Рагнарек (Риадан - 3)

      В этот-то момент и вошел в трактир Том. После того, как он вместе со своими спутниками вывалился из зеркальной стены прямиком во двор нового жилища Мельтора, он отправился "немного постранствовать-повспоминать", как сказал он друзьям. Реально он просто почувствовал себя лишним, "не ко двору", и поэтому даже не стал заходить внутрь, распрощался на улице. Ну в самом-то деле: Феникс останется поболтать с хозяином замка: крылатые всегда найдут общую тему для беседы. Иэрнэ наконец-то встретится со своим Учителем, словно воскресшим из мертвых... Женька с Темой -- они вообще домой вернулись, можно сказать... Ну и что делать на этом празднике жизни бессмертному, потерявшему отца неведомо сколько тысячелетий назад, помнящему лишь голос мамы да множество приемных родителей -- много их было за эти четыре с половиною тысячи лет... Как много было и сиротских приютов, и детских домов, и даже концлагерей... Не стоило портить праздник Лассаре и эльфенышу. Можно просто побродить по городам и весям, да подумать, что делать, когда золоторожий вернется. Ведь не будешь же каждый раз от него по зеркалам да порталам скрываться! Когда-нибудь он все же доубьет прогневившего его бессмертного мальчишку... Эх, как все было бы проще, если б за выигранным или проигранным боем не тянулся шлейф интриг и мести, а все завершалось бы надписью "Game Over", как в этих вот игровых автоматах в углу.
      Томми скептически ухмыльнулся и подошел к автомату. Игры что надо, и на Земле не всегда встретишь такие реликты! Например -- вот эта. Том кинул жетон в щель, и на экране монитора вспыхнуло название: "Мортал Комбат 47". Руки сжали рукоять джойстика, и в этот момент на экране двое встали в стойки. Был полный облом читать над ними их имена, но стойки бойцов вызывали уважение. И вдруг в сознании засвистело, и из недр памяти выплыл образ: двое в точно таких же стойках. На одном черный плащ с капюшоном на глаза, на другом -- орочьи доспехи из кожи и стальных пластин, с оскаленной мордой какого-то чудища на груди... Фон, правда, другой -- вместо сумрачного догорающего города из компьютерной игры раскинулся прекрасный лесной пейзаж. И шикарный пенек посреди полянки не нарушал гармонии жизни. Вот только бойцы были не слишком уж миролюбивы.
      И все-таки это были бойцы, а не убийцы. Это кто угодно заметил бы: у "капюшона" на поясе болтался узкий стальной клинок, но он был надежно зачехлен в ножнах; у "кожано-стального" в траве рядом валялся отброшенный тяжелый меч. Но никто не притрагивался к оружию: куда интереснее испытать силу своих рук и ловкость.
      Но никто не смог бы сделать таких выводов: в лесу вокруг них просто никого не было. Бой начался внезапно. Точные удары и блоки, но никто даже не успел всерьез разогреться, как раздался шум медведя, ломящегося по сучьям и сухой хвое. Быстро обернувшись на звук, воители увидели не царя леса и хозяина тайги, а человеческие силуэты. Не стоило искушать судьбу -- эти подходящие могли оказаться не столь тонкими ценителями единоборств, и им ничего не стоило потянуться за мечами, а то и арбалетом... Опять же, если начнется бой, то прийдется защищаться, и не руками, а мечом... А к чему бессмысленное кровопролитие?..
      И двое бойцов нырнули в кусты по две стороны от тропы, чтобы не давать и повода для конфликта.
      Громкошумящие приблизились: младший -- мальчишка с почти белыми локонами, в дворянском костюмчике и белом плаще. На поясе болтается узенький эспадрон. На голове -- золотая корона со звездочкой, синей эмалью и серебряным тополиным листком. Та самая, что через множество лет увенчает голову другого мальчишки, того, что вызовет на бой Абадонну, Принца Мрака. И -- даже победит, хотя брат его Мерлин и не поверит в это... Почувствует какую-то фальшь в событиях... Но -- когда это еще будет?..
