Утро, день, ночь

— Мы отплываем. Я только позвоню.

Она наблюдала, как Стенфорд большими шагами идет к телефонной будке, и не могла понять, почему он не пользуется телефонами яхты.

А в будке Стенфорд уже говорил телефонистке:

«Банк Сумитомо в Токио…» Пятнадцать минут спустя он поднялся на борт яхты, кипя от ярости.

— Мы остаемся здесь на ночь? — спросил капитан Вакарро.

— Да, — рявкнул Стенфорд. — Нет! Идем на Сардинию. Немедленно!

***

Коста— Смеральда -один из самых дорогих курортов Средиземноморья. Маленький городок Порто-Серво — рай для богатых, многие виллы в округе построены Али-Ханом.

Как только они пришвартовались, Гарри Стенфорд направился к телефонной будке.

Дмитрий последовал за ним, естественно, оставшись снаружи.

— Соедините меня с Банка д'Италия в Риме… — Дверь захлопнулась.

Разговор занял полчаса. Из телефонной будки Стенфорд вышел мрачнее тучи. Дмитрию оставалось лишь гадать о происходящем.

***

На ленч Стенфорд повел Софию в «Ди Вакка», ресторан на пляже. Заказывал, естественно, Стенфорд.

— Мы начнем с malloreddus «Хлопья из муки, полученной из твердых сортов пшеницы.». Потом porceddu «Поросенок, приготовленный с миртом и лавровым листом.». Пить будем «верначчию», а на десерт возьмем sebanas «Маленькие оладьи со свежим сыром и пропущенной через мясорубку цедрой лимона, залитые мелом.».

— Bene, signer «Хорошо, синьор (испан.)». — Официант удалился, почувствовав, что имеет дело со знатоком местной кухни.

Стенфорд повернулся к Софии и почувствовал, как у него екнуло сердце. Двое мужчин, сидевших за столиком у входа, пристально смотрели на него. Оба были в темных костюмах, несмотря на яркое солнце. Они даже не притворялись туристами. «Они следят за мной или это совершенно посторонние люди, — подумал Стенфорд. — Похоже, у меня разыгралось воображение. Надо бы успокоиться».

— Я никогда не задавала тебе этого вопроса, — услышал он голос Софии.

— Чем ты, собственно, занимаешься?

Стенфорд улыбнулся. До чего приятно общаться с человеком, который ничего о тебе не знает.

— Я удалился от дел. Ушел на покой. Теперь вот путешествую, наслаждаюсь жизнью.

— И все один? — сочувственно спросила она. — Должно быть, тебе бывает очень тоскливо. Ему с трудом удалось подавить смех.

— Да, случается. Я рад, что сейчас со мной ты. Она погладила его по руке.

— Я тоже, саго.

Уголком глаза Стенфорд заметил, что двое мужчин уже ушли.

***

После ленча Стенфорд, София и Дмитрий вернулись в город. Стенфорд вошел в первую же телефонную будку.

— Соедините меня с банком «Лионский кредит» в Париже…

— Удивительный человек. — София не отрывала глаз от Стенфорда.

— Другого такого нет, — согласился Дмитрий.

— Вы с ним давно?

— Два года.

— Вам повезло.

— Я знаю. — Дмитрий направился к телефонной будке, встал чуть правее ее и услышал слова Стенфорда:

«Рене? Ты знаешь, почему я звоню… Да… Да… Сделаешь?… Чудесно! В его голосе послышалось облегчение. — Нет…, не здесь. Давай встретимся на Корсике… Отлично… После нашей встречи я смогу вернуться домой… Спасибо тебе, Рене».

Стенфорд повесил трубку. Постоял, улыбаясь, затем вновь взялся за трубку и позвонил в Бостон. Ответил женский голос:

— Приемная мистера Фитцджералда.

— Это Гарри Стенфорд. Соедините меня с ним.

— О, мистер Стенфорд! Извините, но мистер Фитцджералд в отпуске. Не может ли…

— Нет. Я возвращаюсь в Штаты. Передайте ему, что я хочу встретиться с ним в Роуз-Хилл в понедельник, в девять утра. Пусть захватит с собой экземпляр моего завещания и нотариуса.

