Воспользовавшись замешательством врагов, отброшенных волной Силы, Тильво развернулся к Рандису и еще раз начертал Руну Ключ. Тратить время на какую-то другую помощь у Тильво уже не было времени. Он лишил Слуг Бездны Силы, и теперь у Рандиса появился пусть маленький, но шанс.
Тем временем Слуги Бездны стали подниматься с земли, а Тильво вызывал из самых глубин своей сущности боевую ярость. Ту самую, что так хорошо помогала ему до этого выживать в мире под Небом.
Они кинулись все сразу, но в то же время каждый из нападавших не мешал другому, как это обычно бывает, когда несколько человек нападают на одного. Эти люди знали, как нужно нападать. Вернее, даже не так: эти люди знали, как нужно убивать.
Все произошло в считанные мгновения. Тильво инстинктивно выделил самого слабого из нападавших. Несколько практически неуловимых для человеческого глаза движении, и вот поверженный враг хрипит в предсмертных муках на земле, а Тильво вовсю орудует вражеским мечом. Клинок Слуги Бездны в руках певца выписывал невероятные финты. Сыпались искры от столкновения с другими мечами.
Его враги бились ожесточенно. Но их глаза были нечеловечески спокойными. Для них враг даже не был человеком. а всего лишь досадным препятствием на их пути. Такие враги были наиболее опасными, поскольку в битве их не отвлекали никакие эмоции.
Но ни ловкость, ни умение Слуг Бездны все-таки не смогли сравниться с вековым опытом бессмертного. Еще один Слуга Бездны упал замертво. Тильво ожидал, что оставшийся в живых нападавший обратится в бегство. Но он по-прежнему продолжал неистово биться. И в его взгляде нельзя было прочесть ничего. Когда и он упал мертвым, сраженный точно в сердце, Тильво тут же поспешил на помощь Рандису.
Он успел как раз вовремя. Один Слуга Бездны валялся убитым на земле, другой же наседал на Меча Неба, который, зажимая одной рукой рассеченное предплечье, отбивался из последних сил.
— Рандис, назад! — крикнул Тильво, вступая в схватку.
С этим Слугой Неба пришлось повозиться. Он оказался крепким орешком. Сражаясь с ним, Тильво не переставал удивляться тому, как Меч Неба вообще мог против него выстоять, хоть и знал, что Рандис был далеко не рядовым Мечом Неба.
Сложность поединка заключалась еще и в том что Тильво хотелось лишь обезвредить противника, а потом допросить его. Но Слуга Бездны защищался настолько ожесточенно, что его можно было только убить.
Наконец Тильво удалось ранить его в живот. Слуга Бездны выронил меч и, согнувшись пополам, тщетно пытался удержать вываливающиеся из живота внутренности.
— Великая Мать еще покарает вас, — прохрипел он из последних сил и упал замертво.
Когда все закончилось, Тильво стал искать взглядом Лайлу. Девушка сидела, сжавшись в комок и закрыв лицо руками.
— С тобой все в порядке, Лайла? — склонился над ней Тильво. — Ты не ранена?
— Все в порядке! — прошептала Лайла. — Только я не могу говорить громко, что-то случилось, когда я пыталась запеть. Словно кто-то ударил меня в горло.
— Ничего. Все пройдет.
— А где Рандис? — спросила Лайла.
— Я здесь, — раздался сзади голос Меча Неба.
На Рандиса было страшно смотреть. Он был весь в крови и шатался. Трудно было представить, каких колоссальных усилии давалось ему удержаться на ногах. Но и его силы были не беспредельными.
— Я, кажется, умираю.
На лице у Меча Неба появилось какой-то виноватое выражение. Он пошатнулся и упал.
— Нет! Рандис! — прошептал Тильво. — Ты не можешь…
— Тильво, скорее подведи меня к нему. Да скорее же.
— Что ты можешь сделать, Лайла?
— Тильво! — девушка нахмурилась. — Скорее! Еще мгновение, и будет поздно.
