Кондор принимает вызов (Орден Посвященных)

 

***

 
      Кульчий поспешил убрать так некстати нахлынувшие воспоминания в дальние запасники своей памяти. В его биографии насчитывается немало страниц, листать которые он предпочитает как можно реже.
      – Мертвый террорист… - раздумчиво произнес генерал, как бы пробуя это словосочетание на вкус. - Довольно-таки необычная формулировка. Сразу же наводит на определенные размышления.
      – Да, я это сразу отметил. - Долматов привычно погладил бледный рубец на щеке. - Поначалу, признаюсь, подумал, что все это чистой воды туфта. Какой-нибудь "шутник", думаю, позвонил, ну и ляпнул первое, что взбрело ему в голову. Или начальство решило на предмет бдительности проверить. - Долматов покосился в сторону шефа. - Тем более что никаких террористов, живых или мертвых, ни милиция, ни мои "орлы" в тех местах не обнаружили. Ни тебе следов, ни свидетелей, хотя мы на всякий пожарный обшарили весь квартал…
      – Номер телефона установили?
      – Установить-то установили, номер на пульте автоматом сейчас высвечивается, да толку от этого. Звонили из уличного таксофона, со двора соседнего дома.
      – Пальчики пробовали снять?
      – Мужик оказался не дурак, не забыл протереть после себя трубочку. Этот "фактик" тоже кое о чем говорит…
      – А потом ты к Недзвецкому на площадку наведался.
      – Дежурный по городу просветил! Надо, думаю, посмотреть своими глазами, уж больно странная история… Я сразу заподозрил, что между перестрелкой и звонком есть какая-то связь. Походил там маленько, пообщался со служивыми, с уцелевшим охранником переговорил… Кстати, обнаружил там отверстие подземного коллектора. Когда строители котлован рыли, видно, его подтопило грунтовыми водами, поэтому они вырыли отводную траншею, благо коллектор проходит практически в районе насыпи.
      Кульчий взглянул на него с легкой тревогой.
      – Коллектор проверили?
      Долматов пожал широченными плечами:
      – Не стали. Зачем привлекать чужое внимание? Да и вряд ли мы что-нибудь там обнаружили бы… Разве только баллоны с кислородом. Но я сомневаюсь, чтобы на них стояло клеймо: "Made in такая-то страна".
      – А что "следопыты" говорят? Дотумкали, в чем тут дело?
      Долматов резко качнул лобастой головой:
      – Нет, не похоже. Их там до черта толкается на площадке, дружно чешут в затылках, но, кроме версии о разбойном нападении, я от них ничего не слышал. Ясно, что при таком подходе им ничего не светит. Ну а для меня картинка ясна. Коллектор, пистолет с глушителем, плащ, анонимный звонок - все один к одному.
      – По крайней мере ясно, зачем тому типу потребовался чужой плащ. - Кульчий пожевал нижнюю губу. - Я так думаю, что он не один был. Может, отбился от своей компании?
      – Согласен. В подземелья в одиночку не ходят.
      – Что-то у них там не сложилось. Что скажешь, Алексей?
      Долматов медленно кивнул:
      – Я придерживаюсь такого же мнения. Иначе трудно объяснить, за каким чертом его понесло на охраняемую площадку. Мог бы выйти на поверхность в более безопасном месте. А так ему пришлось прорываться с боем.
      Водитель заложил еще один круг через оживающие на глазах центральные артерии города. Справа в окне проплыло здание управления ГАИ. Не только внутренний двор, но и все подходы к зданию заставлены разнокалиберными легковушками. Большая часть машин пригнана из-за рубежа и нуждается в оформлении. Непыльная работенка у гаишников, знай себе стриги купоны. И никакой головной боли вроде разгуливающих по ночному городу особей в полной диверсионной выкладке.
      – Думаешь, охраннику удалось подстрелить его?
      – Почти на все сто уверен.
      – А как в таком случае объяснить, что наш покойник столь резво перекочевал на Барнаульскую? Может, это был его коллега?
      Долматов на мгновение задумался.
      – Здесь пока сплошные неясности. Думаю, на ваш вопрос мог бы ответить человек, выдавший анонимное сообщение. Вы сами обратили внимание на необычную формулировку. Мог бы, к примеру, сказать так: "Во дворе такого-то дома находится труп". Или нечто в этом роде.
