Приключения Томека Вильмовского - Томек на тропе войны

      - Надо спешить, чтобы на рассвете все были уже на своих местах, - закончил совет Черная Молния.
      - Хо-хо-хо... - расхохотался боцман. - Вот удивится мексиканец, когда мы ему скажем "доброе утро, сударь!"

XVIII
На тропе войны

      Над широкой прерией простерлась глубокая ночь. Длинная вереница всадников, словно хоровод теней, бесшумно пробиралась между колючими кактусами. Не слышно было ни конского топота, ни человеческого голоса, ни крика ночной птицы. Вокруг господствовала мертвая тишина.
      Томек свободно пустил поводья коня, привычного к таким походам, и оперся о луку седла. Ему казалось, что все слышат биение его сердца. Волнение юноши было вполне понятно. Разве эта необычная тишина не предвещала близкой и страшной битвы? Томек с дрожью думал о нападении на ранчо дона Педро. Тем временем решительный момент приближался.
      По-видимому, они уже около часа находились вблизи человеческих поселений, потому что Черная Молния приказал всем сохранять полную тишину и, кроме того, обмотать тряпками копыта лошадей, чтобы заглушить их топот.
      Все мысли Томека были заняты предстоящей расправой с доном Педро. Конечно, дело было не в коварном и мстительном мексиканце, который вполне заслужил суровое наказание. Если Ниль'хи действительно находилась в ранчо, то нет сомнения в том, что он виноват и в похищении Салли. Трудно также представить, чтобы окрестные мексиканцы, узнав о нападении, не поспешили к нему на помощь. Это могло вызвать стычку с невинными людьми, чего Томек больше всего опасался.
      Сигнал к атаке должен был дать сам Томек. По плану, разработанному на военном совете, ему и троим воинам поручалось подкрасться к конюшне, где, по словам лазутчиков, дон Педро держал Ниль'хи и проверить так ли это. Если да, то группа Томека должна отправить Ниль'хи в безопасное место. О выполнении этой задачи Томек обязан уведомить главные силы выстрелом из револьвера. И только по этому сигналу все индейцы должны были броситься к ранчо.
      Боцман очень неохотно согласился на то, что именно Томеку выпала такая опасная задача. Ведь кобылица была причиной всего конфликта, поэтому можно было ожидать, что ее тщательно стерегут, и первая схватка разгорится за нее. Черная Молния считал, что людей, стерегущих коня, необходимо взять так, чтобы не всполошить обитателей ранчо. Значит, задание не было ни легким, ни безопасным. Но Черная Молния сумел убедить боцмана, что только Томек, которого Ниль'хи знала лучше всех, может бесшумно вывести пугливую лошадь из конюшни.
      По сигналу Томека боцман с другой группой индейцев должен был ворваться в дом дона Педро и освободить Салли, если она там. Им было поручено захватить самого дона Педро. Отдельному отряду предстояло разделаться со слугами ранчеро. Можно было быть уверенным, что они будут защищаться.
      Вождь считался также с тем, что Салли может не оказаться на ранчо мексиканца. В этом случае взятый в плен дон Педро будет вынужден выдать место, где она спрятана.
      Размышления Томека были прерваны тихим храпом мустанга Черной Молнии. Всадники мгновенно остановили лошадей. Черная Молния подозвал Хитрого Лиса, Томека, Палящего Луча и Порезанное Лицо. Этой группе поручалось выполнение предварительного, опасного задания.
      - Пусть мои братья сойдут с лошадей, - приказал Черная Молния, соскакивая с седла.
      Он провел их через чащу кактусов вблизи холма, на котором виднелись строения.
      - Вот ранчо дона Педро, - шепотом произнес он. - Вождь Хитрый Лис скажет, что надо делать Нах'тах ни йез'зи. Если мы не услышим выстрела, то будем ждать здесь известия от вас. Пусть глаза и уши моих братьев будут открыты. Торопитесь, скоро рассвет.
      Первыми двинулись Хитрый Лис с разведчиком Порезанным Лицом, который, зная хорошо местность, служил проводником. Томек и Палящий Луч шли гуськом вслед за ними. Прячась за кактусами и кустами, они быстро приблизились к ранчо, удвоили осторожность, очутившись среди кукурузы, где краснели малые индейские хижины из адобы .
