Преображенский (№4) - Чужое наследие

– Почему вы это сказали? – Миллор удивленно взглянул на инженера.

– Вы напряжены, словно ждете, что корабль выкинет какой-нибудь фокус. Князь Сергей налетал на прототипе немало часов и прыгал в такие места…

– То был прототип, штучная работа, многократно проверенная наладка, – Миллор вернулся к экрану.

– Этот корабль не хуже, – убежденно возразил Гориннус.

– Почему же он… – Миллор подался вперед. – Вы видите?! Он отклоняется от курса!

– Навигатор утверждает, что все в порядке, – инженер мельком взглянул на данные телеметрии.

– Это видно невооруженным глазом!

– Я бы не стал так доверять органам чувств, Старший техник, – Гориннус взглянул в экран и чуть наклонил голову. – Я думаю, это сферическое искажение, вызванное конструкцией объектива. На этом флагмане еще масса недоработок. Земляне, что вы хотите… Я склонен опираться на данные нашего компьютера. Он делает поправки на искажения в земной оптике и…

– Очнитесь, Гориннус! Я тоже верю в надежность приборов Технократии, но ошибки нет. «Модель 635-11» уходит с курса. Срочно свяжитесь с капитаном-испытателем!

– Флагман-наблюдатель испытательной эскадры вызывает крейсер «ВКГ-01»! Говорит инженер Гориннус. Крейсер, ответьте!

– Слышу вас, – бодрым голосом ответил капитан. – Командор Трентон на связи. Что случилось?

На мониторе появилось изображение. Пожилой космический волк. Определенно, он свое давно отлетал и до сих пор болтался в космосе лишь по причине жесткого дефицита кадров на флоте. Однако Трентон не производил впечатления впавшего в маразм старца.

– Вы отклоняетесь от заданного курса, командор.

– Это невозможно, мой навигатор исправен и указывает точно на портал.

– Но вы идете мимо портала!

– Вы уверены?

– Абсолютно! Взгляните на телеметрию, я перевел ее на ваш компьютер.

– Странно, – Трентон поколдовал над компьютером. – Похоже, меня притягивает какая-то масса, инженер. Взгляните сами.

– Откуда здесь… э-э… действительно… – Гориннус растерянно взглянул на Миллора. – Я не знаю, что это, но похоже на гравитационный прокол… из тех, что идут через гипер и неизвестно где заканчиваются.

– Теория Дотта, – Старший техник кивнул. – Я слышал о ней, но никогда не встречался с проколами в космосе.

– Насколько мне известно, кроме самого Дотта, с ними никто не встречался. И учтите еще – здесь не наше пространство. Земляне о таких фокусах вообще не подозревают…

– Господа технократы, вы не могли бы пояснить, о чем речь, – забеспокоился Трентон. – Что за проколы? Черные дыры?

– Нет, – Гориннус смущенно взглянул на командора. Он никак не мог привыкнуть к тому, что в общении с землянами не существует языкового барьера и, казалось бы, приватная беседа технократов на родном языке доступна пониманию любого землянина. – Проколы – это… на самом деле мы не знаем, что это такое, но Дотт обнаружил их примерно по тем же признакам, что и вы, – гравитационное взаимодействие на крошечном по космическим меркам участке. Если вы добавите тяги, прокол наверняка перестанет на вас действовать, а если вернетесь в ту же точку, подействует снова. Хотя гарантии нет. Сколько они существуют по времени – неизвестно.

– Забавное явление, – хмыкнул Трентон, – не встречал.

– У нас тоже, кроме Дотта, его никто не наблюдал.

– Я слышал, – буркнул Трентон. – Тяга десять процентов!

Это была уже не реплика в эфир, а команда второму пилоту.

«Модель 635-11» легко вернулась на прежний курс и устремилась к порталу. На мостике флагмана-наблюдателя раздался вздох облегчения.

– Однако надо исследовать этот прокол, – оживился Гориннус. – Разрешите провести дистанционные исследования?