      – То-то и оно, - задумчиво произнес Кульчий. - У меня этот "аноним" из головы не идет. Ну "мертвый", это понятно, комментарии здесь излишни. Террорист? Гм… Не просто же так он ляпнул? Тут сразу же всплывает цепь ассоциаций. Оружие, к примеру, экипировка…
      – Наверняка взрывчатка, - подсказал Долматов.
      – Вот зачем этому типу плащик понадобился. - Кульчий хитро прижмурился. - Понятно, попробуй в таком "наряде" по городу разгуливать, сразу заметут. Или придется валить всех подряд… Еще одно доказательство того, что… неизвестная нам команда столкнулась под землей с большими сложностями. Наверняка у них был какой-то сценарий, пришлось по ходу дела вносить коррективы.
      – И еще, Пал Семеныч. - Долматов кашлянул в кулак. - Кто-то неизвестный позаботился о том, чтобы прибрать труп. Я это к тому, что покойника вывезли из-под самого нашего носа.
      В знак согласия Кульчий покивал.
      – Это тоже важная деталь. Неплохо бы установить личность "анонима". И переговорить с ним еще до того, как его отловят оперативники Ракитина…
      – Или "быки" Недзвецкого, - хмуро улыбнулся Долматов. - Этот наверняка затеет собственное расследование. С его связями в милиции и ГАИ он может прокрутиться раньше всех.
      – Ладно, с ним мы как-нибудь разберемся, - после паузы произнес Кульчий. - Для нас это не проблема. Какие мысли у тебя по поводу тачки? Есть смысл заниматься ее поисками?
      – Думаю, да. Шансы найти ее есть, в эту ночь на улицах почти не было транспорта. Когда я общался со следователем, он сказал, что они попытаются установить эту машину. То есть милиция и ГАИ намерены предпринять кое-какие шаги в этом направлении.
      – Ладно, посмотрим, что у них выйдет. Ты, Алексей, поглядывай… Кто знает, может, эта информация в будущем нам пригодится.
      Кульчий опять весь ушел в свои мысли. Кто еще, кроме российских спецслужб, может проявлять жгучий интерес к тайнам кенигсбергских подземелий? В первую очередь - немцы. Неспроста ведь пытаются поставить под контроль предприятия, имеющие отношение к городским подземным коммуникациям. Тот же "Водоканал", к примеру, недавно к рукам прибрали. И хотя действуют осторожно, преимущественно через подставные фирмы, интерес Бонна в подобных сделках просматривается достаточно явственно.
      Кто еще… Американцы? В последние годы они тоже проявляют к Янтарному краю повышенный интерес. И не только в связи с расширением НАТО на Восток и дислоцирующейся в этих краях мощной российской войсковой группировкой. Сравнительно недавно США открыли здесь свое консульство. Понятно, что в штате не одни лишь карьерные дипломаты, есть наверняка парочка церэушников и сотрудник РУМО. Из Вильнюса и других прибалтийских республик сюда частенько наведываются "эксперты" и "советники", благо никаких серьезных препон нынче для них не существует. Вся эта подозрительная возня вокруг российского "непотопляемого авианосца" наводит на определенные размышления.
      Но американцы не имеют тут таких возможностей, и в первую очередь такой материально-технической базы, как их союзники по НАТО. В связи с этим вряд ли стоит безоговорочно зачислять их в список подозреваемых. Маловероятно, чтобы они имели хоть какое-то отношение к нынешним событиям.
      Местные кладоискатели? Такую версию тоже нельзя сбрасывать со счетов. Хотя правильнее будет поместить ее в самый конец списка.
      А может оказаться и так, что вся эта история с ночной перестрелкой у Росгартенских ворот и странным анонимным сообщением окажется всего лишь набором случайных событий, не имеющих ровным счетом никакого отношения ко всему, из-за чего так серьезно встревожился Кульчий. И уже в силу случайности не представляет серьезной угрозы "сложившемуся в регионе балансу сил и интересов".
      Но Кульчий по собственному опыту знал, что расслабляться нельзя ни в коем случае. Может ведь опять случиться так, что в воздухе внезапно вновь просвистит смертоносная коса, и никто не знает наперед, чьи головы на этот раз полетят с плеч.
 

