Вперед, конюшня!

После трех технических поражений наши шансы на выход в финал стали призрачные - надо выигрывать все оставшиеся игры, и тогда, может быть... Не с нашим счастьем. Все жеребцы бродят по "Маракканне", как водолазы по дну, в воду опущенные. Ждут Рождественских каникул. Тренируются без настроения, не в коня корм. Ребята год отпахали, им надо расслабиться. О'к. Я тоже не в настроении. Посоветовался с Войновичем и объявил по конюшне отпуск с каникулами аж до Старого Нового Года - если кому надоест, можно вернуться раньше.
      'ТОШНОТНИКИ.
      Тиффози, которые играют в тотализаторе, называются "тотошниками" или "тошнотниками". Это болезнь.
      Большинство тошнотников испытывают легкое недомогание - ставят небольшую сумму (один-два шкварка) и не наносят глубоких ран домашнему бюджету. Но есть и хронические больные (случаются даже летальные исходы), их сжигает страсть к игре, но тут не футбол виноват,- если закроют футбольный тотализатор, они найдут другое место, где можно "поставить" - карты, бильярд, домино, номер лимузина, номер купюры, наконец, кто дальше плюнет.
      "Шмен де фэр" - "железка".
      Назвать Постороннего Наблюдателя "тошнотником" - очень смело со стороны Войновича.
      - Уж вы постарайтесь, чтобы Рождественские праздники влетели председателю Суру в копеечку,- напутствовал я.
      - Мы постараемся,- ответил за всех Ираклий.
      Они меня уже не любят. Они мне уже не верят. Я невезунчик. Даже преждевременный отпуск для них не в радость, тихо ушли, разъехались по домам, Маракканна опустела, Войнович сказал с намеком: "Что-то стало холодать",- и мы с ним решили уйти в спасительный запой. Но по дороге к запою ко мне подошли Гуго и Хуго и шепотом сказали, что председатель Сур опять ищет со мной встречи. Я обозлился, чуть не выронил из-за пазухи две бутылки "Соломона" и наорал на них:
      - А почему шепотом? Покойник в доме, что ли?
      Ни в чем не виноватые Гуго и Хуго испугались и дали деру. Я кричал им вслед:
      - Я еще шевелю ножками! И нечего меня искать, вот он - Я. Пятнадцать минут ходу на "торнадо-кванте", если хочет меня уйти - пусть приезжает, я сам подам в отставку. А мне к нему - некогда, я в запое!
      Председателю передали мое приглашение, Сур сказал: "Что ж, я не гордый" - и приехал; но ему, правда, пришлось подождать, пока мы с Войновичем не допили первую бутылку.
      - Похоже, он приехал меня уйти,- предположил я.
      - Похоже,- согласился Войнович.
      - За что? Мы выиграли все три матча.
      - Нет. Мы их проиграли. Тебя уйдут за то, что ты невезунчик.
      - Я хочу, чтобы ты взял конюшню, но я не буду тебя рекомендовать.
      - Правильно. Твоя рекомендация произведет обратный эффект. Иди. Вперед, конюшня!
      Я оставил вторую бутылку "Соломона" наедине с Войновичем и прогулялся с председателем до Эксцентриситета и обратно. На этот раз Сури'Нам не вспоминал о "многомиллионной тиффозной армии", он вполне устойчиво ковылял на своих двоих, его гориллы следовали за нами поодаль, за ними ехал "торнадо-квант".
      - Тревожные новости,- сказал Сур.
      - Да. Еще бы. Три поражения подряд.
      - Ну, это не новость, об этом все знают.
      - Вот что,- решительно сказал я,- если собрались меня гнать выгоняйте! Я сам уйду. Я привык. Лобан говорит, что футбольные тренеры - это вечные изгои и лишенцы: их изгоняют и лишают всех прав после первой же неудачи.
      - И не надейтесь, вопрос так не стоит. Я не за тем приехал. Новости вот какие...- Председатель выдержал многозначительную паузу и тихо сказал: Лобан сбежал.
      "Вот оно, началось!" - подумал я, но промолчал.
      - Лобан сбежал из Приобского Хантства,- продолжал председатель Сур.Бежал в Тайгун. Морозы там сейчас космические, за 150 по Цельсию.
