Три девицы под окном (№2) - В дебрях Камасутры

— Скорее, увальни, мой сын в беде! — рявкнула Сонька на «рыжих псов» и из последних сил наддала ходу.

Расстояние между нею и Васькой стремительно сокращалось. Заметив спешащее к жертве подкрепление, пчелы перегруппировали свои ряды и достойно встретили новую мишень. Не обращая внимания на их злобные укусы, Сонька схватила сына за руку, скомандовала: «За мной!» — и поволокла его к просвечивающей между деревьями воде.

«Рыжие псы», честно стараясь не отстать от хозяйки, выскочили на поляну вслед за ней и тоже оказались атакованными пчелиной армией. Вопя от боли и ужаса, они тут же позабыли о богине и ее отпрыске и кинулись врассыпную, стараясь спасти собственные шкуры.

Сонька мчалась к реке, чуть не по воздуху волоча едва успевающего переставлять ноги мальчика. Навстречу им спешила Варя, тоже слышавшая Васькин крик.

— Спасайся! — заорала ей бывшая подруга.

Сыроежкина мигом оценила ситуацию и исполнила разворот на сто восемьдесят градусов.

— Прыгаем в воду, там пчелы нас не достанут! — скомандовала искусанная Сонька. — И вся троица дружно пошлепала по мелководью, спеша достичь места, где можно было бы нырнуть.

Егор, возившийся с плотом неподалеку, наблюдал эту сцену со стороны. Когда девушки с ребенком бросились к реке в явном стремлении утопиться, он оторопело уставился на джунгли, ожидая, что оттуда вот-вот выскочит разъяренный тигр или взбесившийся слон. Однако никто не появлялся. Егор в недоумении перевел взгляд на реку и с ужасом понял, что пловцов сносит течением прямо на пороги, усеянные острыми камнями. Спихнув почти завершенный плот на воду, Егор поспешил вдогонку.

Варя из последних сил цеплялась за стебель какого-то водного растения, на шее у нее висел Маугли, за его ноги держалась Сонька. Разумеется, стебель не выдержал. В последний момент Егор успел подцепить Варвару за край сари и втянул всю цепочку на утлое суденышко. Отталкиваясь от дна длинной палкой, он направил плот на середину реки, подальше от опасных камней.

— Вы только подумайте, богиня Каа-ма собственной персоной! — протянул Гвидонов, когда пороги остались позади. — А мы все гадали, как бы с тобой встретиться.

— По-моему, это я за вами по джунглям ношусь, как бешеный шакал, — возразила Сонька.

Егор окинул взглядом золотые украшения богини Каа-мы:

— Сколько ж на тебе лишнего весу! С таким утяжелением даже чемпион не решился бы прыгнуть в воду, не мудрено, что ты чуть не утащила всех ко дну. А что это ты по джунглям в кокошнике рыскаешь?

— Для внушительности, — надменно отрезала Сонька.

— Да, видуха у тебя, конечно, внушительная... — согласился Гвидонов, оглядывая оборванный по колено сарафан со стекающими струйками воды, расцарапанные ноги и перекосившуюся от пчелиных укусов физиономию «богини».

Несчастный Васька выглядел не лучше — его мордашка распухла, глаза превратились в узкие щелочки, а руки больше напоминали два батона вареной колбасы. Уткнувшись в мамины колени, он оглашал окрестности громким безудержным ревом. Сонька погладила сына по голове:

— Не плачь, малыш. Вот вернемся домой, и я велю жрецам передавить всех пчел в округе.

Сыроежкина осуждающе кашлянула, но от комментариев воздержалась: слишком душераздирающее зрелище представляли собой жертвы воинственного пчелиного народца.

Когда «рыжие псы», в панике рассеявшиеся по джунглям, вновь сгруппировались на берегу реки, плот уже скрылся из виду.

— Ну что? Прыгаем в воду? — с сомнением предложил один из них.

Вот еще, глупости! — дружно взвыли остальные, представив, как борются в наступающей темноте с коварным течением. — Божественной мощи Каа-мы и ее сына наверняка хватит, чтобы благополучно добраться до дома. Лучше спокойно переночевать у костра, а поутру отправиться к храму напрямик через джунгли, не теряя времени на повторение многочисленных изгибов русла реки.

