Новый Иерусалим и его Небесное Учение

и не Твоим ли Именем бесов изгоняли, и не Твоим ли Именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня делающие беззаконие". Также у Луки: "Тогда Начнете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды!" (XIII. 26. 27). Также разумеются они под пятью неразумными девами, которые не имели елея в светильниках, у Матфея: "После приходят и прочие девы, и говорят: Господи, Господи, отвори нам. Он же сказал им в ответ: Аминь, говорю вам: не знаю вас"(VII. 11. 12). Елей в светильниках есть добро любви в вере.
      О набожности.
      123. Многие думают, что духовная жизнь, или жизнь, ведущая к небу, состоит в набожности, в святом внешнем, и в отречении от мира; но набожность без благолюбия, святость внешнего без святости внутреннего, и отречение от мира без жизни в мире, не образуют духовной жизни; образует же ее набожность из благолюбия, святость внешнего из святости внутреннего, и отречение от мира при жизни в мире.
      124. Набожность есть благочестивое мышление и говорение, смиренное упражнение в молитвах, частое посещение храмов и благочестивое слушание проповеди, ежегодное приступление к Таинству Причастия, а также исполнение других обрядов, согласно предписаниям Церкви. Жизнь же благолюбия есть благоволение и делание добра ближнему, соблюдение правосудия и справедливости, добра и истины во всех делах и обязанностях; одним словом, жизнь благолюбия состоит в приношении пользы. В такой жизни состоит преимущественно богослужение, во всем же остальном лишь посредственно; поэтому тот, кто отделяет одно от другого, то есть, ведет набожную жизнь, но вместе с тем не ведет жизни благолюбия, тот не чтит Бога; правда, он думает о Боге, но не из Бога, а из самого себя; ибо беспрестанно думает о себе, но не о ближнем, если же и думает о ближнем, то пренебрегает им, если тот с ним несходен; он думает также о небе, как о возмездии; вследствие чего в его душе возникает мысль о собственной заслуге, а также себялюбие, а равно и презрение или небрежение к полезному служению, а посему небрежение и о самом ближнем, и вместе с этим уверенность в своей безгрешности. Из этого ясно видно, что жизнь набожности, отделенная от жизни благолюбия, не есть та духовная жизнь, которая должна быть самим богослужением. (Сравни с Ев. от Матвея, гл. VI. 7. 8.)
      125. Святое внешнее подобно такому набожному и преимущественно состоит в том, что человек полагает богослужение в святое внешнее, когда находится в храме, однако, оно свято в человеке, пока свято его внутреннее; ибо каков человек по отношению к своему внутреннему, таков он и по отношению к внешнему, потому что последнее происходит от первого, как действие от своего духа. Поэтому святое внешнее без святого внутреннего - естественно, но не духовно. Отсюда происходит то, что такого рода внешнее бывает, как у злых, так и у добрых; и те, которые полагают богослужение в него, по большей части пусты, то есть, лишены всякого познания добра и истины, хотя добро и истина суть само святое, которое должно знать, в него веровать и любить, потому что оно от Божественного, и в нем Божественное. Итак, святое внутреннее есть любовь к добру и истине ради добра и истины, и любовь к правде и честности ради самой правды и честности. Поскольку человек любит их ради них самих, постольку он и его богослужение духовны, ибо постольку он хочет знать и творить добро и истину; поскольку же человек не любит их таким образом, постольку он и его богослужение естественны, и постольку же он не хочет ни знать, ни творить добра и истины. Внешнее богослужение без внутреннего может быть сравнено с жизнью дыхания без жизни сердца, а внешнее богослужение, происходящее из внутреннего, - с жизнью дыхания, соединенного с жизнью сердца.
