Неприятности в клубе 'Беллона'

      - Как скоро?
      - О, не сразу. Я как раз допила чай; а сажусь я за стол ровно в четыре. Значит, дело было где-то около половины. Нелли спустилась попросить для генерала немного бренди; старик неважно себя чувствовал. Спиртные напитки, видите ли, хранятся в моей комнате; и ключ от буфета - у меня.
      К этому сообщению Паркер особенного интереса не выказал.
      - Ну, и как вам показался генерал, когда вы отнесли бренди?
      - Я ничего не относила. - Тон миссис Митчэм недвусмысленно давал понять, что "подай-принеси" в круг ее обязанностей не входит. - Я отослала бренди с Нелли.
      - Ясно. Значит, генерала вы больше не видели вплоть до его ухода?
      - Не видела. Позже мисс Дорланд сообщила мне, что с гостем приключился сердечный приступ.
      - Я вам бесконечно признателен, миссис Митчэм. А теперь мне хотелось бы задать Нелли вопрос-другой.
      Миссис Митчэм позвонила в колокольчик. На зов тут же явилась розовощекая, премиленькая служаночка.
      - Нелли, этот полицейский желает выяснить у тебя некоторые подробности касательно визита генерала Фентимана. Изволь рассказать ему все, что знаешь, но помни: он - человек занятой, так что попрошу без пустой болтовни. Вы можете переговорить с Нелли прямо здесь, сударь.
      И миссис Митчэм величественно выплыла из комнаты.
      - Грозная дама, - отметил Паркер благоговейным шопотом.
      - Старая закалка, как говорится, - согласилась Нелли со смехом.
      - Ну, и задала же мне страху! Ну что ж, Нелли, - начал инспектор, в очередной раз прибегая к традиционной формулировке, - я так понимаю, вас послали отнести пожилому джентльмену бренди. А кто вам приказал?
      - Дело-то было вот как. После того, как генерал пробыл с леди Дормер около часа, в комнате ее светлости зазвонил колокольчик. Отвечать на звонок - это моя обязанность; так что я встала, а медсестра Армстронг просунула голову в дверь, и говорит: "Нелли, принеси-ка по-быстрому капельку бренди и попроси мисс Дорланд подняться сюда. Генералу Фентиману нездоровится". Так что я сбегала за бренди к миссис Митчэм, а по пути наверх толкнулась в студию к мисс Дорланд.
      - А это где, Нелли?
      - Это здоровенная комната на втором этаже, прямо над кухней. В прежние времена там была бильярдная со стеклянной крышей. Мисс Дорланд занимается там живописью, и возится с бутылочками да склянками, и еще как гостиную ее использует.
      - Возится со склянками?
      - Ну, со всякими там аптечными снадобьями и прочей ерундой. Леди вечно носятся со своими хобби, сами знаете, работать-то им не приходится. А прибраться за собой - так это извини-подвинься!
      - Да уж, представляю. Ну, продолжайте, Нелли; извините, что перебил.
      - Так вот, передала я слова медсестры Армстронг, а мисс Дорланд и говорит: "Ох ты, Боже мой, Нелли, - да, так и сказала, - бедный старый джентльмен. Сердце, видать, не выдержало. Отдай-ка мне бутылку, я сама отнесу. А ты сбегай позвони доктору Пенберти". Так что я отдала ей бренди, и мисс Дорланд понесла бутылку в спальню.
      - Минуточку. Вы видели, как она пошла наверх?
      - Ну, пожалуй, что своими глазами и не видела... но мне так показалось. Сама-то я вниз побежала, к телефону, так что особо не приглядывалась.
      - Действительно - и зачем бы?