— Кстати, нужно еще подобрать паланкин! — многозначительно напомнил собратьям самый ответственный из жрецов.

Мысль о паланкине решила дело. Верные Сонькины псы с наслаждением расположились на ночлег, отложив заботу о божественном семействе на завтра.

— Как же здесь тесно! — ворчала Сонька, пытаясь поудобнее пристроить на забитом пассажирами плоту гудящие от усталости ноги.

— Ясное дело, это не храм с подземельями, — ухмыльнулся Егор. — Скажи спасибо, что вообще тебя из воды вытащили. Супруга Кришны в древнерусских обносках...

— А ты бы не ерничал, гений технической мысли! Не смог даже плохонький катер смастерить, катает нас на тростниковом плоту, который того гляди развалится, — не осталась в долгу Сонька.

— Ребята, перестаньте, — не выдержала Варя. — Давайте объявим водяное перемирие. Помните, как у Киплинга?

— У Киплинга водяное перемирие объявляли во время засухи, — заартачился Гвидонов.

— Егор, прошу тебя. Какой смысл нам сейчас ругаться?

— Я за перемирие, — жалобным голоском произнесла искусанная пчелами богиня.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Варвара, — Сонечка, давай я наложу тебе холодный компресс.

— Кама-Сонечка, — передразнил Гвидонов и обиженно отвернулся.

Сонька укоротила многострадальный сарафан еще на пол-ладони, и Варя обмотала ее повязками с влажным илом. Васька-Маугли забылся беспокойным сном, временами дергаясь и постанывая. Сонька гладила его по голове и что-то нашептывала на ушко, не забывая то и дело менять холодные примочки. Варвара таяла от умиления, наблюдая за ее манипуляциями.

— Сонечка, материнство пошло тебе на пользу, — с опаской косясь на Егора, зашептала она бывшей подруге. — Ты так изменилась! Наверное, это здорово — иметь ребенка...

— Дороже Васьки у меня никого нет, — искренне призналась Сонька.

— Да-да, — покивала Варя и, собравшись с духом, спросила: — Значит, ты понимаешь, что ребенку не место среди джунглей?

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Сонька. — Вы собираетесь забрать Ваську с собой?

— Ну конечно! И ты тоже вернешься с нами. — Варвара воодушевилась: — Я уверена, что все сложится просто отлично, и обещаю приложить максимум усилий, чтобы твои старые ошибки скорее забылись. Ведь человек, у которого такой чудный сын, не может быть плохим...

— Видимо, от избытка доброты твоя милая Сонечка пыталась нас отравить? — решил слегка остудить ее пыл Егор.

— Да при чем здесь я? — взвилась Сонька. — Это все подлец Брихадаранья, верховный жрец храма. Он использовал меня! Силой заставлял участвовать в этом жутком спектакле с реинкарнацией. Угрожал Васеньке...

— Тем более тебе нельзя возвращаться в храм! — всполошилась Варя.

Сонька весьма убедительно зарыдала. Жалобно всхлипывая, она пыталась обдумать сложившуюся ситуацию. Без поддержки жреца о чудесах реинкарнации придется забыть. Не разочаруются ли адепты ее учения в могуществе своей богини? Может, все-таки лучше вернутся домой? Варька, добрая душа, постарается устроить так, что ее, Соньку, оставят в покое, простят старые грехи...

— Ты должна лететь с нами, — продолжала агитацию Сыроежкина. — Мало ли, что еще этому жрецу в голову взбредет!

— Брихадаранья погиб, — рассеянно произнесла Сонька и вкратце пересказала ей происшествие в деревне.

— Егор, ты только представь: твоего Шер-Хана забодала священная корова! — потрясенно воскликнула Варя.

— Какая корова! Дорогуша, ты что-то путаешь, — проворчал Гвидонов. — Все было совсем не так, я хорошо помню. Маугли взобрался на спину огромного буйвола и, разделив стадо на две части, заманил Шер-Хана в ловушку. Там, в глубоком овраге, подлец и нашел свою смерть. Буйволы растоптали его.

