Фракс (№8) - Фракс в осаде

Цицерий поблагодарил меня за то, что я поставил его в известность, а затем сказал:

– Дело плохо. Я не хочу, чтобы о болезни Лисутари-ды стало известно – это нанесет тяжелый удар по моральному духу города. Еще более важно, чтобы об этом не пронюхали орки.

Заместитель консула был совершенно прав. Лисутарида играет такую важную роль в системе обороны города, что одной только вести о ее плачевном состоянии будет достаточно для того, чтобы орки начали штурм.

Цицерий – высокий, тощий мужчина с седой шевелюрой. Люди ему доверяют, хотя и не очень любят. Для того чтобы пользоваться всеобщей любовью, он чрезмерно тщеславен и слишком большой аскет. Но как личность он все же гораздо более привлекателен, чем наш высший чиновник консул Калий. Калий был ранен в бою, причем ранен довольно-таки бесславно. Теперь он выздоравливал, но моральная травма оказалась слишком тяжелой, чтобы он смог снова взять бразды правления в свои руки. Одним словом, первым лицом в городе – после короля, естественно, – остался Цицерий. Постоянное напряжение наложило на него свой отпечаток. Его и без того тощая физиономия еще больше вытянулась, а у тоги (всегда безупречно чистой, белой и тщательно отутюженной) был такой вид, словно надевали ее второпях.

– Состояние Лисутариды беспокоит целительницу, но не чрезмерно. Властительница Небес – женщина крепкая и должна быстро встать на ноги.

Я взглянул на Лисутариду. Ее глаза были открыты, но я не знал, видит ли она нас. И слышит ли.

– Итак, вы, как я понимаю, намерены прислать карету, чтобы отвезти ее домой?

– Нет. Она должна оставаться здесь до полного выздоровления, – заявил Цицерий. – Ваша целительница рекомендует полный покой.

Я принялся возражать.

– Ты не доверяешь этой целительнице по имени Чиаракс?

Пришлось признать, что я полностью ей доверяю.

– Благодаря ей население округа Двенадцати морей до сих пор еще не вымерло, а это, поверьте, дело непростое…

– Мне кажется, что ей можно доверять, – прервал меня Цицерий. – Я мог бы прислать сюда дворцовых лекарей, но… – Немного помолчав, он продолжил: – Но я предпочитаю, чтобы о ее болезни знало как можно меньше людей. За этот месяц наша служба безопасности обнаружила во дворце оркского шпиона и еще одного – в сенате. Возможно, там есть и другие. Я предпочитаю, чтобы Лисутарида выздоравливала здесь, подальше от нескромных взоров. Макри уже выступает в роли телохранительницы, а я тайно пришлю сюда нескольких агентов, чтобы еще лучше обеспечить безопасность Властительницы Небес. Если все пойдет нормально, чародейка через несколько дней встанет на ноги, и никто даже не заподозрит, что она болела.

– Но разве ее не хватятся во дворце? Или на военном совете?

– Я скажу, что дал ей задание, требующее временного отсутствия на военном совете, – ответил Цицерий. – А для появления перед публикой, чтобы избежать подозрений, мы воспользуемся услугами ее двойника.

– Двойника?

Цицерий холодно сообщил мне, что в распоряжении консула есть люди, способные в случае необходимости выступить в роли нескольких наиболее значительных граждан Турая. А сейчас мы имеем дело именно с таким случаем.

– Во дворце трудится хранительница архивов, которая однажды уже выступала в роли ее дублера.

Я был просто потрясен, ибо даже не подозревал о столь высокой степени организованности наших вождей.

– А как быть с карантином?

– Информировать префекта Дриния совершенно не обязательно, и карантин в «Секире мщения» введен не будет. А до тех пор, пока Лисутарида полностью не исцелится, не делайте ничего, что могло бы привлечь к этой таверне излишнее внимание.

– А как нам быть с Ханамой?

