Дары зингарцев

      Шум внизу объяснялся просто: незадолго до возвращения Моу Па к Римьеросу пришел гонец с с посланием от Ян Шаня. В послании коротко говорилось о том, что Император намерен подарить принцу за принесенное сокровище целое княжество, с которым принц может поступить по своему усмотрению. Но сперва это княжество надо будет завоевать, и потому принцу при завтрашнем визите следует настаивать, чтобы Божественный дал ему впридачу к его рыцарям еще две сотни лучников. После того, как Император даст на это согласие, Ян Шань будет ждать принца в храме Во Лян богини войны и охоты, куда вечером тайно проводит его Моу Па, ибо будет лучше, если об этом визите никто не будет знать.
      Прочтя это письмо, Римьерос в отрешенной задумчивости уставился в угол, пытаясь из нескольких скупых строк понять, не злая ли это шутка придворного мага. Взгляд его зацепился за скомканный и брошенный лист. Он уже забыл о своей утренней неудачной попытке описать брату прием, и потому с некоторым недоумением разгладил бумагу и прочел, словно не его рука выводила эти строки:
      "Высокородный принц Римьерос, герцог Лара
      своему брату, Кратиосу Третьему, королю Зингары и
      правителю Каррских островов.
      Милостью милосердного Митры мы наконец
      завершили то, ради чего отправились в столь далекий
      путь..."
      Принц оглушительно расхохотался и, выкрикивая: "Брат мой король!" - подскочил к клетке с голубями, которую распорядился поставить в своих комнатах. Вытащив из клетки отчаянно бьющуюся птицу - она была предпоследней из пестрых - он в каком-то диком упоении одним движением руки свернул ей шею.
      Глава 5. Щедрость Императора и бескорыстие мага.
      "Тай Моу Па - саккею Тринадцатого кайбона
      княжества Тай Цзон, Тай Кин Бо.
      Нынче вечером я получил известие, повергшее
      меня в ужас и смятение.
      Ко двору Императора прибыл недавно
      чужестранец, знатный, но бедный землями. Он привез
      Повелителю Звезд в дар некую редкость, весьма
      ценную, за каковую редкость Император хочет
      пожаловать чужестранцу наше княжество, Тай Цзон.
      Узнал я об этом случайно, но из первых рук, и спешу
      уведомить об этом князя нашего, Тай Юэня и тебя,
      высокочтимый. Будучи постоянно на виду, я не могу
      сам спешно исчезнуть из столицы и потому призываю
      тебя сюда. У зингарца сотня своих мечников, весьма
      искусных, и Повелитель намерен дать ему еще две
      сотни лучников из кхитайской армии. Выдут они не
      ранее, как через несколько дней. Торопись так, как
      только возможно."
      Выведя последний знак неровно, волнуясь и пачкаясь в туши, он оттиснул вверху свой перстень-печатку, сложил лист голубком и, подойдя к окну, тихонько свистнул.
      Из темноты послышался ответный негромкий свист. Моу Па запустил голубка, и снизу вынырнула на свет грязная мальчишечья рожица.
      - Скорее, Чу! - шепотом крикнул Моу Па. - Возьми моего жеребца в конюшне, ты знаешь, где. Чтобы через два дня ты был уже в Тай Чанре!
      Мальчишка радостно кивнул и исчез.
      Едва Моу Па успел отойти от окна, как с лестницы послышались шаги и голос Римьероса позвал из-зи двери:
      - Моу Па, ты не спишь еще?
      - Ниэт, - ответил Моу Па как мог ленивее, изображая сонливость и потягивание.
      - Тогда спустись к нам. Только тихо, чтобы тебя никто не видел и не слышал.
      Соблюдая все предосторожности, Моу Па проскользнул в покои принца и замер у порога, чуть склонившись.
      - Ты хорошо знаешь Кхитай? - спросил принц. Он нервно вышагивал по комнате, не подозревая, что очень похож сейчас на собственного брата.
      - Мала-мала знаесси, - ответил переводчик.
      - Что такое княжество Тай Цэ.. Дз.. Ну, то, что вы переводите как _страна благословенного покоя_?