— Егор, приди в себя, — устало вздохнула Варвара, — так было у Киплинга, а мы сейчас говорим о реальных событиях. Наверное, ты никогда не повзрослеешь...

— Я согласна, — неожиданно заявила Сонька.

Ребята с удивлением воззрились на обмотанную компрессами богиню. Они не догадывались, что в голове у нее уже созрел замечательный план.

— Я хочу полететь с вами и вернуться домой, — торжественно пояснила Сонька. — Теперь у меня есть сын, нужно думать о его судьбе. — Голос бывшей богини дрогнул, и она преданно уставилась на Варю. — Все совершают ошибки. Я так раскаиваюсь в том, что натворила по молодости да по глупости. Надеюсь, те, кто будет решать мою судьбу, учтут, что с тех пор прошло восемь лет...

— Почему восемь? — удивилась Варвара, в мире которой с исчезновения Соньки не прошло и полугода.

— А ты взгляни на моего сына и подсчитай, — грустно усмехнулась бывшая подруга, — мы с тобой перестали быть ровесницами. Так-то, Сыроега...

Варя от избытка чувств захлюпала носом:

— Сонечка, мы с Егором сделаем все, чтобы помочь тебе...

— На меня особо не рассчитывайте, — буркнул Гвидонов, но Варя его не слушала:

— Это будет чудесно: мы полетим все вместе и...

— А куда мы летим? — заморгал сонными глазенками разбуженный Васька.

Варя растерялась — как объяснить ребенку, что ему предстоит путешествие на десятки веков вперед?

— Егор и Варя зовут нас к себе в гости, в мир, из которого они прибыли совсем недавно. — Сонька усадила Ваську к себе на колени и крепко обняла. — Я когда-то тоже жила там и теперь буду рада вернуться.

— А как называется этот мир?

— Он называется Будущее, и я уверена, что тебе там понравится.

— А почему же ты уехала оттуда, если там так хорошо? — не сдавался Маугли.

Сонька рассмеялась и сжала ладонями Васькину мордашку:

— Да потому, что я хотела найти тебя, мой маленький бог. А теперь нам пора возвращаться.

И Сонька вместо вечерней сказки принялась рассказывать сыну о будущем: об аэроботах и телевизоре, о самодвижущихся тротуарах и гамбургерах, о роботах-курьерах, исполняющих любое твое желание в считаные минуты... Час спустя, когда Васька снова задремал, Сонька и сама была готова поверить в то, что нестерпимо хочет вернуться домой. Впрочем, выбор у нее был небольшой.

«Главное — добраться до машины времени, — размышляла она, разглядывая утопающие в лунном свете берега, — в богинях ходить неплохо, но эта тема, кажется, себя исчерпала. Да, я отправлюсь в будущее, но только в чуть более отдаленное. Лет эдак на семьдесят дальше, чем предполагают Гвидонов с Сыроегой. Если мне не изменяет память, сотрудникам ИИИ перемещаться в будущее категорически запрещено, значит, там я смогу жить спокойно — искать меня никто не посмеет. А самое смешное — Варька в это время будет уже дряхлой старухой, а я по-прежнему останусь молодой!» Сонька захихикала, представив, как встретится с бывшей подругой и пересчитает ее морщины. Кстати, можно будет узнать, чем закончится ее безумный роман с этим придурком Гвидоновым...

В тот миг, когда джунгли затаили дыхание, предвкушая новый день, из-за горизонта, подсвеченный первыми солнечными лучами, показался величественный храм Каа-мы. Гвидонов ловко подогнал плот к берегу. Сонька подхватила на руки спящего сына, и вся компания углубилась в джунгли, обходя город стороной. Егор без труда разыскал огромный баньян и, сдвинув незаметный выступ на коре, расширил дупло до размеров небольшой комнаты.

Васька завороженно смотрел на монитор компьютера, окруженный какими-то загадочными кнопочками и мерцающими огоньками.