      - И, конечно, мне пришлось отыскивать номер в телефонном справочнике. Собственно, номеров там было два. Я позвонила к нему домой, и мне ответили, что доктор сейчас на Харлей-Стрит. А пока я запрашивала второй номер, мисс Дорланд крикнула мне с лестницы: "Нелли, ты дозвонилась до доктора?" А я ей: "Нет еще, мисс; он у себя в приемной". А мисс Дорланд: "Да? Хорошо, когда прозвонишься, скажи, что генералу Фентиману сделалось дурно и он сей же миг выезжает на Харлей-Стрит". А я ей: "А разве доктор сам сюда не явится?" А она: "Нет; генералу уже лучше, и он говорит, что предпочел бы сам туда прокатиться. Пусть Уильям вызовет такси ". С этими словами мисс Дорланд ушла, а меня как раз соединили с приемной, и я передала помощнику доктора Пенберти, что генерал Фентиман вот-вот подъедет. А тут он сам спускается вниз, мисс Дорланд и медсестра Армстронг поддерживают его с двух сторон, и выглядит бедный старый джентльмен просто ужасно: что называется, краше в гроб кладут. Возвращается Уильям, - это наш лакей, - говорит, что такси, дескать, у крыльца; сажает генерала в машину, а мисс Дорланд и медсестра снова поднимаются наверх. Вот, собственно, и все.
      - Ясно. А как долго вы здесь служите, Нелли?
      - Три года... сэр. - Добавление "сэр" явилось уступкой обходительным манерам Паркера и его правильной манере изъясняться. "Настоящий джентльмен", - заметила Нелли позже, в разговоре с миссис Митчэм, на что домоправительница ответствовала: "Нет, Нелли; держится он как джентльмен, спорить не стану; но полицейский есть полицейский, и потрудись это запомнить".
      - Три года? По нынешним временам срок немалый. А что, место-то хорошее?
      - Не жалуюсь. Вот только миссис Митчэм... но я-то знаю, как к ней подмазаться. А покойная леди Дормер... о, это была истинная леди, просто-таки во всех отношениях!
      - А мисс Дорланд?
      - Ну, она-то и мухи не обидит; вот только прибираться за ней устаешь. Зато всегда такая милая, любезная, "пожалуйста", "спасибо"... Нет, жаловаться мне не на что.
      "Умеренный восторг", - подумал про себя Паркер. Судя по всему, Анна Дорланд не обладала счастливым свойством вдохновлять на беззаветную преданность.
      - А ведь скучновато здесь небось для молоденькой девушки вроде вас?
      - Помереть с тоски можно, - честно призналась Нелли. - Мисс Дорланд иногда устраивает "студийные вечеринки", как сами они говорят, да только никакого в них шика, и почти все юные леди... ну, в общем, художницы и все такое прочее.
      - И, уж разумеется, с тех пор, как леди Дормер скончалась, в особняке царят тишина и покой. А мисс Дорланд сильно убивалась из-за ее смерти?
      Нелли замялась.
      - Конечно же, мисс Дорланд ужасно расстроилась; ведь у нее в целом свете никого не было, кроме ее светлости. Ну, а потом она вся изнервничалась из-за этой юридической свистопляски - что-то насчет завещания; да вы, сэр, наверняка знаете?
      - Безусловно, знаю. Изнервничалась, говорите?
      - Ага, и так злилась - просто не верится! Один визит мистера Притчарда мне особенно запомнился: я, видите ли, в тот день пыль обметала в прихожей, а мисс Дорланд говорила так быстро и громко, что не услышать я просто не могла. "Я буду сражаться до последнего", - вот что она сказала, - и еще: "мошеннический что-то там", - ох, как же она сказала?
      - Замысел? - подсказал Паркер.
      - Нет... за... за... заговор, вот! Мошеннический заговор. И больше я ничего не расслышала; а потом мистер Притчард вышел со словами: "Хорошо, мисс Дорланд, мы проведем независимое расследование". И распалилась она, видать, не на шутку; я даже подивилась про себя. Да только все это вроде как прошло бесследно. Последнюю неделю мисс Дорланд сама не своя.
      - Поясните, пожалуйста.
      - Ну, вы разве сами не заметили, сэр? Мисс Дорланд стала такая тихонькая, как мышка; испуганная такая. Словно пережила страшное потрясение. И все время плачет. Поначалу-то такого не было.
      - Ну, и как давно мисс Дорланд пребывает в расстроенных чувствах?
      - Ну, сдается мне, с того самого дня, как всплыла вся эта кошмарная история: что, дескать, бедный старый джентльмен не своей смертью умер. Жуть что такое, сэр; просто жуть! Вы ведь поймаете убийцу, правда?
