Захватчики из Центра (Битва за Центр - 2)

Стеблфорд Брайан
Захватчики из Центра (Битва за Центр - 2)

      Брайн СТЭБЛФОРД
      БИТВА ЗА ЦЕНТР II
      ЗАХВАТЧИКИ ИЗ ЦЕНТРА
      Глава 1
      Порой меня беспокоит странное ощущение, что мировой разум решил сделать мою жизнь поучительной притчей. Я сопротивлялся, как мог, но убедился, что сопротивление бесполезно. Боюсь, мне на роду написано и судьбой уготовано совершить рано или поздно нечто выдающееся.
      Пожалуй, стоит объяснить, как получилось так, что я пришел к столь ужасающему выводу.
      Кажется, у древних китайцев было страшное проклятие:
      "Чтоб тебе жить во время перемен". Время перемен - интересное время. Всю жизнь я понимал его справедливость, но прежде мне в голову не приходило задуматься над подтекстом: "Чтоб тебе жить во время перемен". Если вас, как мотылька на огонь, тянет к переменам в "интересные места", можете быть уверены: на вас лежит проклятие. Тому примером моя судьба: меня, совсем еще зеленого пацана, соблазнил отправиться через полвселенной мой хороший приятель Микки Финн - и в результате мы оказались на огромной искусственной планете, именуемой на земном языке "Асгард" в честь некогда живших на ней технократических "богов".
      Много лет в верхних слоях планеты копались представители трехсот различных гуманоидных рас галактики, занимаясь поисками всяких технических артефактов. Организовывал и направлял этих добросовестных трудяг Координационно-Исследовательский Центр, который, в свою очередь, организовывали и направляли тетраксы - одна из верховных рас галактического сообщества. Я-то никогда в Центре не работал, предпочитая оставаться самому себе хозяином и прокладывать маршруты в холодных и пустынных подземельях Асгарда там, где захочется.
      Не мне выпала честь совершить эпохальное открытие - обнаружить под верхними уровнями, насквозь промороженными после космической катастрофы, более теплые и интересные для исследователей пещеры. Этим мы обязаны моему другу Саулу Линдраку, а ему открытие стоило жизни - беднягу Саула подвергла мучительной смерти банда отъявленных негодяев, попытавшихся силой вытянуть из него сведения о маршруте. И тогда до меня дошло третье скрытое пожелание китайского проклятия: "Чтоб тебе быть интересным человеком". Не пошевелив и пальцем, я попал вдруг в центр внимания совершенно различных сил.
      Во-первых, мной заинтересовались гангстеры, поскольку на Асгарде я оказался единственным человеком, знавшим французский, на котором Саул вел свои дневники. Во-вторых, подразделение военно-космических сил Земли, прибывшее на Асгард прямиком с только что окончившейся войны против саламандров: их уничтожили до последнего. Командир отряда - звездный капитан Сюзарма Лир была уверена, что некий детина гигантского роста, которого по доброте душевной приютил Саул, ни много ни мало как созданный саламандрами андроид, их тайное оружие, запрограммированное на месть всему человечеству; потом она пришла к твердому убеждению, что лучше меня никто ей не поможет поймать и убить андроида.
      Подробности моих приключений вы можете узнать из первого тома повествования, а здесь, чтобы не тянуть резину, скажу лишь, что андроид попытался скрыться в бездонных глубинах Асгарда, и мы с отрядом звездных воинов пустились за ним в погоню. Вслед за нами двинулась разношерстная банда из кровожадных вормиран и спиреллов под предводительством вормирана.
      В результате, как и следовало ожидать, произошло кровавое побоище.
      Когда все разборки наконец закончились, звездный капитан и ее бравые ребята отправились обратно на Землю, довольные тем, что с честью завершили свою грязную миссию, а мне оставалось лишь подороже продать секрет тропы в нижние слои Асгарда.
