«Девианты»

– Слямзила? В смысле, украла?

– Ну уж, украла! – Инна изобразила обиду и вытянула уточкой обильно намазюканные блеском губки. – Взяла попользоваться! Потом обратно в сумку ей положу. Она и не заметит ничего…

– Слямзила. Не заметит ничего, – машинально повторил Кудряшов. – Никто ничего не заметит.

– Эй, я что-то не въехала, ты из меня воровку что ли делаешь? – Инна плюхнулась на диван и с вызовом закинула ногу на ногу. – Сам весь такой моральный, что ли? Ой, не смеши мои тапки!

– Никто ничего не заметит, – еще раз, словно в ступоре, повторил Кудряшов и вдруг порывисто вскочил с кресла, расплескав кофе.

– Инка! Чудо! – он пылко заключил бесцеремонную деваху в объятия. – Как я раньше не догадался! – и Олег выбежал из кабинета.

* * *

– Брат, выручай, – доверительно обратился он к дежурному охраннику – туповатого вида мужичку за сорок. – Мне нужны данные относительно того, кто 31 октября входил в здание с 18.25 до 19.15.

– Да не вопрос. Пиши запрос, батя рассмотрит и решит, давать тебе что или нет.

– Не, так не пойдет. Вопрос личный. Понимаешь, у меня из стола свистнули бутылку коньяку. Кореш прислал из Дагестана. Служили вместе. Обидно.

– Да уж, понимаю.

– Хочу вычислить крысу.

– Одобряю.

– И наказать.

– Всяко!

– Но шума поднимать раньше времени не хочу. Подозреваю я одного человечка. В общем, надо бы его по-тихому проверить.

– По-любому.

Охранник целиком и полностью одобрял намерения Олега, но, тем не менее, с места не трогался и смотрел на него выжидательно.

– Давай так: помогаешь мне – пузырь с меня, – наконец, сообразил Кудряшов.

– Так бы сразу и сказал. Пузырь – это по-нашему. Только сегодня поставишь.

– Сегодня.

Охранник минуты с три щелкал по клавиатуре компьютера, и вот наконец на экране открылся список, кто и когда проходил через вертушку в интересующий Кудряшова день. Он еле дождался, пока этот увалень догадался прокрутить страницу вниз, на нужный отрезок времени. Увы! В списке значились сплошь и рядом незнакомые фамилии. Кто эти люди – Олег не имел ни малейшего понятия. В здании – 14 этажей, более трехсот офисов…

– Слышь, братан, а можно посмотреть, кто откуда?

– Прописку, что ли?

– Да нет. Кто из какого офиса.

– Не, это сложно. Но можно.

– Ну и что застыл? Давай посмотрим.

– Мне бы тогда еще палку «салями» и банку «Нескафе».

– Ну ты раскатил губу. Что так много-то?

– Информация секретная.

– Ладно, все будет. Только завтра. Да не смотри ты так! Не обману. Здесь просто не знаю, где купить.

– Не, а пузырь давай сегодня. Мне тут всю ночь кантоваться.

– Ладно, ладно. Только распечатай мне все это дело.

Через три минуты у Кудряшова в руках было четыре листа с перечнем фамилий. Но они не говорили ему абсолютно ни о чем…

Этот вечер Кудряшову пришлось провести в пивбаре с Инной. Но нельзя сказать, что для этого ему пришлось наступить на горло собственной песне. Во-первых, он чувствовал к толстухе некую благодарность – еще бы, ведь именно она невольно подсказала ему, в каком направлении двигаться дальше. И, во-вторых, он и сам был не против поднять кружечку-другую после тяжелого рабочего дня. Единственное, что его волновало – как бы Инна опять не напросилась к нему ночевать. Но сегодня Олег решил быть непреклонным. «Не так часто, детка», – подумал он.

– Так, мне две кружки «Стеллы Артуа». Три пакета копченой рыбки. Салат из ветчины с сыром. Пакет чипсов со вкусом икры. И горячий бутерброд! – объявила Инна официанту, вольготно расположив голые локти на столе и подперев пухлыми ладошками сочные щеки.

– Так, друг, ничего из этого не надо, – решительно встрял Кудряшов. – Кружка «Стеллы Артуа», кружка «Клинского» и два пакетика рыбки.

