Меч для Кащея, или Три дороги к Поклон-горе

      Не знал Добрыня, закусывая, что именно в это время прибило Летучий Корабль к Поклон-горе и бросил ловкий Симеон якорь, зацепившийся сразу за дуб трехсотлетний, и Муромец медленно, чтобы не вырвать огромный дуб из земли, подтягивал за якорную цепь к земле.
      И не ведал Добрыня, что в это раннее утро садился на площади заброшенного города на ковер-самолет Алеша Попович, и уже по-походному снаряженный чернец спрашивал богатыря, поигрывая дубинкой-самобоем:
      - Куда ты сейчас, Алеша? К Поклон-горе? Ковер, он дорогу знает...
      - Нет,- отвечал юный богатырь.- Ты, Чигирь, поспешай побратимам на выручку, а мне еще на остров Буян надобно. Есть у меня тамошное дело!
      И совсем уж не ведал Добрыня, что хлынули на Русь с юго-запада черные орды враждуров; горделиво и без опаски шел на Русь Кащей Бессмертный, уверенный в гибели Защитников, и уходило население к Киев-граду, еще не зная, что ничем не может помочь им малолетний князь Владимир, так не вовремя прельстившийся молодильными яблоками.
      Вытащила Баба-Яга на середину избы овальное зеркало с затейливым орнаментом, пустила по орнаменту красное яблочкп и подозвала богатыря. Чистое зеркало затуманилось и в нем отразилась земля, видимая с высоты птичьего полета: не зря летала Яга на разведку! - стали видны дороги лесные и степные, а Яга нашептывала богатырю:
      - Вот здесь ждет тебя, батюшка, Лихо проклятое! Снарядилось оно самострелами... А свернуть нельзя! Ведет дорога аккурат к Поклон-горе. Но это еще не все! Коли пройдешь Лихо, ожидает тебя за этим вот поворотом страшный Вий-истребитель...
      После этих слов Яга сама сомлела от страха. Не ошиблась ли она в выборе, может вернее было бы богатыря в омут темный, а Кащей хоть и ирод, да родственник...
      - Коня напоила? - вернул к действительности Ягу голос богатыря.
      - Напоила, напоила, касатик! - торопливо запела Яга и мысленно себя успокоила: верно решила, верно! Не может Кащей победить богатырей русских, сколько раз уже пробовал, да безуспешно. Надо бы доглядеть за Добрыней, не ровен час подмога потребуется.
      Присели на дорожку.
      Помолчали.
      Добрыня встал, подхватывая дорожную суму.
      - Прощай, бабушка! Вовек не забуду твоего гостеприимства!
      Стояла Яга во дворе, слушая удаляющийся перестук копыт богатырского коня, и сомнения вновь шевелились в ее душе: а ну как Кащей победит? Будешь здорова, как же! Соседские ведьмы сказали, что Кащей на Русь двинулся. Не лучше ли было выждать?
      -Да, что это я?-спохватилась Яга - Экое дело - дорогу богатырю указала. И не просто указала, а под стрелы Лихо Одноглазого подвела. Чиста я перед Кащеем, если Лихо не оплошает. А ну как оплошает? - у Яги мурашки по костяной ноге забегали.- Разве поверит тогда Кащей в верность и рвение? Ну, а не оплошает Лихо? Илья да этот оглашенный Попович не поверят никогда, что я Добрыне путь указала, а не под гибель умышленно подвела. Ах, ты, господи! - в душевной маяте помянула старуха запретное имя.- Что же делать-то? Одни тебя могут вместе с домом спалить, другие - запросто! - дом вместе с тобой!
      Помыкалась Яга по двору и поняла, что не усидеть в избе. Понеслась ступа Яги туда, где может быть уже торжествовало Лихо Одноглазое.
      А Лихо Одноглазое и в самом деле торжествовало. Лежал Добрыня на сырой земле, сраженный стрелою предательской.
      Привык богатырь встречаться с врагом лицом к лицу и не думал, что настигнет его смерть из-за зеленой ели.
      - А говорили, трудная задача! - насмешливо сказало Лихо.- Да мне хоть каждый день по русскому богатырю, а то и по два!
