Отчет 8 Кто бы с дитем…

      – Еще? – заботливо спросила Катрин, догоняя меня.
      – Можно, но теперь я дам сдачи.
      – Ну вот.
      – Вот и ну. Что-что, а своевременно пукнуть у меня получалось всегда. Танита! Нирра!
      – А?
      – Че?
      – Тряпки есть носы заткнуть?
      Молчание.
      Я ускорил движение колонны и через несколько минут мы выползли из кустов в высокую траву. За полоской травы в сорок метров начиналась тропинка, ведущая в замок. Глянув на тропинку, я замер, и тихо попятился назад, радуясь, как мы вовремя. По тропинке шел человек в боевом скафандре класса В4, вооруженный широкочастотным генератором излучений. Скафандр – это такой напичканный аппаратурой шкаф, который, судя по рекламе, раздолбать можно разве что ломом с пятью литрами пива. ШИГа тоже была железка ничего – ей можно было действовать и как свечкой (в традиционном смысле), и как рентгеновским аппаратом. Вместе они стоили со небольшую безатмосферную планету, и что они делали на этой, можно было придумать с трудом.
      Придумывание причин экспорта столь разрекламированного вооружения я решил отложить. А пока порадовался, что никто из троицы не бухтел, пока мы отползали, и ударился в детство. В детстве я очень любил изготавливать бомбочки. Три гранаты, термитный заряд, полоска скотча. Слепив все в кучу, я уфнул для бодрости и пополз подкрадываться к скафандру, проклиная Департамент, не разрешающий иметь ничего опаснее пуговицы. Подползя, я выдернул первую попавшуюся чеку и с громким заклинательным матюгом швырнул авоську.
      Бум!!!! Удар, эквивалентный падению полтонны свинца с пятого этажа, своевременно отбросил скафандр в кусты. Своевременность заключалась в том, что лазерный луч срезал не мою голову, а верхушку дерева. Верхушка, к сожалению, упала в холостую, никого не придавив. Пока скафандр барахтался в кустах, я вскочил на ноги с воплем «За мной в атаку! Умрем, как мужчины!» побежал к скафандру. Скафандр, наконец, разобрался, что с ним сделали, и где он после этого, и нервно дергался от позора. Увидев меня, он стал кромсать встроенными лазерами кусты – видно решив закрыться ветками, что не было стыдно смотреть мне в глаза. Я и не собирался, просто надо было отобрать ШИГу – не пропадать же оборудованию. Разглядев полуспрятанную ветками ШИГу, я выхватил из кармана тросик с крючком, элегантным движением вооружился, и принялся помогать ему закапываться.
      – И чего…? – ударило в спину начало возгласа Нирры. Остатки потонули в шуме падения подрубленного мной дерева. Обернувшись, я увидел три обвиняюще нацеленных в меня, за отсутствием других целей, арбалета.
      – Побежали, вот чего. – ответил я, сразу почувствовав желание покинуть место преступления.
      Я припустил по тропинке, подгоняемый топотом трех пар ног. Бежать было нелегко – ШИГа штука хорошая, но весит кило сто. И когда метров через двести послышался шум глайдеров, я испытал искреннее облегчение от паданья за большой притропиночный пень.
      – Ты чего это? – спросила Танита, останавливаясь перед пнем. Катрин и Нирра, подозревая очередную пакость, встали шагах в десяти.
      – Ложись. – машинально буркнул я, глядя вверх. Для любого, знакомого с понятием «боевая авиация» или хотя бы «летающая корова», этого было бы достаточно. Но они с ними не были знакомы и поняли меня неправильно.
      – Что?!! – возмущенно завопила Нирра. – Мы даже от погони еще не оторвались, а ты уже…
      Пара красных лучей обрезала конец. На тропинку позади, реализуя чей-то план по вырубке леса, медленно рухнуло очередное дерево. Над вершинами оставшихся деревьев пронеслись уже три глайдера.
      Если они и дальше так размножаться будут – два из одного, то им летать будет негде. Пора предотвращать демографический взрыв уравниванием рождаемости и смертности.
