Крутой герой

Вернее, согласно своему сюжету, этот вокзал с самого начала создавался именно как муляж для глупых пассажиров, вносящих свою лепту в решение демографического взрыва — отправляющиеся с вокзала поезда в «Веселый край» на самом деле должны были отвозить фоновые толпы прямехонько в газовые камеры, и дальше на перерабатывающие комбинаты. Но слухи об этих комбинатах очень скоро распространились по Зоне Б, поэтому пассажиропоток так и остался нулевым — даже фоновые персонажи отнюдь не желали такого бесславного конца своей карьеры, хотя и заведомо короткой.

— Да и вообще, весь этот комплекс появился в зоне Б по недоразумению. Не было у нас тут никогда демографического взрыва. Просто его Создатель перепутал, и запустил сюжет вместо Мегаполиса в Космо-Баре. Ну и результат получил соответственный: сюжет вроде как есть, а движения в нем и нет, и теперь уже никогда не будет. Зато вот нам теперь польза! Хорошо, что сюда до сих пор боятся заходить, а то бы все разворовали.

Андреа кивнул: действительно, несмотря на зловещее назначение комплекса, конкретно туалет в нем был вполне приличен. И тут его осенило:

«И все остальное тоже должно быть на уровне! Надо же как-то клиентов завлекать!» — дальше мысль Андреа стал развивать вслух:

— Слушайте, ведь если в этот вокзал никто не ходит, значит в нем должно все быть нетронутым! А раз сюжет, по словам нашего друга безногого не снят, так все оставаться на местах должно.

То ли Ану-инэн решила быть вообще подобродушней, то ли мысль Андреа показалась ей действительно стоящей, но ответила она вполне миролюбиво:

— Хорошая идея. По сравнению с предыдущей — шаг вперед, и на уровень выше! — но не удержалась, чтобы не добавить:

— То есть на тройку с минусом. Все же лучше, чем двойка с плюсом.

— Кто против? — не унимался Андреа, и оказалось что все за. Даже Ану-инэн не смогла найти разумных доводов не ходить наверх и поэтому, вытеревшись, все четверо двинулись к двери, над которой висело светящееся табло «Выход в город», а рядом — «Вход на вокзал», над уходящем вверх неподвижным эскалатором.

Андреа решительно подошел к нему, и эскалатор ожил, величаво заструившись вверх. «Кстати, а ведь эскалатора вниз тут не предусмотрено! Вот ведь хитро выстроено!»

Ожидания Андреа оправдались полностью: в чистых и пустых залах вокзала оказалось полно работающих торговых автоматов, каждый из которых украшала надпись: «Для пассажиров сегодняшнего поезда в Веселый Край — в кредит!»

Ану-инэн сходила к кассам, и вернулась с билетом, с удивление сообщив:

— Я только спросить хотела, а мне из окошка — раз билет! Я кассира спрашиваю, почему, а он говорит — благотворительная лотерея. А на другие вопросы не отвечает, и вообще, на куклу похож!

На куклу, или на скверно запрограммированного робота был похож и попавшийся по дороге уборщик со шваброй и ведром. Андреа попытался задать ему какой-то вопрос, уборщик остановился, внимательно посмотрел на спрашивающего, и снова принялся тереть и так идеально чистый пол.

— А там дальше полицейский есть. Он тоже молчит, — сообщил вернувшийся из разведки в боковой зал У-у.

— И славненько. Билет есть, автоматы все наши! Только бы не оказалось, что кредита тут на лишь на две булавки хватит.

Но предъявляемый автоматам билет действовал безотказно. Из их широких окон исправно вываливалось на яркие подносы все, что только не заказывала несколько обалдевшая Ану-инэн. Вскоре и она, и Голди сменили свои комбинезоны на темно-синие джинсы и легкие кожаные куртки, а для Андреа присмотрели костюм-тройку не хуже, чем у Прерывателя, но он от нее наотрез отказался, и начал выбирать сам. Сапоги с длинными загнутыми носами, декоративно окованными светлым металлом, облегающие рейтузы, длинная рубаха без пуговиц, которую подпоясал кожаный ремень с украшениями в виде серебряных черепов. Не хватало только берета с пером и меча на бок, и была бы полностью привычная экипировка.