      Пнуло Лихо поверженного богатыря ногой, подхватило под руки и отволокло с дороги. Приторочило Лихо к луке своего седла повод богатырского коня и поехало войску кащееву навстречу, оставив Добрыню лежать с открытыми глазами под неподвижным высоким небом.
      Тут и подоспела Баба-Яга.
      Присела она над павшим и не знает радоваться ей или горевать. И слышит, на дубу придорожном ворон с вороненком разговаривает.
      - Тятя,- спрашивает вороненок.- Можно я очи богатырю поклюю?
      - И не думай! - взъерошил перья ворон.- Тебе забава, а мне потом лети за тридевять земель в тридесятое царство за живой и мертвой водой!
      Услыхала тот разговор Яга и духом воспрянула. Как же она забыла, что лежат у нее в ступе кувшины с живой и мертвой водой? Кинулась она к ступе, нашла кувшины и застыла над ними в недоумении. От долгого хранения и надписи на кувшинах постерлись, и память Ягу подвела: в каком же кувшине вода живая, а в каком мертвая? Волшебное знахарство - штука темная, не пошло бы во вред мертвому богатырю!
      Капнула Яга на веточку придорожную из одного кувшина.
      Почернела веточка- и съежилась. Капнула Яга из другого кувшина зазеленела веточка молодыми листочками.
      Пора бы и за лечение взяться, а старуху опять сомнение одолело. А ну как победит рать Кащеева? Не простит ей родственничек оживления богатыря!
      А Защитники победят?
      Семь бед - один ответ. Прости меня, Кошенька!
      Плеснула Яга на раны мертвой водой. Стянулась рана и следа от нее не осталось! Плеснула Яга водою живой. Зашевелился Добрыня, привстал, глянул недоуменно:
      - Что это со мной? Заснул что ли?
      - Спал бы ты вечно,- сказала Баба-Яга.- Говорила тебе - остерегись! Не послушался ты меня, вот и вонзило тебе Лихо стрелу под самое сердце!
      Поблагодарил Ягу богатырь, выхватил меч из ножен и за убийцей своим в погоню кинулся. Помнил Добрыня, что делает дорога завиток, и если он поспешит напрямки, то догонит мародерствующее Лихо, не спешащее после подлого-убийства.
      Вздохнула Яга и коли были все пути к отступлению отрезаны, села в ступу и полетела прямо к Поклон-горе.
      А старый ворон обернулся к вороненку, выдрал у него из хвоста перо для острастки прокаркал укоризненно:
      - А ты очи собирался клевать, дурачина!
      20. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
      Легко ли Летучий Корабль из поднебесья на землю опустить, если пользоваться лишь цепью якорной? Испробуй, узнаешь.
      Муромец сто потов пролил, ширинка шелковая мокрою стала, пока корабль земли не коснулся.
      Сошли все с корабля. Муромец взял в руки кистень, сел на коня и дозором поехал. Видит он, в кустах карлики роются, мешки звенящие и тяжелые зарывают.
      - Бог в помощь, ребята!
      Карлики схватились за крошечные мечи и копья. Муромец едва не расхохотался, уж больно забавной грозила статься схватка.
      - Остыньте! Не охотник я до чужого добра. Хотел узнать я: что это за гора?
      - Едешь и сам не знаешь? - недоверчиво спросил один из карликов.Поклон-гора это, богатырь, Поклон-гора!
      - Да ну? - обрадовался Муромец.- Сколько времени искал, а ноги сами пришли. А не скажете вы, горные мудрецы, где меч-кладенец искать?
      Старший карлик забрался по кусту к лицу богатырскому.
      - А со Змеем Огненным ты уже сразился?
      - Не довелось еще! - простодушно признался Илья.
      - Вот сначала сразись, а потом с расспросами приставай! - отрезал карлик и начал спускаться вниз.
      - Я к тому всегда готов,- сказал Муромец.- Только где его искать, вашего Змея?
      Карлик приостановил спуск, показал рукой.
      - Во-о-о-он его пещера! Иди и бейся!
      Глянул Муромец - точно, зияет на склоне горы черным зевом пещера.
      - Спасибо, братец! - сказал он карлику, но тот уже спустился вниз и зашептался с братьями. Подхватили карлики заступы да мешки, шмыгнули в кусты и только шорох пошел по склону горы.