Тильво послушался и подвел девушку к умирающему Мечу Неба. Она присела на корточки и стала водить руками над ним.
— Разорви на нем рубаху! — не терпящим возражений тоном приказала Лайла.
Тильво послушался. Рана действительно была очень глубокой, к тому же Меч Неба потерял много крови и уже был без сознания. Лайла начала водить руками над раной. При этом Тильво удивлялся тому, как девушка точно чувствует ее расположение.
— Мне что-то мешает, Тильво, — озабоченно пробормотала Лайла.
— Что? — недоуменно спросил певец.
— Какая -то вещь.
— Вещь? — удивился Тильво.
Мгновенная догадка туг же пришла ему в голову, и он сорвал с шеи Меча Неба медальон.
— Теперь лучше, — улыбнулась Лайла.
Стало происходить что-то странное, и Тильво не сразу смог понять, что. Сначала в воздухе запахло цветами. Запах этот был настолько сильным, что перепутать его с каким-нибудь другим было просто невозможно. Откуда он мог появиться на городской улице, насквозь пропахшей помоями и крысами, было неясно.
Затем Тильво послышались странные звуки. Будто бы где-то совсем далеко запели птицы, потом к этому звуку прибавился шелест листвы и журчание ручья.
Тильво внимательно смотрел на Лайлу, стараясь внутренним взором бессмертного заметить что-нибудь необычное. И лишь на единственное мгновение он смог уловить что-то. Этому не было слов на языке людей, да и в языке бессмертных трудно было подобрать подходящие слова. Словно какая-то огромная непонятная Сила на миг промелькнула перед взглядом Тильво. Но это была не Сила света и не Сила тени. Что-то совсем другое, но в то же время очень знакомое. Но главное, что смог понять Тильво: эта Сила была враждебна Небу.
Тильво смотрел, как Лайла водит руками над раной Рандиса, и на миг ему почудилось, что он видит вокруг рук девушки слабое зеленоватое свечение.
— Все, Тильво!
Голос Лайлы вырвал певца из омута размышлений. Мгновенно куда-то исчезли и странные запахи, и звуки.
— Что все? — озадаченно спросил Тильво.
— Посмотри, — предложила девушка. — Я-то не вижу.
Тильво взглянул на рану и поразился. Ее просто-напросто не было. В место глубокой раны на теле Меча Неба был только еле заметный рубец.
— Это ты сделала? — удивленно спросил Тильво. И опять не знаешь как?
— Я снова почувствовала, что нужна моя помощь, и странная сила пробудилась во мне.
— Ладно. Оставим это, — махнул рукой Тильво. Что с Рандисом?
— А что со мной может быть? — Рандис открыл глаза и улыбнулся.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лайла.
— Да вроде ничего. Хотя помнится мне, что еще совсем недавно я умирал. Это твоя работа, певец? Ты меня с Неба вытащил?
— Благодари Лайлу, — буркнул Тильво.
После боя у него было ужасное настроение. Он переволновался за Лайлу и, как это ни странно, за Рандиса. И теперь, когда уже все было позади, на него навалилась усталость и апатия.
Между тем Рандис поднялся с земли и критически осмотрел себя.
— Такое, пожалуй, и ренегатам не под силу. Человека буквально с Неба вернули.
— Я же сказал, благодари Лайлу.
Рандис наклонился к Лайле. Девушка по-прежнему сидела на земле. Ее лицо сразу выражало множество эмоций. Это была и тень страха, и радость от того, что она смогла спасти Меча Неба от смерти. Было еще что-то сродни тому, что Тильво почувствовал, когда Лайла лечила Рандиса.
Между тем Меч Неба помог девушке подняться с земли. Затем он взял в свои, испачканные кровью руки хрупкую ладонь девушки и поднес к своим губам. Причем сделал он это так тонко и изящно, будто все это происходило на пиру, а не на грязной улице, усеянной трупами и залитой кровью.
