Все радости - завтра (Том 2)

Смолл Бертрис
Все радости - завтра (Том 2)

      Бертрис СМОЛЛ
      ВСЕ РАДОСТИ - ЗАВТРА
      ТОМ II
      Глава 9
      Феc расстилался перед ними, прижавшись к чашеобразной долине, спускающейся от нового города на вершине холма. Феc Эльджида - древний город на берегах реки. Сначала Скай могла различить только длинную линию башен и крепостных стен, окружающих город, остававшийся невидимым за своими твердынями. Она вздрогнула, подумав о том, как ей удастся покинуть эту крепость, оказавшись однажды за ее стенами.
      Когда они проехали через крепостные ворота, сделанные в форме подковы, и попали на городские улицы, Скай поняла, что это в отличие от виденных ею городов побережья очень строгий город. Непрерывно переходящие друг в друга грязно-белые стены домов с зелеными черепичными крышами прерывались только провалами дверей. Слепые, без окон, стены пугали. Только изредка уцелевшие на вершинах спускающихся вниз, к старому городу, холмов рощицы кипарисов, пальм и фруктовых деревьев приятно разнообразили пейзаж.
      Но вскоре Скай узнает, какая потрясающая роскошь, какой комфорт скрыт за этими стенами. Она узнает, что теперь богачи предпочитают строить дома в Феc Эльджиде, чтобы уйти от тесноты улочек старого города, где расположены мечеть Каравийин, университет, в котором преподавал Осман, все главные базары и рынки, в том числе знаменитый Куайсарай - рынок шелка. Сейчас же для нее главным было то, что она теперь в Фесе и где-то здесь скрывается Найл Бурк. Ее интересовало только то, как скоро младшему брату Кедара, Гамалю, удастся встретиться с ней.
      Дворец Кедара состоял из нескольких примыкающих друг к другу зданий. Это чудо архитектуры утопало в цветущих садах. С улицы глухая высокая стена скрывала от посторонних глаз райские кущи. В самом же дворце полы были выложены геометрическим орнаментом из белых и черных плиток, застланы пушистыми коврами. Стены покрыты желтыми, белыми и черными изразцами, которые венчали великолепные барельефы. На потолках цвели красочные геометрические орнаменты.
      Даган провел Скай и Заду на женскую половину - отдельный комплекс, включавший бани, кухни, сады и террасы, салоны, спальни, личные и общие.
      - Сколько женщин в гареме хозяина, Даган? - спросила Скай, спеша за евнухом.
      - Точного числа не знаю, госпожа Муна, но не менее сорока.
      Черные евнухи распахнули перед ними золоченую решетку, пропуская в гарем. Даган ввел их в главный зал, где, как обычно в это время дня, собралось большинство женщин, болтая между собой, занимаясь шитьем, играя на музыкальных инструментах или даже читая. Когда они вошли, в зале немедленно воцарилось молчание и на Скай устремились ревнивые взоры, оценивающие ее красоту и значимость для Кедара, взгляды, мгновенно зачислившие ее в разряд врагов.
      Даган широко улыбнулся, чтобы разрядить обстановку:
      - Господин поздравляет вас со своим возвращением, женщины. А это прекрасное создание рядом со мной - госпожа Муна, подарок нашему господину Кедару от его алжирского дяди. Она - его любимица.
      - Наверное, потому, что в пути никого не было, кроме заразных девок кочевников, овец да верблюдов, - прошипела пышная блондинка с миндалевидными черными глазами. Она вызывающе посмотрела на Скай и бросила в рот маленький персик.
      - Как тебе удается сохранять этот оттенок волос, дорогая? - спросила Скай на безупречном арабском. - На родине у меня была свора охотничьих собак в точности такого цвета. - Она дерзко обвела глазами собравшихся, бросая им вызов. Скай знала, что в гареме может выжить только сильный духом.
      Блондинка раскрыла рот и вскочила на ноги.
      - Как ты смеешь! - завопила она и прыгнула к Скай с поднятыми кулаками.
      Скай не стояла в бездействии: запустив пальцы в волосы врага, она швырнула ее на другой конец комнаты.
      - Как ты смеешь! - крикнула она в ответ. - На родине я была знатной дамой. А сейчас - в фаворе у господина Кедара. Мы можем не быть друзьями, но ты должна вести себя со мной согласно моему рангу. В отличие от тебя я не крестьянка. Запомни это на будущее!
      Блондинка рухнула на кучу подушек, в недоумении разинув рот. В комнате стояла мертвая тишина, затем раздался хриплый смех и из группы выступила высокая и очень стройная дама.
      - Добро пожаловать в Феc, - сказала она. - Я Талита, ныне, только по воле случая, любимица господина Кедара, хвала Аллаху! - У Талиты была золотистая кожа, короткие курчавые черные волосы подстрижены так коротко, что напоминали шапочку. Глаза великолепного светло-зеленого оттенка ласково смотрели на Скай.
      Она с улыбкой повернулась к Дагану:
      - У нее будет своя комната?
      - Да, госпожа, и ты должна проследить, чтобы никто не посмел поцарапать ее. Господин в восторге от ее кожи.
      - Неудивительно, - сказала Талита. - Не волнуйся, Даган, я позабочусь о ней, как о собственной дочери. - Она обвела взглядом остальных женщин. - Вы слышали? - спросила она неожиданно резким голосом. - Любая, кто прикоснется к Муне, сначала ответит передо мной, а уж потом перед господином Кедаром. Откровенно говоря, не верю, что вы, перезрелые шлюхи, решитесь подступиться к ней, но я вас предупредила!
      - Теперь ты в безопасности, - сказал Даган и покинул Скай и Заду.
      - Идем! - Талита вывела их из зала. - Есть одна хорошая комната с видом на луга и горы за стенами.
      - Ты - глава гарема? - спросила Скай.
      - На меня возложена честь и бремя быть начальницей гарема Кедара, - сухо ответила Талита. - Я первая женщина, купленная им. У меня две дочери от него, но когда его аппетиты возросли, потребность во мне уменьшилась.
      - Ты любишь его?
      - Нет, но я признательна ему. Я родилась в рабатском борделе, моя мать была шлюхой, смешанной берберско-негритянской крови. Мой отец - ее французский любовник. Она попала в бордель, когда он бросил ее, беременную мной. Она была прекрасна и поэтому пошла в лучший рабатский бордель и продала себя, поставив условие, что они подождут до рождения ребенка. Они дали ей достаточно золота, чтобы она могла жить спокойно до моего рождения, а после этого присоединилась к шлюхам. Там я и выросла, и Кедар купил меня у хозяина борделя, который понял, что уже в двадцать лет у меня слишком острые зубы, чтобы удовлетворять его клиентов. Так что я признательна хозяину. У меня прекрасный дом, мои дети в безопасности, а меня уважают. Ну, вот мы и пришли. - Она распахнула великолепную резную деревянную дверь, и они вошли в красивую светлую комнату. - А ты, Муна?
      - Я попала в плен, - ответила та, - господин Осман купил меня для господина Кедара.
      - Для пленницы ты слишком хорошо говоришь по-нашему, - заметила Талита.
      - Я провела несколько месяцев в банях, наверное, у меня способности к языкам.
      - Ты была больна, что они держали тебя в банях, - Талита приподняла ее голову, - или же, подозреваю, ты отказывалась принять свою долю?
      Скай рассмеялась.
      - Меня нужно было убедить, - согласилась она, - понимаешь, Талита, я англичанка, уважаемая вдова с детьми. Сама мысль о том, что я никогда не увижу снова моих детей, никогда не вернусь на родину, не просто пугала меня, она разрывала мне сердце.
      - Но ты смирилась с судьбой? - Талита все еще смотрела на Скай недоверчиво.
      - А что мне делать? - спросила Скай.
      - А господин Кедар?
      - Он не похож на тех мужчин, что я знала прежде, - медленно произнесла Скай, не совсем уверенная в том, это ли хотела услышать Талита.
      Талита рассмеялась:
      - Он иногда жесток, Муна, но, поверь мне, бывают и худшие хозяева. Все, чего требует Кедар, - это беспрекословное подчинение в постели. Все остальное просто, если ты не сплетница, - он совершенно не переносит, когда язык мелет без умолку.
      Однако вряд ли тебе придется скоро его увидеть, ведь ты была с ним почти два месяца без перерыва, а Кедар любит разнообразие. Он, словно пчела, теперь примется собирать мед, перелетая с цветка на цветок, пока снова не пресытится. - Она лукаво улыбнулась Скай. - Думаю, ты сможешь воспользоваться отдыхом, Муна. Наш господин умеет выжать все соки, и мне не приходилось встречать таких, кто смог бы пробыть с ним непрерывно два месяца. Возможно, ты - первая женщина, которая удостоилась этого.
      - Я буду делать все, что прикажет господин, - спокойно произнесла Скай.
      Талита снова рассмеялась.
      - Да, определенно ты в фаворе у Кедара, - сказала она. - Что ж, посмотрим! Итак, оставляю вас со служанкой, отдыхайте. - И, повернувшись, она вышла из комнаты.
      Не успела закрыться за ней дверь, как Зада затараторила:
      - Какая милая комнатка! Какой прекрасный вид из окна! Ковры, правда, они красивы, госпожа Муна? Ox, а какое ложе! Наверное, господин Кедар посетит тебя здесь, ведь ты его любимица. О, какое нам выпало счастье иметь такого богатого хозяина! Нам тут будет хорошо, но главное, чтобы ты забеременела как можно скорее. Даган говорит, что господин Кедар может жениться на тебе, а у него до сих пор нет жены. Какая честь для тебя!
      - Помолчи, трещотка! - приказала Скай. - Ты что, не знаешь, что в гареме и у стен есть уши? Ясно, что господин Кедар пресыщен мной и, как сказала госпожа Талита, он будет искать утешения у других женщин. Ни на что не рассчитывай, Зада., - Если бы ты наскучила ему, госпожа, разве он распорядился бы выделить тебе такую прекрасную комнату, с такими толстыми коврами, с шелковыми занавесями и ложем, достаточным для двоих!
      Не обращая внимания на болтовню служанки, Скай сказала, чтобы переменить тему разговора:
      - Ступай, найди баню и выясни, смогу ли я мыться в любое удобное время. Мы покинули Алжир больше месяца назад, и с тех пор я не могла прилично вымыться. Я хочу в баню, и как можно скорее.
      - Конечно, госпожа, ты должна быть самим совершенством, когда вечером придет господин Кедар.
      Но госпожа проигнорировала это замечание, и Зада поспешила прочь, исполненная сознания собственной важности. Скай искренне надеялась, что предсказания Талиты окажутся верными и Кедар не потревожит ее по крайней мере еще несколько ночей. Она осмотрела комнату: как обычно, стены до половины были выложены плиткой, белой и голубой. Стена над ними выбелена, бордюры были коричневыми. Через беленый потолок протянулись черные балки, а пространство между ними заполнено затейливым узором. На темном деревянном полу лежал толстый золотисто-белый ковер с белой бахромой. Под окнами были разбросаны несколько бело-голубых ковриков, и еще два, овальных, - у каждого конца широкой кровати.
      Это квадратное ложе покоилось на золоченом возвышении. Большой пуховый матрац покрывал полосатый золотисто-голубой шелк, лежали две чудесные большие подушки, плоские, вытканные розовой нитью. В комнате было несколько резных стульев, два медных столика - большой и маленький, бронзовые и медные лампы с рубиновыми стеклами.
      Вернулась Зада в сопровождении нескольких евнухов, внесших багаж Скай и расставивших вещи в соответствии с указаниями Зады вдоль стен.
      Затем евнухи, кроме одного, удалились, и Зада представила его:
      - Это Минда, твой личный евнух, госпожа Муна. Ты видишь, подтверждаются мои слова о том, как господин Кедар ценит тебя, - самодовольно закончила Зада.
      Скай отвесила ей легкую пощечину.
      - Ты слишком вознеслась. Зада. Аллах благословил меня привлечь внимание господина Кедара, и, может быть, я сумею ублажить его. Но если Аллах пожелает иначе, я восприму свою долю столь же смиренно, как принимаю сейчас эту.
      Евнух, светлокожий негр, слегка улыбнулся:
      - Ты мудра, госпожа Муна. Даган сказал, что ты далеко пойдешь, и верно, он прав.
      Скай взглянула ему в глаза. Этот человек был определенно предан Кедару. Да и Зада не изменит ему. Она оказалась в одиночестве. Что, если и Гамаль в последнюю минуту откажется помочь ей? Что, если Найл в конце концов вывел принцессу из себя и был казнен, пока она ехала в Феc? Как сможет она передать словечко Осману и, если это ей удастся, как он сможет помочь ей? Скай чувствовала себя усталой, грязной и вымотанной. Она не смогла сдержать слез, наполнивших ее глаза и устремившихся по щекам.
      - Ты, Зада! - рявкнул Минда. - Помоги мне отвести госпожу в баню! Она устала, ей нужно вымыться и отдохнуть. - Его сильная рука подхватила Скай. Идем, госпожа, я помогу тебе.
      Скай повисла на евнухе, обрадованная тем, что у нее есть возможность освободиться от тревог. Ей нужны баня и отдых. С самого первого дня, как она встретилась с Кедаром, вот уже почти два месяца не было ночи, чтобы ей не приходилось выполнять его малейшие капризы. Были, правда, несколько дней, когда ее связь с луной нарушилась и она считалась нечистой. Она позволила отнести себя, и через несколько минут пар и вода уже уносили ее тревоги и беды прочь.
      Минда определенно пользовался уважением среди банщиц, так как они были рады его появлению и охотно выполняли его быстрые приказы.
      - Какой аромат ты предпочитаешь? - спросил он Скай.
      - Дамасская роза, - тихо ответила она, и он кивнул, одобрительно взглянув на нее.
      - Это лучший аромат для тебя. Не многим подходит этот аромат, сочетающий невинность и изощренность.
      Банщицы разразились воплями восторга при виде чудесной кожи Скай, которая была, как они сказали, прекраснее, чем у любой другой обитательницы гарема. Фесские аристократы ценили светлую кожу у мужчин и женщин. Они рассыпались также в восторгах по поводу ее длинных, доходящих до бедер, черных волос. Они осторожно вымыли их розовым мылом, дважды ополаскивали, каждый раз высушивая. Последний раз они ополаскивали их смесью уксуса и воды, чтобы они блестели, как сказала главная банщица.
      Скай наконец начала расслабляться. Ее вымыли, кожу отполировали пемзой, удалили несколько маленьких волосков, которые банщицы нашли на ее теле. И пока две молодые рабыни занимались сушкой ее волос, она лежала на животе, отдаваясь массажу. Ее кожу увлажнили розовым лосьоном, который втерли в кожу широкими, уверенными движениями. Она даже не протестовала, когда они массировали ее грудь и живот.
      Скай уже почти спала, когда ее поставили на ноги, накинули на чистое тело белое газовое одеяние. Минда поднял ее на руки и отнес в ее комнату, осторожно положив на ложе.
      - Прекрасно, - пробормотала она, и он улыбнулся в ответ.
      - Слезы прошли, госпожа?
      - Да, - ответила она, закрывая глаза и притворяясь спящей. Удовлетворенно кивнув, евнух удалился, дав несколько инструкций Заде:
      - Пусть спит не менее шести часов, а потом я принесу ей поесть. В одиннадцать вечера к ней присоединится господин. Поняла?
      - Господин Кедар посетит ее сегодня ночью? Правда? - Глаза Зады округлились от радости, и на губах появилась торжествующая улыбка.
      - Женщина, я сказал! - рявкнул евнух. - Я никогда не говорю того, чего не знаю, запомни хорошенько на будущее. Если ты хочешь вместе со мной подготовить триумф госпожи Муны над остальными женщинами гарема, ты должна беспрекословно исполнять мои приказы, ни о чем не спрашивая. Я служу в гареме господина Кедара уже семь лет и знаю все, что нужно, и даже больше.
      - Коли ты такой умный, - огрызнулась Зада, - что ж ты не преуспел раньше с другой женщиной?
      - Два года назад мне это почти удалось, но этой неблагодарной твари удалось обмануть меня, и ее поймали с одним из охранников господина Кедара. Меня бы тоже уничтожили, и только благодаря вмешательству Дагана я избежал смерти. Но Даган убедил господина Кедара, что я ни при чем, и тот пощадил меня. С тех пор меня использовали в гареме на общих работах, но сегодня Даган еще раз дал мне личное поручение - госпожу Муну. Я хочу преуспеть вместе с ней, и если ты. Зада, будешь следовать моим приказам, ты тоже займешь почтенное место личной служанки единственной жены нашего господина Кедара. Разве тебе этого не хочется?
      Зада кивнула, преисполнившись теперь уважения к евнуху, но ее любопытство еще не вполне удовлетворилось:
      - А почему Даган так о тебе заботится? Почему он продвигает тебя?
      - Даган - мой брат, - ответил Минда и осторожно прокрался вон из комнаты.
