, когда узнает, что под его собственной крышей допускаются такие вольности.

– Да он никогда не узнает. Я не скажу и попрошу Геру хранить молчание.

– Все равно это станет ему известно, мадам. Не стоит недооценивать месье Делакруа. Он не тот человек, который прощает непослушание. – У двери, уже держась за ручку, портниха повернула к Кристине встревоженное лицо. – Будьте осторожны, дорогая. Не превратите его в своего врага. – И вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Кристина опустилась на край кровати, размышляя над советом Симоны Дюваль. Последние слова портнихи звучали в ее голове погребальным звоном. Согласившись выйти замуж по доверенности, она отказалась от романтических фантазий и позволила практичности занять их место. Но цена оказалась гораздо большей, чем она предполагала. Брак с богатым плантатором обещал безопасность и спокойствие. Со временем она надеялась полюбить человека, который станет отцом ее детей, разделит с ней жизнь. Дети, дом, сад, подруги. Постепенно это могло заполнить часы, дни и годы пустоты.

Если не появится привязанности, она считала, что сможет по крайней мере оставаться безразличной к человеку, с которым связана. Но с Этьеном Делакруа это тоже было невозможно. Она не могла быть безразличной к тому, кого так сильно ненавидела.

Так же сильно, как и боялась.

Кристина нервно крутила на пальце обручальное кольцо рубином. Сначала Рид, а теперь и Симона предупредили ее опасности, но Кристина опасалась, что их предостережения прозвучали слишком поздно. Этьен уже стал ее непримиримым врагом.

Клятвы клятвами, но она знала абсолютно точно, что не может оставаться на острове. В ее голове начал формироваться неясный пока план. Дедушка обещал написать письмо. Как только она узнает о его местонахождении, она найдет способ сбежать к нему. Его письмо может прибыть в любой день. Тогда она отбросит все эти ужасные переживания и сбудет, что имела несчастье повстречаться с самим дьяволом во плоти.

Даже превосходные кушанья Сциллы не могли отвлечь внимания Кристины от неприятной необходимости сидеть за одним столом с мужем. Она задумчиво посмотрела на него поверх бокала. В этот вечер Этьен, казалось, находился в необычно приподнятом настроении. Самодовольная улыбка играла на его губах, и манеры были не такими грубыми, как обычно. Кристина не могла не гадать, чем вызвана такая перемена.

– Похоже, ты сегодня в исключительно хорошем расположении духа, Этьен, – заметила она, отпивая маленький глоток вина.

– Да, так и есть. – Сияя, он добавил себе на тарелку улиток в масляном соусе. – Подготовка к приему идет полным ходом, и все складывается даже лучше, чем я смел надеяться. Оказалось, что всем не терпится приветствовать мою жену.

– Значит, ожидается огромное количество гостей?

– Все приняли мое приглашение. Конечно, кроме Родольфов. Мадам Родольф, Берта, в любой момент ожидает появления еще одного ребенка. – Этьен подцепил улитку, положил ее в рот и аккуратно промокнул губы салфеткой. – Возможно, еще одной девчонки. Амброуз, кажется, способен производить только особ женского пола.

– Это, должно быть, очень угнетает месье Родольфа.

– Конечно. – Этьен отодвинул тарелку и подал знак, чтобы принесли следующее блюдо. – Каждый мужчина желает иметь наследника.

Кристина указательным пальцем водила по замысловатому узору на черенке вилки. Она знала, что в этом ее муж не отличается от остальных мужчин. Ему тоже нужен был сын, чтобы следовать традициям Бель-Терр. «Как долго еще он предполагает ждать, прежде чем снова применит ко мне силу?» – подумала она.

Если Этьен и заметил смену ее настроения, то не придал этому значения.

– Я приказал нескольким женщинам помогать Сцилле на кухне, а остальные займутся домашними делами. Многие гости останутся в Бель-Терр на ночь.

