Некоторые не допускают и мысли, что евреи способны действовать сообща и организованно, отвергая это как безумную теорию “еврейского заговора”. Пусть прочтут и перечтут это сообщение еврейского историка, сделанное на еврейской конференции. Если доказано теперь вне всяких сомнений, что евреи Франции на протяжении многих лет тайно покупали и подкупали французские СМИ, искажали национальный дискурс и со временем подтолкнули неподготовленную Францию к вступлению в ужасную и бессмысленную Вторую мировую войну, — разве так уж невероятно, что евреи США тайно захватили СМИ в национальном масштабе и сейчас толкают США к ужасной и бессмысленной Третьей мировой войне?
Правда, в настоящее время нет нужды действовать втайне. Один из верховных сионистских идеологов Зеев Хейфец (бывший глава пресс-службы премьер-министра Менахема Бегина) написал в американской газете
1, что “Разоружение Ирака — лишь начало процесса на Ближнем Востоке”, так как “арабская и иранская (sic!) культуры”, мол, “иррациональны” и ничего нельзя сделать, кроме войны, для “улучшения коллективного психического здоровья арабских обществ”. Надо полагать, что это массированное “лечение психики” должно быть осуществлено американскими солдатами, а командовать ими будет еврейская помесь ястреба и зайца, окопавшаяся в Пентагоне. Что касается причины войны, то она была красноречиво обрисована ключевым оратором на той же конференции по антисемитизму, Йегудой Бауэром, директором Мемориального института Яд ва-Шем в Иерусалиме.
“Евреи — не нация, равно как и не религия, — сказал он. — Они — цивилизация, и у этой цивилизации есть своя цивилизующая миссия. Они не потерпят конкурирующую исламскую цивилизацию, как не потерпели христианский мир или коммунизм. Вот почему война с исламом неизбежна”.
В каком-то смысле сегодняшняя Америка напоминает Россию 1986 года, в начале гласности. Когда советские люди узнали, кто и как правит ими, дни советского режима были сочтены. Гласность подготовила дорогу перестройке. Теперь, впервые за время жизни поколения, американцы смогли увидеть людей, которые ими правят: ядовитую комбинацию правых демократов Либермана, республиканских неолибералов, неоконсерваторов и просто мошенников. Иракская война вывела этих нибелунгов из их подземных пещер на белый свет. Теперь настало время освободиться от их мертвой хватки.
Это нельзя отложить на завтра, так как сеющее междоусобицу правление Буша видится как период “белого” протестантского англосаксонского правления, вопреки превалированию его еврейских советников. Все претенденты на президентский пост — Либерман, Керри и даже Кучинич — похваляются своими связями с еврейством и клянутся в верности Израилю, народу и государству. При современном политическом раскладе в Америке еврейскому господству нет альтернативы. Если республиканцы провалятся на выборах, СМИ истолкуют их провал как поражение WASP’ов. Если они добьются успеха, это будет интерпретировано как успех их еврейских советников.
Вот почему патриотические силы Америки не должны дожидаться следующих выборов или окончания войны. Они должны действовать незамедлительно, остановив ее. У них есть враг, но он не в Ираке. Нужна новая американская революция, под стать “новому курсу” (вспомните Рузвельта) и отмене рабства, с демонополизацией дискурса в СМИ и университетах. На заре ХХ века американцы “разукомплектовали” могущественную империю “Стандарт ойл”. Они создали антимонопольное законодательство и ликвидировали угрозу демократии. Это достижение необходимо повторить сейчас.
(Эта тема продолжала обсуждаться в Интернете, но так и не пробилась в СМИ. Когда в августе 2005 года Синди Шихан, мать погибшего американского солдата, заявила: “Мой сын шел воевать за Америку, но погиб за Израиль”, на нее напали справа и слева и обвинили в… антисемитизме. Хотя все больше американцев узнает и шепчется об ослиных ушах своего короля, король пока прочно сидит на троне.)