      Второй же, сопровождающий Принца -- высокое человекоподобное существо в черной монашеской хламиде, с огромным черным крестом на поясе и черным рунным мечом на плече. Но не это бросалось в глаза в первую очередь, а стальная, набранная из подвижных пластин механическая правая рука, сжимающая меч, да шлем с костлявой лапой на затылке и перепончатыми крыльями на лбу. Лицо закрывалось частой решеткой сетчатого забрала, а по бокам от него торчали черные клыки-бивни...
      Принц и его спутник прошли мимо пенька, даже не заметив попрятавшихся поединщиков. А может -- заметив, но не желая портить им настроение? Поняв их философское миролюбие?
      А вот мимо стоящего дальше пройти не получилось. С виду -- юноша лет девятнадцати, но из под плаща -- светящийся металлический доспех, в руке -Светлый Меч (сейчас такие только в Валиноре и встретишь!). Незнакомец недвижно стоял посреди тропы и уступать дорогу не собирался. А когда Принц и его спутник остановились -- шагнул к ним. Не доходя шагов трех, вытянул вперед руку с мечом, указав ею на рослого.
      -- Наемник, твоя работа окончена! Мне нужен ОН! -- и палец неизвестного воина уперся в грудь Принца. Малыш непроизвольно отшатнулся. Но обладатель клыкасто-костлявого шлема даже не двинулся с места. Незнакомец почувствовал на себе пренебрежительно-хмурый взгляд нечеловеческих глаз, хотя частая решетка забрала не давала увидеть глаза. Рычащий рокот из-под сетки сложился в слова:
      -- Сам наемник! А его, -- кивок в сторону парнишки, -- ты получишь только через мой труп!
      -- Да?! Это легко исправить... -- с глумливым тоном фыркнул незнакомец и тут же перешел в атаку. Но и Монстр-монах был не лыком шит. Его меч спорхнул с плеча и принял на себя клинок противника. Два полновесных полутораручника со звоном столкнулись и разлетелись вновь, выискивая места для прорыва. Молнией мелькало светлое лезвие клинка незнакомца, и черными сполохами отвечало ему широкое черное лезвие с горящими серебром насеченными рунами. Узкая тропинка -- не лучшее место для побоищ, и поэтому от внушительных взмахов веером взлетали срубленные стебли крапивы и ветви деревьев. Но друг другу воины не причиняли ни малейшего вреда. Один лишь раз удар Светлого Меча попал по кисти Монаха, но клинок срикошетил от стальных пластин механической руки и не оставил даже царапинки.
      Монстр атаковал, оттесняя незнакомца все дальше и дальше от Принца. И если сперва посланец валар был уверен в легкой победе, то теперь, отступая под натиском чудовищного монаха, пришлось срочно пересмотреть свои взгляды на "низших". И все же майяр не был бы майяром, если бы не привык, что цели надо добиваться любым путем, и что не всегда этот путь честен. Так и теперь, едва убедившись в том, что в честном бою Черного Монаха не одолеть -- он применил магию, и после эффектного пасса рукой монах застыл в неестественной позе, так и не завершив удар, направленный прямо в живот противнику.
      Эрхон посмотрел на замершего врага и повернулся к принцу. В мозгу промелькнуло: "Обратиться к Томасо по имени или... Нет, пусть лучше не знает, что я знаю, как его зовут. Иначе он поймет, кто послал меня. А Эру приказал не раскрываться..."
      Ленивой походочкой уличного гопника Посланец подошел к принцу и, приставив меч сбоку к его шее, надменно произнес:
      -- Ну вот и настала твоя последняя минута. Есть желание помолиться? -ну естественно, почему бы не дать повод мальчишке вознести хвалу тому, кто и обрек его на смерть!
      Но малыш, кажется, не разделял настроения Эрхона. Вместо смиренной молитвы он запальчиво выкрикнул:
      -- Есть желание сразиться!