– Разрешаю, но не думаю, что это даст результаты. Слишком мал объект.

– Явление, – осторожно поправил инженер.

– Взгляните на экран. Навигатор, максимальное увеличение.

Старший техник действительно увидел больше, чем Гориннус, хотя не совсем понятно, как это ему удалось. Там, где минуту назад находился крейсер Трентона, теперь наблюдалось нечто, напоминающее материальный объект. Его тень на мгновение заслонила звезду ближайшего скопления и исчезла. Компьютер флагмана скрупулезно восстановил картину происшествия, и над мостиком повисла компактная голографическая реконструкция – размытое очертание вытянутого объекта, скорее всего – небольшого корабля землян.

– Не понимаю, – признался инженер. – Если прокол – это след выхода из гиперпространства, почему такими явлениями не сопровождаются все прыжки? И что важнее – почему корабли не столкнулись?

– Быть может, это не простой корабль? – Миллор задумчиво покачал головой. – Судя по звездной карте, он направился в сторону метрополии землян. Надо сообщить в штаб патрульной армии.

– Но мы не знаем, что это было. Да и вектор движения еще ни о чем не говорит. Возможно, этот объект никогда не появится в Солнечной.

– А если появится? Как те капсулы со спорами метаморфов, что взорвали светила в большинстве обитаемых систем. Если бы это по-прежнему оставалось внутренней проблемой землян, я бы не беспокоился, но теперь люди в Солнечной системе наши союзники. Мы обязаны предупредить князя Сергея.

– Как знаете, – Гориннус развел руками. – Я бы подождал. Чтобы не выглядеть глупо. Если это действительно нечто опасное, такое, как «черная звезда», землянам не поможет сам Великий Технолог, а если это корабль, пусть даже использующий новейшую маскировку, он не причинит серьезного вреда. Его перехватят сразу по выходе из прыжка. Патрульная армия «Беркут» укомплектована хорошими системами обнаружения. В том числе и нашего производства.

– Даже самая совершенная система может считаться надежной лишь, когда она дублируется, пусть и всего лишь человеком, – Миллор обернулся к вахтенному офицеру-землянину. – Свяжитесь со штабом «Беркута», капитан. Передайте им расчет движения этого… объекта. Я думаю, он выйдет где-то… на орбите Плутона.

– В уме подсчитали? – невольно нарушая субординацию, искренне удивился офицер.

– Да, – Миллор не стал заострять внимание на его оплошности. Формально Старший техник числился руководителем испытаний, но на земном крейсере он и Гориннус все-таки гости. Офицеры флота ОВК воспринимали их скорее как ученых, нежели как представителей армии союзников, а уж тем более – начальство.

– Есть! – капитан кивнул. – А что указать в графе «предварительная идентификация»?

Старший техник приблизился к голограмме, немного подумал и произвел несколько замысловатых пассов. Модель объекта приобрела почти понятные очертания. К начальнику присоединился Гориннус и тоже пару раз взмахнул рукой, будто отсекая еще кое-какие ненужные детали. Увидев, что у них вышло, офицер восхищенно выдохнул:

– Сильны…

– Введите изображение этой модели в программу поиска по каталогу «Все корабли», – посоветовал Миллор. – Разделы «Технократия» и «Тирания» можете в поиск не включать. Это ваш космолет.

– Я и без каталога вижу, что это за посудина, – офицер приосанился: «мы тоже не лыком шиты». – Корабль дальней разведки класса «Агат». Вот только… их не выпускают уже лет тридцать и запчастей к нему не найти. Кто и как умудряется до сих пор на нем летать?

– Это вы у его экипажа спросите, – вдруг снова включился канал связи с «Моделью 635-11». – Я тоже заснял это чудо техники и обработал изображение. С моего ракурса был виден бортовой номер…

Трентон взял паузу и многозначительно уставился выцветшими глазами на технократов и вахтенного офицера.

– Не томи, командор! – сдался земной капитан. – Какой номер?