— Вот, смотри, Маленький Брат, — гордо произнес Гвидонов. — Как только мы найдем учителя, отправимся на этой штуке в будущее.

— Прямо на дереве? — восхитился малыш и, склонившись к Соньке, уважительно поинтересовался: — Мамочка, а Багир тоже бог?

ГЛАВА 18

Когда Бахадур-старший и его сосед, поддерживая и подталкивая друг друга, дотащились до знакомых ворот, была глухая ночь. Круглая луна с удивлением взирала на двух усталых путников, в изнеможении привалившихся к забору.

— А ты неважно выглядишь, сосед, — прохрипел Бахадур-старший, поправляя съезжающую на глаза повязку, — Романтические прогулки под луной уже не для тебя.

— Ты тоже не помолодел за этот день, — откликнулся дядюшка кшатрия. — Не поможешь ли мне доползти до моих ворот, сосед?

— Твои ворота так далеко — целых двенадцать шагов, если мне не изменяет память. А мои совсем рядом. Может, постучишь?

Кшатрий колебался всего секунду:

— Ты спас мне жизнь! И поэтому я готов стучать в твои жалкие ворота до самого утра. Вот только отдышусь...

Друзья снова привалились друг к другу, не в силах пошевелиться. Надо отметить, что за последние сутки они изрядно изменились. Молодость, которую они обрели, искупавшись в Вариных котлах, стремительно отступала, а старость торопилась вернуться на утраченные было позиции: замечательная шевелюра кшатрия седела прямо на глазах, друзья худели и покрывались морщинами, их тела, еще утром мускулистые и полные сил, теперь едва повиновались своим обладателям.

Неожиданно за забором что-то зашуршало. Верный старый попутай кшатрия услышал голос любимого хозяина и, позабыв о прежних обидах, хрипло завопил:

— Кшатрий-дурак! Кшатрий-дурак!!!

— О моя милая птичка! Она узнала меня! — смахнул слезу умиления растроганный хозяин.

— Кажется, раньше тебе не очень нравилась эта присказка? — хихикнул его сосед.

— Дело не в словах, а в том чувстве, которое в них вкладывается...

Дальнейший обмен обретенной мудростью потонул в шуме, нарастающем за обоими заборами:

— Эй, кто-нибудь! Оторвите башку этой глупой птице...

— Смотри, как бы бродяги, сидящие под твоим забором, тебе самому башку не оторвали...

— За своим забором следи!..

Кшатрий-племянник и Бахадур-младший, разбуженные воплями попугая, выскочили за ворота, готовые вцепиться друг другу в волосы.

— Дети, перестаньте ссориться, — прошелестела отделившаяся от забора тень.

— Какие мы тебе дети? — рассвирепели соседи и дружно двинулись на бродяг.

Внезапно кшатрий замер, забыв разжать кулаки. Внимательно приглядываясь к одному из бродяг, он бухнулся на колени и пополз вперед:

— Дядюшка, не может быть! Не лгут ли мои глаза?

— Не лгут, драгоценный племянничек! А ты что встал? — прошамкал дядюшка, неодобрительно глядя на молодого Бахадура. — Неужто хочешь, чтобы твой отец до утра под забором валялся?

— Отец! — протяжно заголосил Бахадур. Рухнув рядом с соседом, он недоверчивым шепотом поинтересовался: — Послушай, кшатрий, ты тоже видишь моего отца или он мне мерещится?

Тут Бахадур-старший залепил сыну такую оплеуху, что у того потемнело в глазах:

— Ты все еще думаешь, что я тебе мерещусь?

— О отец! Теперь я уверен: это действительно ты. Но как, почему?..

Последовала еще одна оплеуха:

— Может, пригласишь нас в дом? И запомни: кшатрий снова наш лучший друг.

Недоуменно косясь друг на друга, соседи подхватили своих престарелых родственников и поволокли в дом Бахадура, явившего чудеса гостеприимства.