— Я попытаюсь…

— Не пытайтесь. Сделайте, дорогая. — Он вновь повесил трубку и постоял какое-то время, глубоко задумавшись. Из телефонной будки он вышел, уже приняв решение.

— У меня есть кое-какие дела, София. Иди в отель «Питрицца» и подожди меня там.

— Хорошо, — игриво ответила она. — Только не задерживайся.

— Не задержусь.

Мужчины проводили ее взглядом.

— Возвращаемся на яхту, — бросил Стенфорд Дмитрию. — Мы отплываем.

Дмитрий изумленно уставился на него.

— А как же…

— Найдет себе другого кавалера, он и отвезет ее домой.

***

Когда они вернулись на яхту, Стенфорд сразу же поднялся на мостик к капитану Вакарро.

— Идем на Корсику. Готовьтесь к отплытию.

— Я только что получил уточненный прогноз погоды, синьор Стенфорд. К сожалению, обещают сильный шторм. Нам было бы лучше переждать…

— Я хочу, чтобы мы незамедлительно вышли в море, капитан.

Капитан Вакарро замялся.

— Надо ли испытывать судьбу, сэр. Это libeccio — юго-восточный ветер. Нас встретят высокие волны, шквальные порывы ветра.

— Ничего страшного. — Встреча на Корсике решала все проблемы. Стенфорд повернулся к Дмитрию. — Договорись о вертолете. Пусть заберет нас с Корсики и доставит в Марсель. Позвони из телефона-автомата.

— Да, сэр.

Дмитрий Камински сошел на пристань и зашагал к телефонной будке.

Двадцать минут спустя яхта «Голубые небеса» взяла курс на Корсику.

Глава 4

Его идолом был Дэн Куэйл «Вице-президент США в 1988-1992 гг.», и в своих рассуждениях он часто ссылался на него.

— Мне без разницы, что о нем говорят, он единственный политик, защищающий истинные ценности. Семья — вот основа основ. Без крепкой семьи эта страна полетит в тартарары. Все эти молодые парни и девки, живущие в грехе, рожающие детей, — это катастрофа. Неудивительно, что преступность растет как на дрожжах. Если Дэн Куэйл будет баллотироваться в президенты, я наверняка отдам за него свой голос. — Грустно, конечно, что он не имел права голосовать, все из-за этого идиотского закона, думал он, но из политиков только Куэйл заслуживал избрания на пост президента.

Детей у него было четверо: восьмилетний Билли и три девочки — Эми, Кларисса и Сюзан, соответственно десяти, двенадцати и четырнадцати лет. Чудесные дети, и он обожал их компанию. На уик-энды он просто не принадлежал себе. Все свое время он отдавал детям. Жарил для них мясо, играл с ними, водил в кино и на стадионы, помогал с домашними заданиями. Все соседские дети тоже обожали его. Он чинил им велосипеды и игрушки, приглашал на пикники, которые устраивал для своей семьи. Его прозвали Папой.

***

В то солнечное субботнее утро он сидел на трибуне, наблюдая за бейсбольным матчем. Мягкое солнце, редкие белоснежные облака, плывущие по синему небу, и его восьмилетний сын Билли, выглядевший куда взрослее в форме Малой лиги и с битой в руках. Рядом с Папой сидели три дочери и жена. «Ну до чего же все хорошо, — радостно думал он. — И почему другие семьи не могут быть такими же, как наша?» Игра подходила к концу, счет был равный, Билли готовился отбить мяч.

— Задай им перцу, Билли! — крикнул Папа. — Пусть попотеют.

Билли ждал мяч, но тот летел быстро и низко. Билли взмахнул битой и промахнулся.

Подача перешла к сопернику. С трибун, заполненных родителями и друзьями игроков, неслись радостные крики и горестные стоны. Билли потерянно наблюдал, как команды меняются местами.

— Все нормально, сынок, — выкрикнул Папа. — В следующий раз не промахнешься!

