Возрастные кризисы

Однако, если пример жизни родителей и принятые в обществе стереотипы толкают молодых женщин к супружеству, как же тогда объяснить сегодняшним девушкам советы родителей, которые предлагают им подождать с замужеством? Неужели их предупреждения оказываются бесполезными? Дело в том, что на внутреннюю застенчивость молодых женщин влияет даже легкое принуждение [6]. Они хотят верить, что мужчина дополнит их и обеспечит им безопасность. Выйти замуж — это полшага, это способ оставить дом, не теряя дома. Произвольно из этого материализуется новый мир, театр, важные друзья, восхищение. Однако раннее замужество ограничивает свободу личности. Обязательство стать женой принято до того, как девушке разрешено (или она сама себе разрешила) бороться и сделать выбор в жизни. Перевешивает тяга к безопасности и единообразию, столь соблазнительному и в подростковом, и юношеском возрасте.

Проблема заключается в том, что многие молодые женщины не осмеливались (или им не было разрешено) пережить кризис личности. Поэтому они никогда полностью не становятся взрослыми.

Принцип «поддержки»

Герой фильма «Американские граффити» — студент высшей школы — не хочет расставаться со своей девушкой и со знакомым комфортабельным мирком и ехать в университет за 2000 миль. Расставание мучительно. Юноша колеблется и остается в объятиях любимой. Они цепляются друг за друга.

Подобная романтическая логика проявляется в песне:

"Только ты можешь изменить меня,

и это правда,

Ты — моя судьба".

Желание слиться с любимым естественно на этой стадии развития (так же как и ранее описанное стремление найти настоящее дело, а также людей и идеи, в которые слепо веришь). У молодых женщин оно совершенно естественно трансформируется в убеждение: «Мы можем ускорить свое развитие, примкнув к сильной личности».

Девушка Серена уехала из маленького городка в штат Иллинойс поступать в университет. Она верила в поддержку. В первый год обучения, когда все было так неопределенно, она страстно желала, чтобы ее друг Джим, парень из родного города, был рядом. Погрузившись в университетские будни, не замечая, что рядом люди разного пола, из разных мест, с разными системами ценностей. Серена уже не ощущала себя лидером. Она была песчинкой среди тридцати шести тысяч учащихся, увлеченных учебой в университете. «Я отчаянно желала, чтобы рядом был тот, кто понял бы, что я переживаю».

Джим, сильный, независимый юноша, писал ей в одном из писем: «Почему ты не можешь выбросить меня из головы?»

У Серены было одно преимущество перед другими привлекательными девушками. В своей семье она была старшей из детей и получила все привилегии первенца. Когда первой в семье рождается девочка, молодые отцы часто хотят подчеркнуть прежде всего ее способности, нежели пол, обучают дочь спортивным играм и учат ее быть всегда впереди. Ей предлагается интересная работа, и зачастую ожидается, что она сама будет зарабатывать на жизнь. Так было и с Сереной. Часто кажется, что у дочерей-первенцев отцы ищут дружбы, которой им недостает из-за занятости жен домашними делами. Этот феномен я наблюдала во многих жизнеописаниях. Это также было отмечено в исследовании молодых людей из Мичиганского университета, которые добились успеха. Их жены были не достаточно образованны и не поднялись на большие высоты, поэтому мужчины гордились дочерьми, достигшими успеха. Дочь часто бывает фавориткой, потому что она благотворно влияет на своего отца, не вступая при этом в соперничество с ним, в отличие от сына.

Однажды, надев элегантные колготки и туфли на высоком каблуке. Серена пришла в редакцию университетской газеты, надеясь произвести приятное впечатление на редактора. Он, парень, одетый в потрепанные джинсы, усмехнулся и предложил ей работу. Тоска по Джиму утихла, но девушка часто писала ему длинные письма.

Любовь в восемнадцать лет — это попытка, прислушиваясь к себе и к другим, понять, кто мы есть. Приятно слушать рассуждения о том, какие мы прекрасные и неординарные. Поэтому молодые любовники могут говорить всю ночь напролет или писать длиннющие письма — слова просто льются рекой.

Через год, приехав домой на каникулы, Серена словно вернулась в детство.

