ELITE SERIES - Маски времени (сборник)

      Потом он прошел в кабинет и попытался заняться обычными делами, но мысли постоянно возвращались к инопланетному кораблю. Накатила невероятная усталость. Больше всего на свете хотелось забраться в капсулу глубокого сна и забыться.
      Но Вартон напомнил себе, что сегодня уже провел там полтора часа. Больше одного сеанса в сутки не полагалось. Ну ничего, он выдержит и так.
      Полуденные тени начали удлиняться. У Барлетта-5 не было луны, и ночь наступала очень быстро. Маленький диск солнца скатывался к горизонту, отбрасывая оранжевый свет на пустую голую равнину. Судя по экрану радара, вездеход Брикенриджа приближался к базе.
      Прошло четыре часа. Звездолет с Халивану по-прежнему стоял на плато. Лингвист сразу же направился в кабинет полковника Вартона.
      — Ну что? — спросил тот.
      Брикенридж широко улыбнулся.
      — Все в порядке, сэр. Они улетают на следующей неделе, как только закончат свои наблюдения.
      Вартон так и сел от неожиданности.
      — Что ты сказал?
      — Я счел возможным разрешить им остаться, сэр.
      От негодования у Вартона перехватило дыхание.
      — Ты счел возможным разрешить им остаться? Как это любезно с твоей стороны! Но я уполномочил тебя передать ультиматум, а не вести переговоры!
      — Разумеется, сэр. Однако я обсудил с ними возникшую ситуацию, и мы пришли к общему мнению, что неразумно требовать их отлета до завершения экспериментов. Они не хотят причинить нам вред. На их звездолете даже нет оружия, сэр.
      — Брикенридж, ты в своем уме? — спросил Вартон.
      — Сэр?
      — Как ты смеешь, стоя здесь, нести такую чушь?! Твое мнение об их безобидности не имеет никакого значения, и тебе это хорошо известно! Тебя послали передать ультиматум, и ничего больше. Мне нужен их ответ.
      — Мы обсудили это, сэр. От нас не убудет, если мы позволим им задержаться на несколько дней.
      — Брикенридж, что там с тобой сделали? Ты говоришь, как сумасшедший. Какое ты имел право…
      — Но вы сами сказали, что лучше разрешить им остаться, чем начинать новую войну, сэр. А так как они хотели довести эксперименты до конца, я последовал вашим инструкциям и дал добро при уело…
      — Последовал моим инструкциям?! — проревел Вартон. Его пальцы угрожающе забарабанили по столу. — Когда же я говорил об этом?
      — Непосредственно перед моим отъездом, — удивленно ответил Брикенридж.
      — Теперь мне совершенно ясно, что ты спятил. Я не говорил ни слова о том, чтобы разрешить им остаться. Я просил передать, что буду вынужден уничтожить их, если они не покинут Барлетт-5 к указанному сроку. Ни о каком разрешении не было сказано ни слова. И…
      — Позвольте возразить вам, сэр…
      Вздохнув, Вартон нажал кнопку, чтобы вызвать дежурного. Мгновение спустя тот сунул голову в дверь.
      — Роджерс, — сказал Вартон, — отведи Брикенриджа в изолятор и запри там до психиатрического обследования. Пришли ко мне Симпсона.
      Симпсон появился через несколько минут и застыл у двери.
      — Расскажи мне, что произошло между Брикенриджем и инопланетянами.
      Симпсон покачал головой.
      — Мне нечего рассказать, сэр. Я не заходил в звездолет. Капитан Брикенридж приказал мне оставаться возле вездехода.
      — Понятно, — кивнул Вартон. — Можешь идти.
      — Есть, сэр.
      Когда за Симпсоном закрылась дверь, Вартон обхватил голову руками.
      Он не давал Брикенриджу никаких инструкций насчет ведения переговоров. Однако лингвист клялся, что получил их. Что заставило сорваться такого испытанного военнослужащего, как Брикенридж?