Правда, увидев его в этой одежде, Голди хихикнула, а Ану воскликнула:

— Какая милая девочка!

Андреа хотел ответить примерно той же подначкой, но Ану даже в джинсах и в куртке на «милого мальчика» не тянула, а Голди же в этой одежде казалось еще более женственной, чем до сих пор в комбинезоне. Кроме того, обе девушки организовали себе по наплечной сумке, и то одна, то другая добавляла то косметику, то колготки, то пакетик с бельем к уже набранному барахлу.

Сам Андреа тоже выбрал себе рюкзак, и тоже кинул туда пару-тройку запасных шмоток, но искал теперь в основном не вещи.

— Что за ерунда! — воскликнул он наконец. — Все есть, одежда, жратва, питье, радио всякое, а вот ничего похожего на оружие нету.

— А ты что думал? Тут все же пассажиры затариваются, а не армию вооружается.

— Ну хоть бы нож какой-нибудь нормальный найти! А то что это такое… — Андреа полоснул воздух клинком размером с указательный палец, торчащим из брелка для ключей.

— Тише, тише, размахался! Гляди, как полицай на нас смотрит. Они хоть и равнодушные тут все, но поглядывают!

— А тебе не кажется, — с беспокойством обратилась к Ану Голди, — что их стало больше? То вообще никого не было, потом по одному попадались, а теперь?

У-у с беспокойством оглянулся, и сказал:

— Да, их больше. Мне это почему-то неприятно.

Андреа завертел головой: теперь уже около каждой колонны и практически сплошными рядами вдоль стен стояли похожие друг на друга стражи порядка — все с одинаковыми квадратными лицами, с одинаковым взглядом стальных глаз, и все они синхронно поигрывали своими дубинками. Андреа мог бы поклясться, что пока он переводил взгляд от одной стены к другой, количество полицейских увеличилось почти вдвое.

Висящий в новой авоське робот, которому порванный динамик подклеили «кредитным» скотчем, тихо, но очень обеспокоено пробормотал:

— Похоже, мы влипли. Не знаю кто как, а я прямо жо… затылком чую, как здешний сюжет начинает оживать!

— Разве такое может быть?

— Получается, что может… Извините меня, ребята, моя ошибка. Кажется, сейчас начнется…

— Динг-динг-дон… — раздался под сводами вокзала мелодичный перезвон, и приятный женский голос объявил:

— До отправления поезда «Веселый край» осталось пять минут. Пассажиров просят занять свои места. Повторяю…

Пока дикторша повторяла, стена полицейских сдвинулась с места, и медленно тронулась вперед. Спутники невольно отступили на шаг, потом еще на один, и тут до Андреа дошло. Он быстро глянул назад — там, куда их теснили, была лестница и табло «К поездам». Сбоку? С боков был тоже строй синих мундиров.

— Спокойно, спокойно… — проговорил он, успокаивая скорее себя, чем кого-то еще. — На поезд мы попасть не должны! Так, У-у, идешь на прорыв, я за тобой, девчонки следом. Пошел!

Мохнатый сделал такой прыжок с места, какого никто от такой туши ожидать не мог. Казалось, что сейчас полицейские разлетятся в стороны как кегли… Но они не разлетелись. Строй спружинил, гася энергию удара, почти десяток полицейских полетели в стороны, но остальные сумели остановить У-у, и даже отпихнуть его обратно, наградив напоследок несколькими ударами дубинок. Андреа, рванувшийся следом достиг еще меньшего успеха — ему даже повалить никого не удалось, а вот свою порцию резиновых тумаков он получил сполна. Все так же молча, все с такими же ничего не выражающими лицами, полицейские продолжали надвигаться, подняв дубинки на уровень груди.