      Мне стало зябко и холодно, как маленькой макаке на Северном полюсе. Я бы этому Цельсию... Но я молчал. Я ждал продолжения.
      - Приобский хант пустил по следу овчарок спутниковой связи. Местность сканируют. Южные границы в двойном электромагнитном оцеплении.
      - Электромагнитном...- усмехнулся я.- Этот Ханты уже пользуется электричеством.
      - Ничего смешного не вижу. Лобану совсем не смешно. Все вокзалы и космопорты под наблюдением. Но мы тоже ищем его. По дипломатическим и... другим каналам.
      - Не понял - кто это "мы ищем"? Вы? ФУФЛО, что ли, ищет Лобана? Уж вы наищете!
      - Вам привет от бригадного дженераля Гу-Сина,- тихо сказал председатель.
      - Ага,- сказал я.
      - Ищет, конечно, дженераль. Но он решил действовать через Футбольную Лигу, чтобы не раскрывать участие в этих поисках Службы Охраны Среды. Нижне-Вартовский СОСФорпост в боевой готовности. Вы хорошо знаете Лобана, дженераль хотел бы знать ваше мнение.
      - Нижний Форпост? - переспросил я.- Ищите его на Верхнем. Лобан вниз не пойдет.
      - Не может быть! Почему вы так думаете? Я тоже знаю Лобана - он склонен выбирать самый простой и короткий путь к победе.
      - К победе, но не к поражению. Вы плохо знаете Лобана. Он - Игрок. А пойти в этой ситуации Вниз - это не по-игроцки. Он пошел Вверх, за красным полярным смещением. Где у вас карта Приоби?
      - Карту! - приказал Сур своим гориллам. Те достали из планшета карту Приобского Хаптства.
      - Нет,- сказал я.- Полную карту диаметральной Приоби с учетом среднего красного смещения.
      Телохранители побежали к "торнадо", притащили рулон и раскатали перед нами диаметральную карту всей Приоби.
      - Мы бежали по тундре, вдоль железной дороги...- запел я, разглядывая карту.
      Карта была большая, цветная, подробная, с розой ветров.
      В Планетарии умеют делать карты. Я прикидывал - что может взбрести на ум Лобану на свежем воздухе в стоиятидесятиградусный мороз?
      - Так вот, Лобан так глупо не побежит. Ищите его вот здесь, у истоков Индигара,- показал я.- Или здесь... не удивлюсь, если Лобан выйдет к старой Новой Земле...
      - Интересно. Продолжайте - где еще он может объявиться?
      - Вот, собственно, и все... Да, конечно, есть еще Крайний Северо-Восток...- Я провел пальцем по диаметрали.- Вот... Майдан-на-Колымаге.
      - Вы шутите?! Это безумие! Пройти через всю Диаметральную Приобь?! Они не дойдут.
      - Да, вы правы, это невозможно. Но на всякий пожарный случай предупредите Верхне-Вартовский СОС-форпост... Стоп... Вы сказали: "они"? Разве Лобан ушел не один?
      - Они бежали вдвоем. Лобан прихватил с собой какогото аборигена Толика.
      - Понятно. Корову. Если Лобан прихватил корову, значит, он может дойти и до Майдана.
      - Какую корову?
      - "Коровой" у лагерных беглецов называется субъект, которого берут в побег, чтобы его в самый отчаянный момент съесть. Субъект-корова, конечно, не догадывается об этом. Это удобно - продовольствие не надо тащить на себе, оно идет само.
      - Кто идет само?
      - Продовольствие. Толик.
      - Вы в своем уме?! Или вы шутите? Лобан, корова, каннибализм... Лобан передал, что этот абориген Толик оченьочень нам пригодится!
      - Значит, эта корова - священная. Ладно, ладно, я неудачно пошутил. Фуфайки-то у них есть?
      - В том-то и дело! Есть! Три новые фуфайки, даже непадеванные. Из-за этих-то фуфаек Приобский хант и озверел.
      - Они прихватили новые фуфайки?! - удивился я.- Тогда хант их точно не выпустит.