В эту ночь в обоих домах никто не спал. Слуги и домочадцы носились колесом, не зная, как еще ублажить неожиданно воскресших старичков: их помыли, перевязали раны, одели в лучшие одежды и среди ночи устроили пир горой, оценить который у бедных странников уже не хватило сил. Поклевав немного, они дружно захрапели, успев лишь поведать, что реинкарнация в храме Каа-мы — сплошная фикция и обман. Эта новость так потрясла соседей, что они до самого утра просидели в доме Бахадура, обсуждая на разные лады, как такое могло произойти, и дожидаясь пробуждения лжереинкарнированных родственников.

За ночь дядюшка кшатрия и Бахадур-старший словно постарели еще лет на десять. Совершив утреннее омовение и поковыряв предложенный завтрак, они принялись посвящать домочадцев в подробности своих невеселых приключений. Рассказ затягивался, старички путались и постоянно сбивались с мысли, так что слушатели стали понемногу клевать носами и похрапывать. Интерес к повествованию вспыхнул с новой силой, когда речь зашла о сокровищах.

— И тогда мы вытащили из колодца корзину, доверху наполненную золотом, драгоценными камнями, украшениями...

— Это был не колодец, а подземный ход, — уточнил Бахадур-старший.

— Не перебивай меня. Сокровища были очень тяжелые...

— Как же вы их достали? — не выдержал кшатрий, с недоверием глядя на еле дышащих старичков.

— Тогда мы еще были бодры и могучи. Потом случилось много нехорошего, о чем вам лучше не знать. Мы шли очень долго, и силы стали покидать нас, нам пришлось спрятать часть сокровищ, потом еще часть...

— А вы хорошо помните, куда их прятали? — заинтригованные домочадцы вновь столпились вокруг старичков.

— Ну конечно. Ведь это было совсем недавно, когда мы были еще молоды...

— Когда вы были молоды? — разочарованно выдохнул Бахадур-младший.

— Ну да, вчера или позавчера. Мы были молодые, полные сил, в наших карманах звенело золото. Я с легкостью тащил кованое слоновье седло, которое едва не лопалось под тяжестью загруженных в него сокровищ...

— Бедный дядюшка, — прошептал кшатрий, — от пережитых страданий он сошел с ума.

Старички продолжали что-то бормотать, но их уже никто не слушал.

Бахадур-старший, тяжело приподнявшись на мягких подушках, взял за руку дядюшку кшатрия:

— Друг мой, чувствую, что эта моя жизнь подходит к концу. Я ухожу с надеждой в сердце — встретиться с тобой и в следующем воплощении...

— Мне тоже пора, — слабо кивнул кшатрий. — Спешу за тобой, друг...

Так, тихо и незаметно, забывшие старую вражду соседи покинули этот мир.

Пока женщины проливали положенное количество слез над усопшими, Бахадур и кшатрий, обуреваемые праведным гневом, вознамерились восстановить справедливость. Дважды потерять и оплакать своих любимых родственников — не всякий выдержит такое испытание! И виновницей тому была прежде горячо почитаемая, а ныне презренная обманщица Каа-ма. Назвать ее богиней даже и язык не поворачивался.

Соседи разослали слуг по друзьям и знакомым, призывая их на митинг протеста. Бахадур в спешном порядке готовил пламенную речь, а кшатрий разрабатывал наглядную агитацию. Когда все собрались, Бахадур соорудил из перевернутой карусели импровизированную трибуну и начал душераздирающий рассказ о беспределе, который творился под боком у доверчивых граждан. Первые фразы обвинительной речи были встречены глухим недоверием: подумать только, великая Каа-ма, богиня любви и мать божественного Мозгопудры, рожденного от самого Кришны, — простая мошенница! И тут кшатрий дал знак ожидающим в боевой готовности слугам убрать легкую ширму, стоящую близ беседки. Перед потрясенными горожанами предстали тела усопших поутру родственников Бахадура и кшатрия, убранные цветами и умащенные благовониями.

— В то время как мы думаем, что наши отцы безмятежно щиплют травку на благодатной территории храма, они изнывают от голода и лишений в самом сердце джунглей!.. — грянул окрепший от полноты эмоций голос Бахадура.

Толпа взревела, возмущенная неслыханным кощунством.