      Около одного из строений послышался лай собаки. Порезанное Лицо успокоил ее, слегка побренчав ожерельем из звериных клыков. Остановились в кустах. Осторожно раздвинули ветви. Томек увидел довольно большую деревянную конюшню с плоской крышей, а в отдалении от нее - контуры обширного здания - по-видимому, дом дона Педро.
      - Вот корраль, в котором, как уверяли пеоны, мексиканец держит Ниль'хи, - шепнул Порезанное Лицо.
      Хитрый Лис высунул голову из кустов, внимательно осмотрелся и тихо сказал:
      - Пусть мои братья подождут меня здесь...
      Потом опустился на землю и пополз среди кустов. Вскоре исчез из глаз. Томек чутко прислушивался. Вокруг царила полная тишина. Небо на востоке слегка порозовело. В утреннем тумане яснее стали выделяться контуры построек из красного кирпича. Хотя Томек весь превратился в слух, он так и не смог уловить кошачьих шагов Хитрого Лиса. Заметил его только тогда, когда тот очутился рядом с ним.
      - Какой-то чужой конь находится в коррале дона Педро, - шепнул индеец. - Слышно, как он трется боками о доски и бьет копытами. Может быть, это Ниль'хи. Дверь закрыта изнутри. Интересно, много ли людей стерегут корраль.
      - Что будем делать? - тихо спросил Томек.
      - Хитрый Лис превратится в голодного койота и станет беспокоить лошадь. Тогда кто-нибудь из стражи выйдет, чтобы прогнать дикое животное. Мои братья спрячутся за стеной корраля и постараются схватить сторожа, - пояснил Хитрый Лис.
      - Угх! Угх! - согласились Палящий Луч и Порезанное Лицо.
      Индейцы не взяли с собой в эту вылазку ружей, оставили при себе только ножи и томагавки, а Порезанное Лицо еще и лук со стрелами. У Томека, кроме ножа, был револьвер и штуцер, с которым он никогда не расставался. Двое индейцев и белый юноша подкрались к конюшне и притаились за ее углом. В нескольких шагах от них находились одностворчатые ворота конюшни.
      Как только они очутились рядом со зданием, внутри раздалось тихое ржание. Какой-то мустанг стал беспокойно вертеться, бить копытами в загородку и тереться о деревянную стенку.
      Томек не мог сдержаться. Он был почти уверен в том, что это Ниль'хи почуяла его. Не считаясь с опасностью, он припал к щели между досками и шепнул:
       "Ниль'хи, Ниль'хи!"
      Громкое ржание коня раздавшееся в ответ, повлекло за собой последствия.
      - Каррамба, даже выспаться из-за этого коня нельзя... проклятой скотине еще хватает сил буйствовать по ночам.
      Удары бича и взвизгивание лошади раздались почти одновременно. К счастью, в этот момент завыл койот.
      - Эй, Леон, а ну-ка пальни по этому койоту, - послышался другой голос.
      - Каррамба, даже выспаться из-за этого коня нельзя...
      Томек судорожно стиснул штуцер; послышалось шарканье ног и стук засова. Палящий Луч переглянулся с Порезанным Лицом. В один момент они поняли друг друга и бесшумно подскочили к воротам конюшни. Томек выглянул из-за угла.
      В ближайших кустах протяжно взвыл койот. Палящий Луч и Порезанное Лицо притаились за створкой ворот, которая заслонила их от вооруженного ружьем метиса.
      Коренастый конюх громко зевнул и выругался. Остановился, пытаясь высмотреть койота. Палящий Луч как тень появился из-за створки открытых ворот. В два прыжка он был уже возле конюха. Левой рукой схватил его за горло, а правой ударил по голове томагавком - плашмя. Почти одновременно Порезанное Лицо нырнул в конюшню.
      Теперь события стали развиваться с необычайной быстротой. Хитрый Лис выскочил из кустов и кинулся на помощь Порезанному Лицу. Томек поспешил за ним, но Порезанное Лицо уже вытирал окровавленный нож одеялом, которым был прикрыт второй конюх.
