Кориолан

Менений

Почтенные трибуны…

Сициний

Он будет сброшен со скалы Тарпейской,

Затем что воспротивился закону

И потому законом без суда

Передается в руки строгой власти,

С которой не считался.

Первый горожанин

Пусть узнает,

Что наши благородные трибуны —

Уста народа, мы же — руки их.

Горожане

Да-да, пускай!

Менений

Послушайте…

Сициний

Умолкни!

Менений

Зачем кричать: «Трави!» — когда медведя

Взять и без боя можно?

Сициний

Для чего

Ему помог ты скрыться?

Менений

Дай сказать. —

Не хуже, чем достоинства, известны

Мне недостатки консула.

Сициний

Какого?

Менений

Кориолана.

Брут

Консул? Он?

Горожане

Нет, нет!

Менений

Могу ль я, люди добрые, сказать

С согласия трибунов два-три слова,

Которые лишь несколько минут

У вас отнимут?

Сициний

Говори, но кратко:

С изменой ядовитою покончить

Нам нужно быстро. Если мы изгоним

Предателя — опасность нам грозит,

А если здесь его оставим — гибель.

Сегодня он умрет.

Менений

Да не потерпят

Бессмертные, чтоб Рим, чью благодарность

К его сынам, себя покрывшим славой,

Заносит сам Юпитер в книгу судеб,

Пожрал своих же собственных детей,

Бесчувственному зверю уподобясь.

Сициний

Он язва. Надо вырезать ее.

Менений

Он член, который язва поразила.

Лечить его легко, отсечь — смертельно.

Чем заслужил он казнь, чем Рим обидел?

Тем, что громил его врагов? Иль тем,

Что за отчизну пролил больше крови,

Чем в жилах у него теперь осталось?

Пролив ее остаток, вы навеки

На всех, кто это допустил иль сделал,

Положите пятно.

Сициний

Слова пустые!

Брут

И вздорные. Народом был он чтим,

Пока любил отчизну.

Менений

Разве ногу,

Служившую нам верно, мы не ценим,

Когда ей омертветь случится?

Брут

Хватит. —

К нему домой ступайте и сюда

Его тащите, чтоб заразе этой

Не дать распространиться.

Менений

Стойте, стойте! —

Позвольте мне сказать еще хоть слово.

За Марцием вы гонитесь, как тигры.

Когда ж поймете, чем грозит поспешность,

То вам придется к пяткам привязать

Свинцовый груз, но будет слишком поздно.

Пусть суд решит судьбу Кориолана,

Не то начнется смута (он любим!)

И римлянами будет Рим разгромлен.

Брут

Ну, если так…

Сициний

Да что нам тут болтают?

Мы видим, как закону он послушен!

Кто бил эдилов? Кто сопротивленье

Трибунам оказал? — За ним идите…

Менений

Но вспомните, что на войне он рос

С тех пор, как меч поднять рукою может,

Что выбирать слова он не приучен,

А потому их сыплет без разбора,

Как отруби с мукою вперемешку.

Позвольте мне пойти за ним. Ручаюсь,

Что явится он в суд, где по закону

На обвиненье грозное спокойно

Ответит.

Первый сенатор

Благородные трибуны,

Вот это человечное решенье.

Другой же путь кровав, и хоть известно

Его начало, но конец неведом.

Сициний

Тогда, Менений благородный, действуй

От имени народа.

(Народу.)

Эй, на время

Сложить оружье!

Брут

Но не расходиться!

Сициний

Мы подождем на площади тебя,

Но если ты без Марция вернешься,

Он будет силой взят.

Менений

Я с ним вернусь.

(Сенаторам.)

Прошу меня сопровождать. Он должен

Прийти, иль все пропало.

Первый сенатор

Да, идемте!

Уходят.

СЦЕНА 2

Комната в доме Кориолана.

Входят Кориолан и патриции.

Кориолан

Пусть мне они грозят колесованьем

Иль смертью под копытами коней;

Пусть друг на друга десять скал Тарпейских

Нагромоздят, чтоб я не видел дна

Пред тем, как буду сброшен, — все таким же

Останусь с ними я.

Первый патриций

Ты благороден!

Кориолан

Я удивлен

Лишь тем, что мать меня не одобряет,

Хотя она всегда их называла

Скотами грубошерстными,8 чье дело

Из-за гроша на рынке торговаться

Да с непокрытой головой в собраниях

Зевать,9 молчать и слушать с изумленьем

Все то, что кто-нибудь из равных мне

По поводу войны иль мира скажет.

Входит Волумния.