«Когда этим летом я встретила Джима, мы внезапно ощутили прилив любви». Они впервые были близки. Однако сексуальные отношения не смогли ликвидировать пропасть между ними. Серена и Джим не стали жертвой «принципа поддержки». Разница в их развитии была слишком очевидной.

Например, когда они пришли в новое городское кафе, Джим спросил: «Почему бы тебе не надеть туфли на низком каблуке?» Он был ниже Серены, но раньше не обращал на это внимания. А сейчас, казалось, он решил, что она должна быть ниже. «У меня туфли без каблуков».

Как и все его друзья, Джим еще не знал, кем хочет стать, а Серена знала. Она была исключением. Когда она пошла брать интервью, Джим взорвался: «Почему ты занимаешься своими делами, когда мы вместе? Как я ненавижу это слово — репортер!» (какая завистливая личность).

Джим начал встречаться с другой девушкой. Он демонстративно избегал любых разговоров с Сереной как о философских, так и о практических вещах. (Она единственная осмеливалась быть его достойным противником в спорах.)

«Это охладило наши чувства, — говорит девушка. — Фрагменты мозаики изменили свою форму и уже не подходили друг другу. Я решила, что нам обоим нужно больше свободы».

Дела наладились, когда оба почувствовали большую свободу друг от друга. Теперь, когда ей двадцать пять, Серена говорит:

«Джим был, вероятно, первым человеком, который помог мне повзрослеть». Она также признает, что любая из ее знакомых пытается превратить любимого парня в свою собственность. О, сколько слез и разочарований ожидает девушку, внушившую себе, что ее фантазии осуществились и она встретила своего единственного возлюбленного. Серена вовремя осознала это.

Замужество как способ вырваться из-под родительской опеки

Хотя чаще всего девушек подталкивает к замужеству желание составить одно целое с избранником, многие называют другую причину: «Я сделала это, чтобы избавиться от родительской опеки». Для девушек, которые воспитывались в условиях давления со стороны родителей, замужество — обычный способ вырваться из-под их опеки. Однако то, что на первый взгляд кажется «восстанием», обычно оказывается передачей зависимости.

Семнадцатилетняя Симона, как и многие девушки из авторитарных семей, чувствовала себя «приговоренной к пожизненному заключению». Младшая из шестерых детей, она была оставлена в «гнезде», и предполагалось, что она будет «укреплять семью». Матери это давало последнюю возможность выполнять ее материнскую роль, а отцу — осуществлять полный контроль. Для Симоны это означало отказ от учебы в университете.

Несмотря на то, что семья не была бедной, Симона пыталась отстоять свою независимость, с четырнадцати лет зарабатывая на жизнь. Она открыла свой счет в банке. Смогут ли две тысячи долларов выкупить ей свободу?

«Мы хотим, чтобы ты оставалась дома до двадцати одного года», — говорили ей родители. Отец настаивал на том, чтобы она работала. Но работа оказалась другой сдерживающей силой. Она работала на вязальной машине в фирме, выпускавшей трикотажные изделия. В этой же фирме работал ее отец, и Симона опять оказалась под его контролем. Девушка подчинялась отцу до тех пор, пока не встретила Франца. В этом эгоцентричном венгре ее привлекало лишь одно: он предложил ей выйти за него замуж. Франц стал средством в реализации ее стремления вырваться из-под родительской опеки: «Я решила, что лучшим средством избавиться от родительской опеки будут замужество и развод через год. В этом заключалась моя программа».

Однако природа распорядилась по-своему. Через девять месяцев после медового месяца Симона стала матерью и вскоре забеременела снова.

Однажды муж сообщил ей, что фирма предложила ему работу в Нью-Йорке. Симона воодушевилась.

«Я решила, родив второго ребенка, найти адвоката и начать бракоразводный процесс». Следующие пять лет показались ей двадцатью. Ей стоило немало терпения и воли убедить Франца, который не хотел ничего слышать о разводе, и игнорировать проклятия своих родителей.

В двадцать пять лет, в седьмую годовщину ее замужества как способа вырваться из-под родительской опеки (который, как выяснилось позже, оказался другой формой ловушки), Симона наконец-то избавилась от опеки. Описывая день своего освобождения, она, как и многие разведенные женщины, личность которых подавлялась в замужестве, сказала: «После развода мне показалось, что я скинула с себя неподъемный груз. Это был самый радостный день в моей жизни».