Борис Ключников кто заманил БУША в ИРАК?
Злой гений Буша
Кто заманил американцев, президента Буша в иракскую ловушку? Вот вопрос, который мы намерены прояснить в этой работе. Какие силы подтолкнули Буша принять роковое решение атаковать 20 марта 2003 года еще одно суверенное государство? Атаковать без согласия Совета Безопасности ООН, в явное нарушение норм международного права.
Давно известно, что войны начинаются в умах людей. Так в чьей же голове зародилась эта жестокая и опасная, как эпидемия, война в Ираке? Есть разные мнения, но большинство наиболее информированных людей указывает на Дика Чейни — вице-президента США.
Чейни родился в 1940 года, попытался получить диплом престижного Йельского университета. Но из-за плохой успеваемости был отчислен. Тем не менее этот “ястреб” из штата Вайоминг уже в возрасте 34 лет занял при президенте Форде пост генерального секретаря Белого дома. Работая в администрации Никсона, чудом избежал наказания в ходе “скандала Уотергейта”. Затем в течение 10 лет он был конгрессменом от Республиканской партии. Буш-старший в 1989 году назначил Чейни министром обороны. Правое крыло республиканцев пыталось сделать Чейни президентом на выборах 1996 года, но он, просчитав силы, отказался баллотироваться и предпочел пост президента скандально известного техасского нефтяного гиганта “Хеллибёртон”. Когда Буш-младший, будучи губернатором Техаса, решил баллотироваться в президенты, то выбрал в качестве напарника на пост вице-президента именно его — 60-летнего Дика Чейни.
Буш и Чейни победили в 2000 году. Но победа была малоубедительной: Гор и Либерман набрали на полмиллиона голосов больше. Исследователи уверяют, что Чейни, “ястреб” по характеру и убеждениям, очень опасался, что сомнительность победы сделает Буша нерешительным. Для преодоления этого комплекса Чейни уже в ходе избирательной кампании постоянно подчеркивал нерешительность Клинтона, который избегал каких-либо крупных рисков. Клинтон якобы только грозил противникам, но никаких мер не принимал. (Явная неправда, если вспомнить десятки интервенций, предпринятых Клинтоном, в том числе в Сомали).
Чейни первым поднял вопрос о том, что пора наконец добить Саддама и установить в Ираке “демократический”, дружественный США режим. В начале января 2001 года, за две недели до официального вступления в должность вице-президента, Чейни пишет записку В. С. Коэну, уходившему в те дни с поста министра обороны. Он предлагал начать “углубленное и серьезное обсуждение Ирака и различных путей” решения иракской проблемы.
Коэн не разделял озабоченности Чейни. Напротив, он считал, что Буш должен искать примирения с Саддамом, как это сделал Рейган. Он понимал, что Саддам ослаблен, изолирован и не претендует более на лидерство среди арабских стран. Коэн дальновидно указывал, что в мире ислама набирает силу религиозный экстремизм ваххабитского толка. Ваххабизм теснит арабский национализм и остатки баасизма. Коэн считал, что значительно большую опасность представляет ваххабитское королевство Саудовская Аравия, талибы в Афганистане и шиитский Иран, управляемый муллами. Ирак с его мощной, испытанной в боях 400-тысячной армией и патриотично воспитанным 25-миллионным населением представлял собой очень крепкий орешек, воевать с которым Клинтон и Коэн не хотели. Не хотели они добивать Саддама еще и потому, что он объективно сдерживал набирающий силу ваххабизм.
Итак, перед нападением на Ирак был некий проект Чейни. Он вызрел еще до того, как в январе 2001 года Чейни стал вице-президентом. Несмотря на громкое название, полномочия вице-президента в США весьма ограничены. Вице-президент США подобен запасному игроку. Но Чейни при Буше удалось превратиться в ключевую фигуру. В те дни многие из политиков, близко знавших Дика Чейни, удивлялись, как этот человек, привыкший быть хозяином, всеми распоряжаться, командовать Пентагоном, человек, которого республиканцы считали лучшим кандидатом в президенты, как он согласился на второстепенный пост. Но у Чейни и у тех, кто за ним стоит, был расчет на неопытность Буша, были свои скрытые цели и планы их достижения.