      - Я же говорю: в том-то и дело! Фуфайки даже не новые, а новейшие, экспериментальные, из какого-то нового текстиля, последнее слово приобской науки и техники. Хант Ханты экономит на электричестве, зато в его шарагах лучшие ученые создают лучшие во Вселенной фуфайки. Лобан с Толиком ухитрились похитить эти фуфайки прямо на испытаниях и ушли в Тайгун.
      - Ищите и ждите их в районе Майдана. Они, если будут живы, рано или поздно там объявятся.
      - Вы так думаете?
      - Я так думаю.
      ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
      КАЧЕСТВЕННЫЙ ДВУХНЕДЕЛЬНЫЙ ЗАПОЙ.
      Чeртыхаюсь.
      "Без комментариев."
      ЛОБАН С КОРОВОЙ НАШЛИСЬ.
      Пусто. Пусто на душе, пусто в бутылках, пустой магазин закрыт на рождественские праздники, все выпито и пропито, падает снег, все впустую. Войнович уехал в Метрополию продолжать запой, чтобы не мешать мне писать отчет.
      Открыл рабочий блокнот с тренерскими записями, открыл белую тетрадь в клеточку, зарядил "паркер" чернилами, но не знаю, с чего начать. Чернила пахнут спиртом. Сейчас вечер зимнего галактического противостояния. В небе за окном висит бело-голубая молодая Метрополия. Я люблю этот Праздник. Тем более, это мой день рождения. Так уж получилось, и не по моей вине, что я родился в этот день. "..." С чего же все же начать?..
      "См. начало."
      Устал. За три бессонные ночи зимнего галактического противостояния довел отчет до осени. До Нового года надеюсь закончить. Люблю праздники. Праздную даже оба равноденствия - весеннее и осеннее, когда звезды играют вничью - ни вашим, ни нашим. Завтра - Рождественская ночь. Снега, снега, снега, скука. Меня бросили, обо мне забыли, я никому не нужен. Проходят праздники, а я ни в одном глазу. Где там сейчас Лобан со своей коровой? Жив ли? "..."
      О, радость! Приехали Войнович, Макар, Чайник, дядя Сэм, Ираклий, фон Базиль, шеф-кок Борщ, Брагин с какой-то приятной девицей, Легкоступова с этим неприятным типом БэА (в черном пиджаке, в белых брюках и с оранжевой бабочкой он похож на сутенера), кто-то еще. Привезли все, что нужно.
      Отметили мой день рождения, завтра отметим Рождество, а там и Новый Год на носу. "..." Подпортил настроение лишь этот дуболом в оранжевой бабочке,опять слушал, смотрел, пюхал, если не сказать подслушивал, подсматривал, разнюхивал. До чего все-таки неприятный тип!
      "Мои подозрения Бoгатенького Арлекиио в шпионаже в конце концов закончились вызовом к дженералю Гу-Сину и таким конфузом, что меня чуть кондратий не хватил. Господи, как же я мог не узнать этого типа в бабочке!"
      Отметили Рождество. Пили лечебный церковный "Кагор" от Войновича, решали очень любопытный вопрос: играл ли Иисус Христос в футбол? Войнович безБoжно крестился и доказывал, что Он (Иисус) и двенадцать апостолов - это первая зафиксированная в древности профессиональная футбольная команда с главным тренером и запасным голкипером. В одном из ранних кумранских апокрифов утверждается, говорил Войнович, что эта команда под названием "Благая Весть" сначала гоняла мяч на палестинских пустырях, потом проводила турне по Палестине и зарабатывала футболом на жизнь, собирала толпы тиффози, но была расформирована властями, потому что Главный Тренер много на себя брал, говорил, что "футбол - это Бог, а Бог - это футбол" (нашелся доносчик за 30 шекелей), на Тренера завели дело, он попал в местную прокуратуру к некоему Пилату, прокурор был завзятый болельщик, он устроил Тренеру побег, апостолы разбрелись по Римской империи и понесли футбол в пролетарские массы... дальнейшее известно.
      Такая вот симпатичная легенда о зарождении футбола.
      Вспомнили, что следующий год будет високосным, что в день Кривого Кондратия Макару исполнится 10 лет.
      Снега, снега, снега. Сажусь заканчивать отчет.
      К утру закончил отчет и стал собираться в Метрополию встречать Новый Год, как вдруг позвонил председатель Сури'Нам и заорал с захлебом:
      - ЛОБАН С КОРОВОЙ НАШЛИСЬ!