Билли попытался улыбнуться и последовал за остальными игроками, но Джон Коттон, тренер команды, остановил его.

— Уходи с поля! — бросил он.

— Но, мистер Коттон…

— Быстро. Вон отсюда.

Отец Билли с изумлением наблюдал, как его сын покидает поле. «Это же невозможно, — думал он. — Билли надо дать еще шанс. Я поговорю с мистером Коттоном и все ему объясню». В этот момент зазвонил сотовый телефон. Он ответил после четвертого звонка. Номер знал только один человек. «Ему же известно, что я терпеть не могу заниматься делами в уик-энды», — мелькнула злая мысль.

Он неохотно выдвинул антенну, нажал кнопку, бросил в микрофон: «Слушаю».

Говорил только его собеседник. Папа слушал, время от времени кивая.

— Да, — наконец произнес он. — Я понял и позабочусь об этом. — Он убрал телефон.

— Все в порядке, дорогой? — спросила жена.

— Нет. К сожалению, нет. Меня вызывают на работу. А я собирался пригласить вас завтра на пикник. Жена взяла его за руку.

— Не волнуйся, дорогой, — по голосу чувствовалось, что она очень его любит. — Твоя работа важнее.

"Не важнее семьи, — мысленно возразил он. — Дэн Куэйл меня бы понял.

— Внезапно зачесалась рука. — С чего бы это? — почесываясь, подумал он. — Пожалуй, надо обратиться к дерматологу".

***

Джон Коттон работал помощником менеджера в местном супермаркете. Крупный мужчина лет пятидесяти с небольшим, он согласился тренировать команду Малой лиги, потому что в ней играл его сын. Эту игру его команда отдала. Из-за Билли.

Супермаркет закрылся, и Джон Коттон шагал к своему автомобилю, когда к нему подошел незнакомец со свертком в руке.

— Извините, мистер Коттон.

— Да?

— Вас не затруднит уделить мне минуту-другую.

— Магазин закрыт.

— О, речь не об этом. Я хотел поговорить с вами о моем сыне. Билли очень расстроен, ведь вы сняли его с игры и сказали, что больше он играть не будет.

— Билли — ваш сын? Я сожалею о том, что он вообще вышел на поле. В будущем такое не повторится.

— Вы несправедливы к нему, мистер Коттон, — с жаром воскликнул Папа.

— Я знаю Билли. Он станет отличным игроком. Вот увидите. Уже в следующую субботу…

— Он не будет играть в следующую субботу. Я отчислил его из команды.

— Но…

— Никаких «но». Отчислил, и точка. Если с этим все ясно…

— Нет, не все. — Отец Билли развернул бумагу и достал бейсбольную биту. В его голосе слышались просительные нотки. — Билли играл этой битой. Посмотрите сами, она со щербинами. Нельзя же наказывать его только за то…

— Послушайте, мистер, плевать мне на эту биту. Ваш сын отчислен из команды! Отец Билли тяжело вздохнул.

— Вы уверены, что ваше решение окончательное?

— Абсолютно.

Коттон протянул руку, чтобы открыть дверцу, и в этот момент отец Билли ударил бейсбольной битой по заднему окну. Стекло, естественно, разлетелось вдребезги Коттон вытаращился на него, — Что…, что вы делаете!

— Разогреваюсь, — объяснил Папа и вновь взмахнул битой.

На этот раз удар пришелся по колену Коттона. Джон Коттон вскрикнул и упал на асфальт, корчась от боли.

— Сумасшедший! Помогите! Отец Билли присел рядом на корточки, обаятельно улыбнулся.

— Еще один крик, и я раздроблю вам вторую коленную чашечку.

Коттон замер, побледнев от ужаса.

— Если мой сын в следующую субботу не выйдет на поле, я убью вас и убью вашего сына. Надеюсь, это понятно?

Коттон заглянул в глаза Папы и кивнул, изо всех сил стараясь не закричать от боли.

— Отлично. О нашем разговоре никому знать не надо. У меня есть друзья.

Папа посмотрел на часы. На ближайший рейс до Бостона он успевает.

Вновь зачесалась рука.