      126. Что же касается отречения от мира, то многие думают, что отречься от мира и жить духом, а не плотью, значит отвергнуть мирское, которое преимущественно состоит в богатствах и почестях, и пребывать непрестанно в набожном размышлении о Боге, спасении и жизни вечной, проводить жизнь в молитвах, в чтении Слова и благочестивых книг, а также в посте. Но все это не есть отречение от мира. Истинное отречение от мира есть любовь к Богу и ближнему. Человек любит Бога тогда, когда он живет по Его заповедям; ближнего же - когда приносит ему пользу. Поэтому для того, чтобы человек мог приять жизнь небесную, ему необходимо жить в мире, в его должностях и делах. Жизнь же, отлученная от мира, есть жизнь мысли и веры, отделенных от жизни любви и благолюбия; в такой жизни погибает хотение добра и делание добра ближнему; а когда они погибают, то духовная жизнь подобна дому без основания, который постепенно или садится, или расщеливается и расседается, или колеблется до тех пор, пока не разрушится.
      127. Что делание добра есть почитание Господа, ясно видно из слов Господних: "Всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке или на земле без основания" (Матв. VII. 24.-27., Лук.VI. 47.- 49.)
      128. Из этого теперь ясно, что жизнь набожности ценна и приемлема Господу лишь постольку, поскольку она связана с жизнью благолюбия, ибо сия жизнь первичная, и какова она, такова и первая. Далее, святое внешнее ценно и приемлемо Господу лишь постольку, поскольку оно происходит из святого внутреннего; ибо каково это, таково и первое. Равным образом, отречение от мира ценно и приемлемо Господу лишь постольку, поскольку оно происходит без оставления мира; ибо отрекаются от мира те, которые удаляют от себя себялюбие и любовь к миру, поступают справедливо и честно во всякой обязанности, во всяком деле, и всяком предприятии и труде, из внутреннего, таким образом, из небесного начала. Это начало жизни находится в человеке тогда, когда он поступает хорошо, честно и справедливо, потому что это согласно с Божественными законами.
      О совести.
      130. Совесть образуется у человека религией, в которой он находится, согласно внутреннему приятию ее.
      131. Совесть у человека Церкви образуется посредством истин веры из Слова, или посредством учения из Слова, согласно их приятию в сердце; ибо, когда человек знает истины веры, и на свой лад понимает их, а потом хочет и исполняет, тогда у него создается совесть. Приятие в сердце есть приятие в воле; ибо воля человеческая есть то, что называется сердцем. Отсюда проистекает то, что имеющие совесть, все ими говоримое говорят от сердца, и все ими делаемое делают от сердца. Они также имеют ум (mens) нераздельный, ибо поступают согласно тому, что разумеют и признают за истину и добро.
      132. Совесть может быть совершеннее у тех, которые более других озарены истинами веры, и более других находятся в ясном постижении, нежели у тех, которые менее озарены и находятся в темном постижении.
      133. В истинной совести находится сама духовная жизнь человека, ибо в ней его вера связана с благолюбием; поэтому для таких людей поступать по совести, значит поступать из своей духовной жизни; а поступать против совести, значит поступать против своей духовной жизни. Отсюда происходит то, что, поступая по совести, они находятся в умиротворении и внутреннем блаженстве; поступая же против нее, испытывают беспокойство и скорбь. Эта скорбь называется угрызением совести.
      134. Человек имеет совесть добра и совесть справедливости. Совесть добра есть совесть внутреннего человека, а совесть справедливости совесть внешнего человека. Совесть добра есть исполнение заповедей веры из внутренней склонности, а совесть справедливости - исполнение гражданских законов из внешней склонности. Имеющие совесть добра, имеют также совесть справедливости, тогда как имеющие совесть справедливости обладают лишь способностью приять совесть добра, и будучи научены, приемлют ее.
      135. Совесть у тех, которые находятся в любви к ближнему, есть совесть истинного, потому что она образуется чрез веру истины, у тех же, которые находятся в любви к Господу, - совесть добра, потому что она образуется чрез любовь истины. Совесть сих последних есть совесть высшего рода, и называется постижением (perceptio) истины из добра. Те, которые имеют совесть истины, принадлежат духовному царству Господа, а те, которые имеют совесть высшую, называемую постижением, принадлежат небесному царству Господа.