— Ах, так?! — воскликнула Голди, и выхватила короткий автомат Прерывателя, и не целясь дала очередь над головами. Никакого эффекта это не оказало. Продолжая пятится назад, Голди опустила ствол, и крикнула:

— Ну, держитесь! — и коротко нажала на спуск. Не попасть было невозможно — полицейские шли плотной стеной, и троих из них удары пуль отбросили сначала назад, но сзади их толкнули дубинками, и три тела рухнули навзничь вперед. Полицаи из следующего ряда спокойно сравняли строй, и со следующим шагом раненые (или трупы?) остались сзади него.

Голди вновь дала очередь, теперь уже длинную, и отпустила курок только тогда, когда сухо щелкнувший затвор сообщил, что магазин опустел. Стреляла она в одну точку, надеясь пробить брешь в этой синей молчаливой стене, но успеха не достигло: места повалившихся заняли новые, продолжавшие так же неторопливо надвигаться, тесня четверых все ближе и к лестнице.

— Что делать, а? Асв, что делать?! — в голосе Голди послышалась явственная паника.

— Не знаю я! — так же взвинчено ответил он, лихорадочно пытаясь найти выход. У-у тем временем снова попытался проломить строй, и результат получился тот же.

«Что делать, что делать… Явно пошел сюжет, и нас в него откровенно загоняют! Или так должны были загонять всех, кто сюда попадает? Все правильно — обреченных сначала ублажают, а потом, кто хочет скрыться гонят как скот насильно. Блин, знать бы кто такие сюжет сочиняет, убил бы… Творцы хреновы!»

— Ану! — крикнул он, как будто вокруг было страшный шум, хотя на самом деле ничего кроме мягкого звука слитно переступающих ног не было слышно. — Ану, скажи, если б такое ты придумывала, как бы сделала спасение крутому герою?

— Чего? Нашел время издеваться!

— Да не издеваюсь я! Мы в сюжет попали, значит должны корректно выйти, иначе нас не отпустит, зацеп крепкий больно!

— Если б я… Блин, ничего не лезет в голову.

Они уже стояли рядом с лестницей, в конце которой виднелся выход в перронный зал, и кусочек сине-красного вагона перед платформой.

— Самое банальное давай, самое дурацкое!

— Тогда… Тогда крутой бы поубивал машинистов, остановил поезд, и выскочил бы! За ним бы долго гонялись, но затем все кончилось бы хорошо.

— Понял. Так, все слушайте! Сейчас перестаем дергаться, и садимся в поезд. Потом действуем, как сказала Анка.

— Но, Асв… — начал Голди, но он оборвал:

— Без вопросов! Вперед!

На самом деле правильней было бы скомандовать «Назад!» — поезд находился именно сзади. Первым, выполняя свое же собственное распоряжение, повернулся сам Андреа, и не обращая больше внимания на полицию, быстро двинулся вниз по беломраморной лестнице, и остальные тоже побежали за ним. Выход на перрон тоже оказался с обоих сторон заблокирован, и единственная дорога вела ко входу в вагон.

Разрисованный красным и синим поезд напоминал собой скорее самолет, лишенный крыльев, и поставленный на рельсы — круглые иллюминаторы вместо окон, острый нос локомотива и высокий стабилизатор на последнем вагоне говорили о том, что поезд рассчитан на большие скорости. Когда в вагон вскочила бежавшая последней Голди, двери с тихим шипением закрылись, и последним звуком, который донесся снаружи был все тот же милый женский голос:

— Со второго пути отправляется поезд «Веселый край». Желаем пассажирам счастливого пути!

Андреа вспомнил, куда на самом деле должен придти поезд, и внутреннее содрогнулся от этого пожелания. Однако времени на переживания не было.

— Так, все, быстро! Ищем переходы в следующий вагон вперед!

Поезд тихо тронулся, и начал набирать скорость. За окнами что-то мелькало, но на виды окрестностей никто внимания не обращал — все дружно бросились вперед по проходу между высокими креслами, и У-у, дернув на себя за какую-то ручку, так и остался стоять, держа дверь с вывороченными петлями в руке.