      При этом тонюсенький клинок эспадрона выпорхнул из-за пояса и толчком подбросил вверх меч. Не ожидавший подобного, воин растерялся лишь на мгновение, достаточно короткое, чтобы дать мальчишке хоть какое-то преимущество. И в следующий момент массивный Светлый Меч понесся сверху вниз и наискосок, желая перерубить не только тонкий пруток стали, но и шею принца. Сколько раз у себя в Валиноре Эрхон на спор перерубал орочьи ятаганы, сложенные втрое! Но принц, вопреки ожиданию, не стал принимать атакующее лезвие на свой клинок, а, чуть уклонившись вбок, толкнул меч совершенно с другой стороны, ускоряя, а не тормозя его! Эта абсурдная, на первый взгляд, выходка дала неожиданный результат -- меч пролетел дальше, со свистом разорвав воздух, и при этом его занесло так, что он чуть не выпорхнул из руки валинорского воителя, словно испуганная птица. Так мало этого: словно в насмешку, мальчишка принялся цитировать фразу из недавно написанной каким-то хоббитом-эсквайром "Алой Книги Западного Крома":
      -- "Но Черный Воин уже стоял перед нею, огромный и грозный. Со злобным криком, нестерпимым для слуха, он нанес удар палицей. Щит Эовин разлетелся, рука, державшая его, переломилась, а сама она зашаталась и упала на колени. Тогда Воин навис над ней как туча и вновь взмахнул палицей, чтобы нанести последний удар..."
      При этом малыш снова отвел в сторону клинок противника и снова уклонился от смерти. А вслед за этим вновь процитировал:
      -- "Но вдруг он отпрянул, вскрикнув от страшной боли, и удар палицы, не повредив Эовин, обрушился на землю. Это Мэрри собрался с силами..."
      А затем принцу удалось на мгновение прижать своим эспадроном Меч противника к земле, но тот взметнулся вновь. И тогда мальчишка закрутил меч воителя так, что Эрхон завертелся вокруг своей оси, открыв куцую кормовую часть доспеха. И в тот же момент, словно нарочно дожидаясь этого, Томасо воскликнул, завершая фразу:
      -- "... И воткнул меч ему в щель пониже доспехов!" -- после чего действительно воткнул узенький четырехгранный сабельный клинок эспадрона в означенное место, про себя с ехидством добавив: "На своей лошади он сегодня домой не уедет! Да и на чужой тоже!.."
      Но этот удар имел и еще одно последствие: болевой шок ослабил концентрацию мысли Эрхона и его заклятие пало. Освобожденный Монстр, продолжив движение, срубил целый ворох крапивы, после чего лишь сообразил, что перед ним никого нет. Повертев головой, он увидел презабавную картину: обалдело напрягшегося и выпучившего глаза противника и Принца, сзади вонзившего клинок чуть пониже спины. И все же подобное равновесие было хрупким, ненадолго. И чтобы упрочить его, надо было что-то срочно предпринять. Отбросив на ходу меч в траву, Черный Монах подошел к пострадавшему, вынимая из-за пояса огромный черный крест. Поднес его к лицу валинорца. Пророкотал:
      -- Помолись, сын мой! -- при этих словах стальная рука дернула крест за верхнюю часть, и та превратилась в нож, немедленно направленный в лицо Эрхона, а голос зарычал страшней прежнего: -- ИЛИ Я ВСПОМНЮ, ЧТО У ЭТОЙ ЦИТАТЫ ЕСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ!
      Надо отдать должное -- реакция у Посланца самого Эру оказалась отменная: он вскинул руки, отбросив по ходу меч, и быстро заявил:
      -- Я наемник, а не самоубийца!
      Чья-то рука опустилась на плечо Принца. Он вздрогнул и обернулся, на ходу соображая, что шпаги в руке нет. Как, впрочем, нету ни загадочного напавшего воина, ни дружественного Черного Монаха со стальной рукой и клыкастым шлемом. Только плащ за спиной -- прежний. Или показалось?
      За спиной стоял Макс Первый -- когда-то один из лучших контрабандистов, а теперь -- провинциальный киношник-документалист.
      -- Ну что, вспоминаешь прошлое? -- спросил Макс.
      За его спиной по булыжному шоссе проносились авто. Память Тома услужливо подсказала: современность, с момента битвы прошло четыре с половиной тысячи лет...
      Макс тем временем продолжал:
      -- Слушай, Том, у меня тут явилась идея! Возьмем кое-что из твоих воспоминаний и по ним такое кино снимем!..