Не обращая на себя особенного внимания, Чейни вскоре сумел стать влиятельнейшей фигурой в Белом доме. На совещаниях он последовательно подчеркивает лояльность и почтительность к Бушу, свою незначительность, решая вопросы ссылкой, что “Сам (Буш) хочет этого”, “Сам думает вот так”, “Сам исходит из того” и т. д. Однако сейчас, на шестом году вице-президентства, многим уже вполне ясно, что веревочки за кулисами тянет Чейни.
Чейни начал наращивать свои полномочия, обратив внимание Буша, что США совершенно не защищены от терроризма. Сделал он это за девять месяцев до грандиозного теракта 11 сентября 2001 года. Вскоре он сумел убедить Буша передать в его ведение все разведывательные службы страны — ЦРУ, разведку Пентагона (DIA), глобальную систему прослушки (NSA). Используя уникальную информацию, Чейни становится экспертом в составлении самых ужасных сценариев гипотетических ядерных, химических, бактериологических и прочих терактов против народа США, подчеркивая ответственность президента и след в истории, который может оставить его беспечность. После 11 сентября Буш, который, по собственному признанию, недооценивал угрозу терроризма, уверовал в Чейни, дал ему новые полномочия.
Опираясь на жертвы теракта 11 сентября, администрации Буша удалось убедить мир, что терроризм стал самой серьезной угрозой. По общепринятому мнению, катастрофа 11 сентября 2001 года и убийство 3000 граждан США выдвинули угрозу терроризма во всем мире на первый план. Однако незначительное меньшинство, в том числе и автор этой работы, придерживается иного мнения. Этот ужасный теракт стал непревзойденным по убедительности поводом для пересмотра Бушем и его окружением не столько системы внутренней безопасности народа США, сколько для осуществления давних геостратегических планов. И не только в отношении Ближнего и Среднего Востока, но главным образом в отношении России, Европейского Союза, Китая и НАТО. Так же в 1945 году поступил Трумэн: атомные бомбардировки гражданского населения уже поверженной Японии были предприняты главным образом для устрашения Сталина и советского руководства. Широко известный французский исламовед Оливье Рой тоже считает, что “война против терроризма” стала не столько новой стратегией, сколько пересмотром старых наработок и решений как в отношении Среднего Востока (стремление израильтян свести на нет палестинскую автономию, решения США не препятствовать Ариэлю Шарону атаковать Ирак), так и в отношении России и НАТО (не забудем и проблемы внутренней политики в США, стремление усилить контроль за населением США в целях безопасности. Это, однако, особая история)”
1.
Но Саддам Хусейн не имел отношения к террору, кроме, конечно, террора в отношении внутренних врагов. Задача состояла в том, чтобы убедить мир, что Саддам причастен к событиям 11 сентября, притянуть факты хоть за уши. На помощь пришел английский премьер Блэр, который неустанно твердил, что Саддам представляет первостепенную угрозу. В самих США в те годы такую же жесткую позицию в отношении Ирака занимал только один более или менее известный политик — Пол Вульфовиц, заместитель министра обороны, “ястреб” даже среди “ястребов”. К его мнению чутко прислушивались его соратники, занимавшие посты советников, помощников, экспертов в Белом доме, в Пентагоне, в разведках, в Конгрессе, Сенате и особенно в мозговых центрах и прессе.