      Надежда затеплилась в душе Моу Па. Быть может, если убедить принца, что княжество мало и бедно, он не захочет принимать такой дар?
      От волнения он едва не забыл про свой ломаный аквилонский.
      - Тай Цзон - кайбо мала-мала ести. Люди самешные тарава едят.
      - Как это - траву едят? - не понял зингарец. Лотосоеды, что ли?
      Видя искреннее изумление переводчика, Римьерос пояснил:
      - Я не знаю, как это у вас называется. Те, которые едят или нюхают черный лотос и грезят от этого наяву.
      - Ниэт, ниэт, - замотал головой Моу Па. - Тарава, которая растет. Жука, личинка, жаба. Птица - ниэт, мяса ниэт, одна тарава.
      - Кажется, я понял, - вмешался барон Марко, неизменный вечерний гость принца. - У них запрет на мясную пищу. Верно? Это значит, что они не разводят ни скота, ни птицы - скверно, мой принц.
      Моу Па, на мгновение забывшись, обиделся:
      - Разводит, все разводит! Карасивы пиро любиэт. Малака любиэт. Осинь червя любиэт.
      - Какого еще червя, что ты несешь?
      - Селка червя. Карасивы селка.
      - Ах, шелковичного червя! Пресветлый Митра, я уж подумал, что они его себе разводят на еду. А почему они не едят мяса?
      - Свята Падда кази ниэт. Мяса исти - ниэт, зверя резати - ниэт, людя - този ниэт.
      - Ну и местечко! - покачал головой Римьерос. - Вы слышите, да Ронно? Просто какая-то святая обитель, а не княжество! На что оно нам тогда сдалось?
      - Подождите до завтра, мой принц. Кажется, вам хотел сказать что-то важное сам Ян Шань? Я уверен, не все здесь так просто, как видится на первый взгляд. Ступай к себе, Моу Па. Ты больше не нужен.
      Едва за кхитайцем закрылась дверь, барон Марко заговорил:
      - Государь мой, зачем вы так легковерны? Вы и в самом деле считаете, что эта рукопись - или что бы это ни было стоит целого княжества? А если это спорные земли и, войдя в них, мы окажемя меж двух огней? Император произвел на меня впечатление человека скорее мудрого и хитрого, чем щедрого.
      - Все верно, вы же и сами слышали те ужасы, которые рассказывает Моу Па, - отозвался принц. - Но как бы ни было бедно княжество, в нем всегда найдется, что взять. Судя по всему, что я тут до сих пор видел, у нас и кхитайцев мнение о том, что имеет ценость , а что - нет , иногда расходится до прямо противоположного. Впрочем, тут он зевнул, - в одном вы правы, мой дорогой друг. Надо дождаться завтрашнего приема и послушать, что скажет нам Ян Шань.
      Барон одобрил это в высшей степени мудрое решение, и зигарцы разошлись каждый в свои покои.
      Наутро принца разбудила пестрая свита, присланная ему императором. Римьероса ожидали все в том же Двроце Приемов.
      Второй прием был обставлен еще пышнее первого. В присутствии множества мудрецов и просто ценителей искусства свитки были вынуты из ларца и во всеуслышанье прозвучали имена, чье несомненное авторство подтверждалось личными печатями. В найденном королем Зингары ларце, как оказалось, была собрана небольшая библиотека. То и дело раздавались восхищенные ахи и охи, и Моу Па пояснял Римьеросу, что сейчас речь идет об утраченном еще в древности трактате великого кхитайского мудреца, постигшего суть вещей, а сейчас - о безымянном повествовании древнейшего автора о великой войне между Северным Кхитаем и Южным. Война эта длилась не дни и даже не луны, а многие годы, пока наконец оба королевства не объединились в одну Поднебесную Империю посредством брака между двумя домами.
      Для каждого свитка выносился отдельный футляр лаковый или деревянный, и ветхий манускрипт со всею осторожностью помещался в него, как стигийские мумиии в свои каменные саркофаги. Римьерос следил за этой церемонией со все возрастающей скукой, как вдруг она неожиданно кончилась.