– Она тоже должна остаться здесь. Мы не имеем права рисковать, отпуская ее из «Секиры мщения». Она может распространить сведения о болезни Лисутариды.

– Но оставлять ее здесь небезопасно, – запротестовал я. – А что, если она убьет Лисутариду?

– Маловероятно, – покачал головой Цицерий. – Члены Гильдии убийц не устраняют людей просто так. Они работают только по найму.

– Не нравится мне все это. С какой стати я должен приглядывать за болящей убийцей?

– Тебе, несомненно, известно о древней традиции нашего города, согласно которой все граждане должны оказывать помощь больному гостю?

– Само собой. Только я никогда не думал, что это относится и к убийцам.

– Это относится ко всем, – назидательно сообщил Цицерий, который всегда чтил турайские традиции, какими бы глупыми они ни были. – Если ты будешь за ними ухаживать и заниматься своими обычными делами, болезнь Лисутариды останется незамеченной.

Я сдался, отказавшись от продолжения дискуссии. По крайней мере таверну не посадят на карантин, и карточная игра состоится. У меня появилось искушение попросить у Цицерия взаймы пять сотен, но я тут же отбросил эту идею. Цицерий не славился щедростью. Кроме того, он скорее всего высказал бы свое недоумение: «Как можно думать о картах в столь тяжелое время?»

И тут на меня снизошло.

– Как идут поиски «Творца бурь»? – поинтересовался я.

– Тебе известно о поисках? – подозрительно спросил Цицерий.

– Естественно. Лисутарида пришла ко мне за советом. Ей известно, что я – первая спица в колеснице, когда речь идет о потерянных предметах.

– Любое твое содействие получит высокую оценку, – весьма грубо бросил Цицерий. – Но в поисках уже участвуют множество людей. Организует работу претор Самилий.

– В таком случае вы вряд ли что найдете. Будет гораздо лучше, если вы пригласите меня. Мне уже доводилось на вас работать. Поиск «Творца бурь» обойдется вам не больше, чем… ну, скажем… пять сотен гуранов.

Заместитель консула, казалось, был в шоке.

– Ты вымогаешь деньги за поиски предмета, от которого зависит наша национальная безопасность?!

– Вымогаю? Разве можно называть столь умеренное вознаграждение вымогательством?!

– Насколько я помню, твой обычный гонорар за день работы составляет тридцать гуранов, – сказал Цицерий. – Мне горько видеть, когда гражданин Турая пытается нажиться на кризисе.

– Мне, представь, тоже. Но получилось так, что я срочно нуждаюсь в пяти сотнях гуранов. Не очень большая сумма, которая достаточно легко может затеряться в балансовых отчетах казначейства. Итак, что скажешь о награде в пятьсот гуранов за быстрое обнаружение «Творца бурь»?

Цицерий одарил меня испепеляющим взглядом. Заместитель консула явно считал меня одним из тех, кто наваривает большие бабки, скупая оптом дефицитный товар, чтобы толкнуть его несчастному, страдающему народу.

– Если ты найдешь указанный артефакт, я смогу дать разрешение на скромное вознаграждение. Но каких-то милостей в будущем от меня не жди.

– Не припомню, чтобы ты оказывал мне какие-то милости и в прошлом, – скромно произнес я.

Хансий напомнил своему шефу, что у того во дворце назначена важная встреча. Цицерий кивнул и с важным видом продекламировал:

– Фракс, на тебя возложена ответственнейшая обязанность заботиться о Лисутариде Властительнице Небес. Пока эта достойная дама обретается под крышей сего дома, ты, как я смею надеяться, умеришь свои нездоровые привычки. Постарайся хотя бы раз в жизни поставить интересы города выше собственных эгоистических устремлений.