      Я хотел было посоветовать председателю засунуть свою длинную часть тела на букву "я" в свою же мягкую часть тела па букву "з"", но сдержался и сказал:
      - Я уже знаю.
      И бросил трубку. Болтун - находка для Постороннего Наблюдателя. Рядом опять сшивался и прислушивался этот дуболом БэА со своим банальным дубовым веником. Пригласил меня в парную, я отказался. Что мы там, голые, будем делать?
      Кончался недоделанный Год Дурака (ГэДэ). Наступал несчастливый високосный Год Кривого Кондратия (ГэКаКа).
      Аббревиатуры какие отвратительные...
      Я шкурой чувствовал, как бесхитростный простодырый Дурак сдает свой пост и уступает место коварному Кривому Кондратшо.
      Пост сдал, пост принял.
      О'к.
      НЕЗАКОНЧЕННОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К "ОТЧЕТАМ" ПОЖИЗНЕННОГО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
      ФУТБОЛЬНОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ ЛИГИ ГОСПОДИНА СУРИ'НАМА.
      Кто бы мог подумать: как оказалось, наша Вселенная не безгранична, рядом с ней существует множество других вселенных. Но из этого не следует, что к ней надо относиться как к какому-то мыльному пузырю. Подумать только: двадцать лет назад судьба нашего "пузыря" висела на волоске и зависела от какого-то, извините, болта с гайкой шесть на девять! (Или какие там гайки бывают?) Начиная со второго отчета, все это предельно ясно отражено; в первом же отчете автор попросту водил меня за нос. Теперь, когда все мы немного перевели дух, самое время взяться за благоустройство Нашей Местности. За Родиной надо ухаживать, она того стоит.
      Относительно шуточек автора в мой огород, то есть, в мои "многочисленные" персональные дачи... Комиссия от Конгресса, депутация от многомиллионной армии тиффози и так называемые фужеры "председатель имеет в виду не футбольных журналистов, а Футбольное Управление Жертв Революции" сразу же после окончания Диффузионного Проекта провели проверку, даже расследование на этот счет. Выводы для моих недоброжелателей были неутешительными. Из соображений секретности строительство многочисленных номерных объектов на мое имя было санкционировано самим президентом д'Эгроллем, эти объекты сейчас являются общественной собственностью; лишь один весьма скромный объект "Почтовый ящик № 515" (Заспаная Пуща - два гектара спекшегося реголита за Огородным Кольцом Астероидов) до последнего гвоздя построен и благоустроен на мои личные сбережения из собственного кармана - в конце концов, работая в те времена по 12-16 часов в сутки, должен же я был где-нибудь отдыхать?! Я такой же трудящийся, как и фужеры "здесь - футбольные журналисты", будь они не ладны, которые...
      "ОТ ИЗДАТЕЛЯ.
      Вечное перо выпало из рук великого труженика, фраза осталась недописанной из-за скоропостижной кончины пожизненного председателя ФУФЛА Сури'Нама. Информация для истинных тиффози: последняя воля председателя была исполнена, он похоронен на "Маракканне-2-бис" за 3-м полигоном у Коровиной Установочки на 1-й Березовой аллее справа.
      Благотворительные средства для памятника следует переводить на расчетный счет № 26001200002397001 "Экспро-Импо-Ва-Банка", МФО 322012"
      БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
      ГОД КРИВОГО КОНДРАТИЯ.
      ЧТО ПРОИСХОДИТ?
      Глухая ночь. Не могу уснуть. За окном крабовидно-тумаиисто. На душе "нрзб". Встал, сел писать отчет.
      Кто я теперь такой - не знаю. Високосный год начался и продолжался глупо и несчастливо, как и положено всем високосным годам. Если прошедший год был годом Дурака и сплошным тяжелым понедельником, то этот стал бесконечным днем Кривого Кондратия. Не дожидаясь явления этого святого одноглазого, хромоногого и кривобокого,- я решил вернуться в первобытное состояние и подал в отставку. Председатель Сури'Нам был в панике, его чуть этот самый кондрашка не хватил. Сур не понимал происходящего. Он рад был бы избавиться от меня, но меня навязало ему высокое заоблачное руководство бригадный дженераль Гу-Син и сам президент д'Эгролль; а эти громовержцы хранили молчание, потому что отмечали Татьянин день (именины мадам Татьяны д'Эгролль, жены Президента), который (Татьянин День) затянулся аккурат на три недели до Дня Святого Валентина.