      Из зева пещеры несло свежей кровью, звериным пометом и потом. Муромец остановил коня, вынул меч из ножен, изготовился к схватке и крикнул:
      - Выходи змей! Выходи на смертный бой!
      Вж-жик! - разрезало воздух лезвие меча.
      Из пещеры не донеслось ни звука.
      Трусил поганый, опасался крепкой руки богатырской.
      - Выходи, лягушка зеленая! - богатырь снова взмахнул мечом.
      Из пещеры не доносилось ни звука.
      Муромец бросил в пещеру гривну и слышно было, как зазвенела она по камням.
      - Выходи, крокодил летающий! - грубо обозвал Змея богатырь. И не так он его назвал, а еще хлеще, да в сказках бранные слова некстати.
      И на этот раз ответом богатырю было молчание.
      Муромец разочарованно вздохнул, вложил меч в ножны и тронул коня.
      Едва затих стук копыт богатырского коня, из пещеры показались три плоских зеленых головы с притушенно мерцающими глазами. Змей огляделся трусливо и пробормотал в три глотки:
      - А говорил, что богатыри не доберутся! Брехун!
      Средняя голова, щурясь на свету, посмотрела в сторону, где мелькала в кустарнике статная фигура всадника и пробормотала:
      - Лягушка зеленая... Крокодил летучий... Слова-то какие подобрал! Ну и пусть я лягушка, пусть крокодил летучий! Зато живыми, подруги, остались!
      Головы согласно покивали друг другу и исчезли в глубине пещеры.
      Муромец же, объехав гору, снова оказался у стоянки Летучего Корабля. На палубе его стоял бледный от ужаса Симеон, а на него свирепо нападали три великана, предлагая Корабельщику немедленно покинуть корабль и вступить с ними в битву. При виде великанов Муромец почувствовал облегчение. Биться не размышлять - работа знакомая, без умствований. Что-то в облике великанов богатыря смущало, но что именно он никак не мог понять. Да и времени для этого не оставалось: великаны уже грозились изломать Летучий Корабль на щепки.
      Муромец кольнул одного из великанов острием копья. Великан оглянулся, увидел Илью и изумился:
      - Чего тебе здесь, блоха рубашечная? - и вперил в богатыря свое единственное око. Его товарищи в один голос спросили: - С кем это ты, Никодим, разговариваешь? Дай-ка мне око, я гляну на того смельчака!
      Вот оно что! Муромец расхохотался. Великаны были слепы.
      На троих у них был лишь один глаз. Хорошенькое дело для богатыря - с калеками биться! Великаны по очереди его разглядывали. Третий великан добродушно спросил;
      - Заблудился, человечек?
      - Я с калеками не бьюсь! - предупредил Муромец.
      Великан гулко засмеялся.
      - - А чего мне с тобой биться? - искренне удивился он. - Я тебя на одну ладошку посажу, а другой прихлопну. Вот и вся битва!
      Остальные великаны нестройным хором выразили согласие с его словами и наощупь принялись ловить Муромца.
      В это время в воздухе что-то мелькнуло, послышался пронзительный вой. Рядом с бородатым лицом слепого гиганта повисла ступа, в которой сидела озабоченная Баба-Яга. Старуха резонно рассудила, что надо теперь помогать всем Защитникам.
      Муромец не понял, что произошло. Что-то прозрачное на мгновение все многократно увеличивающее мелькнуло перед ним. Великан зашарил вокруг себя руками, что-то выкрикнул на незнакомом языке и его побратимы взревели так, что с вершины горы легким облачком покатилась снежная лавина.
      Богатырь огляделся. Великаны потеряли свое единственное око и теперь были совершенно беспомощнми.
      Баба Яга выбралась из ступы:
      - Вовремя я, касатик!
      Великаны стонали в три голоса:
      - Отдай око! Отдай, слышишь? Ей-богу-не тронем!
      - Не верь,- хладнокровно сказала Яга.- Получат обратно, от тебя места мокрого не останется. Я их породу знаю! У меня деверь из ихних краев.