— Сровняем храм Каа-мы с землей! — бросил клич воинственный кшатрий.

Впавшие в неистовство горожане, горя жаждой возмездия, ринулись к святилищу...

Машина времени была безнадежно испорчена. Компьютер завис, связь с ИИИ прервалась, панель управления превратилась в декоративную деталь интерьера. Гений технической мысли чуть не сошел с ума, пытаясь привести ее в порядок. Он перебрал системный блок и сменил блок питания, продул карбюратор, прочистил свечи и разложил на составные части автомат регулировки корреляции полей. Заглянул под капот, постучал по фюзеляжу, подкачал аварийные шасси и чуть не посадил стартер. Измерил давление, напряжение, температуру и даже скорректировал кислотно-щелочной баланс. Надраил палубу, задраил люки и отодрал от корпуса старые фары, чтобы установить счетчик Гейгера. Старательно протер псевдоиллюминаторы и перезарядил аккумуляторы. Дойдя до полного исступления, он обозвал себя безмозглым перфоратором, выпустил закрылки и, крикнув: «От винта!» — вырвал с корнем рычаг управления вектором тяги...

Когда все идейные ресурсы были исчерпаны, Егор опустился на пол и горестно подпер голову рукой. Кирдык, девчонки! Кажется, придется организовывать в окрестных джунглях самодеятельный пантеон...

И тут между клавишами панели управления показались черные усики. Удивленный наступившей тишиной, на Егора задумчиво поглядывал поселившийся в машине времени муравей.

Осознав, что перед ним виновник всех его проблем, Егор принялся с пылом ожесточения гонять муравья по развороченным микросхемам. Глупое насекомое никак не могло понять, чего от него добиваются, и продолжало упрямо сновать между клавишами и проводами. Не мудрствуя лукаво, можно было просто облить его «Дихлофосом», однако натуролюбивая Варвара Сыроежкина зорко следила за тем, чтобы Егор не превысил свои полномочия и не воспользовался грубой силой против беззащитной букашки.

Тогда Гвидонов решил пойти на хитрость. Выгнав всех из дупла, он положил на клавишу Enter кусочек сахара и затаился под столом, наблюдая за действиями противника через отражение в стекле монитора. Успокоенный затишьем, муравей выбрался из электронного чрева машины времени и поспешил на запах. Вскарабкавшись на клавишу, он принялся крутить головой, примеряясь, с какой стороны подступиться к угощению, чтобы побольше откусить. И тогда Гвидонов прицельным щелчком отправил зловредную букашку в дальний угол комнаты. Услышав его победный клич, в помещение ворвалась Варвара.

— Где он? — сурово поинтересовалась краса и гордость факультета натурологии.

— Улетел, но обещал вернуться, — невинно сообщил Егор.

— Гвидонов, муравьи не летают! — повысила голос Сыроежкина.

— Поищи в углу. Почему-то за меня ты никогда не переживаешь так, как за этого никчемного клопа! — обиженно заметил Егор.

— Конечно, за тебя я переживаю совсем по-другому, — улыбнулась Варя. — Я же тебя люблю.

Она нежно чмокнула жениха в макушку, отыскала муравья и бережно понесла его на свежий воздух.

Заново собрав машину времени, Егор наконец-то вышел на связь с ИИИ. Монитор радостно мигнул и выдал:

«Варвара! Я таю: вы снова на связи!».

— Не понял? — Гвидонов напрягся и в недоумении уставился на Сыроежкину.

Варя пожала плечами и принялась внимательно изучать послание, словно надеясь разглядеть в нем какой-то тайный смысл. Сонька же, до того с живым интересом наблюдавшая за манипуляциями Гвидонова с компьютером, внезапно ощутила острое желание погулять и незамедлительно растворилась в ближайших кустах. Только Васька, не замечая нарастающего среди взрослых напряжения, продолжал восхищенно глазеть на светящийся монитор. Когда по нему яркой строкой побежало новое сообщение, он даже рот открыл от восторга.

«Варвара, почему вы замолчали? Как там наши браслеты? Они уже упали на сари? Прием!».

Гвидонов начал багроветь.