Начала

За последние годы произошли серьезные перемены во взглядах общества на взаимоотношения людей. Общество пересмотрело свое отношение к таким формам человеческого существования, как паломничество и жизнь в коммунах, к гражданским бракам и безбрачию, к матерям-одиночкам и бездетным парам, приняло эксперименты с би— и гомосексуальностью.

Барбаре тридцать один год, и она все еще одна. Она принадлежит к первому поколению женщин, которые решились на такие отступления от старых правил. Ее семья всегда достаточно снисходительно относилась к подобным проявлениям эксцентричности. Мать хотела видеть Барбару «принцессой» и полагала, что она выйдет замуж за богатого человека, отец же с удовольствием общался с дочкой, объясняя не по годам развитой девочке довольно сложные вещи. «Я думаю, он хотел, чтобы я как можно дольше оставалась ребенком и никогда не просила у него денег».

Очень рано Барбара осознала важную вещь: «Самое главное для ребенка — настойчиво учиться, если у вас есть проблемы с учебой». В восемнадцать лет она начала писать художественные рассказы. Они, конечно, были ужасны, однако ее это нисколько не беспокоило. Ее друг, писатель, сказал ей, что настойчивость, терпение — это все, что нужно, и как только она приложит максимум усилий, все пойдет.

Ее занимали мысли о том, кем она не хочет стать. «Я не собиралась, как испорченные и тупые дети, оставаться в пригороде. Ценности их родителей были пустыми, никчемными. Я не хотела быть обычным средним ребенком». Но она абсолютно не знала, как получить желаемое: квартиру и работу.

Барбара ушла от родителей в девятнадцать лет, бросив колледж и уехав с мужчиной старше ее. «Я не хотела жить с ним, хотя и пыталась уговорить себя: у меня не оставалось другого выбора, ведь я ничего не имела — ни денег, ни работы, ни знаний. Чтобы получить все это, мне пришлось бы четыре года потратить на учебу в колледже. Я этого не хотела». Мужчина — опытный, превосходивший ее по возрасту — мог ввести ее в мир взрослых. Через некоторое время она рассталась с этой временной фигурой, а к концу года нашла работу и получила служебную площадь. «Я начала блестяще, но сегодня мне не кажется, что это было так уж хорошо».

В двадцать пять лет Барбара вернулась в колледж и закончила его. На лето она нашла временную работу в офисе, а один из ее рассказов был напечатан и имел успех. В двадцать девять лет Барбара решила упорядочить свою жизнь, приблизив ее к размеренной жизни писателя. Она встретила удивительного мужчину — свою «настоящую любовь», как она полагала. «Я была очень рада. Я познавала его в течение года, пока писала, в этом году вышла моя первая книга, и я влюбилась». Сейчас Барбара и ее друг хотят объединиться. Она чувствует страх:

«Я не знаю, смогу ли жить вместе с ним», — однако впервые чувствует себя эмоционально удовлетворенной.

Желания Барбары противоречивы. «Почему я не такая, как все, не могу осесть, не доставлять кому-то беспокойство, родить ребенка и так далее. Я не хотела этого. Но чувствовала, что должна это сделать. В самые счастливые моменты моей жизни я не хотела обменять свою жизнь на чью-нибудь другую. А в самые несчастливые моменты я говорила себе: „Ну что же, ясно, что ты ничто, и никто никогда не захочет иметь с тобой дело“. Я всегда была очень привлекательна, холодна, рассудительна и никогда не тяготилась своей работой. Я люблю писать. Я хочу иметь все. И не думаю, что не смогу достичь этого».

Барбара относится к поколению молодых людей, которые отмели замкнутость и выбрали иной образ жизни. Человек может сохранять свои возможности открытыми и перемещаться от одного пробного обязательства к другому, ведя активный поиск людей, идей и стремлений, в которые он хочет верить, но при этом оставаться в переходном состоянии.