      Ниль'хи, как ошалелая, металась в своем деннике. Томек, не раздумывая, откинул засов и остановился рядом с разбушевавшейся лошадью. Ниль'хи присела на задние ноги, потом стала на дыбы. Томек смело подошел к фыркающей кобылице, погладил ее по шее и прошептал:
      - Ниль'хи, моя милая Ниль'хи!
      Кобылица легко опустилась на передние ноги. Широко раздувшиеся ноздри ее коснулись лица Томека, и тот крепко прижал к себе ее голову.
      - Нах'тах ни йез'зи! Скорее выводи лошадь! - потребовал Хитрый Лис.
      Индейцы открыли денник. Томек преодолел свое волнение. Ведь надо было сохранять спокойствие и действовать быстро. Он взял лошадь за гриву.
      - Пойдем, Ниль'хи, - тихо сказал он.
      Кобылица спокойно вышла из денника, еще косясь на лежащего конюха, но через минуту очутилась за воротами конюшни.
      Вдруг где-то за ранчо раздался громкий крик пересмешника . Томек не обратил на это внимания, так как знал, что эта черная птица величиной с нашего дрозда, с почти сорочьим хвостом и со звучным, как флейта, голосом с утра до ночи великолепно подражает услышанным звукам.
      Хитрый Лис внимательно прислушался. Пересмешник закричал снова, но уже с противоположной стороны ранчо.
      - Угх! Наши братья уже готовы, - сказал он. - Пусть Нах'тах ни йез'зи садится на мустанга и скачет к ним. Проезжая мимо дома дона Педро, пусть три раза выстрелит вверх. Только не забудь! Это сигнал к атаке!
      - А мои краснокожие братья останутся здесь? - спросил Томек.
      - Угх! Мы позаботимся, чтобы началась паника, так легче будет захватить ранчо, - ответил Хитрый Лис.
      Томек оглянулся. Порезанное Лицо уже поджигал в конюшне сено, а Палящий Луч держал над огнем конец стрелы, лежащей на тетиве.
      Томек ухватил Ниль'хи за гриву. Легко вскочил на лошадь и помчался к главному отряду. Когда он приблизился к дому дона Педро, горящая стрела уже торчала в крыше. Томек выхватил револьвер и, проезжая мимо жилого дома, три раза выстрелил вверх.
      Утреннюю тишину нарушил адский вой. Из-за кактусов, кустов и деревьев выскочили двадцать полуголых индейцев. Томек заметил боцмана, который во главе краснокожих вбежал на ступени веранды. Вдруг позади дома раздался новый боевой клич. Топот лошадей второй группы индейцев, атакующих дом с противоположной стороны, слился с воем нападающих и пальбой из ружей.
      Взбудораженный Томек задержался в гуще колючих кустов, где пятеро индейцев сторожили лошадей. Он сразу же хотел вернуться в ранчо, но Ниль'хи, увидев чужих людей, прямо взбесилась.
      Боевой клич индейцев с минуты на минуту усиливался. Слышались частые выстрелы. Крики ужаса защитников ранчо становились все реже. Черные столбы дыма вздымались над ранчо дона Педро. Пожар разгорался.
      Боцман очутился первым на веранде жилого дома. Под ударом его мощного тела дверь, ведущая в глубину дома, с треском распахнулась. Боцман с разгона упал, но сразу же вскочил на ноги. Несмотря на опасность внезапного нападения, он бросился на поиски Салли. Индейцы, пронзительно крича, вбежали за ним. Борьба разгорелась внутри дома.
      Боцман перебегал из комнаты в комнату, обшаривая все углы, но Салли нигде не было. И вдруг он увидел дона Педро. Одним прыжком подскочил к нему. Мексиканец держал в обеих руках револьверы. Зарево пожара через широкое окно бросало кошмарный отблеск на его одутловатое лицо. Дон Педро сразу же узнал боцмана.
      - Доброе утро, дон Педро! Не ожидал нашего визита? - яростно крикнул боцман.
      - Я считал шерифа Аллана порядочным человеком, но теперь вижу, что он скрывает у себя разбойников, нападающих на мирных людей, - холодно ответил мексиканец.