      - Очень на это рассчитываю, - бодро заверил Паркер. - Для мисс Дорланд это разоблачение явилось настоящим шоком, так?
      - Ну, еще бы! Понимаете, сэр, в газете появилась короткая заметочка, насчет того, что сэр Джеймс Лаббок обнаружил в теле яд; и когда я утречком заглянула к мисс Дорланд, я позволила себе об этом помянуть. Ну, и говорю: "Странные вещи на свете творятся, мисс; генерал Фентиман-то, оказывается, отравлен!", - вот так прямо и сказала. А она мне: "Отравлен? Нелли, ты, верно, ошиблась". Так что я показала ей статью, и она прямо с лица спала.
      - Ну-ну, - проговорил Паркер, - нелегко узнавать такое про знакомого! Тут любой расстроится.
      - О да, сэр; мы с миссис Митчэм просто в себя не могли прийти. "Бедный старик, - говорила я, - и с какой стати его убивать? Небось, разумом повредился, да сам и покончил с собой". Как думаете, сэр, оно похоже на правду?
      - Я не исключаю такой вероятности, - добродушно согласился Паркер.
      - Себя не помнил от горя, когда сестрица-то померла, вам так не кажется? Вот так я и сказала миссис Митчэм. А она говорит, что истинный джентльмен, вроде генерала Фентимана, не станет кончать с собою, оставив дела в этаком беспорядке. Вот я и спрашиваю: "А что, выходит, дела генерала вроде как запутаны?" А она мне: "Не твоя забота, Нелли; вот и придержи язык". А вы сами что думаете, сэр?
      - Пока что ничего не думаю, - отозвался Паркер, - но вы мне изрядно помогли. А теперь не будете ли так добры пойти спросить у мисс Дорланд, не уделит ли она мне несколько минут?
      Анна Дорланд приняла инспектора в малой гостиной. "На редкость некрасивая девушка, - подумал про себя Паркер, - держится угрюмо и замкнуто; фигура, и движения напрочь лишены изящества". Анна устроилась на краешке дивана, сжавшись в комочек; на фоне черного платья болезненный, желтоватый цвет лица смотрелся особенно невыигрышно. Глаза ее покраснели от слез; изъяснялась девушка короткими, отрывистыми фразами, а голос ее звучал хрипло и глухо, и до странности безжизненно.
      - Извините, что снова вас беспокою, - вежливо начал Паркер.
      - Полагаю, выхода у вас нет. - Избегая его взгляда, Анна извлекла из пачки новую сигарету и прикурила от предыдущей, уже докуренной.
      - Мне просто хотелось выяснить все подробности, касающиеся визита генерала Фентимана к сестре. Я так понимаю, миссис Митчэм проводила гостя наверх, в спальню больной.
      Девушка угрюмо кивнула.
      - Вы были там?
      Анна промолчала.
      - Вы были с леди Дормер? - повторил детектив, на сей раз - куда более резко.
      - Да.
      - И медсестра находилась там же?
      - Да.
      Нет, эта особа решительно отказывалась ему помочь!
      - Так что же произошло?
      - Ничего ровным счетом. Я подвела его к постели и сказала: "Тетушка, к вам генерал Фентиман".
      - Значит, леди Дормер была в сознании?
      - Да.
      - И очень слаба, надо думать?
      - Да.
      - Она что-нибудь говорила?
      - Она воскликнула: "Артур!", - вот и все. А он воскликнул: "Фелисити!" А я сказала: "Вам нужно побыть одним", - и вышла.
      - А медсестра задержалась в спальне?
      - Я же не могла ей приказывать. Ее долг - приглядывать за пациенткой.
      - Вы абсолютно правы. Сестра оставалась в комнате на протяжении всей беседы?
      - Понятия не имею.
      - Ну, что ж, - терпеливо продолжал Паркер. - Скажите мне вот что: когда вы принесли бренди, вы застали медсестру на прежнем месте?
      - Да.
      - А теперь перейдем к бренди. Нелли говорит, что поднялась к вам в студию с бутылкой в руках.
      - Да.
      - А в комнату она зашла?