В полумраке было плохо видно, но Тильво готов был поклясться, что на щеках девушки проступил румянец. Ведь Рандис был первым, кто поцеловал ей руку. Что и говорить, Меч Неба разбирался в отношениях с женщинами не хуже, чем обращался с мечом.
Спустя некоторое время Тильво, Рандис и Лайла сидели все в том же «Бездонном бочонке эля». Рандис кое-как отмылся от крови и надел запасную рубаху. Меч Неба выглядел довольным и даже пробовал шутить. Хотя юмор у него был сплошь черный и не всегда понятный остальным.
— Может, все-таки выпьешь за свое второе рождение? — решил подколоть Тильво Рандиса, зная, что тот не пьет хмельных напитков.
— В сложившейся ситуации хоть кто-то должен оставаться трезвым, — усмехнулся Рандис, отхлебнув из кружки так любимого им молока. — Я вообще предлагаю теперь спать по очереди.
— Согласен, — кивнул головой Тильво. — Хотя у меня нет уверенности, что они сунутся к нам еще раз.
— Будь уверен, — поморщился Рандис. — Тем более если один из них перед смертью упомянул Великую Мать.
— Ты что-то про это знаешь? — насторожился Тильво. — Тебе уже приходилось с ними встречаться?
— Мне нет, но я хорошо знаю историю Небесной обители.
— Расскажи подробнее, — попросил Тильво.
— Очень давно, еще при восьмом Сыне Неба, начала стремительно набирать силу секта так называемых Детей Великой Матери, которые считали себя последователями той Силы, которая якобы и породила Небо.
— И как Сын Неба отреагировал на это?
— Понятно как, — улыбнулся Рандис. — Согласно учению Ранде, Небо вечно и предвечно и никто его не порождал. Учение этой секты было ересью, которую следовало истребить. Но сделать это было не так-то просто. Как ты уже понял, секта эта была воинственной. Все ее члены в обязательном порядке проходили обучение владению оружием. Так что дело это было очень хлопотным, и довольно много Мечей Неба да и обычных Воинов Неба было убито сектантами.
— Но получается, что секту так и не уничтожили и она благополучно про существовала столько времени. Плохо вы работаете, Мечи Неба, — Тильво улыбнулся.
— Тогда думали, что убили всех. Но, видишь ли, Тильво, это была такая зараза, что ее не так просто было уничтожить. На острове еще полно мест, где можно спокойно укрыться.
— Что ты еще о них знаешь? — продолжал расспрашивать певец.
— На допросах они, даже несмотря на пытки, были немногословны. Из того, что я читал, могу тебе сказать, что главой у них избирается женщина. Неофит, чтобы стать полноправным членом секты, должен убить кого-то из действительных членов в поединке на мечах. Еще, впрочем, как и все еретики, они верят, что им уготовано особое место на Небе.
— Не густо, — поморщился Тильво. — Кстати, если бы я не начертал один знак, ведомый лишь бессмертным, то нам вообще пришлось бы худо. Они могут орудовать не только мечом, но еще и Силой.
— И я, — в разговор вмешалась Лайла, — я не смогла спеть. У меня и сейчас голос не полностью восстановился.
— Лайла хотела усыпить их своей песней.
— Что еще за песня?
Тильво коротко рассказал о том, что произошло в замке Арэна Варэна.
— Редкие сволочи эти Варэны, — прокомментировал рассказ певца Рандис. — Его папаша, говорят, свою жену задушил. А сынок, ходят такие слухи, папашу отравил. Никак не мог дождаться, пока тот сам на Небо отправится. Хотя у Слуг Неба к ним претензий никаких. Исправно платят налоги, в храм ходят и деньги жертвуют. А так, мерзавцы мерзавцами.
— Все-то ты знаешь, Рандис! — Тильво улыбнулся.
— Ну, так мне и положено все про всех знать. Я же Меч Неба. Правда, теперь уже бывший. Как говорят у наемных убийц, мы теперь, брат, кровью с тобой повязаны.
— Возьми, — Тильво протянул Рандису медальон, который он снял с него по просьбе Лайлы.