      - Не тебе говорить о порядочности, ты, похититель детей! - угрожающе прошипел боцман. - Сейчас же говори, где Салли?!
      - Ищи, но раньше ты найдешь пулю, чем девушку!
      С этими словами дон Педро из обоих револьверов выстрелил прямо в лицо моряка. Несомненно, боцман заплатил бы жизнью за свою опрометчивость, если бы в этот момент Черная Молния не оттолкнул его резко в сторону. Правда, одна из пуль царапнула моряка в левое плечо, но в воздухе блеснул томагавк Черной Молнии. От удара в грудь дон Педро пошатнулся и на момент выпустил оружие. Черная Молния бросился на него, и они покатились по полу. Проворный, как змея, мексиканец сумел выскользнуть из рук индейца и схватил со стола тяжелое пресс-папье. Широко размахнулся, пытаясь ударить по голове поднимавшегося с пола вождя. В этот момент раздался свист. Стрела вонзилась прямо в сердце дона Педро. Это Палящий Луч, увидев опасность, грозящую Черной Молнии, прекратил отчаянную борьбу мексиканца.
      Дон Педро тяжело рухнул.
      - Проглоти тебя кит, Палящий Луч! - рявкнул боцман. - Что ты наделал!
      Палящий Луч с удивлением посмотрел на боцмана. - "Чего опять этот бледнолицый хочет от него?" - и гневно насупил брови.
      - Ты убил дона Педро, а кто нам теперь скажет, где спрятана Салли? - кипел боцман.
      В глазах Палящего Луча отразился блеск понимания, а Черная Молния воскликнул:
      - Он не знал этого ранчеро! Мертвый не выдаст тайну, но ее знают другие пленники. Мы все обыскали, но не нашли Белой Розы. Здесь ее нет! Угх!
      - Если так, то поделом вору и мука, - проворчал боцман.
      - Скорее уходим отсюда, - сказал Черная Молния. - В любой момент крыша может завалиться.
      Длинные языки огня уже лизали стены комнаты. Верхняя часть дома уже с треском разваливалась в огне пожара. Надо было немедленно уходить.
      Черная Молния выскочил через окно. Его примеру последовали боцман и Палящий Луч. Перед домом они застали нескольких воинов, выносящих добычу. Другие вели людей ранчеро, связанных ремнями и лошадей. Вся усадьба пылала.
      Раздались резкие свистки младших вождей, призывавших к отступлению. Благодаря тому, что нападение застало обитателей ранчо врасплох, так как они спали, только два человека из отряда Черной Молнии были ранены. Но и те сумели без посторонней помощи добраться до лошадей.
      Отряд столь же быстро покинул ранчо, как и напал на него. Вскоре индейцы уже сидели на своих мустангах, скрытых в кактусах у подножия холма.
      Томек с нетерпением ждал появления Салли, но среди возвращавшихся воинов ее не было. Вместо нее появился боцман, который вместе с Черной Молнией и Палящим Лучом подбежали к нему.
      - Ах, по крайней мере тебе сегодня повезло! - воскликнул боцман, увидев лошадь шерифа Аллана. - Хорошо хоть лошадь отбил. Много было возни с конюхами?
      - Мои товарищи сами... все сделали. Я забрал только Ниль'хи, уже после схватки. А где Салли? Вы не нашли ее? - встревоженно спросил Томек.
      - Ни слуху, ни духу, браток. Как в воду канула, - грустно ответил боцман.
      - А где дон Педро? - спросил Томек.
      - В аду, надо думать, потому что в рай его наверняка не пустят, - пробурчал боцман.
      - Так вы его убили? - с упреком воскликнул Томек.
      - Какое там! Почему сразу я?
      - А кто?
      - Успокойся. Это Палящий Луч свалил его стрелой. Он не знал, что это дон Педро, а когда внезапно увидел, что тот угрожает Черной Молнии, выстрелил в него. И все.
      - Значит, и нападение, и пожар все ни к чему! Мы так и не узнали, где несчастная Салли.
      - Не отчаивайся так, - утешил его боцман. - Черная Молния сказал, что узнаем что-нибудь от пленных.