– «Кей Экс сто тринадцать», – торжественно выдал Трентон. – Ну как, Дроздов, говорит тебе это о чем-нибудь?

– Летучий голландец? – Капитан Дроздов округлил глаза.

– Из земной провинции Нидерланды? – озадачился любознательный Гориннус. – Разве там строят космические корабли?

– Нет, это название из другого раздела: «Морские предания и мифы», – снисходительно пояснил командор. – Этот «Агат» ушел в разведрейд и сгинул в Поясе Освоения около тридцати пяти лет назад. Я тогда еще салагой на крейсере «Линкольн» ходил… Но примечательно не это. Мало ли кораблей пропадает в дальнем космосе? Странно, что его не видели с тех пор и ни в один порт он не заходил. Тридцать пять лет прыгал где-то по окраинам и никуда не садился. И вдруг вот он, как живой…

– И точечного гравитационного искажения никто не замечал? – поинтересовался Гориннус.

– Мы первые, – убежденно ответил Трентон. – Из всего этого следует, что до нас увидеть «Агат-113» никому не удавалось. Призрак, одним словом.

– Призрак? Душа мертвого голландца? – попытался с наскока вникнуть в скрытый смысл земных мифов Гориннус.

– Оживший голландец, – уточнил Трентон. – Думаешь, я просто так про экипаж ляпнул? Мой биоскан клянется, что на борту есть, по крайней мере, один живой человек!

– Кто-то живет на корабле уже тридцать с лишним лет? Разве ваши космолеты способны так долго обеспечивать жизнедеятельность?

– Нет, конечно. У него ядерное топливо на втором году полета должно было закончиться, а без работающих конвертеров электричество для бортсистем не генерировать и трития для движков не наковать. Этот «Агат» не только жизнедеятельность экипажа не способен поддерживать столько лет, он вообще шевелиться не должен. Однако все претензии к вашим же биосканам. Кто им программы составлял, я, что ли? На борту кто-то есть. А кто и как туда попал – думайте сами.

– Очень странная история.

Технократы переглянулись.

– Вот уже и мертвецы оживать начали, – недовольно пробурчал капитан Дроздов. – Мало нам Катастрофы с Метаморфозой…

– Пока не факт, – Трентон бросил взгляд на свой экран. – Ну все, господа наблюдатели, мне пора начинать вторую фазу испытаний. Придется вам разбираться со «сто тринадцатым» самостоятельно. Удачи!

– Вам того же, сэр, – Дроздов козырнул и обернулся к технократам. – А у вас во флоте разве нет легенд о кораблях-призраках?

– У нас вообще нет легенд, – твердо ответил Миллор. – Только два культовых сказания о Великом Технологе и Генетическом Банке Предков.

– Создатель и Ноев ковчег? – перевел для себя капитан. – Да, это не морская тематика. Хотя ковчег тоже судно…

…Штаб космопатруля полицейской армии «Беркут» получил сообщение по гиперсвязи спустя несколько минут после происшествия и сразу же начал прочесывать пространство в расчетном секторе. Благо что подсказка технократов позволила сузить зону поисков до тысячи кубических мегаметров; по космическим меркам – абсолютный минимум. Примерно через час сканеры крейсера «Контр-адмирал Попов» обнаружили гравитационный прокол, но корабля-невидимки поблизости уже не оказалось. Как ни напрягались бортовые компы и детекторы масс, результат поиска оставался нулевым. На всех стратегических объектах Солнечной была объявлена тревога по «Оранжевому» коду, а к активным поискам «Агата-113» привлечены корабли охранной армии «Кречет», но и эти меры оказались неэффективными. Корабль-призрак вновь бесследно исчез…

С той лишь разницей, что теперь это случилось не в Поясе Освоения, в нескольких тысячах световых лет от Солнечной системы, а на траверзе Плутона. Что за этим последует – оставалось только гадать. Впрочем, ничего хорошего от странного происшествия ожидать не приходилось. Странности не бывают предвестниками добрых событий…

Глава 2

Ноябрь 2324 г., ОВК – Тирания – Технократия

Ван Ли появился, как всегда, без предупреждения. Не обратив внимания на охрану (равно как и она на него), он прошел и сел в кресло. На круглом лице Выжившего играла грустная улыбка.