      Муромец поднял великанье око. Было оно размером с тележечье колесо, а чисто и прозрачно настолько, что казалось сродни капле росы. Илья глянул сквозь око и увидел многократно увеличенный мир, в котором каждая травинка казалась стволом векового дуба. Великаны осторожно топтались рядом, боясь ненароком раздавить око.
      - Ну что,- спросил Илья.- Биться будем ии в ладоши хлопать?
      Великаны покорно замерли.
      - Тебя случаем не Поповичем зовут? - спросил один из них.
      - А что как Поповичем? - поинтересовался Илья.
      - Попались,- сокрушенно сказал.великан.- Говорил же Кащей, что его больше всех опасаться надо за хитрость его! Слышь, Алеша, отдай око! Пальцем тебя никто не тронет.!
      - Без клятвы не давай,- предупредила Яга.- Великанам слово нарушить, что тебе утку подстрелить. Но коли клятву дадут, тут уж дело верное. Я их породу знаю. У меня деверь из ихних краев.
      - Кабы не глаз, что один на троих,- сокрушенно сказал великан.- Эх, Кащей! Пожалел на глаза-то, а надо бы каждому по оку, жадная твоя душа!
      Яга усмехнулась.
      - Нашли благодетеля! - сказала она.-Ведь этот ирод сам приказал подстеречь их сонных да глаза повыкалыватъ. А потом облагодетельствовал глаз на троих выделил.
      Великаны замолчали, прислушиваясь. Были они как три серых скалы на зеленом склоне.
      - Ты ври, да не заговаривайся! - сказал один из них.- Глаза нам витязи русские повыкалывали! Кащей и имя каждого назвал: Илья Муромец, Добрыня Никитич и этот вот... Попович. Он и сейчас нашим оком обманно завладел!
      Илья оскорбился от такой несправедливости.
      - Ты тоже ври, да не завирайся! - гневно сказал он. - Не Попович я, а тот самый Илья Муромец. Не лишал я вас очей ваших, словом богатырским клянусь, не лишал!
      - Ах, Кащей! - в три голоса застонали великаны.- Ах, злодей поганый! Илья, отдай око! Пальцем тебе не тронем, коли ты нам правду сказал!
      - Клятву возьми,- снова влезла Яга.
      - Стану я калик неверием обижать! - насупился богатырь.
      Яга покачала головой.
      - А если я зрение каждому возвращу? Что скажешь, Никодим?
      Великан пообещал: - В жены возьму! Лелеять тебя буду, как око единственное лелеял!
      - Поздно мне замуж,- резонно сказала Яга.- Да и ростом я для тебя не вышла. А поклянись, Никодим, что слушать меня во всем будешь, коли зрение тебе возвращу!
      - Скалами северными и фиордами морскими клянусь,заревел великан.Кантеллой Вейнемейнена клянусь, одноглазым Одином и великаном Измиром, клянусь, что слушаться буду тебя всегда и во всем, как мать родную, как советника верного, коли зрение мне возвратишь! - товарищи нестройно вторили ему.
      От мертвой воды народились глаза великаньи, от живой воды прозрели они, а Яга заботливо кувшинчики позатыкала: пригодится ей еще вода живая, а мертвая тем более в дело пойдет.
      А великаны радовались обретенному зрению, как дети малые.
      Разглядывали мир и друг друга, как это может сделать лишь слепой, еще не забывший радостей света.
      Муромец раскинул скатерть-самобранку, заказав блюда под великанов-побратимов. Великаны деликатно пили из бочек, закусывая бараньими тушками. Пытали они богатыря, что он в их краях делает. Узнав, что Илья меч-кладенец ищет, великаны значительно переглянулись.
      - А ты, Илья, и в самом деле нам тайно очей не колол? - усомнился младший из великанов.
      Как все сильные люди был он простодушным и мыслей своих не скрывал.
      - Честью богатырской клянусь! - вспыхнул Илья.
      Великаны снова переглянулись.
      - Что ж,- сказал старший великан.- Пойдем, поглядим меч-кладенец. Ты, Илья, не боишься?
      - А чего мне бояться? - спросил богатырь.- У моего пояса такая же игрушечка висит.
      - Такая, да не такая! Меч-кладенец осторожного обращения требует. Он города посекал, государства без жителей оставлял. Только тот; кто помыслами чист, может меча того безбоязненно коснуться. Не зря его сам Кащей Бессмертный боится!