С этими словами Цицерий удалился. Как все это для него типично! Он всегда ухитрялся меня оскорбить, одновременно поручая мне на него вкалывать. Цицерий был замечательным оратором. На судебных слушаниях он выдавал фантастические речи, но над улучшением своего имиджа в глазах народа явно не работал.

Чиаракс проинструктировала меня, как надо ухаживать за Лисутаридой и Ханамой. Это был несложно. Поить их как можно больше водой и каждые несколько часов давать целебную настойку.

– И следи, чтобы они были в тепле. Это, как я понимаю, несложно.

Я тупо уставился на нее.

– Волшебство, – пояснила Чиаракс. – Ты можешь зажечь очаг с помощью заклинания.

– Что верно, то верно, – ответил я.

Мое заклинание Поджога уже давным-давно не работает. Мне для него теперь не хватает волшебной силы. Когда Чиаракс ушла, я проверил состояние своих подопечных. Ни одна из них не выглядела так, будто готовилась в ближайшие минуты откинуть копыта, а потому я сделал то, о чем мечтал все время, – помчался вниз в бар.

– Пива! Побольше и побыстрее!

Гурд передал мне здоровенную кружку. Судя по выражению его лица, ему самому не повредило бы несколько таких.

– Это ужасно, – прошипел он.

– Все не так уж и плохо, – негромко ответил я. – Никакого карантина.

Однако эти слова варвара не успокоили.

– А что, если Лисутарида умрет?

– Вряд ли в ее смерти обвинят тебя.

– А разве они не могут этого сделать? Ведь я же не заявил о болезни Каби. А обязан был.

Я сказал ему, что он может расслабиться.

– Заместитель консула поручил все это дело мне.

– Что ты понимаешь в целительстве?

– Прямо скажем – не много, – честно признался я. – Но для выздоровления надо всего лишь регулярно давать им то травяное пойло, которое приготовила Чиаракс. Необходимо вливать его в глотки пациентов и ждать, когда они поправятся. Не слишком трудно. Я всегда подозревал, что эти лекари производят много шума из ничего. Возможно, это позволяет им вздувать свои гонорары.

Я сказал Гурду, что «Секира мщения» может существенно выиграть после того, как Лисутарида поднимется с ложа болезни.

– Не исключено, что среди наших чародеев пройдет слух, будто твоя таверна – прекрасное место, а чародеи – не дураки выпить. Во время своего сборища, в котором я, как тебе известно, принимал участие, они пили так, словно от этого зависела их жизнь.

Волшебники и маги весьма редко демонстрируют умеренность. Будь то алкоголь, «диво» или, как показывает опыт Лисутариды, фазис, чародеи часто доходят до крайностей.

К нам подошла Макри с уставленным пустыми кружками подносом.

– Где ты собираешься спать? – спросила она.

– В комнате для гостей, – ответил я. – Где же еще?

– Не выйдет: там остановилась Мулифи.

Это печальное обстоятельство совершенно выпало из моей памяти. Теперь я понятия не имел, где проведу ночь. Макри объявила, что будет спать на полу рядом с Лисутаридой.

– И кто же так решил?

– Я. Это – моя работа. Я ее телохранительница.

До меня вдруг дошло, что дела обстоят довольно скверно. Макри намерена дрыхнуть на полу в моей спальне. Где те счастливые годы, когда ко мне лишь изредка заглядывали потерявшие надежду клиенты? Теперь же у меня не осталось места спокойно насладиться пивом.

– Похоже, тебе придется пустить меня к себе, – сказал я Гурду. – Это напомнит нам о тех временах, когда мы с тобой ютились в одной палатке.

Но Гурд почему-то смутился.

– Это будет немного… э…

Не закончив фразы, Гурд вдруг вспомнил, что ему надо протереть дальний конец стойки бара. Он поспешно удалился и принялся отчаянно водить тряпкой по дереву.

– Что это с ним? – недоуменно спросил я.

– Ты не сможешь остаться в его комнате, – с жалостью глядя на меня, ответила Макри. – Там уже поселилась Танроз. Ты что, не знал?