      Но Скай слышала все это, и последние его слова окончательно расстроили ее. Значит, именно Минда был личным евнухом той несчастной китаянки, которую Кедар приказал забить до смерти. Теперь, когда ему дали второй шанс, укрыться от него будет практически невозможно, а как иначе установить контакт с ее любимым Найлом? Скай уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала. "Найл! - беззвучно рыдала она. - Мой любимый муж, где ты? Найл!" И она провалилась в тревожный сон, в котором ее мучили безликие и пугающие образы, поднимающиеся из глубины ее подсознания.
      ***
      А в это время Найлу пришлось сражаться с кошмарами иного рода.
      Если бы Скай увидела сейчас своего мужа, она была бы потрясена тем, как он выглядел. Он был на двадцать сантиметров выше Скай. Каторжный труд на галерах закалил его стройное тело, под гладкой кожей перекатывались мощные мускулы. Но при этом он оставался слишком тощим.
      Нагой, он был распростерт на широком ложе, его руки и ноги были скованы, чтобы предупредить попытки к бегству. Черные волосы отросли, а серебристые глаза потускнели, приняв серый, оловянный цвет. Старуха уже напоила его пряным напитком, который всегда давали ему перед встречами с Турхан. Сначала он отказывался пить его, выплевывая, когда его насильно вливали в рот. Его не наказали, но в следующий раз вместо сосуда была использована овечья кишка, которую просунули по пищеводу вплоть до желудка, а потом влили жидкость. В третий раз ему предложили обычную чашу, но старухи стояли по сторонам, готовые применить в случае надобности кишку. Найлу пришлось выпить возбуждающий напиток, так как он понимал, что в случае неповиновения они снова применят кишку.
      Он уже начинал ощущать характерную эйфорию, возникающую сразу после того, как жидкость попадала в желудок, и с отвращением чувствовал, как его беспокойство проходит, а дыхание замедляется и становится глубже. Похоже, непонятным ему способом они лишали его контроля над собой каждый раз, когда давали ему напиток. И когда его воля ослабла, он вдруг капризно потребовал у старухи:
      - Раби, где мои сладости? Старуха радостно закудахтала:
      - Ах, сластена, сластена, ты так любишь конфеты, Ашур! Ну, открой ротик, и я скормлю тебе их. Тебе понравится, это твои любимые - ванильные.
      Найл послушно открыл рот, и Раби накормила его конфетами. Блестящие желейные кубики завораживали его - они были такими вкусными, так приятно отдавали ванилью. В Ирландии не было ничего подобного. Ирландия! О Боже, доживет ли он до дня, когда снова увидит ее? Он должен выжить! Именно поэтому он так послушно принимал напиток и конфеты, которые давали ему каждый раз, когда принцесса Турхан желала видеть его в своей постели.
      Сначала он боролся с ней как безумный, и евнухам даже приходилось сажать его на цепь в саду, как животное, пока он немного не образумился. Конечно, ему повезло, что его освободили с турецкой галеры, к которой он был прикован с тех самых пор, как очнулся после нападения Дарры. На ней он совсем утратил чувство времени, как это бывает с каждым гребцом, прикованным к скамье. Но когда он узнал, что его продали как животное, чтобы услаждать восточную принцессу, он чуть не сошел с ума. Он пытался объяснить Турхан, прекрасно говорившей по-французски, что на родине он был аристократом, что он готов уплатить ей любой выкуп, что у него есть красавица жена и двое детей, к которым он мечтает вернуться, что он - лорд.
      - Я буду звать тебя Ашур. Ты знаешь, что значит это имя, мой гигант? Оно значит - боевой, и ты, - она медленно провела своей ручкой по его узловатым мышцам, - действительно выглядишь как суровый воин.
      Он решил, что она просто не поняла его, и принялся объяснять снова. Турхан нетерпеливо помахала рукой:
      - Я уже выслушала тебя, Ашур, теперь ты выслушай меня. Я не занимаюсь торговлей заложниками. Я богатая женщина, коллекционер, любитель прекрасного а ты просто прекрасная вещь. Таких прекрасных голубых глаз я еще не видела, мой гигант. Наверное, ты хороший любовник, но я научу тебя многому, обещаю тебе!
      - Никогда! - выдохнул он.
      Турхан рассмеялась глубоким бархатистым смехом, смехом уверенной в себе женщины.
      - Знаешь ли ты, кому говоришь "никогда", Ашур? Наверное, не знаешь, иначе не был бы так дерзок. Поэтому прощаю тебе проступок. Знай же, что я - дочь султана Селима Второго, правителя Оттоманской империи и защитника истинной веры, сюзерена этого города.
      - Плевал я на твоего отца, - заорал Найл, - я не буду твоим кобелем, женщина! Я ирландец, а не породистый жеребец!
      Ее глаза сузились от гнева:
      - Кем бы ты ни был, мой прекрасный Ашур, ты перестал им быть. Прошлое исчезло. У тебя есть только настоящее, и ты в нем - Ашур, раб в гареме принцессы Турхан. Твое назначение - ублажать меня, твою хозяйку, и ты, Ашур, будешь ублажать меня, обещаю тебе. Ты будешь услаждать меня.
      И Найла мало успокаивало то, что до сих пор он не принес ей особого удовольствия. Он не мог отрицать, что она прекрасна, с точки зрения любого мужчины: среднего роста, не выше 165 сантиметров, но казалась выше, благодаря благородной осанке и длинным стройным рукам и ногам, с овальным лицом, с аристократическим носом, полными чувственными губами и густыми черными ресницами, которые прикрывали миндалевидные янтарные глаза львицы. Она была стройна и походила бы на мальчика, если бы не гордо возвышавшиеся полные груди. Она высоко несла голову с огненно-рыжими волосами, ниспадавшими ей на плечи.
      За год заключения в ее гареме он узнал, что она хорошо образованна и умна, и при этом горда и упряма. Несмотря на то что он отвергал ее, что ей приходилось каждый раз насиловать его, - несмотря на все это ужасное для раба поведение, она сделала его наряду с юношей Гамалем, находящимся в ее гареме уже три года и по-настоящему любящим Турхан, своим гаремным любимцем.
      "Забавная ситуация", - думал Найл, лежа в ожидании Турхан. Гамаль сказал, что тоже был свободным человеком, но его брат, богатый торговец, продал его принцессе. Судя По всему, Гамаля, который любил принцессу, также неравнодушную к нему, это нисколько не волновало. Найл улыбнулся. Независимо от того, что думала Турхан, мальчик управлял ею в своих целях. Жаль, что он никак не мог помочь Найлу. Турхан вбила себе в голову, что она должна родить ребенка от Найла, а Найл, наоборот, решил, что никогда не станет отцом ее ребенка. Его ребенок не может быть рожден и воспитан этой женщиной. Найлу редко приходилось молиться, но теперь он молился, чтобы эта рыжая сука, державшая его в плену, не зачала от него. И пока, похоже, его молитвы не были безрезультатными.
      Только Скай могла родить ему детей, прелестную маленькую Дейдру и его единственного сына Патрика. О Господи, когда он в последний раз уезжал из замка Бурков, Патрик, только что родился. Как он - да и Дейдра - выглядит теперь? Долго ли Скай носила траур по нему? И носит ли еще теперь? Не вышла ли она снова замуж? Да, такая женщина, как она, не останется надолго в одиночестве, без мужчины; И чьей стала его жена? Мысль о том, что она может спать с другим мужчиной, приводила его в ярость.
      Господи, Клер О'Флахерти все же удалось отомстить ему! Если ему удастся выбраться из Феса, он лично разыщет эту ведьму и прикончит ее раз и навсегда. Когда он очнулся на качающейся палубе корабля, она стояла над ним, радостно пожирая его глазами. Он не мог понять, почему она была там и как туда попала, но она точно не привиделась ему. И прежде, чем он смог спросить ее, он снова провалился в беспамятство.
      - Ты так горяч, мой прекрасный Ашур, - промурлыкала Турхан, скользнув на ложе рядом с ним. Ее изящные белые ручки начали ласкать его тело, выискивая наиболее чувствительные местечки, чтобы возбудить его. - О чем ты думаешь, мой красавец?
      - О предательстве и мести, принцесса, - ответил он. Турхан содрогнулась, заглянув в темные глубины его зрачков.
      - Приказываю тебе думать о страсти, - сказала она. Резкий смех Найла отозвался эхом.
      - Разумеется, принцесса, будет так, как ты хочешь, - ответил он, иронизируя.
      - О, Ашур, - прошептала Турхан, на мгновение проявив свою уязвимость, неужели меня нельзя полюбить? - Она положила свою головку на его грудь, и Найлу пришло в голову, что он ведет себя не правильно, Много месяцев длится их борьба, но он ничего не добился. Он просто осел! Если бы он сразу поддался ее требованиям, то с самого начала заслужил ее доверие и мог бы давно убежать. Вместо этого он разыгрывал оскорбленную невинность. Идиот! Правильно Скай всегда упрекала его в том, что он не рассматривает ситуацию в целом, что он слишком импульсивен и небрежен в своих действиях.
      Он вернулся к реальности. Турхан, которая уже довела его до эрекции, приготовилась оседлать его, как это она делала всегда.
      - Прикажи развязать меня, принцесса, - вдруг тихо сказал он. - Мне кажется, настал момент показать тебе, как настоящий ирландец может любить женщину.
      Она подозрительно посмотрела на него.
      - Что за игру ты придумал, Ашур?
      - Уж не боишься ли ты, принцесса? - снова поддразнил он ее.
      Ее бледная кожа покрылась румянцем, она облизала губы. Много месяцев она сражалась с ним, но, хотя он был даже объявлен отцом ее будущих детей, она не могла зачать. Чтобы возбудить его, она одурманивала его наркотиками, но, может быть, дело просто в желании?
      - Разве ты не хочешь ощутить, как мои руки обнимут тебя, Турхан? - нежно мурлыкал он. - Развяжи меня, девочка!
      Тембр его голоса заставил ее задрожать, и Найл понял, что победил. Турхан неторопливо встала с широкого ложа, подошла к стене и раскрыла маленькую резную коробочку из слоновой кости. Достав оттуда ключ, она вернулась к ложу и медленно открыла замки на четырех наручниках, сковывающих Найла. Затем вернулась, чтобы положить ключ в потайное место, а Найл сел на ложе, разминая руки и ноги. Странное дело - каждое движение возбуждало его. Так было всегда, когда они опаивали его пряным напитком и кормили конфетами, но сегодня благодаря этому он чувствовал себя прекрасно. Его тело сгорало от возбуждения, эрекция была полной, и, пожирая глазами прекрасную маленькую фигурку женщины, стоящей перед ним, он хотел одного: овладеть ею. Она всегда стремилась к этому, но теперь это было и его желанием.
      Он притянул ее к себе и наклонился, ища губами ее губы.
      - Какая ты красивая маленькая сучка, - пробормотал он, покрывая ее поцелуями.
      Турхан снова вздрогнула, наполовину боясь, наполовину ликуя оттого, что он наконец сдался на ее милость. Найл подхватил ее легкое тело на руки, опустил на мягкий пуховый матрац и лег рядом.
      - О, люби меня, мой прекрасный Ашур! - страстно прошептала она.
      - Все будет, принцесса, но не торопись. Ведь я обещал показать тебе, на что способны мужчины на моей родине, как они любят своих женщин. - Он склонился над ней, гладя ее мягкие волосы. - Ты хочешь меня, Турхан? - спросил он.
      "Его нежные прикосновения парализовали меня", - пронеслось в ее сознании, но она не могла сдержаться:
      - Да, Ашур. Видит Аллах, я хочу тебя! - Его откровенный радостный смех испугал ее, но она не осмеливалась пошевельнуться, чтобы он снова не превратился в непослушного и гневного мужчину, каким был всего несколько минут назад. И пока она лежала неподвижно, скромно опустив глаза, Найл изучал ее тело. Ее кожа по оттенку и на ощупь напоминала лепестки молочно-белых роз, которые росли в ее саду. Его рука скользнула вниз по ее плоскому животу, пробуя ее влажность, и у нее перехватило дыхание. Найл улыбнулся про себя: горячая штучка. Его другая рука скользила к ее высоким конусообразным грудям, он начал перекатывать между пальцами ее большие коралловые соски. Турхан простонала и, охватив его голову руками, прижала к своей груди. Он рассмеялся от ее нетерпеливости, но все же взял в рот предложенный сосок и начал сосать его, слегка покусывая зубами, так что волны наслаждения прокатывались по всему ее телу.
      Турхан все еще не могла поверить, что он дарит ей такое наслаждение. Она никогда до этого не позволяла мужчине управлять процессом страсти, но сейчас чувствовала, что с ним ей хочется, чтобы все было иначе. Пусть Гамаль, ее ягненок, нежно гладит ее и напевает томные персидские любовные мелодии - но не Ашур! Предоставленный себе, он любил ее с необычайным пылом, подобного которому она не знала, и это нравилось ей!
      Он перенес ласки на другую грудь, а потом начал целовать, лизать и покусывать ее кожу по всему телу. Турхан вскрикивала от наслаждения, особенно когда его голова скользнула в извилину между ее ногами и его язык нащупал сокровище ее женственности. Еще ни один мужчина не целовал ее там, не нежил языком ее жемчужину. Она не была уверена, правильно ли она поступает, разрешая ему это, но теперь ей было уже все равно, она не могла остановиться. Что-то странное и одновременно пугающее происходило с ней - она ощутила странное напряжение, потом набухание, а затем последовал невероятный взрыв наслаждения, не сравнимый ни с чем иным. И это было только начало! Внезапно она оказалась под ним, и он наполнил ее своей мужественностью. Турхан чуть не умерла от вспышки наслаждения. Она никогда еще не была в позиции под мужчиной: ей когда-то сказали, что женщина должна находиться сверху, и это стало единственным путем, который приносил ей удовольствие. Но такого, как сейчас, она еще не испытывала. Он быстро двигался глубоко внутри нее, и она начала стонать. Ее рыжие волосы разметались, и мир вокруг нее исчез. Тело Турхан выгнулось, чтобы лучше принимать толчки его могучего орудия. Ее длинные острые ногти царапали его спину, оставляя на коже кровавые борозды. Она издала истошный вопль, задушенный его поцелуем, - и это было последнее, что она помнила перед тем, как провалиться во тьму.
      Когда сознание вернулось к ней, она начала тихо смеяться - ведь когда-то она сказала ему, что сделает из него лучшего любовника, чем он был. Но теперь она знала правду. Он довел ее до таких высот блаженства, которых она не достигала ни с кем до него, и она поняла, что все они, до Ашура, обманывали ее, она была женщиной лишь наполовину. Она осторожно помассировала опухшие от поцелуев губы и взглянула ему в глаза.
      - Что же ты не сказала мне? - спросил он.
      - Потому что еще совсем недавно, мой прекрасный Ашур, я сама не знала своего тела, - честно ответила она. Он не мог поверить.
      - Ты выросла в гареме, - недоверчиво хмыкнул он, - окруженная женщинами, и ты утверждаешь, что никогда не знала, каково наслаждение от общения мужчины с женщиной? Они не просветили тебя?
      - Меня отослали из дома отца в десять лет, - спокойно объяснила она. - Моя мать, черкесская танцовщица в гареме отца, лишь единожды привлекла его взор. Этого оказалось достаточно, хотя вообще-то она была, наверное, не слишком привлекательной, чтобы удержать его. Он никогда больше не призвал ее на свое ложе, и она умерла при родах. Меня отдали кормилице, а после того как я перестала нуждаться в ее молоке, меня предоставили самой себе.
      Я была ничьим ребенком. Некоторое время мной интересовалась моя бабушка Хурем, но по мере того как я вырастала, я все больше становилась похожей на бабушку отца, Сиру Хафиз, смертельного врага моей бабушки.
      И когда мне исполнилось десять лет, случилось так, что отцу понадобились средства на флот. Он призвал большие города империи сделать пожертвования, и Феc был так щедр, что это возбудило любопытство отца. Ему сказали, что наибольший вклад, почти три четверти, был сделан неким Али ибн Ахметом. Оказалось, что это богатейший торговец Феса, одинокий старик, никогда не имевший жены, но преданный подданный и истинный мусульманин. По настоянию бабушки, отец решил щедро вознаградить Ахмета, дав ему в жены турецкую принцессу.
      Выбор был предоставлен моей бабушке, и она выбрала меня, сказав: "Хоть ты и выглядишь, как эта проклятая Хафиз, ты все-таки моя внучка и по поведению ты ближе ко мне, чем кто-либо другой. Это твой шанс, моя маленькая Турхан, и я дам тебе лучший совет: говори мягко, выгляди слабой, но никогда никому не позволяй владеть тобой. Это касается и твоего мужа, дитя мое. Не позволяй мужчине овладеть тобой. Собери в свои руки все богатство и, когда старик, к которому мы тебя пошлем, умрет, проследи, чтобы ты осталась единственной наследницей. Сделай все, чтобы обеспечить это, ибо богатство - это власть, моя маленькая Турхан. Богатство и твоя неуязвимость турецкой принцессы".