— Да зачем он теперь мне? — спросил Меч Неба.
— Возьми! — не терпящим возражений тоном сказал Тильво.
Меч Неба взял медальон и с сомнением покрутил его в руках. А затем надел его себе на шею.
— Что теперь делать будем? — вдруг неожиданно спросила Лайла. — Они ведь наверняка около того места, куда мы идем, засаду могут устроить.
— Дело, девочка, говоришь, — похвалил Рандис. А ведь и правда. Тильво, там нас скорее всего ждать и будут. К крепости этих проклятых горцев ведет только одна дорога.
— И никак больше не обойти? Может, есть какие-то тайные тропы? — спросил Тильво.
— Может, и есть. Небо его знает. Одно радует, на дороге они засаду вряд ли сделают. Там и спрятаться особо негде. Слишком мало места. А вот у самого начала они вполне могут затаиться.
— И что ты предлагаешь?
— Пока не знаю. Дойдем, понаблюдаем. В общем, разберемся. А сейчас спать давайте. Мне еще караулить полночи.
— Я тоже устала, — Лайла сладко зевнула.
Тильво тоже чувствовал себя совершенно опустошенным. Хотя теперь его постоянный страх перед неизвестной опасностью приобрел реальные очертания. А когда знаешь, кто твой враг, сражаться гораздо легче.
ГЛАВА XVII
Бротемериус, удобно устроившись в кресле, курил трубку и выпускал из ноздрей и рта дым. Затем взглядом заставлял дым принимать форму различных предметов и животных. Силы здесь было предостаточно, и можно было себе позволить расходовать ее на всякую ерунду. Превратив очередной клуб дыма в красивый двухмачтовый корабль, светлый взял со стола кубок с вином и сделал маленький глоток. Затем он посмотрел на своих друзей. Тириариус углубился в чтение какого-то огромного фолианта, коих в библиотеке бессмертного было великое множество. А Иеронимус возился с одним из диковинных приборов, названия которому в языке жителей острова просто не было. Внешне прибор представлял собой раскрытую книгу, одна половина которой была стеклянной, а на другой были расположены десятки кнопок. Темный пристально вглядывался в экран, осторожно нажимал на кнопки и что-то бурчал себе в бороду.
— Хороший табак! — решил нарушить молчание светлый. — Умеют же в других мирах выращивать. Не чета нашему. После такого «Терикский особый» и в трубку забивать не захочется.
— Угу, — отозвался, не отрываясь от книги, Тириариус.
— Гмм… — пробурчал Иеронимус.
Бротемериус махнул рукой на своих друзей. Пусть забавляются. Даже бессмертный сказал, что после того, что с ними приключилось в Терике, действительно необходим хороший отдых. Бессмертный. Одэнер. Светлый учитель посвященных. Трудно было поверить, что живая легенда находится в непосредственной близости от тебя. Да еще и снисходит до разговоров c о смертными. Впрочем, Одэнер, если бы не Сила, которой он буквально светился, ничем не отличался от обычных людей. Одевался он очень просто, вместе с ними ел и пил. И главное, разговаривал с ними, как с равными. Это было просто поразительно. Ведь в книгах посвященных бессмертные превозносились выше земных правителей. А какой нынешний правитель будет вот так запросто разговаривать пусть даже и с посвященным?
Впрочем, помимо самого бессмертного в этом странном месте удивительным было буквально все. Начать с того, что, как и в древние времена, здесь двигались по небу светила. Днем солнце, а ночью луна. Ночь вообще была особенным временем, потому как здесь можно было наблюдать звезды. О звездных картах в книгах посвященных лишь упоминалось. Сами звездные карты, к сожалению, не сохранились. Но в башне бессмертного такая карта имелась. Причем с названиями всех созвездий. И составили ее посвященные еще донебесной эпохи. В правом нижнем углу была даже соответствующая надпись: «Составил сию карту звездную посвященный круга знания Ларимариус».