      Вартон печально вздохнул. Чего только не рассказывали о Халивану! Эти странные истории об их еще более странных парапсихических способностях… Но Брикенридж сам назвал все эти вздорные слухи галиматьей. И Вартон придерживался того же мнения. В свое время он слышал о множестве чудес, которые на поверку оказывались пустыми россказнями. Богатое воображение некоторых космонавтов нередко наделяло представителей малоизвестных цивилизаций сверхъестественными силами, а потом, по мере налаживания контактов, все становилось на свои места.
      Вартон вновь нажал на кнопку.
      — Лейтенанта Кросли ко мне. И поскорее, — приказал он появившемуся дежурному.
      Пять минут спустя лейтенант вошел в кабинет. Уже наступили сумерки. Лицо Кросли было бледнее обычного и выражало тревогу. Недавний выпускник академии, он только-только разменял третий десяток.
      — У нас возникли некоторые осложнения, лейтенант, — сказал Вартон, наклонившись вперед. — Кстати, я записываю наш разговор на пленку.
      Кросли кивнул.
      — Сегодня днем я послал Брикенриджа к инопланетному звездолету, чтобы передать наш ультиматум. Я просил подчеркнуть, что они должны улететь не позднее, чем через три часа после этого, иначе я открою огонь. Вместо того он разрешил им остаться до завершения их экспериментов. А теперь заявляет, что действовал согласно моим инструкциям.
      — А я удивился, почему его заперли в изоляторе.
      — Теперь тебе известно, в чем дело. Я не притворяюсь, будто пониманию, отчего он свихнулся, но знаю, что мы должны послать к звездолету с Халивану другого парламентера, чтобы отменить разрешение Брикенриджа и сказать, что они должны незамедлительно покинуть Барлетт-5.
      — Разумеется, сэр.
      — Я хочу, чтобы туда поехал ты, Кросли. И немедленно. Возьми с собой еще кого-нибудь и позаботься, чтобы вы оба вошли в звездолет. Скажи им, что предыдущий посланец не имел права вести переговоры, что ты облечен всей полнотой власти, и, если они не улетят до рассвета, нам придется ликвидировать их.
      Кросли побледнел еще больше, но решительно ответил:
      — Я сейчас же выезжаю, сэр.
      — Прежде чем ты уйдешь, повтори, что ты там скажешь.
      Кросли повторил.
      — И никаких переговоров, лейтенант! Это ясно?
      — Да, сэр.
      — Ты передашь им ультиматум и уедешь. Ответа ждать не надо. Если до утра они не взлетят, мы их уничтожим.
      — Да, сэр.
      — Тебе все понятно? Потом не станешь утверждать, будто я поручил тебе вести переговоры?
      Кросли улыбнулся.
      — Разумеется, нет, сэр.
      — Тогда иди.
      Медленно тянулись часы. Прозвучал сигнал отбоя, но Вартон не ложился, меряя кабинет тяжелыми шагами. Звездный свет, достаточно яркий в безлунной темноте, сочился в окна. Сжав кулаки, Вартон вглядывался в ночь.
      Он жалел Брикенриджа. Что может быть хуже, чем потеря связи с реальностью? Утверждать, что черное — это белое, а белое — черное? Результаты психоанализа ничего не дали: Брикенридж твердо верил в то, что получил указание вступить в переговоры. Шизофрения, признал врач. Но ведь шизофрения не возникает внезапно. Это не то, что подвернуть ногу. Она заявляет о себе нарастающей неадекватностью поведения. Но ведь ни у кого никогда не возникало сомнений в психической устойчивости Брикенриджа!
      Оставалось только предположить, что внезапная болезнь Брикенриджа — следствие его контакта с инопланетянами, однако Брикенридж утверждал, что с ним ничего не делали, а данные обследования исключали прием наркотиков или гипноз. Конечно, врач мог и ошибиться…
      Вартон вглядывался в свое отражение в стекле. У обитателей Халивану наверняка нет никаких сверхъестественных способностей. Просто эта цивилизация по каким-то только ей понятным причинам сторонится контактов с разумной жизнью других миров. И нет оснований приписывать им колдовские штучки.
      Вдали показались яркие огни. Послышался рев двигателя. Кросли возвращался.