      Разговаривая, Макс повел Тома по той самой тропе, что за сотни лет ни капли не изменилась. Только пенек протрухлел насквозь да пол-леса постройки и дороги слизали. Теперь наваждение воспоминаний сошло полностью, и Том сознавал, что на нем не плащ и камзол, а красно-серая футболка, синие шорты почти до колен и черная косынка, завязанная на пиратский манер...
      По каменной тропе прошли трое. Один -- Славик-контрабандист, не обративший на Тома ни малейшего внимания, другой -- высокий статный рыцарь, а третий сильно похож на валинорского наемника Эрхона, вот только одет победнее... Навстречу им прошагали Лат с Севкой, и из сумки Лата высовывался синей гардой спортивный эспадрон... Севка что-то оживленно рассказывал Командору, и тот улыбался в ответ... Похоже -- в этом году "Звездный Ветер" будет проводить парусную практику на Риадане... Неплохо...
      Макс тащил Тома вперед, на ходу разглагольствуя о тонкостях сюжета, который они будут снимать, и в этот момент привычный озноб пробежал по спине. Кажется, это уже стало походить на дурную привычку: навстречу топал, блистая очками, Володька. А с ним рядом -- Ли Бао младший.
      Том машинально рванулся к катане, но Макс придержал руку товарища. Володька же выхватил свой клинок, но Том красноречиво покрутил ладонью у виска, и тот с досадой констатировал:
      -- Ладно, как-нибудь в другой раз...
      Ли Бао посмотрел на друга и ухмыльнулся: уж он-то не стал бы стесняться из-за каких-то условностей типа присутствия свидетелей...
      Том прошел между Володькой и его китайским другом, и очкастый вечный повернул голову вслед проходящему. А затем -- досадливо махнул рукой и пошел дальше.
      И только какая-то птица высоко с небес наблюдала эту сцену, зависнув почти неподвижно в воздухе. Поглядела, как разошлись двое Полувечных, как Макс догнал Тома, как скрыла их лесная листва...
      И -- только шепот листьев... Впрочем -- это тоже воспоминание, пусть даже и вчерашнее. А сейчас шепчут не листья.
      Шептались несколько захмелевших "ловцов удачи", поглядывая на спящего пьяного паренька.
      -- Не советовал бы... -- многозначительно изрек Том. -- Не советовал бы...
      Глава 11
      -- Не советовал бы... -- свистящий шепот давил на нервы, а от воспаленной кожи под белесыми шерстинками отчетливо несло трупом...
      Вепрь прижал отобранный когда-то у мальчишек клинок к щеке Ингвальда и довольно рычал:
      -- Что, думал, что избавился от меня насовсем? А я вернулся. По твою душу. И живым ты от меня не уйдешь. А умирать будешь медленно... Постепенно...
      С наслаждением кабаноголовый мрачник полоснул клинком, надрезая щеку Джино. Юноша и не думал сопротивляться. Во-первых, у него не было никакого оружия, а во-вторых, ведь он же ясно помнил, как убил Вепря, назвав его Подлинное Имя! И вот -- опять это исчадие ада здесь! Живое и, к сожалению, здоровое. Только пахнет не очень...
      Ингвальд схватился за вспыхнувший огнем порез, когда от недалекого дома прозвучал резкий окрик в тембре волынки:
      -- Эй, Вепрь! На того ли ты тратишь свою силу?!
      -- Шут?! -- вскинулся в изумлении монстр, оборачиваясь к дому.
      -- А ты думал?! -- Шут в белоснежно-ледяном своем одеянии и алом колпаке стоял в проеме выбитого окна, чуть расставив ноги и сжимая в руке Клинок Печали. За спиной серебрился трофейный автомат. Машинально отметив, как отступает на безопасное расстояние Ингвальд, Шут продолжал, обращаясь к клыкастому: -- Что-то слишком часто ты стал попадаться на моем пути!.. Не надоело?