– Как?! – выкатила на него глаза Инна. – Я есть хочу!

– Время девять вечера, а ты заказала гору хавчика. Лично я пузо отращивать не собираюсь и тебе не советую.

– Ты бы видел, сколько лопает Анька!

– При чем тут Анька? Она худая как жердь, ей можно есть вагонами. А мы с тобой… ну, все-таки склонны к полноте.

– А-а, все понятно. Тебе просто жалко бабосов. Ты вообще жмот. Когда я к тебе пришла, ты жрал бутерброд, а мне даже не подумал предложить! А я есть хотела. Я ведь без ужина сегодня. Только с Веркой на двоих пиццу съели, и все!

– А у тебя другие темы, кроме жратвы, есть? – Олег решил не миндальничать с новой знакомой.

Удивительно, но Инна очень легко переключилась на другие темы и вывалила на Олега кучу сумбурной информации про шашни Вики из любимого сериала, про гадящих под дверями кошек соседки, про козла начальника, который запретил красить ногти на рабочем месте… Олег смотрел на нее ясными глазами, но мысли его были далеко.

«Очень вероятно, что наш мистер или мадам Икс попали в здание по чужому пропуску. Но как выяснить, по чьему? Чисто теоретически любой из редакции может быть знаком с кем угодно из трехсот контор офисного центра. Конечно, первым делом стоит отсмотреть сотрудников соседних фирм – все-таки тут пересечения более вероятны. Но тогда в число подозреваемых автоматически возвращаются и Корикова, и Ростунов, и Крикуненко, и Филатов, и верстальщик Сережа, и Анна Петровна. Все они могли покинуть здание по своему пропуску, а вернуться по чужому.

Так, а как у них насчет алиби? Корикова утверждает, что с 18.10 до 18.40 прыгала у «Десяточки», а потом поехала домой. Кто это подтвердит? Никто. Ростунов говорит, что был вызван неизвестными в Кучкино. Но опять же, все эти утверждения – на его совести. Крикуненко же вообще отказалась говорить о том, как провела время после 18.00. И узнать это нет никакой возможности. Анна Петровна? Сережа? Это вообще темный лес. Хорошо хоть Филатов на этот день брал административный – ему срочно надо было сгонять в Москву. Стоп, а чего хорошего-то? Неизвестно еще, ездил ли он туда на самом деле…».

– Эй, але, ты уснул, что ли? – мерный шум бара прорезал басовитый голос Инны. – Я говорю, пойдем завтра на «Перенаселенный материк»?

– Не, я на такое не хожу.

– Это еще что за заявки?

– Люблю другое кино. Тарковский, Феллини, Альмодовар…

– Ага, мудовар! – расхохоталась Инна. – Скучный ты! Слова из тебя не вытянешь, приходится постоянно самой языком молоть. Рассказал бы хоть какой анекдот что ли. О, я вспомнила классный! Сидят Бузова и Водонаева на лобном месте…

– Не, я сейчас тебе кое-что другое расскажу, – в Кудряшове проснулся азарт. – Пошли мы как-то с пацанами попить пива. Ну, купили водки бутылки три, полторашек «Эмского» взяли четыре…

– Четыре? – с недоверием переспросила Инна. – Маловато. Сколько пацанов-то было?

– Четверо. А потом еще Леху встретили. Ну, мы поддали, потом еще решили за пивасом сходить и водяры прикупить. И вот идем мы такие бухие, Леха вообще в сисю пьянущий, а навстречу менты…

– Ну, ну, – Инна вся обратилась в слух. – Класс!

– А менты-то девки! Девки на лошадях. Конный патруль. Ну, Леха бросился их на сотик щелкать да поскользнулся на конском дерьме и грохнулся. Девки ржут не могут, мы вообще валяемся.

– Ой, ой, обоссака, – загибалась от хохота Инна. – И чо?

– И тут Леха так поднимается, сначала на карачки, потом на одно колено, потом на другое. К нам ручонки тянет, а мы от него шарахаемся – он весь в дерьме и какой-то хрени. Ну на фиг. И только он хотел подняться, как его повело. Ну, он одну милиционершу за ляжку как схватит! Она завизжала, лошадь взбрыкнула, и Леха опять со всей дури грохнулся на землю. Прямо в другую конскую лепешку!