***

В воскресенье, в семь утра, мужчина, одетый в костюм-тройку и с дорогим кожаным «дипломатом» в руке обогнул Копли-сквер, свернул на Стюарт-стрит и, миновав парк Плаза Кастл, вошел в Бостон-Траст-Бил-динг. Он направился прямо к охраннику. В громадном здании арендовали помещения десятки фирм, так что мужчина не сомневался, что охранник просто не может знать всех работающих здесь в лицо.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Доброе утро, сэр. Могу я вам чем-нибудь помочь? Мужчина вздохнул.

— Мне не сможет помочь даже Господь Бог. Они думают, что мне нечем заняться в воскресенье, кроме как выполнять работу, порученную другим.

Охранник сочувственно покивал.

— Я вас понимаю, — и пододвинул регистрационную книгу. — Распишитесь, пожалуйста.

Мужчина расписался и зашагал к лифтам. Его интересовала фирма, расположенная на пятом этаже. Поэтому он поднялся на шестой и спустился по лестнице на один этаж. Нужную ему дверь он без труда нашел по табличке:

«РЕНКУИСТ, РЕНКУИСТ И ФИТЦДЖЕРАЛД, АДВОКАТЫ»

Оглядевшись, мужчина убедился, что коридор пуст, открыл «дипломат» и достал комплект отмычек. Ему потребовалось пять секунд, чтобы справиться с замком. Он переступил через порог и закрыл за собой дверь.

Старомодная мебель в приемной как нельзя лучше соответствовала духу одной из лучших адвокатских контор Бостона. Мужчина постоял, сопоставляя увиденное с полученными инструкциями, затем двинулся к прорезанной в дальней стене двери, ведущей в комнату, где хранилась документация. Там его встретили металлические сейфы с буквами алфавита на передней панели. Его интересовал только один, помеченный «Р — С». Дверца, естественно, открываться не пожелала.

Из того же «дипломата» мужчина достал ключ-заготовку, напильник и плоскогубцы. Ключ осторожно вставил в замок и чуть повертел из стороны в сторону. Вытащил, внимательно осмотрел черные отметины. Зажав ключ в плоскогубцах, начал выпиливать черное. Вновь вставил ключ в замок, повторил процедуру. При этом он что-то напевал себе под нос и улыбнулся, внезапно поняв, какой мотив вертится у него в голове. «Далекие края».

«Поеду— ка я в отпуск со всей семьей, -радостно подумал он. — В настоящий отпуск. Готов спорить, детям Гавайи понравятся».

Дверца открылась, мужчина выдвинул пару ящиков, нашел нужное ему досье. Вытащив из «дипломата» портативный фотоаппарат «пентакс», он принялся за работу. На съемку у него ушло десять минут. Вынув из «дипломата» несколько салфеток, он прогулялся в туалет и смочил их водой. Вернулся в комнату, где стояли сейфы с документацией, мокрыми салфетками собрал с пола металлические опилки, закрыл сейф, ретировался в коридор, запер дверь адвокатской конторы и покинул административное здание.

Глава 5

В море ближе к вечеру капитан Вакарро заглянул в каюту Гарри Стенфорда.

— Синьор Стенфорд…

— Да?

Капитан указал на электронную карту на стене.

— Боюсь, погода ухудшается. В проливе Бонифачо «Узкий пролив между островами Корсика и Сардиния.» libeccio дует с максимальной силой. Я предлагаю укрыться в бухте, пока…

Стенфорд оборвал его.

— Это хороший корабль, а вы хороший капитан. Я уверен, что эти трудности вам по плечу.

Капитан Вакарро переминался с ноги на ногу.

— Как скажете, синьор. Я сделаю все, что в моих силах.

— Я в этом уверен, капитан.

***

Гарри Стенфорд сидел в кабинете, планируя стратегию ближайших дней. Он встретится с Рене на Корсике и все уладит. Потом вертолет доставит его в Неаполь. Он зафрахтует самолет и улетит в Бостон. «Все складывается наилучшим образом, — решил он. — Мне нужно сорок восемь часов. Всего сорок восемь часов!»