      - Я не совсем понимаю.
      - Нелли прошла прямо в комнату, или постучалась в дверь, а вы вышли к ней на лестничную площадку?
      Девушка на миг стряхнула с себя апатию.
      - Вышколенные слуги в двери не колотят, - презрительно бросила она. Разумеется, Нелли вошла.
      - Ах, извините, - отпарировал уязвленный Паркер. - Я просто подумал, что в дверь ваших личных апартаментов горничная могла бы и постучать.
      - Но не постучала.
      - Что Нелли вам сказала?
      - А вы не можете задать все эти вопросы ей?
      - Уже задал. Но на память слуг не всегда возможно положиться; мне хотелось бы услышать подтверждение из ваших уст. - Паркер уже взял себя в руки и заговорил учтиво и вежливо.
      - Нелли сказала, что сестра Армстронг послала ее за бренди, потому что генерал Фентиман вдруг почувствовал себя дурно, и велела позвать меня. Так что я попросила горничную позвонить доктору Пенберти, а сама пошла отнести бренди.
      Все это Анна пробормотала очень быстро и невнятно, и так тихо, что детектив с трудом разбирал слова.
      - И тогда вы отнесли бренди наверх?
      - Да, разумеется.
      - И взяли бутылку прямо из рук у Нелли? А может, она поставила ношу на столик или куда-нибудь еще?
      - Какого черта я должна это помнить?
      Паркер терпеть не мог женщин, употребляющих бранные слова; но он изо всех сил старался сохранять беспристрастность.
      - Вы забыли? Но, по крайней мере, вы знаете доподлинно, что сразу понесли бутылку наверх? Вы ведь не отвлеклись на что-то другое?
      Анна свела брови, напряженно пытаясь вспомнить.
      - Если это настолько важно, сдается мне, я задержалась на секунду снять кое-что с огня: жидкость уже выкипала.
      - Выкипала? На огне?
      - На газовой горелке, - нетерпеливо пояснила девушка.
      - Что за жидкость?
      - Да так, ничего.
      - Чай или какао, вы хотите сказать?
      - Нет, химические реактивы. - Слова срывались с губ девушки словно против ее воли.
      - Вы занимались химией?
      - Да... немножко... так, забавы ради... всего лишь хобби, не больше... сейчас я все это забросила. Так я понесла бренди...
      Явное стремление Анны уйти от темы, связанной с химией, похоже, перебороло даже ее нежелание продолжать рассказ.
      - Вы развлекались химическими экспериментами - даже несмотря на тяжелое состояние леди Дормер? - сурово подвел итог Паркер.
      - Я всего лишь пыталась отвлечься, - пролепетала девушка.
      - А что это был за эксперимент?
      - Я не помню.
      - Совсем не помните?
      - НЕТ! - почти прокричала она.
      - Ну, неважно. И вы отнесли бренди наверх?
      - Да... хотя "наверх" - не совсем то слово. Тетина спальня расположена на той же лестничной площадке; надо только на шесть ступенек подняться. Сестра Армстронг встретила меня в дверях и сказала: "Ему уже лучше". Вхожу я и вижу: генерал Фентиман сидит в кресле, бледный как полотно, с виду совсем больной. А устроили его за ширмой, чтобы тетя не видела; зачем ей лишние потрясения? Медсестра и говорит: "Я дала больному его капли; думаю, что глоток бренди живенько его на ноги поставит". Так что налили мы ему бренди, - совсем чуть-чуть, на донышке, - и спустя какое-то время лицо его порозовело и задышал он ровнее. Я говорю, мы сейчас вызовем доктора, а генерал мне: нет, лучше он сам съездит на Харлей-Стрит. Я подумала, что неразумно это, но сестра Армстронг сказала, что генералу, судя по всему, и впрямь полегчало, и не стоит волновать его, заставляя что-то делать против воли. Так что я велела Нелли предупредить доктора, а Уильяма послала за такси. К генералу Фентиману силы и впрямь понемногу вернулись, так что мы помогли ему спуститься вниз и посадили в такси.
      В бурном потоке слов Паркер отметил одну небольшую подробность, о которой не слышал прежде.