Речь о тебе идет. Зачем ты хочешь,

Чтоб я своей природе изменил

И мягче стал? Уж лучше пожелай

Мне быть таким, каков я есть.

Волумния

Мой сын,

Сперва облечься нужно в пурпур власти,

А уж потом изнашивать его.

Кориолан

К чему беречь лохмотья!

Волумния

Ты бы мог

Остаться тем, чем создан, если б меньше

Врагам стремился это показать.

Их ненависть к тебе была б слабее,

Сумей ты скрыть намеренья свои

До дня, когда уже никто не смел бы

Тебе мешать.

Кориолан

На виселицу чернь!

Волумния

И даже на костер.

Входят Менений и сенаторы.

Менений

Сознайся: ты был резок, слишком резок.

Вернись и попытайся все исправить.

Первый сенатор

Иного средства нет. Иди, иль смута

Расколет Рим и город наш погибнет.

Волумния

Прошу тебя, последуй их совету.

Как ты, я сердцем тоже непреклонна,

Но все-таки, когда необходимо,

Рассудок мой умеет гнев смирять.

Менений

Ты хорошо сказала, госпожа!

Не требуй лихорадочное время

Для родины столь горького лекарства,

Я сам надел бы через силу латы,

Чтоб друга уберечь от унижений

Пред этим стадом.

Кориолан

Что я должен сделать?

Менений

Со мной к трибунам выйти.

Кориолан

Что еще?

Менений

Пред ними осудить свои слова.

Кориолан

Пред ними? Нет, я этого б не сделал

Не то что перед ними — пред богами!

Волумния

Ты слишком неуступчив. Благородству

Приходится пред голосом нужды

Порой смолкать. Ты говорил мне сам,

Что хитрость и отвага на войне —

Подруги неразлучные. Зачем же

Им ссориться в дни мира, причиняя

Друг другу вред?

Кориолан

Молчи!

Менений

Вопрос разумен.

Волумния

Раз на войне притворство не бесчестно

И помогает нам прийти к победе,

То почему несовместимо с честью

Оно теперь, при мире, если пользу

Приносит нам?

Кориолан

К чему ты речь ведешь?

Волумния

К тому, что должен ты поговорить

С народом, но не так, как ты хотел бы,

Не так, как сердце гневное подскажет,

А с помощью пустых, холодных слов,

Которые, чтоб мысль вернее скрыть,

Язык рождает как детей побочных.

Поверь, мой сын, что это не бесчестней,

Чем город словом увещанья взять,

Вместо того чтоб добывать победу

Рискованной кровавою осадой.

Стой жизнь моя или друзей на карте,

И я была б готова притворяться,

Не видя в том бесчестья. Я, твой сын,

Жена, сенат, патриции — все просят

Тебя об этом. Ты ж предпочитаешь

Чернь раздражать нахмуренным челом,

Чем ей польстить улыбкою хоть раз,

Чтобы снискать ее расположенье,

А без него — и ты об этом знаешь —

Погибло все.

Менений

Достойная жена!

(Кориолану.)

Иди же с нами. Ласковою речью

Ты отвратишь грозящую опасность

И то, что потерял, вернешь.

Волумния

Мой сын,

Прошу, иди к ним, шапку сняв. Держи

Ее в руке — вот так, отставив локоть

(Как делают они). Слегка коснись

Коленями камней (в таких делах

Движение красноречивей слов:

Ведь зренье у невежд острее слуха)

И головой качай, смиряя сердце,

Которое нажима не выносит,

Как шелковицы спелые плоды.

Затем напомни им, что ты их воин,

Что, вскормленный в боях, ты не привык

К учтивости, которой с полным правом

Они потребовали от тебя,

Раз ты от них приязни добивался,

И обещай толпе, что будешь впредь

Приноровляться к ней, насколько сможешь.

Менений

Ты только сделай то, что мать сказала, —

И все сердца — твои, затем что чернь

(Когда ее попросят) на прощенье

Щедра не меньше, чем на пустословье.

Волумния

Молю тебя, послушайся совета,

Хоть знаю, что скорее за врагом

Ты бросишься в пылающую бездну,

Чем станешь льстить ему в саду цветущем.

Входит Коминий.

Гляди, пришел Коминий.

Коминий

Я спешу

К вам с площади. Кориолан, готовься

Иль силу силой встретить, иль смириться,

Или бежать. Восстал уже весь город.

Менений

Всего два слова ласковых…

Коминий

Да-да,

Они помогут, если он сумеет

Себя смирить.

Волумния

Он должен — значит, сможет.

Мой сын, я твоего согласья жду.

Кориолан

Итак, я должен черни показать,

Что голову пред нею обнажаю?