      Быть богатым я не привык. Всю жизнь только и делал, что кое-как сводил концы с концами, никогда не вынашивая далеко идущих честолюбивых планов, ибо не всегда знал даже, на какие шиши буду покупать через неделю кусок хлеба. Наконец-то судьба мне улыбнулась, но тут я столкнулся с ужасной проблемой: чем же заняться дальше?
      Ныне Асгард напоминал мне проколотый воздушный шар. Он хранил еще много тайн, но утечка уже началась, и теперь, когда стали доступны сразу сотни уровней, исследователь-одиночка вряд ли мог рассчитывать на какой-либо крупный успех. Загадочный центр планеты так и остался в недосягаемой дали, но в глубине души начало расти ощущение, что мой звездный час был, да весь вышел. И я стал подумывать, не найдется ли в остальной части галактики еще что-нибудь интересное для такого нувориша-отшельника, как я. В конце концов мои размышления привели меня к родным местам: Солнечной системе, астероидному поясу, планетоидам и Земле-матушке.
      На самой Земле я никогда не был. Единственной планетой, сравнимой с ней по размерам и массе, на которую ступала моя нога, был Асгард, удаленный от нее более чем на тысячу световых лет. Мне даже показалось несколько странным, что в свое время, находясь от колыбели человечества всего в каких-то нескольких миллионах миль, я не подумал посетить ее, и только теперь, оказавшись в невообразимой дали от исходной точки моих странствий, вдруг начал ощущать потребность там побывать. И чем больше я об этом думал, тем больше эта потребность во мне росла.
      На верхнем конце Небесной Переправы, пришвартованный к тетронскому орбитальному спутнику-Порту, стоял "Мистраль" - тот самый корабль, на котором Микки Финн, Хельмут Белински, Жан Эйврод и я прибыли на Асгард. Уходя, мы подготовили его к длительной стоянке и наглухо задраили. Поэтому внутри - ни пылинки, ни соринки; все так, как было оставлено. И Финн, и Белински, и Эйврод - все погибли от несчастного случая во время одной из экспедиций в подземелье; оставаться дома в тот раз была моя очередь. По заключенному меж нами соглашению корабль достался мне в наследство. Это - единственное, что я унаследовал, если не считать длинного списка неоплаченных счетов Микки, которые тетраксы тут же великодушно повесили на меня.
      То были трудные времена: жить вчетвером на планете, населенной по большей части инородными расами, - одно, а остаться вдруг в полном одиночестве совсем другое. Но я привык; со временем даже понравилось. Пока шел процесс адаптации, я вынужденно задвинул "Мистраль" в самый дальний угол своего сознания, чтобы тот не бередил ненужных мыслей. Но он стоял там всегда и ждал своего часа.
      Часть моих скромных сбережений я потратил на его переоснастку. Подремонтировал ядерный реактор и сделал профилактику пространственному компрессору. Поскольку я ни шиша не понимал в физике связующих сил, которые, сворачивая пространство, позволяли нам скакать по Вселенной словно дамке по шашечной доске, мне хотелось иметь уверенность, что когда я нажму нужную кнопку, то окажусь в пределах именно Солнечной системы. На всякий случай купил для бортового компьютера новые навигационные программы, а также лучшие программы обработки нештатных ситуаций, которые только удалось найти. Затем, решив, что путешествовать на голодном пайке мне не к лицу, приобрел новейшее достижение тетронской органотехники - интегральную термосинтетическую систему, способную производить еду, перерабатывать продукты жизнедеятельности, регулировать параметры атмосферы, давать биолюминесцентное свечение и служить маломощным источником тока, причем все это исключительно с использованием органических технологий; никаких встроенных живых организмов в ней не было. Страшно вспомнить, что во время перелета на Асгард нам приходилось питаться бактериальным супчиком и грибковой плесенью. Отвратительная пища и жуткая вонь.
      Когда все было готово и мой корабль стал первоклассным транспортным средством, я в последний раз поднялся по Небесной Переправе, чтобы сказать "оревуар" доброму старому Асгарду. Тогда я не был уверен, вернусь ли сюда еще когда-нибудь.