Однако сегодня социологи отмечают, что многие женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет живут в подвешенном состоянии. Они не могут выбрать карьеру или спланировать ее на продолжительный период, пока не решат, за кого выйдут замуж. Хотя зафиксировано много «пробных» браков, однако, как говорит социолог Гарри Вилле, «пробных» детей не бывает.

Ребенок, который сделает мою жизнь полной

Когда к двадцати годам у молодой женщины появится желание доказать всем, что она может что-то сделать и способна сама за себя отвечать, самым легким путем доказать свою «взрослость» будет для нее беременность. Всегда можно родить ребенка. Это даст матери необходимый толчок к развитию личности. Материнство может удовлетворить и оградить от опасений не прижиться в этом мире.

Современные теории пытаются объяснить желание женщин использовать свою анатомию, исходя из противоречивой концепции женской «внутренней опустошенности» (жизненный вакуум, напоминающий о себе до тех пор, пока он не заполнен), по Э. Эриксону, а также исходя из различных других причин, о которых пишет в книге «Психология планирования рождения ребенка» Эдвард Полман. Родив ребенка, женщина надеется доказать свою компетентность, сравняться со своей матерью, обольстить мужа, привлечь к себе внимание, заполнить свое время, стать бессмертной. Поразительно, что в этот перечень не вошло желание женщины сблизиться с другим человеком.

В последние годы мы наблюдаем большие изменения в развитии общественных и научных технологий. Появился совершенно новый тип женщины, которая пользуется контрацептивами. Заявил о себе феминизм, который последовал как реакция на книги по предупреждению беременности. Шире стали применяться методы стерилизации. Протест против «бездумного материнства» распространился во всех классах населения. В результате исследования, проведенного в 1971 году Дэниелом Янкеловичем, выяснилось, что только тридцать пять процентов женщин, закончивших колледж, и менее половины женщин, не учившихся в колледже, согласились с утверждением, что «очень важно иметь детей». Консультанты по выбору профессий говорят, что молодые студентки перестали рассматривать материнство как карьеру на всю жизнь, однако все еще придерживаются старых традиций.

Достаточно сильно идеи материнства влияют на девушек пятнадцати — девятнадцати лет. Рождаемость среди девушек двадцати и двадцати четырех лет составляла в 1960 году тридцать процентов. Такой же коэффициент отмечался у только что вышедших замуж девушек-подростков. Однако половина невест в этой возрастной группе шла к алтарю только под давлением обстоятельств.

Девушки из бедных семей не стремились рожать, но не видели другого выхода. Когда они уходят из подготовительной школы, у них нет никаких перспектив. Им оставалось лишь следовать той модели, которую предлагало окружение: родить ребенка от красивого молодого человека, желательно от мужа.

Но все течет, все изменяется. Второе место по частоте проведенных операций в Америке после удаления миндалин в настоящее время занимает аборт.

Обязательные граффити

Вернемся к истории средней американской девушки. Она, вероятно, окончила подготовительную школу, но не колледж. Находит временную работу, выходит замуж в двадцать один год и уходит с работы сразу после создания семьи. Она остается в домашней обстановке до тридцати пяти лет. Как женщина будет проводить вторую половину своей жизни, общественным мнением не планируется.

Средняя американская женщина, вероятно, вернется на работу в тридцать пять лет, когда ее младший ребенок пойдет в школу. Она уже может подумать о своей карьере или, что более вероятно, стать клерком на следующую четверть века. Этот параграф должен быть записан на стенах женских туалетных комнат во всех подготовительных школах.

Над юношей тоже довлеет мнение о необходимости женитьбы. Практически на каждую женщину с подавленной ранним браком личностью приходится, вероятно, молодой мужчина, который попадает в эту ловушку прежде, чем он сможет осознать свои скрытые таланты. По результатам опроса пяти тысяч человек, окончивших школу, выяснилось, что люди, которые сразу пошли работать или погрузились в семейные заботы, люди, которые были все время заняты и более скованны, проявляли меньше любопытства и не были заинтересованы в приобретении нового опыта.

По крайней мере, временно такие молодые люди терпят поражение при определении своего статуса и выбирают тропу, проложенную их отцом, матерью, учителем, религиозным лидером или группой. Они оказываются в состоянии, которое я называю подавленным. (Это совпадает со статусом, определенным Марена как «подавленная личность».) Понятно, что один из самых популярных способов вырваться из этого состояния — развод. Ранние браки распадаются в два раза чаще, чем заключенные в более зрелом возрасте.