Другим поразительным явлением было обретение всеми тремя друзьями могущества посвященных древних времен. Как объяснил Одэнер, на самом деле Сила никуда не ушла из мира под Небом. Просто большую ее часть не пропускало Небо. А здесь была маленькая частичка прежнего мира, куда Сила проникала без всяких препятствий. И первые несколько дней посвященные, словно дети, играли с Силой, то возводя призрачные замки на воде, то пуская огненные шары. Жаль, места было мало. Ведь кусок древнего мира ограничивался озером и маленьким островком, посередине которого стояла башня. Кстати, эта самая башня и была причиной того, что Небо не в силах было сюда дотянуться, поскольку она была перенесена из другого мира. В более детальные подробности Одэнер не вдавался.
Башня. Сколько же здесь было удивительных вещей! Ворон, который на самом деле был не живым существом, а хитрым механизмом. Еда и напитки, которые получали не из семян и овощей, а буквально из воздуха, хотя по вкусу они были даже лучше настоящих. Было чудесное зеркало, которое показывало спектакли, где могли принимать участие сразу десятки актеров. Жаль, понять, о чем там шла речь, было нельзя, поскольку люди, участвовавшие в действах, говорили на языке другого мира. Да еще много чего интересного! Взять хотя бы машину, с которой сейчас возился Иеронимус. Она сама могла считать, причем сразу во много действий, и оперировать с числами любой величины. Еще она могла играть в странные игры и думала не хуже человека.
— Ах, ты! — раздался возмущенный вопль Иеронимуса. — Опять меня переиграла эта машина бессмертных.
— Я же тебе говорил, Иеронимус, что эту машину сделали люди из другого мира. — Никто не заметил, как Одэнер спустился с верхних уровней башни.
— Да не может быть, чтобы такую умную машину изобрели люди! — продолжал возмущаться Иеронимус.
Все посвященные давно привыкли, что с бессмертным можно было запросто спорить, как с обычным человеком. И он на это ничуть не сердился.
— Может, может, — Одэнер улыбнулся.
— Тогда почему люди нашего мира до сих пор до нее не додумались?
— Это очень сложный вопрос, темный. — Одэнер присел за стол вместе с посвященными, достал из кармана своего плаща трубку, кисет с табаком и закурил. — Видишь ли, в чем дело, Иеронимус, — продолжил бессмертный, раскурив трубку. — Развитие мира проходит по очень сложным законам и зависит от множества факторов. Здесь очень важную роль играет климат, продолжительность жизни людей, воины и многое другое. Возможно, что основная причина того, что техническое развитие вашего мира идет очень медленно, заключается в том, что Слуги Неба прилагают максимальные усилия к тому, чтобы мир под Небом всегда оставался таким, какой он есть сейчас.
— Но разве самим Слугам Неба не пригодились бы все эти полезные изобретения? — оторвавшись от чтения книги, спросил Тириариус.
— Мне кажется, что им достаточно того, что они имеют. К тому же те, кто стоит на самом верху Небесной обители, понимают, что невежественным народом гораздо легче управлять. Если у людей нет изобретений, облегчающих их труд, то у них остается слишком мало времени, чтобы размышлять о своей душе, природе Неба и тому подобных вещах. В других мирах некоторые вероучения потерпели крах из-за того, что люди благодаря изобретениям стали лучше понимать Мир, в котором они живут, и засомневались в догмах священнослужителей. И тогда вероучения были вынуждены подстраиваться под стремительно изменяющийся мир и терять реальную власть над людьми.
— Получается, что Слуги Неба похожи на занозу, благодаря который наш мир не бежит, а хромает.
— Весьма остроумное сравнение, темный. Ладно. Оставим пока философию. У меня хорошие вести. Тильво очень скоро доберется до нужного места.
При упоминании о певце Иеронимус и Бротемериус заулыбались. Ведь никто из них, будучи в застенках Сына Неба, так и не поверил до конца в его смерть. Они жадно слушали историю о приключениях певца и очень жалели о том, что не застали его в башне. Однако Одэнер обещал, что когда Тильво доберется до другой башни, то с помощью хитроумных устройств они смогут с ним поговорить.