      Только этому я и научилась в гареме отца, Ашур. Я ничего не узнала ни о любви, ни о женской жизни. И все же моя бабушка Хурем преподала мне самый важный в жизни урок.
      И до сегодняшнего вечера я не знала, каково может быть наслаждение от общения мужчины и женщины. Этому научил меня ты. Даже если я более никогда не испытаю такого блаженства, я буду рада, что познала его хоть однажды.
      "Господи, - подумал Найл, - какая она несчастная и сложная женщина!"
      - Это может случиться еще, принцесса Турхан, и это случится, - пообещал он. - Сделать это прямо сейчас? - Он наклонился и прижался к ее губам, думая, однако, о том, что нашел способ подчинить ее. Несколько ночей такого блаженства - и она станет его рабыней. Одной рукой он начал ласкать ее грудь, горячо шепча ей на ухо:
      - Ответь мне, Турхан! Хочешь ли ты повторить это?
      - Да! - страстно прошептала она! - Да, мой Ашур! Хочу!
      Найл поражался, почему ему до сих пор не пришла в голову мысль о покорении своей хозяйки. При всем ее богатстве и знатности она - влюбленная женщина и ведет себя соответственно. Найл знал, что должен быть очень осторожен, чтобы не пробудить ее подозрений. И действительно, скоро Гамаль поставил под сомнение его мотивы.
      - Нет, не могу понять такого превращения, - сказал он. - Ты ведь месяцами сражался с Турхан, чтобы освободиться.
      - А ты, наша прекрасная хозяйка и все остальные убеждали меня в бесперспективности моего поведения. Я ведь упрямый ирландец, Гамаль. Но теперь я наконец поверил вам. Если ставка - моя жизнь, не лучше ли мне смириться? Кроме того, ведь Турхан красива, а я здоровый мужчина. Просто я не смог устоять перед ней.
      - А как же твоя жена? - поинтересовался Гамаль. - Ты уже забыл ее?
      Найл безнадежно пожал плечами.
      - Скай думает, что я мертв, и скорее всего снова вышла замуж. Прошло уже два года, и ей нужен сильный спутник, чтобы защитить земли Бурков и наследство моего маленького сына. Мой отец - старик и не может помочь ей. - Отчаяние охватило его сердце, потому что все его слова могли быть правдой. Да, скорее всего она снова вышла замуж и он никогда не вернется в Ирландию. И все же в глубине сердца он все еще верил, что Скай принадлежит ему, и только ему!
      ***
      - Ты принадлежишь мне, и только мне, - бормотал Кедар, целуя ее губы. Скай в беспамятстве лежала под ним, а он все еще вонзал свое огромное копье в ее дрожащую плоть, и она непристойно содрогалась от наслаждения. Скай надеялась, что по прибытии в Феc его страсть сойдет на нет, но она, похоже, лишь возросла. В гареме только о ней и говорили. Многие ревновали к ней, а еще больше опасались ее влияния на хозяина. Если бы не абсурдность ситуации, Скай бы хохотала над этим. И если бы не Талита, она была бы безмерно одинока. Прекрасная предводительница гарема интуитивно чувствовала, что Скай вовсе не радует ее привилегированное положение. Скай же нервничала, так как Гамаль еще не связался с ней, хотя ему должно было быть известно, что она прибыла в Феc.
      - Открой глаза, мое сокровище, и чаруй меня своим взглядом, - приказал Кедар, чья страсть была удовлетворена.
      Скай вернулась в настоящее и устремила на него холодный взгляд.
      - Ты превосходный любовник, мой господин, - искренне похвалила она. Это начинало беспокоить ее. Он был невероятен как любовник, и в последнее время она заметила, что встречи с ним приводят ее в восторг. Она не могла справиться с этим чувством. К тридцати годам она достаточно хорошо научилась различать любовь и похоть и боялась показать этому мужчине часть своей подлинной сущности. Она могла отдаваться ему, чтобы спасти Найла, но было бы не правильным наслаждаться этим. Она глубоко вздохнула, и он, как всегда, интерпретировал ее вздох не правильно.
      - Ничего, сегодня мы еще раз будем любить друг друга, моя прекрасная Муна, - сказал он снисходительно. - Мне нравится, что ты отбросила ложную скромность и столь же ненасытна ко мне, как я к тебе.
      Она тихо рассмеялась.
      - Невозможно не желать тебя, мой господин, - проворковала Скай и начала дразняще гладить его по щеке.
      Он поймал ее за руку и, повернув, запечатлел на ладошке горячий и влажный поцелуй.
      - Ты радуешь меня, мое сокровище, и я вознагражу тебя за это. Скажи, чего тебе хочется?
      Скай минуту молчала, будто в раздумье, а потом сказала:
      - Мне бы хотелось вместе с Талитой посетить базары в старой части города, господин. Ведь я еще не потратила ничего из моих карманных денег с тех пор, как прибыла в Феc. Торговцы, которые приходят в гарем, приносят слишком мало товара, и я ничего не могу выбрать.
      "Она просто чудо!" - с восторгом подумал Кедар, пораженный скромностью ее просьбы. Он чувствовал гордость за свое умение обращаться с этой прекрасной рабыней. Сейчас она вела себя прекрасно, и он не жалел ни минуты из потраченного на нее времени. Он хмыкнул. Как это по-женски - попросить посетить базары, и как разумно не тратить драгоценные динары на то барахло, которое приносят в гарем торговцы. Он все чаще раздумывал над тем, не пора ли сделать ее своей женой. Если бы только она забеременела.
      Он взглянул на нее:
      - Так ты хочешь посетить базары, Муна? Отлично мое сокровище, но вы с Талитой должны полностью скрыться от нескромных взглядов и пойдете под охраной. Я никому не позволю вольно обращаться с вами! Можете отправляться завтра.
      - Спасибо, господин! - Скай обвилась вокруг него, охватив шею руками и соблазняюще прижавшись грудями к его влажной груди. Ее полураскрытые красные губы приглашали его к поцелую, и, пока он целовал ее, ее опытная рука скользнула вниз, к его орудию мужественности, и стала ласкать его, так что вскоре оно снова было готово к битве. Не разрывая объятия, она надвинулась на него, поглотив его своим жаром. Кедар вынужден был оторвать губы от ее рта, чтобы простонать от наслаждения, в то время как она диктовала ему лихорадочный ритм. Его большие руки вцепились в ее волосы, он изрыгал какие-то неразборчивые звуки, Скай охватила его за талию и, закинув ноги, обвила их вокруг него. Кедар зарычал, меняя позу, и снова опрокинул Скай на подушки, вновь обретая контроль над актом.
      Ее тело более не повиновалось ей, и она могла только парить. Это чувство охватывало ее все сильнее и сильнее, пока Скай не почувствовала, что вот-вот растворится во вспышке блаженства, которое наполняло ее жилы. Он приказал ей сказать, как она стремилась к их соединению, и она, боясь того, что он остановится, повторила слова, которые он хотел услышать, как ни стыдно ей было произносить их. Блаженство разливалось по ней, словно горячее вино, и уже где-то вне пространства и времени она услышала его победный вопль. Ее последней мыслью было: надо найти Найла как можно скорее, пока не стало поздно, она должна бежать от этого страшного человека, пока он полностью не разрушил ее.
      А потом, когда они тихо лежали рядом, он сказал:
      - Мое сокровище, никогда еще женщина не отдавалась мне так, как ты, и все же мне этого недостаточно. Ты действуешь на меня как наркотик. Никогда ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к тебе.
      - Твои слова - большая честно для меня, мой повелитель, - тихо ответила Скай, сама испытала панику при мысли о том, что он влюбляется в нее и может дойти до того, что и в самом деле сделает своей женой. Для этого ему не нужно испрашивать ее согласия - в соответствии с шариатом достаточно согласия отца или опекуна невесты. Если же речь шла о рабыне, ее хозяин должен был зарегистрировать сделку у местного имама. Она успокаивала себя мыслью о том, что Осман должен был предвидеть это и не допустить. Не может же Кедар жениться на ней при живом муже - это будет катастрофа! Нет, Осман должен что-то сделать, уверяла себя Скай. Кедар же заснул, держа ее в объятиях.
      На следующее утро она проснулась одна. О его существовании говорил только отпечаток головы на подушке рядом с ней. Он уже не требовал, чтобы она спала на коврике внизу, что, как сказала ей Талита, было великой честью. Этой чести не была удостоена ни одна женщина гарема, за исключением Муны и Талиты. Скай лениво раскинулась, но ее сознание лихорадочно обдумывало ситуацию. - Сегодня они с Талитой посетят базары в старом городе, и ей представится возможность выяснить, где находится резиденция принцессы Турхан. Дверь в ее комнату распахнулась.
      - А, - хихикнула Талита, - ты выпросила для нас путешествие на базар, моя мудрая Муна! Ты, верно, хорошо ублажила Кедара прошлой ночью. Рано утром он пришел ко мне, улыбаясь и мурлыкая, как сытая пантера, и сказал, чтобы я сопровождала тебя. Слушай, Муна, что за секрет у тебя? Сколько лет я знаю Кедара, но никогда еще он не был так щедр. - Она показала ей набитый динарами кошелек. - И все это золотые динары, Муна! Наш господин подарил нам кошелек, полный золотых динаров, чтобы мы усладили наши сердца. Что ты делаешь с ним?
      Скай села, порозовев от взгляда Талиты, бесцеремонно ощупывавшего ее нагое тело.
      - Я стараюсь быть его послушной рабыней, Талита. Губы Талиты искривились в усмешке, когда Скай скромно накинула на себя шаль.
      - Странная ты, Муна. Что-то в тебе есть таинственное. Наверное, это и притягивает к тебе Кедара. В любом случае спасибо, что ты захотела разделить это маленькое приключение со мной. Весь гарем будет завидовать нам. Но торопись, одевайся! Я не хочу терять даром и минуты сегодня! Я так давно не покидала этот дом, и мне очень хочется прогуляться. Талита вышла, и вбежала Зада, неся на подносе завтрак.
      - Только Аллаху известно, когда еще сегодня тебе придется поесть, волновалась она.
      - Да, я ужасно голодна, - призналась Скай.
      - Неудивительно, - ответила Зада, - женщины в гареме говорят, что господин Кедар ночью ни на минуту не прекращает любить женщину. Удивительно, как тебе еще удается оторвать голову от подушки. О, как они ревнуют к тебе, госпожа Муна! Говорят, что он сделает тебя женой. Они все так говорят. Я знаю, тебе это удастся! - Она поставила поднос рядом с ложем.
      Скай не трудилась отвечать Заде, зная, что любые ее слова будут повторяться и перевираться, пока полностью не утратят всякий смысл. Вместо этого она сконцентрировалась на принесенной рабыней еде. Тут была многоцветная керамическая чаша фесского производства с узором белого, голубого и оранжевого цветов, полная зеленых очищенных фиг. На таком же плоском блюде лежал свежий хлеб, только что из печи, и стояла чашка с медом. Серебряный кубок с бирюзой был полон родниковой воды. Скай жадно начала есть и, закончив, встала и позволила служанке завернуть ее в газовое покрывало, чтобы дойти до бани. За ней устремились рабыни с ее излюбленными мылом и притираниями.
      По мере их продвижения по гарему Зада зыркала по сторонам черными глазами. Понимая, сколько завистливых глаз устремлено на Скай, она гордо выпячивала грудь, довольная тем, что служит такой важной и прекрасной госпоже. Служанки других любимиц Кедара уже начинали приходить к ней, принося мелкие подарки и сплетни. Когда Муна станет единственной женой господина Кедара, Зада вознесется тоже. Она надменно улыбалась, думая, как ей повезло. Так они вошли в бани.
      В столь раннее время баня была пуста. Их ждали только банщицы, которые знали, что госпожа Муна собирается мыться, и жаждали услужить ей. Упаси Аллах, чтобы любимица господина Кедара разгневалась. Скай молча отдалась в их руки, и, когда они закончили, она, улыбаясь, поблагодарила их и вернулась с Задой в свою комнату, чтобы одеться.
      - Не увешивай меня побрякушками, как идола, - прикрикнула она, когда Зада хотела унизать браслетами ее руки, кольцами все ее пальцы и надеть сверху обруч, украшенный драгоценностями.
      - Ты избранница господина Кедара, - возразила Зада.
      - Я всего лишь скромная рабыня господина Кедара, - настаивала Скай. - Если ты нацепишь на меня все драгоценности, что подарил мне господин Кедар, ты привлечешь ко мне лишнее внимание, и господин будет недоволен. Кроме того, слишком роскошный вид побудит торговцев вздуть цену вдвое. Зада. Я хочу выглядеть как все женщины, в черном обычном яшмаке.
      Зада разочарованно вздохнула, но согласилась с Муной и одела ее так, как та приказала. После этого Скай невозможно было отличить от любой другой задрапированной в черное фигуры на улицах Феса. Верхушка капюшона яшмака падала ей на лоб, нижнюю часть лица скрывала вуаль. Для глаз оставалась только узкая щель. Скай с виду можно было дать и двадцать лет, и восемьдесят, ее можно было назвать королевой красоты и отвратительной дурнушкой - на улице никто не узнает правды.
      - Муна, ты готова? - послышался голос Талиты. Кедар распорядился, чтобы их несли в закрытых носилках, - немыслимо, чтобы его женщины тащились на базар пешком. Скай не могла удержаться от того, чтобы не рассмотреть город сквозь щелочку в занавесках, пока они спускались узкими вьющимися улочками от дома Кедара вниз, к старому городу, где были рынки. Скай была очарована арочными мостами через реку - наследие мавров, переселившихся в Феc после изгнания из Испании. По мере того как они приближались к центру старого города, улицы становились все многолюднее, все темнее, так как солнцу было труднее пробиться в глубь старого города. Наконец Скай отпустила занавеску. По знаку Талиты она ослабила головное покрывало.
      - Зачем ты решила поехать на базар? - спросила Талита.
      - Не люблю, чтобы меня держали взаперти, - ответила Скай. - На моей родине женщины более свободны. Я даже ездила на лошадях. А в этом доме я чувствую, что сойду с ума, если не смогу выйти. Когда прошлой ночью господин Кедар спросил меня, чего я хочу в подарок, я попросила его, чтобы он отпустил меня на рынок. Для меня это дороже драгоценностей.
      - Неудивительно, что ты завораживаешь его, Муна. Ты слишком необычна.
      - Но в гареме есть европейки, - возразила Скай.
      - Да, - согласилась Талита, - у нас есть девушки из Прованса, Лангедока, Кастильи, Неаполя, Генуи, но они не аристократки, как ты. Две - дочери торговцев, а остальные - крестьянки. Они привыкли подчиняться, как женщины Востока. Ты же привыкла повелевать, Муна.
      - Я подчиняюсь королеве, - сказала Муна.
      - Разве не королю?
      - В Англии нет короля. Наша королева - девственница и правит самостоятельно.
      - Невероятно! - воскликнула Талита. - Это невозможно! У женщины должен быть мужчина, которому она должна подчиняться, иначе она будет вести себя противоестественно.
      Скай едва не рассмеялась, видя возмущение Талиты. И в Англии многие считали, что Елизавета Тюдор странная. Но прежде чем она смогла ответить, они ощутили легкий толчок и носилки опустились. Занавеси раздвинулись, и они быстро поправили вуали. Минда помог им выйти наружу.
      - Я буду сопровождать вас, а носилки понесут следом, - сказал он.
      Скай и Талита отправились в путешествие по базарам, начиная с главного рынка шелка. Это было сказочное место, и Скай просто не знала, куда обратить свой взгляд. Прилавки, заполненные рулонами шелка всех цветов и оттенков. Здесь были чистые цвета - пурпурный, изумрудный, топазовый, сапфировый и аметистовый - и набивной шелк: фиолетовый в золотую крапинку, красный с серебряным, черно-белый. Были шелка, пронизанные золотыми и серебряными нитями, унизанные речным жемчугом и маленькими самоцветами. Прошло некоторое время, прежде чем она оправилась от потрясения и смогла спокойно оглядеться. Она выбрала розовую газовую материю с серебряными нитями и еще зеленовато-голубую - под цвет своих глаз. Гаремные швеи сошьют ей наряды из него.
      Покинув этот рынок, они углубились в узкую улицу, заходя в лавочки ювелиров. Когда они любовались браслетами в одной из этих лавочек, в нее зашел миловидный юноша среднего роста, стройный, как лоза, со светлой кожей и темными курчавыми волосами, мягкими карими глазами.
      - Господин Гамаль, - приветствовал его поспешно выбежавший навстречу лавочник, - заказанные тобой сережки уже готовы!
      - Здравствуй, Гамаль! - сказала Талита. Сердце Скай бешено забилось. Вряд ли у Талиты могут быть два знакомых Гамаля, так что этот должен быть братом Кедара. Она хотела крикнуть, что она жена Найла, спросить, жив ли ее муж, но, конечно, не посмела.
      - Госпожа Талита! Что ты здесь делаешь? Не в правилах моего брата позволять своим женщинам бродить по базару! Неужели его гарем взбунтовался и зарезал его?
      Талита рассмеялась:
      - Ты становишься все злее, Гамаль! Разве ты не счастлив со своей принцессой?