      И, не давая опомниться, прыгнул вниз, на лету сбрасывая ненужный автомат и нацеливаясь шпагой в сердце врага. Но монстр не потерял былой сноровки, и вспыхнул на старых сухих листьях бой двух Фехтовальщиков! Звон стали смешался с шепотом листьев, клинки метались, как молнии, звон наполнял округу и будил старый брошеный дом многоголосым эхом. Резким взмахом Шут попытался срубить противнику голову, но Вепрь на мгновенье пригнулся, пропуская клинок над шлемом, и тут же ответил встречным выпадом. Шут поймал клинок монстра своим и, сильно крутнув, заставил взмыть вверх неопасную уже сталь. И тут же, отбросив свой клинок, вцепился длинными своими музыкальными пальцами в плечи чудовища. Взгляды противников скрестились, как шпаги -- и ни один из них теперь был не в силах отвести взор. Всю свою ненависть к Мраку Шут направил в бездонные зрачки монстра. Лучи впились в мозг, трансформируя облик. И вот уже вместо кабаньего рыла из-под тисненой кожи шлема на Шута взглянуло перекошенное от напряжения бородатое лицо Эреля. Мрачник прохрипел со злобной усмешкой:
      -- Бесполезно! Я бессмертен!!!
      -- Ты или все твои семнадцать тел? -- холодно поинтересовался Шут, -Или душ?
      В воздухе нарастал свист напряжения.
      -- Кто тебе сказал?!! -- лицо чудовища действительно сковал страх.
      Свист все нарастал, и вот уже подломились колени Вепря, он рухнул на землю. Но следом, не в силах стоять на ногах, упал на колени и Шут. Но даже в этот момент он продолжал вжимать в землю врага, дрожащими от напряжения пальцами вцепившись в плечи его, и пронзая мозг мрачника лазерами своих глаз.
      Рука Вепря судорожно дернулась, пытаясь дотянуться до лежащего у самой ноги клинка. В лучшее время это заняло б секунду, но сейчас сил хватило лишь на короткий взмах-дерганье. И клинок остался лежать там, где лежал...
      Свист закручивал мир в спирали, перед глазами Джино все поплыло, и последнее, что он успел заметить -- это пламя, полыхнувшее сквозь шапку Шута. Колпак словно превратился в костер. Прощально звякнули бубенчики...
      И, словно разорванное этим звоном, спало оцепенение. Ингвальд качнулся вперед. Там, где только что слились в поединке Мрак и Свет, Вепрь и Шут, теперь догорали осенне пожухлые листья. Вокруг дымящего огня валялось оружие. Перешагнув через шпагу мрачника, Ингвальд поднял с лиственного ковра автомат, стряхнул с него прилипший листочек... Нет, автомат не станет напоминать о Шуте, слишком уж земная это штука... Серебристая машинка смерти полетела обратно в листву. А Ингвальд уже поднял с земли Шпагу Печали. Ее гарда, исполненная в виде клыкастого черепа, надежно закрыла руку. Рукоять словно срослась с ладонью. Запел рассекаемый легким движением воздух.
      То, что нужно!
      Перешагнув через костер, Ингвальд пошел вдаль. Не "куда", а "откуда". Подальше от дома. Старого дома с подслеповатыми выбитыми окнами и заколоченной дверью.
      И, словно горел только для Джино, костер мгновенно погас.
      Пепел листьев...
      Они лежали серые, сгоревшие, мертвые среди золота остальных, но по-прежнему сохранившие свою форму, каждую свою прожилочку, словно отчеканенные из серой стали.
      А потом налетевший порыв ветра взбил, сметал пепел листьев, и серым покрывалом разлетелся он по свету, оставив лишь чернеющую проплешину на земле, где долгие годы еще не вырастет ни единой травинки...
      * * *
      Жаль, что хмельные собутыльники Славика не прислушались к предостережениям Тома. Но что поделаешь -- под спиртным даже червяк может почувствовать себя героем и пойти бить грача или ворона. А уж люди под хмельком способны и не на такие "подвиги"...
      Негромко перешептываясь, они попытались обшарить карманы своего несовершеннолетнего благодетеля. Наивные... Первый полетел через стол, сшибая стулья, как кегли. Еще двое получили по удару в физиономию, пока Славик поднимался из салата, грозно рыча:
      -- Думаешь, я трезвый злее? Ща проверим! НЭНАВЫЖУ ГОПОТУ!
      Пропустив все же несколько ударов, юный контрабандист и сам щедро одарял недавних собутыльников. Кажется -- удача была на его стороне.