      В нетерпении Вартон выскочил навстречу. Ночной воздух холодил разгоряченное лицо. Кросли и его водитель, Родригес, вылезли из кабины.
      Увидев Вартона, они отдали честь. Дрожащей рукой Вартон приветствовал их обоих.
      — У вас возникли какие-нибудь трудности?
      — Нет, сэр. Но мы не смогли его найти, — ответил Кросли. — Мы осмотрели все окрестности…
      — Что ты мелешь? — оборвал его Вартон срывающимся голосом. — Кого вы не нашли?
      — Разумеется, Брикенриджа, — ответил Кросли и недоумевающе взглянул на Родригеса. — Как вы и приказали, мы объезжали базу расширяющимися кругами до тех пор, пока…
      У Вартона потемнело в глазах.
      — Зачем вы искали Брикенриджа?
      — Разве вы не послали нас на розыски? Он заблудился, возвращаясь от инопланетного корабля, и вы приказали нам найти его. Сэр? Сэр, вам нехорошо?
      Сердце Вартона, казалось, сжали ледяные пальцы.
      — Пошли со мной, лейтенант. И ты, Родригес.
      Он привел их в кабинет и включил пленку, на которой записал разговор с Кросли перед отъездом. Лейтенант в замешательстве поглядывал то на полковника, то на Родригеса.
      — Вы по-прежнему настаиваете на том, что я послал вас на поиски Брикенриджа? — спросил Вартон, когда пленка кончилась.
      — Но… да…
      — Брикенридж спит в изоляторе. Он никогда не терялся. Он вернулся давным-давно. Вас я послал передать ультиматум. Кросли, разве ты не узнаешь собственный голос?
      — Голос похож на мой, это точно. Но… я не помню… это…
      Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Разговор, воспроизведенный на пленке, только смутил Кросли. Он бледнел и бледнел, продолжая упорствовать в том, что они ездили кругами в поисках Брикенриджа. Родригес целиком поддерживал его. Даже когда Вартон сказал, что проследил по радару их путь к звездолету и обратно, они лишь качали головами.
      — Мы не приближались к их звездолету, сэр. Вы приказали…
      — Достаточно, лейтенант. Оба можете идти спать. Возможно, завтра вы что-нибудь вспомните.
      Вартон не мог уснуть. Сначала Брикенридж, потом Кросли и Родригес — все они вернулись от звездолета с какими-то идиотскими баснями. Уверенность Вартона начала улетучиваться. Может, легенды о Халивану вовсе не плоды досужего вымысла?
      Нет. Это невозможно.
      Но как иначе объяснить то, что произошло с его людьми? Шизофрения не заразная болезнь, не так ли? Но как трудно смириться с тем, что все трое, встретившись с инопланетянами, вернулись… другими людьми. В них что-то изменилось, это несомненно. Изменилось их восприятие прошлого. Кросли даже пленка не убедила.
      К утру Вартон понял, что остался лишь один выход. Он уже не думал о том, что должен сохранить в неприкосновенности границы Земного сектора. Не снимая с себя ответственности, он полагал, что сейчас более важно узнать, каким образом обитатели звездолета воздействуют на людей. И выяснить это он мог только сам. Больше посылать к звездолету некого, иначе наблюдательный пост останется без офицеров.
      И потом все они в сущности зеленые юнцы. Только настоящий мужчина, ветеран дормиранской войны, мог разобраться в происходящем.
      Однако сначала необходимо принять меры предосторожности.
      Утром он послал за капитаном Лоуэллом, последним из старших офицеров, так как ни Брикенриджу, ни Кросли доверять он уже не мог.
      — Лоуэлл, я сам отправлюсь к звездолету. До моего возвращения командование базой возлагаю на тебя. Слушай внимательно. Я собираюсь дать им ровно четыре часа, чтобы убраться отсюда. По истечении этого срока я хочу, чтобы ты расстрелял их из тяжелых тепловых орудий, даже если я прикажу тебе не делать этого. Понятно? Если придется, действуй против моего прямого приказа. Но дай команду открыть огонь, как только кончится отведенное им время.
      Лицо Лоуэлла выражало полное замешательство.