— Егорушка, ты только не нервничай, — засуетилась Варя. — Здесь какая-то ошибка. Браслеты — это вообще не мой стиль! — Она вытянула вперед руки, совершенно забыв, что в ИИИ накануне отлета ей выдали украшения, дополняющие костюм в соответствии с индийскими традициями. Девушка совсем смутилась:

— Ну разве что из уважения к местным обычаям...

Егор исподлобья взглянул на невесту, на мгновение задумался и принялся что-то выстукивать на клавиатуре. Экран покрылся длинными строчками текста.

— Что это? — осторожно поинтересовалась Варя, выглядывая из-за его плеча.

— Копии предыдущих сообщений, посланных с одной из наших раций.

— «Сари волной соскальзывает к моим ногам», — растерянно прочитала Варя.

— Ты дальше смотри, дальше! — пылая праведным гневом, закричал Егор. — «Переступаю легкую ткань и опускаюсь на край кровати...» Да как у тебя палец не скрючило — такие мерзости печатать! «В зеркале отражается...» И что же там отражалось?

— Не знаю, — совсем расстроилась Варя. — Я этого не писала.

— Идентификационный код сообщений указывает на то, что они были посланы с твоей рации, — сурово припечатал Егор. — Вот уж не ожидал, что моя невеста способна на такое вероломство!

— Ой, посмотри, тут сказано: «Я пышная блондинка с голубыми глазами». Разве это про меня?

Гвидонов покосился на черную как смоль косу. Варя пошла в наступление:

— Кстати, мой передатчик пропал в храме Каа-мы, когда я лежала без сознания, одинокая и беззащитная. А ты в это время разгуливал по джунглям!

Егор вдруг хлопнул себя по лбу и расхохотался:

— Ну конечно! Ах, я болван... Наши рации стащила Сонька. Она и писала эти сообщения. Да уж, повезло кому-то в ИИИ: Камасутра по вертикали времени — это круто.

— Какой ужас... Как же я теперь покажусь в Институте? — Варвара густо покраснела, представив, как сотрудники ИИИ будут перешептываться у нее за спиной, отпуская пошлые шуточки.

— Не переживай, мы все объясним, — уверил ее Егор и пробормотал: — Если бы Сонька воспользовалась моей рацией, сообщения выглядели бы еще пикантнее... Кстати, а куда подевалась наша веселая подружка?

Ребята растерянно огляделись: кроме них и задремавшего Васьки, в помещении никого не было.

— Неужели сбежала? — ахнул Егор.

— Она бы не бросила сына, — убежденно произнесла Сыроежкина.

Егор с сомнением покачал головой и, высунувшись из дупла, заорал:

— Эй, гражданка Кама-Сонька! Яви божественный лик общественности!

Невинно улыбаясь, Сонька выбралась из кустов:

— Меня кто-то звал?

— Народ хочет знать, что произошло после того, как твое сари соскользнуло на пол! — Гвидонов удостоился от Вари ощутимого тычка в бок, а Сонька улыбнулась еще простодушнее:

— Ребята, я ведь просто пошутила. Надеюсь, вы не в обиде?

— Ну, что ты! Кое-кому очень даже понравилось.

Варвара вернулась к компьютеру и стала читать следующие сообщения.

— Егор, ты только послушай: тут сказано, что мы ушли в Шамбалу!

— Ну и где это? — Гвидонов сурово воззрился на Соньку.

— Откуда ж я знаю! Название красивое, вот и вспомнилось на досуге.

— Шамбала — это мифическая страна, — вклинилась Варя. — Вряд ли кто-то воспринял это заявление всерьез.

— Ладно, шутница, все с тобой ясно. Сейчас я отправлю сообщение в Центр, доложу о текущей обстановке, а потом мы с Варей пойдем искать учителя. И учти, все это время компьютер будет защищен специальной программой. Так что лучше к нему не приближайся, не то и впрямь взлетишь на воздух вместе с баньяном.

— Очень надо, — фыркнула Сонька, демонстрируя крайнюю степень презрения к технике. — А долго вы собираетесь искать Птенчикова?