      Да и вообще ни в чем уверен не был.
      Звездолеты - очень быстрые корабли. При полете светящиеся объекты снаружи превращаются в тягучие световые нити, словно растекаясь по плоской крышке стола. Но и расстояния в галактике не маленькие; лететь к Земле - это не речку переплыть.
      В дорогу я прихватил диски с записями музыкальных и художественных произведений. Еще у меня была центрифуга для создания искусственной силы тяжести и различные тренажеры. Какое-то время они скрашивали мое одиночество, но под конец пришлось заняться поисками новых, еще не опробованных развлечений.
      Вот тогда-то мне и стукнула в голову мысль взяться за воспоминания, после чего я немедля включил магнитофон. Не скажу, что скрупулезное описание событий - блаженное времяпрепровождение: я не писатель, поэтому сочинительство давалось мне с превеликим трудом. Публиковать написанное в мои намерения не входило, ибо в записках содержалась весьма щекотливая информация об истинной судьбе андроида: Сюзарма Лир полагала, что уничтожила его собственноручно, а я, описывая все, как было в действительности, в глубине души испытывал удовлетворение.
      Работа закончилась за несколько дней до выхода из свернутого пространства, после чего я должен был обычным ходом пересечь границу Солнечной системы. Но из шнекового канала я вывалился вовсе не там, где хотел. Думаю, навигационные системы и без того совершили чудо, доставив корабль в такую крохотную точку, как Солнечная система; бессмысленно ожидать, что вас подкатят прямо к порогу нужной вам планеты. До Земли еще было ой как далеко, до астероидного пояса тоже. Поблизости оказался лишь Уран.
      На Уране я не бывал. Насколько мне известно, этим вообще мало кто может похвастать, однако, еще когда я жил в системе, отдельные смельчаки начали заселять его луны и кольца. Обычное сканирование, произведенное корабельным оборудованием, показало, что по соседству с планетой существовал крохотный обитаемый планетоид с жизнерадостным названием Весельчак. Мой корабль немедленно был занесен в его регистрационный журнал, а бортовой компьютер передал положенные данные, получив в ответ кучу обычной в таких случаях цифири касательно Весельчака: размеры и физические характеристики планетоида, численность населения и прочее, и прочее. Я и не подумал выводить всю ее на экран, а отобрал лишь главное. На планетоиде жили восемьсот человек; все, кроме, пожалуй, дюжины, - штатские. Основное занятие - картография и сбор научных данных. Все это хорошо, но малоинтересно.
      В контакт они вступили первыми. Видимо, их компьютеры переварили полученную информацию чуть быстрее, чем мой, или же потому, что обитатели планетоида более серьезно относятся к соблюдению приличий, нежели ваш покорный слуга. В своем послании они весьма дружелюбно пригласили меня пришвартоваться в их доке. Я подумал, что, наверное, не так уж часто в этот маленький мирок, где все друг друга знают, заглядывают странники. И уж конечно, путешественник, который может многое поведать о тайнах Вселенной, будет для них желанным гостем.
      Тут я понял, что давно пора попробовать: каково это - оказаться в шкуре светского льва. И я решил погостить здесь денек-другой.
      "Ведь ничего плохого в этом нет, правда?" - спросил я самого себя.
      Но очень скоро выяснилось, что человек, живущий в интересные времена, ошибается чаще, чем другие.
      Глава 2
      Полет до планетоида занял почти два дня. По пути мой компьютер бесперебойно поддерживал дружескую беседу с компьютером этой микропланеты, ведь вести голосовую связь во время работы пространственного компрессора невозможно. Когда речевой контакт с хозяевами планеты стал наконец возможен, это уже стало неактуально, ибо очень скоро я должен был предстать перед ними воочию.