      – Это что? – ошарашено спросила Танита, глядя на срубленное дерево.
      – Это, мать его, драконы, которые решили оставить меня безработным!
      Девушки, переглянувшись, и получив, наконец, понятие боевая авиакорова, выполнили команду «дракон!». Своевременно. Глайдеры неторопливо летели обратно. Я мимолетно помечтал о пилотах, экономящих энергию и деревья и не задействующих тепловое автонаведение, переключил ШИГу на рентгеновскую частоту, и быстро пальнул по всем трем. Один оставшейся пушкой поджег пень, за которым я лежал, и спрятался за деревья, второй завихлялся и стал падать, а третий, решив, верно, что он лишний, взорвался в воздухе. Покромсав для поднятия настроения деревья, за которыми спрятался первый, я оставил ШИГу на пне, и вышел на тропинку.
      – Пошли. – уронил я, отряхиваясь.
      – Ага, счас. – отозвалась Танита из-за соседнего пня. Катрин и Нирра осторожно выглянули из травы.
      – А то он вернется и съест. – добавил я, уже на ходу доставая удлинитель к пистолету. – Мной-то подавиться, а вот пиською нетроганных девственниц он просто обожает.
      Услышав за спиной яростное рычание и топот погони, я перешел на бег и углубился в раздумья, кому и зачем настолько приспичило ловить нас, что он потратил на экипировку всю свою зарплату.
 

«Да я че? Я ниче! И вообще, считайте, что меня нет» Стратегический запас бактериологического оружия

 
      Дальше до вечера не было ничего интересного. По видимому, получив пинка по попе, эти растратчики призадумались. Это было логично. Любой плохоработающий прибор, если его пнуть, начинает работать.
      С тропинки мы сошли через километр. Я бы сошел и раньше, но на ней было не видно следов нашего пребывания, и сходить хотелось там, где их тоже не было заметно. Спор между мной и Катрин прятать ли следы или не оставлять их закончился в ее пользу – разоружаться все трое отказались наотрез, и их торчащее во все стороны вооружение оставляло такие следы, что даже не надо было стрелок с указателями, кто и куда прошел. Вся надежда было на то, что следы немного напоминали тропу, прокладываемую одним зверьком которого туземцы зовут Пошлелый Мамонтак . Отсутствие у него естественных соперников и имя наводили на мысль, что это бедное несчастное голодное животное (вес-тонна, плотоядное) когда-то было домашним и одичало вместе с хозяевами.
      На ночевку мы остановились в зарослях кактуса, на которые наткнулись чудом. Местный кактус – это нечто, что как-то вывелось из баобаба (скорость роста), лиан (прицеплючесть), и колючей проволоки (внешний вид).
      Девушки подходить к нему близко отказались и упали отдыхать. Лагерь пришлось устраивать мне. Вырубив в зарослях проход шириной, чтоб можно пройти не совсем раздевшись и полянку площадью, чтоб можно было прилечь не друг на подруге, я отправился за сиденьями, постелями и кем-нибудь на ужин.
      Вернувшись обратно с охапкой веток, листьями для чая и парой напавших на меня питончиков, я обнаружил на полянке костерок с кастрюльками, три постели и спор, делать ли четвертую или повесить меня спать на кактус.
      – Да он все равно только на трупах лежит! – вопила Нирра.
      – А ты даже на трупах… – начала Катрин.
      – Где трупы? – вмешался я из темноты, со злоблинским акцентом. Горло дерет страшно, но затраты стоят.
      Вот этот вопрос например, вызвал падение Таниты, взвизг Нирры и хватание арбалета Катрин. И неудивительно – человек такой звук может издать только если анальный сфинктер и голосовые связки поменять местами и сказать что-то через оба отверстия.
      – Кто там? – грозно пропищала Танита, подбирая арбалет. Нирра пыталась дрожащими руками натянуть лук.