– Располагайся, – запоздало предложил князь. – Рад тебя видеть. С чем пожаловал?

– Тем, кого рады видеть, не задают подобных вопросов, – Ван Ли покачал головой. – Впрочем, моя вина. Я сам приучил тебя к тому, что не появляюсь без повода.

– И чаще всего этот повод только кажется пустячным, – Преображенский тоже невесело усмехнулся. – А на самом деле предвещает невообразимые и тяжелые перемены. Которые не пережить, не имея в кармане твоих особых подарков.

Князь поправил перстень Сунджи на безымянном пальце.

– Такие времена, – Ван Ли развел руками. – Но в этот раз я пришел без подарка. Просто предупредить тебя, что надвигается новая опасность. Я не знаю, какой облик она примет теперь. Этого пока не знает даже наш Изначальный хранитель, но мы оба чувствуем ее приближение.

– Обычное дело, – князь вздохнул. – Я привык жить у подножия действующего вулкана. Одним извержением больше, одним меньше… Справимся.

– Возможно.

Сергей Павлович удивленно взглянул на гостя. Впервые в голосе Ван Ли не слышалось уверенности. Он словно бы никак не мог решиться на что-то. Будто не находил в себе сил сказать главное.

– Ты что-то скрываешь?

– Я предчувствую изменение баланса сил. Возможно, ты останешься один на один с новой бедой.

– Ты решил уйти? – насторожился Преображенский.

– Я предчувствую такую возможность…

– Так сделай что-нибудь, чтобы избежать этого!

– Это от меня не зависит. Наши Судьбы предопределены и не могут измениться.

– Предопределены? Кем? Первополем? Но ведь мы с тобой ему неподвластны!

– Нет. Первополе такая же игрушка в руках Вселенной, как и любой другой ее элемент. Как ты и я. Как все хранители или слуги… Программы Судеб рождаются на более глубоком уровне. Там, где не может править никто. Не хочу загружать тебя лишними загадками, до конца понять структуру глубинных измерений не способен даже хранитель, просто поверь – мои предчувствия истинны. Очень скоро я буду вынужден продолжить свой путь, и он больше не пересечется с твоим. Даже когда мы оба перейдем на новый, более тонкий уровень существования.

– Мне не нравится твое настроение, – огорченно произнес князь. – Ты будто отпеваешь себя.

– О нет, – Ван Ли рассмеялся. – Христианские обряды мне не подходят. Я же китаец, не забывай.

– Ты не китаец, мы оба знаем, кто ты.

– У единоверцев Сунджи тоже не принято отпевать ушедших. Тем более заживо. Нет, Великий Князь, я не оплакиваю себя. Я просто хочу подготовиться к переходу на следующую ступень существования. И хочу, чтобы к этому приготовился ты. Новая опасность потребует мобилизовать все силы. Стань мой уход для тебя неожиданностью, это могло бы тебя деморализовать, и новый бой был бы проигран до его начала. А теперь ты будешь готов.

– Но если моя Судьба уже написана, я либо выиграю, либо проиграю, независимо от обстоятельств. Разве не так?

– Так. Однако при этом имеет значение цена победы или поражения. Ты только начал приходить в себя после потерь, твое государство едва встало на путь восстановления. Если новая беда застигнет тебя врасплох, окажется, что все это напрасно. Тебя ждут новые потери.

– Разве Судьба тех, кого я потеряю, не предопределена, так же как моя?

– Только если не будет нарушена главная последовательность событий. Предопределенность Судеб вторична. На первом месте стоят как раз Обстоятельства. Ты находишься в редчайшем положении, тебе дано ими управлять и давать Судьбам шанс реализоваться.

– А ты?