***

 
      – Значит, так, Алексей… Террориста, а в комплекте с ним анонимного заявителя и неустановленное транспортное средство вешаю на твою шею. Ты эту историю раскопал, значит, тебе и дальше ею заниматься. Тем более что это входит в круг твоих должностных обязанностей.
      Долматов криво ухмыльнулся, но счел уместным промолчать.
      – Собирай помаленьку информацию и постоянно держи меня в курсе дела. Особо не светись, пусть милиция пашет. А мы пока подумаем, как нам в этой ситуации лучше всего поступить.
      Он погрозил пальцем:
      – Учти, без моего ведома ничего серьезного не предпринимать! Никакой самодеятельности!..
      Наткнувшись на немигающий взгляд "человека со шрамом", Кульчий понял, что тот не нуждается в дополнительных инструктаже и накачках. Долматов был из тех, кому можно доверять самые ответственные дела.
      Генерал коснулся рукой плеча водителя:
      – Николай, будет тебе куролесить по городу! Давай сначала подбросим товарища в управление, а потом прокатимся на дачу к Тихомирову…
      Кульчий сидел, задумчиво глядя в боковое стекло. Вальяжно погромыхивая на стыках рельсов, навстречу проплыла зеленая гусеница трамвая, по бокам разукрашенная рекламными надписями. Воздух был чист и прохладен, неся в себе дразнящие запахи распускающейся листвы. Свежий норд-вест бодро растолкал свинцовые тучи по краям горизонта. День обещает быть пригожим. Над умытыми ливнем городскими кварталами, потерявшими с наступлением утра свой загадочный облик, взошел солнечный диск, поразительно напоминающий по форме драгоценную янтарную гемму. Длинные золотистые пальцы нежно коснулись шпиля Кафедрального собора - обычный утренний ритуал, своеобразное приветствие. Эстакадный мост заполнил транспорт, в порту зашевелились длинные стрелы портальных кранов, басовито рявкнул пароходный гудок.
      Город возвращался к жизни после неистовой майской грозы.

Часть II

      "Х-файлы"

Глава 1

      На дворе уже вовсю светило ясное солнышко, когда Бушмин невесело скомандовал себе пошабашить. Все время, пока он возился с "девяткой", двери гаража были заперты изнутри, а в самом боксе горел электрический свет. Напоследок он собрал в кучу чехлы, снятые с передних сидений, и использованную ветошь, плотно набив ими два крафтовых мешка. Пришлось также пожертвовать частью своего гардероба - на куртке и брюках тоже обнаружились пятна крови.
      Облачившись в старые джинсы и ветровку, Бушмин отвез мешки с "уликами" на расположенный неподалеку от гаражей пустырь. Удостоверившись, что поблизости нет любопытных глаз, выгрузил из багажника объемные свертки, щедро полил их бензином из канистры, затем возжег костер. Когда окровавленное тряпье превратилось в горсть пепла, он почувствовал несказанное облегчение. Теперь уже никто не в силах доказать его причастность к ночному кошмару, разве что неожиданно воскреснет из мертвых сам злополучный "черный монах".
      Вся эта чрезвычайно неприятная для нервов возня отняла у него немало времени - на Еловую Бушмин вернулся незадолго до полудня. Какое-то время он неприкаянно бродил по квартире, заново переживая перипетии ночного приключения, а заодно бог знает за что ругая себя последними словами. Но затем его бросило в другую крайность: мысленно он стал нахваливать себя за то, что в критический момент не утратил присутствия духа, не наделал явных глупостей и умудрился выпутаться из этой дурацкой истории с минимальным для себя ущербом.
      По правде говоря, ему крупно повезло. Тот же "рембо" элементарно мог пристрелить его еще на Литовском валу, будь он в состоянии вести машину сам. И то, что "клиенту" быстро наступили "кранты", пожалуй, даже к лучшему.
      Бушмин прошел на кухню и заварил крепчайшего кофе. Даже самая мысль о еде вызвала тошнотворный спазм в желудке, а вот кофе пришелся в самый раз. Заодно прикурил сигарету, чтобы хоть как-то стимулировать мозговую деятельность. Благо поразмыслить ему нынче было над чем.
      Странностей в этой ночной истории хоть отбавляй. Начиная от экипировки "черного монаха", смахивающей на снаряжение "боевого пловца", и заканчивая самим фактом появления подобного субъекта в центре города. Да еще с продырявленной неизвестно кем и при каких обстоятельствах шкурой.
      И почему, собственно, Вагнера? На этой небольшой улице, насколько известно Бушмину, нет ни одной казенной конторы. По соседству, правда, расположены корпуса портовой больницы, да и станция "Скорой" рядышком. Но почему в таком разе он сразу не дал знать, что нуждается в "неотложке"? Зачем было тащиться на Вагнера, если всего в квартале от того места, где Бушмин подобрал незнакомца, находится военный госпиталь?
      И таких вопросов наберется уйма. Опять же этот странный ароматец… Запах тлена и подземных казематов. А может, и в самом деле этот "рембо" выскочил из-под земли? Вернее, выбрался из подземных коммуникаций? Но эта версия, как и все прочие, ровным счетом ничего не объясняет. Поскольку остается неизвестным самое главное: к какому ведомству относится "черный монах" и какую задачу он должен был выполнить этой ночью.
      Одним крупным глотком Бушмин допил остатки кофе. Едва загасив одну сигарету, тут же прикурил новую, сжав ее ледяными пальцами. С кончика сорвалась дымная струйка, зазмеилась к потолку, приобретая очертания вопросительного знака.
      Однажды ему тоже довелось бродить по подземельям. Но не здесь, в бывшем Кенигсберге, а в другом городе, познавшем столь же печальную участь, что и столица Восточной Пруссии.
      Это было под старый Новый год. Год подлый и героический одновременно - тысяча девятьсот девяносто пятый. Дело было в Грозном, в двух кварталах от перепаханной свинцом площади перед президентским дворцом.
 