      Гамаль усмехнулся по-мальчишески:
      - Я-то счастлив, Талита, хотя не думаю, что мой братец рассчитывал на это, продавая меня. А что это за робкое создание за твоей спиной?
      - Это Муна, новая любимица твоего брата, говорят, она станет его женой. Если бы она не упросила господина, мы не оказались бы сейчас на базаре.
      Глаза Гамаля безразлично скользнули по Скай.
      - Так Кедар решил наконец жениться? Трудно представить моего брата, охваченного такой нежной страстью, но если ты говоришь это - мне остается только поверить. В чем твой секрет, госпожа Муна? Как тебе удалось завоевать ледяное сердце моего брата?
      - Не слишком верьте Талите, господин, - тихо ответила Скай. - Она просто передает гаремную сплетню. Я всего лишь скромная рабыня господина Кедара. Ничего более.
      - Откуда ты, госпожа? Твоя речь сильно напоминает мне выговор одного моего друга, Ашура, любимца принцессы.
      - На моей родине нет имени Ашур, господин. Гамаль довольно улыбнулся:
      - Ашур - имя, данное ему принцессой. Оно означает: сильный и воинственный. На родине он носил имя Найл Бурк.
      - Тогда он точно из моей страны, господин Гамаль. Я же носила на родине имя Скай.
      - Извини меня, господин, - вмешался ювелир, - но хороши ли сережки?
      - Как всегда, Юсеф, - похвалил его Гамаль, рассматривая их. - Твоя работа граничит с гениальностью. Эти серьги превосходны, и они понравятся принцессе Турхан. - Сунув руку под накидку, он достал кошелек и расплатился. Затем повернулся к женщинам. - Мы еще встретимся, - попрощался он и, поклонившись, удалился.
      Скай сделала неимоверное усилие, чтобы не ринуться за ним и не расспросить поподробнее о Найле. Но из сказанного Гамалем было ясно, что он жив. Теперь она знала хотя бы это, и Гамаль обещал, что вскоре встретится с ними.
      - Он не похож на господина Кедара, - заметила Скай Талите, - Да, ответила Талита. - Трудно поверить, что их родила одна женщина, но это так. Кедар силен и грозен, а Гамаль нежен и мягок. И все же они братья.
      - Господин Гамаль женат на принцессе? - с невинным видом спросила Скай. Талита рассмеялась:
      - Нет. Кедар продал своего брата принцессе, когда ему было пятнадцать. Тут редкий случай, Муна.
      Принцесса - дочь турецкого султана, и, подобно тому как мужчины содержат гарем из женщин, она содержит гарем из мужчин.
      Скай сделала вид, что шокирована.
      - Но, Талита, для меня это так же ужасно слышать, как тебе о нашей королеве!
      Талита снова рассмеялась.
      - Наверное, тут все зависит от наблюдателя, - добродушно сказала она. Тебе что-нибудь нравится?
      - - Да, - ответила Скай и купила великолепную золотую заколку для султана, украшенную сапфирами, и три прекрасных белых пера. - Это подарок господину Кедару за сегодняшний день, - сказала она.
      Они вышли на улицу и перешли к лавкам сапожников, где перемерили массу туфель, отобрав несколько пар. Голос муэдзина с вершины мечети Каравийин подсказал, что уже полдень, и, подобно всем жителям Феса, они упали на колени лицом к востоку и вознесли молитвы. Поднявшись, Талита и Скай почувствовали легкий голод, и Минда купил им у уличного торговца горячий кебаб. Они жадно поглотили его и даже облизали выпачканные в жирном соусе пальцы. Минда купил у другого торговца воды и сладкие жареные медовые пончики с миндальной начинкой.
      Потом они еще около часа слонялись по открытому рынку, и Скай была поражена увиденным. Под раскрашенными навесами сидели торговцы, разложив на виду у всех свой товар. Тут были и крестьяне из окрестностей со своими припасами, разложившие горы фруктов и овощей. Стояли ряды клеток с живыми животными и птицей. Степенно сидели торговцы коврами, кузнецы с медной посудой и лампами, кожевники, торговцы тканями и портные. Зазывали покупателей лошадники и торговцы живым товаром. Скай испуганно и с жалостью наблюдала за тем, как светлокожая блондинка с длинными волосами была продана толстяку с заплывшими свиными глазками, долго щипавшему и тискавшему девушку, прежде чем купить. Рыдающую девушку увели за толстяком.
      - Едем назад, - тихо произнесла Скай, чье удовольствие от этого дня было полностью испорчено.
      - Так тут принято, - сказала Талита. - Пусть эта сцена покажет, как тебе повезло. Мы - привилегированные рабыни. А эту несчастную купил хозяин местного борделя.
      - Откуда ты знаешь? - Скай еще больше огорчилась за девушку.
      - Ну, я не совсем уверена, но эту породу я знаю смолоду.
      - Все, с меня хватит, - сказала Скай и, повернувшись, забралась в носилки.
      - Вот в чем твоя слабость, - заметила Талита, присоединившись к ней. - Не позволяй другим женщинам в гареме увидеть твое мягкосердечие. Они используют его против тебя. Для них главное - уничтожить тебя.
      - Но ты не хочешь этого, Талита.
      - Я не стремлюсь завоевать внимание господина Кедара. Я сыта им с юности. Мне вполне хватает власти над гаремом и моих дочерей.
      По пути назад Скай удалось узнать, где живет принцесса Турхан. Как и большинство фесских богачей, она жила в большом розовом дворце в новой части города, но довольно далеко от Кедара.
      Они прибыли назад без приключений, и Минда отконвоировал их в гарем, который был непривычно тих и пуст. Им встретились только несколько служанок и детей.
      - А! - воскликнула Талита, умудренная опытом. - Могу поспорить, что наш господин на выпасе. Быстро, Муна, пошли в твою комнату и посмотрим.
      Озадаченная Скай последовала за Талитой и обнаружила в комнате Заду, с любопытством смотрящую сквозь решетку окна.
      - Что такое? Что ты высматриваешь? - спросила Скай. Зада повернулась, глаза у нее были круглые.
      - На лугу, - тихо ответила она, - там хозяин и женщины.
      - Ты тоже могла бы пойти, - сказала Талита, - красивым служанкам вовсе не запрещено принимать участие в этих играх на выпасе, Зада.
      - Я не пойду без разрешения моей хозяйки, госпожа Талита, - ответила Зада.
      - Ну она и предана тебе, - заметила Талита, еще более повеселев. - Иди, Муна, взгляни, во что сегодня играет наш господин Кедар.
      Они подошли к окну и посмотрели вниз. У Скай от шока перехватило дыхание. Под окном расстилалась аккуратно подстриженная лужайка, на которой росло несколько деревьев.
      Сейчас она была заполнена женщинами гарема. Все они были голыми и стояли на четвереньках. Волосы у них были заплетены, а на головах с помощью специальных обручей закреплены конские гривы. На талии у каждой сиял золоченый пояс, к которому был прикреплен бунчук с конским хвостом. Кедар был в том же странном снаряжении, но если женщины стояли на месте, как пасущиеся кобылы, то он, как жеребец, носился между ними и то и дело вскарабкивался то на одну, то на другую. Женщины хихикали, когда, закончив с очередной кобылой, он всхрапывал и ржал, как настоящий племенной жеребец. Затем он, все еще в состоянии эрекции, переходил к другой "кобыле".
      Скай с отвращением отвернулась от этой картины.
      Талита рассмеялась:
      - Тебе не нравятся эти игры, Муна? А евнухи, между прочим, бьются об заклад, какая же из кобыл заставит его разрядиться.
      Прежде чем Скай смогла что-то ответить, в комнату вошел Даган и сказал:
      - Господин Кедар приказал, чтобы ты и госпожа Талита присоединились к нему на выпасе, как только вернетесь. Я принес вам упряжь. - Он положил на стол две гривы и два хвоста.
      - Сходи за третьим для Зады, - приказала Талита, и Даган, ухмыльнувшись, вышел.
      - Я не пойду, - запротестовала Скай.
      - Если откажешься, то получишь бастинадо, а потом он еще придумает что-нибудь особенно отвратительное, чтобы унизить тебя перед другими женщинами, Муна. Да, он подумывает, не сделать ли тебя женой, но не мечтай, что получишь снисхождение. Кедар не терпит неповиновения, ты знаешь это.
      - Он будет использовать меня перед всеми ними, - тихо сказала Скай и задрожала.
      - Да. - Талита не собиралась успокаивать ее. - Он возьмет тебя на глазах у всех, и если ты будешь плакать и трястись, то дашь им в руки оружие, которое они постараются использовать против тебя. Как и все чувственные мужчины, Кедар любит время от времени делать что-то извращенное. Только попробуй показать слабость, и тогда его женщины, которым нравится заниматься извращениями и которые привлекают этим господина, придумают такое, что ты несколько месяцев будешь визжать во сне при воспоминании об этом.
      Скай глубоко вздохнула:
      - Я пойду и постараюсь не проявить своего отвращения к этому.
      - Отлично, - подбодрила ее Талита, - Помни, что у тебя есть все, чего бы хотели все эти суки. Он неравнодушен к тебе, и если бы я думала, что он способен любить, то он любит тебя. Заставь его гордиться собой, покажи им, что ты достойна быть его настоящей супругой!
      Его настоящей супругой. Эти слова напомнили ей об Османе - он считал ее настоящим супругом Найла. Неужели Найла как фаворита принцессы Турхан принуждают к таким же низостям, как ее в гареме Кедара? Скай выбросила эти грустные мысли из головы. По крайней мере она наконец встретилась с Гамалем и была уверена, что вскоре он свяжется с ней и устроит их - ее с Найлом бегство из Феса. А сейчас ей нужно собраться с силами, чтобы перенести достойно остаток вечера.
      Она быстро скинула одежды и молча стояла, пока Зада приладила к ней и Талите хвосты и гривы. Грива и хвост были черными, шелковистыми и хорошо оттеняли ее ослепительно белую кожу.
      Талита игриво помотала своей золотой гривой, прекрасно идущей к ее волосам.
      - Евнух, поставивший динары против тебя, проиграет, - заметила она, - если только Кедару удастся продержаться до твоего прихода.
      - Цыц! - прикрикнула на нее Скай: Но тут, поняв комичность ситуации, расхохоталась.
      Теперь Талите пришлось цыкнуть на нее:
      - Я знаю, что ты думаешь, Муна! Что мужчины могут быть такими дураками, правда?
      - Да, - ответила та, - но помолчи, иначе я начну ржать там, внизу, и опозорюсь еще больше, чем если бы расплакалась.
      Вернулся Даган с аксессуарами для Зады, которая уже в нетерпении разделась. Они подождали пару минут, пока рабыня прилаживала к себе хвост и гриву, и затем пошли за Даганом вниз на выпас.
      - Ступай в середину выпаса, а я доложу господину, что ты прибыла, прошептал ей Даган.
      Пробравшись среди остальных "кобыл", три женщины добрались до центра лужайки и встали на четвереньки. У Талиты вид был скучающий - ей приходилось проделывать эту операцию бог знает сколько раз, и она казалась ей просто глупой затеей. Кедар и так достаточно часто посещал ее ложе, чтобы она не расстраивалась: все же она была его первой женщиной, и он все еще считал ее привлекательной. Она никогда не гонялась за ним, как другие, и ее уклончивость интриговала его.
      Зада же вся дрожала от предвкушения того, что хозяин удостоит ее такой чести. Она не была девственницей, но прошло довольно много времени с тех пор, как у нее был мужчина. Даган время от времени заигрывал с ней, ловко орудуя пальцами, пока она не начинала повизгивать от наслаждения, но все же это не сравнимо с тем, когда в тебя погружается настоящее мужское орудие, думала Зада и молилась об удаче.
      Скай же просто встала на четвереньки, безразличная к тому, что Кедар хотел бы видеть именно ее, иначе не призвал бы их на выпас. По крайней мере ощущение травы под руками и ногами было приятным.
      Она услышала за собой лошадиное ржание и стон Зады. Слегка повернув голову, она увидела, как Кедар взгромоздился на ее служанку, глубоко погрузившись в нее. Лицо Зады выражало райское наслаждение, и Скай отвернулась, ей было стыдно, что женщина может так унижаться. Со стоном, который можно было назвать только блаженным, Зада рухнула на луг, а Кедар перешел на Талиту. Как раз тут до них добрался поспешающий за Кедаром евнух-мальчик, вытиравший смоченной розовой водой тканью брызги, попадавшие на хозяина. Кедар некоторое время скакал, фыркая, вокруг стоявшей на четвереньках женщины. Талита, издавая нежное робкое ржание, изображала страх. Ухмыльнувшись, Кедар прыгнул на нее, быстро двигаясь взад и вперед, пока Талита, вскрикнув, не рухнула на траву. Маленький евнух быстро вытер хозяина, и глаза Кедара обратились на Скай.
      Она напряглась, готовясь к толчку. Как и с Талитой, он сначала обскакал ее, и, не в состоянии сдержаться, Скай нервно дернулась. Кедар издал предупреждающий храп и надвинулся сзади, заставив ее подскочить. Его руки оказались на ее талии, а его орудие уперлось в нее, и Скай напряглась, вспомнив привычки своего первого мужа, часто наказывавшего ее любовью по-гречески. Но Кедар, безошибочно найдя ее женский проход, глубоко погрузился в нее. Затем начал медленно двигаться, все больше возбуждаясь при этом. Она знала, что для того, чтобы удовлетворить его, не следует оставаться пассивной, поэтому начала сжимать и разжимать внутренние вагинальные мускулы, дразня и возбуждая его. С рычанием он толкнул ее на траву, кусая сзади в шею.
      - Лисица! - пробормотал он, и тут его страсть взорвалась внутри нее.
      Некоторое время они неразрывным телом лежали вместе, и он прошептал ей на ухо - Я весь день ждал твоего возвращения, мое сокровище. Ты заставила меня дразнить остальных женщин, сучка. Только ты можешь насытить меня.
      Ее сердце все еще бешено колотилось, но она знала, что такое признание должно быть встречено равным пылом:
      - Какой прекрасный день ты подарил мне, господин! Сначала рынки, а теперь твоя любовь! Я - самая счастливая среди женщин!
      - А ты не злишься, что я взял тебя перед всеми женщинами?
      - Я бы предпочла встретиться с тобой наедине, господин, но мне не стыдно показать твою любовь другим. Разве что ты заставляешь их еще сильнее ревновать ко мне.
      Он встал и поднял ее. Его рука обвилась вокруг ее талии, она прижималась к нему грудями. Он по смотрел на нее, и она не отвела взора своих сапфировых глаз. Она так возбуждала его, что ему захотелось овладеть ею снова, прямо здесь.
      - День еще не завершился, мое сокровище, - прошептал он, наклоняясь, чтобы нежно и тягуче поцеловать ее. - Я обожаю тебя, моя прекрасная Муна, - сказал он еще тише.
      Отпустив ее, он обратился к остальным:
      - Игра окончена, мои зверюшки. Возвращайтесь в гарем все, кроме Муны и Талиты.
      Женщины потянулись в дом, а евнух стал вытирать хозяина розовой водой. Даган и Минда снимали упряжь с Талиты и Муны. Освободив волосы, они расчесали и вплели нити с жемчужинами. Кедар обнял своих любимиц, и они медленно пошли к гарему. Казалось, никого из них не беспокоила полная нагота.
      - Вы хорошо себя вели, - сказал он, - у меня есть для вас особое предложение. Пока вы сегодня бродили по базарам, меня посетил мой брат Гамаль, любимец принцессы Турхан. Он пригласил меня на ужин к Турхан. Похоже, она собирается расширить свою торговую империю. Сейчас она торгует с побережьем через посредников, но Гамаль убедил ее, что она теряет на них массу денег и ей пора посылать собственные караваны. Я никогда не думал, что у моего брата есть способности к торговле, но, похоже, они у него прорезались. Он сказал ей, что если она хочет начать посылать на побережье собственных людей, то лучше всего поговорить прежде со мной.
      Ужин состоится через два дня, и это означает, что мне придется остаться там на ночь, так как передвигаться по улицам ночью опасно. Поэтому мне предложено захватить с собой двух любимых наложниц, чтобы мне было приятно провести ночь. Я выбрал вас - Талиту и Муну.
      - О господин! - быстро среагировала Талита. - Как ты милостив!
      Сердце Скай бешено билось, но она, взяв себя в руки, поблагодарила как можно более спокойно:
      - Мы не достойны такой милости, господин Кедар. Как нам отблагодарить тебя?
      Он остановился и, взглянув ей в лицо, заявил:
      - Только дав мне предварительно те удовольствия, которые вы подарите мне в ночь визита. Твоя белая кожа и золотистая Талиты идеально гармонируют друг с другом. Мне доставит огромное удовольствие созерцать, как вы наслаждаетесь друг другом.