— Будем искать, пока не найдем. Не хочешь помочь? — уточнил Егор.

— У меня на руках маленький ребенок! — возмутилась Сонька.

— Вспомнила... Ладно, сиди здесь, не высовывайся и карауль Ваську.

Услышав свое имя, пацан зашевелился и захлопал сонными глазенками:

— Багир, ты уходишь? А с тобой можно?

— Нет, Маленький Брат, оставайся здесь. А чтобы тебе не было скучно, я загрузил в компьютер игру. Пойдем, научу — тебе должно понравиться.

Мужчины засели перед монитором, и Варе стоило большого труда оторвать Егора от виртуального заглатывания разноцветных шариков:

— Дорогой, может, все-таки дашь и ребенку поиграть? — Сыроежкина бесцеремонно схватила жениха за штаны и поволокла к выходу. — Ты не забыл, что мы должны найти Ивана Ивановича?

— Да помню я, — проворчал Егор, украдкой оглядываясь на компьютер. — Вот только где его искать?

— Если предположить, что учитель остался в храме, то вполне вероятно, что после гибели верховного жреца ему удалось бежать. Может, он был у Бахадура?

— Это узнать несложно, — покивал головой Егор, — А вдруг учитель до сих пор в храме? Хуже всего, если он заблудился в джунглях. Тогда мы одни не справимся — придется вызывать подмогу и прочесывать местность. Но сначала проверим другие версии.

Егор окинул Соньку суровым взглядом, и они с Варей направились в сторону города. Демонстрируя абсолютную лояльность, бывшая богиня покорно сидела рядом с сыном, наблюдая, как он управляется с разноцветными шариками. Но стоило ребятам отойти подальше, как она выпрыгнула из дупла и, воровато оглядевшись, рванула к храму.

«Ну Гвидонов, ну подлец! Закодировал, видишь ли, машину времени! — возмущалась Сонька, продираясь сквозь заросли, — Ничего, и не из таких передряг я выбиралась. Что-нибудь придумаю. Сейчас главное — обеспечить свое будущее благосостояние».

В принципе, драгоценностей на богине любви и без того было немало — статус обязывал, однако подобное имущество лишним не бывает. Эх, знать бы, что все так повернется, давно заказала бы серию небольших статуэток местных богов, которую было бы легко спихнуть в любую коллекцию раритетов. А то понаделали трехметровых идолов из чистого золота — с места не сдвинешь!

Вдали показались острые верхушки скал, в которых был вырублен храм. Сонька критически оглядела себя — да уж, видок у нее был совершенно небожественный: бережно хранимый все эти годы сарафан потерял товарный вид и теперь едва прикрывал колени, ноги украшали синяки и ссадины, роскошные пепельные волосы уже сутки не видели гребня... О том, как выглядело лицо после встречи с дикими пчелами и беспокойной ночи на хлипком плоту, не хотелось даже думать. Единственное, что осталось от былого величия, — это кокошник.

Поразмыслив, Сонька решила, что входить в храм через центральные ворота в таком виде не стоит, и пробралась внутрь со стороны джунглей, через тайный подземный ход. На дворе было пустынно: все собрались в храме, чтобы провести одну их красивейших ритуальных процедур — «служение светом». Перед изящным барельефом Каа-мы столпились брахманы, самозабвенно распевая ведийские гимны, бормоча мантры и размахивая светильниками. Форма и размер светильников были самыми разнообразными: некоторые свободно помещались на ладони, другие были столь велики, что с ними приходилось управляться вдвоем. Заставляя огни непрестанно кружиться по направлению слева направо, жрецы воздавали хвалу богине любви, просили не оставить храм своей милостью и скорее вернуться вместе с божественным сыном.

Растроганная Сонька утерла слезу, но от воздаяния «милостей» воздержалась: сейчас нужно было позаботиться и о собственном благополучии.

После завершения обряда наступило время культового кормления божества. Ввиду отсутствия живой ипостаси Каа-мы обряд решили по старинке провести перед ее скульптурным изображением. Сонька, наблюдавшая за этим действом из укрытия, сглотнула голодную слюну.