      136. Но пусть примеры объяснят, что такое совесть. Если человек имеет у себя собственность другого, без ведома сего последнего, и таким образом может без опасения закона, или потери чести и доброго имени присвоить ее, но возвращает ее тому, кому она принадлежит, потому что она не его, то он имеет совесть, ибо делает добро ради добра и справедливое ради справедливого. Так же, если кто-либо может поступить на какую-нибудь должность, но узнает, что ее домогается также другой, который может быть полезнее отечеству, нежели он, и уступает место сему последнему ради блага отечества, тот имеет добрую совесть. Так же обстоит дело и во всем остальном.
      137. Из сего можно заключить, каковы те, которые не имеют совести. Они узнаются из противоположного; так, например: если они из корыстолюбивых побуждений заставляют несправедливое казаться справедливым, а злое добрым, и наоборот, то они не имеют совести; они не знают даже, что такое совесть; и если им говорят, что есть совесть, то не верят тому, а некоторые даже не хотят и знать о ней. Таковы все те, которые делают только для самих себя и мира.
      138. Не приявшие совести в мире, не могут приять ее и в будущей жизни, а потому не могут и спастись. Причина тому та, что в них нет основы (planum), в которую втекало и чрез которую действовало бы небо, то есть, Господь посредством неба, привлекая их к себе; ибо совесть есть основа и приемник небесного втечения.
      О свободе.
      141. Вся свобода принадлежит любви, ибо что человек любит, то он делает свободно. Следовательно, свобода также принадлежит и воле, ибо что человек любит, то он и хочет; а так как любовь и воля образуют жизнь человека, то и свобода образует его жизнь. Из этого ясно, что такое свобода, а именно: она есть то, что принадлежит любви и воле, и, следовательно - жизни человека. Поэтому все, что человек делает свободно, ему кажется происходящим из его собственного.
      142. Свобода делать зло кажется свободой, но на самом деле она рабство, потому что эта свобода происходит из себялюбия и любви к миру, а эти роды любви - из ада. Такая свобода после смерти действительно обращается в рабство, ибо человек, имевший такую свободу, становится тогда в аду подлым рабом; свободное же делание добра есть сама свобода, потому что она происходит из любви к Господу и любви к ближнему, и эти оба рода любви - с неба. Эта свобода остается свободой и после смерти, и делается тогда истинною свободой; ибо человек, имевший ее, становится на небе как бы сыном дома. Господь учит сему так: "Всякий, делающий грех, есть раб греха; но раб не пребывает в доме вечно; Сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит Вас, то истинно свободны будете". (Иоан. VIII. 34. 35. 36.) Но так как все добро от Господа, а все зло из ада, то из этого следует, что свобода состоит в том, чтобы быть ведомым Господом, а рабство - быть ведомым адом.
      143. Человек свободен мыслить, а также делать злое и ложное, поскольку его не удерживают законы, ради того, чтобы он мог быть преобразован; ибо добро и истина, чтобы стать его жизнью, должны быть насаждены в его любовь и волю, что может произойти только тогда, когда он свободен мыслить, как злое и ложное, так и доброе и истинное. Эта свобода дается Господом каждому человеку. Поскольку человек мыслит доброе и истинное, постольку же он не любит злого и ложного, и постольку же Господь насаждает добро и истину в его любовь и волю, следовательно, в его жизнь, и таким образом преобразовывает его. То, что сеется в свободе, пребывает; а что сеется в принуждении, не пребывает; ибо принуждение не проистекает из воли человека, но из воли того, кто принуждает. Поэтому Господу приятно богослужение, происходящее из свободы, но не из принуждения; ибо богослужение, происходящее из свободы, есть богослужение из любви: богослужение же из принуждения не таково.
      144. Несмотря на то, что свобода делать добро и свобода делать зло внешне могут казаться сходными, они столь же различны и далеки друг от друга, как небо и ад. Действительно, свобода делать добро происходит с неба и называется небесной свободой; а свобода делать зло происходит из ада и называется адской свободой. Поскольку человек находится в одной, постольку он вне другой: "Ибо никто не может служить двум господам" (Матв.V.24).Это ясно видно из того, что находящиеся в адской свободе считают рабством и принуждением то, что им не позволяется по своему произволу хотеть зло и мыслить ложь; тогда как находящиеся в небесной свободе боятся хотеть зло и мыслить ложь, и если бы были принуждены к тому, то ощущали бы мучение.