      Император поднялся со своего места. Ударил огромный медный гонг. Ян Шань возвестил волю Владыки Небесных Полей:
      - Дар, доставленный нашими гостями - бесценен. После смерти нашей от этого источника вкусят наши дети и дети наших детей, и так далее. Посему нашли мы уместным подарить высокому гость нечто, что также могло бы служить после него его детям и детям их детей. Династия Тай в княжестве Тай Цзон клонится к закату. Тринадцатый кайбон Благословенной Земли медленно умирает. Императору было бы жаль увидеть жемчужину наших северных провинциий в запустении и унынии, и потому отныне передает он право распоряжаться и княжеством, и жителями его, и всем, что есть в нем, нашему высокому гостю, потомку королей, не уступающему кайбонам Тай Цзона ни знатностью, ни древностью рода. Вступает он в это право с того дня, как не менее луны проживет в Домена-Вершине-Горы, что находится в столице Тай Цзона, городе Тай Чанре.
      Моу Па, искусно подавив легким кашлем ехидный смешок, пояснил:
      - Императора хосит казать, сто нова кайбона должны увидить в Доми вси людя Тай Цзон. За одна луна людя пройдет вся.
      Римьерос кивнул, - и давая понять, что услышал объяснение, и соглашаясь со здравостью этого довода.
      Обяъвив свою высочайшую волю, Император простился с принцем, пожелал ему удачи в новой земле и сказал, что уже распорядился предоставить Римьеросу две сотни лучших своих лучников, чтобы достойно вступить в новые владения. Ян Шань, следуя за ним к большим черепаховым дверям, шепнул по-аквилонски, проходя мимо принца:
      - Я жду сегодня в храме. Не ходите без оружия.
      И Римьерос почему-то снова почувствовал себя одураченным.
      Быть может, если бы не это ощущение беспомощности перед волной событий, накатывающей на него с неотвратимостью Предопределения, он вел бы себя и осмотрительнее, и осторожнее. У себя на родине он слыл человеком скрытным и хитрым, здесь же ему постоянно казалось, что его выставили нагишом напоказ перед глумящейся толпой. Это чувство, вкупе с беспомощьностью, порождало дерзкое желание делать глупости всем назло. К тому же унего было ощущение, что до развязки событий еще далеко.
      Поэтому, препоручив себя милосердию Митры и прихоти Случая, он, в сопровождении одного только Моу Па, без которого не нашел бы нужного храма в огромном городе, едва стемнело, отправился к Ян Шаню.
      Благополучно миновав несколько весьма подозрительных мест, они подошли к темной громаде храма. Им отворил сгорбленный старик с трясущимися руками лысой веснушчатой головой. Он сказал что-то Моу Па и взглянул искоса на принца. В остром, пронзительном взгляде урода Римьеросу почудилась насмешка. Он распрямил спину и откинул назад голову, говоря себе: _Представь, что сейчас на твоем челе - корона Зингары._ Такие мысли ему очень помогали время от времени.
      - Она говорит, что моя останется здесь, а гостя пойдет дальше, - пояснил Моу Па, от волнения не в силах поддерживать на должном уровне неправильность речи. Но Римьерос, сам крайне взволнованный, не заметил этого.
      Он только сухо кивнул и пошел по темной галереи вслед за своим провожатым.
      Они миновали несколько залов, свернули во множество коридоров и, как показалось принцу, два или три раза прошли мимо одного и того же зала. Если целью этих блужданий было сбить его с толку, то она была достигнута.
      Наконец карлик резко свернул куда-то вбок и помчался вверх по ступеням винтовой лестницы. Лесенка вела в круглую башню, где находилось гнездо Красного Коршуна, как иногда называли при дворе Ян Шаня.
      Он любил эту башню. Еще будучи учеником великого Лян Фея, он часто сидел здесь у ног учителя, глядя на огни города внизу. Иногда в такие минуты он действительно воображал себя птицей на высокой скале, вознесенной над миром. Но за смертью учителя последовал разрыв с Алым Кольцом, стоивший ему множества томительных бессонных ночей, а затем ссылка, ожесточившая его сердце и иссушившая разум. Ничего не осталось в нем от мечтательного ребенка, грезившего о веке мудрости и всеобщей любви. С годами он понял, что и мудрость, и любовь каждый понимает по-своему, и потому выбрал себе свою любовь и мудрость. И ни разу не пожалел об этом.