Я должен заставлять язык бесстыдный

Позорить ложью доблестное сердце?

Что ж, я пойду, но знайте: если б дело

Шло лишь о смерти этой плотской формы,

В которой Марций заключен, то я

Скорее дал бы раздробить ее

И прах развеять, чем… Идем на площадь,

Хотя я никогда не справлюсь с ролью,

Навязанною вами.

Коминий

Мы подскажем.

Волумния

Мой милый сын, ты говорил, что доблесть

В тебя вселили похвалы мои.

Прошу тебя, коль вновь их хочешь слышать:

Исполни роль, которой не играл.

Кориолан

Да будет так. Прощай, мой гордый дух!

Пускай во мне живет душонка шлюхи!

Пусть голос мой, который покрывал

Раскаты барабанов, станет дудкой

Пискливой, как фальцет скопца, и слабой,

Как пенье няньки над младенцем сонным!

Пусть искривит холопская улыбка

Мои уста; пусть отуманят слезы

Наказанного школьника мой взор;

Пусть у меня шевелится во рту

Язык бродяги нищего и пусть

Мои броней прикрытые колени,

Которые лишь в стременах сгибались,

Согнутся, как у попрошайки! Нет!

Не в силах лгать я пред самим собою,

Не дам я телу подлость совершить,

Чтоб душу к ней не приучать!

Волумния

Как хочешь!

Прося тебя, унизилась я больше,

Чем мог бы ты унизиться пред чернью.

Пускай все гибнет. Матери твоей

Пасть жертвой гордости сыновней легче,

Чем ждать с тоской последствий роковых

Упрямства твоего. Я, как и ты,

Смеюсь над смертью. Поступай как знаешь.

Ты с молоком моим всосал отвагу,

Но гордость приобрел ты сам.

Кориолан

Ну, полно

Бранить меня. Утешься, мать. Я выйду

На рыночную площадь и любовь,

Как шут кривляясь, выклянчу у плебса

И возвращусь, его сердца похитив,

Кумиром римских лавочников. Видишь —

Я ухожу. Поклон моей супруге.

Я консулом вернусь, а если нет,

То больше не надейся, что способен

На лесть и мой язык.

Волумния

Тебе виднее.

(Уходит.)

Коминий

Идем. Трибуны ждут. Ты постарайся

Их кротостью обезоружить, ибо,

Как я слыхал, их обвиненья будут

Куда серьезней прежних.

Кориолан

Ну, идем.

Пароль мой — кротость. Пусть любую ложь

Они возводят на меня, отвечу

Я им по чести.

Менений

Да, но только кротко.

Кориолан

О да, конечно, кротко, очень кротко.

Уходят.

СЦЕНА 3

Там же. Форум.

Входят Сициний и Брут.

Брут

Доказывай особенно ретиво,

Что он хотел тираном стать, а если

Он это опровергнет, напирай

На давнюю его вражду к народу,

Из-за которой он еще не роздал

Добычи, отнятой у анциатов.

Входит эдил.

Ну что, придет?

Эдил

Уже идет.

Брут

Кто с ним?

Эдил

Старик Менений, друг его, и кучка

Сенаторов, к нему благоволящих.

Сициний

С тобой ли поименный список тех,

Чьи голоса мы получили?

Эдил

Вот он.

Брут

Ты граждан опросил по трибам?10

Эдил

Да.

Сициний

Сзывай народ и растолкуй ему,

Чтоб он, как только я провозглашу:

«Да будет так во имя прав народных!»

И крикну: «Пеня!», «Смерть!» или «Изгнанье!» —

Подхватывал за мною хором: «Пеня!»

При слове «пеня», «Смерть!» — при слове «смерть»,

На вольности старинные ссылаясь,

Равно как и на правоту свою.

Эдил

Я так и передам.

Брут

Пусть, крик подняв,

Не умолкают более плебеи,

Покуда этим шумом не заставят

Наш приговор исполнить.

Эдил

Понимаю.

Сициний

И пусть, как только знак мы подадим,

Без колебаний действуют.

Брут

Ступай.

Эдил уходит.

Ты сразу же взбесить его попробуй.

Привык он всюду, в том числе и в спорах,

Быть первым. Если разозлить его,

Он начисто забудет осторожность

И выложит нам все, что есть на сердце

Тяжелого. А там его довольно,

Чтоб Марцию хребет переломить.

Входят Кориолан, Менений, Коминий, сенаторы и патриции.

Сициний

Да вот он сам.

Менений

Прошу тебя, будь сдержан.

Кориолан

Да, буду, словно конюх, за гроши

Любую брань глотающий. — О боги,

Храните Рим! Судейские скамьи

Заполните достойными мужами!