***

 
      Сержант Гарас спал как сурок, укрывшись с головой невесть где раздобытым ватным одеялом. Причем одеяло, что совершенно удивительно, было заправлено в белоснежный накрахмаленный пододеяльник. Точно такой же комплект чистого постельного белья украшал пустующую койку.
      Выслушав доклад взводного и уяснив, что за время его отсутствия никаких ЧП в роте не произошло, Бушмин жестом подозвал к себе радиста и, понизив голос, распорядился:
      – Востриков, дайте знать "Гиацинту", что "Кондор" вернулся в свое гнездо.
      Пока связист переговаривался со штабом батальона, Бушмин успел осмотреться. За несколько часов, что он отсутствовал на ротном КП, бойцы навели здесь капитальный порядок. Вынесли из помещения бакалейной лавки жалки остатки торгового инвентаря, приволокли эти самые две койки, чтобы можно было спать по очереди, а пустые оконные проемы заложили мешками с песком, оставив в них амбразуры. Вдобавок вместо колченогого столика и шатких табуреток появился нормальный раздвижной стол и полдюжины стульев.
      На улице смеркалось, хотя было всего четыре часа дня. Коробки соседних домов, изуродованных войной, глядели на окружающий мир пустыми глазницами окон и дверей. Здание, в котором Бушмин оборудовал КП, выглядит не лучше и не хуже других: те же проломы в стенах, местами торчат прутья арматуры, напоминающие развороченную грудную клетку, точно так же его пронизывает со всех направлений ледяной январский ветер и, как и повсюду, в подвалах схоронилась горстка обезумевших от страха и горя жильцов этого несчастного дома.
      "Долбят" эти кварталы на подходах к дворцу уже две недели, со времени закончившегося трагической неудачей предновогоднего штурма. Долбят из всех мыслимых калибров, поэтому воздух здесь настоян на жирной копоти, резком запахе окалины, пороховой вони и сдобрен наждачной пылью и мельчайшей кирпичной крошкой. От этой дьявольской смеси уже через несколько суток воспаляются глаза и трескаются губы; кожа поначалу покрывается жирной маслянистой пленкой, но затем быстро высыхает, превращаясь в тонкий пересушенный пергамент.
      Справа от них, метрах в трехстах, раздаются звуки интенсивной стрельбы - "полосатые" из ВДВ медленно, но верно прогрызают соседний квартал. Слева тоже постреливают, но без особого энтузиазма. А на участке морских пехотинцев тишь да гладь, да божья благодать - со вчерашнего вечера здесь царит затишье. Относительно, конечно, война ведь продолжается. Две коробки впереди - "чехи" отошли - Бушмин не торопится брать. Пока не подтянутся фланговые соседи, велено стоять на месте.
      – Затишье перед бурей, - вполголоса сказал ротный.
      – Да уж, - хмыкнул Мокрушин. - Почти как у Ремарка: на чеченском фронте без перемен.
      Володя Мокрушин командует разведвзводом. Ему четвертак, как и Бушмину. (Однокашник по КВВМУ, а всего из их выпуска в бригаде служат восемь человек.) Мастер спорта по стрельбе из спортивного пистолета, неоднократный призер чемпионата Вооруженных Сил. Вместе с Бушминым и еще парой-тройкой ребят претендует на звание самого крутого рейнджера бригады. Но эта негласная конкуренция никак не отразилась ни на их дружбе, ни тем более на служебных отношениях. Да и не время заниматься подобными состязаниями, война сама все расставит по полочкам и каждого просветит, как на рентгеновском снимке.