– А я выполнил свое предназначение. Я управлял Обстоятельствами до тебя, но мой срок вышел. Теперь все в твоих руках. Поэтому я и прошу тебя – будь готов к переменам и не трать драгоценное время на огорчения. Они не стоят ни времени, ни потраченных нервов… Ну все, моя пошел.

Он встал и снова превратился в маленького улыбчивого китайца.

– Уже? Я хотел предложить тебе чаю.

– Не беспокойся, князь, – Ван Ли хитро взглянул на Сергея. – Нехорошо заставлять княжну ждать.

Преображенский немного смутился.

– Ты меня осуждаешь?

– Что ты, князь! Я рад за вас обоих. У людей так мало непревзойденных и недоступных другим существам качеств. Способность любить – главное. И, скажу тебе по секрету, именно любовь сделала человека тем, кто он есть. Она же его спасет.

– У нас принято говорить – мир спасет красота.

– Мир, – Ван Ли кивнул. – А человека – любовь. Прощай, Великий Князь. Да пребудет с тобой добрейший Сунджа.

– В данный момент он от меня уходит, – Преображенский отвел взгляд.

– Нет, – Ван Ли усмехнулся. – Он пока с тобой. Некоторое время и я побуду неподалеку. Но на всякий случай не на Земле. Если мне суждено принять на себя первый удар нового врага, лучше сделать это на нейтральной территории…

…Когда за Ван Ли закрылась дверь, из спальни вышла княжна Оксана. Она удивленно взглянула на Преображенского и чуть прищурилась.

– Кто этот человек? Откуда он знает о нас?

– Он знает все, – Сергей Павлович тяжело вздохнул. – Это мой ангел-хранитель или… змей-искуситель. Называй как хочешь.

– Это, по-твоему, одно и то же? – Оксана неодобрительно покачала головой. – Вам, Великий Князь, недостает веры, оттого и тяжело на душе.

– Нет, моя княжна, мне тяжело оттого, что я, скорее всего, больше никогда не увижу Ван Ли, – Преображенский обнял Оксану. – А недостает мне только любви. Твоей любви.

Ее длинные ресницы дрогнули, и она отвела взгляд.

– Мне… пока еще очень трудно…

– Я знаю. Но мы справимся… Вместе. Да?

– Да, – шепнула Оксана, прижимаясь к нему. – Не оставляй меня надолго одну.

– Не буду.

– Нет, ты не понял. Я хочу быть рядом с тобой всегда. Не только по ночам, пробравшись украдкой в твои покои, но и днем. Я хочу жить твоими заботами, общаться с твоими друзьями, делить с тобой радости и печали. А иначе я так и останусь… мрачной и нелюдимой. Я не хочу быть одинокой и вечно печальной вдовой.

– Обещаю, – Преображенский нежно погладил ее по щеке. – Мы будем вместе. В День Объединения я представлю тебя в новом качестве…

– В каком? – Оксана испуганно отпрянула. – Нет! Ты не так меня понял! Я не хочу становиться новой Великой Княгиней! Я не хочу, чтобы люди сравнивали меня с сестрой. Ведь я…

Ее голос задрожал, а на глаза навернулись слезы.

– При чем тут твоя сестра? Вы же совсем разные. Княжна Татьяна сделала свой глупейший и скоропалительный выбор из корыстных побуждений, это верно, но никому и в голову не придет, что ты преследуешь те же цели. Опомнись!

– Люди такие… завистливые…

– Ох, Оксаночка, – Сергей Павлович обнял ее еще крепче и чуть покачал в объятиях, – знала бы ты, какими ангелами выглядят люди в сравнении с другими разумными существами.

– А это правда? – Голос княжны перестал дрожать, но оставался по-прежнему печальным. – Я слышала, что Катастрофу и Метаморфозу устроили какие-то потусторонние враги, но думала, что это просто страшные истории.

– Ты же видела метаморфов.

– Да, но они были похожи на диких животных. Все их действия выглядели скорее инстинктивными, чем разумными. Ими кто-то управлял?