– Ну засранец! – заливалась Инна. – И чо?

– А я и не знаю, чо, – неожиданно Олег перешел на привычный спокойный темп. – Конечно, ничего этого не было. Я просто придумал все это прямо сейчас, чтобы тебя развеселить.

– Как – не было? Чо за приколы-то нездоровые, я не поняла?

– Ну ты сама подумай. Какое могло быть конское дерьмо, когда милиционерши ехали нам навстречу?

– Ну?

– Где было бы тогда дерьмо?

– В каком смысле?

– Перед лошадьми или за ними?

– Ну, конечно, за. Ты меня дурой что ли считаешь?

– А как тогда Леха мог на нем поскользнуться? – Кудряшову становилось все скучнее и скучнее. – Он что, сзади, что ли забежал? Ну, ты подумай.

– Ты это специально сочинил, чтобы меня подловить и выставить дурой? – вскипела Инна.

– Да нет. Мне просто хотелось порадовать себя смешной историей. Но, к сожалению, в жизни со мной ничего комичного не случается. День прожил – и хорошо. Завтра будет точно такой же. И через неделю, и через год. И так уже много лет.

– Не, лучше застрелиться, чем так жить! Это ж скука смертная. Не, рыжий, надо развлекаться как-то, в кино ходить, в кафешку, в торговые центры… А ты один киснешь.

– А я привык быть один. Мне это даже нравится.

– Не, – безапелляционно заключила Инна. – Что угодно, только не одиночество.

Олег понятия не имел, за какую ниточку теперь тянуть. Как-то разом они все оборвались. Составлять списки личных контактов всех сотрудников «Девиантных» и искать пересечения с людьми из списков? Но на это может полжизни уйти. Узнать что-то про тех работников из других офисов, кто с 18.30 до 19.15 вошел в здание? Но их больше пятидесяти человек.

Олег представил, как человек с неразличимыми пока чертами на цыпочках подходит к чьему-то пальто и вынимает из кармана электронный пропуск. Или роется в чьей-то сумке, методично обшаривает отделения портмоне. Возможно и такое: владелец пропуска передает ему карточку добровольно, будучи, например, в курсе намерений приятеля. Так или иначе, ясно одно: они где-то пересекаются до часа икс. Где-то вне здания.

К примеру, Анжелика Серафимовна в свои 18.02 выходит с работы, заходит в колбасную лавку напротив, чтобы прикупить к ужину «Докторской» и видит в очереди… кого? Олег пробежался глазами по списку, который получил от охранника. Ну вот, допустим, некую Марьянову из фирмы «Мягкое место». У них на первом этаже магазин – там они диванами торгуют, а на третьем – офис. Допустим, Крикуненко и Марьянова знакомы, и работница «Мягкого места» радостно приветствует Анжелику Серафимовну, предлагая ей встать в очередь сразу за ней. Конечно, те, кто стоит сзади, недовольны, но Крикуненко-то какое дело? Она протискивается к Марьяновой, очередь сзади напирает, в лавке вообще теснота… Тут Крикуненко якобы толкают, она будто бы теряет расновесие и, пытаясь удержаться, хватается за Марьянову. Та хватается за нее. Пара секунд вынужденных объятий, и пропуск из кармана пальто Марьяновой перекочевывает в карман Крикуненко. И вот, пожалуйста, в 18.32 Анжелика Серафимовна, пользуясь пропуском Марьяновой, возвращается в здание.

Но в редакции еще остаюсь я и Марина-верстальщица. Крикуненко отслеживает, когда я покину офис, потом выманивает Марину в буфет, садится за компьютер…. А вот тут нестыковка! Анжелика Серафимовна так и не утрудилась его освоить, до сих пор катает тексты от руки и носит Гале в набор.