      На секунду Скай подумала, что не расслышала его, но потом, поняв, что он сказал, почувствовала, как мир вокруг нее рушится. Ее отбросило на годы назад во времени, в ту ночь, когда она застигла своего первого мужа с его сестрой Клер. Они поймали и изнасиловали ее. И с тех пор в ней поселился ужас при мысли об интимных отношениях с женщиной - прошло несколько месяцев, пока она научилась переносить прикосновения своей камеристки. И вот перед ней снова было это, самое ужасное для нее испытание!
      Талита заметила, как побелела Скай, и, мгновенно почувствовав неладное, сказала:
      - О мой повелитель Кедар! Ты знаешь, что я сделаю все, чтобы усладить тебя, но мне кажется, Муна никогда не занималась любовью с женщиной. Так что она будет поначалу неловка. Не можешь ли ты дать мне эти два дня, чтобы я научила ее, как сделать тебе приятное? Эта отсрочка стоит результата, обещаю тебе! - искушала она Кедара, наклонившись и даже укусив его в плечо в конце своей речи, маняще глядя на него из-под густых ресниц. - Тебе ведь понравилась эта новая девушка сегодня? Служанка Муны сходит по тебе с ума, господин. Клянусь, она сможет развлечь тебя этой ночью.
      Кедар нервно облизал губы - Талита его огорчила, но она права: лучше, если Муна поучится кое-чему. А эта берберка - горячая штучка, она вполне может оказаться приятным разнообразием на одну-две ночи.
      - Хорошо, - прорычал он, - но смотри, учи ее хорошенько, Талита! - Он смачно шлепнул обеих по голым попкам. - Идите к себе и пришлите мне берберку.
      - Разумеется, мой повелитель, немедленно, - успокаивающе пропела Толита и, ухватив Скай за руку, быстро утащила ее, пока Кедар не передумал.
      - Я не могу, - возразила Муна, когда они вошли в гарем, - просто не могу!
      - Ничего другого не остается. Я вижу, как ты испугана, и постаралась спасти тебя, пока ты не сделала какой-нибудь глупости. Ты была свободной женщиной, и все это претит тебе, но ведь теперь ты рабыня, и Кедар может сделать с тобой все, что угодно, - а ты знаешь, он человек тяжелый. И если он хочет, чтобы мы с тобой занимались любовью перед ним, нам придется делать это. Не волнуйся, я покажу тебе, что делать, это не так уж страшно, обещаю!
      - Нет, - сказала Скай, - я лучше умру! Они дошли до комнаты Скай, и Талита втолкнула ее внутрь, приказав Заде:
      - Эй, счастливица, хозяин хочет насладиться твоим обществом. Быстро беги, пока он не заждался и не занервничал! - С восторженным воплем Зада кинулась вон, а Талита повернулась к Скай. - Ты что, спятила? - бросила она. - Если Кедар решит тебя казнить, он сделает смерть столь мучительной, что последние часы покажутся тебе годами. Неужели твои детские капризы этого стоят?
      - Однажды, - начала Скай с явным напряжением, - очень давно, меня изнасиловала женщина. Тогда я хотела умереть от стыда.
      Талита вздохнула. Вот оно как - Муну изнасиловала женщина.
      - Но ведь я тебя не насилую, Муна. Мы просто друзья, желающие доставить друг другу удовольствие. Ведь мы друзья?
      - Я не могу, - прошептала Скай.
      - Ты должна! - последовал твердый ответ. - Идем. - Талита обняла мгновенно напрягшуюся Скай. - Тебе нужно преодолеть страх, по крайней мере перед Кедаром. Это ведь ничего не значит, Муна, давай попробуем.
      - Что мы будем делать? - спросила Скай.
      - Просто немного поцелуемся и погладим друг друга. Не так уж это страшно. Садись, я покажу тебе, чего он хочет от нас. - Она увлекла Скай на низкий диван, и они рухнули на цветные подушки. Талита начала нежно ласкать Скай, и Скай крепилась изо всех сил, чтобы не закричать от отвращения. Талита ей нравилась, но перед ней все время стояло чудовищное видение Клер О'Флахерти. Она беззвучно заплакала, и Талита, увидев слезы, начала нежно сцеловывать их. - Ну, подружка, не плачь. Это не страшно. Женщины ведь более нежны, чем мужчины, правда, Муна? - Так она долго успокаивала Скай, лаская ее. Скай, чувствовавшая вначале только отвращение, наконец смирилась с мыслью, что иного выхода нет: чтобы выжить и спасти Найла, нужно пройти и через это.
      Теперь Талита показывала ей, что нужно делать, и Скай, не возражая, подчинилась подруге. Она запротестовала только тогда, когда они уже лежали на диване и Талита наклонилась, чтобы поцеловать ее венерин холмик.
      - Нет, Талита, нет, только не там! Талита оттолкнула руки Скай, и та, подавив вспышку возмущения, заставила себя думать только о Найле. Наконец Талита сказала:
      - Ну, правда, не так это страшно, Муна, и ты была прекрасна. Завтра мы еще попрактикуемся, и ты сможешь сама действовать.
      - Талита, я еще могу заставить себя лежать неподвижно, пока ты целуешь меня, но я не смогу активно действовать. Не могу, это мне чуждо. Я думаю, что для женщин неестественно любить женщин.
      - Но для многих именно это предпочтительно, Муна.
      - Но не для меня, - ответила Скай, - никогда!
      - Тебе больше нравится Кедар?
      - Мне нравится прикосновение мужчины. Талита рассмеялась над тем, как ловко Скай обошла ее вопрос, но оставила ее в покое.
      - Ладно, давай вместе поужинаем перед баней, - сказала она. - Судя по тому, как Кедар смотрел тогда на Заду, я думаю, она останется у него до утра, а скорее всего он пошлет за кем-нибудь еще. Ты, наверное, думаешь, что его истощили эти игры на выпасе, но на самом деле все это только увеличивает его аппетит, а не уменьшает.
      Обрадованная тем, что после этого первого урока любви Талита вернулась в нормальное состояние, Скай подумала, что теперь, когда она встретила Гамаля, скоро всему конец. Она и Найл окажутся на свободе и вернутся в Ирландию, к их детям и нормальной жизни. Интересно, удастся ли ей увидеть Найла в этот визит к принцессе? Скорее всего он будет замурован в стенах гарема, а она с Талитой - в помещении для гостей. Они будут так близко - и при этом врозь.
      - Но не надолго, - прошептала себе Скай, - не надолго, любовь моя!
      - Что ты сказала, Муна? - полюбопытствовала Талита.
      - Что? - Скай очнулась от своего видения.
      - Ты что-то сказала, - повторила Талита.
      - Да? - Скай покачала головой. - Не помню, да это не важно. Совсем не важно!
      Глава 10
      Гамаль отвел Найла Бурка в большой сад фесского дворца принцессы Турхан. Это было единственное место, где они могли поговорить без помех и где за ними никто не следил, так как Гамаль был наиболее доверенным рабом принцессы, а его спутник стал в последнее время вполне управляем. Они медленно шли по кипарисовой аллее, выложенной мраморной плиткой. Впереди благоухала плантация роз. Розы напомнили Найлу о Скай, но он выбросил эту мысль из головы. Ему нельзя расслабляться.
      - Твоя жена рассказывала тебе когда-либо о ее алжирском друге астрологе Османе? - внезапно спросил Гамаль, и Найл от неожиданности остановился на полушаге.
      - Да, - уклончиво ответил он. - Почему ты спрашиваешь?
      - Осман - мой дядя. В прошлом году он приезжал в Феc - а он его уроженец преподавать в университете. Мы говорили о тебе, и он сразу понял, кто ты. Тогда мы и решили помочь тебе бежать. А теперь постарайся сдержаться, мой друг: твоя жена сейчас здесь, в Фесе. Она мужественная женщина и, как только узнала, что ты жив, решила, что только она сможет освободить тебя.
      - Где она? - Сердце Найла замерло, а затем стало бешено колотиться.
      - В доме моего брата Кедара, - ответил Гамаль.
      - Она привезла достаточно большой выкуп, чтобы соблазнить принцессу?
      - Послушай, Ашур, неужели ты ничего не понял из того, что тебе говорили весь прошлый год? Никакого выкупа!
      - Тогда я ничего не понимаю, - ответил Найл.
      - Твоя жена приехала в Феc, чтобы помочь бежать и от принцессы. Она могла попасть в город только в качестве члена дома какого-либо фесца. Дядя Осман придумал план: она выдала себя за рабыню, которую он подарил брату Кедару во время его ежегодного визита в Алжир. Это сработало, и твоя жена прибыла в Феc как рабыня по имени Муна, сейчас она в гареме моего брата Кедара.
      - Разрази меня гром! - проревел Найл, и Гамаль тревожно посмотрел на него.
      - Потише, Ашур! - предупредил он гиганта. - Ты что, не понимаешь, какой опасности мы все подвергаемся? Если Турхан узнает, что я сделал, мы оба умрем, хоть она и любит нас. Подумай и о своей жене!
      - О ней я и думаю, Гамаль! Я понимаю, что человек, продавший в рабство собственного брата, не повезет мою жену в Феc по доброте душевной. Но Кедар в игре не участвует?
      - Нет, - тихо ответил Гамаль. - Он считает ее рабыней. Она, кстати, стала его фавориткой, и поговаривают, что он хочет жениться на ней. Я рассчитывал переждать, пока он к ней не остынет, но, похоже, он все сильнее в нее влюбляется с каждым днем. Поэтому у нас больше нет времени.
      - Дурачок, - пробормотал Найл, - вот такую штуку Скай и должна была выкинуть, чтобы явиться за мной. - Он улыбнулся. - Подожди, ты ее увидишь, Гамаль. Это самая прекрасная женщина из всех смертных. А как силен ее дух! Она непобедима!
      - Нужно обладать сильным духом, чтобы ладить с моим братом. Кедар тяжелый человек, - ответил Гамаль. - Я говорил с ней два дня назад в магазине ювелира Юсефа. Насколько она прекрасна, судить мне трудно: она была, как положено, задрапирована в черный яшмак. Но сегодня вечером мы ее увидим.
      - Что?!
      - Турхан решила расширить свою торговлю и пригласила моего брата прийти к ней отужинать. Он может взять с собой двух женщин, и думаю, что одной из них будет твоя жена. Они останутся на ночь, а утром принцесса и Кедар обсудят свои дела.
      - А я смогу поговорить с ней? - с надеждой спросил Найл.
      - Нет, Ашур, не надейся на это: Турхан взбесится, если с тобой заговорит красивая женщина, а Кедар не менее ревнив. - Он по-дружески похлопал Найла по плечу. - Крепись, дружище, тебе придется нелегко: расстилаться перед принцессой, в то время как Кедар будет заигрывать с твоей женой.
      - Но как я смогу сдержаться, если твой брат начнет ласкать мою жену?
      - У вас ведь есть дети, так ведь? Вот и думай о них, если ты не слишком ценишь жизни - свою и жены. Неужели ты допустишь, чтобы твои дети осиротели? Твоя жена пожертвовала ради вашей любви слишком многим, чтобы ты осмелился на это. Ты же рассказывал мне, какие немыслимые препятствия вам пришлось преодолеть, чтобы оказаться в конце концов вместе? И теперь, прежде чем лишать вас единственного шанса оказаться снова рядом, подумай еще раз о том, что ей пришлось перенести ради тебя, неужели все эти жертвы напрасны, Ашур?
      Найл вздохнул:
      - Но ты, Гамаль, зачем ты помогаешь мне? Просто чтобы оставить Турхан только для себя? Гамаль улыбнулся:
      - Ашур, ты первый серьезный противник в борьбе за сердце Турхан, с которым мне пришлось столкнуться. Остальные для нее ничего не значат. Это все игрушки, временные развлечения, живой уголок. А вот ты - совсем другое дело. Я тебя не боюсь, я знаю, что твое сердце далеко и никогда не окажется здесь, даже если бы тебе пришлось провести всю жизнь в нашем гареме. Если бы я думал иначе, то давно избавился бы от тебя обычными средствами гарема, я это умею. Но если бы с тобой что-то случилось, подозрение неминуемо пало бы на меня. Кстати, могу тебе сказать, что уже дважды я спасал твою жизнь - этот живой уголок Турхан зверски ревнив, мой друг.
      Но я люблю Турхан, и, хотя Кедар ничего не знает об этом, на самом деле я уже из кожи вон лез три года назад, чтобы привлечь к себе ее внимание. Я хотел стать ее фаворитом, чтобы реализовать свои планы. Кедар никогда не дал бы мне и крохи из наследства отца. Мне нельзя было показать себя умным. Что с дурака возьмешь?.. А так я относительно свободен.
      Попав к принцессе, я смог реализовать свой план через нее. И в конце концов получить контроль над ее состоянием. На самом деле я тоже плод воспитания брата. Но у меня было очень мало опыта - так, несколько поцелуев и объятий украдкой с рабынями Кедара. Когда же я попал в постель Турхан, я был девственником, пятнадцатилетним мальчиком, который, несмотря на показную уверенность, был просто испуган. Что, если я не понравлюсь ей и она отошлет меня?
      Ей тогда было девятнадцать, и она была очень опытна - во всяком случае, достаточно для того, чтобы понять мою невинность. Она так нежно и по-доброму относилась ко мне, Ашур, научила любви, и я начал постепенно понимать в этом толк, обрел уверенность в себе. И я по-настоящему полюбил Турхан.
      Но при этом я хотел обладать ее богатством и встать во главе ее торговли. И я уже близок к этому, Ашур, ибо, когда ты исчезнешь, оставив ее страдающей, она обратится за утешением ко мне. И тогда я начну действовать - стану снова свободным человеком, продам гарем, сделаю ее своей женой. Вот как все должно произойти. У меня никогда не будет другой женщины, ибо Турхан для меня - это все, чего я хочу, но и у нее не должно быть больше мужчин.
      Теперь Найл посмотрел на Гамаля с уважением - до сих пор он считал его слабаком, мальчишкой. Но он оказался крепче, и это было удивительно.
      - Как ты сможешь помочь нам бежать? - перешел он сразу к делу.
      - Я думаю, приготовления займут еще несколько недель, но план таков: Турхан настоит, чтобы Кедар лично сопроводил ее по коридору Таза в Алжир, потому что принцесса хочет сама изучить этот путь и посмотреть порт.
      Вот тут-то вы и должны бежать, так как ни принцесса, ни Кедар не поедут без своих любимцев.
      Найл задрожал от возбуждения. У Гамаля это выходило так просто и легко. Но сможет ли он прождать еще несколько недель? Его сердце бешено билось, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
      - Похоже, мне нужно принять немного напитка Раби, - сказал он Гамалю. - Я волнуюсь, как девственница перед брачной ночью.
      - Да, - согласился Гамаль, - ты можешь все испортить, Ашур, своим излишним волнением. Давай вернемся во дворец, и найди там Раби с ее шербетом. Это успокоит тебя, и мы снова поговорим, я сообщу тебе дальнейшие детали.
      В своей комнате Найл осушил несколько чашек особого фруктового шербета, который делала для него Раби. Скай! Сегодня он увидит Скай! Она узнала, что он жив, и - храбрая девчонка! - примчалась его спасать! Боже, как он любит ее! Раби заметила его волнение и спросила;
      - Ты сегодня так взволнован, Ашур, что с тобой?
      - Гамаль сказал, что сегодня его брат посетит нас и будет ужин. Я рад, что принцесса так доверяет мне, что разрешила присутствовать там. Мне очень хочется увидеть брата Гамаля.
      Раби хихикнула и по-матерински погладила его по голове.
      - Да, мой прекрасный воспитанник, это большая честь. Ведь там будет не только брат Гамаля, но и две его любимицы.
      - Разве могут сравниться они по красоте с моей принцессой! - быстро ответил Найл.
      Раби снова хихикнула, на этот раз от радости.
      - Ты начинаешь любить ее, Ашур! Это хорошо! Хорошо! - Понизив тон, она сказала:
      - Постарайся потрафить ей и скоро получишь власть над ней. Пусть она забеременеет от тебя, и ты станешь хозяином гарема! Ты победишь, Ашур, и Гамаль не сможет превзойти тебя! - Она похлопала его по руке и понимающе кивнула. - Ну, отдохни, великан, а я тебя позову, когда настанет час.
      Он не стал спорить с ней и проспал несколько часов подряд, пока Раби не разбудила его и не повела в баню. Там банщицы вымыли его под злобными взглядами остальных обитателей гарема. Кроме Гамаля и Найла, в нем было примерно двадцать мужчин - большинство с Ближнего Востока, но тут были и рыжий венецианец, два грека, мускулистый блондин швед, как и Найл, купленный с галеры, огромный русский и два негра из Южной Африки. Они откровенно ревновали к нему - после его прибытия принцесса проводила время только с ним. Они не осмеливались открыто протестовать: однажды, в самом начале, они попытались показать ему его место, но разъяренный Найл покалечил кое-кого. Более тонкие попытки избавиться от ирландца оказались блокированными Гамалем, который после второй попытки отравить Найла пригрозил сообщить обо всем Турхан. Это означало медленную мучительную смерть, и больше никто не стал рисковать. Оставалось давать выход своим эмоциям только на словах.