      -- Я вам и без магии воздам должное, крысы! -- и Славик вновь кого-то припечатал к столешнице. Битва подходила к концу, когда трое типов в сером, до того безучастно взиравших на происходящее, поднялись.
      Возможно -- их огорчило падение на их стол тела, разбившего глиняные кружки и сбросившего на пол бифштекс, но в их руках сверкнули клинки. Положение становилось серьезным. И все же магичить Славик не рисковал.
      На что он надеялся? На врожденную защиту? Первый же незатягивающийся порез убил эту надежду на корню. Оставалось проявить чудеса героизма и ловкости и прорваться к заветной двери выхода. Увы -- не тут-то было...
      -- Лови! -- крик прозвучал резко и неожиданно громко, и паренек машинально поймал узкую ведунскую катану, брошенную ему Томом.
      -- Спасибо! Как только -- сразу верну! -- с этими словами контрабандист выбил палаш из руки одного серого и перерубил клинок второму. Теперь можно было и не торопиться к двери: туда ринулись, опережая мальчишку, трое серых и куча пропоец, уразумевших наконец-то, в чем отличие бесплатных тумаков от бесплатной же выпивки.
      -- Премного благодарен! -- Славик галантно протянул клинок владельцу. -- Гранд мерси! Бардзо женькуемо! Сенкую! Выручил, выручил... А ты тут как -- попутным ветром аль разыскиваешь кого?
      -- Разыскиваю... -- Том вложил клинок в ножны. -- Уже нашел...
      Славик проследил за взглядом и в углу, за уцелевшим столиком, обнаружил своего вечного конкурента Макса.
      Макса деликатно попивал кофе из маленькой чашечки, которую держал левой рукой. Правая рука его скрывалась под столом. И что в ней -- не было видно. На столе, кроме блюдца от кофейной чашечки, не было ничего.
      Подойдя к другу-конкуренту, Славик изобразил из себя гораздо более пьяного, чем был на самом деле. Качнулся, оперся на стол и спросил слегка заплетающимся языком:
      -- Привет! Слышь, ты мне напоминаешь одного пацана, он был моим любимым конкурентом, мы с ним не ср... Ой, извини, не др-ались! Ты не он?
      -- Так это все же ты, Славик?
      -- И был когда-то молод и богат!..
      Макс привстал и, деликатно поставив чашечку на стол, левой рукой схватил Славку за грудки, а правой поднял и направил, как боевой сваггер, в лицо видеокамеру:
      -- ГА-А-АД! Из-за тебя мы все без работы остались! Ты что же, не соображал, что творил?! Они же теперь всю информацию без нас, по палантирам твоим гонят, а мы тут торчим, бедствуем! Небось, денежки за палантиры пропиваешь?!
      -- Не-а, новые долги пропиваю... Хошь -- ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЯ! -- и Славик сделал широкий жест рукой в стиле телерекламы.
      -- Я те присоединюсь! Я те присоединюсь! -- Макс вскипел. -- Да ты понимаешь, баран, что теперь только на этой планете и можно нормально прокормиться: тут еще золото в оплату берут!
      Рядом с Максом присел Том, достал из-за пазухи стопку рукописных листов:
      -- Максим, я тут набросал некоторые воспоминания, как ты и просил. Вот только не уверен, сможешь ли ты это снять без спецэффектов...
      Пока обладатель видеокамеры погрузился в чтение, Славик заказал на столик три шикарных ужина и бутылку "Рубинового Тари".
      -- Лопайте, угощаю, -- коротко бросил он, когда заказ был исполнен.
      Дважды приглашать не пришлось...
      -- Так ты что, теперь в киношники подался? -- в завершение трапезы спросил Славка.
      -- Надо же что-то делать... -- вздохнул Макс. -- Только без толку это...
      -- Что ж так плохо?
      -- Документалки снимать -- так кому они нужны?! Разве что какое удачное побоище засниму, как вот твое сегодня... В качестве репортажа или ковбойского боевика. А на художественное действо -- где взять бабки на спецэффекты?