***

Проснулся он в два часа ночи. Яхту немилосердно качало, за иллюминаторами завывал ветер. Стенфорду случалось попадать в шторм, но этот, пожалуй, был из самых сильных. Гарри Стенфорд поднялся с кровати, оперся о столик, чтобы не упасть, и направился к электронной карте. Яхта находилась в проливе Бонифачо. «Мы должны прибыть в Аяччо через несколько часов, — прикинул он. — А уж там будем в полной безопасности».

***

События, случившиеся позднее, породили немало версий. В газетах писали, что сильным ветром с палубы сдуло нескольких человек. Стенфорд пытался их спасти, но яхту сильно качнуло, он потерял равновесие и полетел за борт. Дмитрий Камински увидел, как он падает в воду, и тут же бросился к аппарату внутренней связи.

— Человек за бортом! — передал он на капитанский мостик.

Глава 6

Капитан Франсуа Дюрер, шеф корсиканской полиции, пребывал в отвратительном настроении. Остров наводнили туристы, вечно остающиеся без паспортов, бумажников, детей. Жалобы так и сыпались на маленькое полицейское управление, расположенное в доме 2 по бульвару Наполеона, рядом с улицей Сержанта Касалонги.

— Мужчина украл мою сумочку…

— Мой корабль отплыл без меня. Жена на борту…

— Я купил эти часы у уличного торговца. Он подсунул мне пустой футляр…

— В аптеках нет таблеток, которые мне нужны… Проблемы, проблемы, проблемы. А теперь к ним добавился еще и покойник.

— У меня на это нет времени, — рявкнул капитан.

— Но они ждут, — возразил его помощник. — Что мне им сказать?

Капитану Дюреру не терпелось уехать к любовнице, и у него едва не вырвалось: «Пусть везут труп на какой-нибудь другой остров». Однако он все же возглавлял полицию Корсики.

— Ладно, — вздохнул Франсуа Дюрер. — Я их приму.

Минуту спустя в его кабинет вошли капитан Вакарро и Дмитрий Камински.

— Присаживайтесь, — в тоне Дюрера не чувствовалось любезности.

Мужчины сели на стулья.

— А теперь расскажите, что произошло.

— Полной уверенности у меня нет, — начал капитан Вакарро. — Сам я этого не видел… — Он повернулся к Дмитрию Камински. — Вот единственный свидетель. Ему и рассказывать.

Дмитрий глубоко вздохнул.

— Это ужасно. Я работаю…, работал у этого человека.

— Кем, месье?

— Телохранителем, массажистом, шофером. Наша яхта этой ночью попала в жестокий шторм. Качало немилосердно. Он попросил сделать ему массаж. Хотел расслабиться. Потом попросил принести ему таблетку снотворного. Я пошел за ней в ванную. Когда вернулся, он стоял на палубной веранде, у поручня. Волны кидали яхту с борта на борт. Он держал в руке какие-то бумаги. Одна вылетела, он попытался схватить ее, потерял равновесие и свалился за борт. Я кинулся, чтобы перехватить его, но не успел. Позвонил в рубку. Капитан Вакарро тут же приказал выключить двигатели. Благодаря героическим усилиям капитана мы его и нашли. Но слишком поздно. Он утонул.

— Очень сожалею. — По тону Дюрера чувствовалось, что ему на все это глубоко наплевать.

— Ветер и волны принесли тело обратно к яхте, — вновь заговорил капитан Вакарро. — Нам просто повезло, а теперь мы хотели бы получить разрешение на отправку тела на родину.

— Это не проблема. — Все-таки он успеет выпить бокал вина с любовницей, прежде чем вернется домой к жене. — Я распоряжусь, чтобы немедленно подготовили свидетельство о смерти и выездную визу для тела. — Дюрер взял блокнот. — Как звали погибшего?

— Гарри Стенфорд.

Дюрер застыл. Потом поднял голову.

— Гарри Стенфорд?

— Да.

— Тот самый Гарри Стенфорд?

— Да.