      - Разве индейцы увели людей из ранчо?
      - А разве не люди дона Педро похитили нашу Салли? Ой, браток, слишком у тебя мягкое сердце. Если уж война, так война, понял? А ну, приободрись!
      Черная Молния и Палящий Луч со знанием дела осматривали Ниль'хи.
      - Пытались укротить ее голодом, - сказал Черная Молния. - Пусть Нах'тах ни йез'зи возьмет кобылицу на лассо и поведет ее рядом со своей лошадью. Мы отправляемся в путь!
      - Нам необходимо как можно скорее удалиться отсюда, - пояснил Черная Молния. - Остановимся в прерии и допросим наших пленных. Только после этого мы разработаем дальнейший план действий. - Ехать так ехать! По коням! - воскликнул боцман.

XIX
Первый след

      Индейцы увели из ранчо дона Педро табун превосходных лошадей. Навьючив их богатой добычей, и прихватив с собой двух раненых товарищей, восемь воинов быстро ускакали на восток. Черная Молния сказал, что вблизи Горы Знаков их ожидает отряд индейцев из резервации, которые осмотрят раненых, займутся лошадьми и прочими трофеями.
      Несколько индейцев набросили на шеи пленных лассо и повели их за своими лошадьми. Вскоре весь отряд поспешно удалялся от пожарища. Ехавшие последними три индейца волочили за собой на лассо свои свернутые одеяла. Это был старый способ затирать следы, который мог значительно затруднить погоню.
      Только к вечеру отряд остановился на отдых. Опасаясь погони, Черная Молния разослал во все стороны дозорных. Когда утолили голод, Черная Молния приказал привести к нему пленных. Это были двое метисов и четверо индейцев из племени пуэбло. Начался допрос. Пуэбло упорно молчали, но метисы, когда им пригрозили пытками, рассказали все, что знали. Рассказ их подтвердил предположение шерифа Аллана.
      Оказалось, что один из метисов был свидетелем, как несколько неизвестных ему пуэбло привели в ранчо кобылицу Ниль'хи. Дон Педро заплатил им довольно большую сумму золотом и разными товарами. Совершив сделку, пуэбло быстро удалились. Оба метиса уверяли, что на ранчо никогда не было белой девушки и они никогда не слышали о ней от дона Педро. Они единогласно высказали предположение, что пуэбло увели ее в свою деревню.
      По приказу Черной Молнии пленных отвели в сторону. Индейские воины держали с белыми друзьями короткий совет, пытаясь наметить новый план действий.
      - Проклятые псы, пуэбло, наверняка знают, какое племя похитило Белую Розу и кобылицу Ниль'хи, но не хотят сказать, - заявил Черная Молния. - Посмотрим, будут ли они так же упрямо молчать у столба пыток.
      - У меня к тебе большая просьба, вождь, - сказал Томек.
      - Мои уши всегда широко открыты для друзей, - ответил Черная Молния. - Пусть мой брат скажет, что ему надо.
      - Сохрани жизнь пленникам!
      Черная Молния посмотрел на него с удивлением.
      - Пленные должны погибнуть, - решительно заявил он. - Я убил бы их даже в том случае, если бы они выдали того, кто похитил Белую Розу. Только мертвые не проговорятся о том, что это мы напали на ранчо дона Педро. Собаки-пуэбло, конечно, меня узнали. Разве Нах'тах ни йез'зи не знает, что губернатор Нью-Мексико обещал высокую награду за мою голову? Ведь из-за этих денег Многогривый стал предателем. Пленные должны погибнуть, потому что они видели Черную Молнию и, хуже того, - вождей Зоркого Глаза и Хитрого Лиса, которые после похода снова вернутся в резервацию. Поэтому пусть Нах'тах ни йез'зи не просит помиловать пленных.
      - Вождь, я очень дорожу твоей безопасностью и жизнью других вождей. А ты не думаешь, что мне и моему другу тоже придется отвечать за нападение?
      - Угх! Мой брат прав, пленные могут знать и вас.
      - Ты не ошибаешься. Один из этих метисов был наездником дона Педро на родео. Я его узнал, и уверен, что и он узнал меня. И все же я прошу тебя: сохрани им жизнь!