      - А вот мы и проверим,- сказал младший из великанов.Коли колол он нам очи, меч-кладенец ему первому голову отрубит! Готов ли?
      - Готов,- поднялся Муромец в волнении.
      Поднялись они на вершину горы. На самой вершине лежала гранитная глыба. Илья вздрогнул от неожиданности. На глыбе был выбит знак уже знакомый ему.
      Был такой же знак на крышке гроба, в который улегся, шутя побратим его Святогор. Оказалась крышка заколодованной.
      Долго бился в гробу Святогор, призывал Илью на помощь. Рубил Илья дерево мечом своим, да отскакивал меч от дерева.
      А голос друга слабел, слабел в хрипе, пока не затих...
      - Робеешь, Илья? - неправильно истолковали богатырское промедление великаны.
      Илья перекрестился, налег плечом на гранитную глыбу и отвалилась та легко, точно давно ждала богатырского прикосновения.
      Под камнем блеснуло лезвие меча-кладенца.
      Баба-Яга дышать перестала.
      Великаны испуганно прикрыли руками обретенные очи.
      Меч-кладенец алел равнодушно и был он волшебное орудие для убийства! Муромец протянул руку к мечу.
      - Для того, чтобы меч поднять,- сказала за спиной его Яга,- богатырь обязательно живой воды испить должен.
      - Эх, мать! - усмехнулся Илья.- Я ее столько за жизнь испил!
      Взмахнул Илья волшебным мечом.
      Великаны испуганно попятились.
      - Остерегись! - сказал старший.- Заденешь кого ненароком!
      Муромец освободил ножны и примерил к ним меч-кладенец.
      Ножны мечу впору пришлись. Богатырь оглядел великанов, щербато улыбающуюся Ягу, вспомнил верных друзей и вздохнул:
      - Где вы Добрыня с Алешею?
      - Здесь я, Илья Иваныч! - послышался знакомый голос.
      На двух конях подъезжали к нему всадники. На вороном коне ехал Добрыня Никитич. По левую сторону от него на гнедом жеребце ехал странный старец в белой холщевой рубахе. У старца были длинные, свисающие до пояса тяжелые веки, прикрывающие глаза. За лошадью Добрыни на аркане тащилось хорошо знакомое Муромцу по прошлым набегам Лихо Одноглазое. Выглядело Лихо крайне предосудительно. Крепко оттузил его Добрыня в справедливой обиде своей!
      Добрыня спрыгнул с коня, обнялся крест-накрест с Муромцем.
      - Кто это с тобой? - спросил Илья.
      - На аркане-то? - Добрыня оглянулся.- Да Лихо Одноглазое!
      - Сам вижу, что Лихо! С тобой-то кто?
      - А этот... Вий это,- Добрыня улыбнулся.- Спас я его. Из самого пожарища вытянул. Аж у самого халат обгорел.
      Муромец непонимающе глянул на побратима.
      - В засаде он меня ждал,- объяснил Добрыня.- Соглядатаи Кащеевы отлучились на разведку, а ему, понимаешь, скучно стало. Ну и поднял он веки. А там вокруг бурелом. Заполыхало, понимаешь, взялось все сразу. Спасибо я подоспел...
      - Обманул меня Кащей,- сказал густым голосом страшный истребитель.Сказал, что северные народы напали, страну в раззор ввести хотят, народ поморозить. Взялся помочь, да сам в беду угодил. Спасибо Добрыне Никитичу, не дал мне лютой смертью пропасть. А с вами кто, Илья Иваныч? Никак, великаны?
      - Это побратимы мои,- объяснил Муромец.- Вы, что - закрытыми глазами видите?
      - Кожей,- пояснил Вий.- Только плоховато, расплывчато. Исполать вам, побратимы богатырские!
      Связанное Лихо Одноглазое жалобно воззвало к Муромцу.
      - Дозволь, Илья Иваныч, слово молвить!
      - Хватит, наговорилось! - буркнул Добрыня.- Я твой язык поганый вырву!
      Подобная перспектива Лихо не прельстила.
      Пало Лихо Одноглазое на колени перед богатырями.
      - Пощадите, защитнички! Службу вам сослужу великую!