      Договариваться о скучных подробностях захода в док я предоставил машине, а сам тем временем умылся и распаковал чемодан с лучшим своим гардеробом. Поверх всего я надел спецовку из тонкой пленки, чтобы не запачкаться, когда буду лезть по переходному рукаву в причальный шлюз. Считается, что гравитационный колодец, именуемый Земля, оставил понятие "грязь" в далеком прошлом, но вы сами знаете, как оно бывает в действительности. Протискиваясь по рукаву, я думал, насколько приятно будет снова ощутить силу тяжести, вызванную вращением. Уже влезая в шлюз, я предвкушал наслаждение от ждущего впереди ощущения легкой гравитации. Сам шлюз, естественно, располагался на оси станции и не вращался, но я-то знал, что заветная сила тяготения уже совсем близко.
      Внутри шлюза, забитого какой-то аппаратурой, никого не было. Помимо обычных шлюзовых камер, здесь стояли, едва заметные на фоне навороченных вокруг труб и шлангов, стальные барабаны около полутора метров в высоту и одного метра в диаметре, снабженные кнопочными пультами и предупредительными надписями. Я не стал к ним особо приглядываться, а сразу же направился к люку, где начиналась лестница, по которой явно можно было выйти к жилым отсекам станции.
      Даже не спускаясь, а скорее протягивая себя вниз по лестнице, я настолько увлекся ощущениями от медленно прибывавшей силы тяжести, что, выйдя из люка, не сразу заметил, что состав встречавшей меня делегации несколько неожидан.
      На меня смотрели лица, далеко не дружественные. Все внутри оборвалось, когда я понял, что физиономии эти принадлежат мускулистым ребятам, одетым в форму военно-космических сил; и совсем стало кисло, когда я увидел, что один из них - лейтенант - навел на меня пистолет.
      Единственное, что пришло мне в голову: "Кажется, я опять попал в дерьмо".
      Кто однажды побывал под дулом нацеленного на него армейского пистолета, тот вряд ли захочет повторить этот опыт.
      Чисто рефлекторно, не имея ни малейшего намерения бежать, я повернулся к люку, через который только что вошел. Но мне уже успели перекрыть путь к отступлению. Слишком замедленны оказались мои реакции, чтобы увернуться, и слишком непривычна была новая сила тяжести. Удар пришелся в челюсть, отчего ноги моментально взметнулись выше головы, а сам я, пролетев изрядное расстояние по воздуху, со всего маху грохнулся под ноги лейтенанту. Разумеется, получать по морде в условиях малого тяготения - совсем не то, что в нормальном гравитационном колодце, однако приятным это ощущение все равно не назовешь. Удар причинил боль, причем не столько физическую, сколько от унижения. Я хотел было ответить, но тут в нескольких сантиметрах от моего носа возникло дуло лейтенантского пистолета.
      - Блэкледж, - растягивая слова, произнес офицер, - кто тебя просил? Приказа бить его не было.
      - Так точно, сэр, - ответил рядовой Блэкледж и полушепотом добавил:
      - Ну погоди у меня, сука!
      Последняя реплика относилась явно не к лейтенанту.
      - Майкл Руссо, - спокойно произнес тот. - Ты арестован по обвинению в дезертирстве из военно-космических сил Объединенных Наций. Тебя будут держать под охраной на Весельчаке до прилета "Леопардовой Акулы" - крейсера военно-космических сил, после чего тебе будет предоставлен адвокат для защиты в военном трибунале, где тебя будут судить по законам военного времени. По тем же самым законам на твой корабль накладывается арест с конфискацией.
      Я все еще сидел на полу, пытаясь встать на четвереньки. Хоть это и выглядит нелепо, но единственной моей мыслью было - что за дурацкое название для военного корабля:
      "Леопардовая Акула".
      Вслух ее я не высказал.
      И говорить им, что с конфискацией моего корабля у них номер так просто не пройдет, я тоже не стал.
      - Встать! - скомандовал лейтенант. Он убрал пистолет, явно довольный разыгранной мелодрамой.