      ПРИМЕЧАНИЕ ИЗДАТЕЛЯ.
      Автор, мягко говоря, меряет все на свой аршин и намекает на определенные нравы в высшем эшелоне власти. Между тем, трехнедельное отсутствие президента д'Эгролля и дженераля Гу-Сина на своих рабочих местах было вызвано высшими державными интересами, но никак не празднованиями сомнительных дней татьян, вер, надежд и любовен.
      В эти дни состоялся официальный визит в Метрополию Его Величества ханта Ханты Приобского-Вездесущего, с которым велись сложные политические переговоры.
      ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА К ПРИМЕЧАНИЮ ИЗДАТЕЛЯ.
      Издатель заблуждается. Он слышал официальный звон, но я лучше знаю, где пребывали и что делали в этот период пространства-времени Президент, дженераль и хант Приобский, потому что в Татьянии день и в последующие я был с ними. Я не ограничусь намеками, проект зашел так далеко, что можно уже не темнить, а прямо говорить о том, как из-за своего длинного языка, который господин Президент вовремя не зачехлил своей же задницей (за что справедливо получил в упомянутое ухоженное место полновесный фунт дроби), были сорваны эти "сложные политические переговоры", но не буду забегать вперед и расскажу об этой неформальной встрече в своем месте отчетного пространства-времени. Впрочем, я передумал. Почему бы не забежать вперед и не разыграть обычную футбольную стенку - отдать пас, пойти вперед, получить пас и ударить по воротам? Переговоры с Вездесущим хантом Ханты Приобским (хант - это, кажется, звание, Приобский - титул, Ханты - имя, а Вездесущий - кликуха; или все наоборот, точно не помню) начались в Татьянин день на "объекте № 515" (в охотничьих угодьях председателя Сури'Нама - председатель об этом знать не знал), а когда под вечер д'Эгроллыиа решила, что ей лучше будет по-английски удалиться, чем по-русски остаться, этот день принял форму дурной бесконечности. Чем мы только ни ублажали ханта - хант не чуждался ничем человеческим,- парной, девочками, футболом на снегу, подледным ловом, научили его забивать козла (хант был в восторге от домино, кричал: "Рыба! Яйца!" - я даже вспомнил своего первого наставника сантехника Сан Саныч-сана, у ханта получалось не хуже), еще травили волков, гоняли зайцев, охотились на медведя, но вот настало время утиной охоты.
      Поднялись раненько, залезли в болото, набили морозостойких уток - во-от такие индюки! - хорошенько намерзлись, сели в посадке, развели костер, открыли что Бог послал, Президент так набрался за эти дни, что потерял всякое дипломатическое соображение и решил подшутить над хантом,- подмигнул своей свите, потихоньку стянул его ружье, заменил патроны на холостые и стал ханта подначивать: мол, стрелок из тебя хреновый, Твое Вездесущее Величество! Хант не понял, ему перевели.
      - Как так?! - возмутился он.
      - А вот так! Стрелять не умеешь!
      - Кто, я?!!
      - Нет, ты! Отгадай загадку: зимой и летом одним цветом. Что это такое?
      - Ну, елка!
      - Сам ты... чурка! Дуна! Понял?
      - Что есть дупа?
      - Задница! Да ты мне с десяти шагов даже в задницу не попадешь, диктатор, сволочь!
      Хант Ханты не знал, что если президент д'Эгролль кого-то подначивает, значит, любит. Дурак богатый, что бык рогатый; слово за слово, Приобский хант озверел,он был тоже со своей харизмой, иначе как же управлять страной? - схватил ружье с холостыми патронами и заорал (почему-то по-польски):
      - Становись, пся крев!