      — Сэр, я не понимаю…
      — И не пытайся понять. Только слушай. Я записываю наш разговор на пленку. Держи ее у себя. Когда я вернусь, прокрути ее мне.
      Оставив в кабинете совершенно сбитого с толку Лоуэлла, Вартон направился к вездеходу. За рулем сидел Смитсон, ездивший к звездолету с Брикенриджем.
      Они ехали молча, тишина нарушалась лишь ревом реактивных двигателей, быстро несущих вездеход по бесконечной равнине. Солнце поднималось все выше. Вартон мечтал о капсуле глубокого сна. Еще несколько часов, думал он. Еще несколько часов — и вопрос будет решен. Так или иначе. Только бы Лоуэллу хватило духу не повиноваться ему в случае, если он вернется другим человеком. Вартон улыбнулся. Он не сомневался, что и по возвращении будет полностью владеть собой.
      Вскоре они поднялись на плато, где разбил лагерь экипаж инопланетного корабля. Вартон видел палатки, окружающие звездолет с Халивану, несколько инопланетян, гуманоидов с серовато-зеленой кожей, расставляли какое-то оборудование. Как только вездеход остановился, один из них направился к визитерам.
      — Вам, земляне, нравится ездить к нам в гости, — сказал он на фаудийском диалекте. — Кажется, вы уже третьи.
      — И последние, — ответил Вартон.
      Ему было не по себе. От высокого, ростом не менее семи футов инопланетянина исходил сладковатый, дурманящий запах. Вартону приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо.
      — И что вы хотите нам передать? — спросил инопланетянин, и тут же Вартон почувствовал, будто мягкая кисточка коснулась его затылка.
      — Я… что вы делаете? — кисточка все еще щекотала его.
      И тут же все подозрения пропали.
      — Говорите, — поощрил его инопланетянин.
      Вартон улыбнулся.
      — Я — командир наблюдательного поста на Барлетте-5 и прибыл сказать вам, что все нормально, что вы можете оставаться, пока не закончите свои дела.
      — Благодарю, — с достоинством ответил инопланетянин и улыбнулся, обнажив черные десны. — Это все?
      — Да, все, — Вартон взглянул на Смитсона. — Нам нечего добавить, не так ли, Смитсон?
      Тот пожал плечами.
      — Думаю, что нет, сэр.
      — Отлично. Тогда мы можем возвращаться.
      Лоуэлл подбежал к вездеходу, как только он остановился.
      — Все в порядке, сэр?
      — Конечно. Пусть Бейли приготовит мне капсулу глубокого сна. О боже, давно я так не уставал.
      — Звездолет улетает?
      — Улетает? — Вартон нахмурился. — А почему он должен улетать? Они только начали исследования.
      — Но… полковник…
      — Что еще? — сердито ответил Вартон.
      — Вы оставили приказ… Вы сказали, что через четыре часа мы должны открыть огонь по звездолету, если он к тому времени не взлетит.
      Вартон нахмурился и направился к капсуле глубокого сна.
      — Должно быть ошибка, Лоуэлл. Приказ отменяется. Бейли! Бейли, готовь капсулу.
      Лоуэлл забежал вперед и преградил полковнику путь.
      — Извините сэр! Вы велели мне открыть огонь, даже если лично отмените приказ.
      — Ерунда!
      — Наш разговор записан на пленку в вашем кабинете…
      — И что из этого? Звездолету с Халивану разрешено провести исследования на Барлетте-5. И давайте оставим разговоры о неподчинении моим приказам. Понятно?
      Лицо Лоуэлла пошло красными пятнами.
      — Полковник, я понимаю, что говорю странные вещи, но вы сами настаивали…
      — Я сам и отменил приказ! Я выразился достаточно ясно, капитан? Пожалуйста, дайте мне пройти. Я говорю «пожалуйста», потому что обращаюсь к офицеру, но…
      Лоуэлл не двинулся с места. Его лоб покрылся каплями пота.
      — Но пленка…
      — Я могу пройти?