      Я поднялся, приложив руку к ноющей скуле. Крови не было, но от синяка никуда уже не деться.
      - Полагаю, вы даже не хотите посмотреть на мои дембельские документы? поинтересовался я. - На них стоит подпись капитана военно-космических сил Сюзармы Лир - пусть нечеткая, зато вполне законная.
      Лейтенант ответил каменной улыбкой.
      - Все станции системы подняты по тревоге, чтобы тебя арестовать, - сказал он. - Мы знали, что ты летишь сюда, хотя тебе лучше было бы оставаться за кордоном, у своих инопланетных друзей. И еще заруби себе на носу, что, оскорбляя капитана Лир, такие типы, как ты, могут лишь усугубить свое положение. Капитан Лир - героиня.
      - Жаль, что ей не хватило геройства послать соответствующий рапорт, только и оставалось кисло вымолвить мне.
      Для мрачных настроений были все основания. Я и не предполагал, что Сюзарме Лир хватит подлости подложить мне такую свинью, особенно после того, как мы по-хорошему обо всем договорились, однако ни секунды не сомневался - это ее рук дело.
      Чего ради ей вздумалось подать на меня в розыск? Или она вычислила, как я утаил от нее то, что Мирлин остался жив?
      Тут я с досадой подумал: "Дернул же меня черт оставить против себя улики мои мемуары, записанные в файлах диск-библиотеки".
      На планетоидах, как правило, тюрем не делают, поэтому меня посадили в обычную каюту со специальным замком. Все в ней было как положено - койка, миниатюрный санузел, пищераспределитель и несколько дисплеев. Очень скоро выяснилось, что дисплеи для пущей безопасности заблокировали. Я мог сколько угодно смотреть по ним телепрограммы или старые фильмы, но не мог позвонить. От связи меня отрезали.
      Это показалось мне дополнительным оскорблением в придачу к зуботычине, поэтому, вместо того чтобы тихо сидеть, я стал искать канал связи с внешним миром. Начал с того, что потребовал адвоката, но система мой вызов не пропустила, тогда я попытался вызвать врача. Когда компьютер запросил мои симптомы, я убедил машину, что у меня, вероятно, сломана челюсть. Ничего не стоит обвести искусственный интеллект вокруг пальца, стоит лишь завладеть его вниманием. Через десять минут ко мне в камеру вошла докторша.
      - Меня зовут Марийо Кимура, - сказала она, протягивая руку, чтобы ощупать мой подбородок. - А челюсть у вас не сломана.
      - Неужели? - произнес я. - Вы не представляете, как я рад это слышать. Но она чертовски болит.
      Могу побиться об заклад - она мне не поверила.
      - Вы уж простите, что я не при смерти, но мне очень нужно с кем-нибудь поговорить. Я чуть ли не год просидел наедине с самим собой в крохотном звездолете, и первый же человек, которого я встретил, сделал попытку меня нокаутировать. А затем меня бросили сюда с явным намерением сгноить заживо. По-моему, это жестоко и негуманно. Я понятия не имею, какие у вас здесь действуют законы, но, может, вы посоветуете, что мне делать в моем положении. Вызвать адвоката я уже пытался.
      - На Весельчаке нет адвокатов, - сказала доктор Кимура. - Нам они не нужны.
      - Но стоит же у вас взвод военно-космических сил. Что, без них вы обойтись не можете?
      Она открыла свою сумку и, покопавшись, достала пузырек с какой-то жидкостью. Затем смочила ватку и решительным жестом усадила меня на койку. Я понял: сейчас будет больно - такова медицинская традиция, корнями уходящая в века. Но я встретил боль как настоящий мужчина.