– Конечно, не знал. И давно?

– После того, как он попросил ее руки.

Ничего больше я придумать не мог.

– Может, лечь на полу за стойкой? – задумчиво протянул я.

– Если хочешь спать на полу, то почему бы тебе не улечься в своем кабинете?

– Спать под одной крышей с мастером-убийцей?! – возмутился я. – Ни за что!

– Между вами может возникнуть близость, – не унималась Макри. – Тебе давно следовало бы обзавестись дамой-компаньонкой. Вот посмотри, даже Гурд уже не один.

Из дверей кухни появилась Танроз с подносом разнообразной выпечки.

– Как ты думаешь, Танроз, не пора ли Фраксу обзавестись женщиной? – громко спросила Макри.

– Совершенно определенно, – подхватила Танроз. – Я постоянно твержу, что ему пора остепениться.

– Конечно, Ханама маловата ростом, поэтому тебе придется быть с ней осторожным…

Не желая выслушивать новые издевательства, я схватил миску рагу – увы, без ямса – и ретировался в самый дальний угол зала. Там, усевшись напротив огня, я слушал, как наемники врут о своих боевых подвигах. Я размышлял о «Творце бурь» и закопанном золоте. Смогу ли я на этих делах зашибить уже в ближайшее время деньгу? Передо мной был трудный выбор. В итоге я решил уже на следующий день заняться обоими делами, а там видно будет.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующее утро я вышел из дома так рано, что застал первую доставку пива. Я сразу узнал крупного рыжего мужчину, катающего в подвал бочки.

– С чего это ты вдруг связался с фургоном, Партулакс? – спросил я его.

Партулакс не работал на фургоне уже несколько лет, сделавшись чиновником Гильдии перевозчиков. С тех пор он большую часть времени торчал в кабинете, распределяя работу и составляя контракты.

– Нехватка возниц, – ответил Партулакс. – Большую часть членов Гильдии призвали на войну. Парень, который возил вам пиво, сидит в Саду.

Часть войск Турая размещалась в Саду удовольствий, прикрывая Восточные ворота. Некоторые горячие головы призывали атаковать оттуда стадион, но, насколько мне было известно, генерал Помий выступал против этой авантюры. Никто не знал, сколько орков засело на стадионе, и до прибытия подкрепления ворота лучше не открывать.

– Надеюсь, по части пива недостатка не наблюдается?

– Пока нет.

Что ж, не все так скверно. Дефицит моего любимого напитка станет сокрушительным ударом по городу. Я в этом случае вряд ли смогу продолжать сопротивление.

На дворе было тепло, и Гурд потел, помогая заполнять погреб.

– Шагаешь на стены?

– Сегодня я свободен от военной обязанности, – ответил я.

– И чем же тогда намерен заняться?

– Буду вести расследование.

Никто не смог пролить свет на таинственное исчезновение капитана корабля, доставившего в Турай «Творца бурь», а потому я вознамерился потолковать с первым помощником. Помощник окопался в таверне под названием «Русалка». Забавный выбор, если вспомнить, что «Русалка» – штаб-квартира местного отделения Братства. Законопослушные граждане, как правило, не избирают это заведение для своего обитания, что, впрочем, вовсе не означало, что моряк является членом преступной банды. Возможно, он просто решил припасть к самому источнику снабжения «дивом». Нельзя было исключать и того, что помощника тошнило от разного рода допросов, и он захотел укрыться там, куда не дотянется рука закона. Служба общественной безопасности, дворцовая стража и местный префект уже успели крепко его достать.

Вдоль ведущего к «Русалке» узкого прохода сплошной стеной стояли торговцы «дивом»: в начале самые мелкие, а наиболее крупные – почти у входа в таверну. Торговля, как всегда, шла полным ходом. Меня уже в который раз поразило число мужчин, которые вместо того, чтобы исполнять гражданский долг на стенах, занимались бизнесом. Весьма прибыльное для Братства дело может на поверку оказаться не столь привлекательным, когда орки штурмом возьмут стены и нанижут всех на копья.