Женщина после колледжа

Казалось бы, судьба домохозяйки чаще всего должна быть уделом женщины с начальным образованием, но это случилось и со многими из тех, кто закончил колледж. Какой шок испытывали девушки, если школьные наставления: быть веселыми и трудолюбивыми, как юноши, — заменялись другими: доставляй удовольствие, но не соперничай, будь любимой, но не амбициозной, найди мужчину, отодвинь учебу на второй план (ее нетрудно совместить с созданием семьи).

Разве не удивительно, что у большинства девушек после колледжа личность подавлена? Обескураженные внешним миром и ослабленные своими внутренними страхами, они отказывались искать собственную форму выражения и дальнейшую жизнь. Они не переживали кризис в развитии и росте личности, который неминуемо возникает в процессе поиска. После окончания колледжа большинство молодых женщин искали мужчину, и если поиск не был успешен, они переживали кризис, связанный с вопросом: «Почему я до сих пор не замужем?» Как только этот вопрос был решен, развитие их личности прекращалось, по крайней мере, на этот период.

Сравнение процесса развития личности молодых мужчин и женщин, обучающихся в колледже, окончательно разрушило представление о разделяющем их барьере. Анна Константино-полис провела опрос девятисот пятидесяти двух молодых студентов Рочестерского университета, используя метод оценки развития личности по Эриксону, оценив каждого студента. Вот какие были получены результаты.

Женщины казались более зрелыми при поступлении в университет, однако только мужчины целенаправленно продвигались вперед по пути развития своей личности в течение всех четырех лет обучения. Академическое окружение поддерживало и стимулировало студентов-мужчин к выбору карьеры и к приобретению уверенности в себе. То же самое окружение вызывало у студенток чувство подавленности личности. Человек с подавленной личностью (по Марсиа) не способен восстать против своих родителей, учителей или друзей, которые ожидают от него чего-то иного, отличного от того, что он сам хочет или чувствует. Несмотря на это, они хорошо работают, но всегда чувствуют себя неудачниками. Многие из молодых женщин чувствовали, что должны выбирать между карьерой и созданием семьи. Перед молодым мужчиной такая проблема не стоит. Таким образом, пока студентки не решат, что предпочесть, они не смогут дальше развивать свою личность.

Найти правильное "я"

Почему мы не можем поспешить и найти абсолютную истину в двадцать один год?

Представление о правильном "я", которое лежит в основе практически всех идеалов, взято из области романтической литературы. Родители не защитили нас от необходимости решения проблем безопасности, управления, ревности, соперничества. Стратегия жизни, которую мы сами разрабатываем, делает нас как нежными и любящими, так и жестокими соперниками, формирует нас внутренне в соответствии с нашим характером, приобретенным в детстве.

Чтобы познать самого себя в полном смысле этого слова, человек, вероятно, должен осознать все черты своего характера. Такая возможность предоставляется нам при продвижении через критические ступени развития. Однако все не так просто. Человек, продвигающийся от ступени к ступени, поглощен решением задач развития, которые ставятся на том или ином этапе. И даже если одна часть нашего "я" хочет стать индивидуумом, другая часть "я" всегда находится в поисках кого-то или чего-то, чтобы отказаться от этой свободы.

Глава 7. ПРОБЛЕМЫ ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ СУПРУГОВ

Утро в Калифорнии. Прекрасное лицо молодой женщины дрогнуло. Она приподняла ресницы и открыла глаза. Ослепительный мир предстал перед ней во всех красках. Но что-то нарушало эту идиллию. О да, обещание!… Она поклялась, что сегодня, в день своего рождения, наконец определится в жизни. Вместо этого она (женщина, весящая не более ста фунтов [7]) лежит тихо, чувствуя себя толстой и загнанной в угол. За ее дачным домиком фанаты физической культуры, танцуя, идут по песку под лучами южного калифорнийского солнца. Всего лишь несколько лет назад эта картина в точности соответствовала ее представлениям о будущем.