— Извините. Я волнуюсь, и не очень правильно использую свою силу, — пробасил он.

— Плевать! Вперед давай! Ану, сколько у тебя патронов?

— Четыре в пушке, и еще обойма!

— Отлично. Страхуй меня, и моли бога, чтоб этот дребаный сюжет был такой, как ты думаешь!

— Какого из богов?

— Любого, можешь всех хором! — и с этими словами Андреа бросился вперед через гремящий перестуками колес переход в очередной пустой вагон, к уже знакомой двери. Она оказалась запертой, и У-у вновь повторил свой трюк, правда на этот раз он эту дверь отбросил в сторону сразу, и извиняться не стал.

Сколько вагонов оказалось до локомотива, никто считать не подумал, не до того было, но явно не один и не два. Когда наконец следующая дверь обнаружила не очередную череду кресел, а еще одну, закрытую на кодовый замок стальную, с надписью «Вход только для персонала», Андреа и девушки порядком запыхались, и даже У-у дышал несколько чаще чем обычно. Напору мохнатого эта дверь не поддалась.

— Так, хорошо. Что дальше? — Андреа не стал обращаться к кому-то конкретно, или прибавлять, что время уходит — это было ясно и так.

— Кодовый? Знаешь, если по стандарту, то код должен быть какой-то очень дурацкий и общеизвестный. Первое, что на ум взбредет набирай! — подсказала Ану-инэн.

«А что мне первое на ум взбредет? Не думая если… А коли не думая, так поехали!» — подумал Андреа, и начал переставлять движки, даже не глядя, какие цифры он набирает. Одновременно с последним движением раздался зуммер, и дверь открылась. Перед тем, как в нее нырнуть, он глянул на замок. «07-11-1917? Что-то знакомое… Такое число использовал наш астролог в заклинаниях!»

Смотревшая же через плечо Голди заметила:

— Хорошие цифры, запоминаются легко. У нас в парке целых три танка такой номер носили.

— Да это же код доступа к базе данных по космическим пиратам! — впервые за долгое время подал голос робот.

— Да хоть мой день рождения! Главное, дверь открылась, — подвел итог обсуждению Андреа, и прошел в открывшуюся дверь.

Теперь проход шел между стен, за которыми что-то выло и грохотало, а впереди виднелась полуоткрытая дверь. Подойдя к ней Андреа услышал голоса, затаился, и прислушался. Говорили лениво и медленно, но зато очень громко, словно нарочно заботясь, чтобы из-за дверцы можно было как следует все расслышать.

— Хей, Джек! Сейчас мы отвезем эту партию людей на переработку, и отправимся выпить виски с содовой?

— О'кей, Боб. Нам платят много долларов, и мы не будем мучаться совестью из-за тех жизней, которые сегодня погубим.

— Хей, Джек! До сих пор никто из них не попытался убежать, и поэтому мы отнесемся к своему делу спустя рукава.

— О'кей, Боб. Сейчас поставлю поезд на автомашиниста, и мы будем пить виски прямо здесь.

— Хей, Джек… У твоей выпивки сегодня странный вкус. Похоже, что монополия продала нам виски с просроченным сроком хранения.

— О'кей, Боб. Я сейчас упаду без чувств, и ты тоже, а очнуться мы сможем только на следующий день.

Почти не слышимые на фоне шума двигателей, из кабины раздался сначала шум разбившейся бутылки, а затем — звук двух упавших тел.

— Хей, Ану! — начал было Андреа, и выругался про себя: эко прилипуче!

— О'кей, Асв? — судя по тону, Ану поняла его чувства, и ответила так сознательно.

— В общем все всё слышали? Тогда — в кабину!