      - Замолчи, шкура продажная! - рявкнул медведем Добрыня.- Пользы от тебя никакой, подлость одна!
      Муромец положил руку на плечо побратима.
      - Пусть скажет, Никитыч!
      - Двинул Кащей на Русь войско свое,- торопливо зачастило Лихо.- Думал, что справился с вами. Ликует, что Защитников и стен киевских нет...подумало Лихо и польстило неуклюже: - АН нет, не так легко с богатырями русскими справиться!
      - Поговори! - проворчал Добрыня, ощутив боль под лопаткой, куда стрела треклятого Лиха впилась.
      - Пощадите меня,- вкрадчиво сказало Лихо,- я вам тайну открою Кащееву.
      - Рискнем? - спросил Муромец побратима.
      Добрыня отрицательно покачал головой.
      - Не верю я Лиху. Оно меня уже раз тайно жизни лишило!
      - По глупости! - завопило Лихо.- По недоразумению и жадности своей! Степями клянусь, что такого больше не будет! Добрыня, ты же у меня мешок злата забрал! Выходит, что рисковало я напрасно! Нет сейчас таких: задарма жизнью своей рисковать! Да я, как с тобой ближе познакомилось, Кащея лютой ненавистью ненавижу. Дай меч, я одно против войска его выступлю! Ладно,уступило Лихо.- Торговаться не буду. Хочешь - бей меня, хочешь - милуй. Только меч-кладенец Кащея не возьмет. Не про него он. Ему голову отруби, так новая вырастет. У него их много, это только у меня единственная. Знаю я, где смерть Кащеева спрятана! - и хитрое Лихо замолчало.
      - Говори! - приказал Муромец.
      - Казнишь или милуешь? - глянуло заплывшим глазом Лихо.
      - Милую-милую, не выдержал Добрыня.- Говори, не тяни жилы!
      Лихо Одноглазое повеселело насколько это было возможно в его плачевном состоянии. Боясь, что богатыри передумают, Лихо заторопилось.
      - Известно мне, что есть на море-окияне остров Буян. На острове том есть дуб, на дубе зверь, арангутангой именуемый, в нем утка сидит, в той утке - яйцо, а в яйце игла хранится. В той игле смерть Кашеева покоится... Только никто не знает, где тот остров, потому-то Кащей Бессмертный и непобедим!
      - Был непобедим! - весело сказал сверху молодой голос и рядом с богатырями опустился диковинный ковер, на котором сидел улыбающийся Алеша Попович.- Конец Кащею пришел, потому что смерть его в суме моей дорожной!
      Яга заулыбалась. Не прогадала она, правильный выбор сделала. На душе Бабы-Яги стало спокойно- Даже помолодела она, сбросив с души тяжкий груз сомнений.
      Великаны переглянулись. Нелегко расстаться с мыслью, что богатырь этот улыбчивый - твой главный враг.
      Муромец друзей обнял.
      - Вот и снова мы вместе!
      И тут, тяжело отдуваясь, подошел к ним чернец, одетый попоходному. При виде его глаза Алеши Поповича заискрились: - Где ж ты так задержался?
      Чернец неопределенно махнул рукой.
      - Сапоги-скороходы испортились. Полдороги бежать пришлось.
      Все засмеялись и в это время Лихо Одноглазое, уже освобожденное Добрыней от пут, нетерпеливо сказало:
      - Рано радуетесь! Поспешать надо. Крушит Кащей стены киевские.
      Стих смех.
      - Лететь надо! - решительно заявил Попович.- Садись, Илья, на ковер-самолет!
      - А выдержит ли? - сомнился Муромец.
      - А вот я вас всех поуменьшу,- сказал Попович, потянувшись за дареным куском хрусталя.
      Сзади кашлянули.
      - Погоди уменьшать,- сказал подошедший корабельщик Симеон.- Волшебство, оно всегда ненадежно. Мы тут Летучий Корабль починили. На нем места всем хватит!
      21. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
      Неспокойно было во граде Киеве.
      Подступили ко граду черные орды враждуров, заполонили холмы по Днепру. На расстоянии полета стрелы от стен киевских разбил огромный черный шатер Кащей Бессмертный. Глядел он в трубу волшебную на город и слал на приступ воинство свое.