      145. Так как действовать из свободы кажется человеку происходящим из его собственного, то небесная свобода может быть названа небесным собственным; а свобода адская может быть названа адским собственным. Адское собственное есть то, во что человек родится, и есть зло; а небесное собственное есть то, во что человек преобразовывается, и есть добро.
      146. Из этого ясно, что существует произвольная воля, а именно: она есть делание добра из произвола (arbitrium) или по собственной воле, а также что те, которые ведомы Господом, находятся в такой свободе; ведомы же Господом те, которые любят добро и истину ради их самих.
      147. Человек может узнать, какова его свобода, из услады, которую он испытывает, когда мыслит, говорит, делает, слушает и видит; ибо вся услада из любви.
      О заслуге.
      150. Делающие добро ради заслуги, делают его не из любви к добру, но из любви к награде; ибо кто хочет заслужить, тот хочет вознаграждения. Те, которые поступают таким образом, видят усладу в награде, а не в добре; поэтому они не духовны, но естественны.
      151. Для того чтобы делаемое добро было подлинно добром, оно должно быть делаемо из любви к добру, итак, ради него самого. Те, которые находятся в такой любви, не хотят слышать о заслуге, ибо они любят делать его и чувствуют в этом удовлетворение; напротив, они огорчаются, если кто-нибудь думает, что они делают что-либо ради самих себя. Они почти подобны тем людям, которые делают добро друзьям из дружбы, братьям - по причине братства, супруге и детям, потому что они супруга и дети, отечеству, - потому что оно отечество, таким образом, из дружбы и любви. Те, которые благо мыслят, говорят и утверждают также, что они благотворят не ради самих себя, но ради ими благотворимых.
      152. Те, которые делают добро ради награды, не делают добра от Господа, но от себя; ибо взирают на собственное благо; на благо же ближнего, то есть благо согражданина, человеческого общества, отечества и Церкви они взирают, как на средство к достижению своей цели. Отсюда происходит то, что в добре, сделанном ради награды, скрывается добро себялюбия и любви к миру; это же добро от человека, а не от Господа; все же добро, происходящее от человека, не есть добро, потому что, поскольку себялюбие и любовь к миру скрываются в нем, постольку оно зло.
      153. Истинное благолюбие и истинная вера лишены всякой мысли о заслуге; ибо услада благолюбия есть само добро; а услада веры - сама истина; поэтому те, которые находятся в таком благолюбии и вере, знают каково добро, чуждое мысли о заслуге, тогда как те, которые не находятся в благолюбии и вере, этого не знают.
      154. Что не следует делать добра ради награды, учит сам Господь у Луки: "Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. Но вы любите врагов ваших и благотворите и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего" (VI. 32. 33. 34. 35). Что человек не может делать добра из себя, которое было бы добром, Господь учит также у Иоанна: "Не может человек взять ничего, если не будет дано ему с неба" (III. 27). И в другом месте Иисус сказал: "Я есмь виноградная лоза, а вы ветви. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего" (XV. 4-8).
      155. Так как все добро и вся истина от Господа, а не от человека, и так как добро от человека не есть добро, то, следовательно, ни одному человеку не принадлежит заслуга, но одному только Господу. Заслуга Господа состоит в том, что Он собственным могуществом спас род человеческий, а также спасает тех, которые делают добро от Него при Его помощи. Поэтому "праведником" в Слове называется тот, кому приписывается заслуга и правосудие Господа, а "неправедным" тот, кому приписывается собственное правосудие и собственная заслуга.
      156. Сама услада, присущая любви делать добро без надежды на возмездие, есть награда, пребывающая во веки, ибо в это добро насаждается Господом небо и вечное блаженство.
      157. Мыслить и веровать, что на небо приходят те, которые делают добро, и что добро должно быть делаемо для того, чтобы придти на небо, не есть положение заслуги в свои дела; ибо так мыслят и веруют также и те, которые делают добро от Господа; те же, которые так мыслят, веруют и делают, не находясь в добре ради самого добра, взирают на одну только награду, и полагают заслугу в свои дела.
      О покаянии и отпущении грехов.
      159. Кто хочет спастись, тот должен исповедовать свои грехи и творить покаяние.