Будущее капитана Дюрера внезапно окрасилось в радужные тона. Боги осыпали его манной небесной. Гарри Стенфорд — мировая знаменитость! Мимо известия о его смерти не пройдет ни одно информационное агентство, ни одна крупная газета, теле-или радиокомпания. И за самыми свежими сведениями они будут обращаться к нему, капитану Дюреру. Вопрос лишь в том, как использовать сложившуюся ситуацию с максимальной выгодой для себя. Дюрер задумался, уставившись в стену.

— Как быстро мы сможем забрать тело? — спросил капитан Вакарро.

Дюрер повернулся к нему.

— Да, это хороший вопрос. — "Сколько времени потребуется репортерам, чтобы прибыть сюда? Следует ли приглашать на пресс-конференцию капитана яхты?

Нет. К чему делить с ним славу? Я управлюсь один". — Нужно уладить много формальностей. — Он сочувственно покивал. — Подготовить бумаги… — Тяжелый вздох. — На это уйдет неделя, а то и больше. У капитана Вакарро округлились глаза.

— Неделя или больше? Но вы сказали…

— Есть определенный порядок, — отрезал Дюрер. — И спешка здесь не поможет. — Он вновь взялся за блокнот. — Кто его ближайшие родственники?

Вакарро повернулся к Камински.

— Полагаю, вам надо связаться с его адвокатами в Бостоне, — ответил телохранитель.

— Кто они?

— «Ренкуист, Ренкуист и Фитцджералд».

Глава 7

Хотя на дверной табличке значилось «РЕНКУИСТ, РЕНКУИСТ И ФИТЦДЖЕРАЛД», оба Ренкуиста давно отправились к праотцам. А вот Саймон Фитцджералд и в свои семьдесят шесть оставался мотором команды, состоящей из шестидесяти адвокатов. Худой как спичка, с гривой седых волос и походкой профессионального военного, Фитцджералд в данный момент нервно вышагивал по кабинету. Остановившись перед секретарем, он обратился к ней:

— Когда позвонил мистер Стенфорд, он не собирался дать мне какое-то срочное поручение?

— Нет, сэр. Он лишь сказал, что ждет вас у себя в понедельник, в девять утра, с экземпляром завещания и нотариусом.

— Благодарю вас. Пригласите ко мне мистера Слоуна.

***

Стив Слоун считался в конторе самым перспективным адвокатом. Лет сорока с небольшим, выпускник Гарвардской юридической школы, высокий, стройный блондин с ярко-синими проницательными глазами, Слоун уверенно шел к креслу главы фирмы. Собственно, Саймон Фитцджералд и сам выбрал его в качестве своего преемника. «Будь у меня сын, — думал он, — я бы хотел, чтобы он во всем походил на Слоуна».

— Вы же должны ловить лосося на Ньюфаундленде. — На лице вошедшего Слоуна читалось недоумение.

— Ситуация изменилась. Присядь, Стив. У нас возникли проблемы. Стив вздохнул.

— По-моему, это не новость.

— Речь идет о Гарри Стенфорде.

Гарри Стенфорд был их самым значительным клиентом. Дюжина других юридических фирм вела дела различных компаний и корпораций, входящих в «Стенфорд энтерпрайзез», но только «Ренкуист, Ренкуист и Фитцджералд» занималась его личными делами. Кроме самого Фитцджералда, никто из адвокатов никогда не встречался с Гарри Стенфордом, но он давно уже стал для них легендарной личностью.

— И что теперь учудил Стенфорд? — спросил Слоун.

— Умер.

Глаза Слоуна удивленно расширились.

— Что?

— Я только что получил факс от корсиканской полиции. Вчера ночью Стенфорд упал за борт собственной яхты и утонул.

— Мой Бог!

— Мне известно, что ты никогда с ним не встречался, но я представлял его интересы больше тридцати лет. Человек он был сложный. — Фитцджералд откинулся на спинку кресла, вспоминая прошлое. — Существовали два Гарри Стенфорда. Один — для публики, который умел потрясти денежное дерево, а второй — отъявленный сукин сын, обожавший уничтожать людей. Он мог очаровать человека, а мог наброситься, словно кобра. Его отличало раздвоение личности. В нем как бы сочетались и заклинатель змеи, и сама змея.