Общественное мнение могло поверить в реальность угрозы Ирака только на основании конкретных фактов. На помощь снова пришли англичане. Разведка МИ-6 передала в Вашингтон сведения, что один из пакистанских ученых готов продать террористам документацию по изготовлению атомной бомбы. В качестве покупателей выступили английские агенты. Ученый готов был продать и радиоактивные материалы, вполне пригодные для изготовления “грязной бомбы”. Речь шла о высокорадиоактивных отходах, которые можно распылить с помощью обычной взрывчатки. “Грязная бомба” могла опустошить целые города, создать панику, обострить у народов чувство беззащитности. Угроза, исходящая из Пакистана, и по сей день вполне реальна. Но Пакистан — союзник американцев, хотя и шаткий. Вашингтон уже многие годы остается глух к призывам мировой общественности любым путем отобрать у Пакистана ядерное оружие. Ведь разоружились Южная Африка, Украина, Беларусь! Решено было подменить Пакистан Ираком: раз, мол, угроза распространения ядерного оружия есть в Пакистане, то она тем более исходит от Ирака и тирана Саддама. Важно было создать прецедент насильственного лишения какой-либо страны оружия массового уничтожения. Потом можно будет грозить аналогичными мерами Корее, Ирану, Индии, а там — кто знает — и России с Китаем.
Автором концепции превентивной войны, в том числе атомной, против обладателей оружия массового уничтожения (ОМУ) выступил опять же вице-президент Чейни. Концепция эта вызвала в мире бурю возмущения всех, кто уважает устав ООН и элементарные нормы международного права. Но “ястребы” есть “ястребы”. Они знают, что запуганному, впавшему в панику обывателю наплевать и на ООН, и на ее устав.
Считается, что события 11 сентября наконец убедили Буша, что он должен вплотную заняться проблемой терроризма. Его удар по талибам в Афганистане в мире поняли и поддержали. Но почему вторым должен был стать Ирак? Захват иракской нефти, а ее запасы в Ираке — 10% мировых (вдвое больше, чем в бассейне Каспия), конечно, убедительный аргумент, но сам по себе он всё-таки недостаточен для того, чтобы решиться на войну, которая может взорвать весь регион. Должны были быть какие-то другие веские геополитические доводы. Пол Вульфовиц убеждал, что Ирак — идеальная площадка для демонстрации американской мощи: горы заняты курдами, вьетнамских джунглей нет, местность плоская, как стол, пустыня, идеальная для броска моторизованных дивизий; иракская авиация разгромлена, число оставшихся ракет незначительное. Вульфовиц недооценил Ирак и его народ, как не разобрались в обстановке и американские генералы. Генералы 16 месяцев разрабатывали десятки вариантов войны против Ирака, оттачивая сотни тактических маневров, изучая возможные угрозы и непредвиденные обстоятельства. Забыли только о самом существенном: о дубине народной войны…
Миф Вашингтона стал той основой, на которой готовилась война против Ирака. А готовилась она, видимо, так, как сообщает известный журналист Боб Вудворд в книге “План атаки”
1. Это весьма осведомленный автор. Он регулярно берет интервью у президентов США и у многих других влиятельных личностей. Работая над очерком, я рассматривал его сведения как наиболее достоверный доступный первоисточник и потому часто ссылаюсь на приведенные им документы и на изложенные им факты, а иногда и на его оценки и выводы. В книге Вудворда собраны уникальные документы, записи бесед, протоколы заседаний Белого дома, Пентагона и Госдепа.
68 планов нападения
В среду 21 ноября 2001 года президент Буш проводил заседание Совета безопасности. Оно состоялось, как обычно, в зале Ситуаций Белого дома. Уже 11 месяцев Буш был президентом США, и казалось, что планы Чейни в отношении Ирака его не слишком занимали. У самого могущественного правителя мира было много других забот.