      — Нет, сэр. Вы приказали мне не подчиняться никаким приказам, кроме полученного от вас перед отъездом. И, следовательно…
      — Командир, не способный отменить собственный приказ, может быть только сумасшедшим! — рявкнул Вартон и знаком подозвал двух солдат. — Отведите капитана Лоуэлла на гауптвахту. Я — добрый человек, но не потерплю неповиновения.
      Протестующего Лоуэлла увели. Вартон прошел в кабинет. И, подумав, включил диктофон.
      — …я собираюсь дать им ровно четыре часа, чтобы убраться отсюда. По истечении этого срока, я хочу, чтобы ты расстрелял их из тяжелых тепловых орудий, даже если я прикажу не делать этого. Понятно? Если придется, действуй вопреки моему прямому приказу.
      Брови Вартона поползли вверх. Несомненно, это его голос. Но как он мог сказать нечто подобное? Звездолет имел полное право на посадку. Ну как же, у него на столе лежало сообщение с Земли, разрешающее им провести необходимые солнечные наблюдения. Он просмотрел лежащие перед ним бумаги, но не нашел разрешения. Вартон пожал плечами. Наверно, заложил его куда-то. Но он твердо знал, что оно есть. Видел же его своими глазами.
      Тогда откуда взялась пленка? Вартон покачал головой и решил, что просто стареет, раз способен отдавать Лоуэллу такие приказы. Где-то в подсознании поднялся тихий голос протеста, но тут же смолк. Потянувшись, Вартон стер запись, выключил диктофон и направился к капсуле глубокого сна. Его ожидали девяносто минут блаженства.

НЕПРИГОДНЫЙ

 

 
       Я уже рассматривал проблему того, как люди будут колонизировать планеты, где условия жизни для них непригодны. Первое из возможных предположений заключалось в том, что вероятно понадобится с помощью генной инженерии изменить и адаптировать людей, дабы те могли жить в новых мирах. А теперь сделаем от этого предположения шаг вперед. В далеком будущем, когда множество планет будут населены адаптированными землянами — что же станет тогда с неадаптированным человеком, таким же как мы, когда он он попадет в мир, к которому не принадлежит?
 
      Фосс стоял перед коттеджем коменданта колонии, чувствуя, как гигантская лапа тяготения чужой планеты прижимает его к земле. Из последних сил он старался не сутулиться и держаться прямо. На планете земного типа его мускулистое тело весило сто семьдесят фунтов, на Сандовале IX они обратились в триста шесть.
      Адапты, кучкой стоявшие на другой стороне широкой улицы, насмешливо улыбались. С крепкими сухожилиями, ширококостные, они не испытывали никаких неудобств от чуть ли не двойной силы тяжести Сандовала IX. Наоборот, они родились, чтобы жить на этой планете, именно здесь они чувствовали себя как рыба в воде. И открыто наслаждались дискомфортом, который испытывал Фосс.
      Тот вновь постучал в дверь.
      Ему ответила тишина. Фосс повернулся к адаптам.
      — Эй, вы! Где Холдейн? Мне он нужен.
      — Он там, землянин, — после долгой паузы лениво ответил один из них. — Стучи громче. В конце концов он услышит, — и адапт расхохотался.
      Фосс сердито забарабанил кулаками в дверь. Каких трудов ему это стоило! Казалось, руки движутся сквозь густую патоку.
      На этот раз дверь отворилась. Появившийся на пороге комендант Холдейн недовольно уставился на Фосса. Как и все адапты на Сандовале IX, Холдейн был невысок ростом, пять футов и четыре дюйма, но непомерно широк в плечах и бедрах. Шея его напоминала толстую колонну, ляжки казались необъятными. Генная инженерия создала такой тип людей специально для планет с повышенной гравитацией, вроде Сандовала IX.
      — В чем дело? — прогремел Холдейн. — Ты тут новичок, землянин? Что-то я не видел тебя раньше.
      — Я только что прилетел, — Фосс махнул рукой в сторону высящейся на поле космодрома золотистой иглы двухместного звездолета. — С Эгри М. Я ищу одного человека. Может, вы мне поможете?
      По лицу Фосса стекали ручейки пота. Кроме всего прочего, на Сандовале IX было еще и жарко.