— Фантастика.

— Я пришел сюда тридцать лет тому назад, вернее, тридцать один. Тогда интересы Стенфорда представлял сам старик Ренкуист. Тебе известно, когда используется фраза «больше, чем жизнь»? Так вот, Гарри Стенфорд действительно был больше, чем жизнь. Если б он не существовал, тебе бы не удалось даже представить себе, что на свете может быть такой человек. Колосс. Неисчерпаемая энергия и безграничное честолюбие. Он активно занимался спортом. В колледже боксировал, играл в поло. Даже в молодости вытворял что-то невероятное. Из моих знакомых, а круг их, как ты знаешь, очень широк, он единственный понятия не имел, что такое сострадание. Инстинктами мог потягаться со стервятником, таким он был злобным и мстительным. Стенфорд обожал привести своих конкурентов к банкротству. Ходили слухи, что на его совести не одно самоубийство.

— Вы нарисовали образ чудовища.

— С одной стороны, да. А с другой, он основал дом сирот на Новой Гвинее и больницу в Бомбее, тратил миллионы на благотворительность, разумеется, анонимно. Никто не знал, чего ждать от него в следующий момент.

— А как он разбогател?

— Ты помнишь мифы Древней Греции?

— Смутно.

— Знаешь историю Эдипа? Стив кивнул.

— Он убил отца, чтобы жениться на матери.

— Совершенно верно. Гарри Стенфорд пошел примерно тем же путем. Только он убил отца, чтобы получить голосующие акции матери.

Стив воззрился на него.

— Как-как?

Фитцджералд наклонился вперед.

— Началась эта история в тридцатые годы. Отец Гарри хозяйничал в небольшом продуктовом магазине в Бостоне. Дела шли настолько хорошо, что он открыл второй магазин, потом третий, четвертый. Получилась сеть продовольственных магазинов. Когда Гарри окончил колледж, отец сделал его своим партнером, ввел в совет директоров. Как я упоминал, честолюбие Гарри не знало границ. Он мыслил по-крупному. Вместо того, чтобы покупать мясо на мясоперерабатывающих заводах, он собирался завести своих коров и свиней. Он хотел приобрести землю и выращивать собственные овощи, самим изготовлять консервы. Отец с ним не соглашался, они часто спорили.

Потом Гарри пришла в голову самая блестящая идея. Он сказал отцу, что компания должна построить сеть супермаркетов, в которых будет продаваться все, от автомобилей и мебели до страховых полисов, причем со скидкой для членов клуба покупателей. С них Гарри намеревался взимать ежегодный взнос. Отец Гарри решил, что его сын спятил, и отверг идею. Но Гарри не отказался от задуманного. Он пришел к выводу, что от старика пора избавляться, и убедил отца отправиться отдохнуть. Причем надолго. А пока отец отсутствовал, начал обхаживать совет директоров.

Коммивояжер он был блестящий и сумел подать свою идею в лучшем виде. Убедил тетю и дядю голосовать за него. Очаровал других директоров. Приглашал их на ленч, с одним ездил на охоту на лис, с другим играл в гольф. Оттрахал жену третьего, который во всем ее слушался. Но значительная часть голосующих акций находились у матери, и, по существу, ее слово становилось решающим. Гарри уговорил мать отдать ему эти акции и голосовать против мужа.

— Невероятно!

— Когда отец Гарри вернулся, он узнал, что семья выперла его из компании.

— Мой Бог!

— Это еще не все. Гарри не успокоился на достигнутом. Когда его отец попытался войти в контору, его просто туда не пустили. Напоминаю тебе, Гарри тогда едва перевалило за тридцать. В компании его прозвали Айсберг. Но надо отдать ему должное, Стив. Он своими руками превратил «Стенфорд энтерпрайзез» в один из самых крупных конгломератов мира. В сфере интересов корпорации лес, химия, связь, электроника, операции с недвижимостью. А контрольный пакет акций у него.

— Незаурядный был человек.

— Именно так. Как с мужчинами…, так и с женщинами.