– Да, так и было. И, похоже, этот «управляющий» не успокоился.

– Тебе это сказал тот китаец?

– Он и сам пока не уверен, но обычно его предчувствия сбываются.

– Будет новая война? – испугалась княжна.

– Пока не знаю, что это будет, а потому не хочу об этом говорить, – Преображенский легко подхватил Оксану на руки. – Надеюсь, это случится не сегодня ночью. Я чертовски хочу наконец-то выспаться. Как думаешь, получится?

Он подмигнул и улыбнулся.

– Вряд ли…

* * *

Вначале была только небольшая космическая станция, на которой несли неустанную вахту два десятка ученых. Когда эра освоения Солнечной плавно перетекла в эру покорения Галактики, станцию «Плутон-1» расширили, и к гиперрадарной установке добавился комплекс оборудования стационарного портала. Считалось, что стартовать с окраины системы гораздо безопаснее, чем из пояса внутренних планет. Впоследствии выяснилось, что точка старта может располагаться где угодно, хоть на орбите Земли, но демонтаж уже сформировавшейся космической базы был экономически невыгоден, и ее просто забросили. Не совсем, конечно. Гиперрадары по-прежнему работали и собирали ценнейшую астрофизическую информацию, но из станции не получилось перекрестка торговых путей, как, например, из «Ганимеда-4».

Так продолжалось довольно долго. Станция давно уже выработала ресурс, вахту с нее сняли, но энтузиасты нашли спонсоров и переоборудовали отслужившую свой срок научную базу в небольшое поселение. Всего в сотню «квартир». Зачем кому-то потребовалось селиться в пяти световых часах от Солнца, граждане существовавшей тогда Земной Федерации не понимали. Не обращали особого внимания на далекий космический поселок и чиновники. Они с легкостью выдавали разрешения на освоение участков поверхности Плутона и Харона, а также «близлежащего космического пространства». Участки на ледяных равнинах двойной планеты были, конечно, всего лишь формальным прикрытием. Переселенцев интересовало именно «близлежащее пространство», а точнее – висящий на траверзе Харона городок.

Он постепенно рос, присоединяя к ветхой центральной станции все новые жилые и технические модули, обзаводился инфраструктурой и в результате приобрел четко определенный и весьма серьезный статус. Когда общее собрание обитателей «Плутона-1» представило в Комитет по Освоению документы, федеральные чиновники были немало удивлены. Выяснилось, что в ледяном поясе существует и динамично развивается крупная космическая станция, почти город, с населением в двенадцать тысяч человек. И город этот имеет свои органы самоуправления, службу безопасности и… название. В постановлении городского собрания черным по белому было написано: космический город Эйзен, бывшая КС «Плутон-1». Последовавшая проверка все подтвердила. Город существовал, развивался и даже имел перспективы. Как раз за несколько дней до прибытия высокой комиссии на выносных промышленных причалах Эйзена Галактической Корпорацией «РУСТ» был начат монтаж Первого Литейного цеха. Столь серьезное капиталовложение солидной компании окончательно убедило чиновников в обоснованности притязаний горожан, и на карте Солнечной появился новый самостоятельный субъект. Город Эйзен при Плутоне-Хароне.

И никто из придавленных авторитетом «РУСТа» чиновников не задал себе двух простых вопросов. Во-первых, почему литейные цеха строятся именно здесь, в ледяном поясе, где для этого нет никаких предпосылок? Все богатые рудой астероиды находились внутри системы, а разработки на поверхности Плутона или Харона были бесперспективны: георазведка давным-давно поставила на этих ледяных глыбах жирный крест; промышленных количеств полезных ископаемых в них не обнаружилось. Второй вопрос был некорректным, но задать следовало бы и его. Почему практически все население города составляли молодые немцы довольно радикальных политических взглядов?