      – Ага. Так я тебе и ответил. – продолжил я тем же голосом, лежа на земле и направляя звук к ногам. Надо мной что-то просвистело, а у костра что-то затрещало. Мгновением позже я догадался, что так звучит стрельба из арбалета с падением на ветки. Догадку подтвердил нечленораздельный вопль из темноты, дополненный фразой:
      – Fuck!!! My ass!!!
      Пока мое тело бежало к месту возникновения вопля, я раздумывал, а не попали ли мы в настолько тесное окружение, что первый же выстрел по кустам попадает в цель.
      В кустах лежало что-то с торчащей из им же названной цели стрелой. Кроме него, никого не было. Первым делом я запрыгнул бедолаге на спину и приставил к горлу нож и вопрос:
      – Ху ю из хере?
      Если уж золото молчания на английском приходиться тратить, то бриллианты акцента и грамматики должны быть запрятаны глубоко. Так что дальнейшая беседа продолжалась тем же языком.
      – Hunter. -
      – Хум хамьтыр?
      – I…
      – Ай-яй-яй вод нуд хилл е, бят ыф е из вилин литый лай ай виллы вод.
      – Good… Fuck… Off the fucken arrow.
      – Вод бит блудишь.
      – No, it is not deep.
      – Донт воруй. Ай дувен – вы финиш.
      – O'K
      А вот это интересно. Он, оказывается не с той стороны леса, а сверху. Океяли обычно современные словарики английского, а местных перевозили из старой Англии. А если он сверху, то хрен ли я выпендриваюсь?
      – Че ОК? Ты колись давай. – буркнул я на линкосе. – Имя, звание, место службы!
      – Мик Валенау лейтенантвторойвзводспецбригадыпоконтролю особыхличностей! – выпалил он, почти незаметно опустив номер полка, указывающий на тип контролируемых личностей.
      – Ага! – радостно и злорадно сказал я, и резко выдернул стрелу. Он придавлено пискнул и облегченно вздохнул:
      – Спасибо!
      – Не на чем. А что, суда кто-то неантропоидный сбежал?
      – Не. Где-то… а у тебя допуск есть? И ты сам вообще кто? – он навел на меня напредплечный арбалет. Вот она, агентская благодарность.
      – Если ты через три секунды не уберешь свою железяку, то я тебе стрелу обратно вставлю.
      – Интересное имя…
      – Лучше с таким именем, чем с очком, в которое всякий мусор со свистом. Ты че, с детства в попу онанируешь?
      В ответ прилетела стрела, которую я умудрился поймать – видно тягловая пружина ослабела. Засунув ее между пальцами, я сжал кулак. Стальной прутик хрустнул. Обломки звякнули о мой ботинок. Мик прыгнул ко мне, повалил, схватил за горло и стал душить.
      – Спасибо, что выкинул железку. – лениво протянул я и зевнул. Это на него подействовало и он перестал массировать мне шею и сел, очень кстати сползя с меня – что-то из его снаряжения уперлось мне куда-то не туда.
      – Я знаю, кто ты. – сказал он тоном компьютера бракосочетаний. Я поправил что-то не то и буркнул:
      – То, что я у тебя там стрелой поковырял, еще не значит, что я стал кем-то, кому можно делать предложение.
      – Ты факен лейтенант Трокли! – выпалил он.
      – Да, fuck'n'leutenant – это мой стиль. А…
      Я вовремя невысказал вслух вопрос, откуда он меня знает. Ответ крылся в факене – в агентурных кругах это обозначало проблематичный объект приложения профессиональных интересов.
      – Что? – подозрительно потянул он из меня.
      – Сигара есть? – понадеялся я отвлечь его внимание. Он молниеносно выхватил из штанов нечто круглое двадцати длинной пяти толщиной. Я промолчал очевидный комментарий.
      – На. Последняя. – сообщил он гордо сдувая с корпуса пылинки, опилки, куски мяса и прочий мусор.
      – А предпоследняя? – спросил я с надеждой получить какую-нибудь информацию.
      – Я ее как раз разгерметизировал, когда стрела…– получил я. Впрочем, это тоже было ценно.