Когда я уже вознамерился войти в таверну, из дверей заведения появился Гликсий Драконоборец. Его знаменитые черные сапоги, пошитые вручную мастерами из Джуваля и стоившие больше, чем я мог заработать за три месяца, были в грязи. Видимо, ему не так давно пришлось изрядно пошагать по узким проулкам Турая. Будь у меня пара таких роскошных сапог, ни за что бы не потащился в них в «Русалку». Увидев Гликсия, я изрядно удивился. Насколько мне известно, он не употребляет «дива». Когда я хотел его обойти, он преградил мне путь.

– С нетерпением жду игры, – сказал волшебник.

– Я тоже. А теперь прочь с дороги. У меня нет времени.

– Выходит, ты еще не отказался от этой мысли? – нарочито громко, так, чтобы слышали роящиеся у входа в таверну, спросил Гликсий. – Из-за нехватки денег.

– Я там буду.

– Значит, скоро увидимся. – И он зашагал прочь так быстро, что радужная мантия флагом взвилась за его спиной.

Весьма необычная картина для такой дыры, как «Русалка». Чародеи редко появлялись в этих местах, однако я не заметил, чтобы Гликсий привлек особое внимание наркоторговцев и их клиентов. Все были слишком увлечены своими делами.

Первым, кого я встретил, войдя в таверну, был Казакс – местный босс Братства.

– Так-так… – произнес он. – Два волшебника в течение двух минут.

Это была в некотором роде шутка. Мои провалы на ниве волшебства успели получить широкую известность.

Голова у Казакса была гладко выбрита, на лице застыло угрюмое выражение, а в ушах висели золотые серьги. Казакс умен и в случае необходимости может действовать без всякой жалости. У него мощное сложение, и он высок, хоть и уступает в росте работающему на него головорезу Карлоксу. Карлокс всегда торчит рядом с боссом, и по сравнению с ним все прочие кажутся карликами. Абсолютно все, включая даже вашего покорного слугу, хотя для того, чтобы превратить меня в карлика, требуются серьезные усилия.

– Ты никогда не говорил мне, что затеваешь необычную игру, – сказал Казакс.

– Что за необычная игра? – поинтересовался я.

– Ну, ты ведь будешь за одним столом с Гликсием и генералом Акарием. Как это ты ухитрился заманить Акария в «Секиру мщения»?

– Я даже понятия не имел, что генерал тоже примет участие. Гликсий напросился сам.

– А я слышал, что чародей пригласил Акария. Обычно они играют в компании с претором Капатием. Если претор явится, это будет самая крутая игра за всю историю округа Двенадцати морей. Таких ставок там никогда не видели.

Казакс скептически посмотрел на меня – так, словно я выглядел типом, у которого нет бабок для подобного сражения.

– Справлюсь, – сказал я. Он пожал плечами:

– Начинай игру, лишь убедившись, что у тебя на руках хорошая карта. Иначе они довольно быстро выкинут тебя из-за стола.

Казакс почти каждую неделю появлялся в «Секире мщения», чтобы перекинуться в рэк. Большие деньги для него не проблема. С того времени, как Казакс стал смотрящим от Братства в округе «Двенадцати морей», он слегка придушил остальной преступный мир и увеличил свои доходы.

– Как поживает капитан? – поинтересовался этот тип.

– Если ты о Ралли, то прекрасно. Почему это тебя интересует?

– Посоветуй ему получше охранять свой тыл. Тебе наверняка известно, что баба, с которой он сейчас путается, имеет серьезные неприятности с Сообществом друзей. Она задолжала им бабки. Девка подцепила Ралли для того, чтобы заполучить крышу. Во всяком случае, я так считаю, – сообщил Казакс и добавил: – Мне очень нравится капитан. Он меня восхищает своей честностью.