      - Мистер Руссо, - сказала она, - я не знаю точно, что вы совершили. И я не одобряю ни способ, которым вас сюда заманили, ни то, что рядовой Блэкледж позволил себе вас ударить. Но вы тоже должны постараться понять ситуацию. Пока вы сидели где-то там, в своей системе, мы пережили здесь долгую войну. Корабли саламандров вторгались в наше пространство не менее сорока раз. Все это время мы были объектами для оккупации или полного уничтожения. Большинство из нас просидело здесь все десять лет, пока шла стрельба, и планетоид стал нашим домом, а перемещаться по системе тогда было совсем не просто. Одной ракеты было достаточно, чтобы разнести Весельчак на мелкие куски, поэтому мы с радостью разместили у себя форпост военно-космических сил, защищавших нашу систему. И симпатии к дезертирам вы здесь не найдете.
      - Изменится ли ваше отношение, если я скажу, что я невиновен?
      - Разумеется. Но ведь это надо доказать, не так ли?
      - Вот поэтому мне и нужен какой-либо официальный представитель. Военно-космические силы затеяли против меня какую-то непонятную вендетту. Мне нужен адвокат со стороны, а не их карманный защитник. Я - не дезертир.
      Пока она изучала меня своими черными глазами, на лице ее не отражалось никакой ответной реакции. У нее была миниатюрная фигурка - ростом не выше метра шестидесяти пяти, - и даже с учетом того, что я сидел, а она передо мной стояла, наши глаза находились примерно на одном уровне.
      - Значит, не дезертир? - спросила она. - Тогда что вы делали во время войны, мистер Руссо?
      То был удар ниже пояса. Чего от меня хотели - чтобы я бросился домой в ту же минуту, когда узнал, что у нас начались серьезные боевые действия? Задавать этот вопрос вслух не требовалось. Понятно, что ответ наверняка был "да".
      На Асгарде война всегда казалась какой-то далекой, и в том космополитичном мире легко было поддаться мировоззрению тетраксов. А это значит рассматривать и землян, и саламандров как две равнозначные банды варваров, которые сами не ведают, что творят.
      - Мне надо кому-нибудь рассказать всю историю со своих позиций, - произнес я вежливо, но твердо.
      Докторша выбросила ватку в мусоросборник и закрыла сумку.
      - Я посмотрю, что можно для вас сделать, - пообещала она. - Но не думаю, что вам от этого будет какая-то польза.
      У меня было мрачное предчувствие, что она права.
      Глава 3
      Хлопоты доктора Кимуры насчет меня принесли определенные плоды. Она, должно быть, пошла прямиком к руководству, потому что следующим, кто нанес мне визит, был главный человек на планетоиде. Звали его Аюб Хан. Он был высокого роста и солидного вида, с небрежной грацией в движениях. У меня сложилось впечатление, что ему от роду положено быть главным, где бы он ни находился на планетоиде или на целой планете.
      - Мне очень жаль, - произнес он с видимым участием, - что от имени Солнечной системы нам пришлось встретить вас столь печальным образом. Мы понимаем, что вы только что вышли из, так сказать, "добровольного одиночного заключения" и что, к несчастью, вам пришлось вновь ему подвергнуться, теперь не по своей воле. Но у нас связаны руки. Военно-космические силы утверждают, что вопрос этот находится исключительно в их юрисдикции, и у них есть для этого основания.
      - На Асгарде меня забрали в армию в результате ложного обвинения в совершении преступления, - сказал я ему, заранее понимая тщетность своих потуг. - Мои услуги были предметом кабального договора, по которому я мог попасть в рабство к людям, подставившим меня. Со временем правда выплыла на поверхность, и по тетронским законам подписанный мной контракт стал недействителен. Подразделение военно-космических сил выполнило свою задачу, после чего мне был выдан официальный документ об увольнении из армии. Я вовсе не дезертир; у них нет права арестовывать меня.
      Хан только пожал плечами:
      - Тетронские законы здесь не действуют, мистер Руссо. Данный случай должен быть рассмотрен в соответствии с законодательством Объединенных Наций. Я уверен, что трибунал примет к сведению все относящиеся к делу факты.
      - А что, дезертиров нынче расстреливают? - поинтересовался я.