      – Люблю искать сигары на запах. – воскликнул я радостно вставая на четвереньки. Нам обоим явно необходимо собраться с хитропопостью и распихать мысли по темным углам, чтоб потом поговорить как агент с агентом – вытягивая из друг друга информацию, и мило беседуя, пока Друг-Друг мучается.
      Протянув для приличия две минуты, я зажег огонек и, сразу найдя сигару, подобрал и закурил.
      – Серия 36-244, Онгерия. – покровительственным тоном знатока просветил меня бывший владелец сигары, мелкими шагами направляясь к костру. – Чайком угостишь?
      Наглец. Ну, погоди, счас я тебя водичкой накачаю – мозги месяц будут поносить от такой клизмы.
      – Северо-восточное побережье… э-э-э… Завод Кландуфа, шестой цех. По всей вероятности, двадцать третий или сорок седьмой стол. – тоже тоном знатока ответил я. Вовремя подхватив его, когда он споткнулся, я добавил: – И чаем тоже угощу.
      Проламываясь через заросли, я размышлял о том, что пара лет без практики агентурных бесед на мне вредно сказалась. Но самокритику мне развести не дали и пришлось глотать неразбавленной и без запивки. На нас сквозь прицелы уставились три голодных лица.
      – Это кто? – поинтересовалась Карин.
      – Ты меня спрашиваешь? – возмутился я, перекидывая сигару из левого угла рта в правый.
      – Ну а кого же?
      – Того, кто его подстрелил. – ласково, и с злоблинским акцентом. Катрин и Танита глянули на меня очень злобно, но удержались и не подстрелили. А Нирра просто перевела обвиняющий тык стрелы с меня на Мика и грозно рыкнула:
      – Ты кто?
      Агент Мик благоразумно спрятал смешок и классически уклонился от ответа:
      – Я не есть местьный. Я есть пльохо говорить ваш язык.
      Я сел на свое ложе (кто-то сообразил, что я в отсутствие отдельной постели присоседюсь) и повесил трупы питонов на арбалет Таниты, сопроводив комментарием:
      – Ужин.
      Волшебное слово опустило арбалеты и сподвигло девушек на готовку. Мик осторожно, но нагло присел на чье-то ложе и пока суп готовился, разливался по кружкам (его складная уступала моей всего в два раза) и поглощался, сами мы были поглощены беседой.
      – Как оно там в Конфедре? – начал я с надеждой вычислить по данным, которые для него интересны, его общую точку зрения. Он вежливо пересказал мне газетные заголовки, которые менялись в среднем раз в три года. Потом он спросил, как оно тут, на что я очень литературно пересказал общеизвестное описание флоры и фауны Леса. Выяснив мою квалификацию, он переключился на игру в скрытый смысл:
      – Да-а-а, ладно хоть, ветра у вас не бывает – весь на море. – с умным видом намекнул он на парусный флот в 500 кораблей.
      – Ага. И хорошо, что он там – мы без него не мерзнем. – отфутболил я ему про лазеры. Мик изобразил ценителя красоты женского тела и покосился на девушек.
      – И то верно, таким красавицам мерзнуть неприлично. – сказал он, что лица, знающие про лазеры и нашествие не должны отсиживаться по углам. Особенно, если они умные и уроженки другой планеты.
      – Конечно. А то красота завянет, даже если кто-то добрый попробует закрыть ее от холода своими теплыми руками. – нагло спросил я его, а что он тут делает.
      – Ах, красота, красота! Как много рук к ней тянется, чтобы схватить и убрать в карман и как мало – настоящих, теплых, чтобы отогреть и дать расцвести еще пышнее! – фраза была слишком информативная, и только вьехав, что отогреть намекает на холодное космическое пространство, я понял, что вторжение сверху нацелено на захват некоей ненормальной личности, прилетевшей сюда с другой планеты и затерявшейся среди местных. И что он тут чтобы перехватить ее, дочку минобра, раньше.