      — Это вряд ли, — ответил Холдейн. — У нас тут не бюро находок.
      — Я хочу лишь кое-что узнать, — настаивал Фосс. — О другой помощи я и не прошу. Адапт пожал плечами.
      — Никто и не собирается помогать тебе, землянин, попросишь ты об этом или нет.
      — Я сказал, что ничего не прошу, — отрезал Фосс.
      — Отлично. Проходи в дом, и я тебя выслушаю. В гостиной им встретилась женщина, с широченными бедрами, большой грудью, плоским лицом. Фоссу она показалась отвратительной, но адапты придерживались иных эталонов красоты. Ее телосложение идеально подходило для рождения детей на тяжелых планетах. И, судя по двум крепеньким карапузам, игравшим на полу, она успешно реализовывала предоставленные ей возможности.
      — Моя жена, — не останавливаясь, буркнул Холдейн. — И мои дети.
      Фосс механически улыбнулся и последовал за комендантом. Тот прошел в маленькую, обшарпанную комнатенку, вероятно, его кабинет, и плюхнулся в пневмокресло, даже не предложив Фоссу сесть. Но Фосс без приглашения уселся на небольшой стул, достаточно прочный, чтобы выдержать слона. Ему сразу стало легче. Пневматика взяла на себя увеличенное тяготение Сандовала IX.
      — Как тебя зовут, и что тебе здесь нужно? — недружелюбно спросил Холдейн.
      — Уэб Фосс. Я — землянин, советник гражданского правительства Эгри М. Две недели назад моя жена… сбежала от меня на эту планету. Я хочу отвезти ее назад.
      — Откуда ты знаешь, что она здесь?
      — Знаю. Пусть вас это не беспокоит. Я подумал, что вы можете оказать содействие в ее поисках.
      — Я?! — насмешливо воскликнул Холдейн. — Я всего лишь чиновник, местный администратор. Она может быть где угодно. На Сандовале IХ больше двадцати поселений.
      — Двадцать — не такое уж большое число, — заметил Фосс. — Если понадобится, я побываю во всех.
      По лицу Холдейна пробежала улыбка. Из ящика стола он достал бутылку, налил полстакана, глотнул розоватой жидкости.
      — Мистер Фосс, адапты не очень жалуют землян. На обычных планетах на нас смотрят, как на людей второго сорта. Дешевые отели, плохое обслуживание и тому подобное. «Посмотрите, вон идет адапт. Какой же он смешной». Ты знаешь, что я имею в виду?
      — Знаю. И, как могу, борюсь с невежеством. Многие не понимают, что адапты — такие же люди и без них десятки миров остались бы неосвоенными. Но…
      — Довольно проповедей. Нам хорошо известно, что мы происходим от землян, но у вас об этом почему-то забыли. Черт побери, мы такие же люди и даже лучше вас, мягкотелых землян, которые не протянули бы и года на такой планете, как Сандовал IX!
      — При чем тут лучше или хуже? — пожал плечами Фосс. — Вы приспособлены для жизни при повышенной силе тяжести. В конце концов для этого вам изменили гены. На планетах земного типа мы чувствуем себя более уверенно. Все относительно. Но моя жена…
      — Твоя жена здесь. Не в этой колонии, но на Сандовале IX.
      — Где она?
      — Это твои трудности.
      Фосс поднялся на ноги, преодолевая тяготение планеты.
      — Вы знаете, где она. Почему бы не сказать мне об этом?
      — Ты — землянин, — спокойно ответил Ходдейн. — Супермен. Вот и ищи ее сам.
      Фосс молча повернулся и, пройдя через гостиную мимо жены и детей Холдейна, вышел на улицу. Он старался держаться прямо и, превозмогая боль в икрах, не подволакивать ноги, а идти пружинистой походкой, словно и не давила не него почти удвоенная сила тяжести Сандовала IX.
      От Холдейна он и не ожидал ничего иного. Слишком редко адапт получал возможность посчитаться с землянином. Обычно объектом насмешек становился именно он, испуганный, ничего не понимающий, пытающийся приспособиться к значительно меньшему тяготению или пьянящей кислородной атмосфере. Адапты осваивали планеты, в атмосфере которых содержалось восемь или десять процентов кислорода. Двадцать процентов пьянили их почище вина.