Жизнь, полная приключений и нервного возбуждения, энергии и романтики, творчества, — так Нита представляла свою мечту в двадцать лет. Хотя Ните уже исполнилось двадцать пять, по уровню своего развития она все еще находится на ступени отрыва от родительских корней и воспринимает мир на уровне метаний и поисков двадцатилетней девушки. Это не так уж необычно. Хотя возрастные рамки каждого периода развития приблизительно определены, возраст индивидуумов может значительно различаться. Снова все дело в последовательности.

Ян проснулся и уже встает. Она смотрит на спину мужа. Каждое утро, когда он собирается на работу, ритуал повторяется вплоть до мелочей. Он надевает белый халат для работы в лаборатории, сматывает ленты электрокардиограмм и укладывает их в свой портфель. Она завидует его дисциплинированности. Но по-настоящему ее привлекает в нем умение рисковать.

Ян познакомил ее с риском путешествий на каяке, на доске для виндсерфинга. Они карабкались в горы, мчались на лыжах, обгоняя ветер. Нита поражалась возможностям своего тела. В связке с Яном она быстро поднималась на крутые склоны, свободно качалась на тросе, вбивая опоры во враждебный гранит. Мысль о том, что она все это может, возбуждала ее!

В нем она всегда чувствовала кипящую энергию. Когда она прислонялась к нему, происходил обмен энергией, и ей казалось, что она впитывает его сок. В ней снова появлялось чувство оптимизма.

Ян всегда должен был дойти до вершины горы или до последнего поворота реки. Он всегда был таким устремленным. Она же присоединилась к его целям, не имея своих.

"Это было опорой для меня, и такое положение меня устраивало. Ян очень гордился мной. А я чувствовала, что мы достигли зрелости в наших отношениях. Он совсем не походил на моего отца. Занятия отца были, скажем так, более цивилизованными. Ян ведет себя со мной как с взрослым человеком.

Однако он не говорит, как устроить мою жизнь".

Для того чтобы понять, почему Нита, относящаяся к себе очень серьезно, чувствует себя такой закомплексованной и раздраженной, необходимо оценить ту пропасть, которая пролегла между образом жизни и правилами, которые дала ей семья. и тем имиджем, который она установила для себя. В первые восемнадцать лет жизни размеры мирка Ниты были очень малы. Ее родители — истинные католики. Девочка росла в маленьком провинциальном калифорнийском городке, посещала приходскую школу для девочек. Никто не знал, почему она вдруг избрала такой радикальный путь. Вероятно, период отрыва от родительских корней проходил у нее очень жестко. Она поступила в колледж и попала в более традиционную среду.

Студенческий городок Беркли был далеко от дома, однако только географической удаленности ей было недостаточно. Она пошла дальше. Попав в одну комнату с сексуально искушенной соседкой, Нита решила отойти от своих моральных устоев. Она принудила своего друга по учебе на подготовительных курсах переспать с ней. В течение нескольких месяцев Нита вращалась в новом окружении. Она была шокирована переменой, которая с ней произошла. Лишенная простой исповеди после всего, что с ней произошло, мысленно она хотела вернуться обратно. «Я хотела, чтобы мама сказала мне, что все хорошо».

Нита ночевала в городском парке, спорила с полицией и постоянно сталкивалась с обычным насилием. Однако, выступая под обязательным тогда ритуальным знаменем «к черту систему», эта маленькая хорошая девочка была до смерти напугана и искала выход.

Она приняла решение. «Беркли абсолютно лишил мои паруса ветра». Ее прыжок был великолепен. Она отказалась от работы летом в Сан-Франциско и, довольная, вернулась домой. «Я должна была укрыться где-то».

На всякий случай девушка отправила заявку в Стенфорд, думая, что ей откажут. Это позволило бы ей успокоиться и дало время для небольших разъездов. Совершенно очевидно, что она пыталась создать для себя мораторий. Но Стенфорд не оправдал надежд Ниты. Ее приняли.