      - Интересно, как трахается этот ирландец? - спросил один из греков.
      - Как свинья, - ответил второй.
      - Нет, друг мой. Свинья - запретное животное для правоверных, а наша принцесса - мусульманка.
      - Тогда он трахается, как ему и положено - как собака, - заметил темноглазый египтянин. Найл приветливо улыбнулся им.
      - А я-то думал, что только греки трахаются по-собачьи, - сказал он. - А что касается других, - он презрительно обвел их взглядом, - то у вас вообще нечем трахаться, вы просто евнухи. Неудивительно, что Турхан предпочитает Гамаля и меня. Да у моего маленького сына пипка больше, чем у любого из вас.
      - Если бы не пойло этой ведьмы, Ашур, у тебя бы никогда не встало! прорычал венецианец.
      - Напиток Раби придает мне больше сил, чтобы доставить удовольствие принцессе, Ибрагим. Жаль, что тебе не представился такой шанс. - И, улыбнувшись им еще раз, он покинул баню, оставив их злобствовать в бессильной ярости. Восхищенно глядя вслед Найлу, старые банщицы хихикали от удовольствия.
      Раби уже ожидала его и тщательно натерла его загорелое тело мускусным маслом, так что кожа начала блестеть. Найл часто загорал в саду, и темная кожа прекрасно оттеняла его серебристо-серые глаза. Он регулярно бегал и плавал и не давал своему мускулистому телу зарасти жирком, как у некоторых его компаньонов, привыкших к гаремной лени.
      Однако из-за потери аппетита в последнее время он излишне похудел. И все же он выглядел совсем не плохо с его пропорционально развитым телом, бронзовой кожей, черными волосами и серебристыми глазами.
      Раби дала ему широкие белые шаровары, которые на щиколотках перехватывала золотая лента, унизанная жемчужинами и рубинами. На талию он надел широкий пояс из золоченой кожи с прямоугольной пряжкой, усыпанной рубинами. На ногах туфли из золоченой кожи с загнутыми носками и на шее - тяжелая золотая цепь с рубиновым кулоном в виде сердца, лежавшим на голой груди. На руки Раби надела ему широкие золотые браслеты. Найл чувствовал себя немного комично в этом наряде, но знал, что такова уж мода в Фесе - все равно как при европейских дворах у мужчин были в ходу подкладки из конского волоса. Отхлебнув свежего виноградного шербета, он подумал, не рассмеется ли Скай при виде его? А что придется надеть ей? И при этой мысли его охватила ярость, однако он овладел собой: ведь сделать ничего нельзя. Но скоро... Скоро они будут вместе, и все будет по-прежнему.
      - Ты самый красивый мужчина из виденных мной! - восхищенно сказала Раби, втирая мускус в его черные волосы.
      - Да, они славная парочка, - заметила Селва, другая женщина, приставленная к Гамалю. - Посмотри на моего ягненка, Раби! Разве он не прекрасен сегодня?
      Гамаль робко улыбнулся и сделал оборот, демонстрируя себя. Он был одет столь же изысканно, как Найл, только шаровары у него были темно-голубого цвета, ленты на щиколотках серебряные и усыпаны алмазами. Цепь на шее была из серебра, и на ней болтался огромный полумесяц, сделанный из одного алмаза, а к нему привешена сапфировая звездочка. Пояс и туфли были из посеребренной кожи и усыпаны бриллиантами и сапфирами. Кожа у Гамаля была невероятно бледной по сравнению с бронзовой кожей Найла. Мужчины-фесцы избегали солнца, считая, что загорелая кожа - признак плебеев.
      - Пошли, Ашур, - позвал Гамаль, - опаздывать нельзя, Кедар всегда приходит вовремя. - Он лукаво улыбнулся двум старухам. - Приятно вам провести вечер, поддразнил он Селву и Раби, и они хохотнули в ответ.
      - Она здесь? - нервно спросил Найл.
      - Да, - коротко ответил Гамаль. - Помни, Ашур, ты не должен показать, что знаешь ее. Что бы ни случилось, ты должен вести себя как преданный раб Турхан. Мой брат очень, очень ревнует Муну. Если он поймает твой взгляд, он лично прикончит тебя. Если кто-нибудь из вас выдаст себя, я уже ничем не смогу вам помочь. И если тебе не жалко себя, подумай о ней.
      Найл кивнул:
      - Понимаю, друг. Просто обещай не слишком ревновать ко мне сегодня вечером, тогда я посвящу себя принцессе и сделаю ее счастливейшей из женщин.
      - Только не обижай ее, Ашур. - Мягкие карие глаза Гамаля умоляюще смотрели на Найла.
      - Но что я могу сделать, Гамаль? Чтобы наш план осуществился, я должен изобразить страстную любовь к ней. Она должна полностью увериться в этом. Но не волнуйся, Гамаль, женские сердца часто получают раны, но редко разбиваются. Она еще больше полюбит тебя, пережив мое предательство.
      Гамаль горестно вздохнул, но согласился с правотой друга - лучше ему влюбить в себя Турхан перед бегством. Турхан будет в ярости оттого, что некто, любимый ею, не возлюбил ее, но тут-то наступит момент для его хода: из обманутого тирана принцесса Турхан должна превратиться в обыкновенную женщину. Да, пусть она турецкая принцесса и наслаждается большей свободой, чем кто-либо, но она остается женщиной. И султан Селим Второй ошибся, не выдав ее замуж во второй раз. Гамаль улыбнулся - скоро он исправит это.
      По ступенькам они спустились в зал. Темные потолочные балки покрывала искусная резьба. На деревянном полу лежал толстый красный ковер с голубыми с золотом медальонами. Напротив входа стояли два низких стола, рядом с которыми были навалены горы разноцветных подушек. Комната освещалась ярко горящими факелами, укрепленными в изящных золотых держателях на стенах. По углам дымились массивные золотые курильницы, а в центре каждого стола стояло по большой хрустальной вазе с благоухающими розовыми лилиями.
      Турхан вошла в зал как раз перед ними и, повернувшись, восторженно воскликнула:
      - Вы великолепны!
      - А ты, моя принцесса, - ответил Найл, в голосе которого звучало обожание, - наполняешь мои глаза такой совершенной и невероятной красотой, что ее зрелище почти ослепляет меня.
      Турхан порозовела и удивленно сказала:
      - Ашур, ты стал говорить, как персидский поэт?! Гамаля передернуло: он подумал, что Турхан начинает вести себя как девчонка. Она явно жеманилась! Он одернул себя - что за глупая ревность? Льстивое приветствие Ашура попало в цель еще до того, как он, Гамаль, вымолвил хоть слово! Только тут он понял, что имел в виду Ашур, заранее предупреждая его сегодня относительно ревности.
      Турхан не заметила перемены в настроении своего младшего фаворита.
      - Давайте сядем, - пригласила она, - пока не появился гость и его женщины.
      Она выглядела прекрасно в серебряной джеллабе с глубоким V-образным вырезом и широкими рукавами, украшенными маленькими черными жемчужинами и розовыми сапфирами. Рыжие волосы собраны в две косички по бокам головы, а оставшиеся волосы волной падали на спину, усыпанные алмазной пылью. В изящных ушках висели огромные розовые сапфиры, оправленные в серебро.
      - С моим братом будут его женщины? - удивленно спросил Гамаль.
      - Несправедливо, если я лишу его их общества, в то время как вы будете со мной, мой ягненок, - ответила Турхан.
      - А ты видела их? Турхан рассмеялась:
      - От тебя ничего не утаишь, Гамаль! Конечно, я следила за ними через щелку в их комнате. Они милы, и сегодня вечером, если вы будете вести себя хорошо, мои дорогие, мы можем подсмотреть, как ничего не подозревающий Кедар занимается с ними любовью. Говорят, он такой опытный любовник! Так что вы сможете у него кое-чему научиться, чтобы больше нравиться мне, - искушала она их.
      Найл похолодел.
      - Так в гостевой есть щелка? - спросил он. Турхан с улыбкой кивнула:
      - Конечно. Моя бабушка Хурем говорила, что такая вещь незаменима, если желаешь узнать о госте больше, чем он хочет показать.
      Внезапно мажордом принцессы возвестил:
      - Принцесса, господин Кедар! Турхан весело смотрела на прибывших сквозь густые ресницы.
      - Приветствую тебя в моем доме, Кедар ибн Омар, садись, и мы начнем трапезу.
      - Для меня честь получить твое приглашение, о благородная принцесса! Я буду счастлив, если сумею помочь тебе, - ответил Кедар и нетерпеливо махнул рукой Скай и Талите, приглашая их занять места рядом с ним.
      Скай сразу увидела Найла, и ее сердце тревожно заколотилось: он выглядел не лучшим образом. Она быстро опустила глаза, чтобы никто не заметил в них гнева, вспыхнувшего при виде того, как по-хозяйски ласкает Найла принцесса.
      - Если бы я не была уверена, Кедар, что ты сможешь помочь мне, ты не оказался бы в моем доме, - твердо заявила Турхан. - Твой брат сказал, что ты знаешь торговые пути на побережье, как никто в Фесе. А ему можно доверять.
      Кедар ощутил бессильный гнев, услышав ее дерзость. Чтобы женщина посмела говорить так с ним! Это бесило его. Будь она турецкой принцессой или кем еще, но, если бы он получил ее на одну ночь в свое полное распоряжение, он бы уж сумел укротить ее и заставить молить о пощаде. Вместо этого приходилось льстить. Но Гамаль и Турхан успели заметить вспышку гнева в его глазах.
      - Я рад, о благороднейшая, что мой младший брат так дорог тебе. Ведь я сам поднял его до такого положения.
      Турхан ласково улыбнулась, но в ее глазах было такое торжество, что Кедар только заскрипел зубами. Видя, что ее хозяин в ярости, Талита наклонилась, взяла стоящую на столе чашку и поднесла ее к губам Кедара.
      - Выпей, мой господин, - сказала она и очень тихо добавила:
      - Не вздумай оскорблять принцессу, господин. Крепись, господин, прошу тебя!
      Кедар повернулся к Талите и одобрительно кивнул. Он выпил чашку одним долгим глотком.
      - Ты мудра, Талита, - тихо произнес он, - и твоя мудрость равна твоей красоте. - Он окинул ее взором, и его ярость улетучилась. Она была действительно прекрасна сегодня, в самом роскошном наряде, услаждающем его взор: прозрачный бледно-золотой шелк, шаровары у щиколоток отделаны топазами, которые гармонировали с большими топазами, вделанными в широкий набедренный пояс, атласное болеро, блузка с длинными рукавами, с открытой грудью, и прозрачные шаровары. В волосы вплетены золотые цепочки с топазами, образуя нечто вроде шапочки на ее коротко стриженных волосах. Она была такой, какой и должна быть женщина, с головы до ног, и Кедар мог гордиться ею - она делала ему честь.
      Принесли жареную ногу ягненка, за ней последовал рис, артишоки в оливковом масле и уксусе, мясо газели в винном соусе, пирог с голубями и арахис, зажаренный с луком. Потом было еще блюдо с шашлыком из мяса козленка, зеленым перцем и луком. К нему подали йогурт и оливки в бело-голубых фесских чашках.
      - Прости мне непритязательность этой трапезы, - сказала принцесса.
      - Хорошо приготовленные блюда не бывают непритязательными, - ответил Кедар, - а твой повар - настоящий искусник. - Он открыл рот, чтобы проглотить кусочек ягненка, поднесенный Муной. Теперь, в особенности благодаря поддержке своих женщин, он чувствовал себя увереннее. Он оперся на Муну, чья одежда вернее, ее отсутствие - радовала его так же, как элегантность Талиты. На ней были прозрачные ярко-розовые шаровары с жемчужными лентами у щиколоток, набедренный пояс из розовых и серебряных ленточек, а выше пояса не было ничего. Ее маленькие совершенные груди с подкрашенными кармином сосками гордо выступали вперед. Падающие до пояса черные волосы были скреплены только серебряной ленточкой на лбу. На мгновение глаза Кедара задержались на ее грудях, и он подумал о наслаждении, которое она доставила ему за эти несколько месяцев и доставит сегодня ночью.
      Глаза же Скай в это мгновение скользнули напротив, на Найла. Она понимала, как он глупо чувствует себя в этой восточной одежде, и ей хотелось сказать ему, что он, с его загорелой грудью, выглядит великолепно. Он похудел, хорошо ли они кормят его? Она одернула себя: ну и дура! О, если бы он взглянул на нее хоть раз, вместо того, чтобы страстно ухаживать за этой рыжей принцессой! Скай подумала, что если он еще раз нежно коснется ее или улыбнется, то она ринется к ним и заколет эту наглую шлюху! Но тут голос Кедара вернул ее к действительности:
      - Принцесса приготовила для нас роскошный стол, но я предпочел бы пировать на твоей плоти, мое сокровище. - Его голос был тусклым от страсти.
      Скай подняла сапфировые глаза и соблазнительно улыбнулась.
      - Неужели ты унизишь меня перед этой женщиной, господин? - прошептала она. - Ведь я существую только для твоего наслаждения, а не для сторонних глаз, господин. - И она так очаровательно надула свои красные губки, что Кедар завертелся, как рыбешка на сковородке. Его одурманивала волна ее женского аромата, и его сознание плыло при мысли о том, каково это было бы - оказаться сейчас глубоко внутри нее.
      Найл Бурк на секунду бросил взгляд на Скай и только заскрипел зубами при виде того, как уверенно Кедар ласкает ее. Его сознание принимало то, что она сделала ради его спасения, но одно дело - признавать мысленно, другое - видеть воочию. Брат Гамаля красив и, очевидно, темпераментен. Он ласкал Скай так, как ласкают любимую вещь, и Скай, кажется, наслаждалась этим. Она соблазняюще улыбалась Кедару и что-то неразборчиво шептала ему низким музыкальным голосом. Найлу хотелось перепрыгнуть разделяющее их пространство и вонзить нож в грудь этого сукина сына.
      - Ты задумался о чем-то, Ашур? - вернул его к действительности голос Турхан.
      - Я мечтаю о сегодняшней ночи, о принцесса! - Он провел ладонью по ее лицу.
      - Ночью, - заговорщицки прошептала она, - мы втроем понаблюдаем за нашими гостями, а потом сами поиграем, мой славный. Я превзойду твои самые смелые мечты, о Ашур, возлюбленный мой!
      Найл наклонился и открыто поцеловал ее в губы.
      - Прости, принцесса, но я просто не смог сдержаться. Турхан хихикнула и в притворном негодовании шлепнула его по щеке, а потом повернулась к Кедару:
      - Которая из этих женщин, по словам Гамаля, подарена тебе дядей в Алжире? - спросила она.
      - Представься принцессе, - приказал Кедар Скай. Она с изящностью встала, обошла стол и упала в земном поклоне перед принцессой.
      - О благороднейшая, я Муна, - сказала она, не поднимая головы от пола.
      - Встань, чтобы я рассмотрела тебя, девочка! Говорят, ты очень красивая, но в этой позе я ничего не вижу!
      Скай встала и гордо выпрямилась перед принцессой. Она высоко задрала подбородок, ее шелковистые волосы рассыпались, как накидка, вокруг плеч. Однако она опустила глаза, чтобы не оскорбить хозяйку.
      Турхан критическим женским взглядом пробежалась по телу стоявшей перед ней женщины. Да, это правда, она была исключительно красива. Сквозь прозрачные шаровары светились ее длинные ноги, и Турхан поразилась их стройности.
      - А где твой дядя ее раздобыл? - спросила она Кедара. - Она была рабыней в Алжире, - ответил тот. - Он увидел ее случайно и понял, что она сможет понравиться мне. Так и случилось.
      - Ты быстро обучил ее всему?
      - На родине она была аристократкой и очень умна, - ответил Кедар. Они говорили о Скай так, словно ее в комнате и не было или, что еще хуже, она была бы просто бессловесной вещью. И пока они оживленно обсуждали ее достоинства, Скай позволила себе еще раз бросить взгляд на Найла.
      Ее сердце забилось, когда она встретила взгляд его серебристых глаз, горящих от любви к ней. Она почувствовала пощипывание в глазах и начала отчаянно бороться с подступающими слезами. "Найл!" - крикнула она мысленно.
      "О Боже, - подумал он, - как она может оставаться столь прекрасной, несмотря на все пережитое? О, моя радость! Как я хочу тебя! Если бы мы могли бежать сию минуту!" Но вместо этого ему придется смотреть, как его жену будет любить другой мужчина. Если он не сойдет с ума при этом, то уже ничто не сможет лишить его рассудка. "Я люблю тебя, Скай!" - мысленно крикнул он.
      Кедар между тем продолжал:
      - У каждой женщины в моем гареме, принцесса, есть своя слабость. Всегда важно знать, какой вид боли особенно страшен для той или иной женщины. Но я никогда не использую для Муны плеть, даже сложенную, - из-за ее совершенной кожи. Муна, повернись, пусть принцесса посмотрит. - Скай послушно повернулась, неохотно отводя взгляд от Найла. - Видишь, о благороднейшая, ее кожа безупречна. Было бы преступлением перед Аллахом бездумно портить такую красоту, но иногда приходится поучить ее. Для Муны я использую бастинадо этого она не любит, а, мое сокровище?