– Да, да, – пробормотала девушка. – Я видела, что слуги готовят комнаты для гостей.

– Я пригласил и Рида Александера присоединиться к празднованию.

– Неужели на таком великолепном приеме присутствие надсмотрщика не будет некстати?

Этьен пожал плечами.

– Дочери некоторых плантаторов находят его интересным. Несмотря на происхождение, он может танцевать на балу.

– А будет бал?

– Ну конечно. – Кивнув, он принялся поглощать аппетитный кусок говядины. – Музыканты прибудут из Кейп-Франсуа. Кроме того, лишний мужчина в таких случаях – это большой плюс, разве ты не согласна, дорогая?

– Я не ожидала, что прием будет таким роскошным.

– Мы не будем считаться с затратами. Я давно понял, что внимание к мелким деталям является определяющим. Надо учитывать любую случайность, любое непредвиденное обстоятельство, и тогда гости не будут разочарованы. Они, прощаясь, будут восхвалять твое гостеприимство.

– Я запомню это, месье.

Этьен поднял глаза как раз в тот момент, когда она отказывалась от сочного ростбифа.

– Ешь, ешь, – приказал он. – Если ты станешь слишком худой, то мерки мадам Дюваль окажутся неточными и твое новое платье будет плохо сидеть.

– Незачем беспокоиться. Мадам Дюваль пообещала, что приедет для окончательной примерки за день до приема.

– Мои друзья знают о моей страсти к красоте. Что они подумают, если обнаружат вместо моей жены мешок с костями? Астра, – отрывисто сказал он, – положи мадам кусок ростбифа. – Выражение недовольства сошло с его лица, и он продолжил есть, когда девушка подала хозяйке большую порцию мяса.

– Этьен, в самом деле, – запротестовала Кристина, разглядывая еду. – Я же не курица, которую откармливают на убой.

Это сравнение вызвало у него усмешку.

– Тебе бы не повредило нарастить немного мясца, дорогая, а то ты худеешь. Только сильные выживают на острове. Хилые чахнут и... – Он замолчал, стряхивая с рукава крошку.

– Чахнут и... – ожидала продолжении Кристина.

– Умирают. – Ледяные глаза уставились на нее, пригвоздив к месту.

Ее обдало волной страха. Кристина облизнула губы, откашлялась и заставила себя говорить спокойно.

– На самом деле я гораздо сильнее, чем это может показаться. Поверьте, я не хилая и не болезненная.

– Тропический климат оказывает очень вредное воздействие на приезжих.

– Я легко приспосабливаюсь.

Этьен слегка улыбнулся ей, но его глаза оставались по-прежнему холодными.

– Время покажет, дорогая. Время покажет.

Для Кристины его слова прозвучали тем более зловеще, что были произнесены вкрадчивым тоном. Она отрезала маленький кусочек мяса и положила в рот. Его вкус показался ей похожим на вкус глины, Неужели она сейчас услышала едва прикрытую угрозу?

Через стол она взглянула на Этьена. Довольно привлекательный, роскошно одетый, этот человек был процветающим и богатым плантатором, обладающим значительными средствами и привилегиями. Но под холеной оболочкой скрывалась гниль – человек жестокий, абсолютно лишенный чести и совести. Способный на все. Человеческая жизнь ничего для него не значила – ни жизнь рабов, ни жизнь жены.

Аристократические черты лица не выдавали его мыслей. До чего он может дойти? Вдруг он уже планирует, как убрать ее? Конечно, нет. И все же...

Эта мысль была слишком ужасна. Решив в будущем вести себя хитрее, Кристина потянулась за бокалом, с досадой заметив, что се рука дрожит. Она не доверяла Этьену. Не могла довериться и Риду. Ей не к кому было обратиться. Положиться она могла только на себя.

Глава 7

Снова забили барабаны. Рид уже так привык к их стуку, что сначала едва заметил его. Но сегодня звук был другим. Сегодня барабаны неистовствовали, бесились, ненавидели.