      – Да-а-а. И как мало кто понимает, что истинные шедевры смотрятся только в сравнении и убивает красивые вещи, пряча их от глаз людских. – послал я его, заодно спрашивая, почему я стою на учете, как ненормальный. Он посверлил меня взглядом и осторожно уронил:
      – Увы. Но, возможно, это и к лучшему. Исчезнувшие шедевры, которые остаются только в памяти третьего-пятого поколения, обрастают легендами и легенды позволяют человечеству сохранить тягу к прекрасному. – сообщил он, что у меня на слое памяти глубиной 3,5 завалялось что-то, что не пустило зонды дальше, и что меня на всякий случай положили в угол в целях безопасности, чтоб я пылился среди целей безопасности и не пугал людей неизвестным. Я диалетантски спрятал впитывание информации под завариванием чая. Усвоением займусь потом.
      – Черт! Горячий, однако, а когда набирали – был ледяной. Прям непнятно, откуда только такая холодная вода берется. – сменил я вывеску беседы и спросил, что необычного в дочке минобра.
      – Ага! Можно подумать, что не естественый подземный ключ, а глубокий колодец, простоявший несколько поколений. – туманно ответил он. Через целых пять секунд до меня дошло, что речь идет о группе людей, у которых в генах зашита пара лишних хромосомок, куда напиханы гены, на которые в память сами собой неизвестно откуда записываются разные способности. Хромосомки состряпали лет пятьсот назад в плане эксперимента. За последние двести почти всех носителей угрохали экспериментами в целях безопасности, но все спецслужбы постоянно вяло шевелились в направлении получения контроля над одним из них. Шевеление было вялым исключительно из-за мизерного количества шансов отиськать кого-то из них. Этой планете повезло.
      Дальнейшая беседа было прервана возгласом Нирры:
      – Сколько можно секретничать!
      Мик повернулся к ней с коварной улыбкой, зачерпнул чаю и купил ее:
      – А хочешь секрет?
      – Конечно…
      – Это, правда, длинная история, не знаю даже, стоит ли начинать… Ну ладно, слушай
      Пока он пересказывал им вводную ориентировочную лекцию «Устройство галактики и роль конфедерации в ее развитии, адаптация для планет уровней 3-7 типа Г и уровней 2-4 типа Ж», я собирал куски информации в салат.
      Рабовладельческой корпорации известно о нахождении на В-В Homo miximus и цель атаки – они, а все остальное – побочные явления. Вывод: побочными явлениями могут пренебречь.
      Цель – захват Н.м. в функционирующем состоянии. Вывод: потенциальным Н.м опасности нет.
      Спецвзвод при малейшей угрозе захвата кем-то не тем перепугается и уничтожит Н.м. Вывод: их надо держать подальше.
      Общий вывод: надо быстро и незаметно покинуть планету.
      Прочитав резюме, я задумался, причем крепко, не прекращая ободряюще улыбаться Мику, широко распахивающему глаза девушкам. Все вышеизложенное было очень интересно и познавательно, но на чем бы уехать?
      Рельсы сюда еще не проложили и трамвай и метро я отклонил сразу.
      Строить космический корабль из консервных банок даже из-под очень хорошей тушенки тоже как-то неудобно – слишком долго работать напильником.
      Так что надо или давать «Караул!» на местную базу штурмовичков (раньше, чем успею поймать их собственный), или что-нибудь угнать. Благо ожидался широкий выбор средств для угона.
      С этой приятной мыслью я вернулся в окружающую меня действительность. Мик уже выложил почти все неинтересное и трепал о контроле над рождаемостью.
      – Кстати о противозачаточном… – вставил я, залезая в аптечку. Девушки, смотревшие на Мика как на помесь змея-фалоимитатора со св. Евгенией-воительницей, перевели взгляд на меня.
      – А он что, тоже оттуда? – ткнула в меня пальцем Нирра. Я понадеялся, что Мик не уронит мою честь в нестерильную грязь и он не оплошал:
      – Не-а. – и плеснул на готовые впитать все, что угодно мозги: – Он из другой галактики и вообще не человек, хотя искусно под него маскируется.
      Бедные дети! Попали к двум нехорошим дядям, которые создали информационный ваккум, а потом запихали туда таинственный ящик с пометкой «не открывать, а то исчезнет». Я благодарно кивнул Мику, и он, передав мне эстафету, достал микропапку для посланий с таймером и принялся что-то в ней писать, предоставив мне самому придумывать, кто я на самом деле.