— Кроме того, — продолжил бессмертный, — сбылись некоторые мои предположения относительно его спутницы. Хотя о каких-то конкретных вещах говорить пока рано, но мне становятся теперь понятными некоторые слова пророчества, о котором я уже говорил.
Рассказ о том, что Тильво на самом деле один из бессмертных, пришедший на выручку Одэнеру, посвященных особенно не удивил. Такие мысли приходили в голову и Бротемериусу и Иеронимусу, которые довольно долго общались с певцом. Единственной загвоздкой в их рассуждениях было то, что Тильво рожден смертной женщиной. Однако Одэнер объяснил посвященным, что родиться в смертном теле было единственным способом для бессмертного проникнуть сквозь Небо.
— Мы рады, что у Тильво все хорошо, — ответил за всех Бротемериус. — Он, как я понимаю, единственная надежда на нашу победу.
— Да, от Тильво многое зависит, но не только от него одного. — Одэнер пристально посмотрел на светлого, и тот смущенно отвел глаза. — Сегодня вечером у нас с вами будет очень серьезный разговор. Готовьтесь.
Затем Одэнер поднялся из-за стола и, не говоря больше ни слова, отправился в верхние комнаты башни.
— Я так и думал! — воскликнул Иеронимус. — Эти бессмертные ничего просто так не делают. Даже своих слуг из застенков за здорово живешь не вытаскивают.
— Ты ожидал другого? — спросил Тириариус. — Ты хотел, чтобы он дал нам еще штук пять накопителей, еще каких-нибудь чудесных вещиц и отпустил на все четыре стороны?
— Ничего я не хотел, — проворчал Иеронимус. Хотя я согласен, что за все в этом мире надо платить.
— Но какова будет цена? — спросил Бротемериус.
— Давайте подождем вечера, — предложил Тириариус, — другого нам просто не остается.
После ужина трое посвященных и бессмертный расселись в большом зале башни, расположенном на первом уровне. Задымились трубки, полилось в кубки вино. Даже где-то на заднем плане совсем тихо зазвучала приятная музыка. Одэнер старался, чтобы обстановка была как можно более непринужденной. Ведь самые важные решения чаще всего принимаются как бы между прочим. А посвященным предстоял нелегкий для смертных выбор.
— Ученики бессмертных!
Одэнер выдержал паузу и взглянул на посвященных. Они, не отрываясь, смотрели на него.
— В этот вечер вами должно быть принято очень важное решение, от которого будет зависеть как ваша дальнейшая судьба, так и судьба мира под Небом.
«Нет. Не то и не так, — подумал про себя Одэнер. — Слишком торжественно, слишком высокопарно. Это совсем другие посвященные. Они воспитывались не бессмертными, а такими же людьми, как и они сами. Надо по-другому».
— Что это за решение? — не выдержав долгого молчания всех остальных, спросил Иеронимус. — Если ты хочешь знать, будем ли мы сражаться с Небом вместе с тобой и Тильво, то мы готовы это сделать. Мы повторили свою клятву бессмертным и в застенках Сына Неба.
— Решение будет не простое, — вздохнул Одэнер. Это связано с тем способом, которым мы хотим покончить с Небом. Удар мы нанесем одновременно. Я из этой башни, Тильво из башни, в которой когда-то жили темные бессмертные. Но я боюсь, что наших с ним Сил будет мало.
— Мы тоже можем помочь. Мы входили в Совет, и на острове очень мало посвященных, равных нам по Силе, — заявил Иеронимус.
— Не хвались, — одернул его Бротемериус. — Что значит наша Сила по сравнению с Силой бессмертных?
— Кое-что значит, — улыбнулся Одэнер. — Вы плоть от плоти этого мира. Вы в нем рождены. Это наделяет вас особой Силой в борьбе против Неба. Но даже всех ваших Сил и опыта будет мало. Нужно нечто большее.