      - А что за капли дала ему медсестра?
      - Его собственные капли. Пузырек лежал у него в кармане.
      - Как вы думаете, медсестра не могла превысить дозу? Там была этикетка с указаниями?
      - Понятия не имею. Вы лучше у нее самой спросите.
      - Да, мне, безусловно, стоит с ней повидаться. Вы не подскажете, где можно найти сестру Армстронг?
      - Я схожу наверх за адресом. Это все, что вам нужно?
      - Мне бы еще хотелось взглянуть на спальню леди Дормер и на студию, если не возражаете.
      - Это зачем еще?
      - Таков уж заведенный порядок. Нам предписано осматривать все, что можно, - утешающе ответствовал Паркер.
      Они поднялись наверх. Дверь на площадке второго этажа сразу напротив лестницы вела в уютную, аристократическую спальню, заставленную старинной мебелью.
      - Вот это - тетина комната. Вообще-то она мне никакая не тетя, но я ее так называла.
      - Понимаю. А куда ведет вторая дверь?
      - В гардеробную. Сестра Армстронг ночевала там, пока ходила за тетей.
      Паркер заглянул в гардеробную, окинул взором обстановку спальни и заверил, что осмотром вполне удовлетворен.
      Анна прошла мимо него, даже не поблагодарив детектива за то, что придержал для нее дверь. Коренастая, крепко сложенная, двигалась она, тем не менее, удручающе-вяло - ссутулившись, с какой-то вызывающей неуклюжестью.
      - Хотите взглянуть на студию?
      - Если вас не затруднит.
      Анна поднялась вверх на шесть ступенек и прошла вдоль недлинного коридора к комнате, которая, как Паркер уже знал, располагалась прямо над кухней. Поспешая за девушкой, детектив мысленно подсчитывал расстояние.
      Просторную студию заливал свет: лучи свободно проникали сквозь стеклянную крышу. Одна ее часть была обставлена под гостиную; в другой, вовсе лишенной мебели, царил, пользуясь выражением Нелли, "кавардак". На мольберте стояла картина - на взгляд Паркера, преотвратная. Вдоль стен штабелями высились еще полотна. В одном из углов притулился стол, покрытый лощеной клеенкой; на нем стояла газовая горелка, защищенная оловянной пластинкой.
      - Поищу-ка я адрес, - равнодушно проговорила мисс Дорланд. - Он где-то здесь.
      Девушка принялась рыться в захламленном столе. Паркер неспешно перешел в "кабинетную" часть комнаты и основательно изучил ее - при помощи глаз, носа и пальцев.
      Мерзкая картина, закрепленная на мольберте, только-только вышла из-под кисти художницы, судя по запаху; липкие мазки краски на палитре еще не успели засохнуть. Инспектор готов был поклясться, что творению сему от силы два дня. Кисти в беспорядке торчали из горшочка со скипидаром. Детектив извлек их на свет: да, перепачканы в краске. Что до картины, то был, кажется, пейзаж - грубо намалеванный, неспокойных, кричащих тонов. Паркер в искусстве не разбирался; мнение Уимзи, подумал он, пришлось бы здесь весьма кстати. Инспектор двинулся дальше. На столе с бунзеновской горелкой не стояло ровным счетом ничего, но рядом, в стенном шкафу, Паркер обнаружил разнообразную химическую аппаратуру: эти приборы он помнил еще по школе. Все было дочиста отмыто и убрано: должно быть, Нелли потрудилась. На нескольких полках рядами выстроились пакетики и банки с простейшими, знакомыми химическими реактивами. Похоже, придется провести Бог знает сколько анализов, чтобы убедиться, что надписи на упаковках соответствуют содержимому, убито подумал Паркер. Вот ведь пустая трата времени: все подозрительное, естественно, давным-давно уничтожено. Но порядок есть порядок. Издание в нескольких томах, стоящее на верхней полке, привлекло его внимание: "Медицинский словарь" Квейна. Заметив торчащую из книги закладку, Паркер снял фолиант и открыл его на отмеченном месте. И взгляд его тотчас же упал на раздел: "Трупное окоченение", и, чуть ниже "Действие некоторых ядов". Инспектор прочел еще несколько строк, но тут за спиной у него раздался голос мисс Дорланд.