Когда ответы нашлись, было уже поздно. После постройки первого цеха город начал расти как на дрожжах. А когда был запущен в эксплуатацию Седьмой Литейный, федералам стало ясно, что огромный космический город со стотысячным населением превращается в мину с часовым механизмом. Дело было в том, что никто, кроме дирекции «РУСТа», не знал, что же на самом деле производится в Литейных цехах. Все инспекции подкупались менеджерами компании еще до вылета с Земли, а разведчиков Федеральной Безопасности эйзенская тайная полиция безошибочно вычисляла и перехватывала прямо на таможенном посту. Вечно так продолжаться не могло, и ситуация рано или поздно была обязана разрешиться. Либо с громким скандалом, либо с настоящим политическим взрывом. Так и случилось, причем в самый неблагоприятный момент. Когда по Галактике прокатился пожар Пятой войны и от Федерации остались одни неприятные воспоминания, Эйзен вдруг проявил политическую волю и провозгласил себя независимым государством, верным принципам федеральной конституции.

Победившей в войне коалиции под руководством Великого Князя Гордеева было не до мелочей, вроде молодого и нахального городка на окраине Солнечной, а потому для Эйзена было сделано временное исключение. Ему разрешили жить по своим законам. И он жил по ним почти тридцать лет. Объединение Вольных Княжеств крепло, планеты и спутники Солнечной постепенно собирались вокруг сильного центра – Великого Княжества Земли, далекие галактические Колонии налаживали утерянные связи, и только один гордый Эйзен продолжал вариться в котле своих неведомых дел, активно торгуя со всеми желающими, но не пуская на свою территорию никого из особо любознательных подданных Гордеева и не проявляя никакого интереса к идее вступления в состав ОВК.

В общем-то, такое положение дел всех устраивало. Гордеева, как и его федеральных предшественников, конечно, беспокоила окружающая Эйзен завеса тайны, но, пока шло трудное «собирание земель», ему было не до искусственного спутника Плутона.

И так продолжалось, пока сам Эйзен не решил, что ему есть дело до ОВК.

Как только это произошло, приоткрылась завеса тайны, и появились ответы на неудобные вопросы. «Литейные» цеха все время своего существования производили оружие и боевую технику. Причем отнюдь не для армии Федерации или Объединения. Нет. Исключительно для армии Эйзена. Сильной, хорошо обученной, имеющей мощную разведывательно-диверсионную сеть во всех мирах и подготовленной к ведению боевых действий в любых условиях.

И, что немаловажно, в армии, как и в самом Эйзене, царила твердая убежденность в избранности «чистой нации». Той самой, которую представляли коренные жители космического города.

Идеологически подкованные солдаты в любые времена были особенно опасны, и теперь в этом предстояло убедиться всей Галактике. На меньшее новые фюреры с Эйзена были не согласны. Но начать следовало с Солнечной, а потому первые мобильные и хорошо вооруженные отряды диверсантов потянулись из ледяного пояса внутрь системы.

Начавшийся в пока еще слабом Объединении хаос трудно описать. За какой-то месяц все княжества вновь погрузились в пучину только-только забытого ужаса межпланетной войны. Террористы поставили ОВК на грань развала.

Великому Князю следовало принять самые решительные меры, и он не стал колебаться. Ценой неимоверных усилий Гордеев убедил Марсианский Триумвират в необходимости не только торгово-политического, но и военного союза, а Колониям просто пригрозил перекрыть все каналы снабжения. Уговоры и угрозы подействовали, и соединенная армия ОВК, Триумвирата и Колоний осадила Эйзен. Впоследствии это завершающее сражение затянувшейся Пятой Космической войны попало во все учебники истории как Битва при Хароне. Коалиция полностью разгромила армию нацистов, постепенно выловила большую часть диверсантов, а тех из жителей Эйзена, кто был замешан в темных делишках, Гордеев выслал в Пояс Освоения на вечное жительство.

С тех пор город стал мирным, тихим и интернациональным. А на далеких Колониях Пояса Освоения, вроде Грации, приобрела популярность немецкая речь.