«Как здорово у меня получается, а? Прямо как былые времена!» — невольно восхитился он сам собою, и сделав несколько осторожных — на всякий случай — шагов, оказался перед пультом управления. За узкими лобовыми стеклами неслись навстречу и мелькали мимо унылые стены транспортного туннеля, на экранах мелькали цифры и символы, а Боб с Джеком, ражие парни почему-то в ковбойских костюмах, исправно лежали в луже противно пахнущей жидкости на подрагивающем в такт перестукам колес полу. Сердобольный У-у поднял их, взвалил на плечи, и осторожно унес куда-то назад, не иначе — устроить поудобней в кресле вагона. Андреа это показалось правильным — ребята свою роль выполнили, даже гадость эту честно выжрали, так пусть хоть полежат не на полу, а по-человечески.

«Да! Теперь, значит, надо тормозить… А где тут тормоз? Или хотя бы просто отключить движки… Кто у нас в технике-то секёт?»

— Эй, народ, кто в технике разбирается? Голди, ты, и башку говорящую тоже сюда давай!

Роботу, уложенному на подушку свободного сиденья, хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию:

— Здесь нет тормоза. И выключить двигатель тоже нечем!

— То есть как? — изумился Андреа.

— Да вот так! — похоже было, что робот обескуражен не меньше остальных.

— Кнопки-то есть, но они все бутафорские. Наверное, этот сюжет предусматривает какое-то другое решение!

— Прекрасно! — нервничающий Андреа начал говорить быстро, в так мечущимся мыслям. — Тогда так: Ану — думай, что еще тут возможно! Голди, нажимай все подряд, авось что-то сработает, Башка — ты можешь почуять, что тут работает? Не может же быть это все только пустым антуражем!

— Очень даже может… — отозвалась голова, но через секунда воскликнула: — Ага, есть! Голди, у тебя рука как раз на этой кнопке! Щелкни три раза, подряд и быстро!

Голди повиновалась, и сразу на всех экранах картинки сменились: один начал показывать те же стены, только уходящие вдаль, другой явил взорам схематическое изображение некоей путаницы разноцветных линий, а на третьем появилась надпись: «Ожидается команда на стрелку».

— Ну и что из этого? Зачем нам вид назад? — спросила Голди.

— Не знаю, спроси чего полегче. Слышь, Асв, а вот стрелку перевести, так это как раз то, что надо! — подсказала Ану-инэн.

— А как ее перевести, и куда?

— Не знаю…

Андреа на секунду задумался, потом сообразил, что если это все идет в сюжете, то все должно быть достаточно просто. Он поднял глаза — так и есть! К панели над стеклом была прилеплена бумажка со словами: «Стрелка переводится синим тумблером справа. Твой друг».

«Что за друг? Уж не сам ли Создатель этого идиотизма? Ладно, все потом! Где этот синий справа?»

Переключатель отказался рядом, и Андреа не колеблясь перекинул его справа налево. Тут же вся кабина ощутимо качнулась, и с дробным грохотом мимо пролетела развилка туннелей.

Цветная паутина на среднем экране дрогнула, и к ней добавилась еще одна линия. Он почесал в затылке, и щелкнул тумблер опять. Снова толчок, снова развилка, и новый элемент в рисунке. На случай, если поезд из-за этого вернулся на прежний путь, Андреа переключился в третий раз, и снова в момент переключения поезд, сотрясаясь, пролетел по стрелке.

— Интересно, могло так совпасть, что я каждый раз точно под разветвление подгадывал? — спросил он вслух.

— Тебе вероятность подсчитать? — поинтересовался робот, и тут же выдал результат подсчетов: — Шесть и три на десять в минус четырнадцатой. По стандартной классификации, событие практически невероятное.

— Вы знаете? — раздался голос У-у. — Я вот на схему смотрю. И кажется мне, что все линии все равно в одно место приходят. Даже те, которые новые появились.

— Ты не ошибаешься?!

— Нет. Я картинки хорошо понимаю.

Андреа вспомнил, как здорово были нарисованы автопортреты на «визитных» карточках мохнатого, и переспрашивать не стал.

— Похоже, у этого сюжета счастливого конца не предусмотрено… — пробормотал он.

— Эй, эй… Вы что? — жалобно вдруг заговорила Голди. К ее тону, правда не очень шел автомат, который она продолжала держать в руке.