Он вскочил с койки, натянул штаны и пошел на стук, все больше и больше углубляясь в тропический лес. «Что заставляет черных собираться каждую ночь?» – размышлял он, пробираясь среди деревьев. Вначале перемены в их поведении были почти незаметны, так что Рид решил, будто ему ли только показалось. Потом он пригляделся повнимательнее, и его подозрения подтвердились. Черные медленнее выполняли команды, перешептывались каждый раз, когда считали, что за ними никто не наблюдает. Мало кто из них смотрел Риду прямо в глаза. Никто не решался на открытое неповиновение, но он все чаще замечал враждебное поблескивание глаз и злобу, просачивавшуюся сквозь покорное выражение лиц.

Багровые облака плыли, словно паутиной заслоняя серебристую луну. Бой барабанов стал громким, когда Рид осторожно подкрался ближе. Он хотел знать, что происходит. Должен был это знать, чтобы действовать соответственно. Рид намеревался достичь Новою Орлеана и быть в безопасности, когда на острове запылает адское пламя. Проблема состояла в том, что он еще не был готов покинуть остров. Ему не хватало сбережений, необходимых для того, чтобы проникнуть в креольское общество и стать там своим. Делакруа обещал ему вознаграждение, если он в рекордное время сможет доставить черных на свободные земли. Риду были нужны эти деньги.

Он подошел еще ближе, и оранжевый отблеск озарил ночное небо. Тамтамы зазвучали быстрее, их ритм гипнотизировал, подчинял своей власти. Слышались громкие голоса, но слов на незнакомом языке разобрать было невозможно. Спрятавшись за густым кустарником, Рид нашел такую точку, с которой ему было видно все происходящее, сам же он оставался на безопасном расстоянии.

Перед ним предстала яркая сцена. Посреди поляны пылал костер, его языки жадно устремлялись в темное небо. Сухие сучья и ветки потрескивали в огне. Ослепительные снопы оранжевых искр на фоне чернильного неба казались стаей светлячков. Большая группа полуодетых негров собралась вокруг костра. Женщины, голые до пояса, танцевали, раскачиваясь; их движения были свободными, их ничто не сковывало. Монотонные песни, древние, языческие, неслись над поляной. «Это церемония вуду, – понял Рид. – Я присутствую на церемонии вуду».

Уголком глаза он уловил какое-то движение справа от себя. Прищурившись, он стал вглядываться в темноту и увидел фигуру в чем-то белом, светящемся, осторожно продвигающуюся по той же тропе, по которой только что прошел он сам. На секунду он решил, что наблюдает за призраком – результатом собственного воображения и колдовства вуду. Потом он вдруг понял, кто это, и открыл рот от изумления.

Кристина!

Какой черт ее сюда принес? Неужели у нее вообще нет мозгов? «Очевидно, нет», – мрачно ответил он сам себе. Она явно не могла удержаться от того, чтобы не пококетничать с опасностью. Она хоть задумалась о том, что может случиться, если ее присутствие обнаружат? Только приглашенным, посвященным позволено находиться здесь сегодня.

Несмотря на раздражение, он не мог оторвать взгляд от девушки, очарованный против собственной воли. Что это на ней надето? Ночная рубашка? Что бы там ни было, простой стиль одеяния только подчеркивал ее красоту. Легкий ветерок обдувал ее, так что ткань облепляла тело, не скрывая его изящных изгибов. Черные волосы Кристины были распущены и словно накидкой покрывали ее плечи и спину. Шелковистые локоны вздымались и падали при каждом дуновении. Она выглядела такой чистой, непорочной.

Кристина остановилась в тени, склонив голову набок, захваченная открывшейся сценой. Рид выругался про себя. Любой идущий по тропинке увидел бы ее. Ужаснувшись такой возможности, он подскочил к девушке, одной рукой закрыл ей рот, другой обхватил за талию, а потом вместе с ней нырнул в свой тайник в кустах, упав спиной на землю.