Любовь меж нас посейте, чтобы мы

В обширных храмах прославляли мир,

А не дрались на улицах!

Первый сенатор

Аминь.

Менений

Желанье благородное.

Входит эдил с горожанами.

Сициний

Приблизьтесь,

Сограждане.

Эдил

Трибунам слово! Тише!

Кориолан

Сначала мне.

Оба трибуна

Что ж, говори.

(Горожанам.)

Эй, тихо!

Кориолан

Все ль обвиненья мне предъявят здесь

И здесь ли будет дело решено?

Сициний

Сперва ответь: готов ли подчиниться

Ты волеизъявлению народа,

Признать права трибунов и принять

Законное возмездье за поступки,

В которых будешь уличен?

Кориолан

Готов.

Менений

Народ, ты слышишь? Он сказал; «Готов».

Подумай о его заслугах ратных,

Припомни, что на теле у него

Не меньше шрамов, чем камней надгробных

На кладбище священном.

Кориолан

Пустяки!

Царапины ничтожные!

Менений

Пойми,

Что хоть в речах он гражданин плохой,

Зато в бою — твой самый верный воин.

Не принимай за злобу резкость, ибо

Тебе, как я сказал, он не враждебен,

А просто по-солдатски груб с тобой.

Коминий

Об этом хватит.

Кориолан

Пусть народ расскажет,

За что, меня избрав единогласно,

Он отменил свой выбор, чем нанес

Бесчестье мне?

Сициний

Не мы, а ты — ответчик.

Кориолан

Ты прав. Ответ — за мною. Говори.

Сициний

Тебя мы обвиняем в том, что ты

Пытался стать тираном, ниспровергнув

Законы и правопорядок в Риме.

Поэтому тебя мы объявляем

Изменником народу.

Кориолан

Я — изменник?!

Менений

Спокойней! Вспомни, что ты обещал нам.

Кориолан

Испепели народ, о пламя ада!

Изменник? Я? Трибун, ты клеветник!

Когда б гнездилось целых двадцать тысяч

Смертей в твоих глазах, когда б зажал

Ты двадцать миллионов их в руках

И столько же на лживом языке

Таилось у тебя, то и тогда бы

Сказал я: «Лжешь!» — не с большею боязнью,

Чем я молюсь богам.

Сициний

Народ, ты слышишь?

Горожане

Тащите на скалу его!

Сициний

Молчать!

Нам нет нужды в дальнейших обвиненьях.

Его дела и речи вам известны:

Он бил эдилов ваших, вас ругал,

С мечом в руке противился закону,

А ныне издевается над теми,

Кто властью облечен судить его.

Все это столь преступно, что повинен

Он в явной государственной измене

И смерти подлежит.

Брут

Но так как Риму

Служил он честно…

Кориолан

Что болтать о службе!

Брут

Я говорю о том, что знаю.

Эдил

Уходит он! Уходит враг народа?

Горожане

Врага изгнали! Он уходит! У!..

(Кричат и бросают шапки вверх.)

Сициний

Последуйте за ним к воротам Рима

И с той же самой злобою, какою

Преследовал он вас, над ним посмейтесь. —

А мы пройдем со стражей через город.

Горожане

Да сохранят трибунов наших боги!

Проводим до ворот его! — Пошли!

Уходят.

АКТ IV

СЦЕНА 1

Перед воротами Рима.

Входят Кориолан, Волумния, Виргилия, Менений, Коминий и несколько молодых патрициев.

Кориолан

Не плачьте. Пусть прощанье будет кратким.

Скотом бодливым и многоголовым

Из города я вытолкнут. — О мать,

Где мужество твое былое? Прежде

Твердила ты, что бедствия большие

Для сильных духом служат пробным камнем,

А заурядный человек способен

Сносить лишь заурядные несчастья —

Ведь по морю безбурному плывут

Любые корабли с успехом равным —

И что лишь тот, кто мудр и благороден,

Умеет сохранять невозмутимость

Под злейшими ударами судьбы.

Ты мне сама внушила эти мысли —

Залог непобедимости души,

Воспитанной на них.

Виргилия

О небо, небо!

Кориолан

Жена, прошу тебя…

Волумния

Да истребит

Багровая чума весь римский люд

Торговый и мастеровой!

Кориолан

Зачем?

Когда исчезну я, меня оценят.

Мать, ободрись. Ведь ты же говорила,

Что ты, будь Геркулес твоим супругом,

Шесть подвигов сама бы совершила,

Чтоб облегчить его труды. — Прощайте,

Жена и мать. — Не унывай, Коминий,

А я не пропаду. — Менений верный,

Твоя слеза скупая солонее,

Чем слезы молодых. Она отрава

Для старых глаз.