      Среди индейцев раздались возгласы неудовольствия. Вожди Зоркий Глаз, Хитрый Лис и Палящий Луч стали бросать на Томека враждебные взгляды. Черная Молния не меньше их был разгневан, но овладел собой и жестко сказал:
      - Нах'тах ни йез'зи плохой советник. На тропе войны не подобает воину навлекать ненужную опасность на других. Если бы мне такое предложение сделал индеец, я бы томагавком развалил ему голову.
      Обеспокоенный боцман взглянул на Томека, но, увидев необыкновенное упорство на его лице, понял, что юноша не испугался угрозы и не собирается уступить.
      Томек в напряженной тишине спокойно всматривался в глаза Черной Молнии. Юный бледнолицый и грозный вождь апачей долго мерили друг друга глазами. Наконец Томек серьезно сказал:
      - Странно звучат твои слова, вождь. Я бы никак не посмел просить милости для пленных, если бы мне не грозила такая же опасность, как и вам. Ты сказал что если бы такое предложение сделал индеец, ты развалил бы ему голову томагавком. Апачи и навахи приняли меня в свою семью, поэтому я подчиняюсь твоим приказаниям. Подумай хорошенько, заслужил ли я это, и если да, убей меня!
      Он наклонился к Черной Молнии, но тот удивленно отпрянул и возмущенно воскликнул:
      - Угх! Неужели в тебя вселился злой дух? Чего ты от меня хочешь?
      Томек с достоинством выпрямился.
      - Послушай, вождь, и все вы, мои краснокожие братья, - сказал он. - Я объясню вам, почему прошу милости для наших пленных. Вопреки мнению некоторых белых, полагающих, что индейцы дикие и жестокие люди, я считаю вас людьми благородными. Я доказал это, надев на родео наряд, подаренный мне старейшинами апачей и навахов. Я обратился к вам, как к друзьям, помочь найти Белую Розу. Вы думаете, я сделал бы это, если бы не верил в вашу честность? Достойный человек не лишает жизни своего ближнего только потому, что временно сильнее его. Казнить пленного - это подлое убийство и поэтому я заступаюсь за пленных. Верю, что вы, неустрашимые и отважные воины, исполните мою просьбу.
      - У Нах'тах ни йез'зи, наверное, два языка. Сначала он уговорил нас выкопать военный топор, а теперь не хочет убивать врагов, - с жаром воскликнул Палящий Луч.
      - Ты плохо толкуешь мои слова, Палящий Луч. Я сказал, что убить человека можно только по необходимости, например, защищая собственную жизнь. Сейчас пленные нам не опасны. Убить их только потому, что они могут обвинить нас в нападении на ранчо, это обыкновенная трусость.
      - Значит, все бледнолицые поступают как трусы, потому что убивают индейцев без необходимости, - сухо вмешался вождь Зоркий Глаз.
      - Если рассуждать так, как мой краснокожий брат, то можно сказать, что все индейцы предатели, потому что Многогривый предал бледнолицым Черную Молнию, - парировал Томек.
      Палящий Луч выхватил из-за пояса томагавк. Его глаза пылали бешенством.
      - Ты лжешь, белая собака! - крикнул он в ярости. - Ты оскорбил нас всех.
      - И не думал, - спокойно возразил Томек. - Я только сказал, что у белых и у индейцев есть благородные, хорошие и... дурные люди. Неразумно поступает тот, кто судит всех по худшим примерам.
      - Угх! Нах'тах ни йез'зи сказал правду, - вмешался Хитрый Лис. - Но наш закон гласит, что только мертвые не выдают тайн. Поэтому мы должны убить пленных.
      - Таков наш военный закон, и кто нарушает его, подлежит смертной казни, - добавил Черная Молния, подавляя возмущение.
      - Все законы создали люди и люди могут их изменить, - ответил Томек.
      - Нах'тах ни йез'зи на языке бледнолицых значит "младший вождь". - снова заметил Хитрый Лис. - Вождю не подобает нарушать законы войны, а тем более заступаться за пленных.