      Карлик вбежал в круглую комнатку башни, раздул огонь в очаге, кинул на уголья щепоть ароматной смолы.
      - Я рад наконец приветствовать вас от своего имени, принц, а не с чужих слов, - сказал маг вошедшему вслед за карликом Римьеросу. - Располагайтесь. Вон то кресло должно быть вам привычно.
      Римьерос сел, с наслаждением вытянувшись и свесив руки с подлокотников.
      - У вас прекрасный аквилонский язык, - небрежно заметил он.
      - Я владею довольно большим количеством языков и наречий, - тонко усмехнувшись, ответил хозяин. Повторяю, я рад. Но час уже поздний, лучше, наверное, перейти сразу к делу. Скажите, как вам понравился ответный дар Императора?
      - Я еще не знаю, нравится он мне или нет, - уклончиво ответил принц. - Я немного расспрашивал о нем, и мне сообщили, что это княжество бедно и слабо. Я не вижу для себя ни удовольствия ни выгоды в том, чтобы владеть им.
      Он говорил, немного растягивая слова, как это вошло мс недавнего времени в моду у молодых аристократов. Ян Шань посмотрел на него несколько странным взглдом.
      - Но ведь в каждом княжестве, как бы ни было оно бедно, есть чем поживиться, не так ли? Княжество и в самом деле небогато, но не потому, что в нем нет сокровищ. Едва вы приблизитесь к Тай Чанре, вы еще издали увидите золотую крышу княжеского дворца. Но они покрыли ее золдотом не потому, что это - признак богатва или роскоши. Существует поверье, что таким образом в страну притягивается солнце.
      Римьерос недоверчиво покривил губы.
      - Поверье? А что на деле? Я знаю множество случаев, когда поверье придумывалось специально ради того, чтобы придать весу чьей-нибудь прихоти.
      - Из собственной прихоти вы можете вызолотить хоть весь город.
      - Благодарю за ценный совет. Теперь еще остается выяснить, где достать потребное для этого количесто золота.
      - Н-ну, - загадочно улыбнулся маг, золото подчас берется неведомо откуда. Нельзя сказать, что тайцзонцы купаются в роскоши, но живут вполне достойно.
      - Как я понимаю, вы и мне предлагаете зажить там вполне достойно?
      - Сказать вам правду, мой принц, я уверен, что вы там не останетесь и на год.
      - Почему?
      - Потому что такая жизнь - размереная, с маленькими достойными радостями, маленькими, но тоже достойными бедами - не для вас. Вы созданы для иного, более высокого жребия.
      Это была лесть, причем лесть самая грубая, и не видеть этого Римьерос не мог. Но все равно покраснел от удовольствия и пробормотал:
      - Вы мне льстите, сэй Ян Шань.
      - Ничуть, - со скрипучим смехом отозвался старый маг. - Пусть другие говорят, что им вздумается, но я, тоже постранствовавший на своем веку, знаю, что такое путь от Зингары до Кхитая.
      Римьерос несколько оттаял.
      - Но если вы так уверены, что я не задержусь в том _Благословенном Краю_ надолго, то зачем хотели, чтобы я принял этот дар и затем пришел к вам?
      Ян Шань откинулся в своем кресле.
      - Когда-то, когда я был значительно моложе, то есть в вашем возрасте, я попытался пробраться в один из заброшенных храмов в джунглях. Дело в том, что в джунглях к юго-востоку от Тай Чанры все еще высятся древние храмы, посвященные богам, которые были стары еще тогда, когда Сэт не вылупился из своего Изначального Яйца.
      Римьерос слушал мага со все возрастающим вниманием.
      - Тогда я был молод и верил в свою удачу - так, как сейчас вы верите в свою. А всякая вера, как известно, бывает вознаграждена. И вот я пробрался в древний храм и обнаружил там нечто, чему до сих пор не могу найти названия. Думаю, его просто нет ни в одном из человеческих языков. Исполняющий Желания - звучит слишком грубо, к тому же, это не совсем так. Помощник в Любых Замыслах? Тоже не то. Словом, в том храме до сих пор лежит нечто, и, если я правильно понял один древний манускрипт, для каждого это нечто - разное.