– До тех пор, пока Ралли не вмешивается в твой бизнес.

– Служба общественной безопасности давным-давно не сует нос в мои дела.

Казакс неодобрительно взглянул на моряка, производящего слишком много шума у стойки бара. Моряк, заметив его взгляд, мгновенно заткнулся.

– Как бы то ни было, но в округ Двенадцати морей они ради нее не сунутся, – сказал Казакс. – Так что тебе, возможно, и не стоит беспокоиться.

– Сообщество беспокоит меня не больше, чем Братство, – ответил я, подходя к нему ближе.

– Ты слышал, Карлокс? Оказывается, мы его не волнуем, так что постарайся не портить настроение этому крутому парню.

Карлокс осклабился от уха до уха. В прошлом мне с ним приходилось сталкиваться. Он туп, как орк, но по части драки равных ему мало.

– Но что здесь забыл Гликсий? – спросил я, не ожидая услышать ответ.

– Он хотел потолковать с моряком в связи с пропажей одного предмета, – сказал Казакс и ткнул пальцем в направлении стола, за которым виднелась едва различимая в дымном полумраке «Русалки» фигура. Не знаю почему, но в этом заведении всегда очень дымно. Интересно, подумал я, ищет ли Гликсий Драконоборец «Творца бурь» от имени Гильдии (Лисутарида сказала, что призвала на помощь нескольких магов) или действует самостоятельно. Первое было маловероятно, поскольку доверять Гликсию нельзя.

Казакс уже утратил ко мне всякий интерес. Ему было без разницы, стану я беседовать с моряком или нет. Видимо, он счел за благо сотрудничать с Гильдией чародеев, Службой общественной охраны и префектом Дринием, агенты которых вились вокруг «Русалки». Впрочем, не исключено, что он решил проявить вежливость лишь в свете предстоящей игры. Казакс – игрок неплохой. Он остр – почти как ухо эльфа, а по выражению его лица трудно что-либо понять.

Я уселся рядом с моряком. У того были пустые глаза, и взгляд не стал живее, когда появился я.

– О «Творце бурь» я ничего не знаю, – сказал он, прежде чем я успел сформулировать вопрос.

– Как вы догадались, что я собираюсь спросить вас о «Творце»?

– Все другие только об этом и спрашивают. Префект. Служба общественной охраны. Волшебники, – произнес он крайне усталым тоном.

Возможно, его утомило тяжелое морское путешествие, но скорее всего он тосковал между двумя порциями «дива».

– Что случилось с капитаном Арексом?

– Он пропал. Мы с трудом ползли к гавани, а когда ошвартовались, капитана на борту не оказалось.

– Выходит, он просто исчез?

– Я это и говорю.

– Я видел подход вашего корабля. Море было на редкость спокойным, и смыть за борт его не могло. Куда же он мог подеваться?

Первый помощник покачал головой, давая понять, что сие ему не ведомо.

– Вы не ощутили чего-то необычного? Присутствие магической ауры, например?

Он снова покачал головой. Впрочем, имеется масса заклинаний, которые рядовой гражданин уловить не способен.

– Расскажите мне о «Творце бурь».

– Я о нем ничего не знаю.

Подошла официантка. Я заказал себе пива и принялся молча ждать прибытия любимого напитка. Мой компаньон не испытывал никакого желания добровольно снабжать меня информацией. Мои проблемы его не тревожили. Они его просто не интересовали. Я отхлебнул пива и спросил:

– Скажите, предлагали ли люди, которые с вами беседовали, я имею в виду сотрудников Службы охраны, префекта и чародеев, какое-либо вознаграждение за информацию?

Этот вопрос не оставил его безразличным. Глядя мне в глаза, он сказал:

– Теперь, когда вы об этом упомянули, до меня дошло. Нет, ничего подобного не было.