(Коминию.)

Мой бывший полководец,

Я помню, ты умел взирать бесстрастно

На сердце леденившие картины.

Втолкуй же этим женщинам печальным,

Что плакать при ударах неизбежных

Не менее нелепо, чем смеяться. —

Ты знаешь, мать, что мужество мое

Тебе всегда служило утешеньем.

Так верь, хоть ухожу я одинокий,

Как в логове дракон, который сеет

Повсюду ужас тем, что он невидим

И людям лишь по россказням знаком, —

Что над толпой возвысится твой сын,

Коль хитростью ее не будет сломлен.

Волумния

Мой первенец, куда же ты пойдешь?

Пускай проводит добрый наш Коминий

Тебя немного. Тщательно обдумай

Свой путь, чтобы опасностям случайным

На нем не подвергаться зря.

Кориолан

О боги!

Коминий

Сопровождать тебя я буду месяц,

А там увидим, где тебе остаться,

Так, чтоб могли мы вести слать друг другу

И чтоб потом, когда приспеет время

Потребовать возврата твоего,

Нам не пришлось разыскивать тебя

По белу свету, ибо проволочка

Со стороны просителя способна

Расхолодить дающих.

Кориолан

Нет, прощай!

Немолод ты и чересчур пресыщен

Трудами боевыми, чтоб скитаться

С тем, кто их алчет. У ворот простимся. —

Жена и мать, любимые мои,

И вы, друзья чистейшей, лучшей пробы,

Идем. Как только выйду из ворот,

Скажите: «В добрый час!» — и улыбнитесь.

Прошу, идем. Пока топчу я землю,

К вам постоянно будут приходить

Известья обо мне, но никогда

Не скажут вам, что Марций стал иным,

Чем раньше был.

Менений

Не приходилось слышать

Мне слов, достойней этих. Полно плакать.

Идем… Эх, если б с этих старых плеч

Стряхнуть десяток лет, клянусь богами,

Я всюду за тобою неотступно

Последовал бы.

Кориолан

Руку дай. — Идем.

Уходят.

СЦЕНА 2

Там же. Улица поблизости от ворот.

Входят два трибуна — Сициний и Брут. С ними Эдил.

Сициний

Всех по домам отправь. Он удалился.

И этого довольно. Ропщет знать,

Которая была с ним заодно.

Брут

Поставив на своем, мы показали,

Что мы сильны. Теперь держаться надо

Скромней, чем раньше.

Сициний

Пусть идут домой.

Скажи, что главный их противник изгнан

И власть плебеев вновь, как встарь, крепка.

Брут

(эдилу)

Всем разойтись вели.

Эдил уходит.

Входят Волумния, Вергилия и Менений.

Вон мать его.

Сициний

Свернем-ка мы с дороги.

Брут

Почему?

Сициний

Да говорят, она ума решилась.

Брут

Нет, поздно уходить: нас увидали.

Волумния

А, вот и вы! Пусть язвами чумными

Вам боги за любовь ко мне и сыну

Отплатят!

Менений

Тише! Ну зачем так громко?

Волумния

Когда б не слезы, я б сказала вам…

Да и теперь скажу…

(Бруту.)

Постой, куда ты?

Виргилия

(Сицинию)

И ты останься. — Ах, зачем была я

Не властна мужу то же слово молвить!

Сициний

(Волумнии)

В тебе, я вижу, много от мужчины.

Волумния

А что же в том позорного, глупец? —

Нет, посмотрите, как он глуп! — Да разве

Я родилась на свет не от мужчины.

В отличье от тебя, отродье лисье,

Изгнавшее того, кто ради Рима

Нанес ударов больше, чем успел

Ты слов наговорить?

Сициний

Благое небо!

Волумния

Да-да, за ним ударов славных больше,

Чем за тобой премудрых слов. И он

Их наносил всегда на благо Риму.

Скажу тебе я… Впрочем, уходи…

Нет, ты остаться должен… Мне б хотелось,

Чтоб повстречал в пустыне аравийской

Мой сын тебя и всю твою родню

И чтоб при нем был добрый меч…

Сициний

И что же?

Виргилия

А то, что он со всем твоим потомством

Покончил бы.

Волумния

Вплоть до детей внебрачных.

О, сколько раз он ранен был за Рим!

Менений

Довольно, успокойся.

Сициний

Я желал бы,

Чтоб он, служа отчизне так, как начал,

Вовек не порывал узла заслуг,

Которым с нею сам себя связал.

Брут

И я желал бы этого.

Волумния