По окончании заседания Буш, положив руку на плечо Дональда Рамсфельда, сказал: “Мне нужно с вами переговорить”. Это было необычно. Никогда ранее президент не приглашал министра обороны на беседы с глазу на глаз. Когда они перешли в небольшой, надежно защищенный от прослушивания кабинет, Буш сказал: “Я хочу, чтобы Вы…” А затем, не окончив фразу, многозначительно спросил: “В каком состоянии находится у Вас военный план в отношении Ирака?”. Рамсфельд сообщил, что все эти месяцы он изучает в Пентагоне 68 секретных военных планов в отношении горячих точек на планете, но что они его не удовлетворяют, предстоит много работы по их совершенствованию. Что касается Ирака, то, по его мнению, разработка нового плана не является актуальной, хотя имеющийся план представляет собой слегка измененный план “Бури в пустыне”, использованный в войне в Заливе в 1991 году. Президент и министр замолкли, рассматривая друг друга.
На главных актерах иракской драмы стоит остановиться особо. Внешне они очень разные. Высокий, крепкий 55-летний Буш, всегда оживленный, склонный даже серьезные вопросы обсуждать с оттенком юмора. В то же время его незатейливая речь зачастую корява, что даёт пищу для насмешек прессы и телевидения. Буш не скрывал, что ему нужны дельные, опытные советники, потому что его собственный опыт ограничен девятью годами губернаторства в Техасе и он незнаком с механизмами и пружинами Белого дома. Напротив, небольшого роста, шустрый 69-летний Рамсфельд вступил в большую политику еще 40 лет тому назад. Он побывал на самых высоких и ответственных постах, в том числе в Белом доме. В 1975-1976 гг. он уже занимал пост министра обороны и ушел с него, считая, что Пентагон неуправляем. Многие думали, что он станет президентом США. Все, кто с ним работал, поражаются его трудоспособности и тщательности, переходящей из-за внимания к мелочам во въедливость. Коллеги, близко знающие Рамсфельда, например известный адмирал Скоукрофт, считают его крайне скрытным человеком: “Очень трудно или даже невозможно предположить, что он действительно думает”.
В тот памятный день 21 ноября Рамсфельд вновь и вновь обращал внимание Буша, что все 68 планов атак во всех уголках мира находятся в плачевном состоянии. Но президент нацелился на Ирак: “Надо, конечно, над ними работать. Но прежде всего прикажите Томи Фрэнксу изучить средства, которые предстоит задействовать для защиты Америки посредством свержения Саддама Хусейна, если это станет необходимым”. Буш спросил также, можно ли подготовить такой план незаметно, без огласки? Рамсфельд заверил его, что это возможно. Заканчивая беседу, Буш вновь предупредил: “Никому не говорите, что Вы собираетесь делать”. “Само собой разумеется, — ответил Рамсфельд. — Но мне крайне необходимо сотрудничество с Джорджем Тенетом”. И хотя было очевидно, что без директора ЦРУ в таком планировании не обойтись, президент ответил, что к работе над иракским планом он намерен привлечь Тенета позже.
Два года спустя в интервью Бобу Вудворту Буш признался, что разглашение секрета могло спровоцировать “в мире чрезвычайное негодование, а внутри страны бесконечные слухи и пересуды”. Условились, что о подготовке плана войны против Ирака должны поначалу знать только трое: Буш, Рамсфельд и непосредственный разработчик генерал Фрэнкс. Так, во всяком случае, было сказано Рамсфельду. Позже министр обороны узнал, что тем же утром в планы президента была посвящена Кондолиза Райс, бывшая тогда секретарем Совета безопасности. Наверняка знал о них и Чейни. По мнению такого исследователя темы, как Б. Вудворд, “на долгом пути, ведущем к войне против Ирака, Дик Чейни сыграл роль подлинного мотора дорожного катка”. Многие считают, что разгром Ирака стал для Чейни навязчивой идеей, его лихорадило от ненависти к Саддаму.