      - Не понимаю.
      - Ну, представьте, что перед вами сундук, и вы говорите: _Хочу, чтобы он был полон золота. _ И он полон золота. А потом приходит, скажем, некто маг и говорит: _Хочу, чтобы в нем лежал эликсир Вечной Молодости_. И в нем лежит эликсир.
      Римьерос недоверчиво усмехнулся.
      - А что будет, если подойдут сразу двое?
      Ян Шань снова скрипуче рассмеялся.
      - Хороший вопрос, но я как-то никогда об этом не думал... Видимо, победит тот, чье желание сильнее.
      - Кому что нужнее, да?
      - Совершено верно!
      - Так вы не добрались тогда до волшебного сундучка?
      - Нет, не добрался, хотя теперь у меня есть ключ. Видите ли, мой принц, с возрастом желания утрачивают силу. Только пылкость юности способна завершить задуманное... К тому же, отец нынешнего кайбона прознал, что я хозяйничаю в его сокровищницах, и я еле ноги унес. А дважды туда ходить нельзя. Вы это, кстати, учтите.
      - Вы хотите сказать, что я туда пойду?
      - А почему бы и нет? Разве нет у вас заветного желания?
      Римьерос задумался. Затем вскинул на хозяина темные глаза. На миг Ян Шаню снова стало не по себе, как тогда, когда они увидели друг друга в шаре.
      - А что я буду должен за это сделать?
      Маг рассмеялся - правда, с некоторым усилием.
      - Почему же вы непременно должны за это что-то сделать? Я уже сказал вам - дважды туда войти нельзя. Для меня этот путь закрыт, а между тем ключ от саркофагов находится тоже у меня. В этом есть некая несправедливость.
      - Впервые встречаю в этой стране человека, который предлагает мне что-то даром, - покачал головой Римьерос. Недоброе ощущение полной невластности над событиями снова зашевелилось в нем. Он пытался продолжить эту мысль, проникнуть за занавес тайны, разгадать тайные помыслы мага - но что-то противилось этому, точно хрустальная стена выросла в его сознании, разгородив его пополам. Он пытался думать - и не мог. Волю его точно высасывала зияющая черная воронка. Сил Римьероса оставалось лишь на то, чтобы слушать струящийся завораживающий голос - и соглашаться с каждым словом саккея. - Вы, кажется подозреваете меня в недобром умысле? - Тонкие губы растянулись в усмешке. Полноте, принц. Ну, сами подумайте, какая мне польза от сокровища, если я не могу его вынести из храма? Ларец, конечно, красив... - Какой ларец? - насторожился принц. Слабость охватывала его все сильнее, и ему показалось, что он окончательно потерял нить разговора. - Ларец-ключ. Не такой, которым отпирают обычные замки, а ключ магический. Его я добыл случайно, гораздо позже, чем все это случилось. Римьерос по-прежнему был полон подозрений, но сомнения его по-прежнему оставались за хрустальной стеной. Он чувствовал неладное, но поделать ничего не мог. - И вы даже не просите, чтобы я вернулся с сокровищем сюда? сделал он последнюю попытку. - Нет, не прошу. - И не хотите от него даже части? - Нет, уверяю вас, принц. Богатства мне не интересны. Я хотел лишь помочь вам. А если сам я и получу какую-то выгоду от того, что вы войдете в храм - вам все равно не понять, что именно я получу. Это тайна, сокрытая от непосвященных, и в вашем языке не найдется даже слов, чтобы описать ее. Так что каждый из нас получит нечто, что будет ему полезно - и никто не заступит другому дорогу. - Маг задумался ненадолго, затем поднялся с места. - Ладно, что спорить попусту. Давайте, я лучше принесу вам ларец. Уверяю, увидев его, вы и сами не пожелаете отказаться. - Несите. - У принца больше не было сил сопротивляться. Хотя я по-прежнему не понимаю, что вы затеяли... Ему показалось, лицо мага озарилось недоброй усмешкой, но тот стремительно развернулся и исчез за занавеской, отделявшей стенную нишу, так что, возможно, это лишь почудилось Римьеросу. Покопавшись в нише, Ян Шань извлек на свет шкатулку темного дерева с торчащим в замочной скважине ключем с головкой в виде человеческого черепа. - Вот, посмотрите, только ни в коем случае не открывайте. Шкатулка действительно была очень красива. По деревянной полированной поверхности шел неуловимый и подвижный узор волокон. Римьерос вгляделся - и ему показалось, что темная вода подхватила его и тянет прочь, на глубину, в черные омуты забвения...