      – Да врет он все! Я так давно в человеческой личине, что уже почти человек! – навзрыд заныл я, старательно изображая ностальгию по дому – Я уже даже детей иметь могу. И кровь себе позволяю только по праздникам, а младенческую совсем перестал. И жабры у меня уже заросли, хоть в воду не лезь. И летать я уже разучился…
      Я спрятал глаза от трех сочувствующих взглядов и достал вторую сигару.
      – Вот брошу дым есть, так совсем человеком стану. – печально сказал я себе в нос. Мик из всех сил прятал хохот. Старательно удерживая серьезную физиономию, он протянул мне папочку.
      – На. Откроется утром. Там план координации. Спасибо за чай, я пошел…– он сделал очень, чтоб девушки заметили, виноватое лицо – Извини, что задел за больное…
      – Угу. Пока.
      Девушки проводили его взглядом, и сосредоточили внимание на мне.
      – А… дети у тебя… нормальные будут? – промямлила Катрин. Нирра и Танита посмотрели на нее очень заботливо и осторожно.
      – Да стал бы я о противозачаточном… – искренний траур у Катрин на лице чуть не сподвиг меня на прекращение комедии. Но перед этим надо было сделать кое-что.
      – Я даже сам не знаю. Ведь у меня тело не как у всех, из маленьких-маленьких кругленьких тел со шкурой, ртом, всем остальным, которые…
      Через час я закончил краткий экскурс в микробиологию с элементами физики памяти, и затаился в ожидании, не проявиться ли миксимус.
      – Демоны! – прошептала Нирра.
      – Да, так вот ходишь и не знаешь, что в тебе спит. – подхватила Танита. Катрин зевнула и молча залезла под одеяло. Танита и Нирра посмотрели на нее очень удивленно, но когда я последовал ее примеру, поняли, что однако, спать все-таки надо.
      Пока они ложились, я думал, кто из них. Дойдя до мысли, что все трое, я врубил датчик биоматерии и уснул.
      Утром, открыв глаза, я первым делом заглянул в папку. В папке лежал официальный бланк.
 
      " Департамент особых личностей. Дело 236-7310. Тивсол Харш Трокли.
      Статус: Запечатанный блок памяти неизвестного типа.
      Описание: При стандартном копировании матрицы для идентификации гражданина (процедура 6) на уровне памяти 3,0 обнаружен блок отрицающего типа. При проверке спецоборудованием на уровне 3,5 обнаружен верхний слой матрицы, впаяной по границам сегментов семантика – локомоция– коммуникация с функционированием клеток тела – выбор типа игровых ограничений. Матрица прослеживается до уровня 7,5. Слабый обмен матрица – сегментам. По анализу теней установлена схожесть характеристик матрицы с характеристиками теней галактики 8. Косвенные данные анализа поведения позволяют предполагать, что матрица относиться к типу Шулер.
      Инструкции / основания:
      1) Произвести компиляцию идентифицирующей матрицы из доступных сегментов, что даст свободное перемещение объекта по КВР. / Ряд идентификаторов сканирует до 4 слоя
      2) Допустить до работы в подразделениях уровня секретности 7-4 / Отсутствие особых реакций в течении срока стажировки.
      3) Не допускать до коммуникационных линий, позволяющих игру стратегического уровня / Вероятность развертывания матрицы и утрата контроля над объектом и над захваченным им игровым полем.
      4) В случае случайного попадания объекта в игровую ситуацию стратегического уровня и получения им данных о том, что она является таковой:
      а) сообщить объекту о его статусе / в случае развертывания матрицы процесс будет контролироваться объектом.
      б) не оказывать никаких контрдействий текущей игре объекта / государственные органы КВР сохранят в ориентации объекта статус нейтральные плюс.
      в) ввести в текущую ситуацию любого Инженера По Играм органов КВР, а до введения приостановить действие всех находящихся в ситуации спецслужб / пункт б) и возможность координации действий органов КВР и объекта.