      - Нет, мой повелитель, - прошептала Скай.
      - Ты уже использовал его? - заинтересовалась Турхан.
      - Знала ли ты совсем послушных рабов? - заметил Кедар. - Должен признаться, и Муна иногда уклонялась от выполнения приказов, но теперь она послушна - правда, мое сокровище?
      - Ты сказал, господин, - ответила Скай.
      - Лично я предпочитаю опиум и гашиш, - промолвила Турхан. - Бить раба значит признать, что ты потерял контроль над ним. - Она равнодушно взглянула на Скай. - Ступай к своему господину, девочка. Вот и мой прекрасный Ашур тоже был крепким орешком - разве нет, мой красавчик? Он противился каждому моему желанию, но наконец смирился с судьбой. И с тех пор доставляет мне море удовольствия.
      - Такой сильный мужчина может быть опасен, о благороднейшая, - предупредил Кедар. - Не лучше ли послать его на рудники или на галеру? Не знаю, зачем тебе такой раб.
      - Ашур - подтверждение правильности моих принципов, Кедар. Я никогда не наказывала его, просто не было необходимости - мой шербет и особые конфеты держали его полностью под контролем. Если не веришь, спроси у своего брата.
      - Стоит ли дальше обсуждать это? - сказал Гамаль. - У каждого из вас свои приемы, и они вам помогают. Ты доволен Муной, о брат мой. А ты - Ашуром, моя принцесса. - Он улыбнулся каждому из них. - Кедар, расскажешь ли принцессе о торговых путях к побережью?
      Слуги унесли остатки еды, принесли чаши с фруктами: грозди спелого винограда, золотистые абрикосы совершенной круглой формы, большие темные фиги источали тонкий аромат. Кроме того, появились огромные блюда со сладостями, чашки с фисташковыми орешками и засахаренный миндаль. В углу комнаты старичок колдовал над кофе, который вскоре подали в крошечных фарфоровых чашечках. Кофе был горячим и очень крепким.
      - Тебе нужно выпить не менее двух чашек, - сказала Талита. - Сегодня ночью Кедар потребует долгого представления, и мы не должны разочаровать его, Муна.
      Скай выпила кофе с видом приговоренной к смерти. Уже двое суток она тренировалась с Талитой в женской любви, но все же не могла еще привыкнуть к сексу с женщиной. Она знала, что есть женщины, предпочитающие именно это, - но не Скай О'Малли. Она страшилась предстоящего и обдумывала, как бы избежать этого, не оскорбляя Кедара. Однако невозможно было найти достаточно вескую причину для отказа.
      Принцесса не предусмотрела развлечений, поэтому после ужина они не долго сидели, разговаривая, за столом. Турхан поднялась и тем положила конец приему:
      - Завтра, Кедар ибн Омар, мы поговорим об этом подробнее. Твой брат приведет тебя ко мне. Спокойной ночи. - Она покинула комнату, сопровождаемая своими любимцами.
      Кедар мог бы оскорбиться таким пренебрежительным обращением, но хорошая еда и присутствие любимых женщин так расслабили его, что он был готов прямо сейчас перейти к наслаждениям. Он поспешил вместе с Талитой и Муной из зала в свои комнаты. Здесь им навстречу ринулись Зада и Даган.
      - Быстро в баню, - приказал Кедар, - и ты. Зада. Когда они оказались в женской бане, Талита заметила:
      - Сегодня он в духе, если ему нужны все три. Хорошо, если к рассвету мы удовлетворим его. У большинства мужчин с годами темперамент убывает, а у Кедара, наоборот, растет. Представьте себе его лет в шестьдесят - хотя нас в это время уже не будет здесь! - Они с Задой рассмеялись, а Скай не увидела тут ничего веселого.
      - Тише, - сказала она, - Кедар с Даганом прямо за стенкой, что, если он услышит нас и оскорбится?
      - Ты права, - согласилась Талита, и все замолчали. Закончив мыться, они почистили зубы пемзой, пожевали листья мяты, чтобы освежить дыхание, и расчесали волосы щетками, смоченными в мускусе и розовой воде. Затем, нагие, вернулись в спальню, где дожидался их Кедар, вымытый Даганом. Он сидел на кушетке и потягивал гашиш через водяной кальян. Серо-голубой дым наполнил комнату и прихотливо клубился над его головой. Он тоже был без одежды.
      Кедар увидел трех обнаженных женщин и мгновенно возбудился. Сначала он хотел приказать Талите и Муне любить друг друга, пока он будет заниматься с Задой, но, взглянув еще раз на женщин, подумал, как по-мальчишески выглядит высокая, стройная Талита с короткими черными кудрями и как женственна полногрудая и толстозадая берберка. "Пусть любятся именно они, - решил он, - а я займусь прекрасной Муной".
      - Я передумал, Талита. Ты будешь любиться с Задой, а ты, Муна, мое сокровище, сядь рядом со мной, мы посмотрим на них. - Он приглашающе похлопал по подушке рядом с собой, и облегченно вздохнувшая Скай радостно устремилась к нему. Кедар обнял ее за талию и укусил за ушко. - Я слишком ревную тебя, чтобы позволить даже моей прекрасной Талите прикасаться к тебе. - И, повернувшись к двум другим женщинам, рявкнул:
      - Начинайте же! Талита пусть будет юношей, а Зада девушкой.
      - Как прикажет господин, - ответила Талита, улыбнувшись, и обняла Заду, с жаром ответившую на ее объятие, прижавшись своими полными формами к стройной Талите. Пока женщины ласкали друг друга, Кедар трогал грудь Скай. Она отвела взгляд от женщин, чтобы сконцентрироваться на Кедаре. Однако он смотрел на Талиту и Заду, не замечая отвращения Скай.
      Всего за пару дней, с тех пор как Кедар впервые взял Заду, та стала совершенно невозможной, возомнив, что она столь же любима господином, как Талита и Муна. Скай знала, что Зада пойдет на все, чтобы удержать привязанность Кедара, и хотя ей было отвратительно зрелище извивавшихся на ковре перед ней женщин, она не могла осуждать Заду: это ее мир и единственный способ, которым она могла понравиться хозяину, возможно, даже родить сына. Чтобы заворожить Кедара, она должна потрафлять ему во всем, и Скай знала, что для Зады это будет удовольствием.
      - Смотри, смотри! - Кедар наконец заметил, что она не смотрит на женщин, и насильно повернул ее к ним.
      Они проделывали все, что могут сделать две женщины друг с другом. Они целовались, ласкали друг друга, лизали и щекотали, сосали и терли чувствительные места друг друга уже несколько минут. Но, к удивлению Скай, Талита вдруг встала, и Даган поспешил надеть на нее красный кожаный пояс, к которому был приделан выпирающий вперед дилдо из слоновой кости, в точности похожий на тот, который Кедар иногда использовал со Скай. Пристегнув устройство, Талита встала на колени над стенающей Задой, раздвинула ее короткие пухлые ножки и, изображая юношу, вонзила дилдо в свою жертву. Зада вскрикнула, застонала от боли и наслаждения одновременно, а Талита ритмично двигалась взад-вперед, и Кедар, затаив дыхание, наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть их. Взглянув вниз, Скай увидела, что его собственное орудие вздыбилось вверх.
      - О господин, мне больно, - прошептала она, так как он слишком сдавливал ее груди.
      Его хватка ослабла, но еще несколько минут он не мог оторваться от зрелища женщин, корчащихся на толстом ковре перед ним. Наконец Зада достигла оргазма, и Кедар восторженно вздохнул и обратил теперь все внимание на свою фаворитку. Он огорченно посмотрел на красные следы, оставленные его пальцами на нежной коже грудей Скай. Затем, опрокинув ее на подушки, он взял в рот один из сосков и принялся сосать, лаская второй сосок рукой. Ее пальцы автоматически забрались в его черные волосы и начали гладить его шею, как ему нравилось. Она чувствовала на своем бедре его твердость, но знала, что он не станет брать ее так поспешно. Женщины сильно возбудили его, но он еще не достиг пика, к тому же прелюдия увлекала его всегда не менее сильно, чем сама игра.
      Его губы перешли к другому соску, и он начал слегка покусывать его, так что ей стало больно. Она слегка вскрикнула, и тогда он скатился вместе с ней с подушек на ковер. Скай лежала на спине, а Кедар медленно водил своим орудием по ее лицу, останавливаясь, когда доходил до губ. Она начала целовать его, изображая страсть, и он прорычал двум другим женщинам:
      - Раздвиньте ей ноги и так держите!
      Скай почувствовала, как они раздвигают ее ноги, а Кедар уже водил членом по ее грудям, талии и животу, становясь на колени перед ней. Она вытянула руки за голову и некоторое время ничего не ощущала. Ее сознание было наполовину с Найлом в эту минуту, хотя вторая половина следила за происходящим. Она простонала, вполне убедительно изображая страсть.
      Кедар отодвинулся назад и, опираясь на локти, раздвинул пальцами ее нижние губы, его горячий язык нашел ее центр, и он начал пировать, на этот раз вкушая женскую плоть.
      - О Аллах! - прошептала Турхан, глядя на открывающуюся в щелку картину. Твой брат и в самом деле силен, мой маленький Гамаль!
      - Подожди, принцесса, - сказал Гамаль, - Кедар только разогревает предмет своей страсти.
      - Ты думаешь, она в самом деле прекрасна? - резко спросила Турхан.
      - Да, - ответил Гамаль, - она ничем не напоминает тебя, моя прекрасная хозяйка, но в своем чужестранном обличье она прекрасна. Сравнивать ее с тобой - все равно что сравнивать розу и экзотическую лилию. Это невозможно!
      Турхан понравился ответ Гамаля, и она потрепала его по щеке, не отрываясь от зрелища в спальне. Рабыня стонала теперь по-настоящему, широко раздвинув ноги, чтобы хозяину было удобнее ласкать ее языком. Кедар яростно сосал ее жемчужину, а затем его язык прошелся уверенными движениями по ее нижним губам, так что она раздвинула ноги еще шире, и он смог проникнуть в ее лоно, медленно вдвигая язык внутрь и снова выдвигая, - это была сладостная пытка. Наконец он уже не смог сдерживать собственную страсть и, передвинувшись, вошел в ее разгоряченное тело.
      - Аллах! - воскликнула Турхан. - Это просто бык!
      - Может, - поддразнил ее Гамаль, - Кедар продаст себя тебе, а меня поставит во главе дела отца?
      Турхан тихонько рассмеялась в ответ на его шутку, но все равно не отрывала глаз от щелки.
      - Ты что-то молчалив сегодня, мой Ашур, - заметила она, - разве тебя не впечатляет необычайная страсть господина Кедара к его рабыням?
      - На мой вкус, принцесса, он слишком прямолинеен и неуклюж как любовник, напряженно ответил Найл, который тоже не мог отвести взгляда от сцены за стеной. Его тело похолодело от охватившего его гнева. "Странно, - подумал он, - я готов сейчас прирезать этого негодяя, овладевшего моей женой, но при этом я просто парализован. Я даже не чувствую ударов собственного сердца, мне холодно. Чертовски холодно!" Он устремил взгляд на Скай. Ее голова с пышной копной черных волос была закинута назад, она стонала, приближаясь к оргазму, он видел даже голубые расширенные жилки на ее белой шее. Неужели она наслаждается похотью этого Кедара? Неужели женщины ничем не отличаются от мужчин в том, что могут испытывать наслаждение даже без любви?
      - Становится скучно, - сказала Турхан. - Идемте, поиграем в свои собственные игры, мои дорогие. Я слышала, что мужчины, когда у них нет женщин, чтобы удовлетворить свою страсть, удовлетворяются между собой, вонзая друг в друга свои копья. Сегодня вы с Гамалем развлечете меня этим способом, перед тем как я позволю вам взять меня. Идемте! Вряд ли Кедар может изобразить что-либо еще после того, как насытил свою страсть этой рабыней Муной.
      Гамаль спрятал довольную усмешку. При всем своем богатстве и власти Турхан наивна в искусстве любви. Кедар только начинал, но ради своего друга Ашура он не стал переубеждать хозяйку. Ему трудно было представить себе, что чувствовал в эту минуту Ашур, но вряд ли ему нравилось то, что он видел. У европейцев такие странные представления о женщинах!
      А между тем еще нужно было убедить принцессу не заставлять их с Ашуром изображать перед ней то извращение, о котором она в своей невинности упомянула. Гамаль был уверен в аналогичном мнении Ашура, хотя знал, что кое-кто в гареме Турхан часто развлекается именно таким образом, в особенности теперь, когда их хозяйка так поглощена Ашуром.
      ***
      Кедар же был поглощен Скай. Сегодня он чувствовал себя особенно в ударе, возбужденный представлением, устроенным Задой и Талитой. Он дважды, трижды доводил Муну до вершины наслаждения, но Кедар еще не был доволен. Тут он с тревогой обнаружил, что она лежит без сознания. Он откатился с нее и лег на спину. Мгновенно на нем оказалась возбужденная Зада, которая яростно принялась скакать на нем, закинув назад голову и упираясь руками в пол.
      Талита же присела перед ним на корточках, открывая ему себя для ласк. Затем женщины поменялись местами, и, услажденный их телами, достигший собственного предела, Кедар впервые за этот вечер разрядился в Талиту.
      Несколько минут все трое, истощенные, лежали на ковре, стеная от наслаждения. Первой поднялась Зада и с помощью Дагана, омыв сначала себя, привела в порядок Талиту и Кедара, а затем все еще лежавшую без сознания Муну. Когда она присоединилась к остальным, Кедар сказал:
      - Помоги Талите привести Муну в сознание, моя горячая берберка. - Зада почувствовала прилив гордости. Она готова была все сделать для него - так любила его! Талита начала сосать одну из грудей Муны, а Зада - другую. Пробившись сквозь тьму обморока к свету сознания и увидев, чем заняты женщины, Скай подумала, сможет ли она пережить эту оргию? Никогда она не видела Кедара столь возбужденным, и Скай испугалась еще больше. Она должна выжить! Она должна! Она так близка к победе!
      И ночь превратилась в оргию чувственности, когда одно тело сливалось с другим и один оргазм следовал за другим так быстро, что она перестала понимать, кто кого здесь любит. Однако ей еще повезло, так как Кедар ревновал ее даже к другим женщинам, касающимся ее. Наконец, когда Скай уже ничего не соображала, они все погрузились в глубокий сон, так и не разжав объятий. Когда она проснулась, в окно струились лучи солнца. Скай встретила удивленный взгляд Талиты.
      - А, соня, ты наконец проснулась, - приветствовала ее та.
      Скай кивнула.
      - А где господин Кедар?
      - Он на встрече с принцессой. Сейчас уже два часа.
      - Я помню только рассвет, - ответила Скай.
      - Мы встали вовремя, чтобы помочь господину поесть и вымыться, - нахально заявила Зада, - а ты не подняла головы.
      - Ты что, Зада, стала такой любимицей хозяина, - резко оборвала ее Скай, что осмеливаешься оскорблять меня?
      - Хозяин доволен мной, - надменно заявила Зада. - Он доволен!
      - Я тебя не об этом спрашиваю! Ну, раз ты выполнила свой долг перед господином Кедаром, принеси мне что-нибудь поесть. У меня во рту пересохло, я голодна!
      Зада заколебалась, глядя в поисках поддержки на Талиту, но та в этот момент пристально рассматривала свои длинные ногти. Потерпевшая поражение служанка поспешила выполнять приказание Скай.
      - Ты сильнее, чем кажешься, - холодно заметила Талита.
      - Ты же знаешь, что на родине я принадлежала к знатному роду, - ответила Скай. - Я привыкла распоряжаться слугами.
      - Но я еще не видела тебя распоряжающейся так уверенно, - сказала Талита. - Это верно, что Кедар хочет жениться на тебе?
      - Не знаю, - искренне ответила Скай. - Но если и так, то будет так, как он, и только он один, желает. Он - хозяин. - Талита могла думать все, что угодно, но она никогда не сможет заявить, что Муна сказала, что она желает быть женой Кедара. Скай встала. - Я хочу в баню.
      - Я пойду с тобой, - ответила Талита, - у нас было слишком мало времени после того, как мы удовлетворили все прихоти Кедара.
      Скай рассмеялась:
      - Интересно, знает ли Кедар, насколько остер твой язычок?
      - В той же мере, в какой он осведомлен о твоей властности, моя Муна. Поспешим, пока эта выскочка Зада не пристала к нам. Мне надоела ее болтовня. Она что, никогда не умолкает?
      - Никогда, - коротко бросила Скай, и они направились в баню для гостей.
      Там они вдоволь накупались и, вернувшись в комнату, поели то, что принесла Зада. Кедар все еще был у принцессы, и Талита с Задой улеглись поспать, пока это возможно. А Скай воспользовалась случаем прогуляться по саду, прилегавшему к комнатам для гостей. День был жарким, но не душным. Она, наслаждаясь тишиной и покоем, в одиночестве медленно шагала по дорожкам. Над садом висел непередаваемый аромат, смесь запахов сотен экзотических растений.