Господи, какое там было окружение! Девушки ходили на занятия в нейлоне, и по их определению Нита была настоящей хиппи. Она вовсе не пыталась произвести такое впечатление, однако решила играть эту роль. Связавшись с молодой женщиной дурного поведения, искушенной Джессикой из Нью-Йорка, однажды она объявила соседкам по комнате: «Ночью мы пойдем развлекаться». Они стали появляться во всех злачных местах, и вскоре эти походы превратились для них в самое обычное и даже обязательное дело, как для других — пить чай в университетском женском клубе. Они не мусорили, не ругались, никогда ничего не ломали. Они не делали того, за что их могли бы арестовать, так как в этом случае лишились бы поддержки родителей.

Летом после первого курса Нита решила сделать следующий прыжок, согласилась отправиться с Джесси через всю страну для организации детского драматического театра. В последний момент она отказалась от своих «семимильных ботинок». В конце августа в отношениях с Джессикой стал намечаться разрыв. Подруга начала ее игнорировать. И Нита пересекла континент для того, чтобы навестить своего друга в Бостоне.

Уже на последнем курсе Нита призналась: «Я все еще не чувствую себя независимой».

Каждый человек решает задачи развития и реагирует на собственные предпринятые усилия в свойственной только ему манере.

Одни из нас делают несколько осторожных шагов вперед, затем один или два назад, а потом длинный скачок до максимальной отметки. Другие предпочитают плавающие ситуации:

«Я не могу выполнить этого, если не определю конкретный срок» или «Если у меня будет опора, то я всегда смогу пройти через это». Третьи при столкновении с любой задачей отходят на время в сторону, отвлекаясь на посторонние дела.

Манера Ниты решать задачи заключалась в гигантском прыжке и последующем отступлении. Она начинает приходить в себя, забывая все свои тревоги, только тогда, когда созревает для следующего прыжка. И становится просто несчастной, если не может его сделать. Мы видели, как повторялась ее модель поведения. Она бросается в Беркли и к своему другу, затем ищет укрытия дома, потом бежит в Стенфорд. Она болтается с Джессикой, затем отступает и пытается внести коррективы в свою жизнь. Она дурачит вас, так как кажется, что она предпринимает какие-то шаги. Однако если присмотреться повнимательнее, то окажется, что она просто «специалист по побегам».

Уже на старшем курсе Нита продвинулась в сексуальном плане, использовав свой прошлый опыт. Ее энергия поражала всех. Зоология была ее любимым предметом. Для успешной карьеры не хватало только желания. Добавьте сюда влиятельную фигуру (практически архетип) профессора по английскому языку. Когда она сделала необычную курсовую работу, он пригласил ее на специальные занятия.

«Он опекал меня, он думал, что я стану хорошей писательницей. Это было очень трогательно».

Хотя у нее были литературные способности, каждый раз, когда у нее получалось что-то стоящее, Нита считала это простой случайностью.

«Я действительно не думала, что умею писать, до тех пор, пока мне не указали на это. Я хваталась за соломинку. Я не верила в свой талант и не знала, что с ним делать. Моя нерешительность не нравилась профессору». И самое главное, о чем говорит Нита: «Он не смог мне подсказать, как определиться в жизни». В конце концов, ее учитель сказал: «Вас могут напечатать».

Наступил период «замороженного» состояния.

Нита перестала посещать его занятия: она не чувствовала, что могла бы писать как Лессинг или Воннегут, и поэтому вообще больше не могла писать. «Я боялась, что он поймет, как я бездарна и как велико было его заблуждение относительно меня».

Несмотря на все ее заявления о том, что она феминистка, ясно, что Нита просто находилась в опасной оппозиции к двум родительским фантомам. Она хотела выразить свои амбиции, сделать карьеру и найти свой путь в жизни. Но у нее был авторитарный отец, который считал, что девушки не должны делать карьеру, а мать, верная традициям семьи, постоянно твердила Ните, что она должна стать хорошей женой.

Предполагали ли родители, что она может стать другой, не такой, как ее мать? Неужели кто-нибудь пожелает женщину, которая одержимая сама собой? Конечно, как говорит Нита, только мужчина с совершенно иными, нежели у ее отца, взглядами.

Может быть, ей надо было сделать ставку на свой талант, поверить в то, что, добившись успеха, она сможет позднее претендовать на вознаграждение в любви (как делают мужчины)? А что, если бы она, овладев предметом, стала только посредственным исполнителем? Что выйдет из устремленной женщины, испытавшей срыв?