      - Это все чушь, - сообщила она. - Больше я этой дрянью не занимаюсь. Так, мимолетная причуда. Вот живопись - дело другое. Вам нравится? - Она указала на омерзительный пейзаж.
      - Очень удачная работа, - заметил Паркер. - А это тоже ваши? Детектив обвел рукою остальные полотна.
      - Да, - кивнула девушка.
      Паркер развернул несколько картин к свету, мимоходом отметив, насколько они запылились. От этой обязанности Нелли благополучно увиливала; а может быть, хозяйка не разрешала ей трогать полотна. Показывая работы, мисс Дорланд слегка оживилась. К пейзажу, по всему судя, художница приобщилась не так давно; большинство картин представляли собою образчики портретной живописи. Мистер Паркер подумал про себя, что, переключившись на пейзажи, художница поступила крайне мудро. О направлениях мысли в современной школе живописи инспектор имел представление крайне смутное, и затруднялся выразить свое мнение по поводу этих странных фигур с лицами в форме яйца и каучуковыми руками и ногами.
      - Это "Суд Париса", - сообщила мисс Дорланд.
      - Ах, да! - кивнул Паркер. - А это?
      - Да просто этюд: набросок одевающейся женщины. Ничего интересного. А вот этот портрет миссис Митчэм, на мой взгляд, удался недурно.
      Паркер задохнулся от ужаса: возможно, это нечто - колючее, заостренное и угловатое, - представляло собою символическое изображение характера миссис Митчэм; однако больше всего оно походило на деревянную куклу на шарнирах: нос - треугольный, вроде грубо обтесанного деревянного бруска, а глаза - две черные точки на необъятной щеке цвета сырой печени.
      - Что-то не очень на нее похоже, - с сомнением протянул детектив.
      - Так и должно быть.
      - Вот это получше... я хотел сказать, мне больше нравится, проговорил Паркер, поспешно переходя к следующей картине.
      - Это так, ерунда... просто абстрактный портрет.
      Очевидно, эта картина, - мертвенно-бледное лицо с недоброй улыбкой и легким косоглазием, - относилась к числу творческих неудач. И впрямь, что за филистерское ренегатство - почти на человека смахивает! Полотно поспешно убрали с глаз долой, а Паркер попытался сосредоточиться на "Мадонне с младенцем": эта картина неискушенному взгляду протестанта показалась возмутительным кощунством.
      По счастью, мисс Дорланд вскорости устала и от картин тоже и небрежно побросала их в угол.
      - Вам еще что-нибудь нужно? - отрывисто осведомилась она. - Вот адрес.
      Паркер заботливо спрятал листок.
      - Последний вопрос, - проговорил инспектор, буравя девушку взглядом. До того, как умерла леди Дормер - до того, как генерал Фентиман явился к ней с визитом, - вы знали о том, как леди Дормер распорядилась деньгами в своем завещании? Как распределила свое состояние между ним и вами?
      Девушка неотрывно глядела на него: в глазах ее отразилась паника, еще мгновение - и волна накрыла ее с головой. Анна стиснула кулачки, беспомощно потупилась под его взглядом, переступила с ноги на ногу, точно не зная, куда бежать.
      - Ну же? - настаивал Паркер.
      - Нет! - воскликнула она. - Нет! Конечно же, нет. И откуда бы? - В следующий миг, как ни странно, желтоватые щеки ее залил тусклый кармазинный румянец, - и тут же схлынул, уступая место смертельной бледности.
      - Убирайтесь! - яростно воскликнула девушка. - Вы мне осточертели.
      Глава XVIII.
      Фигурные карты.
      - Так что я послал своего человека и все, что было в стенном шкафу, забрал на экспертизу, - подытожил Паркер.
      Лорд Питер покачал головой.
      - Жаль, меня там не было! - вздохнул он. - Хотел бы я взглянуть на ее полотна. Однако...