      - Крайне редко, - заверил меня он. - В большинстве случаев пойманные дезертиры просто дослуживают свой срок в штрафном батальоне.
      - Отличная перспектива, - мрачно произнес я.
      - Враг побежден, но у военно-космических сил еще много работы, подчеркнул он. - После межзвездной войны вокруг такая разруха! Нашим колониям надо заново отстраиваться, и об оставшихся саламандрах тоже необходимо позаботиться. Даже в штрафном батальоне у вас будет полезная и ответственная работа.
      Не скажу, чтобы эти радужные перспективы вызвали во мне большое воодушевление.
      - Мистер Руссо, - мягко произнес он, - мы все очень рады считать вас на Весельчаке своим гостем, невзирая на реальные обстоятельства. За еду и пользование информационными сетями платы мы с вас не возьмем. Но законы одинаковы как для вас, так и для нас, поэтому мы обязаны действовать в рамках, определяемых обстоятельствами.
      Он очень сильно напоминал мне моего последнего тюремного охранника Акилу-69, который тоже был до щепетильности вежлив.
      - Очень признателен, - ответил я довольно неискренне. - Мне хотелось бы, если можно, задать несколько вопросов. Насколько я понимаю, военно-космические силы были заранее предупреждены, что я направляюсь в вашу систему, и инструкции относительно моей встречи были получены загодя. Это так?
      - Полагаю, да.
      - А вам случайно не известно, откуда они узнали о моем прибытии? До того, как я выключил пространственный компрессор, корабль идентифицировать было невозможно, а сам я никаких упреждающих сообщений не посылал. Кто проинформировал их обо мне?
      - Понятия не имею, - без тени смущения ответил он. - Насколько я понимаю, информация о вашем прибытии должна была поступить из точки вашего отправления, когда вы находились в пути.
      До этого я и сам догадался. Гиперпространственный информационный импульс легко опередит любой находящийся в полете корабль. Но посылка этих импульсов чрезвычайно дорогое удовольствие, и ими пользуются весьма редко. Сюзарма Лир послать его не могла, потому что ее корабль вылетел с Асгарда задолго до моего. Она уже несколько месяцев как должна была прибыть в Солнечную систему. Ответственность за объявление меня дезертиром наверняка лежит на ней, но она никак не могла знать, что я возвращаюсь домой. Если предупреждение о моем прибытии поступило с Асгарда, это могли быть только тетраксы. Но откуда тетраксы знали мои намерения? Да и вообще какое им до этого дело?
      - Доктор Хан, - вежливо произнес я. - Я был бы очень вам признателен, если б вы, пользуясь своим влиянием, сумели выяснить, откуда военно-космические силы узнали о конечной цели моего маршрута. Это может оказаться жизненно необходимо для моей защиты.
      - Рад буду вам помочь, - заверил он. - Весельчак - цивилизованный мир, и я не хочу, чтобы вы плохо о нас подумали.
      Я даже в порядке бреда не мог себе представить, что у меня останется о них хоть одно положительное воспоминание, но решил оставить этот вопрос открытым. Когда Аюб Хан ушел, я сел на койку и попытался поднять себе настроение, подсчитывая оставшиеся капиталы. В конце концов утешил себя тем, что пока еще я богатый человек.
      И тут появился следующий гость.
      - Привет, Руссо, - как ни в чем не бывало произнес он, проходя через запираемую на кодовый замок дверь. - Не правда ли - мир тесен?
      Я глянул на него и от удивления открыл рот. Мы не виделись уже много лет, но узнал я его моментально.
      - Господи Иисусе! - пробормотал я. - Джон Финн!
      - Здесь меня зовут Джек Мартин, - предупредил он. - Будь добр, запомни это как следует.