А, может, это Корикова? Алина ушла с работы в 17.50 и якобы попылила на встречу к «Десяточке». На самом-то деле она могла никуда не ездить, а зайти в соседнюю кафешку. И вот ест она свое мороженое и вдруг видит, что в зал заходит … ну, кто, например? Олег опять пробежался по списку. Да вот хотя бы Сверчков из фирмы «Сириус». Это, кажется, на седьмом этаже, торгуют оптом стройматериалами. Этот Сверчков с коллегами запросто могли зайти остограммиться после работы. Они вешают свои куртки как раз на ту вешалку, где висит куртка Алины. Лучшего и придумать нельзя! Высвобождая свою одежду из-под навешанных на нее курток, Корикова легко и непринужденно обшаривает карманы. И вот пропуск Сверчкова у нее в руках. Гениально, Олег Викторович!

Да, а что гениального-то? Дурь полнейшая. Крикуненко еще может пройти в здание по пропуску Марьяновой – допустим, они примерно одних лет и похожи внешне. Но Корикова никак не может сойти за Сверчкова. Все-таки охранник иногда поглядывает на совпадение внешности входящего и фото на пропуске. Нет, Корикова никак не могла воспользоваться пропуском Сверчкова. Зато это мог сделать Леха Ростунов или Сережа-верстальщик. И не сбрасываем со счетов Филатова…

На следующий день в редакции появилась Яблонская. Коллектив встретил ее нейтрально, чувствовалась взаимная неловкость. Корикова, например, лишь поинтересовалась, как у бывшей начальницы дела и углубилась в работу. Ростунов с Филатовым и вовсе только поздоровались и ушли курить.

«Надо же, неделю назад все было совсем по-другому, – подумала Яна. – А сейчас я для них отрезанный ломоть, и совершенно им неинтересна. Но Корикова-то какова!»

Кабинет Яблонской пока пустовал. Олег редакторствовал в своем. Яна принялась разбирать свои вещи. Сколько всего натащила она сюда всего-то за полгода работы! Зачем, спрашивается, она притащила из дома и развешала по стенам благодарственные письма, которые ей некогда вручали мэр, губернатор, МЧС и так далее? Ярмарка тщеславия – упрекнула Яблонская саму себя, снимая бумаги со стен. А диск «Здоровье» она зачем приперла? Думала, что будет делать перерывы и крутиться на нем, разрабатывая талию. И сколько раз она на него встала? Три или четыре. А вот этот увесистый том афоризмов? Хоть раз она его открыла? Ни разу! А ведь думала, что в пятничном номере будет у нее такая фишка – на каждой полосе будут стоять подходящие к теме крылатые слова кого-нибудь из великих. И что из задуманного она сделала?

– Ян, давай ты потом разберешь вещи, – в кабинет заглянул Кудряшов. Он деликатно заменил «соберешь» на «разберешь». – Пойдем лучше в буфет сходим.

В буфете было всегда меньше народу, чем в столовой – здесь было дороже. Да и еда была «несерьезная»: бутерброды, пирожные, кофе. Олегу и Яне удалось занять козырной столик у окна, из которого открывался великолепный вид на историческую часть города.

– А мне Карачарова позвонила, – поделилась Яна. – Слава Богу, хоть она не верит в то, что я могла допустить такие ошибки. Предлагает вернуться. Неохота, конечно. Но если ничего лучше не появится, пойду опять в «Эмские». Кстати, как там у тебя продвигается расследование? Или ты бросил заниматься этой ерундой?

– Нет, не бросил, – и Олег вкратце изложил Яне последние новости.

– Нет, Олег, чую я, что все было не так, – с интересом выслушав его, сказала Яблонская. – Ты говоришь о каких-то спонтанных вариантах. Но здесь все явно было продумано от и до. Тот, кто это сделал, очень хорошо подготовился. Выманил из редакции Корикову, Ростунова, Крикуненко. Был уверен, что в редакции не будет ни меня, ни тебя. Ведь это очень странно, что в 18.30 на работе осталась одна Марина. Много ли ты таких случаев припомнишь? Нет, тут все было спланировано, и человек либо уже имел чей-то пропуск, либо был уверен в том, что его получит!

– Но при каких условиях он мог быть в этом уверен?

– Наверно, только при одном – если он был близко знаком с этим человеком, доверял ему и был на него более или менее похож. Я думаю, так, – рассудила Яна.

– Думаешь, он посвятил этого человека в свой замысел?

– Не обязательно. Мало ли что можно наплести правдоподобного.

Помолчали. Съели по куску пиццы.