И с тех же пор в окончательно сформировавшемся ОВК начался период тридцатилетнего мира и относительной стабильности. Который в одночасье прервала Катастрофа…

…Правитель Европы при Юпитере князь Василий Борисович Бородач вошел в офис Седьмого Литейного через черный ход. У запасного лифта его встретил лично начальник охраны.

– Ермаков, – представился главный охранник.

– Привет, – Бородач запросто пожал ему руку. – Русский? Это хорошо.

– Почему?

– Потому. Гарантия, что ты по совместительству не гестаповский шпик. Так?

– ВGeheime Staatspolizei^[1] Эйзена служат исключительно потомки Зигфрида, – согласился Ермаков. – Правило не сумел отменить даже сам Гордеев. Местные жители доверяют только такой тайной полиции. Это у них в крови.

– Ну вот. А еще все они снобы и стукачи. Это тоже в крови. Сдать человека преображенским ищейкам за деньги или просто от избытка законопослушности для них как умыться. Так, земляк Ермаков, или нет?

Князь похлопал начальника охраны по плечу и ухмыльнулся. Левая половина лица, едва зажившая после обширного ожога, пока еще плохо слушалась, и ухмылка получилась кривой, словно бы саркастичной. На самом деле князь просто хотел подчеркнуть, что даже опальный дворянин стоит на десять ступеней выше любого служаки, тем более такого незначительного, как начальник охраны. Пусть тот и командует охраной гигантского по любым меркам оружейного завода.

– Бургомистр и представители Колоний ожидают вас в дирекции. Прошу.

Ермаков пропустил князя в лифт и нажал нужную кнопку.

– А эти… новенькие прибыли? – поинтересовался Бородач.

– Только один, – на волевом лице Ермакова появилась гримаса неудовольствия. Это не ускользнуло от внимания князя.

– Тебя что-то не устраивает?

– Чутье, – спокойно ответил начальник охраны. – Впрочем, это не мое дело…

– Не твое, – согласился князь. – Но я учту. Пока мы не поймем, кто они и чего им от нас надо на самом деле, придется полагаться именно на чутье профессионалов. Ты сколько в охране?

– Десять лет.

– А до этого где трудился?

– В Службе Безопасности на Грации.

– Долго?

– Столько же.

– Солидный опыт, – Бородач смерил охранника пытливым взглядом. – Следи за чужаком внимательно. Это может оказаться очень важным.

– Я понимаю, – Ермаков кивнул. – Прошу.

Дверцы лифта раскрылись, и князь с охранником вошли в просторный холл дирекции. Там их встретили еще двое сотрудников службы безопасности. Они ловко обследовали князя сканерами, вежливо предложили ему пройти рентген, после чего наконец-то проводили в кабинет для заседаний. Бородач во время проверки негромко ворчал, но охранники оставались непреклонны.

– Ну Ермаков, – уже входя в кабинет, проронил Василий Борисович. – Ну молодец… Поставил службу, даже князю не прошмыгнуть.

– Ваша светлость! – Навстречу князю вышел бургомистр Эйзена. – Вы один, без молодой жены? Как долетели?

– Нормально, – буркнул князь. – А жена подводным плаванием занялась, пока на Европейском море сезон не закончился. Стресс снимает… Здравствуйте, Вальтер. Добрый день, господа.

Не дожидаясь приглашения, он уселся в ближайшее кресло и закинул ноги на круглый стол. Кроме многозначительно переглянувшихся представителей Колоний Старт и Юнкер, никто на его вольное поведение никак не отреагировал.

Василий Борисович обвел собравшихся тяжелым взглядом и остановил его на представителе новых союзников. Выглядел тот вполне безобидно. Седеющий мужчина, немного полноватый в талии, с широким, открытым лицом и безразличными серыми глазами. Сидел он как раз напротив князя, и, чтобы рассмотреть незнакомца, Бородачу пришлось-таки убрать ноги со стола.

– Начнем, – воспринимая смену позы князя как знак, заявил бургомистр. – В первую очередь разрешите представить нашего гостя, специального представителя Галактического Правительства, господина…