      - Все подобает человеку, который защищает других, - твердо сказал Томек. - Так поступали все великие вожди, которых никто не может обвинить в нечестности.
      - Это, конечно, были бледнолицые? - с иронией спросил Хитрый Лис.
      - Да, это были белые, великие и благородные вожди не отдельных племен, а целых народов. Ведь это не кто иной, а именно Великий Белый Отец из Вашингтона, Авраам Линкольн даровал неграм свободу и даже вел из-за этого войну с белыми плантаторами юга.
      - Угх! Великий Белый Отец хотел добра, но другие белые его не слушали, - настаивал Хитрый Лис.
      - Мой краснокожий брат ошибается, - возразил Томек. - Многие бледнолицые хотели помочь не только неграм, но и индейцам. Например мой соотечественник, Павел Стшелецкий защищал индейцев и рабов, заступался за них перед Великим Белым Отцом Джексоном, который был еще до Авраама Линкольна. Стшелецкий написал в защиту обитателей Австралии книгу, которую мои красные братья называют говорящей бумагой.
      - Возможно, это и так, - согласился Зоркий Глаз. - Однако ни один великий вождь не защищает пленных вопреки законам войны.
      - Ты так думаешь? Так вот я расскажу тебе интересную историю. Прежде чем американцы завоевали себе независимость, их страной управляли англичане. Они были очень несправедливыми правителями, поэтому американские поселенцы, стремясь к независимости, начали неравную войну. На помощь американцам из Европы стали прибывать благородные люди, в частности, поляк Тадеуш Косцюшко. В звании полковника американской армии он храбро воевал против англичан, за что получил почести и награды. Так как он командовал частью целой армии, то был настоящим великим вождем. Во время осады крепостей Огаста и Найнти Сикс в Южной Каролине главнокомандующий генерал Грин под страхом смерти запретил щадить неприятелей. Несмотря на это, Косцюшко собственным телом защитил сорок англичан, не дав их казнить. За это он не только не был наказан, но получил благодарность от Вашингтона - вождя американского восстания.
      - О странных делах ты рассказываешь, Нах'тах ни йез'зи, - удивился Палящий Луч.
      - Добавлю еше, что правительство Соединенных Штатов произвело Косцюшко в генералы. Потом он вернулся на свою родину, где возглавил борьбу своего народа за свободу против захватчиков. Можно ли считать, что этот великий вождь поступил неправильно, защищая пленных?
      - Угх! Никто не назначил бы труса главнокомандующим! - согласился Черная Молния.
      - Надо отличать трусость от благородства, - ответил Томек. - Я просил моих краснокожих братьев о помощи, зная, что индейцы благородные воины, в сердцах которых живет храбрость, в противном случае ни я, ни мой друг не пошли бы с вами в военный поход.
      После этих слов настала долгая тишина. Томек и боцман встревоженно смотрели на своих грозных союзников. Черная Молния обвел взглядом лица краснокожих воинов и наконец заявил:
      - Угх! Нах'тах ни йез'зи - бледнолицый, но, несмотря на это, принадлежит к нашему племени. Никто не имеет права назвать тебя врагом индейцев, хотя слова твои странные и думаешь ты иначе, чем мы. Угх, ты прав. Храбрый и благородный воин не бывает трусом или предателем, даже если он защищает пленных. Ты доказал это, смело выступив против нас всех. Ради тебя и твоего друга я уже дважды нарушил закон, который установил сам. Хотя не все мне понятно, что ты говоришь, однако я выполню твою просьбу: сохраню жизнь и свободу пленным. Угх! Я сказал!
      - Спасибо тебе. Черная Молния. Теперь я горжусь тем, что "вы и мы принадлежим к одному племени", - ответил тронутый Томек.
      - Ты сказал то, что я хотел, браток, - горячо добавил боцман, с одобрением взглянув на юношу. - Ребята вы благородные и порядочные! Уверяю тебя, Черная Молния, что если капитан Мортон еще раз посмеет при мне назвать тебя бандитом, то ему не поздоровится! Скажу одно - все вы можете рассчитывать на меня.