– А вариант с кражей пропуска ты не рассматриваешь? – заговорил Олег.

– Не мог он выкрасть пропуск, не мог! У нашего мистера Икс не было никакой гарантии, что ему удастся с кем-то это проделать. Тут ведь надо как минимум еще два условия выполнить: чтобы человек был точно работником нашего здания, и имел примерно такие же внешние данные, как и наш деятель. И как ты себе представляешь в этой ситуации ту же Корикову? Рискуя быть замеченной, она тусуется у здания, выжидая, пока выйдет кто-то похожий на нее, а потом идет за ним? Ну, а дальше что? Этот кто-то мог не идти ни в кафе, ни в колбасную лавку. Он мог спокойно сесть в машину и уехать. И что тогда? Нет, все было продумано, и человек не сомневался, что в нужное время пропуск будет у него в кармане. Кроме того, ты забываешь вот про что: если бы он выкрал карточку, то потом он должен ее как-то вернуть. А как?

– Да зачем возвращать-то? Попользовался и выкинул. Его, что ли, проблемы?

– Но тогда тот, кто потерял пропуск, должен был хватиться его уже на следующее утро. Пришел к вертушке – а пропуска-то в кармане и нет.

– Но не обязательно на следующее утро. У человека мог быть и другой график. А, может, он как раз со следующего дня в отпуск ушел и сейчас отдыхает где-нибудь в теплых странах и даже не подозревает, что у него вытащили пропуск.

– Или, например, он на следующий день заболел, – продолжила Яна мысль Кудряшова. – А что, тоже вариант! Да что мы гадаем тут на кофейной гуще, если ты можешь пойти к охраннику и узнать, кто за последнюю неделю просил заменить пропуск.

– Точно. Тем более, как раз сегодня мой прикормленный Витек дежурит.

Через полчаса Кудряшов положил перед Яной обрывок газеты, на котором были коряво написаны три фамилии. Синицын, Гальперин и… Марьянова! Олег с Яной переглянулись.

– В общем, так, – сказала Яна. – Я хочу посмотреть на эту Марьянову. И я пойду сейчас в «Мягкое место»!

– Куда-куда ты пойдешь?

И оба расхохотались.

* * *

«Мягкое место» Яна нашла без труда. Но под каким предлогом ей заговорить с неведомой Марьяновой и, тем более, выведать у нее подробности пропажи пропуска? Ладно, для начала надо хотя бы взглянуть на эту даму. И Яна толкнула дверь офиса.

– Здравствуйте, – с выражением крайней приветливости на лице она обратилась к трем сидевшим в офисе женщинам и одному мужчине. – Я по поводу диванов. Хотим купить для офиса два новых. Вот и решили первым делом у вас посмотреть.

– И очень правильно сделали, – поднялась навстречу ей дама восточной внешности. – Наши эксклюзивные модели разработаны в соответствии… создавались специально для… не имеют аналогов…

Приятно улыбаясь, Яна выслушала заученную речь. На бейдже дамы она прочитала, что зовут ее Лариса Ивановна Цхай. Когда поток красноречия иссяк, кореянка предложила Яне ознакомиться с каталогами. Усевшись в кресло, та принялась штудировать проспекты, краем глаза наблюдая за сотрудниками офиса и размышляя, что же ей делать дальше. Минуты через три о ней совсем забыли.

– Мне кое-кто по секрету шепнул, что с нового года нас всех переведут на сделку, – объявила одна из женщин.

– Помилуйте, со стороны руководства это так несправедливо! – всполошилась другая. – Как будто от нас что-то зависит. Продаем-то не мы, а нижние.

– А вот хотят, чтобы продавали и нижние, и мы, – ответила первая дама. – А как мы это будем делать – никого не интересует.

Секунд десять помолчали, потом кореянка сказала:

– Лично мое мнение такое: нас хотят подвести под увольнение.

– Да бог с вами, Лариса Ивановна! – всплеснули ручками две первые дамы. – Откуда такие идеи?

– Посмотрите сами: много ли мы продали за последний месяц?

– Сколько клиентов пришло, столько и продали. Как будто от нас что-то зависит, – сказала первая дама.