      Отсчитали десять шагов. Вышли к барьеру. Президент спустил штаны ""Боже мой, кто нами управляет?!" - подумал я", нагнулся и выставил свою мишень нога у Президента безразмерная, как у снежного человека, ну а задница - слов нет: холеная, белая, рассыпчастая, так и хочется вилкой ткнуть; слава Богу, додумался прикрыть ладонью причинное место (о параметрах которого умолчу), чтобы случайно пыжом не ударило. "На, стреляй!" Все хохочут, а хант еще сохранил остатки разума и вдруг вспомнил, что патроны-то у него с крупной дробью на уток-индюков. Разломил ружье, выдирает холостые заряды, меняет их на патроны с мелкой дробью на перепелок. У президентских телохранителей лица вытянулись, не знают что делать (а я ведь предупреждал Президента об их несоответствии!), Президент же стоит буквой "зю" и не видит, что происходит у него за спиной, и не просекает, о чем думает хант, да еще продолжает подначивать:
      - Давай скорей, мишень замерзает. Прижмурь левый глаз! Нет, правый, ты же левша! Целься в яблочко! Ты хоть знаешь, куда нажимать?
      Хант сменил патроны и, не целясь, твердо, навскидку с левой руки, дуплетом - "ба-бах!". Как тут промахнешься - прямо в очко! Двадцать одно! Президент не свалился, нет. Даже не подпрыгнул, а как бы задумался, так и остался стоять, не мог выпрямиться; мишень как дуршлаг, как лицо, переболевшее оспой; в такой позе Президента доставили в 6-й Госпиталь, и доктора, меняя друг друга, пинцетами долго выковыривали дробь из его мишени. Выйти на работу Президент смог только в День Любви, когда хант уже уехал в свою Приобь.
      Перед отъездом хант приходил в госпиталь извиняться, но переговоры были безнадежно сорваны.
      - Да что уж тут,- вздыхал Президент,- я сам виноват.
      Это был первый официальный визит Приобского Хаита в Метрополию. Переговоры прошли неудачно.
      Но, в конце концов, это охотничье похождение сдружило Хаита и Президента и помогло через год, во время второго визита, прийти к нужному для нас политическому компромиссу. Но тогда, в Татьянины дни, председатель Сур был между небом и землей - я давил снизу, начальство молчало сверху. Он боялся громов и молний сверху и землетрясений снизу. Я прикидывался зеленой лужайкой и, как мог, объяснял Суру самым простым языком, боясь сболтнуть лишнее:
      - Ну какой из меня главный тренер? Я всего лишь простой прораб. Шофер не грузчик. Плотник не столяр. Прораб не тренер. Все это разные профессии.
      - Что же делать? - панически спросил председатель Сур.
      - Кланяться в ножки Лобану. Пусть возвращается и ставит в конюшне Игру.
      ПИНГ-ПОНГ. Короче, председатель Сур опять отправился звонить дженералю Гу-Сину. На этот раз он дозвонился, был приглашен на президентскую лужайку для гольфа и там получил "добро на мою отставку. Кажется, Сур что-то понял, дженераль приоткрыл ему кой-какую информацию,- все равно председателя в нужный момент придется ознакомить с Проектом; значит, можно уже приоткрыть, пусть привыкает, чтобы в тот нужный момент не упасть со стула и не сломать ножку.
      Итак, главный итог прошедшего года: все идет хорошо, хуже некуда, во всяком случае по намеченному плану,- я уже не главный тренер. Меня освободили от должности с типично фуфлошюй формулировкой: "...за допущенные ошибки в работе и по собственному желанию". Я пытался объяснить председателю, что эта фраза звучит глуповато: за ошибки или но собственному желанию? Но Сури'Нам подумал и ответил:
      - Пусть глупо. Тем лучше, так всех увольняют, значит, меньше привлечет внимания.
      Я тоже подумал и согласился. Все, кто понимает, что происходит (а этого никто не понимает, и я в том числе,- мы только надеемся, что понимаем), пока довольны: смена главного тренера и мое назначение на должность диффузионного прораба осуществились тихо, спокойно, никто и ничто этому не мешал и не мешало. Значит, мы еще нигде не наследили.
      Посмотрим, как будут развиваться события, от нас теперь ничего не зависит.