      Конец инструкции.
      Конец сообщения".
 

«Летим мы как-то по своим делам, никого не трогаем…» Саранча

 
      – Дерьмо! – заорал я мысленно.
      – Дерьмо! – на все обозримое пространство
      – Дерьмо! – заорала моя задница, хотя я ее об этом не просил. Она у меня взрослая и поэтому вполне самостоятельная.
      – Чего! – спросила Нирра, вскакивая с ложа, но еще не просыпаясь.
      – Злобное утро! – кратко ответил я и принялся спускать пары ни интерлингве:
      – А я-то думаю, чего меня сюда засунули! А это, оказывается, чтоб я не чего-нибудь с кем-нибудь не тем. То-то отдел психоподготовки со мной полгода нянчился! И то и се, разве что с песком без вазелина не поимели! Нимфоманы-импотенты! Очко на минус, что кто-то немного потеряет пухлость задницы и ее откажутся иметь! Вот дерьмо! На кой хрень в презервативе меня вообще вытащили! Спасибочки, свинь! Ну погодите! Я теперь отсюда выберусь только чтоб вы там все из туалетов не вылезали, пока я вас та мне найду и утоплю в вашем поносе!!! Fuck! Fuck!!! Fu-u-u-u-u-u-uck!!!!!
      Эхо привычно отозвалось, и от отзыва мне стало немного легче. По этому поводу я посмотрел на свою команду.
      Все трое сидели на постелях, и согнувшись, держались за уши.
      – Ты все? – спросила Катрин, подняв на меня взгляд, полный сочувствия доктора-психолога к пациенту.
      – Ага. Я уже все. Дальше мне уже невочто. – буркнул я, набивая трубочку. Пока я молча курил, они доедали вчерашний завтрак.
      Как только они закончили, я вскочил, выбил пепел и сказал:
      – Бегать умеете?
      – Да. – ответила за всех Танита.
      – Катрин? – я ткнул в простреленную ногу.
      – Нормально. Быстро за…
      – Побежали. – рыкнул я достаточно громко, чтоб при желании можно было испугаться и побежать. Желание у девушек я создал заранее.
      Проругивание помогло, но легкое недовольство от ощущения, что я оказался крапленой пешкой, пусть даже козырной, осталось, и для того, чтоб вернуть себе нормальное положение духа в теле, я бежал, прорубая на ходу мечем просеку, мысленно ставя разных психо… на место кустов.
      Развлечение прервал запашок дыма и чей-то далекий крик. Я встал и оглянулся. Девушки, вымотавшиеся под весом своего вооружения, еле стояли на ногах, но были здесь, не отстали. Молодцы! Я окинул их хмурым взглядом и скомандовал привал.
      Падать тихо они, наверно, так и не научатся.
      – Сидите здесь, и стреляйте во все, что будет двигаться.
      – А ты? – наивно спросила Танита.
      – Он считает, что он не двигается и не шумит. Прямо как труп. – ответила за меня Катрин. Я поблагодарил ее гнусным взглядом и исчез от них в кустах, на ходу меняя короткую обойму на длинную.
      Через минуту бега я увидел на земле знакомый след ноги и стал догадываться, в чем дело. В лес забрела банда пиратов с северо-восточного побережья. И одна из них на кого-то нашла. Прикинув, кто это может тут разгуливать в такое-то время, я пришел к выводу, что это чей-то спецназ, а это значит, что если к спецназу подкрались, то от него остались обглоданные рожки и ножки, да и то, если они, как обычно, не мытые.
      Прибавив ходу, я вылетел на длинную узкую просеку, бывшую когда-то асфальтовым шоссе. Шоссе осталось от первого поселения.
      На просеке близилась к логичному завершению драка: около двадцати бандитов в сине-красном напали на десяток спавших. На данном этапе пятеро из десятки стояли попа к попе и отбивались длинными мечами от шестнадцати бандитов. В одном из пяти я узнал Валенау и радостно заорал:
      – Э-ге-гей! Валенау! Ты че ж это ответа не письмо не дождался, а? Я ж тебя еле нашел!