Я достал сумку.

– Ни один из них не знает, как вести расследование, – пояснил я. – Они жалкие дилетанты. Поэтому я прошу вас сотрудничать со мной.

С этими словами я выудил из сумки пару гуранов и положил перед моряком на стол. Сумма была больше, чем я обычно плачу за информацию в местах, подобных этому.

– Зачем вы заходили на остров Эволи?

Первый помощник смахнул монеты во внутренний карман.

– Набрать воды. В этом нет ничего необычного.

– Но на сей раз произошло нечто необычное?

– Капитан в сопровождении нескольких матросов ушел в глубь острова и вернулся с каким-то предметом в сумке. Он не сказал, что это такое, и не упомянул о том, где был. Позже матросы рассказали мне, что капитан уходил на встречу с каким-то старым монахом. С монахом-эльфом. Я даже не знал, что на Эволи кто-то живет. Это всего лишь скала в море. Несколько деревьев да родник.

– Эволи лежит на вашем обычном торговом пути?

– Нет. Нам пришлось отклониться от маршрута.

– Неподходящее время для подобных экскурсий. Сезон бурь на пороге.

– Да, верно. Нам повезло, что мы смогли вернуться в Турай.

– Итак, что же случилось с капитаном?

Первый помощник привычно покачал головой:

– Не знаю. Когда мы входили в порт, я работал на помпе. Мы набрали в трюм так много воды, что едва не пошли на корм рыбам.

– Я плачу вам не за то, чтобы вы вешали мне на уши те же сказки, что и префекту. Мне приходилось бывать в море, и я не могу поверить, чтобы никто на корабле не знал, куда делся капитан. Не верю я и в то, что вашего кэпа смыло с палубы скверное заклятие. Итак, куда же он подевался?

Первый помощник со значением посмотрел мне в глаза, и я выбросил на столешницу еще один гуран.

– У него есть женщина, которая живет на Серебряной аллее.

– В таком случае – гоните мне точный адрес, и я оставлю вас в покое.

Первый помощник продиктовал адрес, а я прикончил пиво и удалился, испытывая полное удовлетворение от того, что сумел отмести глупую версию о таинственном исчезновении. Теперь я имел кое-какое представление о том, что могло произойти на самом деле. Капитан, возможно, вел переговоры с Гильдией чародеев, но затем решил, что может заработать больше. Кто-то предложил более серьезную сумму, чем ему называли маги, и капитан решил залечь на дно, пока не завершит сделку. Воровство и алчность. Что же, я снова оказался на родной почве. Серебряная аллея находилась недалеко от «Русалки». Это была одна из небольших улиц округа Двенадцати морей, по обеим сторонам которой теснились высокие дома. Подобного рода жилища никогда не отличались комфортом, зато частенько бывали опасными для жизни. Домовладельцы подкупали городских чиновников, чтобы те отвернулись на то время, пока возводятся эти слишком высокие строения. Каждый год один из домов рушился, и в городе некоторое время звучали возмущенные вопли. Затем вопли затихали, и все оставалось в том же виде. Я полагал, что капитан должен жить в более приличном месте. Но если он в бегах, Серебряная аллея – неплохое укрытие. Впрочем, если бы волшебники и Служба охраны не были столь бездарны, им без особого труда удалось бы его обнаружить.

Лестничная клетка оказалась узкой, темной и грязной. Я поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Ответа не последовало. Может быть, хозяева вышли, а может, не испытывают желания принимать гостей. Я пробормотал простенькое заклинание отмыкания, и дверь без каких-либо осложнений распахнулась внутрь. Я был страшно доволен. Я вообще всегда радуюсь, если мои хилые познания в магии неожиданно приносят плоды. В прихожей царила чистота. Там стоял небольшой стол, на полу лежала циновка. Женщина капитана содержала свое трущобное жилье в полном порядке. Я уловил запах свежевыпеченного хлеба. В первой комнате никого не было. Я заглянул в другую, и та оказалась не такой пустой. Там находилось немного мебели и два мертвых тела. Одно принадлежало мужчине примерно моего возраста. Лицо мужчины было обветренным и огрубелым, что свидетельствовало о длительном пребывании в открытом море. Моряк был заколот ударом в спину. Второй труп принадлежал довольно толстой молодой женщине, облаченной в наряд, который небогатые дамы приобретают, чтобы встретить любовника. Женщина также была убита ударом ножа в спину.