      Дважды уже сбрасывали защитники Киева со стен ворвавшихся враждуров. Но враги все прибывали, а защитников города становилось все меньше, и чем мог помочь людям впавший в малолетство от молодильных яблок князь Владимир?
      Не было среди защитников ни Ильи Муромца, ни Добрыни Никитича, ни даже молодого да удалого Поповича. Жалел воевода, что послал их на поиски меча-кладенца. И без меча того, верно, справились бы богатыри!
      А в шатре Кащея уже делились земля и богатства русские.
      Прихлебатели кащеевы услужничали наперебой в надежде на скорые милости. Главный Советник Хныга настаивал брать Киев приступом немедленно и враждуров при этом не жалеть. В том и доля их славная - умереть во славу своего повелителя! Бессмертный соглашался с Советником в том, что враждуров жалеть ни к чему, но полагал, что без разницы - падет Киев сегодня или сдастся на черную милость победителя через несколько недель.
      В стане кащеева воинства царило пьяное ликование. Открывались бочки с пьяным южным вином, жарились целиком на вертелах захваченные на пастбищах быки, и бросался жребий кому назавтра умирать на стенах киевских.
      Ближе к закату от далекой Поклон-горы протянулся дымный след и над бесчисленными ордами кащеевыми тяжело пролетел зеленый змей с перепончатыми крыльями. Змей покружил над шатром Бессмертного и сбросил свернутый в трубку пергамент, который тут же подобрали и доставили повелителю.
      Кащей трапезначал, налегая на крепкое южное вино. Он не пьянел, а только делался бледнее и костистее.
      Развернув свиток, Кащей прочел доставленное письмо:
      "Великий господин мой, Кащей!
      Ваше всемогущее Бессмертие!
      Доношу Вам, что стакнулись на Поклон-горе в полном здравии все три Защитника.
      Попович был неизвестно где и подвигами ратными похвастаться не может.
      Добрыня Никитич дважды дрался с Лихом Одноглазым. В первый раз был сражен, во второй раз побил Лихо и в полон его взял. Вия-истребителя Добрыня из пожарища спас и теперь Вий с богатырями русскими в товарищах ходит.
      Меч-кладенец захватил Илья Муромец, при этом меня жестоко побив и головы лишив любимой. Слышно было, что богатыри стакнулись с братом моим и договор заключили со всеми сразу головами его.
      Что касается трех великанов, то оказались они предателями, как и ваша незабвенная родственница Баба-Яга, которая не только зрение им возвратила, но и рассказала коим они в свое время зрение утратили.
      Ждите Защитников под Киевом.
      По причине жесточайших ранений не могу оказать вашему Бессмертию помощь в овладении Киев-градом и в битве с Защитниками. Весточку передаю через брата моего троюродного, прилетевшего ко мне погостить из багдадских жарких краев.
      Уповаю на Вашу милость. Много раз раненый и ужасно страдающий трех... теперь уже двухголовый, но преданный вам Огнедышащий Змей."
      Кащей дочитал письмо и разорвал его. А обрывки сжег на пламени светильника. Приближенные молчали, уловив настроение повелителя.
      - Прав ты был, Хныга. Чего откладывать? - Бессмертный выпил еще кубок вина, огдел присутствующих и им стало зябко и неуютно от взгляда повелителя.- Киев должен пасть на заре! Враждуров не жалеть! Всех, абсолютно всех на приступ!
      Всю ночь в лагере вязали штурмовые лестницы. Мучались враждуры с похмелья, тайно ругали повелителя, но вязали - приказ был голов не жалеть, а кто же пожалеет твою голову, если не ты сам?
      Когда же настало утро...
      - Повелитель! В лагере смятение! Враги напали на нас! - сразу несколько гонцов влетело в черный шатер.
      Кащей допил кофе, приказал отрубить паникерам головы и приказал:
      - Все на приступ! Запомни, Хныга, Киев должен пасть!
      Он встал - худой, черный, угрюмый,- затянул пояс с мечом и добавил загадочно: - Что мне, бессмертному, век - другой в русском плену просидеть? Один миг... Действуй, Хныга, твори черное зло!
      Кащей вышел из шатра.