      - Госпожа Муна, - вдруг услышала она голос Гама-ля, но, оглянувшись, никого не увидела. - Я тут, за изгородью, - объяснил он, - и лучше, чтобы никто не видел, как мы беседуем. Просто иди вперед, а я буду идти в ногу с тобой.
      - А куда идти? - спросила Муна.
      - К фонтанам на том конце изгороди.
      - У тебя есть новости, Гамаль?
      - Мне удалось убедить брата и принцессу в выгоде путешествия в Алжир. Я объяснил Турхан, что она не должна доверять свои товары караванщикам, чтобы не искушать их. Так как Кедар за многие годы не потерял на этом пути и тюка, он лучше всех знает его, и поэтому ему следует выступить ее проводником. Да и старый друг ее отца, султана, алжирский Дей, будет рад видеть принцессу в Алжире. Для Кедара же большая удача, если благодаря принцессе ему удастся познакомиться с самим Деем. Так что каждый получит свою выгоду.
      - А что с Найлом, что с моим мужем?
      - Принцесса возьмет в дорогу меня и Ашура.
      - А как мы сможем бежать? - занервничала Скай.
      - Кедар признался мне, что он так влюблен, что без тебя не тронется в путь.
      - О Боже! - прошептала Скай. - Мне не удастся ускользнуть от него!
      - Крепись, Муна! Тебе нужно продержаться еще пару месяцев с моим братом. Я уже отправил почтового голубя своему дяде в Алжир. Твои корабли будут ожидать тебя там. Не бойся! Разве дядя не сказал тебе, что твоя судьба - выжить?
      - Мы не можем скомпрометировать Османа, - твердо сказала Скай.
      - Неужели ты думаешь, что я такой дурак, что подставлю его под удар? обиженно протянул Гамаль.
      - Мне не нравится эта поездка в Алжир, - вздрогнула Скай, - этот город для меня опасен.
      - А что такое? - полюбопытствовал Гамаль.
      - Моим вторым мужем был Халид эль Бей. Его убил лучший друг, капитан Джамиль, начальник крепости Касба, чтобы завладеть мной и его состоянием. Твой дядя помог мне бежать. Когда он призвал меня в Алжир несколько месяцев назад, Джамиль был в Стамбуле. Но сейчас-то он должен уже вернуться. И если только он заподозрит, что я здесь, он жестоко отомстит мне за мою хитрость.
      - Даже если этот Джамиль в Алжире, он не сможет повредить тебе, - успокоил ее Гамаль. - Кедар ведь не позволит тебе бродить по городу, и не похоже, чтобы они с Кедаром встретились и обнаружили, что оба влюблены в одну женщину. Кроме того, все это было так давно, - с уверенностью молодости сказал Гамаль, - что капитан Джамиль давно забыл тебя. - Но тут он быстро поправился:
      - Хотя ты - незабываемая женщина. Скай против воли рассмеялась:
      - Прекрати! Мне только тридцать, а ты ведешь себя со мной как со старухой.
      - Тебе уже тридцать?! - Он был поражен, и Скай тихонько рассмеялась.
      И тут вдруг Скай почувствовала себя более уверенной. Прежде ее постоянно тревожила невозможность того, что им с Найлом удастся бежать из Феса и по чужой и враждебной стране пробраться к побережью. Но если раньше она была к тому же почти подавлена мощной чувственностью Кедара, то теперь у нее стало легче на сердце. Ей хотелось разделить эту радость с Найлом.
      - Когда мы отправимся в путь, как ты думаешь, Гамаль?
      - Пройдет примерно два месяца до того, как мы будем готовы к выезду. Нужно немало времени, чтобы собрать такой караван, который вместил бы товары и принцессы, и Кедара. Само путешествие займет месяц. Так что - три-четыре месяца.
      - В Алжире нужно организовать нападение, чтобы мы с Найлом могли бежать, подсказала Скай. - И нам нужен будет большой конвой, чтобы не попасть в руки корсаров Дея. Ведь Средиземное море - турецкое озеро. К моему прибытию Осман должен держать моих людей наготове.
      - Мой дядя прав, - восхищенно заявил Гамаль, - ты в самом деле потрясающая женщина! Ты так хорошо знаешь этот мир, я даже завидую твоей осведомленности. Ведь я всю жизнь провел только в Фесе и никогда не удалялся от него больше, чем на несколько километров. Я даже никогда не видел моря.
      - Попроси Найла рассказать тебе о его родине, об Англии и ее королеве, ее дворе. Но сначала расскажи мне, как ему живется. Я поговорю с тобой обо всем, но сейчас это важнее всего для меня. - Скай подошла к большому круглому фонтану, выложенному голубой плиткой. В нем сновали золотые рыбки, а в центре, на высоту по крайней мере трех метров, била кристальная струя. Гамаля нигде не было видно, но Скай знала, что он здесь.
      - То, что ты оказалась тут, ободрило его, но его огорчило зрелище тебя и Кедара.
      - Меня тоже огорчило его поведение с принцессой, - с горечью ответила Скай, - похоже, он искренне ухаживал за ней. Мне говорили, что он яростно сопротивлялся ей, но что-то непохоже было вчера, чтобы он отказывал ей хоть в чем-то.
      Позади послышался смешок. Гамалю было смешно видеть ее ревность после того, как он наблюдал ее страстное соитие с Кедаром.
      - Ашур сдался только недавно, поняв, что борьба с Турхан - не лучшая тактика. Вместо этого он стал ухаживать за ней, и, Муна, можешь поверить мне, когда он покинет ее, ее ярость будет беспредельна. Думаю, Кедар будет так же разъярен.
      Скай медленно обошла вдоль фонтана, остановившись на минуту, чтобы опустить в холодную воду руку.
      - Из уважения к твоему дяде, моему другу Осману, Гамаль, я ничего не скажу тебе о твоем брате, но можешь мне поверить: я буду счастлива вырваться из его лап.
      И снова раздался смешок из-за зеленой изгороди:
      - Если бы Кедар знал, какая ты сильная и волевая, он бы испугался. Дай тебе волю, ты бы быстро взяла над ним верх. Мне так хотелось бы понаблюдать за его крахом!
      Скай слегка улыбнулась, ей стали понятны его чувства.
      - Так ты ненавидишь его, Гамаль? Несмотря на твою мягкость и нежность, ты столь же безжалостен, как он, и, я думаю, гораздо умнее.
      - Половина богатства моего отца принадлежит по праву мне. Но брат ограбил меня и продал принцессе.
      - Но ведь ты любишь Турхан, как сказал мне твой дядя.
      - Да, люблю, но это не умаляет преступления Кедара. Будучи рабом, я ничего не могу унаследовать. И поэтому я мечтаю о дне, когда Турхан освободит меня. С ее богатством я стану гораздо могущественней Кедара, и он еще пожалеет о том, что обездолил меня.
      - А ты не боишься, что я выдам тебя?
      - Кому, Муна? Не Кедару же, ты его ненавидишь. Дяде? Он меня поймет, уверяю тебя. Так что не бойся, госпожа, я помогу тебе и Ашуру убежать, как только мы достигнем Алжира. И не тревожься, если я не смогу поговорить с тобой до Алжира. В этом нет необходимости.
      - Гамаль, - тихо позвала Скай, - скажи Найлу, что я люблю его.
      - Скажу, - послышался ответ.
      Она осталась одна. Скай снова прошлась вокруг фонтана, наблюдая за золотыми рыбками, скользящими между воздушными пузырьками. Она поверила в бегство из Алжира. И как ни противна была мысль о том, что придется еще несколько месяцев провести с этим похотливым Кедаром, эта плата за надежный побег не столь уж велика. Сделав второй круг возле фонтана, она направилась назад вдоль высокой зеленой изгороди.
      - Где ты была? - В плечо вонзились пальцы Кедара. На мгновение в ее глазах вспыхнул гнев, но взгляд Талиты остановил ее, напоминая о том, где и кто она.
      - Я только погуляла в саду принцессы, господин. Разве это запрещено? Я нарушила правила? - расстроенно спросила она.
      Хватка Кедара слегка ослабла.
      - Лучше тебе было остаться с Задой и Талитой, мое сокровище. Мне не нравится, когда ты бродишь одна.
      - Может быть, она тут нашла любовника? - злобно сказала Зада.
      Кедар, отпустив Скай, с ревом обрушился на Заду, колотя ее по голове и плечам.
      - Господин, господин! - вскричала Скай. - Это просто шутка ревнивой женщины!
      Даже Талита, обычно ни во что не вмешивающаяся, присоединилась к Скай, пытаясь остановить Кедара:
      - Господин, если ты ее убьешь, то потеряешь ценную рабыню. Ты же сам учил нас экономии!
      - Ой! Ой-ей-ей! Ох! Ах! Смилуйся, господин, помилосердствуй! - вопила несчастная Зада.
      - Ах ты сука! Неблагодарная тварь! - рычал Кедар. - Как ты осмелилась клеветать на свою госпожу?! Ты что же, думаешь, если я излил в тебя свою страсть, ты стала лучше ее? - Он треснул ее по затылку. - Когда мы вернемся, ты получишь двадцать плетей, негодная! - И Кедар яростно оттолкнул Заду.
      Не обращая внимания на упавшую женщину, Талита и Скай успокаивали разъяренного Кедара. Талита поспешила за прохладительным напитком, а Скай отирала его лоб куском ткани, смоченным в розовой воде.
      - Не стоит так злиться на Заду, господин, - уговаривала она его, - это ведь всего лишь глупая берберка. Ее просто опьянила твоя милость.
      Талита поднесла к его губам кубок с лимонным шербетом, приговаривая:
      - Разве этого не случалось раньше, мой господин? И это будет продолжаться, если ты не ограничишься гаремом и будешь гоняться за служанками.
      - Все женщины в моем доме существуют для моего наслаждения, - прохрипел Кедар, - все!
      - Это правда, господин, - продолжала Талита, - но если между ними не будет различий, служанки станут воображать, что они не хуже хозяек, и так будет постоянно.
      Кедар вырвал кубок из рук Талиты и осушил его.
      - Ты у меня уже много лет, Талита, и все это время ты действовала в моих интересах. Я подумаю над твоими словами.
      Скай удивленно подняла брови: ее удивила такая рассудочность Кедара. Талита улыбнулась и тихо добавила:
      - Твое решение будет наилучшим, господин. Больше Скай не увидела Найла. Днем они покинули дворец принцессы и вернулись в дом Кедара. Зада всю дорогу всхлипывала в уголке носилок, пока Талите это не надоело и она резко не прикрикнула на нее:
      - Заткнись, девчонка! Сама виновата!
      - Муна встречалась с любовником, - упорствовала Зада, - я видела, как параллельно ей по дорожке шел мужчина.
      Скай быстро подумала, признаваться ли ей в том, что она говорила с Гамалем, и наконец сказала:
      - Да, на той стороне изгороди был младший брат господина Кедара, Гамаль, но он просто поприветствовал меня и вернулся во дворец. Нужно ли говорить об этом хозяину?
      Талита рассмеялась:
      - Нет, конечно. Скорее всего Гамаль опасается, что ты выдашь его принцессе Турхан, особенно теперь, когда у нее появился такой любимец, как этот великан Ашур. - Она сурово посмотрела на плачущую Заду. - Если ты скажешь Кедару хоть слово, я прикажу отравить тебя, дура.
      Зада кивнула. Она не сомневалась, что старая сука исполнит свою угрозу.
      - Мне в самом деле дадут двадцать плетей? - содрогнулась она.
      - Скорее всего, - сухо сказала Талита.
      - Поговори с Кедаром, Талита, - вмешалась Скай, - Зада и так наказана.
      - Нет, - ответила Талита. - Она заслуживает порки. Но я постараюсь, чтобы количество ударов уменьшили до десяти.
      Следующие недели протекли для Скай утомительно и однообразно. Почти каждый вечер, за исключением дней, когда она была нечиста, она присоединялась к Кедару в его разнузданных оргиях. Днем она долго спала, чтобы справиться с последствиями предыдущей ночи и приготовиться к новой. Как удавалось выдерживать такой темп Кедару, она понять не могла. Похоже, его силы только крепли от встреч с женщинами гарема. Отводя сну не более пяти часов в сутки, он рано вставал, чтобы подготовить к путешествию караван. Он еще не сказал Скай, что берет ее с собой, и она томилась от неопределенности, ведь он никогда не брал своих женщин в путешествия.
      Наконец, за неделю до выезда, она не выдержала. В этот вечер Кедар был особенно благодушен. Перед ним танцевали с полдюжины привлекательных девушек, чьи прозрачные разноцветные юбки развевались в такт их движениям под пение флейт и удары барабана. С ним была только одна его любимица - Муна, которая клала ему в рот один за другим финики, набитые миндалем. Она нежно прижалась грудями к его руке и прошептала ему на ухо:
      - Как мне будет недоставать тебя, мой господин, когда ты уедешь в Алжир. Смогу ли я пережить это? Я просто зачахну до твоего приезда! - Ее язычок нежно пробежал по его ушной раковине.
      Кедар повернулся и посмотрел в ее сапфировые глаза, казалось, таявшие от любви к нему. Его рот был всего в нескольких сантиметрах от ее губ, и он не мог удержаться от поцелуя. Ее губы призывно раскрылись, и ее мягкий язычок игриво высунулся наружу, несколько раз пробежал по его языку и снова скрылся в своей пещерке. Кедар почувствовал, как начинает возбуждаться. Он вовсе не собирался брать ее с собой, но, почувствовав, как она разгорячилась от его прикосновения, понял, что не сможет обходиться без нее три или четыре долгих месяца. Она оказывала на него гипнотическое, почти наркотическое действие. Да, она отравляла его кровь, как опиум отравляет кровь тех, кто злоупотребляет им. Он должен взять ее с собой и жениться на ней в Алжире, в доме своего дяди, где впервые увидел ее! Он знал, что Осман, этот глупый романтик, будет доволен.
      Отрываясь от ее губ, он позволил ей прижаться к нему.
      - Разве я не сказал тебе, мое сокровище, что ты едешь со мной? Принцесса берет с собой своих любимцев, и я тоже не могу обойтись без тебя.
      Скай облегченно вздохнула и чуть не упала в обморок. Увидев это, Кедар был польщен и еще больше возбудился. Ее нежелание разлучаться с ним было искренним. Он подумал, что она, наверное, влюбилась в него, только боится сказать это вслух, чтобы не оскорбить его. Многие хозяева, у которых были столь же соблазнительные рабыни, нуждались только в их теле и больше ни в чем. Он знал многих, которые продавали влюбившихся в них рабынь, так как не переносили их растущих притязаний и приставаний. Кедар знал, что его рабыни часто обсуждали это, и Муна наверняка слышала от них подобные истории. Польщенный ее преданностью, Кедар решил, что Муна, наверное, первая женщина, в самом деле полюбившая его, и ему это было еще приятнее. Да, он поступил мудро, ожидая все эти годы. Из нее получится идеальная жена - она почтительна, послушна и невероятно чувственна. О чем еще может мечтать мужчина? Все остальное он способен получить от рабынь.
      Освободившись от своих страхов, Муна поняла, что должна что-то ответить.
      - Я так счастлива, что ты не оставишь меня, господин, - прошептала она, и в ее голосе звучала неподдельная благодарность.
      Кедар улыбнулся, уткнувшись головой в ее надушенные волосы.
      - Не следует говорить тебе это, мое сокровище, но и мне будет нелегко без твоего сладкого общества. Если бы это был всего месяц, я не стал бы подвергать тебя опасностям караванного путешествия. Что, если ты уже ждешь ребенка?
      - - Нет, нет, господин.
      - И только этим ты огорчаешь меня, - ответил он, и на лбу его появились морщинки.
      - Какое это имеет значение? - польстила она ему. - У тебя ведь есть несколько детей от других наложниц, господин. Если я округлюсь от ребенка, то не смогу посещать твое ложе, как сейчас. Я не хочу, чтобы кто-то занял мое место, - ревниво добавила она.
      - Никто, - с жаром поклялся он, - никто, моя прекрасная Муна, мое бесценное сокровище, не сможет занять твое место!
      Скай улыбнулась ему, и Кедар был так ослеплен страстью, что не заметил жестокости в ее улыбке. "Господи, - подумала она про себя, - как я презираю тебя! Нет, это не просто презрение. Я ненавижу тебя, Кедар! Когда я скроюсь от тебя с моим драгоценным Найлом, ты, я надеюсь, испытаешь адские муки, такие же, какие я претерпела в твоих руках. Ты никогда не прикасался ко мне с любовью, тобой руководила только похоть. Ты самый большой развратник из всех, кого я видела, и даже не знаю, сумею ли когда-либо очиститься от твоих гнусных прикосновений. И все же, если я смогу с моим любимым Найлом достичь дома, возможно, нам удастся освободиться от воспоминаний об этой страшной стране и снова счастливо зажить вместе с детьми".

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.