– На самом деле, Лариса Ивановна, думайте, что говорите, – обиженно заявила другая. – Кто нам звонит – тем мы и продаем. Не могу же я на улице людей за рукав дергать: купите у нас диван!

– В общем, продали вы, дорогие дамы, на троих пять диванов, – подал голос единственный мужчина. – Пять диванов! Тогда как нижние продали сто семнадцать. Почувствуйте разницу.

– То есть вы, Виталий Владимирович, тоже считаете, что нас хотят отсюда выжить? – с заискивающим видом обратилась к мужчине первая дама.

– Наверно, не выжить, а заставить как-то крутиться…

– А что вы думаете про увольнение Дарьи Сергеевны? Может, следующими будем мы?

– Может быть, – отвечал мужчина. – Дарья Сергеевна, если уж начистоту, била баклуши. В сентябре она продала один диван, в октябре два, а в ноябре ни одного. И это называется менеджер оптовых продаж!

– Вы это так говорите, как будто вам нисколько не жаль бедную Марьянову! – бросила мужчине вторая дама. – И не надо врать, что в ноябре она не продала ни одного дивана. А как же та взбалмошная журналистка?

Яна вся обратилась в слух.

– Взбалмошная журналистка, вы говорите? – сказал мужик. – А она разве что-то купила?

– Да она неделю ходила, обивку выбирала!

– Выбирала, да не выбрала. Не купила она никакого дивана. Вот, смотрите, – и он ткнул пальцем в настольный календарь. – Она на следующий понедельник у Марьяновой записана на прозвон. Но раз Марьяновой нет, вы можете забрать себе клиентку и вести ее дальше.

– Никогда не переманивала у коллег клиентов, – с пафосом сказала одна. – Это низость.

– Зачем она мне, если по две недели не может решить, берет она диван или нет, – высказалась другая.

– Ну, все с вами ясно, – махнул рукой мужик. – Но уж, пожалуйста, не удивляйтесь, когда следующими за Марьяновой на выход пойдете вы.

– Не надо каркать, Виталий Владимирович! – окоротила его первая дама. – Как бы не вы первым пошли на выход.

– Только щеки надуваете и штаны здесь протираете, а компании от вас никакой пользы, – добавила вторая. – Одно и знаете: свои цифры.

– Знаете, Виталий Владимирович, давайте я буду вести эту клиентку, – неожиданно обратилась к мужчине кореянка. – Пусть она пока ничего не купила. Может, потом купит. Как ее зовут?

– Анжелика Серафимовна Крикуненко, – продиктовал мужчина. – Телефон…

Яблонская опять чуть не подпрыгнула на месте. Вот так Олежек! Фантазировал, фантазировал – а попал прямо в точку. Похоже, между Крикуненко и Марьяновой действительно имелась некая связь.

– Лариса Ивановна, – обратилась Яблонская к кореянке. – Скажите, а какие диваны у вас лучше всего берут? Что вообще людям нравится? Вот эта клиентка – вы сейчас имя такое красивое назвали – что хотела взять?

– Ой, эта клиентка – это что-то с чем-то. У нее каждый день были новые идеи. То один диван, то другой, то третий, – доверительно сообщила Цхай. – Марьянова уж не знала, что ей еще предложить. Вроде остановятся на кушетке «рекамье» – а на другой день клиентка требует «хай тек».

– Ну надо же, какие капризные люди бывают!

– Да и наша Дарья Сергеевна хороша. Человек старой закалки. Три года до пенсии. Угождать заказчику – что вы, это ниже ее достоинства. А как продавать, если не угождать?

– Просто не представляю, – с преувеличенным вниманием поддакнула Яна. – Но ведь и Марьянову жалко. Вы говорите, три года до пенсии. И куда вот она сейчас пойдет?

– Да все нормально у нее. Она уже устроилась на новое место. На втором этаже работает – только пропуск перерисовала. В столовой на раздатке стоит. У нее же первое образование – кулинарный техникум.

Пообещав Ларисе Ивановне в ближайшее время совершить покупку, Яна быстро спустилась в столовку. Время подходило к часу, первая волна обедающих уже схлынула. Чтобы рассмотреть раздатчицу, Яне не пришлось выстаивать огромную очередь.