      - Осторожнее, - быстро сказал Ян Шань, дотрагиваясь до его плеча. Принц вздрогнул и очнулся. - Больше не делайте так. Это опасно.
      Зингарец с трудом перевел дыхание.
      - Ну, по крайней мере, я убедился, что эта вещь действительно магическая. А где находится тот храм?
      - Если в полдень встать на вершине холма Тай Чанры, то идти надо прямо на солнце. Иных указаний, к сожалению, нет. Это еще одна причина, по которой я хотел бы отдать вам шкатулку. Тогда я отыскал его именно в канун солнцестояния. Я не уверен, получится ли его найти в другое время года. Ну что, вы решились?
      Римьерос, старательно глядя в сторону, провел пальцами по прохладному дереву. Пожалуй, даже слишом прохладному...
      - Я подумаю над этим, - пообещал он. - Но я предпочел бы, чтобы сокровище ждало меня в княжестве.
      - Что ж, - улыбнулся Ян Шань, показывая белоснежные зубы хищника под тонкой полоской усов. Быть может, оно вас и ждет...
      - Но вы же сами только что сказали...
      - Что в Тай Цзоне нет сокровищ? Верно. И все же, одно, по меньшей мере, имеется наверняка. Тай Юань умирает. И его жена, женщина редкой красоты, остается одна... Римьерос вспыхнул, вскочил на ноги и схватился за меч. - Разве я сказал что-то обидное? - мягко спросил Ян Шань. - У нас принято, что вдова либо очень быстро выходит замуж, либо кончает с собой. Было бы жаль, если бы ей, чужой нам по крови, пришлось исполнять наши обычаи. - Чужой по крови? Она не кхитаянка? - Нет, она из Турана. И при этом самая прекрасная женщина, из всех каких я когда-либо видел - а видел я немало. Разве это не сокровище? - Мне еще... очень трудно разбираться в ваших обычаях, пробормотал Римьерос, совершенно сбитый с толку. Голос мага лился в уши расплавленым золотом: - Все это стоит того, чтобы хотя бы увидеть. Ведь мы живем один раз, и жизнь коротка... - Да, - пробормотал Римьерос зачарованно, словно снова смотрел на текучее дерево шкатулки. - Да, конечно... - Вы обещали мне подумать. И назавтра дать согласие в присутствие Императора. - Да, конечно. - А теперь идите, ибо час уже поздний. Я распорядился привезти сюда вашего барона Марко, он ждет вас внизу, чтобы проводить ко дворцу. Идите. Принц кивнул, явно не понимая, что делает. - Вот, возьмите ее. - Ян Шань втиснул в бесчувственные руки принца шкатулку. - Слушайте внимательно, и пусть каждое слово мое пребудет с вами. Вы войдете в дальний зал, самый дальний, там стоят вдоль стен четыре саркофага. Вы откроете шкатулку посреди этого зала. Только тогда, не раньше и не позднее. Запомнили? - Я запомнил. - Уна, проводи его, - негромко велел маг, и страшный старик, вынырнув как из-под земли, подхватил Римьероса под руки и повел вниз.