— Он женился?

Саймон Фитцджералд долго молчал, погруженный в воспоминания.

— Гарри Стенфорд женился на одной из самых прекрасных женщин, каких мне только доводилось видеть. Эмили Темпл. Она родила ему троих детей, двух мальчиков и девочку. Эмили происходила из очень уважаемой семьи Хоуб-Саунда, что во Флориде. Она вышла замуж за Гарри и пыталась не замечать его связей с женщинами, но однажды не выдержала. Детям она наняла молодую и симпатичную гувернантку Розмари Нелсон. Розмари отказала Гарри Стенфорду, отчего стала для него еще более симпатичной и желанной. Ее упорство сводило его с ума. Он не привык к слову «нет» и пустил в ход все свое обаяние. Думаю, перед ним не устояла бы и святая. Так что в итоге Розмари оказалась в его постели. Она забеременела и отправилась к доктору. К сожалению, сын доктора вел колонку в газете. Он прознал об этой истории и поделился имеющимися у него сведениями с читателями. Разразился громкий скандал. Бостон есть Бостон. Газеты только об этом и писали. У меня где-то сохранились вырезки.

— Эта женщина сделала аборт? Фитцджералд покачал головой.

— Нет. Гарри этого хотел, но она отказалась. У них было бурное объяснение. Он сказал, что любит ее и хочет на ней жениться. Разумеется, то же самое он говорил десяткам женщин. Но Эмили подслушала этот разговор и той же ночью покончила с собой.

— Какой ужас. И что случилось с гувернанткой?

— Розмари Нелсон исчезла. Мы знаем, что она родила дочь, которую назвала Джулия, в больнице святого Иосифа в Милуоки. Розмари послала письмо Гарри, но не думаю, что он на него ответил. К тому времени он увлекся кем-то еще и забыл про Розмари.

— Очаровательно…

— Но настоящая трагедия началась позже. Дети совершенно справедливо возложили на отца вину за самоубийство матери. Тогда им было соответственно десять, двенадцать и четырнадцать лет. Достаточно взрослые, чтобы чувствовать боль, но еще слишком юные, чтобы бороться с отцом. Они его возненавидели. А Гарри больше всего боялся, что в один прекрасный день они поступят с ним точно так же, как он в свое время поступил со своим отцом. Поэтому он принял все меры, чтобы этого не случилось. Он посылал их в разные частные школы и летние лагеря, ревностно следил за тем, чтобы его дети как можно реже виделись друг с другом. Денег от него они не получали. Жили на проценты с маленького фонда, оставленного им матерью. В отношениях с детьми Гарри главным образом использовал метод кнута и пряника. Пряником служило его колоссальное состояние, а кнутом — угроза вычеркнуть из завещания, если они прогневают его.

— И кем же стали его дети?

— Тайлер — окружной судья в Чикаго. Вудро ничем особенно не занимается. Плейбой. Живет в Хоуб-Саунде, играет в гольф, поло. Несколько лет тому назад спутался с официанткой из какой-то закусочной. Она забеременела, и он, к всеобщему изумлению, женился на ней. Кендолл — известный модельер, замужем за французом. Они живут в Нью-Йорке. — Фитцджералд встал. — Стив, ты бывал на Корсике?

— Нет.

— Я бы хотел, чтобы ты туда слетал. Тамошняя полиция задерживает тело Гарри Стенфорда, отказывается его выдать. Я хочу, чтобы ты все уладил.

— Хорошо.

— Сможешь вылететь сегодня?

— Конечно. Нет проблем.

— Благодарю. Буду тебе очень признателен.

***

В самолете компании «Эйр Франс» Стив Слоун читал путеводитель по Корсике. Он узнал, что остров этот преимущественно гористый, главный порт — Аяччо, где, кстати, родился Наполеон Бонапарт. В книге приводились интересные статистические данные, но потрясающая красота острова стала для Стива полной неожиданностью. Когда самолет подлетал к Корсике, далеко внизу показалась белая стена, очень похожая на Белые скалы Дувра. От открывавшегося через иллюминатор вида захватывало дух.