– Первое берем? – без особой любезности бросила женщина Яне. – Солянка, рассольник, вермишелевый с фрикадельками?

– А рисового молочного нет?

– У нас не диетическая столовая! – отрезала та.

Яна всмотрелась в раздатчицу. Из-под белого колпака выглядывают кудреватые волосы со следами мелирования, рост чуть выше среднего, костлявые ключицы, накрашенные голубым веки… Обычная тетка предпенсионных лет. Примерно такая же, как Крикуненко – только менее рафинированная…

– Ой, а вы не в «Мягком месте» работали? – как будто бы ее только что озарило, воскликнула Яна. – Лицо такое знакомое…

– Работала, да уволилась. Сволочная конторка, – откомментировала раздатчица. – Тут сытнее будет. После четырех – дуй на все четыре стороны. А там торчи до вечера!

Через пять минут Яна уже стояла перед Олегом.

– Я нашла нашу мадам Икс! – выпалила она. – Олег, ты гений! Ткнул пальцем в небо и все угадал!

– Какая мадам Икс?

– Какая-какая? Анжелика Серафимовна Крикуненко!

– Да ну, не может быть.

– Почему не может-то? Все совпадает! Оказывается, они были знакомы с Марьяновой, да и внешне похожи. Я ее раскусила! Давай сейчас же вызовем ее и выскажем все, что о ней думаем.

– А Анна Петровна?

– Что – Анна Петровна? – оторопела Яна.

– Неделю назад ты с пеной у рта доказывала, что это проделки Анны Петровны. Потом обвиняла Марину. Даже я – и то под раздачу попал. А теперь вот Анжелика Серафимовна…

– Ну, уж тут все точно, как в аптеке. Все сходится, Олег!

– Пусть даже все сходится. Но что ты предъявишь Анжелике Серафимовне? У тебя же нет ни единого доказательства. Одни догадки.

– Да, – Яна на секунду задумалась. – Доказательств никаких. Ну и что? Возьму ее на испуг, и все.

– Кого угодно, только не Крикуненко.

– И что ты предлагаешь?

– Продолжать собирать информацию и искать доказательства.

– Как ты себе представляешь эти доказательства? Бантик с туфли Анжелики Серафимовны, валяющийся под столом на верстке? Сережка Кориковой, закатившаяся под клавиатуру? Заклепка с косухи Филатова? Любимые презервативы Ростунова, завалившиеся за системный блок? Брось, такие вещи бывают только в кино.

Тут у Кудряшова зазвонил телефон. Высветился незнакомый номер.

– Алло!

– Чмоки-чмоки! Это я! – в трубке раздался голос Инны. Кудряшов тут же обругал себя за то, что до сих пор не потрудился занести ее телефон в адресную книгу. Знал бы, что звонит Инна – точно бы не взял трубку. Тем более – при Яне…

– Я сейчас страшно занят… Не могу говорить… Нет, сегодня никак… На «Перенаселенный» не пойду… Пива не буду… Все, пока, созвонимся, – и он нажал отбой.

– Кто это? У тебя есть девушка? – без обиняков поинтересовалась Яна.

– Да нет, какая девушка… Так, познакомились в кафе, – Кудряшов поймал себя на том, что как будто оправдывается перед Яблонской.

– Рада за тебя, – холодно заметила Яна. – Ладно, пойду собирать свои шмотки.

В коридоре она столкнулась с Анжеликой Серафимовной. Семеня тонкими ножками на каблучках-«рюмочках», та спешила на верстку. Действительно, очень похожа на Марьянову, подумала Яна. Линялые кудерьки с белесыми проблесками, голубые тени, трикотажный костюмчик, бусики из каких-то самоцветов… И как посмотрела на нее! С ненавистью какой-то, злорадством… И что этот тормозной Кудряшов медлит? Ведь все ясно как божий день…

Через неделю вышел на работу Черемшанов. После больничного он заметно посвежел и даже немного раздобрел – видимо, Полина Георгиевна каждый день радовала мужа лимонными кексами. Под занавес первого рабочего дня Череп заглянул в кабинет Кудряшова с бутылкой коньяка.

– Выпьем, Олег Викторович, за мое выздоровление и твое назначение?