Одэнер замолчал. Дальше предстояло сказать самое страшное для посвященных. Если бы это нужно было для победы над Небом, то он мог бы околдовать этих троих. Но в данном случае нужна добровольная жертва. Их душевный порыв.
— Мы готовы на все, — сказал Тириариус.
— На все ли? — прищурился Одэнер. — Боюсь, что я попрошу вас заплатить слишком большую цену.
— Какую? Не томи, бессмертный, — не выдержал Иеронимус.
— Ваши жизни. Если добровольно уйдут из жизни сразу трое могущественных посвященных, это высвободит колоссальную энергию. Другими словами, ваши души будут на острие копья, которое я пошлю в Небо.
— Мы должны будем сами себя убить? — очень тихо спросил Иеронимус.
— Нет, я же сказал, что это не самоубийство, а добровольный уход. Жертва, необходимая для победы. Вам не придется вскрывать себе вены. Просто во время битвы с Небом вы потратите все свои жизненные Силы и умрете от истощения. Жизнь человеку дается всего лишь один раз. Так что подумайте. Битвы бессмертных для отдельно взятого человека не сравнимы с его собственной жизнью. Я предлагаю вам право выбора. Вы вольны уйти из башни. Более того, вы даже можете забрать отсюда некоторые книги и вещи, которые вам могут пригодиться.
— А кто мы теперь такие? — спросил сам себя Бротемериус. — Мы теперь вне закона. Ты же нас из тюрьмы вытащил, Одэнер. И как мы теперь будем жить без Силы? Мы ощутили на себе, что значит истинная Сила, которой может владеть посвященный. Если мы вернемся в мир под Небом, то без Силы, доступной здесь, будем считать себя ущербными. Верно я говорю, друзья?
Остальные посвященные закивали головами.
— Нам нет места в мире под Небом. Но нашлось бы место в мире без Неба, — сказал Тириариус. — Раз это невозможно, то я готов умереть.
— Я тоже, — поддержал друга Бротемериус. — Мы и так, по меркам обычных людей,. прожили долгую жизнь.
— Жаль только, что мы пусть даже и на небольшой срок окажемся на Небе, — вздохнул Иеронимус.
— Этого не будет. Я же сказал, что ваши души будут на острие копья Силы, которое я пущу в Небо. Вы будете первыми людьми в этом мире, которые после смерти попадут не на Небо, а уйдут своими путями.
— А что там, Одэнер? — спросил Тириариус. — Что нас ждет после смерти?
— Я не знаю, — вздохнул бессмертный. — И никто из моего народа не знает. Но я уверен, что там что-то есть.
— А что там может хорошего ждать меня? — усмехнулся Иеронимус. — Я ведь служу владыке тени, противнику Творца в Великой Игре.
— Творец судит людей не по тому, какой цвет одежды они носят, а по их делам. То, что ты делал в жизни, было так отвратительно?
— Не знаю, — задумчиво произнес темный. — Иногда мне кажется, что от нашего служения тени осталось одно лишь название. За последнее столетие посвященные круга тени и круга света фактически объединились, чтобы противостоять Слугам Неба.
— Ты сам ответил на свой вопрос, — усмехнулся Одэнер. — Так вы согласны добровольно отдать свои жизни?
— Да, — ответил Бротемериус.
— Согласны, — усмехнулся Иеронимус.
— Я готов, — сказал Тириариус.
— Тогда я начну вас учить. Боюсь, тех знаний, что вам достались от поколений посвященных, будет мало. Но времени у нас с вами не так много. Поэтому обучение начнем прямо сейчас.
Одэнер щелкнул пальцами, и через некоторое время полупрозрачная фигура принесла бессмертному чистый лист и стило. Бессмертный что-то очень быстро начертал на листке и показал посвященным.
— Думаю, что вам незнаком этот символ, — сказал он.
— Ни в одной из книг я не встречал его, — сказал посвященный круга знания.