      Принц шел, не чувствуя собственного тела. Но к концу витой лестницы колдовской туман почти весь выветрился из его головы. Увидев у себя в руках шкатулку, он недоуменно повертел ее в руках и, пожав плечами, чуть слышно пробормотал: _Посмотрим._ У входа в храм его и в самом деле ждал барон Марко - с двумя лошадьми. Он сказал, что Моу Па пришел и сказал, что не знает, долго ли пробудет принц у мага, а ему, Моу Па, нужно появиться до полуночи во дворце. - Прекрасно, - отозвался Римьерос. - Превосходно. Я все решил. Мы поедем в это княжество, барон, и посмотрим, так ли оно никому не нужно, как нам пытаются внушить. Как вы относитесь к красивым вдовам, а? Кстати, который час? - Светает, мой принц. Скоро рассвет. Вы просидели у этого человека всю ночь. Пораженный, Римьерос придержал коня. - Как всю ночь? Я пробыл у него не дольше часа. Теперь настала очередь барона изумленно вскидывать брови. - Вы пробыли у него всю ночь, мой принц. Взгляните на небо. Звезды тускнели. На востоке небо становилось грязно-серым, теряя бархатную глубину ночи. Римьерос сглотнул. - Не следовало мне забывать, с кем я имею дело, - пробормотал он. - Видно, я задремал у него в кресле. Что ж, в конце концов я жив, и слава Митре. Но эти его посулы исполнения чего-то сокровенного... Он оглянулся на узкое окно в башне, венчающей купол храма, похожего на туранский шлем, чья спица торчит, прямая, как стрела, из складок чалмы.
      Снова взгляды из встретились, и снова Ян Шань, хоть и знал, что зингарец, скорее всего, его не увидел, поспешно отвернулся.
      - Пусть идет, - устало пробормотал он. - Пусть идет со своими рыцарями на верную смерть. Лишь бы он дошел до храма и открыл шкатулку.
      - Небеснорожденный даст зингарцу еще две сотни, и от Тай Чанры останутся одни дымящиеся развалины, проскрежетал откуда-то снизу Уна.
      - Да? - тонким и гневным голосом переспросил Ян Шань. - Если все так просо, как ты говоришь - тогда почему же вся императорская армия не в силах справиться с династией Тай уже тринадцать поколений? Что ты знаешь о Тай Цзоне и его князьях, глупец! Пусть этот напыщенный мальчишка хотя бы избавит меня от Четырех Спящих. Проклятый Тай Юэнь, хоть и трижды болен, так или иначе вынудит его отступить, и зингарец уведет Четверых далеко на запад. Они пойдут за ним, не сомневайся! - Маг бормотал торопливо, задыхаясь, точно спешил договорить, покуда голос его не прервался, и карлик-слуга, хорошо знавший, как опасен бывает его хозяин в таком состоянии, испуганно сжался в комок, ожидая, когда пройдет гроза. Да, так будет! Они пойдут за ним, жаждущие крови, как пошли бы за мной, не останови я их своими чарами. Пойдут, и будут преследовать вечно, до самой смерти и за ее порогом! Зингарский глупец снимет проклятие, тяготеющее надо мной. Он уведет за собою Страх! Быть может, после этого я смогу наконец пробраться к подземелью храма... Ради одного этого стоило расстаться со всеми сокровищами мира - что перед этим какая-то шкатулка! Что перед этим Тай Цзон и все его мнимые богатства! Что перед этим вся империя! Мальчишка заберет с собой мой Страх...
      Глава 6. Серебряный колокольчик.
      "Конану из Киммерии - князь и духовный
      хранитель Тай Цзона.
      Молю тебя и заклинаю именем твоего сурового
      бога Крома, Властителя Могильных Курганов,
      приди на помощь мне и моему народу. Прошу
      тебя об этом если не в память о нашей давней дружбе
      - ибо вряд ли можно назвать дружбой несколько дней,
      проведенных под одной крышей, - то в память о
      выпитом вместе вине и съеденном вместе хлебе. И я,
      и семья моя, и беззащитный народ мой ныне волею
      Императора Кхитая ввергнуты в наихудшую беду,
      которую только можно измыслить.
      Прошу тебя, приезжай как можно скорее,
      потому что даже выехав наутро от получения сего
      письма, ты опередишь захватчиков на три дня, не
      более.
      Доставившему письмо можешь доверять вполне:
      это старейший мой советник. Пусть не беспокоит тебя
      та легкость, с какой он нашел вас: он немного маг и
      весьма искусен во всем, что касается нахождения
      нужных людей и сведений."