— Асв, Ану, У-у, вы что? Совсем ничего придумать не можете? Ладно я, но вы-то?

— А ты чем хуже, собственно? — ядовито ответила Ану. — Сама к этому стремилось, вот и участвуй. Чай, не куколка фарфоровая, и в башке не вата!

— А ну всем ша! — заорал Андреа. — Тут дело швах, а они собачатся. Робот, что предложишь?

Ответом было красноречивое молчание.

— Ладно, теперь так: надо из сюжета уходить. Или ломать его под свое!

Он набрал воздуху, и заговорил поспокойней.

— Значит так, я сейчас буду говорить вслух, то, как понимаю ситуацию. Кто что увидит, встревайте! С любой фигней! Итак: нас гонят на комбинат. Каждое переключение стрелок создает новый путь, но в рамках общей направленности сюжета, он ведет нас все туда же.

— Прыгнуть на ходу! — предложила Ану.

— Не пойдет — последствия непоправимые. Хотя, как вариант на крайний случай можно оставить.

— А когда случай начнет быть крайним, а?

Андреа отвечать на выпад Ану-инэн не стал, не до того было.

— Голди, ты?

— Я… я не знаю! Я не могу!

У-у тем временем возился в набрюшнике, и наконец, достав оттуда то, что искал, прицепил к шерсти, прямо под головой дракина, новую бумажку с прищепкой: «Шу-шук. Художник» — взвинченный Андреа совсем не к месту вдруг подумал, что это первая надпись, выполненная мохнатым без грамматических ошибок.

— Я вот подумал… Да, подумал! — У-у говорил все так же неторопливо и с расстановкой: — Если на бумаге рисовать линии, много-много, то бумага вся покроется ими, да?

— Ну?

— Новую бумагу надо брать. Или карандаш соскользнет. Или сломается. Я вот думаю: если этих новых стрелок много напереключать, может вся схема ими переполнится, и новую, уже другую рисовать начнет?

— Гений! — заорал робот с сиденья. — Мудрец! Только не переключать их надо, а закоротить тумблер! Чтобы интегральный сигнал шел, с нулевой дельта-тау! Никакой Создатель с таким потоком новых формаций не справится, а просто сбросит все нафиг! Асв, бери свою игрушку перочинную, и вывинчивай болты… Так, выдергивай на хрен этот рубильник, ага! И тот же ножик в клеммы!

Андреа, не думая ни о чем, замкнул лезвием сразу три обнажившихся контакта.

Поезд потянуло вправо, потом влево, потом еще быстрее вправо, потом еще быстрее влево, качка перешла в мелкую вибрацию, от которой зазвенели все металлические части в кабине, и заложило в ушах.

Словно в испорченном телевизоре, впереди, за стеклом замигали, вызывая тошноту одновременно картины правого и левого ответвления, нос поезда оставался направлен точно в начало разделяющей пути стены, но этот бетонный угол летел вперед со скоростью самого же поезда. К мелкой тряске прибавилась крупная, двигатели уже не просто шумели, а завывали, как сирена перед атомной бомбардировкой. Андреа с трудом перевел взгляд — и увидел, что двоящийся и расплывающийся в глазах экран со схемой путей стал ровно-белым…

Из-под ножика взвился вверх фонтан искр, раздалось подряд несколько взрывчиков, и в кабине погасла половина ламп. Зато ход поезда вновь стал ровным и спокойным — продолжающиеся подрагивания пола в такт стучащим по стыкам колесам после всей свистопляски не воспринимались совершенно.

— Ох и не фига ж себе! — откомментировала Ану-инэн, и подняла с пола то, что недавно было перочинным ножиком-брелком. Его укоротившееся лезвие было черным и закопченным, и по передней кромке — словно обкусанным средних размеров крысой.

— Смотрите, смотрите! — крикнула Голди. — Теперь схема совсем другая!