      160. Исповедание грехов есть познание зла, зрение его в себе, признание его, обвинение и осуждение себя за него. Когда это делается пред Богом, то сие есть исповедание грехов.
      161. Творение покаяния есть оставление грехов и ведение новой жизни, по заповедям благолюбия и веры, после исповедания грехов и моления от смиренного сердца об отпущении их.
      162. Кто только в общем признается, что он грешник и обвиняет себя во всяком зле, а между тем не испытывает самого себя, то есть, не видит своих грехов, тот, хотя и творит исповедь, все же не исповедь покаяния; и так как он не знает своего зла, то после покаяния живет так же, как жил до того.
      163. Кто живет жизнью благолюбия и веры, тот ежедневно творит покаяние, размышляет о зле, которое в нем, признает его, остерегается его и молит Господа о помощи; ибо человек сам по себе падает беспрестанно, но Господом беспрестанно восстанавливается и ведется к добру. Таково состояние тех, которые находятся в добре; те же, которые во зле, беспрестанно падают, и тоже Господом беспрестанно восстанавливаются, но они лишь отводятся от того, чтобы не впасть в величайшее зло, к которому из себя они стремятся со всей силой.
      164. Человек, испытывающий себя ради покаяния, должен испытывать свои помышления и намерения своей воли; и из них узнавать, что бы он стал делать, если бы все ему было позволено, то есть, если бы он не боялся законов, потери славы, чести и выгод. В помышлениях и намерениях воли заключается все зло человека; зло, которое человек делает телесно, происходит из них. Те, которые не испытывают зла своих мыслей и воли, не могут творить покаяния; ибо после покаяния они мыслят и хотят одинаковым образом, как и до того; поэтому хотение зла уже есть делание его. Таково испытание самого себя.
      165. Покаяние уст, а не жизни, не есть покаяние. Грехи не отпускаются вследствие покаяния уст, но вследствие покаяния жизни. Господь непрестанно отпускает грехи человеку, ибо Он само Милосердие; но грехи прилеплены к человеку, как бы он ни думал, что они ему отпущены; они не иначе удаляются от него, как чрез жизнь согласно заповедям истинной веры. Поскольку он живет согласно им, постольку они удалены, постольку они отпущены ему.
      166. Люди думают, что когда грехи отпускаются, то они стираются и смываются, как нечистота водою; в действительности же грехи не стираются, а только удаляются, то есть, человек удерживается от них, пока он содержится Господом в добре; поэтому, когда он содержится в добре, то ему кажется, что он безгрешен, и что, таким образом, грехи стерты; а содержаться в добре он может лишь тогда, когда он преобразовывается. Каким образом человек переобразовывается, будет сказано в следующем учении о возрождении. Кто думает, что грехи отпускаются иначе, тот весьма ошибается.
      167. Признаки прощения грехов, то есть, их удаления, суть следующие: человек чувствует усладу в почитании Бога ради самого Бога, и в служении ближнему ради ближнего; таким образом, в делании добра ради добра, и в говорении истины ради истины; и, поступая по благолюбию и вере, он не присваивает себе заслуги: избегает и отворачивается от зла, как-то: от вражды, ненависти, мщения, прелюбодеяния, и даже от самой мысли о них, когда она сопряжена с намерением. Признаки неотпущения грехов, то есть, неудаления их, суть следующие: человек почитает Бога не ради Бога, и служит ближнему не ради ближнего; итак, не делает добра и не говорит истины ради добра и истины, но ради себя и мира, желая посредством своих дел приобрести заслугу; поэтому зло, как то: вражда, ненависть, лицемерие, прелюбодеяние не доставляет ему неудовольствия и он свободно из них мыслит.
      168. Покаяние, свершаемое в состоянии свободы, имеет значение; свершаемое же в принуждении, не имеет. Состояния принуждения суть: состояние болезни, уныния души вследствие несчастья, боязнь смерти и состояние страха, в котором утрачивается рассудок. Злой человек, обещающий, в состоянии принуждения, покаяться и даже делающий добро, приходя в состояние свободы, опять возвращается к прежней злой жизни. Иначе обстоит дело с добрым человеком.