      После окончания командировки Мокрушин уходит на роту во 2-й ДШБ. Правда, до этого события надо еще как-то дожить.
      – Откуда мебелишка? Местных, часом, не обижаете?
      – Все нормально, Андрей. - Мокрушин бросил в кружки пакетики с чаем, поочередно нацедил из китайского термоса кипятка, одну кружку придвинул ротному, вторую обнял ладонями, грея о керамическую поверхность ледяные пальцы. - Все тип-топ. Я с хозяевами лично переговорил, так они дали добро. Мы им в знак благодарности продуктов подбросили… Спрашивал, кстати, насчет тоннеля, но никто ни черта не знает…
      – Или не хотят говорить…
      – Может, и так… Что сказал "энша"?
      Бушмин провел ладонью по щетинистой щеке. Надо бы ополоснуться, а заодно щеки поскоблить. Пара часов у них в запасе еще есть, раньше семи вечера не стоит и дергаться.
      – Утром приказано занять эти две чертовы коробки. Так что напрасно вы марафет наводили, завтра нас тут уже не будет.
      – Не нравится мне эта затея, - хмуро сказал Мокрушин. - Мы и так шпарим впереди Отчизны всей… Могут обрезать. Под самый что ни на есть корешок.
      Бушмин неторопливо выковырял из пачки сигарету, затем через стол перебросил пачку Мокрушину.
      – Думаешь, "энша" этого не понимает? На него тоже сверху давят. Мы должны по максимуму оттянуть на себя "чехов", а тем временем подтянутся фланговые соседи. Вот такая у начальства имеется задумка…
      Почти в унисон рявкнули две самоходки. Крупнокалиберные снаряды, вспарывая вечерние сумерки, унеслись в сторону "правительственного" квартала. Одна САУ схоронилась метрах в пятидесяти от КП и била через пролом в каменной стене гаражей. От сотрясения из прохудившегося мешка тонкой струйкой сыпанул песок, беспокойно завибрировала стрелка на весах - единственном, что сохранилось от прежнего интерьера торговой точки.
      "Комод" Гарас, ходивший в любимчиках у Мокрушина, даже ухом не повел. Крепкие нервы у парня, такого ничем не проймешь.
      – Цедят в час по чайной ложке, - недовольно произнес Мокрушин. - К девяти вечера обещали убраться к "полосатым".
      – Давай прикинем еще раз, что у нас получается… У меня восемьдесят пять бойцов, у тебя сорок. У нас два квартала, десять коробок, не считая гаражей и мелких хибар. К утру присовокупим еще две пятиэтажки. Впереди - свободный коридор почти до самого Совмина, но фланги ничем не обеспечены. И вдобавок ко всему в темное время суток в тылу резвятся "гастролеры"…
      – Пока тебя не было, мы еще раз прочесали свой участок, - сообщил Мокрушин. - Я уже местных всех, кажется, в лицо узнаю. Не знаю, откуда эти черти берутся. Наверняка через соседей просачиваются…
      – А соседи, кстати, утверждают, что "чехи" через наши порядки проходят. Потому что на рассвете именно из "нашего" дома, где аптека внизу, ихний бэтээр сожгли. Итого у них только за двое последних суток восемь "двухсотых" и две спаленные железки. И у нас двое матросиков подставились…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.