      -- Ум-гу, и с дедками та же история!.. Хотя -- дедках: есть идея! Хошь клевые спецэффекты? Бесплатно! В смысле -- за мою долю в сюжете! Снимем тут, а прокрутим на Земле. Супербоевик "Терминатор-18 в гостях у Горца"! А че, пойдет!
      -- Ага... Только назвать лучше просто "Риадан"! -- и Макс приготовился выслушать сюжет и предложения. Но Славик махнул рукой:
      -- Тогда айда к Мельтору, там у него мой дружок тусуется. Женька. Вот он мне и рассказал про недавнюю историю. Ты только представь себе: старый храм, блеск и пыль, а посреди всего этого запущенного великолепия сражаются крылатый демон и золотая жидкометаллическая статуя! Жека это сам наблюдал!
      Макс посмотрел в рукопись, вздохнул и сказал словно сам себе:
      -- И тут обошел!
      -- Ага. Работа такая... А еще в замке Мельтора тусуется твой тезка, напросившийся к хозяину замка в ученики.
      -- А, тот, что тебя гранитозадым все называет? -- невинно поинтересовался Максим.
      -- Помнишь, ЗАРАЗА!
      И троица отправилась к двери.
      Обернувшись на пороге, подмигнут трактирщику. И, пока тот бежал с бутылками в руках, громко провозгласил:
      -- Товар-щи! Я иду к такому хорошему богу -- Мельтору. Так что можете допивать без меня!
      Сунув за пазуху одну из принесенных бутылок, мальчишка притянул за ухо трактирщика поближе и шепнул ему:
      -- Они на меня напали, идиоты -- так что я за них не платил! Э, с моих сдачи не надо!.. Просто будет тебе с них двойной доход...
      И затем, от самых дверей, вновь обратился ко всем:
      -- И это правильно, товарищи, даду-даду!
      За дверью Славик полез за пазуху и достал оттуда только что купленную бутылку. Протянул Максу. Затем извлек оттуда же вторую... Третью... Четвертую и пятую протянул Тому, ядовито пояснив удивленным ребятам:
      -- Заначка еще никому не помешала... Не думаю, чтобы хозяин остался в накладе...
      Глава 12
      Лат прибыл дней через пять. Мишель думал, что он приедет попутным транспортом, а то и на коне, в крайнем случае -- воспользуется одним из базовых космолетов, если это ТОТ САМЫЙ Лат -- но то, что увидел он, поразило воображение.
      -- Лат приехал! Лат приехал! -- горланили на разные голоса пацаны. Санька быстро растолкал валявшегося в предутренней дреме Мишку и поволок его на берег. У излучины реки белели шлюпочные паруса. Один, два, три... Белокрылые яхточки выходили из сияющего марева, висящего над водой, и плавно стремились вперед, покачиваясь на волнах. Двенадцать парусников приближались к пристани. Знакомые до боли, ремонтируемые всю зиму в "Муравейнике". Впрочем, нет -- вот того гафельного тендера с жюль-верновским именем не было уже в эту зиму: он остался только на фотоснимках да в воспоминаниях старожилов. Зато не видно стремительного "Викта" -- нового латовского эксперимента. От мыслей Мишеля отвлек Санька:
      -- Айда на Пристаня!
      Лат был тот самый. И, разумеется, не один. Вместе с ним прибыли и его ученики. Весь "Звездный Ветер". Весь, кроме Мишеля.
      -- Они каждое лето приплывают к нам в городок, на парусную практику... -- на бегу пояснил Илька.
      Мишель осторожно подошел к Командору. Подошел и остановился, не зная, что и сказать. Действительно -- как объяснить свое исчезновение из Отряда? Еще труднее рассказать, как оказался здесь.
      Лат лишь мельком взглянул на юного Воина Сновидений, и повернулся к Саньке. Даже не поздоровался по имени, только головой приветственно кивнул! Мишель почувствовал, что ему словно соленый нож вонзился в сердце. Жгучая боль и обида. Как же так? Ну, понятно, исчез после прочухана в кабинете, можно посчитать, что дезертировал. Но ведь на самом-то деле не сбегал! Неужели Лат так просто отворачивается от одного из матросов своего Отряда? Или (робкая надежда, но все же!) это он просто решил показать сперва свою сердитость и праведный гнев, а потом простит и заговорит, как всегда?.. Трудно на такое понадеяться, но все же...