      169. Человек, испытав себя, признав свои грехи и покаявшись в них, должен постоянно пребывать в добре до конца жизни; ибо если он опять впадает в прежнюю злую жизнь и к ней привязывается, то свершает осквернение, ибо связует зло с добром, вследствие чего его последнее состояние делается хуже первого, согласно словам Господа: "Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит его; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришедши, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злее себя, и вошедши, живет там: и бывает для человека того последнее хуже первого". (Матв. XII. 43. 44. 45.)
      О возрождении.
      173. Кто не воспринимает духовной жизни, то есть, кто не возрождается Господом, тот не может придти на небо; сему учит Господь у Иоанна: "аминь, аминь говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царства Божия". (III.3.)
      174. Человек не рождается своими родителями в жизнь духовную, но в жизнь естественную. Жизнь духовная есть всепревышающая любовь к Богу и любовь к ближнему, как к самому себе, согласно предписаниям веры, данным Господом в Слове; жизнь же естественная есть себялюбие и любовь к миру, превышающие любовь к ближнему и даже к самому Богу.
      175. Каждый человек родится своими родителями во зло себялюбия и любви к миру. Всякое зло, которое чрез навык обращается как бы в природу, переходит в потомство; и так постепенно от родителей, дедов, прадедов в обратном порядке. Поэтому постепенно переносимое зло, наконец, становится столь многочисленным, что вся жизнь собственного человека становится ничем иным, как злом. Это непрерывное перенесение не прерывается и не изменяется ничем иным, как жизнью веры и благолюбия, происходящих от Господа.
      176. Человек непрестанно увлекается и в то, что он получил по наследству, благодаря чему он утверждает в себе это зло и из себя к нему прибавляет новое. Это зло совершенно противоположно жизни духовной и разрушает ее. Поэтому, если человек не воспримет от Господа новой жизни, которая есть жизнь духовная, итак, если не зачнется, не родится и не воспитается снова, другими словами, не будет снова сотворен, то будет осужден; ибо он, подобно тому, как поступают в аду, ничего другого не хочет и не думает, как только того, что относится к нему самому и миру.
      177. Никто не может возродиться, если он не знает того, что принадлежит новой жизни, то есть, жизни духовной. Принадлежащее духовной жизни есть истина, в которую должно верить, и добро, которое должно делать; первое принадлежит вере, а последнее - благолюбию. Знать эти предметы никто не может из самого себя, ибо человек понимает только то, что открывается его чувствам; из них он почерпает себе свет, называемый естественным, и из него он ничего другого не видит, как только то, что принадлежит миру и ему самому, а не то, что принадлежит небу и Богу. Последнему он научается из Откровения; так, например: что Господь, который есть Бог от вечности, пришел в мир для спасения рода человеческого; что Он имеет всю власть на небе и на земле; что все веры и благолюбия, таким образом, все истинное и доброе происходит от Него; что есть небо и ад; что человек будет жить вечно на небе, если поступал хорошо, и в аду, если поступал худо.
      178. Это и многое другое принадлежит вере и возрождающийся человек должен это знать, ибо кто знает, тот может об этом думать, затем хотеть и, наконец, делать, - и таким образом обрести новую жизнь. Кто не знает, что Господь есть Спаситель рода человеческого, не может иметь веры в Него, любить Его, и таким образом делать добро ради Него. Кто не знает, что все добро происходит от Господа, не может думать, что его спасение - от Него, еще менее может желать того, чтобы это было так, вследствие чего не может и жить из Него. Кто не знает, что есть ад и что есть небо, ни того, что есть вечная жизнь, тот не может и думать о небесной жизни, ни приуготовлять себя к приятию ее. Подобное видно и во всем остальном.
      179. В каждом есть человек внутренний и человек внешний. Внутренний есть тот, который называется духовным человеком, а внешний - тот, который называется естественным. Для того, чтобы человек возродился, как тот, так и другой должны быть возрождены. У невозрожденного человека внешний или естественный человек господствует, а внутренний служит; у человека же возрожденного внутренний или духовный человек господствует, а внешний служит. Из этого ясно, что у человека от рождения порядок жизни извращен, а именно: то, что должно господствовать - служит, а что должно служить господствует. Дабы человек мог спастись, этот порядок должен быть изменен. Это изменение не может произойти иначе, как чрез возрождение от Господа.