Рамсфельд вызвал генерала Фрэнкса и поручил ему срочно подготовить справку о состоянии плана войны против Ирака. Генерал, ныне ушедший в отставку, стал главным разработчиком двух десятков проектов плана войны против Ирака. Этот рослый техасец, ветеран вьетнамской войны и всех последующих, оставил о себе память как грубиян, позволявший себе кричать на подчиненных, и в то же время как весьма способный специалист, много сделавший для переоснащения американской армии. Он стойко защищал программу ее модернизации, вступая в конфликты с начальством. Так было, когда он начал работать с въедливым Рамсфельдом, который пытался установить свой полный контроль над неуправляемой махиной Пентагона, влезая в оперативные детали. Говорят, что однажды Фрэнкс поставил Рамсфельда на место: “Мистер министр, стоп. Так не пойдет. Вы можете меня уволить, но или я командир, или я не командир, или вы мне доверяете, или вы мне не доверяете. Ответьте мне прямо”. И Рамсфельд, который бывает резок и редко когда уступает, согласился доверять Фрэнксу. Все последующие 16 месяцев они совместно оттачивали план внезапного нападения на Ирак.
Начали они с готового плана 1003, согласно которому требовалось семь месяцев для сосредоточения полумиллионной армии и флота на Ближнем Востоке. К февралю 2002 года Фрэнкс представил Рамсфельду 5-й по счету проект войны в Ираке: 30 дней для подготовки взлетно-посадочных полос в Катаре, Саудовской Аравии и Кувейте, 60 дней для переброски 160 тысяч военнослужащих и их вооружения. В последующие три фазы войны численность войск следовало довести до 300 тысяч. Четвертая фаза называлась “стабилизация оккупированного Ирака”. Примечательно, что Рамсфельд не возражал против увеличения численности войск или расходов. Он требовал сократить время подготовки и ведения военных действий.
Особенную озабоченность он высказал по поводу возможной ракетной атаки Саддама против Израиля и Саудовской Аравии. И Рамсфельд и Фрэнкс понимали, что, случись это, разразится такой скандал, что им не поздоровится. Решили, что необходимо скрытно подготовить танковый полк в 6-7 тыс. человек для ночного броска из иорданского порта Акаба в западный Ирак, где неподалёку от границы с Израилем Саддам расположил свои ракеты. 5-й вариант был доставлен в рабочий кабинет Буша. Это означало, что он готов к исполнению. В последующие месяцы генерал Фрэнс разработал еще 20 различных вариантов. 24 января 2003 года он представил наконец Рамсфельду последний вариант, названный “План Гибрид”. Согласно ему Ирак должен быть оккупирован и усмирен за 157 дней. 21 марта 2002 года генерал Фрэнкс собрал на гигантской американской базе Рамштейн в Германии всех командующих — сухопутных войск, флота, ВВС, морской пехоты. На совещании обсуждались задачи тайных операций в предстоящих военных действиях. С этой целью было создано “Подразделение особого назначения 20” под командованием дивизионного генерала Дел Дейли. Оставался ровно год до нападения на Ирак.
Буш о целях своего президентства
Работа над планом войны вовсе не означала, что Буш принял окончательное решение о военной оккупации Ирака. Он колебался, изучая иные меры, которые могут быть приняты против Саддама. Среди них такие, как ужесточение блокады, покушение на Саддама, изгнание Саддама и его семьи в Египет, Ливию или Сирию. Выбор зависел от того, какие цели в Ираке преследовали США и лично Буш. В этом вопросе до сих пор нет ясности. Возможно потому, что в окружении Буша среди министров и советников не было единства. Разные группировки преследовали свои тайные цели и пытались перетянуть колеблющегося президента на свою сторону. Президент США по своим полномочиям — это некоронованный монарх, который, как показала история войны с Ираком, может принимать важнейшие решения в обход Конгресса, ООН и прочих инстанций. Для закулисы поэтому важно было не только составить психологический портрет Буша, но постепенно, шаг за шагом формировать его воззрения, а затем и его цели и таким образом подводить к принятию нужных политических решений. Опыт показывает, что роль личности в истории велика, особенно если личность наделена огромной властью.