      Крик стоял над кащеевым войском.
      На левом фланге у обозов занималось пожарище.
      Шатер стоял на возвышении и Бессмертный окинул взглядом расположение своих войск.
      Левое крыло находилось во власти страшного истребителя.
      Вию подняли веки и огненные очи его выжигали ряды враждуров, заставляли полыхать обозы, шатры и плавиться землю.
      Жутко было смотреть на левый фланг кащеева воинства, а находиться там и вовсе было невозможно. Воины с воплями разбегались оттуда в надежде на спасение. Но надежда эта была призрачной.
      Правый фланг находился во власти трех великанов, былых хранителей меча-кладенца. Радостно сверкая обретенными очами, великаны производили на правом фланге изрядное опустошение. Бок о бок с ними бились трое красномордых парней одинаковых лицом и на одинаковых же вороных жеребцах. Одинаковыми суковатыми дубинами воители крушили враждуров направо и налево.
      Чуть в стороне стоял незнакомый Кащею чернец и наблюдал, как ходит по черным рядам враждуров сверкающая дубинка-самобой.
      По центру ровно наступали Защитники. Они шли рядышком, ровно косари, и равномерно размахивали мечами. В руках Ильи Муромца алым пламенем горел меч-кладенец, наводя на враждуров ужас.
      Кащей Бессмертный понял, что он проиграл.
      Против него поднялась не только Русь и ее Защитники; все его бывшие союзники встали за русскую землю. Даже лешие покинули леса и нападали на вконец растерявшихся враждуров из кустов и густой травы.
      Взглядом Кащей нашел своего Главного Советника. Хныга отчаянно махал белым платком, всем своим видом показывая желание отказаться от черного зла и начать новую для него честную жизнь.
      Сквозь строй враждуров к Кащею Бессмертному бешенно пробивалось Лихо Одноглазое, одновременно работая мечом и палицей.
      - Лихо! Мы же союзники! - закричал Кащей.- Мы же договор заключили!
      - Плевал я на договор! - ответно заорало беспринципное Лихо.- Были мы союзники, а теперь у меня Муромец в друзьях!
      В небе мелькала странная тень. Кащей глянул вверх.
      Над разбегающимися в ужасе враждурами в своей рассохшейся ступе носилась растрепанная и впервые за последние двести лет веселая Баба-Яга, рассчетливо сбрызгивая враждуров мертвой водой.
      Ряды враждуров редели.
      На огромном дереве сидел удобно в развилке лохматый Соловей Разбойник и укладывал кащеевых слуг умелым акустическим ударом.
      В самую гущу побоища грузно плюхнулся с небес испускающий облако гари Змей Горыныч и две головы его лязгаюше заработали направо и налево. Правя голова Горыныча некоторое время держала нейтралитет, соблюдая договор, тайно заключенный ею с Бессмертным. Однако азарт товарок захватил и ее. Поддавшись искусу, правая голова подхватила зазевавшегося враждура вместе с конем и тайный договор головой был напрочь забыт.
      Кащей Бессмертный заскрипел зубами.
      Все его предали! Все!
      И в это время перед ним вырос огромный Илья Муромец на вороном коне и в руках у богатыря был алый меч-кладенец.
      Кащей изготовился к бою.
      - Эй, Илья! - насмешливо крикнул он.- Ты думаешь, что можешь меня победить? Дух зла неучтожим! Надежно спрятана смерть моя! А к плену русскому я привык уже. Хочешь, сдамся без пролития крови? Что мне, Бессмертному...
      Он не договорил, увидев рядом с богатырем Поповича. В руках Алеша держал жарко светящуюся иглу.
      Впервые Кащей Бессмертный ощутил страх.
      - Не надо! - визгливо закричал он,- Не ломай! Шагу против Руси не ступлю! Отдай иглу - все сокровища твоими будут! Не знаешь ты Кащея... Не лома-аааай!
      Хрустнула игла.
      Из безоблачного неба ударила в Кащея сине-фиолетовая молния. С грохотом поползла бездонными трещинами земля. Замер Кащей на траве черным паучьим пятном. Костлявые пальцы его еще царапали землю, когда к поверженному повелителю подскочил Хныга, держа в одной руке белый платок, а в другой меч.