Кудряшов протер гостевую чашку и протянул Черемшанову. Сам же достал из верхнего ящика стола стограммовую граненую стопку. Этот раритет остался у него еще с тех времен, когда он работал с Вопиловым. Часа в четыре Кудряшов ходил в соседний магазин и покупал две таких стограммовки – для себя и друга-начальника. Конечно, действия этой дозы хватало на каких-нибудь полчаса, и потом приходилось идти за четверкой. Но признаться себе в том, что за сдачей номера они выпьют не меньше поллитра на двоих и сразу взять соответствующую бутылку, друзья не хотели.

– Только немного, Петр Данилыч, – Олег протянул Черепу свою историческую тару.

– Да какое там много, – засуетился тот. – Грамм по сто накатим, и по домам.

Выпили сразу по сто.

– Рад, рад, очень рад, что теперь ты, Олег Викторович, встанешь у руля такого важного дела, как ежедневная городская газета, – заговорил Череп.

– Да никуда я еще не встал, – отмахнулся Олег. – Исполняю обязанности.

– Никуда Саныч не денется, попомни слова старика, который что-то да повидал в этой жизни. Ты готовый главред, лучшего искать – только время терять. Ну, давай еще по 50. За сбычу мечт! Ты и я – это сила! Развернемся теперь на полную катушку!

– Не больно-то ликуйте, Петр Данилыч. Я как вспомню, что среди нас есть одна мразь, так мне не по себе становится.

– А, это ты про последние ляпы Яночки Яковлевны? Ну-ну. Вот тебе мое авторитетное мнение, Олежек: наша бывшая редакторша сама насажала ошибок и хотела с больной головы на здоровую переложить. Ну, некомпетентна ты, так уж имей храбрость признать: да, мол, рановато мне еще главредом быть, я пока заметки писать не научилась и грамотность не усвоила. Да что я тебе это говорю! Ты же к ней необъективен.

– В каком смысле, Петр Данилыч?

– В каком-каком? Втрескался ты в нее, вот и все, – захихикал тот. – Конечно, с одной стороны я понять тебя могу. Все-таки не мальчик уже, хочется и семью иметь, и детишек. Но с другой стороны – какая из Яночки Яковлевны жена? В хозяйстве полный ноль, характер мерзкий, да и внешне далеко не Софи Лорен…

– Да что вы плетете опять, Петр Данилыч? Я о ней и не думал в этом плане. И откуда вам может быть известно, что она плохая хозяйка?

– Вижу, вижу, защищаешь ты ее – значит, втрескался, – Черепу явно было нечем подкрепить свое утверждение о том, что Яблонская в хозяйстве полный ноль. – Вот моя Полина Георгиевна – золото, бриллиант! Приглашаю в гости! Как она селедочку делает – ты ум отъешь, я тебе гарантирую.

Только они налили по третьей, как из коридора донеслись громкие всхлипывания, и через секунду в кабинет влетела Анжелика Серафимовна. На пару секунд она замерла в патетической позе, прижавшись к стене костлявыми лопатками и воздев руки вверх, а потом заверещала:

– Олег Викторович! Петр Данилыч! Начальники и други! Прошу и настаиваю, призываю и умоляю – оградите меня от нападок этой психической!

– Какая психическая? – оторопел Олег.

– Что случилось, милочка? – в поддатом состоянии Череп часто оказывал Крикуненко знаки внимания.

– Мне сейчас позвонила Яблонская и обругала на чем свет стоит! Я просто в шоке! Видите ли, это я специально сажала в газете ошибки, чтобы ее выжить. Ну не бред ли? – активно жестикулируя, изливала Крикуненко свои обиды.

Кудряшова бросило в жар: значит, все-таки неугомонная Яна сделала это! А он был почти уверен, что она воздержится от голословных обвинений. Но, видимо, за прошедшие с их расставания четыре дня она окончательно накрутила себя против Крикуненко.

– Оградите и защитите! – вещала меж тем Анжелика Серафимовна. – Она точно не в своем уме. Фантазии какие-то странные. Вы не поверите, но у меня завелся двойник! Это ж надо такое придумать! – Крикуненко упала в кресло и, закрыв лицо руками, истерически расхохоталась, мелко подрагивая всеми своими кудерьками, сережечками и бусиками.