      Сейчас в конюшне рождественский отпуск, "Маракканиа2-бис" пуста, все разъехались по домам, и я продолжаю отчет, хотя мне мешает Войнович со своими безнадежными "не понимаю" и со своим нудным пинг-понгом - шарик туда, шарик сюда, туда-сюда, туда-сюда. От этого пинг-понга у меня уже голова кругом и белые шарики в глазах. Впрочем, можно и шарик побить,- Войнович говорит, что эта игра не глупее шахмат, потому что развивает умственные способности у тех, кому шариков не хватает. Пожалуй, я с ним согласен после этого оглупляющего пинг-понга шарики в голове начинают шевелиться, хочется побыстрее сесть за отчеты и вдыхать приятный запах спиртовых чернил.
      Прозит. О'к.
      Не забыть: иногда забывать черную тетрадь на столе.
      ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛОБАНА С КОРОВОЙ.
      Но по порядку,- в том смысле, что "порядок есть организованный беспорядок", которого (беспорядка) я и буду придерживаться, не хронометрируя пространство-время,- все эти число/даты, человеко/дни и время/метры только мешают свободно передвигаться по отчетному космо-хроносу туда-сюда и представляют интерес лишь для следователя. "..." РЕСТАВРАЦИЯ ЛАКУНЫ: "...и представляет интерес лишь для следователя парламентской комиссии: Какого числа произошло то или иное событие? Сколько кварков (укажите в миллионах) потрачено на приобретение объекта №***? Кто такой Лобан?" (Когда следователь спросил меня: "А кто это - Лобан?",- я понял, что для хомосапиенспой эволюции еще не все потеряно, есть, есть еще первобытные уникалы с девственно-чистым набором дезоксирибонуклеиновой кислоты, которые ничего не знают о Лобане.)" Продолжаю. Дождливо, слюдливо, но погода летная. "..." Отчитываться перед самим собой, вспоминая даты, это одно и то же, что заниматься любовью, поглядывая на часы. Над головой то и дело что-то квакает и квантуется: праздники надоели, многие преждевременно возвращаются из рождественских отпусков. Вот Брагип, Ираклий, Чайник. "..." После запоя мы с Войновичем как огурчики - зелененькие и с пупырышками. Такой комплимент нам сделал шеф-кок Борщ, но он, конечно, сильно приукрасил действительность, потому что мы были как лягушки - зелененькие, с пупырышками и дрожащие, как сказал доктор Вольф.
      Вот опять заквакало - примчался председатель Сур. Он был немного смущен (вертухай телефонный!), но сиял и рассказал мне, что Лобан с коровой (то бишь, с напарником Толиком) объявились, как я и предполагал, аккурат у ВерхнеВартовского СОС-форпоста. Прямо из ледникового периода с реликтовыми ионозаврами водорода! Оба героя неделю будут находиться в реанимации, столько же в реабилитации, потом врачи разрешат им посетить конюшню. Лобан вернулся не с пустыми руками - во-первых, привел корову, во-вторых, принес образцы секретных фуфаек, в третьих, перед побегом позаботился о выплате ему полного гонорара за два года, и теперь из Приоби в Метрополию следует целый железнодорожный товарняк с танкерами молодой нефти для конюшни.
      - Молодая нефть нам очень кстати,- довольно равнодушно ответил я, потому что все это уже знал от дженераля ГуСииа.
      - Я хочу использовать Лобана с пользой для сборной, а вы даже не спрашиваете о его здоровье,- заметил Сур и рассеянно придвинул к себе черную тетрадь.
      - Я вчера навестил его в госпитале.
      - А,- разочарованно сказал председатель.- Значит, Лобан все уже вам рассказал.
      - Нет. Меня к нему не пустили. Я передал мандарины и ушел. Чтобы использовать Лобана с пользой для конюшни, его нужно зачислить на штатную должность, а вакантных должностей у нас нет.
      - Вакансия не проблема, должность можно придумать.
      - Можно.
      - Например - представитель председателя ФУФЛА в сборной.
      - Было бы чем платить.
      - Для Лобана деньги найдутся.
      Ясно. Его потайные мысли предательскими зайчиками отражались па потолке, только успевай читать. Председатель Сур собирается подсунуть мне Лобана, чтобы он водил меня, контролировал и составлял отчеты для председателя Сура.
      Глаза и уши председателя Сура. Но, во-первых, Лобан на это не пойдет,да, он человек с тяжелым характером, но не филер и не стукач, а Игрок; он предан футболу, а не председателю. Во-вторых, Сур зря суетится, он даже не представляет того, что обрушится на конюшню в ближайшем будущем. Ему приоткрыли замочную скважину, он что-то увидел, унюхал, учувствовал, но не понимает, что именно.