      Реакция была неожиданная. Трое в сине-красном направились ко мне, а число оборонявшихся уменьшилось до четырех. Я понадеялся, что он не упал в обморок от моего вида, а просто поскользнулся, и приготовился к сценке «Поросенок и три бандита».
      Ключевым предметом в сценке являлся меч, который я соорудил когда-то на досуге в лаборатории молекулярной сборки.
      Трое, летевшие не меня, раскидывая во все стороны (подразумевалось, что в меня) ножи, этого не знали. Они не знали еще много другого – что я умею владеть мечем, и что одежка бронированная. И мне даже захотелось присесть, чтоб порезвить народ, но времени, к сожалению, на это не было. Кроме этого, пара довольно быстро и точно летевших сюрикенов меня если не огорчила, то удивила уж точно.
      Поэтому я взвился в воздух и сшибся с передним из наступавшей клинышком троицы. От встречи он полетел в обратном направлении с обрубком меча в руке, прижатой к животу, куда врезалось мое колено. Владелец колена, не обращая внимания на двух безмерно удивившихся качков, помчался вперед, выкрикивая на ходу кучу грозных фраз типа:
      – У Чебурашки уши выросли!
      Некоторые банды до сих пор, наверно, считают, что Чеберашка – это очень страшный зверь, нечто вроде помеси слона, ежа и зам директора по воспитательным вопросам.
      Понятное дело, бандиты испугались, так как в перерывах между воплями я изображал сверхзвуковой вертолет: по опыту общения с местным постяпонским населением я знал, что им положить на все выпендрежи противника, если он не сумасшедший. И я усердно делал вид, что я не такой.
      Так, играя в интересную игру «Самолет», я носился по просеке и отшибал от головы и рук разный металлолом. Пять минут спустя народ понял, что подраться им не удастся, так как количество целых лезвий на данном участке планеты сильно уменьшилось. И после того, как я скорчил главарю очередную рожу, он рявкнул по-японски:
      – Уходим! Быстро!
      – Катись, катись, Колобок, только голову не забудь. – бросил я ему в быстро удаляющуюся спину тем же языком.
      Проводив удаляющихся бандитов издевательским смехом, я засунул меч в ножны, и слегка поправил автомат, чтобы он через полсекунды после появления цели уже стрелял. Затем я вразвалочку направился к оставшимся на ногах пяти. Мечи они держали в положении полной готовности к самокастрации, но из рук пока не выпускали, надеясь на светлое будущее. На их лицах было ясно написано напряженное раздумие, что же делать с психом, у которого пробило изоляционные прокладки между блоками памяти. Ближайшая психушка находилась в десяти световых годах. Я сжалился и решил немного успокоить их умной фразой:
      – Абырвалг! Мик, что ж ты на завтрак-то не остался, ведь нам пришлось вчерашнее мясо доедать?
      – Да тут у меня… э-э-э-э… у-у-у…
      – Ну-ну… – подбодрил я его, а то уж слишком он был похож на барана, вдруг решившего отложить десяток-другой яиц.
      – Ну у меня тут дела кое-какие были. – закончил он тоном психотерапевта, решившего не злить пациента.
      – Это кто? – раздвинул наконец мужественно стиснутые челюсти дородный дядя, которого так и хотелось погладить по блестящей лысине, явно полируемой с маслом каждое утро.
      – Сначала скажите мне лучше, кто вы. – прикрыл я Валенау, которые явно не доложил о встрече. – Поименно, с должностями, званиями и наградами. Послужной список можно не зачитывать.
      Все это я произнес, дав им разглядеть калибр моего автомата.
      – Лейтенант Трокли! Я капрал Те. Сэр, мы вместе были на Попе Алексе – представился низенький крепыш.
      – А-а-а! Те! Зря ты так зарос – по глазам тебя узнать сложно. А это кто? – ткул я пальцем в его соседа. Тыкал я тщательно прицелившись, поскольку попасть пальцем в черенок от лопаты с шести метров – задача на сообразительность.