Кто-то обратил внимание, что среди 42 президентов США Буш выделяет не своего отца, а Рейгана и особенно восхищается Рузвельтом. Но не Франклином, а Теодором Рузвельтом, правившим Америкой в начале ХХ века. В историю он вошел как теоретик и практик “дипломатии большой дубинки”. Случилось так, что некто в самом начале президентства уговаривает безумно занятого и мало читающего Буша прочитать 555 страниц книги о Теодоре Рузвельте
1, о его напористости, жизнерадостности, волевом характере и его взглядах на миссию США в мире.
Черты характера и цели, которые выделяет сам Буш, наиболее ясно проявились в тех требованиях, которые он ставит при подготовке своих речей. Речи ему пишет Герсон, религиозный и высокообразованный человек. Кропотливая работа над ними (порой Герсон выдаёт 20 и более вариантов) становится важнейшим этапом формирования политических решений. Многие из наставлений Буша Герсону в ходе работы над речами записаны Герсоном. Однажды Буш сказал: “Я использую свое президентство, чтобы свершить великие дела”. Налицо, следовательно, озабоченность Буша тем, какой след он оставит в истории. “Я глубоко убежден, — постоянно повторяет Буш, — что США — это светоч свободы для народов всего мира. Я полагаю поэтому, что мы обязаны распространять свободу во всем мире, что это такой же долг, как обязанность защищать американский народ, ибо обе эти задачи неразделимы. Нет, действительно, очень важно, чтобы вы (Герсон) четко поняли задачи моего президентства”. В другом разговоре с Бобом Вудвордом Буш уточнил свои взгляды: “Я просто хочу сказать, что не Америка дает свободу миру. Свобода это дар Божий, дар всем людям планеты… И потому я верю, что мы, американцы, обязаны освобождать людей. Конечно, я бы предпочел не делать этого с помощью военной силы, но тем не менее это наш долг”.
Буш идет дальше Рейгана. Тот повторял, что “Америка Божьей милостью избранная страна”. “Мы первые, мы лучшие”, — часто утверждал Рейган. Объявив Советский Союз “империей зла”, он тем самым в моральном отношении отказался даже сравнивать ее с США. Буш пытается дать народам свои десять заповедей, навязать свое понимание свободы. Видимо, он никогда не читал у Достоевского “Легенды о Великом Инквизиторе”. Вот его собеседник Вудворд знает и Достоевского, и немецких философов, и Эмерсона. И поэтому в ответ замечает Бушу:
“А Вы не думаете, что такая политика может показаться опасным патернализмом в отношении народов других стран?”.
“Нет, — отвечает Буш, — если вы один из тех, кому вы несете свободу”.
У Буша нет и тени сомнения в своей правоте, у него во всем наблюдается пугающая фанатическая убежденность. А ведь можно поразмыслить, вспомнить уроки истории. Гитлер тоже был убежден, что немцы “первые и лучшие” и что они несут новый порядок — свободу европейцам от “паразитизма банков”, свободу народам России от “еврейского засилья” и от “колхозного рабства” и т. д. Гитлеровская авантюра стоила Европе 50 миллионов жизней. А свобода американского образца, насаждаемая на просторах бывшего СССР, принесла большинству наших людей экономическое закабаление и обнищание, гигантскую безработицу, разрушение одной из лучших систем социального обеспечения, отмену равенства возможностей и т. д. Бушу следовало бы все это знать, раз он намерен и далее по всему миру насаждать свое понимание свободы и “рыночной демократии”.