Действительно, несмотря на происшедший фейерверк, маршрутный экран продолжал работать, но теперь на нем появилась вполне понятная карта, с надписями и условными обозначениями, а главное — маленькой белой стрелочкой на ней было отмечено положение поезда. Путей на карте было совсем немного, и никакой путаницы они не составляли. Один из них оканчивался стилизованным домиком и надписью «Объект Веселый», а два других уходили за пределы видимого пространства. Поезд сейчас шел, как раз приближаясь к одному из этих выходов, рядом с которым подмаргивало сообщение «Гейтование разрешено».

— Интересно, это хорошо или плохо, что оно разрешено? — спросил Андреа, прочитав надпись сначала слева направо, а потом, на случай скрытого смысла справа налево. Вопрос оказался риторическим, потому что в ответ промолчал даже робот, и лишь Ану-инэн вполголоса заметила:

— Будем надеяться, что хорошо. Все равно, похоже вариантов больше нет — не думаю что после нашей катавасии вдруг сами собой заработали тормоза. А, железный?

Робот опять промолчал, и обеспокоенный Андреа поднял его голову на уровень своих глаз. Телекамера за линзой по-прежнему шевелилась, но динамик не издавал ни звука.

— Эй, друг! Скажи хоть что-нибудь! — в ответ все то же молчание, и Андреа вздохнул: — Проводки все вроде на месте, так что дело не в них… Онемел наш колобок из нержавеющей стали. Что делать будем?

— Может быть, он жестами разговаривать умеет? — предположил У-у. Ану-инэн на него было напустилась:

— Какими жестами, ты что? — но вдруг задумалась: — Хотя… Обломок глаза у него крутится. Слышь, жестяной! Давай так: если «да», то глядишь вниз, если «нет» — вверх. Если же что другое… Ну, предположим в стороны глазом мотай!

Глаз за линзой направил свой взор вниз.

— Ну и чудненько. Голди, ты у нас самая технически подкованная. Бери его за уши, тащи в вагон, и выясняй, как ему речь вернуть. Сигналы запомнила?

— Запомнила. Не совсем дура наверное!

— Ой, обидели девочку! А кто только что орал — «Не могу думать! Не умею думать!»

Андреа тихонько показал Ану кулак, и та смолкла. Ничуть не обескураженная Голди подхватила голову, и покинула кабину. Андреа с удовольствием плюхнулся в освободившееся кресло и, подумав вытащил из рюкзака банку с изображением сосиски на этикетке.

— Предлагаю перекус! — он широким жестом пригласил Ану и У-у присоединиться, а затем начал мучительный процесс вскрывания консервы ножом с обломанным и затупленным лезвием.

За следующий час белая стрелка проползла по карте всего полтора сантиметра, несмотря на то, что порядком надоевшие серые стены тоннеля продолжали нестись мимо окон. За это время в кабине были уничтожены три банки длинных и безвкусных сосисок, и выпит полуторалитровый баллон такого же безвкусного пива. Андреа сходил в вагон, и положил четыре сосиски и баллон с остатками пенистой жидкости рядом с Голди, которая даже не взглянула на него, а продолжала беседу с роботом, терпеливо и монотонно:

— Снять первый блок? Снять второй блок? Первый микросвитч направо? Второй налево? Направо? Оставить как был? Поняла. Теперь я повторю все сама, а ты слушай, где ошибка будет…

Он вздохнул, вернулся в кабину, промерил расстояние до того места, где должно было случиться загадочное «гейтование», и объявил:

— В принципе, если кто хочет поспать отбиться, то время есть. До того момента, пока что-то произойдет, по моим подсчетам, осталось часа четыре. У-у, если я правильно помню, ты ближайший год вообще не спишь? Посидишь, поглазеешь, что за беды тут твориться будут?

— Да. Посижу. Только бед лучше не надо.

— Не ворчи, мохнатый. Это он так, в шутку! — растолковала Ану-инэн. Андреа рассудил, что идти обратно в вагон, где Голди еще неизвестно сколько времени будет пытать безгласную голову однообразными вопросами, не стоит, и растянулся на машинистовском месте. Мерно летящие навстречу однообразные стены тоннеля, монотонное «бу-дух, бу-дух» колес и плавное покачивание кресла быстро навеяли сон, и уже через минуту он спал, на счастье Ану-инэн — без всхрапов.