— Этот знак называется Руна Ключ или по-другому Руна Врат Бездны. Это один из четырех знаков разрушителей…
— А кто такие разрушители? — спросил Иеронимус.
— Это четверо бессмертных, которые уничтожают миры, предавшиеся Бездне. В этой Великой Игре трое из них погибли, и остался только один. Это, как вам ни покажется странным, Тильво.
— Тильво? — изумились посвященные.
— Да, собственно, он и стал человеком из-за своего бремени разрушителя.
— Ты сказал «в этой Великой Игре»? — спросил въедливый посвященный знания. — Значит, была и другая? Об этом в наших книгах ничего нет.
— И не должно быть. О том, что была другая Игра, знают лишь те, кто в ней участвовал. Например, я. И я тоже был разрушителем, но в прошлой Игре. И моя роль была та же, что и у Тильво. Мы С ним оба Мастера Бездны, носители Руны Ключ. Может, поэтому Творец и сделал так, чтобы именно Тильво родился в мире под Небом. Этот знак имеет огромную силу в борьбе с порождением Бездны, одним из которых и является Небо.
— Но что он означает? — спросил Тириариус, разглядывая листок с нарисованным на нем знаком.
На вид знак был незамысловатым. Вертикальный овал, похожий, на зрачок кошки, и три дуги, расходящиеся от него в разные стороны. Две были расположены вверху овала, и одна внизу.
— Все очень просто. Три дуги означают три Силы Великой Игры: свет, тень и знание.
— А что означает овал? — спросил Тириариус.
— Он означает мироздание, саму Великую Игру. Руна нам будет очень полезна. Дело в том, что она имеет Силу только в том случае, если ее использует сам Мастер Бездны. Перед битвой я нарисую этот знак на полу башни, а вы займете места на конце дуг. Иеронимус на дуге вверху слева, Бротемериус на дуге вверху справа, а Тириариус на нижней дуге. Я же встану в центр овала. Таким образом, я буду своеобразным накопителем вашей Силы. А вы в этот момент должны сделать следующее…
Они просидели до глубокой ночи, и если бы кто-то из обычных людей услышал разговор посвященных и бессмертного, то ничего бы из него не понял. Ведь Одэнер и ученики бессмертных говорили о Силе и о том, как они будут совместно действовать во время битвы с Небом. А когда за окнами едва забрезжил рассвет, бессмертный отпустил посвященных отдохнуть. Сам же он набил трубку, налил себе в кубок вина и вздохнул. Ему искренне нравились эти люди, и он не хотел, чтобы они погибли. Но другого пути он не видел.
ГЛАВА XVIII
— Ну что? — спросил Тильво, дав Рандису отдышаться.
Рандис присел на траву, вытер ладонью вспотевший лоб и усмехнулся.
— Плохо, Тильво, — сказал он. — Они стоят лагерем прямо перед началом подъема, дежурят и днем и ночью. Там мышь не проскочит.
— Их много? — спросил Тильво.
— Я насчитал четыре десятка.
— Для Слуг Бездны — это очень много. Мы и с пятью еле справились.
— Да уж, — Рандис поморщился, потирая рукой то место, куда его ранили, — помню.
На некоторое время воцарилось молчание. Лайла, слушавшая разговор, сидела, нахмурив брови. Рандис сорвал травинку и рассеянно крутил ее в руках.
— Точно нигде больше не пройти? — спросил Тильво, уже заранее зная ответ.
— Нигде, — покачал головой Рандис. — Это вообще дурацкое место. Глупее и не придумаешь. Будто этот подъем и вход в долину созданы искусственно. Ну, да я тебе уже рассказывал, как туда ходил.
— Он богами создан. Так что ничего удивительного нет. А вот попасть нам туда очень надо. Я думаю, что…
— Тильво, — вмешалась в разговор Лайла, — может, я их усыплю, и мы пройдем?
— Усыпишь? — Тильво с сомнением посмотрел на девушку. — Но вспомни, что получилось, когда ты пыталась запеть в их присутствии?