Меня и по сей день поражает зашоренность моих коллег из англосаксонских стран. При случае я рассказываю им о том, что происходит в бывшем СССР. Они слушают, поражаются, сострадают, услышав, например, о миллионах беспризорных детей, о наркомании, алкоголизме, бандитизме и проституции, о том, что Россия по числу миллиардеров и по неравенству доходов вышла на второе место в мире. О том, что экономика стагнирует, разваливаются наукоемкие производства и как, почему и у кого растут доходы от газа и нефти. Выслушав, они бодро подводят итог: а все-таки главное, что у вас экономика растет на 7% в год. И всякий раз я прихожу к выводу, что передо мной стена: головы, полностью забитые пропагандой, такая фанатичная убежденность, какая и не снилась пресловутому коммунистическому агитпропу в лучшие его годы. У советских людей все-таки были сомнения, что “мы первые, мы лучшие”. У них сомнений нет!
…Где-то на втором году президентства Бушу напомнили, что пора готовиться к переизбранию на новый срок. Шеф его кабинета Карл Рове (тот самый, вокруг которого ныне разгорелся скандал) приехал к Бушам на их техасское ранчо в Кроуфорде и, открыв свой ноутбук, дал ему прочитать на экране, какие черты характера президента нравятся избирателям. Среди них Poвe выделил: “сильный лидер, склонный к дерзким акциям, с амбициозными идеями, защищающий мир и солидарность американцев, склонный делать людям такое же добро, как и себе, окруженный решительными и талантливыми соратниками”. В числе жизненных ценностей были: “солидарность, высокая нравственность, ответственность, равенство возможностей, частная собственность”. Среди первостепенных задач: “борьба с терроризмом, безопасность американцев, процветание экономики”.
И как-то само собой выходило, что все эти задачи решались одной “дерзкой акцией”, еще одной небольшой победоносной войной наподобие Афганистана. Исследуя мотивы и цели нападения на Ирак, нельзя, конечно, ограничиваться личными амбициями Буша-младшего, только его желанием оставить след в истории. Захват иракской нефти более значительная цель, особенно для политиков, чьи финансовые интересы, как, например, у Чейни, семьи Бушей и других, издавна связаны с нефтяным бизнесом.
Геополитические координаты
интервенции в Ирак
О нефти, как факторе внешней политики США, так много и повсеместно пишут, что едва ли стоит повторяться. Но нефти много, скажем, и в Нигерии, и в Венесуэле, и в Ливии. В соседней с Ираком Саудовской Аравии и запасы, и добыча нефти многократно больше. И все-таки удар был нанесен по Ираку. Определяющей причиной этого является геополитика. США стремятся прочно, на десятилетия, закрепиться в бассейне Каспия, в Средней Азии. Этот район, по определению классика геополитики английского адмирала Макиндера, является “сердцем мира”. Поэтому кто владеет им, тот становится хозяином всей планеты. Установив контроль посредством мощных военных баз в Киргизии, Узбекистане, Таджикистане и Афганистане, американские стратеги выходят в тылы пяти-шести потенциальных соперников — богатых ресурсами государств. Это прежде всего Китай и Россия. Но и Индия, и Казахстан, и Туркменистан. И в первую очередь непокорный Иран. К нему можно подобраться через шиитов покоренного Ирака.
Когда американцы заявляли в 2001 году, что временно, на два-три года создают военные базы в Средней Азии, то это была заведомая ложь. Они настолько в них заинтересованы, что будут даже создавать очаги сопротивления — терроризма в Афганистане, Киргизии, Узбекистане, чтобы оправдать свое присутствие в этом регионе. Это прекрасно понимает один из самых дальновидных политиков Назарбаев, не допустивший создания баз США в Казахстане. Этого не понял Каримов, и теперь, после того как его попытались убрать путем очередной “революции роз”, он все-таки выдворил американскую базу. Янки впились как пиявки. Им не нужна стабильность, им нужен хаос, страх народов, чтобы, используя их, создать свою всемирную империю и беспощадно подавлять противников. Катастрофа 11 сентября в этом свете явилась для стратегов США даром небес. Буш после 11 сентября, уже не церемонясь, мог заявить: “Кто не с нами, тот против нас!”.