Зрелище довольно неприятное, а царивший в комнате порядок только усиливал гнетущее впечатление. Женщина жила в беднейшей части города, но при этом пыталась держать жилище в приличном виде. Ее любовник вернулся с планом зашибить хорошую деньгу, чтобы, возможно, улучшить условия их существования. И вот они оба мертвы. План моряка оказался никуда не годным.

Я огляделся по сторонам. Обнаружить чего-либо полезное я не надеялся и оказался прав. Если капитан и держал «Творца бурь» при себе, то артефакт уже давно уплыл из этого дома. В крошечной кухне на столе лежал только что испеченный каравай. Женщина капитана была прекрасной хозяйкой и искусным кулинаром. Этому парню следовало бы наслаждаться домашним уютом, а не шляться по морям, подумал я. Прежде чем закрыть за собой дверь, я отломил от каравая приличный кусок и сунул его в рот.

Выйдя на улицу, я ощутил печаль. Я потратил слишком много времени, решая проблемы этого города. И чего я, собственно, так волнуюсь из-за того, что орки стоят под нашими стенами? Какой-то нищий, когда я проходил мимо него, протянул руку. Его одежда состояла из одних лохмотьев, и бедняга страдал от холода. В суровые зимы нищие мерли, как мухи. Может, в этом году им и удастся дотянуть до весны. Мне следовало спросить его, не видел ли он выходящих из дома людей, но вместо этого я заспешил прочь – мною овладело весьма неприятное чувство. Почему-то мне показалось, что я обречен закончить свое земное существование так же, как и он. Бездомным и нищим. Судя по тому, как шла моя жизнь в последние годы, подобное будущее было вполне возможным. Настроение ухудшилось еще больше, когда я проходил мимо таверны, распложенной в конце бульвара Луны и Звезд. На ее дверях был намалеван знак карантина – большой черный крест. Зимняя хворь набирала силу.

Я был неподалеку от того места, где жила матушка Танроз. Можно было заскочить к ней и обсудить интересующие меня вопросы, но я не был уверен, стоит ли это делать. После близкого контакта с парой трупов у меня не было настроения пускаться в новое расследование. Однако времени было в обрез, и мне срочно требовались деньги. Я вздохнул и направился к ее дому.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Матушка нашей кухарки была женщиной хрупкой и совершенно седой. Она дотянула до восьмидесяти – в наших краях возраст весьма преклонный, – и я не стал бы биться об заклад, что старушка пробудет с нами еще много лет. Служанка, которую оплачивала Танроз, провела меня в единственную большую комнату, где в массивном кресле восседала, закутав ноги в одеяло, хозяйка дома. Хотя семья и не была состоятельной, жилье, в котором она обитала, было лучше большинства других в бедных кварталах. Маленькая квартирка была обставлена со вкусом. Стены украшали небольшие гобелены, на оконных стеклах не было и намека на трещины, а на лакированных полах лежали толстые ковры. Я походя бросил взгляд на находящееся сразу за прихожей семейное святилище. Святилище было светлым, чистым и благоухало ладаном.

Служака принесла бокал вина, и я принялся ждать, когда матушка Танроз начнет говорить по делу. Для начала она горестно поведала мне о том, как скверно в Турае обошлись с ее папочкой. Старушка до сих пор не простила городские власти за то, что те бросили его в тюрьму.