      На берегу появился шут в зеленом камзоле и алой шапочке. Здесь никто не знал его имени, так и звали -- Шут. Сжимая в руках гитару, он расправил крылья и перелетел через лодочную бухточку. Завис в полуметре от дощатого настила пристани, щипнул струны. Кивнул: "Приветствую тебя и твоих друзей, Изначальный. Эта моя песня -- вам, крылатые в море!"... Песня словно родилась из тишины.
      Вы слышите? -- пружинный перезвон там? -
      В барометре качнуло стрелку с места:
      Дрожат от нетерпения норд-весты
      За стартовой чертою горизонта.
      Сейчас они, сейчас они рванутся.
      Вы слышите -- качнулся старый флюгер?
      А ну-ка, поднимайте парус, люди!
      Пора ему, как надо, развернуться!
      Пора развернуться сполна...
      И пусть нас волною встретит
      Заманчивая страна -
      Та сторона, где ветер!
      Та сторона, где ветер...
      Случалось, нас волна сшибала с палуб.
      Бывало, что мы плакали от боли.
      Но главное -- чтоб быть самим собою -
      А человек всегда сильнее шквала!
      И хлесткие удары бейдевинда -
      Не самые тяжелые удары.
      А главное -- чтоб спорили недаром,
      Чтоб не было потом за все обидно.
      Чтоб ясно смотрели в глаза
      Друг другу и всем на свете,
      Когда вернемся назад
      Сквозь неспокойный ветер!
      Вечный встречный ветер...
      Мишель напрягся, почувствовав, что эта песня и о нем тоже... Удары ветра -- не самые страшные удары... Когда от тебя отворачивается Друг и Учитель -- это несравнимо больнее. И как тут сохранить ясность взгляда?..
      А песня тем временем продолжалась:
      Страшней, чем буря, серые туманы.
      Страшнее всех глубин седые мели.
      И если это вы понять сумели,
      Плывите смело к самым дальним странам.
      Но дальних стран и всех морей дороже
      Два слова, тихо сказанные другом -
      Когда, держа в ладони твою руку,
      Сказал, что без тебя он жить не может.
      Ты тоже не можешь один,
      И пусть вам обоим светит
      Теплой Звездой впереди
      Та сторона, где ветер!
      Та сторона, где ветер...
      "Неужели и после этого Лат не заговорит со мною, будет делать вид, что впервые меня видит?" -- билось в мозгу Майкла.
      -- Спасибо, -- Лат склонил голову. -- Ты, как всегда, спел ровно столько, сколько хотел, но меньше, чем мог бы.
      Шут ступил наконец на доски причала и сложил крылья. Закинул гитару на плечо.
      -- Я не слишком далеко вижу, Изначальный, но мне кажется, что в следующем году я не спою тебе: не судьба нам будет свидеться! А жаль: в том году, а то и чуть позже, моя песня была бы уместна, как никогда... Может -плюнуть на условности и спеть сейчас, а? Не нарушу этим Законы Мироздания, Лорд?
      -- Спой, Дар... И тебе легче на душе станет, и мне услышать иными словами грядущее судится...
      Шут сел на краешек причала и свесил ноги в воду. И вновь -- гитара в руках. Несмотря на устойчивый мощный ветер -- песня о безветрии. Кто знает: может, в грядущем августе действительно будет знойный штиль и зеркало застывшей воды в полдень и стоячий туман по утрам?..
      Какая жалость: ветра нет с утра,
      Стоит туман над тихими лесами...
      А мне сейчас приснились клипера
      С гудящими упруго парусами.
      Они прошли по утреннему сну -
      Мне подарили часть своей дороги -
      И их кипящий след перечеркнул
      В моей душе все беды и тревоги.
      Они ушли. Но это не беда -
      Соленой пылью оседает влага,
      И с крыши звонко капает вода,
      Считая мили, как вертушка лага.
      -- Жаль, если это действительно пророчество, -- Лат вздрогнул и зябко поежился, словно в него дохнуло морозом. -- И все же спасибо, друг... Знаю -- не мог не спеть...