      180. Что означает господствование внутреннего человека и служение внешнего, и наоборот, можно показать следующим образом: если человек все свое благо видит в наслаждении, в корысти, в гордости и находит усладу в ненависти и лицемерии, и внутренне подыскивает в себе обоснование всему этому, тогда внешний человек господствует, а внутренний служит. Когда же человек воспринимает добро и усладу в благом, искреннем и справедливом мышлении и хотении, и внешне - в соответствующем говорении и делании, тогда внутренний человек господствует, а внешний служит.
      181. Господом возрождается сперва внутренний человек, а потом внешний, и этот последний посредством первого, ибо внутренний человек возрождается чрез мышление о том, что принадлежит вере и благолюбию, внешний же чрез жизнь согласно им. Это разумеется в словах Господа: "Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие". (Иоанн III.5.) Вода в духовном смысле есть истина веры, а дух - жизнь согласно ей.
      182. Человек возрожденный, по отношению к своему внутреннему человеку, находится на небе, и там он ангел среди ангелов, к которым он вступает после смерти. Тогда он может жить жизнью небесною, любить Господа и ближнего, понимать истину, разуметь добро и воспринимать проистекающее от сего блаженство.
      Об искушении.
      187. Только те, которые возрождаются, подвергаются духовным искушениям; ибо духовные искушения суть скорбь духа, причиняемые злыми духами тем, которые находятся в добре и истине. Когда они возбуждают находящееся в них зло, возникает тоска искушения. Человек не знает, откуда она, потому что не знает ее происхождения.
      188. У каждого человека находятся злые духи и добрые духи; злые духи находятся в его зле, а добрые духи в его добре. Когда злые духи приближаются, то они вызывают его зло, наоборот добрые духи вызывают его добро; вследствие этого происходит столкновение и брань, создающие внутреннюю тоску, которая есть искушение. Из этого явствует, что искушения происходят из ада, но не с неба; что также согласно с верой Церкви, которая учит, что Бог никого не искушает.
      189. Бывает также внутренняя тоска и у тех, которые не находятся в добре и истине; однако, она естественна, а не духовна. Они различаются тем, что естественная тоска имеет своим предметом мирское, тогда как духовная тоска - небесное.
      190. В искушениях дело касается господствования добра над злом, или зла над добром. Зло, которое хочет господствовать, находится в естественном или внешнем человеке, а добро - в духовном или внутреннем человеке. Если зло побеждает, тогда господствует естественный человек; если же побеждает добро, тогда господствует духовный человек.
      191. Брань это происходит чрез истины веры из Слова. Посредством их человек должен бороться со злом и ложью; если он борется посредством чего либо другого, то он не побеждает, потому что ни в чем другом нет Господа. Так как брань происходит посредством истины веры, то человек допускается в нее не раньше, чем тогда, когда он находится в познании истины и добра, и из них приобретает некоторую долю духовной жизни; поэтому эта брань происходит в человеке не раньше, чем тогда, когда он приходит в зрелый возраст.
      192. Если человек побеждается, то состояние его делается после искушения хуже прежнего; потому что тогда зло приобретает господство над добром, а ложь над истиной.
      193. Так как в настоящее время вера встречается редко, потому что нет благолюбия, ибо Церковь находится при конце своем, то очень мало людей допускается ныне до каких-либо духовных искушений; поэтому людям едва известно, что есть искушения, и чему они служат.
      194. Искушения служат доставлению господства добру над злом, и истине над ложью; также утверждению истины и связи ее с добром, и вместе с тем рассеянию зла и из него происходящей лжи. Они служат также открытию внутреннего духовного человека и покорению ему естественного, а также преодолению себялюбия и любви к миру и укрощению из них проистекающих похотей. Когда это достигается, тогда человеку дается озарение и постижение того, что истинно и добро, и что ложно и зло; благодаря чему человеку дается разумение и мудрость, которые потом возрастают изо дня в день.