      - Ну, через две недели вы сами потолкуете с Лобаном, и все сами решите,- заторопился председатель Сур и рассеянно отодвинул черную тетрадь.
      ЖДЕМ ЛОБАНА.
      ПОДОЗРЕВАЮ ВСЕХ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ.
      Тренируемся потихоньку. Тренировки проходят вяло. Это понятно праздновать было скучно, значит, сейчас лень работать.
      Все ленятся, даже Войнович. Все ждут появления Лобана.
      Дядя Сэм усиленно ищет для нас спарринг-партнеров, но никто не хочет с нами играть, чтобы не заразиться от нас невезухой; даже страхолюдные гомики и даже милые моему сердцу любители-морячки считают нас прокаженными.
      ТРЕНИРОВКИ.
      Играем до одури в пляж-болл и ждем Лобана. Вот приедет Лобан и что-то скажет. "..."
      ТРЕНИРОВКИ.
      "..." Когда за ними наблюдаешь, делают все старательно. Только отвернешься - волынят, стоят, зевают, чешутся. Я все вижу! "..." И т. д. в том же д.
      ШЕФ-КОК БОРЩ
      на камбузе тихо матерится в пустые кастрюли, но эхо разносится по кают-компании. Борщ собирается приготовить для Лобана вегетарианский обед (на первое - говорящий суп, на второе - бамьи по-трансцендентальски, на третье - компот из райских яблочек), как вдруг вспоминает, что Лобан ест только сырое:
      - Стоп, я забыл, что он сыроед!
      - Вот и приготовь ему что-нибудь с сыром. Сырники, например.
      - Не остроумно. Он же не ест вареного!
      - После Приоби Лобан жрет все, что дают. Я уже узнавал,- успокаиваю я шеф-кока.
      - Тогда к трансцендентальным бамьям я сделаю взрывкотлеты,- обрадовался шеф-кок.
      - Это что?
      - Котлеты ударные, по-саперски.
      - Они не опасны?
      - Если соблюдать технику безопасности. Не забыть снять пробу с бамьев. И с этих... саперных котлет. Это что еще за кулинарные новости? Лобан разборчив в еде - ест все, что дают, а все, что не дают,- не ест.
      Заняться нечем. Ждем Лобана.
      Шел по коридору, встретил Ворону. Посмотрел ей вослед.
      Вот кого я еще не подозревал. Вернулся в комнату и открыл черную тетрадь.
      ВОРОНА.
      Фройлен фон Дюнкеркдорфф. Тиффози называют ее Вороной. Вся в черном и в сером. Очень уважаема всей конюшней. Пресс-атташе. Связи с общественностью.
      Библиотекарь. Советует всем прочитать книгу Лобана "Футбол - это война". Жеребцы, кроме Войновича и Ваньки Стула, совсем ничего не читают. Переводчица-полиглот (слово "полиглот" у меня всегда ассоциируется со словом "троглодит"). Редкий синий чулок из футбольных журналистов, хотя у нее только бантик синий, а чулки у нее серые, шерстяные.
      Кстати, о фужерах. "Есть еще одни фужеры со своим стойлом футбольное Управление Жертв Революции. Когда-то они ходили в чемпионах Северо-Западной Конференции, а сейчас играют то ли в 5-й, то ли в 6-й лиге,- совсем слабенькие." Футбольных журналистов бьют, берут в заложники, судятся с ними, фужеры везде суют свой нос. Однажды Ворона полгода провела в какой-то черной дыре, куда ее упаковали какие-то злые оборвары и, по слухам, изнасиловали (что вряд ли, она была бы счастлива). Отдали без выкупа. У фужеров свои профессиональные шаблоны. Одни пишут красиво, с пафосом. "Тренер взошел на капитанский мостик" - это означает, что тренер сел на скамейку запасных и сейчас начнется игра. Фужеры пишут книги за великих игроков или тренеров. Потому что игроки и тренеры часто двух слов не могут связать. Этот процесс называется "литературная запись" - фужер задает вопросы, тренер или игрок отвечает, фужер записывает, а потом правит, добавляет, зачеркивает.