      Джон Финн играл в семье Микки роль того самого урода, без которого семья не семья. Еще на поясе, подростком, я знал его лишь издали, и даже у Микки не было с ним близких отношений. Микки - большой, застенчивый и неуклюжий; Джон маленький, плутоватый и себе на уме. Однажды он прилетел на Асгард, так толком и не объяснив, зачем покинул родительскую систему. Деньги у него были - по крайней мере достаточно, чтобы купить билет на дальний рейс тетронского корабля. Но к тому времени Микки уже погиб. Большого сожаления это известие у Джона не вызвало; только злость на то, что Микки оставил корабль мне. Возможно, если б я твердо знал, что Микки хотел отдать корабль ему, то так бы и поступил, но ничего такого он не говорил, поэтому и отдавать судно не стал.
      Джон пробыл на Асгарде около шести месяцев. Несколько раз он спускался с бригадами старателей в холодные уровни, однако такая работа пришлась ему не по вкусу. Ему удалось откопать для тетраксов кое-что из остатков техники, но заработал он гораздо меньше того, что ожидал, и отбыл назад, в Солнечную систему, при этом даже не попрощавшись. Я ничуть не сожалел.
      - Постараюсь запомнить, - пообещал я, говоря самому себе, что вот - по крайней мере одно знакомое лицо, и даже, быть может, дружески настроенное. Но что ты здесь делаешь? И как ты открыл дверь с кодовым замком?
      - На свиданку пришел, - насмешливо произнес он. - А с замком - нет проблем. Я работаю здесь техником.
      Мне оставалось только кивнуть, не пытаясь скрыть свое замешательство. Он уселся рядом со мной на койку, закинув ногу на ногу. Ситуация, похоже, доставляла ему явное удовольствие.
      - Я, когда вернулся, решил осесть на периферии системы, - беззаботно продолжил он. - Внутренние планеты не по мне. Я ведь такой же парень с пояса, как и ты. Сначала сидел на Титане, потом на Ганимеде. Вот там и завербовался на Весельчак. Народ здесь - что надо. Работаю подсобником: то техником, то пилотом шаттла, то наземным водителем, то еще кем-нибудь в том же духе. Негусто, но жить можно, пока не найду какую-нибудь настоящую работу. Заодно рассказываю длинные сказки про Асгард. Говорят, ты добрался до центра и видел его создателей.
      - Не совсем, - ответил я. - Просто залез очень глубоко и пообщался с народом, который делает чертовски умные машины. Хотя долго поговорить нам не пришлось. Но кто соорудил Асгард - до сих пор неизвестно.
      Мне без труда удалось подделаться под его манеру вести разговор.
      Он предложил выпить. Я заказал пищевому автомату несколько чашек. Кофе получился не так хорош, как на моей тетронской органической машине, но это неудивительно.
      - У тебя большие неприятности, Майк. Тебя ведь по-прежнему зовут Майк?
      - Да, я все еще Майк. И неприятности у меня действительно есть.
      - Космические вояки всерьез собираются тебя прижучить. Такую тревогу из-за ерунды не подымают. Вся система сидела в засаде и ждала твоего прибытия. Я не знаю, что ты там натворил, но для кого-то ты точно - гвоздь в заднице.
      - Для звездного капитана по имени Сюзарма Лир, - ответил ему я. - Может, это и смешно, но мы вполне ладили с начала и до конца. Хоть я ей и не нравился, но, как мне казалось, вовсе не настолько, чтобы меня уничтожать. Похоже, я ее недооценил.
      - Я слыхал о ней, - сказал Финн. - Она сделала себе имя. На дерзких рейдах в глубь саламандрских территорий. И ей за это понавешали медалей... Знаешь, а я могу тебе помочь.
      Я смерил его пристальным взглядом. У него по-прежнему было лицо заморыша, только теперь украшенное мелкими усиками, точь-в-точь как у парижского сутенера из старого фильма. Манеры этого типа всегда напоминали потуги шестиклассника выдать себя за важную персону и ничего, кроме отвращения, у меня не вызывали.
      - Можешь? Ты? - настороженно спросил я.
      - Раз плюнуть.