Ошеломленная, Кристина почти лежала на его груди и смотрела на него во все глаза. Рид заметил, как испуг на ее лице быстро сменился гневом. Она только открыла рот, чтобы возмутиться по поводу такого грубого обхождения, как Рид услышал шум, донесшийся со стороны тропинки. И мужчина заставил ее замолчать единственным доступным ему способом.

Обхватив ладонью затылок Кристины, Рид прижался к ее губам, намереваясь заглушить гневную Отповедь, пока она не превратилась в вопль. Рот девушки приоткрылся от удивления, и Рида охватило томление – нежное и сладкое. Он приник к ее губам, забыв, что целует ее лишь для того, чтобы заставить замолчать. Он забыл обо всем, кроме искушающего сладкого прикосновения ее губ.

Рид наслаждался ощущением ее тела, приникшего к нему. Такое легкое, такое мягкое, женственное – на жестком и сильном мужском теле, идеальный союз. Его чувства вырвались из-под контроля. Внезапно он понял, что хочет ее – не пассивно-безразлично, а горячо и живо. Чуть повернув голову, он поцеловал ее нежнее, полнее, требуя и ожидая ответа.

Эта перемена принесла немедленный результат. Возбудившись от того, что почувствовал, как руки Кристины сжали его плечи, Рид совсем осмелел. Проведя кончиком языка по ее пухлой нижней губе, он воспользовался растерянностью девушки. Теперь его язык легко, дразняще ласкал ее. Когда она застенчиво ответила ему, наслаждение Рида достигло почти болезненной силы. Он впитывал ее волнующий вкус – сладкий, с пряным оттенком.

Вдруг дружный вопль потряс воздух, нарушив все очарование момента. Отрезвляющий, как ведро ледяной воды, приветственный крик заставил Рида прийти в чувство. Кристина смотрела на него, и ее темно-карие глаза туманились от страсти и смущения. Ее рот, припухший от поцелуя, казался таким же соблазнительным и сочным, как запретный плод. Рид безжалостно тушил желание, все еще горящее в его крови. «О чем я думаю?» – презрительно спрашивал он сам себя, Он чуть было не потерял контроль над ситуацией. То, что вначале было попыткой уберечь Кристину от обнаружения, быстро перестало быть таковым. Одно прикосновение, ее вкус – и он забыл обо всем, кроме нее. Злясь на самого себя, Рид перекатился на живот.

Прижав палец к губам, он раздвинул ветки так, чтобы им обоим было видно поляну.

– Смотрите, – прошептал он. – Слушайте.

Кристина подвинулась ближе, ее лицо выражало любопытство. Они лежали на земле бок о бок и смотрели, как толпа негров расступилась, и к костру вышел тощий как палка человек.

– Букман, – пробормотал Рид.

Он узнал его, хотя видел всего один раз. Жрец вуду и революционер, Букман, как говорили, гостил на разных плантациях и вербовал черных в сторонники своего дела.

Букман протянул руку, и вперед выступила женщина с царственной осанкой, в широком белом одеянии. Нимб густых вьющихся волос окружал знакомое лицо.

– Гера, – чуть слышно проговорила Кристина.

Из своего относительно безопасного укрытия они с Ридом наблюдали, как Букман и Гера, жрец и жрица вуду, запили свои места у импровизированного алтаря. Клетка с огромной змеей, свернувшейся кольцами, стояла на алтаре. Букман обратился к толпе на местном диалекте, в котором встречались французские слова. Когда он замолчат, все взгляды устремились на Геру.

Вытащив из клетки змею, она подняла ее высоко над головой. Потом откинула голову, глядя в полночное небо, и издала долгий пронзительный вопль. Кристина невольно схватила Рида за руку, когда тело Геры начало извиваться, а потом забилось в конвульсиях. Слова того же странного языка, ил котором говорил Букман, полились из ее рта. Затем она устало положила змею на алтарь.