      - Возможно, тебе эти картины хоть что-то скажут, - заметил Паркер. Ты ведь у нас - натура артистическая. Зайди как-нибудь, взгляни, если будет время. Но что меня беспокоит, так это временной фактор. Предположим, девица дала гостю дигиталин в бокале бренди с содовой; но тогда почему препарат не сработал вовремя? Если верить книгам, старику полагалось отбросить копыта в пределах часа. Лаббок утверждает, что доза была преизрядная.
      - Да, знаю. Похоже, тут опять какая-то загвоздка. Вот потому-то мне и хочется взглянуть на картины.
      Паркер несколько мгновений пытался разгадать этот явный non sequitur21 - и в итоге сдался.
      - Джордж Фентиман... - начал он.
      - Именно, - откликнулся Уимзи. - Джордж Фентиман. Я, должно быть, к старости становлюсь чересчур излишне чувствительным, Чарльз. Мне неодолимо претит самая мысль о том, чтобы рассматривать кандидатуру Джорджа Фентимана.
      - Если не считать Роберта, - безжалостно стоял на своем Паркер, - из всех заинтересованных лиц Джордж был последним, кто виделся с генералом.
      - Да... Кстати, о том, что произошло во время беседы между Робертом и почтенным джентльменом, мы знаем только со слов самого Роберта, ничем не подтвержденных.
      - Да брось, Уимзи. Не станешь же ты утверждать, что Роберту было выгодно, чтобы его дед умер раньше леди Дормер. Скорее уж, напротив.
      - Да - но, возможно, Роберт был заинтересован в том, чтобы генерал Фентиман умер, не оставив завещания. Вспомни тот клочок бумаги. Большая часть наследства отходила Джорджу. И это плохо согласуется с утверждением Роберта. А вот в случае отсутствия завещания все деньги получил бы Роберт.
      - Правда твоя. Но, убивая генерала в тот момент, он терял все.
      - Здесь действительно наблюдается некоторая нестыковка. Разве что Роберт почему-то решил, что леди Дормер уже скончалась. Но с какой бы стати? Или, возможно...
      - Что?
      - Возможно, он дал своему дедушке пилюлю, которую следовало принять попозже, а старик все напутал и проглотил ее слишком рано.
      - Идея насчет пилюли замедленного действия - самая неприятная во всей этой истории. В ее свете делается возможным почти все.
      - В том числе, конечно же, и тот вариант, что пилюлю старому джентльмену дала мисс Дорланд.
      - Вот потому-то я и намерен побеседовать с сиделкой, как только до нее доберусь. Но мы отвлеклись. Мы говорили о Джордже.
      - Да, ты прав. Давайте займемся Джорджем. Не хочется, но надо. Невесело мне: в точности как той даме у Метерлинка, которая бегает вокруг стола, в то время как супруг пытается оттяпать ей голову топором. По времени Джордж вполне вписывается. Просто-таки превосходно вписывается, если уж начистоту. Он расстался с генералом Фентиманом в половине шестого, а около восьми Роберт обнаружил деда мертвым. Так что, допуская, что старик проглотил препарат вместе с пилюлей...
      - Что наверняка произошло в такси, - перебил его Паркер.
      - Как скажешь. Итак, предположим, что дигиталин, принятый в виде пилюли, действует несколько медленнее, нежели в растворенном виде - ну что ж, тогда генерал вполне мог успеть добраться до клуба "Беллона" и побеседовать с Робертом, прежде чем впал в коллапс.
      - Очень хорошо. Но откуда Джордж взял этот препарат?
      - И как могло получиться, что именно тогда препарат оказался под рукой? Ведь Джордж никак не мог предвидеть, что столкнется с дедом именно в тот момент. Даже если бы он знал о визите генерала к леди Дормер, он вряд ли рассчитывал встретиться с ним на Харлей-Стрит.
      - Возможно, Джордж носил препарат с собой, ожидая подходящего случая. А когда старик его окликнул и принялся отчитывать за неподобающее поведение и всякое такое, Джордж решил, что надо бы поторопиться, а то, чего доброго, еще наследства лишат.
      - Гм! Но почему же тогда Джордж так по-дурацки сознался, что слыхом не слыхивал о завещании леди Дормер? Если бы капитан знал об этом документе, у нас не было бы никаких оснований подозревать его. Ну, что ему стоило сказать, что генерал все рассказал ему в такси!