      Теперь роли переменились, и адапты брали свое. В кои веки землянин решился сунуться в их мир. Они не собирались облегчать ему жизнь.
      Но Кэрол здесь… И он ее найдет. Несмотря ни на что.
      Адапты так и стояли на другой стороне улицы. Фосс пересек мостовую, но при его приближении они разошлись в разные стороны, словно не желая иметь ничего общего с худым, насупившимся землянином.
      — Постойте! — крикнул Фосс. — Я хочу поговорить с вами.
      Они не сбавили шага.
      — Постойте!
      Из последних сил Фосс рванулся вперед и схватил за воротник рубашки одного из адаптов. Тот был на голову ниже Фосса.
      — Я же просил вас подождать. Я хочу с вами поговорить.
      — Отпусти меня, землянин, — процедил адапт.
      — Я сказал, что хочу поговорить с вами!
      Адапт вырвался и ударил Фосса. Тот видел приближающийся кулак, направленный ему в лицо, но ничего не мог поделать. Придавленное гравитацией тело отказывалось подчиниться. Попытка отклониться ни к чему не привела, и в следующее мгновение Фосс покатился по земле.
      Осторожно ощупав челюсть, он с удивлением обнаружил, что она цела. Фосс понял, что адапт лишь слегка толкнул его. Не сдержи он удара, исход был бы смертельным.
      Фосс медленно поднялся. Адапт стоял, воинственно расставив ноги.
      — Хочешь еще?
      — Нет, одного раза достаточно, — челюсть у него онемела. — Я просто хотел кое-что узнать.
      Адапт повернулся и неторопливо пошел по широкой пустынной улице. Фосс с тоской смотрел ему вслед. Он понял, что ошибся, попытавшись прибегнуть к силе. Самый слабый из колонистов мог превратить его в лепешку, а Фосс никак не мог считаться дохляком.
      Но этот мир был для него чужим. Он принадлежал адаптам, для них он стал родным домом, а ему с трудом давались каждый шаг и вдох. Фосс взглянул на теплую голубизну далекого Сандовала и криво усмехнулся. Вряд ли он мог винить во всем только адаптов.
      Потомки людей, они становились объектом осмеяния, появляясь на планетах земного типа. Теперь они всего лишь сводили с ним счеты.
      Фосс яростно сжал кулаки. Я им покажу, подумал он. Я найду Кэрол
      — без их помощи.
      Разведывательный звездолет почти три столетия назад обследовал Сандовал IX, определив силу тяжести, состав атмосферы, температуру и влажность. Примерно в то же время началась программа адаптации человека к жизни на планетах, где условия резко отличны от Земли. И теперь в двадцати колониях, разбросанных по Сандовалу IX, жило чуть больше десяти тысяч адаптов. Со временем они должны были заселить всю планету. Со временем.
      А еще через несколько тысячелетий человечество распространилось бы по всей Галактике, от края до края. И на самых страшных планетах жили бы существа, которые могли называться людьми.
      Фосс зашагал по улице. Он думал о Кэрол, о Кэрол и их последней ссоре на Эгри М. Он уже не помнил, с чего она началась, но знал, что никогда не забудет ее конца.
      Да и как забыть горящие гневом глаза Кэрол, когда она говорила: «С меня хватит, Уэб. И тебя, и этой планеты. Вечером я улетаю».
      Он не поверил Кэрол. До тех пор, пока не обнаружил, что она сняла половину вклада с их общего банковского счета. В течение трех недель на Эгри М не прилетал ни один рейсовый звездолет, и какое-то время Фосс надеялся, что она где-то на планете.
      Но потом выяснил, что Кэрол наняла частный корабль. Фоссу удалось поговорить с капитаном, когда тот возвратился на Эгри М.
      — Вы отвезли ее на Сандовал IX?
      — Совершенно верно.
      — Но там же повышенное тяготение. Она долго не выдержит.