Однако она, как не умащивалась на соседнем кресле, заснуть сразу не смогла. В голове крутилась странная ерунда, причем главным действующим лицом этой ерунды был почему-то крутой герой по имени Асв — сначала она видела себя, мирно беседующую с ним на аллее какого-то парка, потом появилась Голди, и увела Асва куда-то за деревья, и там он с Голди смачно целовался, а через секунду на месте Голди была уже сама Ану. В качестве следующего видения перед Ану предстала она сама со свертком ребенка на руках и рядом вышагивал сияющий крутой герой, и вот только тут она поняла, что наконец-то действительно заснула.

* * *

— Я извиняюсь, но мы скоро будем там, где это… словом разрешено!

— Чего? — Андреа протер глаза, и увидел У-у, склонившегося над развалившейся в кресле Ану-инэн. Вся ее расслабленная поза давала основания думать, что процесс побудки затянется надолго.

Андреа глянул вперед и на экраны — все то же самое, только белая отметинка приблизилась почти что вплотную к краю карты. Он встал, потянулся и, пройдя через продолжающий мерно шуметь машинами локомотив, заглянул в вагон. Рассыпавшиеся по плечам волосы Голди скрывали ее лицо, уткнувшееся в спинку кресла спереди, а голова робота, видимо скатившаяся у нее с коленей сиротливо лежала на полу. Продолжающие лежать все в тех же позах Боб и Джек, которых У-у уложил у дальнего конца вагона, уже настолько примелькались, что воспринимались как естественная деталь интерьера.

Будить девушку было жалко, но Андреа все-таки подошел, и потряс ее за плечо — мало что произойдет там, на границе карты. Голди ойкнула, вскинулась, потом, увидев, что это всего лишь «симпатичная мордашка Асв», облегченно вздохнула, и нагнулась за головой со словами:

— Ты упал, ну извини. Извиняешь?

Кодовое движение глаза робота Андреа не рассмотрев, но Голди резко сменила тон:

— Ну и не надо. С ним, параличным тут сидишь… Асв, послушай — у него вроде как удар, то есть что-то там внутри перегорело. В мозгу все нормально, но речевой аппарат надо весь менять. Правда, где его достать — ума не приложу…

— Ладно, не бери в голову пока что. Пойдем в кабину, и посмотрим, что это за гейтование такое.

— Уже?

— Нет, но скоро.

В кабине Андреа уселся в кресло, которое считал уже своим, и картинно положил руку на панель управления, хотя и понимал, что управлять чем-то вряд ли сможет. Ану тоже сидела, напрягшись, а У-у стоял сзади, подпирая головою потолок. Белая стрелка практически касалась края карты. Потекли минуты ожидания, все молчали, потому что каждый готовил себя к какой-то неожиданности, но никто не считал нужным высказывать вслух свое мнение о грядущем событии.

На потолке зажужжал негромкий зуммер, а вместо карты и стрелки на резко потемневшем экране появилась надпись: «Гейт пройден. Система автоматического управления прощается с вами!»

Двигатели стихли, оставив на прощание замирающий шум докручивающихся по инерции вентиляторов. Стал слышен шум воздуха, и на его фоне стук колес стал вместо уютно-успокоительного резким, четким и зловещим. Свет прожектора померк, и стал тусклым-тусклым.

— И что, это все? — возмутилась Ану, глядя на ничуть не изменившиеся стены.

— Наверное, не все, — возразил У-у. — У воздуха запах другой.

— А вон… А вон и выход!!! — радостно заорала Голди, углядев впереди появившуюся из-за невидимого поворота тонкую полоску света. Эта полоска все расширялась, и наконец превратилась в светлый, сверкающий прямоугольник, в который уходили рельсы. Поезд постепенно замедляясь подъезжал к нему все ближе и ближе, и наконец целое море яркого света обрушилось на кабину, и тех кто в ней находился.