      Писано в Доме-на-Вершине-Горы, в
      Час Дракона в ночь Солнцестояния,
      год правления Династии Минь сто
      пятьдесят третий. Тай Юэнь Чжанг
      из династии Тай.
      "Письмо это доставьте недавно прибывшему в
      страну огромному северянину, синеглазому и
      черноволосому. Он путешествует с девушкой-туранкой,
      еще одним высоким и светлокожим человеком с запада
      и карликом из гирканских степей. Они должны были
      остановиться на каком-нибудь постоялом дворе на
      окраине города.
      Северянин этот грозен с виду и в столице скорее
      всего промышляет разбоем, но никогда не откажет в
      помощи, если его как следует попросить, и потому вы
      заставьте его прочесть это письмо, как бы он не
      отпирался. Скажите, что я велю дать вам по пяткам сто
      ударов бамбуковой палкой или сдеру с живых шкуру
      словом, придумайте что-нибудь пострашнее. Если
      станет упрямиться - сулите камни, золото. Если
      откажется даже после этого, скажите ему, что за
      спасение нашего княжества я предреку ему жизнь на
      десять лет вперед.
      Тай Юэнь Джанг"
      Моу Па недоумевающе смотрел на оба письма, и вид у него был при этом самый потешный. Если бы его мог сейчас видеть Римьерос, он, наверное, умер бы от рези в животе.
      - Я не понимаю, - сказал он наконец жалобно. - Я отправил Чу только вчера поздно ночью, как мог он домчаться до Тай Чанры так быстро, что сегодня утром я уже увидел тебя, мой господин?
      Старый Тай Кин Бо улыбнулся, отчего все морщинки на его лице сбежались к уголкам глаз и рта.
      - Ты слишком давно не был дома, - сказал он. - И отвык. Кайбону вовсе не нужно было твое письмо. Я отправился в путь пять дней назад, едва зингарец прибыл в столицу. Почему же лицо твое помрачнело? Ты ведь так и хотел, чтобы я оказался здесь побыстрее, разве нет? Моу Па опустил голову так низко, что тонкая косица его, перевязанная шелковым шнуром, задралась вверх. - Я и в самом деле отвык. Зачем же я тогда здесь? Теперь я понимаю, почему от так улыбался, когда я пылко объяснял ему, на что нам может понадобится свое ухо при дворе. Я забыл, что он сам глаза и уши всего мира... Старик чуть качнул седой головой и дотронулся двумя сложенными пальцами до склоненного лба юноши. - Я знаю, чему он улыбался. Уговаривая его отпустить тебя в столицу, ты пекся ведь не только о благе нашего маленького княжества, правда? Тебе хотелось пожить здесь, среди вельмож, богачей и поэтов, увидеть цветение хризантем и пионов в саду Императора. И ничего постыдного или злого нет в юношеском любопытстве, а Тай Юэнь, слава богам всех Четырех Миров, еще достаточно молод, чтобы помнить неуемное хотение знать все на свете, которое тянет таких как ты прочь из родительского дома. Подумай лучше вот о чем: при всем умении нашего князя провидеть будущее, к кому бы я пришел сегодня, не будь здесь тебя? А так я могу назваться твоим богатым родичем из какой-нибудь отдаленной провинции. И мы вместе поищем этого северянина, как того хочет кайбон.
      Моу Па снова посмотрел на свитки - один из них был написан тонкими, словно следы множества птиц на снегу, кхитайскими иероглифами, второй - прихотливой вязью знаков туранского языка.
      - Воля кайбона священна, и я займусь поисками немедленно... - сказал наконец он, еще раз прочтя оба послания и аккуратно сложив в ларец черного лака то, которое предназначалось чужаку. - Мне кажется, я знаю, о ком здесь идет речь. Не так давно здесь появилась новая невиданная шайка воров - одного из них, говорят, просто можно показывать ради наживы за деньги, так похож он на огромную обезьяну. Но разыскать в столице нужного человека и так нелегко, что же говорить о том, кто нарочно прячется?