      - Полагаю, просто не учел всех обстоятельств.
      - Тогда Джордж - еще больший осел, чем я считал.
      - Возможно, - сухо согласился Паркер. - Так или иначе, но я вынужден послать одного из своих людей допросить его домочадцев.
      - О, в самом деле? Знаешь, я уже жалею, что взялся за это дело. Какого черта? Даже если безболезненная кончина старика Фентимана была слегка ускорена, какое это имеет значение? Все равно он безбожно зажился на этом свете.
      - Посмотрим, что ты запоешь, когда тебе самому стукнет шестьдесят, усмехнулся Паркер.
      - Надеюсь, к тому времени мы будем вращаться в иных сферах. Я - в кругу, отведенном для убийц, а ты - там, где пониже и погорячее, в числе тех, что так и провоцируют ближнего на убийство. Чарльз, я умываю руки. Раз за расследование взялся ты, мне здесь делать нечего. Я этой историей сыт по горло. Давай сменим тему.
      Уимзи, конечно, мог умыть руки, но, подобно Понтию Пилату, он вскорости обнаружил, что общество, вопреки здравому смыслу, твердо вознамерилось навязать это крайне неприятное и запутанное дело именно ему.
      В полночь у него зазвонил телефон.
      Уимзи, только что улегшийся в постель, проклял изобретение века.
      - Скажите, что меня нет! - крикнул он Бантеру, и выругался еще раз, услышав, как дворецкий обещает неизвестному собеседнику сходить посмотреть, не вернулся ли его светлость. Ослушание Бантера свидетельствовало о какой-то неотложной надобности.
      - Ну?
      - Это миссис Джордж Фентиман, милорд. Кажется, она чрезвычайно расстроена. Если вашей светлости не окажется дома, мне велено попросить вас связаться с миссис Фентиман, как только вы вернетесь.
      - Черт! Но у них же нет телефона!
      - Да, сэр.
      - Она не объяснила, в чем дело?
      - Она начала с того, что спросила, не здесь ли находится мистер Фентиман, милорд.
      - Ох, дьявольщина!
      Бантер почтительно подал хозяину халат и тапочки. Взбешенный Уимзи кое-как влез и в то, и в другое, и пошлепал к телефону.
      - Слушаю!
      - Это лорд Питер? Ох, слава Богу! - В трубке послышался вздох облегчения - резкий, точно предсмертный хрип. - Вы не знаете, где Джордж?
      - Понятия не имею. А что, он не вернулся домой?
      - Нет, и я себя не помню от страха. Утром здесь были какие-то люди...
      - Полиция.
      - Да... Джордж... Они что-то нашли... Я не могу говорить об этом по телефону... но Джордж уехал на машине в "Уолмисли-Хаббард"... а там сказали, что он вообще не появлялся... и... помните, с ним такое уже случалось... он тогда заблудился...
      - Ваши шесть минут истекли! - прогудел в трубке голос телефонистки. Вы будете заказывать дополнительное время?
      - Да, пожалуйста!.. ой, не разъединяйте нас... подождите... ох! У меня нет больше ни пенни... лорд Питер...
      - Я сейчас же подъеду, - простонал Уимзи.
      - Ох, спасибо вам, спасибо преогромное!
      - Да, а где Роберт?
      - Ваши шесть минут истекли, - еще раз объявила телефонистка, и собеседников разъединили, оставив в трубке лишь металлическое потрескивание.
      - Подайте мне сюда мою одежду, - горько сказал Уимзи, - презренные и гнусные отрепья, что уповал я сбросить навсегда! Подайте мне такси. Подайте выпить. Рукой Макбета сон зарезан. Да! И, в первую очередь, подайте мне сюда Роберта Фентимана!
      Вудворд сообщил, что майора Фентимана в столице нет. Он опять уехал в Ричмонд. Уимзи попытался связаться с Ричмондом. После долгих стараний ему ответил сонный и разъяренный женский голос. Нет, майор Фентиман домой не приходил. Майор Фентиман возвращается очень поздно. Не передаст ли она сообщение майору Фентиману? Конечно же, не передаст!