      Большинство воинов были удивлены тем, что пленных оставили в живых. Несмотря на это, послушные вождю, они молча приняли его решение. Исподлобья наблюдали за юным бледнолицым братом. По-видимому, это был великий воин, если даже твердый и неуступчивый вождь исполнял его просьбы. Даже Палящий Луч не выдавал свой гнев. Скорее, он был опечален и задумчив. Все больше находил различий между собой и бледнолицыми друзьями вождя.
      Черная Молния не оставил своим воинам времени для размышлений: военный совет продолжался. Вождь представил свой план действий. Он предлагал всем отрядом направиться на юг и укрыться в горах Сьерра-Мадре. И только оттуда выслать лазутчиков к пуэбло индейцев зуни, чтобы узнать, не они ли напали на ранчо Аллана. Если это были зуни, то Салли должна быть у них. Предложение Черной Молнии было принято единогласно. Во всей этой местности зуни были единственными представителями индейцев племени пуэбло, а опытный в этих делах шериф не мог ошибиться.
      Отряд направился в путь, оставив легко связанных пленных на месте.
      Всадники быстро двигались на юго-запад, к виднеющимся на горизонте горам Сьерра-Мадре. По дороге к ним присоединился Красный Орел, высланный днем раньше к шерифу. По его словам, безутешная мать Салли засыпала его лавиной вопросов. С трудом ему удалось как-то успокоить ее уверением, что боцман и Томек с друзьями уже отправились на поиски ее дочери.
      Вскоре кавалькада достигла холмистого предгорья. Разведчики усердно прочесывали окружающую местность. Внезапно один из них на вспененном мустанге подскакал к Черной Молнии.
      - Угх! Угх! Среди холмов мы увидели огромного бизона! - воскликнул он в необычайном волнении.
      Черная Молния осадил своего мустанга.
      - Мой брат уверен в этом? - недоверчиво спросил он.
      - Угх! Я видел бизона собственными глазами. Два воина наблюдают за ним с вершины холма!
      Известие о встрече с бизоном моментально облетело всех воинов. Вожди Хитрый Лис и Зоркий Глаз сразу же подъехали к Черной Молнии.
      - Угх! Если разведчики говорят правду, то это явный знак того, что великий Маниту благоприятствует нашему походу и посылает нам животное, которое позволяло нашим отцам и отцам наших отцов вести в широкой прерии свободную жизнь. Вожди Хитрый Лис, Зоркий Глаз и мои белые братья пойдут со мной проверить, не привиделось ли это разведчикам, - сказал Черная Молния, соскакивая с лошади.
      Названные вожди быстро спешились. Хитрый Лис взял лук, стрелы и шкуру койота, необходимую при охоте на бизона. И все в необыкновенном волнении побежали к указанному разведчиком холму.
      Времена, когда в прериях паслись огромные стада бизонов , уже отошли в прошлое. Еще в 1872-1874 годах бизонов можно было встретить в прериях от Канады до Мексиканского залива, и от реки Миссури до Кордильер. Многотысячные их стада направлялись осенью на юг, где было теплее, а весной возвращались на север. Свободно пасущиеся стада бизонов были особенностью американских прерий до тех пор, пока не началось строительство Тихоокеанской железной дороги , которая разбила "тропу бизонов" на две части: южную и северную. Это и положило начало их истреблению. Искусственное разделение пастбищ резко изменило привычный образ жизни добродушных, беспомощных животных. Однако окончательно истребили их белые и индейские охотники за бизоньими шкурами. В начале двадцатого века, то есть в то время, когда Томек и боцман находились в Америке, бизоны на границе между Мексикой и Северной Америкой были уже редкостью. Поэтому нет ничего удивительного, что встреча с бизоном была для них столь необыкновенной.
      Воины продвигались вперед осторожно, скрываясь в высокой траве. На вершину холма взобрались ползком. Как зачарованные, всматривались они в одинокого бизона, спокойно щипавшего траву.
      Это был огромный экземпляр, метра три в длину и почти два - в высоту. Томек сразу же вспомнил варшавские уроки зоологии: "американский бизон отличается от польского зубра тем, что у него короче ноги, массивнее передняя часть тела, гуще шерсть и шире голова". Теперь он убедился в этом наглядно.