      Капитан пожал плечами.
      — Она спешила убраться с Эгри М. Я сказал ей, куда лечу, и она тут же оплатила проезд. Не задавая никаких вопросов. Я доставил ее туда неделю назад.
      — Понятно, — кивнул Фосс.
      Затем он договорился в министерстве о двухместном звездолете и полетел вслед за Кэрол. Она не годилась в первопроходцы. И никогда не полетела бы на Сандовал IX, если бы знала, что это за планета. Она оказалась там от отчаяния и теперь наверняка сожалела о содеянном.
      Фосс добрался до угла и остановился. Ему навстречу шел один из адаптов.
      — Ты — землянин, который ищет свою женщину?
      — Да, — ответил Фосс.
      — Она в соседнем поселении. К востоку отсюда. Примерно в десяти милях. Я видел ее там четыре или пять дней назад.
      Фосс удивленно мигнул.
      — Вы меня не обманываете?
      Адапт плюнул на землю.
      — Я никогда не унижусь до того, чтобы врать землянину.
      — Почему вы сказали мне о ее местонахождении? Я думал, что уже не дождусь здесь помощи.
      Его взгляд встретился с черными, глубоко посаженными глазами адапта.
      — Мы как раз говорили об этом, — процедил тот. — И решили, что проще сказать тебе, где она. Тогда ты не будешь болтаться здесь и беспокоить нас попусту. Иди за своей женщиной. Ты нам не нужен. От землян плохо пахнет. От твоего присутствия чахнут растения.
      Фосс облизал губы, сдерживая закипающую злость.
      — Хорошо, я не пробуду здесь и лишней минуты. Так вы говорите, десять миль на восток?
      — Да.
      — Я уже иду, — он было двинулся к звездолету, но остановился, не пройдя и двух шагов, — вспомнил о топливе. Его оставалось не так уж много, а скорость отрыва от тяжелой планеты была весьма велика. Он, конечно, может попасть в соседнее поселение, взлете, выйдя на орбиту и вновь приземлившись в десяти милях к востоку. Но на эти маневры уйдет столько топлива, что ею не хватит потом, чтобы вторично преодолев тяготение, когда он найдет Кэрол. Да, придется оставить звездолет здесь и добираться до поселения другим способом. Фосс достал бумажник.
      — Не могли бы вы одолжить мне машину, если она у вас есть?! Я верну ее через час-полтора. За десять кредиток?
      — Нет.
      — Пятнадцать?
      — Не сотрясай понапрасну воздух. Я не дам тебе машину.
      — Возьмите сотню! — в отчаянии воскликнул Фосс.
      — Повторяю, не сотрясай воздух.
      — Если вы не дадите мне машину, я обращусь к кому-нибудь еще, — он обошел адапта и направился к бару.
      — Напрасно трачишь силы! — крикнул вслед адапт. — Они понадобятся тебе, чтобы дойти до восточного поселения.
      — Что? — обернулся Фосс. Адапт презрительно усмехнулся.
      — Никто не даст тебе машину, приятель. Топливо слишком дорого, чтобы тратить его на тебя. Идти-то ведь всего десять миль. Придется тебе прогуляться, землянин.
      «Всего десять миль. Придется тебе прогуляться».
      Вновь и вновь отдавались в ушах Фосса слова адапта. Он вошел в бар. Десять или двенадцать адаптов, сидевших за стойкой и столиками, встретили его холодными взглядами.
      — Мы не обслуживаем землян, — сказал бармен. — Этот бар только для местных жителей.
      Фосс сжал кулаки.
      — Я пришел сюда не для того, чтобы выпить. Я хочу одолжить у кого- нибудь машину, — он огляделся. — Моя жена в соседнем поселении. Мне нужно поехать к ней. Кто даст мне машину на час?
      Ему ответило молчание. Фосс вытащил из бумажника сотенную купюру.
      — Предлагаю сто кредиток за часовой прокат машины. Кто первый?
      — Это бар, землянин, а не рынок, — заметил бармен. — Люди приходят сюда отдохнуть. Делами надо заниматься в другом месте.
      Фосс, казалось, не слышал его.